Текст книги "Бальзак без маски"

Автор книги: Пьер Сиприо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 47 страниц)

ПОЭТИЧЕСКИЕ РАЗДУМЬЯ

«Утраченные иллюзии» показывают, как изменилось поэтическое обрамление. Канули в Лету английская фантастика, Фингал, привидения, средневековые рыцари. Наступили времена лирических поэтов. Эти поэты были твердо уверены, что «поэтические эссе, вдохновение, благородство, гимны, песни, баллады, оды» принесут им много денег.

Но прекрасные порывы души хирели на книжных развалах. Их «забрызгивали грязью фиакры» и «оскверняли прохожие», небрежно перелистывавшие страницы.

Успех Ламартина пробудил в Бальзаке поэта. И Бальзак начал ему подражать.

У Бальзака была своя Эльвира – это госпожа де Берни. В то же время его Эльвира точно не страдала чахоткой, этим предвестником недолговечного счастья и скорой смерти. Госпожа де Берни умела только любить. Именно в этом чувстве заключалось все «неистовство ее существа». Бальзак сумел описать ее «одухотворенное лицо» и «привлекательную улыбку». Эти выражения встретятся в «Оде молодой девушке», которую Бальзак опубликовал в «Романтических анналах» Юрбена Канеля в 1827–1828 годах. Такими же выражениями будут изобиловать стихи Люсьена де Рюбампре, которые тот прочтет в салоне госпожи де Баржетон. Гости отзовутся о стихах с убийственной жестокостью:

«Не спрашивайте моего мнения. Я засыпаю, едва кто-нибудь начинает читать».

«Надеюсь, Наис не слишком часто будет заставлять нас слушать по вечерам стихи».

«Декламировал он великолепно, но я предпочитаю вист» («Утраченные иллюзии»).

Поэту Бальзаку не пришлось испытать отчаяние Люсьена. Госпожа де Берни и не пыталась навязывать его вирши своему обществу.

В 1823 году Бальзак написал «Оду неизбежности», затем поэму «О смерти», переименованную впоследствии в «Умирающего поэта». Его вдохновляло «Озеро». Бальзак перенес это озеро в долину Луары:

Вспомни о вечере, когда небеса Турени…

После этого Бальзак взялся за создание большой поэмы «Федора», которая повествует об истории прекрасной молодой женщины. Однажды вечером она танцует в русском посольстве. Ее кавалер – само совершенство, но до чего же он печален и как неторопливы его движения! Молодая женщина начинает грезить о райских кушах, решает уехать вместе со своим кавалером. Накануне отъезда Федора прогуливается по Парижу в коляске. Внезапно на ее пути возникает препятствие: огромная толпа наблюдает за казнью. Палач показывает народу отрубленную голову. Это голова любовника. Федоре остается только умереть, впрочем, как и палачу.

У Бальзака, постоянно увлеченного сразу несколькими замыслами и любящего контрасты, возникла идея наполнить лирической поэзией «черный роман».

Но совсем иная причина побудила его придать реалистическому роману неземную тональность.

Бальзак и госпожа де Берни часто вместе читали и обсуждали «Любовь ангелов» Томаса Мора, переведенную на французский язык в 1823 году.

ПРАВОВЕРНОЕ И ПОРОЧНОЕ

Мор сумел найти достойное применение поэтической лексике. С помощью благородных слов он создал величественный мир, куда возносятся избранные существа. Ангелы – ибо эти несравненные существа не могут быть простыми смертными – ведут благочестивый и непорочный образ жизни.

Лучшие из лучших «фаворитов небес» считают своим долгом сделать жизнь на земле красивой. Они одни способны понять разбитые, измучившиеся, униженные сердца и утолить их печаль. Они одни могут смягчить ужасы исторических пертурбаций и облегчить последствия крушения политических иллюзий. Они всегда показывают дорогу, ведущую в Эдем, который раскинулся на краю вселенной.

«Любовь ангелов» состоит из трех новелл. Первая новелла повествует о любви «наименее небесного» ангела, оставшегося безымянным. Вторая – о любви херувима Руби. И наконец третья – о любви серафима Зарафа. Однажды Зараф слышит песнь смертной женщины. Он так поражен ее красотой, что решает вступить с ней в брак, но ему приходится дорого платить за свое отступничество.

