Текст книги "Княгиня"

Автор книги: Петер Пранге

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

30

Скромный могильный холмик с воткнутым в него деревянным крестом усеивала пестрая осенняя листва. Со дня смерти Франческо успело миновать несколько месяцев. В своем завещании он распорядился похоронить его на кладбище Сан-Джованни-деи-Фьорентини, рядом со своим наставником и учителем Карло Мадерной, пожелав воссоединиться с ним после смерти.

Кларисса исполнила волю покойного, взяв на себя хлопоты по организации похорон архитектора. Похороны были скромные – что полностью отвечало и ее представлениям, княгиня всю жизнь питала неприязнь ко всякого рода помпезности. Когда она сложила руки для молитвы, колокол общинной церкви стал призывать прихожан к вечерне. Над кладбищем висел терпкий запах прелой листвы и свежей земли.

– Вы ведь любили его?

Кларисса повернула голову. Перед ней со шляпой в руке стоял Лоренцо Бернини.

– Не знаю, наверное. – Княгиня не спешила поддержать разговор. – Вероятно, да, думаю, что любила, – ответила она наконец. – Хотя очень и очень долго не могла этого понять, а может быть, просто не хотела.

– Я всегда это чувствовал, княгиня.

Подойдя к Клариссе, Лоренцо посмотрел ей в лицо, взгляд его был непривычно серьезным. Таким Бернини княгиня еще не видела.

– Не знаю, имею ли я право на подобные высказывания, но его вы любили сильнее, чем еще одного человека. Будь это по-другому, разве отважились бы вы на такой поступок? – Бернини помолчал и, заметив вопросительный взгляд Клариссы, пояснил: – Ведь это он автор того самого проекта площади – разве не так?

– Он, – твердо ответила Кларисса. – Все расчеты были выполнены им и в соответствии с его замыслом. А насчет того, чтобы поступить иначе, – нет, иначе поступить я просто не могла.

– Даже невзирая на то, что тем самым обрекаете меня пожинать лавры?

– Иного выхода не было. Без вас эта идеальная площадь так и не была бы построена.

– Боже мой, как бы я желал удостоиться такой любви! – Лоренцо задумчиво покачал головой. – Впрочем, наверное, для настоящей любви необходима зрелость. Лишь с возрастом любовь и отчаяние уживаются друг с другом.

Эта его фраза запала Клариссе в душу. Да-да, тогда заставило действовать именно отчаяние – пожалуй, единственное чувство, в наличии которого она не сомневалась. Наклонившись, княгиня стала поправлять лежащие цветы. На могиле не было надгробного камня, который бы рассказал, кто под ним. Сколько же лет должно пройти, чтобы о Франческо окончательно забыли? Вздохнув, она выпрямилась. Вдали в золотистых лучах вечернего солнца страстно и величественно к темно-синему небу устремилась башня Сант-Иво-алла-Сапьенца, точно желая воздать хвалу Господу. Ее вид успокаивал Клариссу, будто кто-то в знак утешения положил ей руку на плечо. Нет, пока стоят возведенные им здания, мир не забудет о Франческо, и он вполне обойдется без надгробных камней и мемориальных досок – и ныне, и во веки веков.

– Он всю жизнь страдал, – проговорила она, – как тот херувим перед троном Господа.

– Да, он всегда стремился к высшему совершенству, просто совершенства ему не хватало. – Лорелцо приблизился к могиле. – Он пытался превзойти Бога и природу. В этом было его величие – и его проклятие. Все прежние, проверенные временем взгляды и точки зрения он начисто отметал, он пожелал в одиночку создать новый тип архитектуры, как действующий из самых лучших побуждений еретик, у которого достало смелости на новое прочтение Священного Писания. Он всегда опирался лишь на собственное мнение, не обращая внимания на других. Так высоко, как он, я никогда не метил, я просто был и оставался плохим католиком. Моей смелости хватало разве что на плотские прегрешения.

Кларисса взглянула на Лоренцо. Поседел, постарел. Как и она сама, только глаза по-прежнему оставались молодыми.

