Текст книги "Камень Апокалипсиса"

Автор книги: Пит Эрли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

24

Стрелки уже перевалили за одиннадцать вечера, когда в офисе Патти Делани раздался звонок и сработал факс. На первом листе размашистым почерком Эдвин Топпс написал следующее:

Вам серьезно повезло. Я случайно нашел две подколотые вырезки про ту аварию на Новый год. Если бы не чьи-то заботливые руки, я бы их неделю искал. Что ж, бегите, спасайте своего клиента. Удачи!

На двух следующих листах шли копии некрологов. Об Адриане Комере – ничего из ряда вон выходящего. Родился и вырос в Лос-Анджелесе, учился в Калифорнийском университете на бухгалтера и уже писал дипломную работу. В тексте отмечалось, что его новобрачная, Эрин, все еще лежит в коме из-за тяжелой травмы головы. Ее некролог поместили через неделю. Она умерла, так и не придя в сознание.

Лишь прочитав самые последние строки, Делани поняла всю важность тех плодов, что принесла ее детективная работа.

Она немедленно набрала номер «Приюта Клифтона» и попросила соединить с «Медовым месяцем». Увы, Спенсер так и не ответил на звонок. Когда в трубке вновь раздался голос регистраторши, Делани спросила, не знает ли она, куда мог уехать судья.

– Его «ягуар» до сих пор на парковке. Может быть, он просто не желает, чтобы его беспокоили поздним вечером? – ехидно ответила женщина.

Делани покинула офис и доехала до своей квартиры, где переоделась в черный спортивный костюм и обула темные кроссовки. Спустя полчаса она свернула с главной автомагистрали и спрятала машину за каким-то кустом. До «Приюта Клифтона» полмили, не больше. Лунного света вполне хватало, дабы разглядеть дорожку, и она перешла на легкий бег. Уже далеко за полночь, и ей совсем не хотелось, чтобы кто-то увидел, как она навещает Спенсера в такое время. В коттедже горел свет, однако на стук никто не откликнулся. Делани подергала ручку. Не заперто. Она осторожно толкнула дверь.

Спенсер. На полу. Навзничь. Вокруг левой ладони – лужа крови.

Делани упала на колени.

– Спенсер! Судья! Вы меня слышите?!

Мужчина с трудом открыл глаза.

– Делани… – пробормотал он. – Извините… я не одет…

Действительно, на нем были только серые плавки и майка. И то и другое перепачкано кровью.

– Сколько вы тут лежите?!

– Не знаю… – едва слышно ответил он.

– Я звоню!

– Нет! Нет… Нельзя… «скорую»… Только Грассо. Там… у телефона…

На блокноте возле телефона Делани нашла номер. Кайл Данем поднял трубку после первого звонка.

Через двадцать минут они с Грассо уже подкатывали к коттеджу. К этому времени Делани успела перетащить Спенсера на кровать, остановила кровотечение и теперь полотенцем затирала пятно на полу.

– Он потерял очень много крови, – выпалила она. – И у него страшный жар. Нужен врач! Мы должны немедленно отвезти его в больницу!

Она сбегала в ванную, вернулась с мокрым полотенцем и положила его на лоб Спенсеру.

– Боюсь, вся современная медицина ему не поможет, – покачал головой Грассо, рассматривая левую ладонь Эвана. – У большинства стигматиков не течет кровь из ран, а у нашего судьи так и хлещет…

Он пригнулся к уху больного и крикнул:

– Спенсер? Это я – Грассо!

Спенсер, до сих пор мирно лежавший с закрытыми глазами, дернулся и ошалело уставился на священника.

– A-а… святой отец. Извините… не могу встать…

– Сегодня камень трогали?

– Нет.

– Опять на грех нарвались?

– Нет, – соврал он.

Тут же ладонь пронзило болью, и полилась кровь. Но все равно Спенсер упорно не желал рассказывать про встречу с Августом Шестым и Мелиссой.

Тут выяснилось, что чистых полотенец уже не осталось. В сумке судьи Делани отыскала еще одну белую майку и сделала с ее помощью перевязку.

– Думаю, что нашел способ избавить вас от проклятия! – объявил Грассо.

– Готов на все. Надо послать за камнем, давайте начинать…

– Не так все просто. Вы знаете, какой завтра день?