В романе «Аннетта и преступник», вышедшем из печати в 1824 году, Бальзак превращает ангела Мора в молодую женщину из квартала Марэ по имени Аннетта Жирар. Аннетта – дочь чиновника-делопроизводителя, что делает ее похожей на Лорансу де Бальзак до того, как та вышла замуж за Монзэгля. Аннетта воплощает собой идеальную женщину. Она готова честно исполнить свой долг, как бы ни сложилась ее жизнь. «Став женой торговца, она была бы деятельной, осмотрительной, послушной. Выйдя замуж за честолюбца, она подвигла бы его на великие свершения. Живя с мелким буржуа, она покорно влачила бы жалкое существование. А как супруга аристократа, она поразила бы всех отнюдь не наигранным величием…»

Но религия заставляет восторжествовать совсем иные свойства ее души. Черпая силы в мистической отрешенности и внутренних молитвах, Аннетта живет ради того, чтобы помогать и любить. Стоит ей появиться где-либо, как это место исполняется святостью. Она озаряет своим сиянием любую работу, которую ей приходится выполнять, например плетение кружев. Она просыпается в четыре утра, чтобы вышить для герцогини красивое платье. Платье получается таким роскошным, что герцогиня назначает за него неожиданно высокую цену. Аннетта отдает деньги Шарлю Сервинье, своему кузену, с которым с раннего детства связана неразрывными узами нежной дружбы. «Ваш муж сумеет заплатить долги кузена», – говорит ей Шарль.

Шарль получил приглашение в Баланс на свадьбу своей родной сестры. Он пускается в путь вместе с Аннеттой. В дилижансе Шарль ведет себя беззаботно и легкомысленно. Не испытывая ни малейшего стеснения, он пытается соблазнить актрису, любовницу герцога, которая, как он считает, может помочь ему сделать карьеру. Всю дорогу Аннетта смотрит в окно. Вдруг она видит, как мимо с быстротой молнии проносится коляска. Коляска катится вниз и разбивается у подножия горы. Аннетта выходит из дилижанса, чтобы оказать помощь двум путешественникам. Лошади погибли, но пассажиры коляски целы и невредимы. Они «отделались легкой контузией». А Аннетта не может скрыть смущения, столь необычен взгляд одного из путешественников, который она не может выдержать. Это «смуглый, немного полный мужчина маленького роста. Его глаза полны удивительной энергии и колоссальной уверенности». Словно орел, «он готов разорвать на части свою добычу». Словно лев, «умеет прощать». Этот человек с головой «античного сатира» станет первым из «двойников», первым из «зеркальных фантомных персонажей», чьи образы будут беспрестанно переходить из одного произведения Бальзака в другое. Незнакомец, путешествовавший в коляске, – это тот самый строптивый моряк, пират по фамилии Арго, который предавался распутству и кутежу в «Арденнском викарии». Огонь, сверкающий в его очах, не имеет ничего общего с духовностью. Он порожден самим адом. Арго ни на секунду не перестает быть «вассалом Сатаны» и, уже продолжая путь в дилижансе, пытается заставить окружающих поверить, будто боится, что, не справившись с необузданными природными желаниями, вновь пустится в загул и его распущенное поведение погубит Аннетту.

Но пробил час обращения Арго. Обреченный творить зло, он вдруг одумался. Ночью ему снятся кошмары, днем преследуют воспоминания о совершенных преступлениях, хотя у него и не возникает даже мысли порвать со своими бандитами, которых он держит в ежовых рукавицах. Зато в случае опасности он может укрыться в церкви или сдаться полиции.

Аннетта отрекается от Шарля: ее жених надругался над ее чувствами, соблазнив актрису. Она решает порвать отношения: «Я не считаю, что обещала вам взять вас себе в мужья. Но если я и дала подобное обещание, вы не можете больше на это рассчитывать».

Свадьба родной сестры Шарля в Балансе отличается пышностью и великолепием. Но трагическое событие нарушает ее размеренный ход: со всех сторон вдруг появляются разбойники и, не обращая никакого внимания на гостей, похищают Аннетту. Аннетта оказывается в каком-то притоне, и вызволяет ее оттуда сам Арго, ибо, как оказалось, разбойники всего лишь его сообщники.