– Я всегда мечтала дожить до того дня, когда вы станете друзьями, – сказала она. – Вдвоем вы бы заново перестроили Рим. Разве не в том было ваше предназначение? Разве не для того судьба свела вас? – Она покачала головой. – Почему этого так и не произошло?

– И это спрашиваете вы? Не кто-нибудь, а вы?

Глаза Бернини загорелись от волнения.

– Мне хочется услышать правдивый ответ, – едва слышно произнесла она.

Волнение в его взгляде пропало, теперь Кларисса видела лишь задумчивость.

– Мне кажется, – сказал он после паузы, – я просто не выносил того, что он был моим братом, – сделанный из того же теста, но стоявший куда ближе к небесам. У него хватало мужества идти своим путем, отваживаться на такое, на что никто до него отважиться не смел. Сколько раз я издевался над ним, высмеивал его серьезность, его въедливость, его суровость, его тяжеловесность. Почему?

Тут Кларисса увидела во взгляде Лоренцо такое страдание, такую муку, что даже невольно смутилась.

– Да потому что не мог я ему не завидовать! – воскликнул Бернини, и взахлеб, будто много лет ждал возможности высказать накипевшее в душе, заговорил: – Ничему в нем я так не завидовал, как его глубине, неординарности, даже его одиночеству и отчаянию. У него была своя собственная судьба, а у меня всего-навсего успех. Он стремился знать и понять, что истинно, а что ложно, что есть добро, а что зло. А меня эти вещи никогда не интересовали. В его постройках камень обретал язык, он учил их говорить с тем, чтобы они провозвещали слово Божье и природы. Все у него было преисполнено значимости, каждая пилястра, каждая арка, каждая на первый взгляд мелочь. Он служил Богу – я же лишь угождал взорам, снующим только по поверхности, неспособным глянуть в суть. Красота стала для меня проклятием. Потому что она была единственным, что я способен был понять.

Кларисса в порыве чувств схватила его за руку.

– Но вы ведь и любили его, разве я не права?

– Любил ли я его? Да, наверное, так и есть. Но ненавидел куда сильнее. За то, что он вынудил меня восхищаться им, всю жизнь восхищаться. По его произведениям зодчие будущего будут учиться, мои же вызовут в лучшем случае лишь снисходительные усмешки: мол, неплохие завитушки лепил этот Бернини, глазу приятно.

Замолчав, Лоренцо опустил голову. Кларисса сжала его руку.

– Не мучьте себя! – прошептала она. – Я одна повинна в его смерти.

Бернини энергично тряхнул головой и высвободил руку.

– Я выстроил эту площадь, княгиня, но никак не вы!

Он посмотрел на нее увлажнившимися глазами.

– Я всегда считал смерть своим личным врагом, всеми силами цепляясь за жизнь, я цеплялся за нее куда сильнее, чем даже за искусство. Поскольку свято верил, что красота и есть жизнь. На самом же деле, боюсь, мною руководило лишь стремление понравиться людям. Господи, как же я мог так заблуждаться?

– Вы не заблуждались, и доказательство тому – эта площадь. Она – триумф красоты.

– Красоты – да! Но жизни? – Лоренцо в отчаянии воздел руки к небу. – Готов от души поверить в это, Кларисса. Но Франческо пришлось заплатить жизнью за то, чтобы эта площадь, рожденная его замыслом, увидела свет. Нет, последнее слово всегда за смертью, никак не за жизнью. Это горькая истина, и кто в нее не верит, тот обречен на кару даже в момент наивысшего взлета.

Лоренцо, опустившись на колени, размашисто, будто епископ, перекрестился – в этом жесте была вся его взволнованность – и, отправляя безмолвную молитву у могилы почившего навеки соперника, не смог сдержать слез.

И хотя скорбь своей темной вуалью окутала ее, Кларисса невольно усмехнулась. Даже беспомощность и отчаяние приобретали у Бернини оттенок театральности.

