Текст книги "Посредник"

Автор книги: Педро Касальс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Брюссель

Вторник, 19 января

С того момента, как Лафонн предостерег Салу, его, казалось, охватила мания преследования. На совещаниях он теперь говорил только о консервированных сардинах, вине, стиральных порошках... По телефону объяснялся главным образом утвердительными или отрицательными междометиями, произносил самые общие слова. Следовать за ним даже на мотоциклах было все труднее – посредник как блоха перескакивал с автомобиля на автомобиль, пытаясь уйти от слежки, хотя и не видел сыщиков.

Казалось, всю свою природную хитрость он теперь направил на то, чтобы сбить со следа Хуана Пуйга, причем делал это настолько успешно, что экс-чемпион начал всерьез беспокоиться, удастся ли ему узнать что-нибудь новое.

Во вторник, это было 19 января, один из мотоциклистов Пуйга позвонил по телефону из Вика и сообщил, что Сала только что отъехал от конторы на зеленом «рено-18»:

– Он поехал в сторону Барселоны.

– Буду поджидать на въезде на Меридиана[8]8
  Один из главных проспектов Барселоны.


[Закрыть], – ответил Пуйг.

– Послушай. Номер «рено-18» такой: Б... Он едет один? – перебил сотрудника Пуйг.

– Нет. С ним худенький такой человечек, невысокого росточка.

– Это, должно быть, Жаумет, – сказал Пуйг. – Я их узнаю, как только они появятся.

– Вот еще что. Что касается магнитофонных записей... все впустую... Сала явно что-то учуял, говорит он теперь только о погоде.

– Ладно. Ничего тут не поделаешь! – вздохнул Пуйг.

– Что-нибудь еще?

– Да... да... Ты оставайся возле конторы и записывай номера всех иностранных машин, которые там появятся.

На этот раз Пуйгу повезло: примерно через час с четвертью «рено-18» появился на Меридиана. Хуан поехал за Салой, держась от него на расстоянии, до самого разливочного завода, у которого царило необычайное оживление. Стоянка завода была забита автомашинами, в ворота въехал огромный грузовик с прицепом– он не помещался весь внутри двора, а потому передняя его часть с мотором вылезала на улице за ворота.

Пуйг уселся в одном из крошечных баров, которых здесь, как обычно вокруг предприятий, было множество, и стал выжидать, надеясь, что появится шофер грузовика-мастодонта, на котором был голландский номер.

«Они ведь часто используют испанских шоферов, – подумал он, – а поскольку грузовик приехал в Барселону, вполне вероятно, что за рулем испанец. Что ж, посмотрим».

Пуйг приканчивал уже первую рюмочку анисовой водки, когда с удовлетворением увидел, что его предположения сбываются. Двое крепко сбитых загорелых мужчин, один из которых бросил в кабину грузовика потрепанную папку с документами, направились к бару.

Они вошли, говоря на какой-то причудливой языковой смеси, в которой испанские слова все время мешались с голландскими, и выговор у них был из-за этого необычный. Пуйг обратился к ним:

– Что, в отпуск собрались?

– Какой там отпуск! Работаем как лошади!

– Вы испанцы?

– Ну конечно.

– Тогда угощаю по рюмочке. – Пуйг вел себя, словно он сам заправский водитель грузовика.

– Принято! Коньяк, – ответил один из шоферов.

С полчаса они обсуждали безработицу, словно новоявленная чума навалившуюся в последнее время на Европу. Пуйг снова угостил их. Они выпили еще по рюмке. И с этого момента говорили уже только водители:

– Работаем через силу... но лучше уж так, чем вернуться в свою деревню, – там голодают еще почище, чем прежде.

– А так – гоняем по всей Европе. На прошлой неделе были в Италии, возили туда вино.

– Но работа-то у вас хоть гарантированная? – вклинился Пуйг.

– Это да. Работаем круглый год на очень крепкие фирмы. Их целых четыре. Так что на пропитание нам хватает.

– Это точно. Верно он говорит, – подтвердил второй.

– Крепкие фирмы? Они продукты развозят? – поинтересовался Пуйг.

– Да. Точно. Наша РКМ перевозит продукты по договоренности с другими крупными фирмами: СОПИК, для итальянцев – «Фьонти» и для французов – это... «Кантелль»... и как ее... «Митанн». Чего только не приходится возить: и вино, и масло, и фрукты, и овощи... Перевозки такие идут, что, думаю, работы нам хватит надолго. Как ты считаешь? – спросил он озабоченно.– Что бы там ни было, а всем кушать надо, верно?