– Четверг?..

– Да, четверг, но не простой. Завтра – иудейский праздник, Йом Кипур. Знаете о таком?

Спенсер молча помотал головой.

– Тогда слушайте. Есть один древний ритуал, который проводили еще до Христова рождения. О нем, к примеру, говорится в Ветхом Завете. В третьей книге Моисеевой, «Левит». Глава шестнадцатая, стих седьмой. Там Господь объясняет, как мужчина по имени Аарон должен приносить жертву.

Грассо зачитал по памяти:

– «И возьмет двух козлов, и поставит их пред лицем Господним у входа скинии собрания; И бросит Аарон о обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения. И приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех; А козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения».

– Козла? – горько переспросил Спенсер. – Тонко подмечено…

– Ежегодно первосвященник отпускал такого козла в пустыню, символически возложив на него все грехи земли Израилевой. Отсюда и пошло выражение «козел отпущения». Происходило это в день Йом Кипур, на иврите – День искупления. В этом году Йом Кипур состоится завтра, на закате. Я лично думаю, что мы сможем освободить вас от власти камня, когда переложим ваши грехи на козла отпущения.

– То есть… прямо взять козла и…

– Увы, дело несколько сложнее. К тому же – я смотрел в отрывном календаре – завтрашний закат будет в семь двадцать пять вечера. Именно в это время и надо совершить ритуал. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Понимаете?

– А что будет, если не сработает? – спросила Делани.

Священник молча отвернулся.

– Я должен знать… – прошептал Спенсер.

– Вы должны знать только одно: если ничего не делать, вы умрете. Как умер Иисус Христос.

– Сколько мне осталось?

– Не могу сказать. Не знаю. В молодости мне довелось видеть, как умирала одна девочка. Совершенно больная, прямо как вы сейчас. Стоило пройти нескольким часам, как она вдруг набиралась сил, свежела… А потом вдруг опять – кровотечение и жар. С каждым разом все чаще и сильнее.

– Вы спасли ее? – Делани закусила губу.

– Нет, – тихо ответил Грассо.

– Как она умерла? – спросил Спенсер. – Я хочу знать… подробности…

– С Христом!

– Что это… что это значит? Вы уже второй раз намекаете! В смысле по-христиански?

– Ее распяли. То есть я хочу сказать, распяли прямо в голове этой девочки, у нее в мыслях… М-м… В общем, ей чудилось, будто ее казнят рядом с Христом. Она испытывала те же самые муки, издевательства, боль…

Грассо отошел от кровати, чтобы пошептаться с Делани:

– Нам с Кайлом нужно подготовиться к завтрашнему ритуалу, но судью нельзя оставлять одного. Вы не посидите с ним до утра?

– Конечно. Что мне сделать? Как лучше помочь?

– Молитвой! А заодно повнимательней следите за кровотечением.

После отъезда Грассо и Данема больной спросил:

– Вы не уйдете, госпожа советник?

– Вот еще! Уйти с такой вечеринки? Да ни за что!

Она помолчала.

– А знаете, я ведь узнала, кто убил Касси. Кстати, давайте поправляйтесь, мне понадобится ваша помощь.

– А-а… – разочарованно протянул он.

– И еще одно я открыла, – тихо промолвила она. – Я открыла, что вы совершенно замечательный человек.

Спенсер слабо улыбнулся:

– На редкость тупой, вы хотите сказать?

Он попытался присесть в постели. Делани поспешила сунуть подушку ему за спину.

– Мне ведь тоже кое-что вам надо сказать. На случай если я ночью помру.

– Ш-ш! – приложила она палец к губам. – Вам нужен отдых. Надо беречь силы.

– Нет-нет, это очень важно. И я должен это сказать, пока у меня ясная голова.

За пару минут Спенсер изложил историю про украденные акции и тестя.

– Сегодня утром Ван-ден-Вендер посулил мне пять миллионов долларов в обмен на признание. Я пишу признание, а потом сбегаю в Европу. О своем решении я должен сообщить у них в офисе, в семь вечера в пятницу.

– Надо звонить в ФБР, – заявила Делани.