– У вас было мужество, которого недоставало мне, – заключил он, поднявшись. – Судьбе угодно было доверить вам ужасную миссию, княгиня. Большинство бы бежало ее, однако вы приняли. Без вас этой площади не существовало бы, а без нее и Рим был бы другим. И город, и искусство в вечном долгу перед вами. Но о том известно лишь нам с вами. Это наша с вами тайна.

– Узнает ли мир о том, кто истинный автор проекта площади, или же нет, зависит от вас, кавальере. Вы готовы заявить во всеуслышание об этом?

Лоренцо покачал головой:

– Думаю, что нет. В свое время, когда я был моложе, люди слишком захвалили меня, чтобы в старости я мог так легко отказаться от лавров.

И снова Кларисса улыбнулась.

– Вы тщеславный человек, Лоренцо, вероятно, самый тщеславный из всех, кого мне приходилось знать, но вы по крайней мере не лжете. Вот за это я вам благодарна.

Она поцеловала его в щеку. Бернини ответил ей улыбкой, даже порозовев от смущения, – впервые в жизни Кларисса увидела этого человека краснеющим от смущения.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга: двое, которым нечего больше было сказать.

– Каковы теперь ваши планы? – осведомился он.

– Как только соберусь, сразу же уеду. Странно, – добавила Кларисса, – но сейчас, когда Франческо уже нет, у меня такое чувство, что мне больше нечего делать в Риме. Теперь я здесь чужая, будто во второй раз потеряла родину.

– Значит, снова в Англию? Княгиня пожала плечами:

– Возможно, а может быть, в Германию или Францию. Сама еще толком не знаю. – Кларисса протянула ему на прощание руку. – Всего вам доброго, кавальере! Да хранит вас Господь!

31

Разрешение на выезд и медицинская справка были получены и подписаны, багаж упакован, экипаж загружен. Сначала Кларисса направлялась в Пизу, Флоренцию и Падую – посетить города, где жил и творил Галилео Галилей, а куда потом – пока не знала. Она наняла двоих vetturini – проводников, задачей которых было охранять ее от возможных нападений в пути. Дороги стали куда опаснее, нежели в те годы, когда она впервые приехала в Рим, – иностранцы, все в больших количествах посещавшие Италию, привлекали дорожных грабителей.

Укутавшись в меховую шубу, Кларисса стояла на Авентине – самом южном из семи холмов Рима, с которого и начинался этот город. Подошло время прощаться с Вечным городом. Изо рта княгини шел пар – нынешняя зима выдалась необычайно холодной, холоднее она даже не могла припомнить. Кларисса обвела взором море домов и домишек, бесчисленные церкви и палаццо, большинство из которых она знала наперечет. Да, в этом городе прошла вся ее жизнь, и Рим, и жизнь, щедро одарив княгиню, столь же безжалостно и ограбили ее.

Кларисса покачала головой. Как сильно изменился Рим за последние пять десятилетий! В первый приезд перед ней предстала лишь средневековая крепость, хаотично протянувшаяся узенькими проулками до самого Тибра, окруженная древней стеной времен Марка Аврелия, широким венком заключавшей в себе руины, торчавшие на пустырях, обороняемая зубчатыми грозными башнями, еще без гордых церковных куполов, наложивших теперь отпечаток на город. Здесь Кларисса познала полный противоречий мир, в котором нищета уживалась с роскошью, хаос – с величием, распутство – со строгостью нравов, замкнутость – с гостеприимством и душевной открытостью. Но самое главное, она познала здесь, что такое любовь и что такое искусство.

Клариссе припомнились слова наставника времен ее юности Уильяма, предостерегавшего от искушений мира сего: сладкий яд красоты… Воспоминание вызвало невольную улыбку. Боже, какой же пришелицей из мира варварства была она тогда! Не подозревала даже, что существуют столовые вилки, не говоря уже о том, как ими пользоваться.

Повернувшись, княгиня прошла на другой край плоской площадки холма. По ту сторону реки величественно и несокрушимо, будто сама Вечность, возвышался купол собора Святого Петра. Храм, казалось, вобрал в себя всю историю ее пребывания в Вечном городе: все началось с сооружения главного алтаря, а завершилось площадью перед этим храмом.