– Я думаю, ты прав, – искренне согласился с ним Пуйг. – А сейчас... куда путь держите?

– В Брюссель. Масло туда везем.

После второго круга оба водителя встали, дружески попрощались с Пуйгом и хозяином бара.

Из телефонной будки, в которой аппарат, как ни странно, работал исправно, Пуйг позвонил в свою контору:

– Немедленно пошли кого-нибудь на мотоцикле на границу в Хункеру[9]9
  Пограничный пункт на испано-французской границе, наиболее близкий к Барселоне.


[Закрыть]. Хорошо бы заполучить там на таможне фотокопии их накладных и других документов. Если не получится, пусть постарается хотя бы узнать, откуда масло, кому оно предназначено и какая фирма его экспортирует. Кроме того, мне нужно иметь все исходящие номера этих бумаг – на случай, если их придется предать гласности. Все понятно?

– Все. Я записал слово в слово, сейчас направлю мотоциклиста в Хункеру.

– Послушай! И пусть он позвонит, как только что-нибудь узнает.

– Договорились. Теперь дай мне номер этого трейлера...

А всего в нескольких метрах от телефонной будки Сала внимательно следил за тем, как разливают масло.

– Ну, как дела?

– Прекрасно. Все по плану, – ответил Луис Гарсиа.

– А как насчет вывоза?

– Загружаем трейлер. Завтра он будет в Брюсселе, а послезавтра товар попадет в супермаркеты. – Луис Гарсиа не смог скрыть гордости от того, что его масло будет продаваться по всей Европе, вызывающей у него восхищение.

– Надо полагать, работаете в три смены. – Сала говорил, осматривая разливочные машины и не глядя на Гарсиа.

– Работу не прекращаем ни на секунду.

– Замечательно, – сказал Сала, – не отвлекайтесь на другие работы, пока не покончите с моим маслом, ясно?

– Конечно... Конечно... – согласился хозяин завода, раболепно сложив руки. – Только вот что... Вы, наверное, в курсе того, что масло, которое я беру по оптовой цене, поступает мне от Рольдана?.. – Луис Гарсиа сказал это, не скрывая удивления. – А я и не знал, что у Рольдана так хорошо идут теперь дела. Ведь поговаривали даже, будто он собирался объявить об отсрочке платежей.

– Ваше дело – разливать, а не лезть в чужие дела, – отрезал посредник.

– Ладно... Ладно... И еще странно, что масло Рольдана привозят на грузовиках из Вика. Поэтому я так удивился, – сказал Гарсиа, оправдываясь за свой неловкий вопрос.

– Занимайтесь своим делом! – прервал Сала разговор.

Мадрид

Среда, 20 января

– Вот вам ваш кофеек. Приготовила из лучших колумбийских зерен. – Секретарша Салинаса, Мариса, которой было уже под пятьдесят, очень старательно ухаживала за адвокатом в те редкие моменты, когда он находился в своем мадридском офисе. – Ваши прихоти вам обходятся недешево – такой кофе стоит баснословных денег. А заварен он, как вам нравится, – не очень крепко... Эту привычку вы, должно быть, заимели в студенческие годы там, в Массачусетском технологическом? Американцам ведь нравится жидкий кофе, так?

– Угадали. – Вполуха слушая Марису, говорившую с ним, будто с дитем, требующим ухода, Салинас продолжал писать.

– Сеньор Салинас, сегодня вам надо бы уделить мне часок. Разобраться со счетами. Плата за электричество в последнее время очень поднялась...

– Хорошо. Через полчасика займемся этими бумажками. – Все, что связано с домашним хозяйством, Салинас ненавидел не меньше, чем пришивать себе пуговицы.

Сидя в кожаном кресле, он посмотрел через окно на портики Пласа-Майор – это зрелище удивительно хорошо действовало на него. Но тут зазвучал интерфон – он мгновенно вернулся на землю.

– Слушаю.

– Сеньор Лафонн на проводе, – сказала Мариса.

– Слушаю вас, мсье Лафонн.

– Послушайте... Салинас. Произошло кое-что очень серьезное. – Голос бельгийца звучал встревоженно.

– Что случилось?

– Помните... сторожа, охранявшего цистерны Сала?

– Конечно. – Салинас почувствовал, что кровь быстрее побежала в жилах.

– Так вот, он мертв.