– Нет, Патти, вы не понимаете! На всех документах стоит мое имя. Он все подстроил так, чтобы вором выглядел я. Если мериться, у кого весомее слово, я проиграю. Вы даже не представляете, какой властью – и злобой! – обладает Ван-ден-Вендер.

Делани, между тем обтиравшая ему лоб влажным полотенцем, спросила:

– И о чем же вы сейчас думаете? Брать ли наличные и бежать?

– А как бы вы поступили? Мне, к примеру, в тюрьму не хочется. Если удастся выжить, если план насчет козла отпущения завтра сработает, то выбор придется сделать: или я убегаю миллионером, или меня сажают на всю жизнь… Хочу задать вам один вопрос. Если я возьму деньги… вы со мной уедете?

– Я? С вами?

– Мы могли бы начать все сначала. Начать новую жизнь, вы и я. Пять миллионов – довольно приличное состояньице, на двоих более чем достаточно. Франция, Карибы, маленькая вилла в Италии. Что нас тут держит? Грустные воспоминания?

– Спенсер, вы серьезно?

– Да, Патти. Вы никогда не мечтали о богатстве? Я видел силу денег. Можешь быть самым тупым человеком на свете, но если ты богат, люди считают тебя гениальным. Они восхищаются тобой, завидуют тебе, хотят стать таким, как ты… Деньги способны все изменить!

– Им не купить счастья.

– Вы уверены? Мне всегда казалось, что люди так говорят ради самоутешения, когда знают, что у них таких денег нет и не будет.

– А как насчет вашей жены? Вашего тестя? Всяких прочих Арнольдов? Разве вы ничего не поняли, наблюдая за ними?

– Да, но ведь мы не такие! У нас с вами все будет иначе, – горячо запротестовал Спенсер. – У нас все будет по-другому!

– В самом деле? Мой отец любил рассказывать одну старую шутку, вы ее наверняка знаете… Одному человеку очень хотелось провести ночь с некой красавицей. И вот он предложил ей две тысячи долларов. Женщина подумала, сколько всего она сможет купить на эти деньги, – и согласилась. Мужчина немедленно сбросил сумму до десяти долларов. Женщина, конечно, оскорбилась: «Вы что, за потаскушку меня принимаете?» А он ответил: «Этот вопрос мы уже с вами выяснили. Осталось только в цене сойтись».

– Моя ситуация совсем иная! Разве вы не слушали, что я говорил? Если не убежать, меня посадят! Что толку в правде, когда ты не можешь ее доказать, а она в итоге тебе жизнь разрушит?

Делани поднялась и прошла в ванную, чтобы сполоснуть тряпочку, которой обтирала ему лоб. Вернувшись, она ответила:

– Ваш камень, Библия, ладонь… Помните, что сказал отец Грассо? Что ваша жизнь начала напоминать судьбу Христа…

– Помню, – кивнул он. – Попробуй забыть, когда тебя обещали распять…

– Иисуса тоже искушали. Сам дьявол. Богатство в обмен на союз.

– Это намек? Мол, взяв деньги, я продам свою душу?

– Я не имею права осуждать вас, – ответила Делани. – Мне-то легко говорить, какой выбор следует делать, так как за последствия отвечать вам.

Голос у нее дрогнул.

– Я бы искренне хотела верить, что добро всегда торжествует над злом. Но я слишком много видела, слишком много пережила. И я не наивная дурочка. Я знаю, что с хорошими людьми приключаются страшные вещи, а людям злым часто выпадает везение. И все-таки я верю, что каждый из нас должен поступать по совести. Нам надо делать правильный моральный выбор, независимо от того, что нас ждет – счастье или страдание. Думаю, моральный выбор человек делает каждый день. Чаще всего мы этого даже не замечаем, потому что такие решения вовсе не грандиозны, в них нет драматизма. Или угрозы для жизни, как в вашем случае. Простые, приземленные решения. Скажем, напомнить или не напомнить официантке, что она забыла что-то включить в ваш ресторанный чек… Или немножечко соврать. Чуть-чуть невинной лжи, во спасение… Казалось бы, безобидные мелочи… Но когда сложишь вместе все эти миллионы ежедневных выборов, выходит, что именно они определяют, кто ты такой.

Делани остудила себе лоб влажной тряпочкой.