Над куполом в сером зимнем небе, поднимаясь все выше и выше, словно стараясь перещеголять друг друга, кружили две птицы. Эта картина болезненным уколом отозвалась в сердце. Какие же дерзновенные планы вынашивали некогда Бернини и Борромини – они всерьез задумали превзойти самого Микелан-джело! Отчего двое друзей рассорились? Из-за нее? Или так было угодно судьбе?

Птицы уже забрались в самую высь, казалось, необъятность небес вот-вот поглотит их. Неожиданно Клариссе пришла в голову мысль, нет, скорее робкий вопрос. Вероятно, и Лоренцо, и Франческо были способны создавать шедевры, о которых некогда грезили, лишь в соперничестве друг с другом! Вероятно, ее, Клариссы, вина в том, что из друзей они превратились во врагов, в вечных конкурентов. А заслуга ее в том, что, нападая друг на друга, они, сами того не сознавая, возводили новый Рим, врата рая, город, раскинувшийся сейчас внизу у подножия холма.

Кларисса невольно поежилась. Может, мысль эта – всего лишь попытка самооправдания? Желание избавить себя хотя бы от части вины? Возможно – утверждать наверняка она не могла!

Когда княгиня бросила прощальный взгляд на собор, произошло нечто, весьма смутившее ее чувства. Внезапно воздух заискрился, затрепетал загадочным свечением, будто в нем просыпали жемчужную пыльцу с нежных крылышек миллионы белоснежных бабочек. Такого в Риме ей еще видеть не доводилось. Словно добрая фея, коснувшись волшебной палочкой облаков, заставила их просыпать мириады снежинок, грациозных и легких, соткав из них трепещущую шелковую белую вуаль.

Сердце Клариссы замерло, в нем воцарились тихое благоговение и ощущение спокойного счастья. Будто Франческо таким образом решил попрощаться с ней.

Застыв от изумления, стояла она, глядя на заколдованный мир, преисполненная благодарности, а кружившие над куполом собора птицы между тем исчезли, словно растворившись в снежном мареве.

И тут чудо кончилось. О нем напоминали лишь снежные кристаллики, упавшие на морщинистую, испещренную пятнами старости руку Клариссы.

Вздохнув, княгиня повернулась и направилась к поджидавшему ее экипажу. В карете был услужливо разложен плед. Обернув им ноги, она собралась спрятать руки в меховой муфте, когда заметила, что тепло ее кожи превратило кристаллики в капли воды. Кларисса осторожно отложила муфту. Ей не хотелось отирать капельки – пусть впитаются в кожу. Кто знает, может, со временем они смешаются с тайным ароматом духов, флакончик которых она столько лет заботливо хранила в своем сердце напоминанием о том роскошном и так много вместившем в себя мгновении, которое ей выпало разделить с другим человеком.

Задернув занавески на окнах, Кларисса негромко постучала по стенке, давая знак отправляться.

– Н-но!

Кучер щелкнул плетью, вороные тронулись с места. Карета стала спускаться с Авентина, а внизу, у подножия холма, лошади перешли на спокойный, равномерный ход, и так они пересекли весь город, направляясь вдоль Корсо к Порта Фламиния. Таможенник остановил экипаж и вновь проверил, в порядке ли бумаги. Двое солдат открыли дверцу, потом снова закрыли ее, и карета продолжила путь. Выехав за пределы Рима, они поехали по грунтовой дороге, все дальше и дальше оставляя позади Вечный город, постепенно превращающийся в темное пятнышко. Вскоре Рим и вовсе исчез за горизонтом, канув в бесконечность Времени.

Правда и вымысел

Этот роман представляет собой художественное произведение. Основываясь на реальных фактах из жизни Лоренцо Бернини и Франческо Борромини, автор кое-где идет на сознательное нарушение хронологии событий, имевших место в действительности, равно как и вплетает в канву повествования события вымышленные. Сделано это ради смыслового и сюжетного согласования исторических реалий, дошедших до нас и касающихся двух выдающихся зодчих Рима периода барокко. Ибо реалистичность изображения – будь то эпоха или личность – не есть простое копирование голых фактов, а обобщение легенд, мнений и происшествий, чаяний, страхов и страстей.