Арго поселяется инкогнито в своем родовом замке. Теперь он носит фамилию Дюранталь, по названию одного из своих владений. Положение его в обществе как владельца замка, влияние, которое оказывает на него Аннетта, жестокие угрызения совести – все это вместе взятое побуждает Арго стать верным рыцарем Аннетты. В самой красивой комнате замка безмятежно спит Аннетта. А Арго тем временем мечтает о «благородной и возвышенной» страсти. Он навсегда покончил с оргиями, на которых, похабничая и сквернословя, он пировал, окруженный принцессами и куртизанками, на тех и других взирая с одинаковым презрением.

Арго знает, что никто, кроме Аннетты, не придет ему на помощь. И он обретет спасение, если она согласится выйти за него замуж. Но поначалу Арго предлагает Аннетте руку и сердце таким повелительным тоном, что она воспринимает его слова как угрозу.

И все-таки, в один прекрасный день, спокойствие вновь воцаряется в душе Аннетты. Она читает молитвенник. Неожиданно ее внимание приковывают к себе следующие слова: «Он станет твоим супругом во славе».

В романе «Аннетта и преступник» Бальзак впервые в своем творчестве затрагивает проблему неисповедимых путей любви.

Любить – вовсе не значит любить себе подобного или брата. Любить означает любить неясную, туманную даль. Аннетта похожа на ангела, спустившегося с небес. Вот почему она должна встретить проклятого, чтобы с чистой совестью сказать: «Я люблю».

Между Арго и Аннеттой возникает космическое притяжение небес и преисподней. Аннетта любит Арго любовью благодетельной ради того, чтобы он избежал предназначенного ему ада и попал в рай. Можно высказать предположение, что подобный союз, стирающий границы миров, приближает человеческую любовь к религии и смерти. Вкусив подобную любовь, обращенная душа устремляется к Боту. Точно так же умирающий, погружающийся в забвение, скользит по своей жизни, словно корабль, отчаливший от берега и уходящий в открытое море.

Содержание «Аннетты и преступника» не оставляет ни тени сомнения, что уже в 1824 году Бальзак познакомился с произведениями мистического характера, в частности с «Подражанием Иисусу Христу». Эта книга требует от правоверных самоотречения и самоуничижения.

Аннетте предстоит пережить все стадии этой священной агонии. Первой стадией станет ее свадьба с Арго в комнате, задрапированной черными тканями.

Арго меняется не потому, что об этом его просит Аннетта. Аннетта любит Арго, и именно потому он хочет достичь совершенства. Однако супружеская чета вынуждена обречь себя на одиночество. В итальянском театре, на концерте духовной музыки, Аннетта приковывает к себе взгляды всех присутствующих. Беспардонное вмешательство в его личную жизнь наносит оскорбление изысканным и почтительным чувствам Арго. «Жена предпочтет его общество всем концертам в мире».

Поскольку любовь столь же сильна, как и смерть, и к тому же она служит единственным земным доказательством нашего бессмертия, церковь, куда устремляют свои стопы Арго и Аннетта, погружена во мрак. Здесь идет богослужение. Священник читает заупокойную мессу. Похоронную процессию завершают маски смерти, плакальщицы, скрещенные кости.

Возвратившись в замок, Аннетта приходит в раздражение от присутствия там матери Арго. Вот еще одно инородное тело, которое пытается вклиниться между Аннеттой и ее супругом.

Спальня новобрачных окрашена в небесно-голубые тона. Супруги ожидают, что их благочиние будет способствовать удовольствиям супружества.

По утрам Аннетта и Арго всецело отдаются любви, а остальное время посвящают благотворительной деятельности: «Они спешили к страждущим, чтобы помочь им как советами, так и деньгами. Их жизнь стала походить на небесную лазурь».

Но этого недостаточно.

Преступления Арго не должны делать из него изгоя. Преступления, подобные тем, какие он совершил, встречаются на каждом шагу. Однажды духовник Аннетты заставит своих исповедников содрогнуться от очевидного: виновны все!