– Да, велик шанс, что вас посадят, если вы откажетесь от предложения Ван-ден-Вендера. Понимаю. Отлично понимаю. Но еще я знаю, что если убегу вместе с вами в Европу, то мы совершим сделку с совестью. Я, к примеру, променяю ее на человека, которого не буду уважать. Ведь получится, что я убегу с тем, кому уже никогда не рискну верить полностью… Нет, я не могу! Простите меня, но я не могу!

Майка, которую она намотала поверх его ладони, уже насквозь пропиталась кровью. Делани сменила повязку.

– Я знаю, что сейчас все против вас. Я знаю, насколько могуч Август Шестой. Так вот: я готова помочь в борьбе с ним. При условии, что вы останетесь.

– Мне зябко, – вдруг пробормотал он, хотя за минуту до этого у него был несомненный жар. – Кажется, трудно понять… я…

У Спенсера начинался бред. Делани закутала его в несколько одеял, однако тело больного все равно била дрожь. Женщина прилегла рядом и постаралась прижать его к себе, чтобы согреть.

– Ничего, Эван, ничего, – шептала она ему на ухо. – Я здесь, рядом. Держись! Даже и не вздумай умирать! Борись, борись за нас и за наше будущее…

Темно и холодно. Море раскачивает крошечную лодку и распростертого в ней Эвана. Страшно холодно. Вдруг безо всякого перехода ему становится очень жарко. Над головой распахивается безоблачное сапфирное небо. Солнце обжигает щеки и лоб. Он переваливается на бок и, больно защемив костяшку локтя, тянет руку, чтобы зачерпнуть воды и остудить лицо. Но как только пальцы касаются волн, море становится мутно-зеленым, и он видит омерзительных тварей, скользящих под днищем лодки. Призрачно-белые, осклизлые гады замечают его руку и бросаются к ней, словно желая оторвать и устроить пиршество. Он едва успевает отдернуть пальцы и торопливо откидывается на спину, моля, чтобы суденышко не опрокинулось. Проходит несколько минут, Спенсер слегка приподнимается и бросает опасливый взгляд за борт. Вдалеке видна какая-то фигурка в белых одеждах, бредущая по поверхности воды в его сторону. Движется она неторопливо, даже грациозно, не боясь ни утонуть, ни стать добычей подводных чудищ. Спенсер вскрикивает: «Спаси! Спаси меня!» Фигурка приближается, и Спенсер видит ее лицо. «Ничего, я рядом, – шепчет она. – Я о тебе позабочусь. Держись! Не умирай! Борись за нас, за наше будущее!» Патти Делани. Она пришла спасти Эвана, и он тихо заснул в ее руках.

Делани еще лежала рядом, когда Спенсер проснулся. Четверг. Утро. Кровь уже не идет. С учетом событий прошлой ночи самочувствие на удивление приличное. Он попытался было откинуть одеяло, не потревожив Делани, однако та открыла глаза при первом же его движении.

– Ничего, ничего, спите… – прошептал он.

– Вы как? Кровь еще идет? Жар? Вы зачем из кровати вылезли?

– Да мне в ванную… Слушайте, напугал я вас вчера, да? Но вы знаете, я себя прекрасно чувствую! Правда! Кстати, умираю с голоду. Как насчет во-от такой стопки оладий с брусничным вареньем?

Она с удивлением проследила за ним взглядом. Можно подумать, человек встал после отличного ночного отдыха.

Спенсер открыл дверь – и ошеломленно замер. В ванне отмокал ворох окровавленных полотенец и маек.

– Боже мой! – прошептал он. – Неужели… так плохо? Простите, я не знал… Намучились вы со мной, поди…

– Вы сами-то что-нибудь помните? Как, например, разговаривали с Грассо? Насчет козла отпущения?

– Да. Сегодня на закате. Ритуал.

– А про украденные акции? И пятимиллионные откупные?

– И да, и нет. Помню, что предлагал бежать вместе… Вы вроде бы отказались… Вообще странно как-то все. Точно помню, что я вечером был один, а потом потерял сознание. Открыл глаза – а вы уже здесь. И еще я помню, как вы всю ночь меня держали на руках. Еще когда мы в лодке были.

– В лодке?

– Не знаю, может, сон такой… Или видение? Знаете, у меня как-то раз одно видение было, но чтобы вы там… – Он резко сменил тему. – А откуда вы узнали, что мне срочно нужна помощь?