Перечисленные ниже события, фигурирующие в романе, являются с исторической точки зрения, несомненно, реальными.

1623 год

В день восшествия на папский престол папа Урбан VIII вызывает к себе Бернини, чтобы поручить ему возведение главного алтаря собора Святого Петра; тем самым Бернини прикомандирован к главному архитектору собора Карло Мадерне, под началом которого трудится каменотес Франческо Кастелли.

1624 год

Начало работ над сооружением главного алтаря собора Святого Петра; в течение девяти лет одна десятая бюджета Ватикана уходит на финансирование этого проекта.

1625 год

В целях обеспечения строительства материалами изымаются бронзовые балки перекрытий Пантеона; это вызвало яростные протесты римлян: Quod поп fecerunt barbari, fecerunt Barberini – «Чего не сумели варвары, сумеют Барберини!» Сближение Бернини и Кастелли во время отливки колонн алтаря; отныне Кастелли выполняет чертежи для Бернини.

1626 год

Состояние здоровья Мадерны ухудшается настолько, что его доставляют на строительные площадки собора Святого Петра и палаццо Барберини в особых носилках; престарелый Мадерна передоверяет большую часть своей работы своему помощнику Кастелли.

1628 год

Бернини подписывает контракт на исполнение работ по сооружению балдахина алтаря; планируется завершить работы в три года и четыре месяца. Кроме того, контрактом предусматривается, что все задержки сроков, произошедшие по вине Бернини, будут оплачиваться за его счет.

1629 год

Смерть Мадерны 31 января; шесть дней спустя Бернини назначается «пожизненным» главным архитектором собора Святого Петра, а вскоре и главным архитектором палаццо Барберини. Кастелли – его помощник на обеих строительных площадках. Появление их первых совместных проектов колоколен собора Святого Петра.

1630 год

Смерть брата Урбана Карло (25 января). Бернини поручено оформление похорон генерала, под чьим командованием находилась швейцарская гвардия; вместе с Кастелли они сооружают катафалк для усопшего. В качестве вознаграждения Бернини даровано гражданство города Рима. Кастелли, между тем уже архитектор, не получает ничего, с этого времени он меняет фамилию на Борромини.

1631 год

По инициативе Бернини Борромини установлено ежемесячное жалованье размером в 25 скудо за участие в возведении главного алтаря, что даже больше жалованья Бернини (тот, будучи главным архитектором собора, получал всего 16), однако жалованье Борромини составило всего лишь одну десятую от того, что Бернини получал за сооружение балдахина алтаря. Весной Борромини самоустраняется от работы над палаццо.

1632 год

Напряженность в отношениях главного архитектора собора и его помощника возрастает. По рекомендации Бернини Борромини становится главным архитектором Сапьенцы (будущего университета), однако вследствие нехватки средств строительство на долгие годы замораживается.

1633 год

В январе Борромини завершает работы в соборе Святого Петра. Торжественное открытие балдахина в день Петра и Павла. Общая стоимость работ по сооружению алтаря – 180 тысяч скудо, 10 тысяч положены Бернини, и это несмотря на то, что алтарь был завершен с двухлетним опозданием!

1634 год

Создание Бернини проекта часовни Трех волхвов для Пропаганда Фиде, его первой храмовой постройки. Борромини начинает подготовку проекта церкви Сан-Карло-алле-Куатро-Фон-тане.

1637 год

Урбан поручает Бернини возведение колоколен собора Святого Петра; в тот же год Бернини завершает бюст Карла I, короля Англии. Гонорар: драгоценный камень стоимостью 6 тысяч скуди. Монашеский орден Сан-Филиппо Нери назначает Борромини архитектором капеллы деи Филиппи. Знакомство с Вирджилио Спадой. Бернини начинает строительство колоколен; скептики выражают сомнение в осуществимости этого замысла из соображений статики. Бернини создает скульптурный портрет Констанцы Бонарелли, жены одного из своих помощников – Маттео; начало любовной связи Констанцы Бонарелли и Лоренцо Бернини.