«Вот ты, например, ты трактовал законы так, как это было выгодно тебе. Ты выиграл неправедный судебный процесс и разорил семью. А ты, ты предал свое отечество. А вы, вы просто его продали. А ты поклялся супруге хранить ей верность и все-таки бросил ее. А вы ссылаетесь на ошибки, допущенные вашим мужем, и тем самым находите оправдание своему распутному поведению. А ты в тот самый вечер, когда умер твой дядя, поднес свечу к его завещанию и его уничтожил».

Все зло, которым насквозь пронизана «Человеческая комедия» и которое делит общество на жертв и палачей, предсказано и во всеуслышание объявлено в строках, приведенных выше.

Для Бальзака почти все виновны и не заслуживают любви. Если переиначить эту мысль, то можно сказать, что все нуждаются в любви, чтобы обрести утраченную невинность, но в конечном итоге это остается недостижимым.

Внезапно возникшая любовь приходит как избавление: она не только не исчезает, но помогает возродиться. Мать выдает Арго. Он должен предстать перед судом. Он сознается в совершенных преступлениях и примет смерть на эшафоте. Аннетта провожает его тело на кладбище. Она бросается в могилу и погибает под ударами лопат могильщиков. Последним предсмертным усилием воли она, повинуясь «инстинкту любви», обнимает Арго.

«Аннетта и преступник», будучи романом о страстной любви, повествует прежде всего о приобщении к состоянию блаженства: человеческая любовь принимает тот облик, который верующая душа преподносит в дар Господу.

ВНУТРЕННЯЯ МОЛИТВА

Достоверно известно, что в 1823–1824 годах Бальзак постигает премудрости искусства журналистики под строжайшим надзором тиранов-редакторов. Они зорко следили за ним, при этом неважно, где он жил: в Вильпаризи, где 10 июня 1824 года его родители купили дом, который прежде снимали, или в Париже в родительской квартире на улице Берри, а затем в снимаемой им маленькой каморке на улице Турнон.

Можно предположить, что в один из ноябрьских вечеров 1824 года, совсем как у Рафаэля де Валантена из «Шагреневой кожи», у Бальзака появилось мимолетное желание броситься в Сену.

Совершенно очевидно, что в 1825 году Бальзак пребывал в состоянии полного смятения. Да и в последующие годы он нередко был подвержен подобным приступам отчаяния. Но вскоре он забывал о неприятностях и вновь упорно продвигался к заветной цели. На этот раз он задумал нечто значительное… Уединившись на несколько дней, он собрался с мыслями и сделал наброски к «Трактату о молитве».

Мальбранш говорил: «Внимание есть молитва Богу». Когда Бальзаку было 20, он много читал Мальбранша. А что, если Господь рождается, живет и вершит свои дела благодаря нашим молитвам?

Молитвой, которая просит за нас.

Молитвой, которая заступается за возлюбленное существо.

Молитвой, которая восхваляет Господа, явившегося нам в Откровении.

Молитва, будучи сосредоточением божественного, в то же самое время представляет собой наше «второе я», то есть заключает в себе внешнюю и внутреннюю составляющие мира.

«Трактат о молитве» – это отнюдь не кредо Бальзака, не приобщение к религии, это всего-навсего выражение уверенности, что «созидательная лучезарность», духовная энергия переполняет каждого из нас. Ни в коем случае нельзя давать этой духовной энергии погаснуть: она одна может объединить человечество и заставить его двигаться вперед. Это возвышенное благородство одухотворяет пастуха, задумчиво опирающегося на посох; художника, отдающегося всем сердцем работе; верующего, пытающегося при помощи молитвы несколько раз в день установить связь с Господом.

Человек, который постигает сущность Господа с помощью молитвы, который пытается одухотворить Его именем свое искусство или просто воспеть Ему хвалу, стремясь к самосовершенствованию, не заслуживает больших похвал по сравнению со всеми остальными. Он всего-навсего обнаружил источник, питающий действительность, в который погружается, даже не измерив предварительно его глубину.

Другая ипостась: верующего можно сравнить со слепцом, догадывающимся о существовании света. Этому свету не суждено его озарить. «Если бы не существовало страданий, – говорил Якоб Бёме, – мы никогда не испытывали бы чувства радости».