– Я не знала. Приехала просто потому, что хотела рассказать, кто убил Касси.

Делани вкратце объяснила, как связалась с редакцией «Лос-Анджелес таймс», как узнала про погибших молодоженов, про Франка Арнольда за рулем…

– Мы все ошибались! Касси убили совсем по другой причине. Месть, вот в чем дело! Убийца карал Франка Арнольда!

– Как вы собираетесь это доказать?

– Есть одна идея, только сначала надо посоветоваться с отцом Грассо, возможно ли это в принципе. Если он скажет, что да, то мне понадобится ваша помощь. Но должна сразу предупредить: играть придется не по правилам.

– Что ж, – улыбнулся Спенсер, – вот мы и нашли, о чем поболтать за завтраком!

25

Ровно в четыре вечера мисс Алиса позвонила Арнольдам.

– Судья Спенсер хочет видеть вас обоих в своем кабинете ровно через час, – объявила она.

В четыре тридцать она позвонила в Управление шерифа и попросила следователя Дейла Стюарта.

– Судья просит зайти к нему ровно в пять. Да, и захватите с собой Делберта Амиля.

Без десяти пять она набрала номер Джейкоба Уиллера.

– Судья Спенсер ждет вас через десять минут!

Уиллер, уже собиравшийся уходить домой, поинтересовался, в чем дело.

– Это насчет процесса Арнольдов, так что потрудитесь быть вовремя!

– Разве Спенсер не знает, что мистер Колдуэлл еще в Ричмонде? Без него никак нельзя! Ведь он – гособвинитель!

– А вы – окружной прокурор нашего графства! – резко ответила мисс Алиса. Она знала, где нахальство могло сойти с рук, и не упускала возможности потешить душу. Кроме того, она понимала, что Спенсер специально подобрал время для звонка, чтобы Колдуэлл не успел на встречу. – Вы принимали участие в каждом заседании, так что, я полагаю, вы вполне можете представлять сторону обвинения, не отрывая генпрокурора от важных дел!

– Это ни в какие ворота не лезет! – запротестовал Уиллер. – Колдуэлл в бешенство придет! Я немедленно ему звоню!

– Делайте что хотите, однако имейте в виду, что вы уже и так потратили пять минут, а судья Спенсер категорически требует, чтобы все были вовремя! Все без исключения!

Уиллер решил отложить звонок Колдуэллу и поспешил на лестницу. После торопливого подъема на третий этаж у него сбилось дыхание, и мисс Алисе пришлось подождать с минуту, прежде чем впустить его к судье.

Кресла и стулья в кабинете Спенсера была расставлены так, что обстановка напоминала миниатюрный зал судебных слушаний. По одну руку сидели Арнольды со Стюартом. По другую – Патти Делани, Чарлз Макдоналд и Делберт Амиль. Отец Грассо с Кайлом Данемом занимали места у задней стены кабинета.

Уиллер скользнул в пустое кресло рядом со Стюартом.

– Все в наличии, господин судья, – объявила мисс Алиса, вышла и прикрыла за собой дверь.

– Мисс Делани обратилась с просьбой созвать закрытое заседание у меня в кабинете, – приступил к делу Спенсер. – Почему и зачем – скоро станет ясно.

Он на секунду умолк, затем нагнулся вперед и сказал в интерком:

– Мисс Алиса, никаких звонков. Проследите, чтобы нам не мешали.

Уиллер робко, будто школьник, поднял руку.

– Извините, господин судья, я не хотел бы мешать, но генеральный прокурор Колдуэлл будет очень недоволен…

– С генеральным прокурором я разберусь. Всю ответственность за это чрезвычайное заседание я беру на себя.

Уиллер просветлел лицом и поудобнее устроился в кресле.

Спенсер поднял со стола три листка бумаги и показал их всем присутствующим.

– Вот распечатки электронных писем, которые мисс Делани получила по ходу данного процесса. Она только что меня с ними ознакомила. Возникает впечатление, что сообщенные в них подробности полностью подтвердились. Далее, поскольку информатор получает свои сведения на редкость необычным путем, я согласился, чтобы мисс Делани провела его допрос без участия присяжных. Мне еще предстоит решить, есть ли основания для его повторного допроса завтра, когда мы возобновим открытую работу. Итак, мисс Делани, прошу вас.