1638 год

Бернини узнает об измене Констанцы с родным братом – Луиджи; поединок на шпагах братьев у Санта-Мария Маджоре; Луиджи едва сумел выйти из нее целым и невредимым. Бернини подкупает бандитов, чтобы те в отместку за измену обезобразили лицо Констанцы. Вмешательство Урбана по просьбе матери Бернини избавляет последнего от уголовной ответственности.

1640 год

Согласно решению Конгрегации кардиналов все средства брошены на возведение колоколен; по настоянию папы Урбана Бернини женится на Катерине Терцио, супруги перебираются в один из палаццо неподалеку от Пропаганда Фиде.

1641 год

Временное сооружение первой колокольной башни – на фасад установлена деревянная модель колокольни в натуральную величину; вследствие этого возникновение трещин на фасаде собора Святого Петра. В августе по указу папы Урбана временная колокольня демонтирована, работы по ее сооружению приостановлены на неопределенное время. Завершение создания Сан-Карло; Борромини быстро завоевывает известность.

1642 год

Борромини начинает работы по сооружению Сапьенцы. Король Франции Людовик XIII впервые официально приглашает Бернини в Париж.

1644 год

Смерть папы Урбана; 15 сентября на папский престол избран кардинал Джованнибаттиста Памфили, он становится папой Иннокентием X. Ближайшая сподвижница папы – его невестка донна Олимпия, которую подозревают в отравлении своего мужа. Бернини, как и все фавориты прежнего папы, в опале, его попытки умилостивить Иннокентия, изготовив его бюст, терпят фиаско. Назначение Вирджилио Спады главным папским инспектором строительных работ. Новый король Франции Людовик XIV повторяет приглашение своего предшественника о прибытии Бернини в Париж, однако тот отклоняет приглашение. Учреждение комиссии по расследованию аварии при сооружении колоколен под председательством Вирджилио Спады. Борромини включен в комиссию в качестве эксперта, которому предстоит дать отзыв о проекте Бернини.

1645 год

Объявлен конкурс на лучший проект сооружения башен колоколен. Борромини хоть и разрабатывает проекты, однако от участия в конкурсе отказывается. Начало разработки проекта палаццо Памфили на пьяцца Навона, здесь должен быть сооружен форум правящего главы католической церкви и его семейства.

1646 год

Иннокентий назначает Борромини в помощь своему личному архитектору Райнальди для реконструкции палаццо Памфили; объявлен конкурс на проект фонтана на пьяцца Навона, Бернини исключен из числа претендентов. В период карнавала Бернини все же удается осуществить инсценировку своей комедии в доме донны Олимпии вопреки запрету ставить спектакли по сочинениям Бернини. Резкая критика Борромини проекта колоколен Бернини на заседании комиссии по расследованию; возникновение новых трещин фасада собора Святого Петра, поврежден и купол собора. По требованию папы принято решение о сносе колокольни Бернини; по данным, полученным от английского посланника, Бернини обязали выплатить штраф в размере 30 тысяч скудо, кроме того, предстоит и конфискация принадлежащего ему имущества. Папа Иннокентий поручает Борромини проведение реставрационных работ базилики Латерана – епископального храма Ватикана, которые должны быть завершены к юбилейному, 1650 году.

1647 год

Вне рамок конкурса Иннокентий поручает Борромини строительство фонтана; понтифику понравилась идея, положенная в основу этого сооружения, – обелиск и четыре аллегорические фигуры, символизирующие страны света. В рамках проведения реконструкции Пропаганда Фиде Борромини грозит подвергнуть перестройке сад палаццо, где проживает Лоренцо Бернини. Бернини вручает донне Олимпии драгоценный камень – подарок короля Англии – в попытке избавить себя от грозящего штрафа. Вышедшее из-под резца Бернини скульптурное изображение святой Терезы обеспечивает новый взлет популярности мастера. Иннокентий подвергает статую критике за якобы двусмысленность при изображении святой.