К несчастью для Бальзака, его произведения прочел Жан Томасси. Томасси, безусловно, искренне верующий, был человеком ограниченным и к тому же «выбившимся в люди». В 1825 году он получил должность Королевского прокурора в Бурже. Он решительно отрицал мистику, в мир которой погрузился Бальзак. По мнению Томасси, Бальзак, который жил «в ярме чувственности», не имел права высказываться на религиозные темы, которые требуют от писателя благочестивого поведения, усердного соблюдения обрядов и определенного жизненного опыта. Бальзак, утверждал Томасси, прекраснодушен и «наделен богатым воображением», иными словами, он бессмысленный имитатор, а таким людям не пристало рассуждать о религии, ибо они для этого слишком глупы.

Тем не менее «глупец» этот заслуживал того, чтобы мы запомнили несколько строк из его «Трактата». «Трактат о молитве» Бальзака следует рассматривать как призыв к верующим душам всех конфессий. Везде, где есть клочок земли, чтобы преклонить колени, люди молятся и любят. «Возвести церковь означает постичь бесконечное через одну из его многочисленных составляющих». Усилием воли всех этих верующих душ Господь всегда присутствует на земле. Он следует за нами, смотрит нашими глазами, он вырастает и меняется вместе с нами. По своему усмотрению и, следовательно, незаметно для нас, Он делает все, чтобы помочь нам победить зло и объединить тех, кто творит добро, поскольку добро есть не что иное, как обновление и сияние жизни.

Жизнь Бальзака и действующих лиц всех его произведений соотносится с Богом. Человек может стать ровней неведомому Богу, если возьмет на себя ответственность за совершаемое на земле зло. Ведь человеческой природе присуща и темная сторона. Бальзак мечтает избавить нас от нее. Пишет ли он свои лучезарные творения, воспроизводит ли справедливую, безжалостную картину того, что нас разрушает, он всегда одержим желанием наставить нас на путь истинный.

В 1824–1825 годах у Бальзака сформировались твердые убеждения, с которыми он не расставался до конца своих дней. Бальзак пришел к выводу, что все то, что он чувствовал, о чем думал или догадывался, представляет собой фрагменты единого, прекрасного целого. Гениальный человек не создает жизнь. Он обустраивает ее исходя из разнообразия и изменчивости своих душевных состояний. Его наделенная богатым воображением щедрая натура вместо того, чтобы сосредоточиваться на нем самом, содействуя саморазрушению, изливается на окружающих, которых он рассматривает не как себе подобных и не как своих антиподов, а как обычные эпизоды повседневной жизни. Все эти люди вместе взятые формируют мир, столь же обширный, как и те миры, где правят властители, с той лишь разницей, что Бальзак досконально знает Нусингена и Горио, а Луи-Филипп с Бальзаком вовсе не знаком.

Примером ему служили «нелюдимые отшельники, индусы и последователи Сократа». Эти монахи молитвенных орденов никогда не видели Бога, но они всегда изумлялись его «подвижности и необъятности». Их индивидуальный разум является частицей единого, все объявшего организма.

Созидать – значит выбирать, создавать, одушевлять и жить по законам своего времени и общества.

Но как придать достойную форму этим благородным намерениям, как сделать романтическую вселенную столь же волнующей, как чтение Библии или доступных всем возвышенных произведений?

НЕСЧАСТНЫЙ ПИСАКА

В 1825 году, когда Бальзака начали осенять далеко идущие замыслы, публика читала много, но покупала мало. Читатели охотно посещали 1200 читальных залов, открытых по всей Франции. Там они находили пять тысяч наименований произведений, выходящих в свет ежегодно.

Книги, и в особенности романы, пользовались огромным успехом в силу целого ряда причин. С 1825 по 1830 год совершенствовалась система образования. Менялся образ жизни. Создавались новые технологии. Книга превращалась в способ приобщения к «современности».

Но книги могли также и развлекать. Пусть некоторые читатели недоедали, зато мечтали все до единого. Эти мечтатели читали, отыскивая на страницах книг еще более несчастных, нежели они сами. А провинциалы читали также и потому, что стремились приобщиться к парижской жизни, намного более прекрасной в их воображении, нежели в реальности.