Делани объявила:

– Прошу преподобного отца Грассо занять место в свидетельском кресле!

Чарлз Макдоналд подергал Делани за рукав.

– Откуда вы его выкопали? – прошептал он. – Почему без меня?

– Объясню позднее.

Грассо дохромал до стула и уселся, оказавшись неподалеку от стола Спенсера.

– Отец Грассо, – обратилась к нему Делани, – вы верите в чудеса?

– Большинство чудес, о которых порой трезвонит пресса, на деле являются обманом или природными явлениями, хотя существуют и подлинные чудеса, проявления Божественной воли, которые не поддаются объяснению.

– Не является ли одним из таких чудес некий камень, которого когда-то касался Иисус? Камень настолько необычный, что, к примеру, вы, как священнослужитель, могли бы им воспользоваться, чтобы заглянуть в прошлое?

– Да. Такой камень действительно существует.

Спенсер обвел взглядом комнату. Глаза всех присутствующих были прикованы к лицу Грассо.

– Одно из полученных мной посланий гласит, что Касси страдала ночным недержанием и что ее мать разозлилась и побила девочку, – сказала Делани. – Второе письмо рассказало, как ДНК моего подзащитного очутилась на пижаме Касси, а третье – чем Франк Арнольд написал требование о выкупе. Все эти события произошли именно так, как изложено в этих электронных письмах, хотя сам автор не присутствовал на месте. Свои сведения он получил в видениях, вызванных упомянутым камнем.

Делани старательно избегала любых намеков, способных навести на Спенсера. Пусть все непосвященные автоматически решат, что письма исходили от Грассо.

Со стола Спенсера она взяла в руки картонную коробочку, в какие часто упаковывают подарки, и подошла к Грассо.

– Святой отец, возможно ли, что все перечисленные мной откровения вызваны камнем, который находится в этой коробке?

– Да.

Народ заинтересованно вытянул шеи, и Делани опустила коробочку пониже, чтобы все могли увидеть простой белый кругляш.

– Во время нашей беседы, святой отец, вы сказали, что сегодня могли бы с помощью данного камня заглянуть в прошлое и, вполне вероятно, увидеть, что же случилось с Касси Арнольд в ту ночь. Вы и сейчас верите, что это возможно?

– С Божьей помощью – да.

Делани вручила священнику коробочку, и он поставил ее себе на колени. Затем закрыл глаза и, перебирая четки, зашептал молитву. Закончив, он своей здоровой, правой рукой сделал над камнем три пасса против часовой стрелки, удерживая ладонь на расстоянии дюйма. Как только рука священника остановилась, раздался громкий хлопок, словно кто-то щелкнул кнутом. Тончайшая голубая линия ударила из камня в правую ладонь Грассо. Максин Арнольд истошно взвизгнула. Делани отпрыгнула на шаг. Что же касается самого Грассо, рука его затряслась, и священник уронил голову на грудь, как если бы только что потерял сознание.

– Отец Грассо, – мягко сказала Делани, – что вы видите?

– В дом проникает какой-то мужчина… Дом новый. Весь белый… Мужчина разбивает подвальное окно и забирается внутрь.

Максин с Франком дико переглянулись.

– Вы видите его лицо?

– Нет. Сейчас он поднимается по лестнице, очень тихо. Заходит в детскую спальню. Девочка спит. Он стоит возле ее постели.

Грассо задрожал всем телом.

– Что случилось, святой отец?!

– Он душит ребенка. Подушкой. Она пытается отбиться, но он слишком силен. Ужас, ужас!

Максин Арнольд открыла рот, готовая вот-вот разрыдаться.

– Девочка умерла?

– Да. Он несет ее в подвал.

– Святой отец, а сейчас? Вы видите его лицо?

– Нет, зато я вижу, как он что-то вынимает из кармана.

– Что?

– Сложенную газету. Он расстилает газету по бетонному полу, как одеяло, на котором будет спать ребенок.

Здесь Грассо вновь затрясся.

– Что происходит?

– Мы уже не в подвале. Мы с мужчиной находимся в больнице. Он стоит возле койки, где лежит молодая женщина. Она в коме. Мужчина страшно возбужден. Он очень, очень сильно любит эту женщину.