1648 год

Невзирая на исключение из числа конкурсантов, Бернини создает проект фонтана, опираясь на замысел Борромини; отлитая из серебра модель сооружения с помощью донны Олимпии попадает к папе; понтифик официально утверждает проект Бернини, проект же Борромини отклонен. В знак протеста Борромини приостанавливает работу на базилике Латерана и отказывается снабдить Бернини техническими данными по водоснабжению фонтана на пьяцца Навона.

1649 год

Трагический эпизод на строительной площадке Латерана: по распоряжению Борромини подвергнут телесному наказанию один из рабочих, Маркантонио Буссоне. От полученных побоев рабочий скончался в тот же день.

1650 год

Завершение реконструкции епископального храма Латерана; юбилейные торжества по этому поводу. Борромини испрашивает помилования у понтифика за соучастие в гибели рабочего; Иннокентий дарует ему прощение и отпущение грехов.

1651 год

Торжественное открытие и освящение фонтана на пьяцца Навона; Иннокентий высказывает благорасположение к Бернини и дает разрешение на изготовление своего бюста.

1652 год

В ознаменование заслуг в области архитектуры Борромини присвоен дворянский титул, отныне он, как и Бернини, рыцарь ордена иезуитов. Борромини возводит в палаццо Спада «призрачную колоннаду».

1653 год

Папа Иннокентий поручает Борромини реконструкцию Сайта-Агнезе на пьяцца Навона.

1655 год

Смерть папы Иннокентия (7 января); его сменяет на престоле кардинал Киджи, став папой Александром VII. В день своего избрания на папский престол он приглашает к себе Бернини; во время аудиенции он поручает архитектору реконструкцию площади собора Святого Петра, одновременно назначив его своим личным архитектором. От Борромини требуют взять на себя выдачу гарантии сроком на 15 лет о сохранности купола библиотеки Сант-Иво-алла-Сапьенца. Папа Александр отправляет донну Олимпию в ссылку в Витербо. Визит в Рим перешедшей в католичество королевы Швеции Кристины.

1656 год

Эпидемия чумы в Риме. Камильо Памфили, сын донны Олимпии, вменяет Борромини в вину затяжки строительных работ. Смерть от чумы донны Олимпии.

1660 год

Снос по распоряжению Борромини часовни Трех волхвов, сооруженной по проекту Лоренцо Бернини, мешающей проведению реконструкции Пропаганда Фиде. Освящение Сант-Иво-алла-Сапьенца.

1662 год

Смерть Вирджилио Спады.

1663 год

Начало работ по строительству Скала Региа; Бернини использует в созданном им проекте прием Борромини – сокращение перспективы, разработанный и использованный последним при создании колоннады в палаццо Спада.

1664 год

Секретарь академии заклеймил архитектурный стиль Борромини как иррациональное и разрушительное заблуждение, его постройки больше не используются при подготовке молодых зодчих.

1665 год

Решение конгрегации Сан-Филиппо о передвижении сооруженной Борромини западной стены капеллы до самых ограждающих стен вследствие возникших в куполе трещин. Бернини принимает приглашение короля Франции и выезжает в Париж для проведения реконструкции фасада Лувра. Начало сооружения колоннады (из 96 колонн) на площади собора Святого Петра.

1667 год

Борромини заканчивает фасад Сан-Карло, своей первой значительной постройки. Смерть папы Александра (22 мая). Завершение работ по реконструкции площади собора Святого Петра. В июле папой становится Климент IX. Франческо Борромини сжигает все свои проекты и эскизы и 2 августа 1667 года кончает жизнь самоубийством; он похоронен рядом с могилой Мадерны на кладбище церкви Сан-Джованни-деи-Фьорентини.

Кларисса Маккинни, урожд. Уитенхэм, появляющаяся на страницах книги как «княгиня», – вымышленный персонаж.