Читать необходимо было также и для того, чтобы не затеряться в воцарившемся в обществе хаосе. Революция и Империя были не только политическими событиями. Они привнесли изменения в образ мышления. Были отвергнуты художественные ценности эпохи классицизма. Стали самоутверждаться новые писатели, вознесенные на гребень популярности либо в силу их достоинств, либо благодаря публике, жаждавшей постичь истину, либо через собственное стремление во что бы то ни стало преуспеть. Умение писать романы превратилось в ремесло: «Адольф понял, что самая замечательная торговля заключается в том, чтобы купить в писчебумажной лавке склянку чернил, пакетик с перьями и пачку бумаги форматом 44x56 сантиметров за 12 франков 5 сантимов и перепродать две тысячи листов за 50 тысяч франков, предварительно написав на каждом листе 50 строк, исполненных вдохновения» («Маленькие невзгоды семейной жизни»).

Статистические данные по книготорговым предприятиям впечатляют. С 1770 по 1825 год книготорговая продукция возросла в 12 раз. В 1825 году Фирмен Дидо выпустил в свет 400 тысяч томов. «Библиография Франции», вышедшая между 1811 и 1825 годами, достигла 1150 тысяч страниц.

Самую большую выгоду этот необычайный всплеск читательской активности принес книгоиздателям-книготорговцам. Самые ловкие из них сумели организовать собственную сеть распространения, так что книги, едва выйдя из печати, сразу же попадали к потребителям.

Шарль Александр Полле, купивший у Бальзака «Столетнего старца» и «Арденнского викария», стоял во главе если не империи, то во всяком случае государства. Он служил бухгалтером в Государственном казначействе, но всю свою энергию он вкладывал в книгоиздательское дело, которое приносило ему удовлетворение. Все же свое равнодушие он посвящал службе, и в министерстве о нем отзывались самым нелестным образом.

Издатель Полле печатал в основном романы. Иногда он останавливал свой выбор на нетривиальных произведениях и добивался успеха. Порой шел на риск. Он переиздавал непристойные сочинения XVIII века. Любопытные находили «под прилавком» его магазина «Монахиню», «Опасные связи», «Фобласа». Публика к этим книгам относилась благосклонно, поскольку они подменяли тревоги цивилизованной жизни тревогами инстинкта.

Полле получил монопольное право на все театральные издания, тираж которых достигал одного миллиона экземпляров. Брат Полле владел типографией и работал с ним заодно. Наконец Полле использовал возможности своего собственного читального зала.

Несметное множество наименований книжной продукции приносило Полле и некоторым его собратьям по профессии большие доходы, и при этом перепроизводстве писатели находились на голодном пайке. Новые романы появлялись буквально один за другим, и читатели уже не видели никакой разницы между неизвестно кем и Стендалем, Виктором Гюго, Жорж Санд и Бальзаком. Общий тираж книг, отправляемых непосредственно в читальные залы, достигал 1200 экземпляров. Авторам удавалось заработать лишь тогда, когда они трудились над несколькими произведениями сразу. Создание библиотек действовало очень мобилизующе, не оставляя места под солнцем для медлительных, таких, каким в недалеком будущем станет, к примеру, Флобер.

В феврале 1825 года, благодаря вмешательству генерала Жильбера де Поммереля, чей отец возглавлял Библиотечный департамент, Бальзак получил невероятную для начинающего писателя привилегию. Он мог брать на дом из Королевской (ныне Национальной) библиотеки, расположенной на улице Ришелье, уникальные произведения. Роже Пьерро установил все случаи посещения Бальзаком библиотеки. Заказанные Бальзаком книги указывают не только на творческие замыслы писателя, но и на его издательские проекты. Бальзак мечтал переиздать забытые произведения. Занявшись издательской деятельностью, он сможет меньше писать и больше зарабатывать, а значит, самостоятельно оплачивать издание собственных творений. «Последняя фея», опубликованная на деньги госпожи де Берни, потерпела сокрушительный провал.

В середине 20-х годов шли нарасхват памфлеты Поля-Луи Курье, который смело критиковал правящий режим, духовенство, компенсацию, выплачиваемую в размере одного миллиарда франков эмигрантам, чья собственность была распродана в 1792–1795 годах. Кроме всего прочего этот памфлетист требовал предоставить священнослужителям право вступать в брак. Но наряду с «этим певцом истинной революции» в эти годы сохранили своих читателей и воспевающие свободу разума язвительный Мольер и насмешливый Рабле.