– Это его жена?

– Нет, его дочь… Постойте. За одну секунду прошло несколько дней. Мужчина до сих пор сидит возле койки. Но что-то случилось… Да, она мертва. Мужчина плачет. Страшная боль, страшное горе…

– А сейчас вы видите его лицо?

– Да, да! – воскликнул Грассо. – Я вижу, сейчас я вижу!

Делани опасливо взяла коробку с колен священника и поставила ее обратно судье на стол. Затем бережно, обеими ладонями, приподняла изрытое оспой лицо Грассо:

– Святой отец, вы слышите меня? Отец Грассо? Пожалуйста, откройте глаза!

– Воды! Воды! – еле выдохнул священник, приходя в себя.

Кайл Данем бросился в ванную при кабинете Спенсера и принес оттуда стакан воды из-под крана.

Делани подождала несколько секунд, затем спросила:

– Святой отец! Скажите, тот человек, что задушил Касси Арнольд и положил ее тело на газету… этот человек с нами? В этой комнате?

Грассо посмотрел на Франка Арнольда, затем медленно перевел глаза на Делберта Амиля и, наконец, на Чарлза Макдоналда.

– Что это вы так уставились? – ощетинился Макдоналд.

Делани развернула копию газетного некролога и зачитала вслух:

Эрин Комер, впавшая в кому через несколько часов после своей свадьбы, скончалась сегодня утром в местной больнице. Комер, двадцати одного года, была пассажиркой в автомобиле, за рулем которого сидел ее супруг, когда в новогоднюю ночь в них врезалась машина Франка Арнольда. Арнольду предъявлено обвинение в вождении в нетрезвом состоянии.

Ошеломленная Максин воскликнула:

– Ты никогда не говорил мне про аварию! Ты убил ту девушку, потому что напился?!

– Это было давно! Еще до нашей встречи! – отодвинулся от жены Франк.

Между тем Спенсер наблюдал за Макдоналдом. Пожилой сыщик пожирал глазами лицо Арнольда.

Делани продолжала читать. В нескольких параграфах некролог описал жизнь Эрин Комер. Добравшись до концовки, Патти повысила голос: «После себя Эрин оставила родителей, Чарлза и Джейн Макдоналд, город Вашингтон, округ Колумбия. Она была их единственным ребенком».

– Так вы ее отец?! – вскрикнула Максин, тыча пальцем в Макдоналда, сидевшего в нескольких шагах напротив.

Мужчина не ответил. Делани взяла в руки распечатку еще одного анонимного электронного письма.

– Мне следовало сразу догадаться, что это от вас, – грустно сказала она. – Все, что здесь написано, умещается в трех коротеньких фразах: «Франк Арнольд убил свою дочь. Из-за денег. Вашего клиента сделали крайним». Ведь это вы написали, прямо с моего компьютера! В то самое утро, когда напугали меня, появившись из-за спины. Пораньше приехали ко мне в офис – и сели за клавиатуру. А потом вышли в холл, будто вам приспичило «в комнату для маленьких мальчиков». Только вы один знали про остальные письма. И еще вы знали, что я всегда оставляю компьютер подключенным к Интернету!

Макдоналд по-прежнему бичевал ненавидящим взглядом Франка Арнольда.

– Сволочь! – наконец рявкнул он. – Убил мою девочку! Самого славного ребенка, которого только может пожелать себе любой родитель! Сердце моей вселенной! А ты… Ты напился под Новый год, рванул по встречной полосе! Как же ты не сдох, тварь поганая!!! Моя Эрин и ее муж погибли из-за тебя!

Франк сидел ни жив ни мертв.

– Мы только-только вернулись к себе в номер, когда приехала полиция, – неумолимо продолжал Макдоналд. – Я молился… и молился… и молился! Целыми днями в той проклятой больнице! Вместе с женой! Ты в состоянии понять, что это такое – сидеть и смотреть, как медленно умирает твоя единственная дочь?! Как она привязана трубками к аппаратам? Как синеет у нее лицо? А ты смотришь на нее и знаешь, что ничем на свете не способен ей помочь! Ничем на свете!

Его глаза прыгнули на Грассо, который до сих пор сидел в свидетельском кресле.

– Эх, святой отец… Всю свою жизнь я был примерным католиком. Каждую неделю ходил к службе, на исповеди… жертвовал на церковь сколько мог… Верил, что «Господь» значит «любовь»… но когда умирала моя малышка, где он был, этот ваш Господь? Спиной ко мне повернулся? Ответьте, какой был смысл во всех моих молитвах? Ответьте же, святой отец!

Впрочем, он не стал дожидаться, что может сказать Грассо. Вместо этого он повернулся к Франку.

– По тебе тюрьма плакала. Но ведь ты же такой богатый. Такой умный. У тебя такие связи… Ты признал в суде, что, дескать, виноват, сидел пьяненьким за рулем. Готов оплатить штраф. И оплатил! Два человека погибли – а он только подписал чек!

Молниеносным движением, наработанным за долгие годы полицейской службы, Макдоналд сунул левую руку под полу пиджака и выхватил вороненый короткоствольный револьвер 38-го калибра. Дуло смотрело в нагрудную пуговицу следователя Стюарта.

– Доставай! – скомандовал он.

Стюарт вынул свой пистолет из кобуры и бережно положил на пол между ног.

– Теперь с ноги!

Стюарт повиновался и из-под задранной штанины достал еще один пистолет.

– В жизни не видел копа без двух машинок, – пояснил Макдоналд. – Еще есть?

– Нет, – помотал головой Стюарт. – Помолчав секунду, он добавил: – Зря вы это затеяли… Все равно уже не помочь.

– Помочь нельзя, зато хотя бы… А что бы вы сделали, если бы кто-то убил вашего ребенка и преспокойненько стал жить дальше?

С этими словами Макдоналд направил револьвер на Арнольда.

– Эй, Франк, – сказал он, – как тебе понравилось? Насчет собственной дочки?

Арнольд сидел, выпучив глаза.

Макдоналд продолжал:

– После смерти Эрин моя жена сдалась. Все наши мечты… разрушены! Из-за тебя! Ни внуков, ничего. Ты украл наше будущее! Часто слышишь, какой-де сильной может быть любовь. Но я узнал, что ненависть ничуть не слабее. Моя жена должна была бороться, когда у нее нашли рак, однако после смерти дочери ей уже было все равно. Ты и ее убил!

– Послушайте! Может, вы уберете наконец эту штуку? – вмешался Спенсер.

– Совсем за идиота меня принимают, – презрительно отозвался Макдоналд. – Судья! Неужели вы не поняли? Я столько лет ждал этой минуты! В ту ночь… Я планировал убить их всех. До единого. А потом – себя. Вот почему я принес с собой ту газету. Чтобы все узнали, зачем и почему. Но когда душил Касси, я решил сделать иначе. Мне захотелось, чтобы ты, Франк, понял, что я чувствовал, когда ты убил мою дочь. Полиция все равно бы на тебя глаз положила. Так всегда бывает. Родителей подозревают первыми…

Все молча слушали.

– Однако следующим утром в теленовостях сообщили, что арестовали какого-то Лестера Амиля. А ведь я даже не знал, что он с ними живет! И тогда я понял, что пострадает еще один невинный человек. Опять из-за тебя!.. Пришлось вызваться в помощники.

– Чарлз, – мягко обратилась к нему Делани, – вы и так всю жизнь помогали людям. Сначала как полицейский, потом как адвокат. Остановитесь же, больше не надо смертей!

– Какая теперь разница? Касси я уже убил. Сейчас очередь Максин. Хочется, чтобы Франк посмотрел! Увидел, как его жена умирает!

Он перевел дуло револьвера.

Максин завизжала на мужа:

– Сделай хоть что-нибудь!

Франк будто окаменел.

Женщина бросила затравленный взгляд на Стюарта, потом на Спенсера.

– А вы что расселись?! Вам деньги платят, так работайте!

– На колени! – скомандовал Чарлз.

Максин от ужаса не могла шевельнуться.

– Стойте! – воскликнул вдруг Франк. – Мы дадим вам все, что хотите! Мы учредим стипендию имени вашей дочери! Мы построим новый учебный корпус в ее университете! Он тоже будет назван ее именем! Только не стреляйте! Все можно решить!

Макдоналд направил дуло револьвера Максин в лоб.