– Что вы говорите? – крикнул Салинас в трубку.

– Да. Его нашли мертвым рядом с его отарой. Мне только что позвонил Сала. Сегодня утром на него наткнулся торговец скотом – сторож как будто спал. Но, как видите, он так и не проснулся. Утверждают, что умер он естественной смертью. Но мне не очень-то в это верится... Не знаю, не знаю. А вы как считаете?

– Убили его – вот что я считаю! – Салинас чувствовал себя так, будто его самого кто-то ударил. – Слишком он много знал, и потому скоропостижно скончался, как вы говорите, естественной смертью. А, черт возьми, мне следовало его тщательнее допросить. Да что там говорить, я должен был выпотрошить его как следует, вызнать у него все, что ему известно... Какой же я идиот!

– Будьте предельно осторожны, Салинас. Не надо излишне рисковать. За всем этим стоят люди, не признающие никакой этики. – Чувствовалось, что Лафонн очень серьезно озабочен. – Как только что-то узнаете, сообщайте мне немедленно. Договорились?

– Да. Договорились.

Минут пятнадцать Салинас сидел молча. Почувствовав, что шефа лучше не беспокоить, Мариса решила подождать со счетами.

«Если бы вместо того, чтобы прогуливаться туда-сюда с этой бабой, я поехал туда один, сторож все бы мне выложил. А теперь его больше нет, и я потерял такую возможность из-за всяких глупостей, – думал разъяренный Салинас. – Умер, видите ли, естественной смертью. Черт бы все побрал!»

Телефон снова зазвонил.

– С вами хочет поговорить сеньор Хуан Пуйг.

– Переключите его на меня.

– Привет, Салинас! Плохие новости. Ты, должно быть, уже в курсе?

– Насчет сторожа?

– Да. Вижу, тебе уже сообщили.

– Только что сказали. Лафонн звонил. А ты что-нибудь еще знаешь?

– Нет. Про сторожа – нет.

– А про кого-нибудь что-нибудь удалось узнать? – спросил Салинас.

– О Луисе Гарсиа. Тебя он интересует?

– Ладно, хватит тебе издеваться. Выкладывай! – почти крикнул Салинас, не пытаясь скрыть дурное настроение. Ну так вот: его не раз штрафовали за то, что он кое-что подмешивал в продукты, и, в частности, в масло. Как тебе это?

– Интересно.

– У него три завода по розливу масла, два – на его имя, еще один – на подставное лицо. И вот на этом третьем заводе они сейчас работают вовсю, даже без перерыва на обед.

– Еще что?

– Приготовься к самому интересному. Они грузят огромное количество масла на гигантские грузовики с голландскими номерами. Эта деталь вызывает у тебя какие-нибудь воспоминания?

– Нет.

– Знаешь, кому принадлежат эти грузовики-мастодонты? Неужели не угадал?

– Кому?

– Компании РКМ из Роттердама.

– Не может быть! «Сеат-127», который увязался за мной в Барселоне, был нанят кем-то из этой фирмы.

– То-то, – ответил Пуйг; чувствовалось, что он преисполнен профессиональной гордости.

– Еще что-нибудь узнал?

– Да, но это уже мелочи. Приезжай в Барселону, расскажу обо всем подробнее.

– До скорой встречи!

Мадрид

Среда, 20 января

– Ана, я очень рад был бы тебя видеть. Дело, которое я веду, усложняется, – сказал Салинас, крепко сжимая телефонную трубку. – Тебе что-нибудь удалось узнать?

– Да. Приведу себя в порядок и приеду к тебе в офис – не люблю о таких вещах говорить по телефону.

– Ты права.

Дожидаясь девушки, Салинас, сам того не заметив, выкурил с десяток сигарет «Мигелитос». Мариса ушла обедать. Адвокат посмотрел на часы – было уже четверть третьего. Он совсем о времени позабыл, размышляя о стороже, который, уйдя в мир иной, возможно, навсегда унес с собой разгадку ко всему делу.

Наконец зазвонил дверной звонок. Это была Ана.

– Ты плохо сегодня выглядишь. Что-нибудь случилось, Лисинио?

– Да, дела повернулись – хуже некуда.

– Что произошло?

– Убрали единственного свидетеля, который, как я пока знаю, мог пролить хоть какой-то свет на эту историю, – и Салинас подробно рассказал о случившемся.

– Какой ужас! – воскликнула Ана, выслушав его рассказ.

– А тебе что удалось узнать?

– Ну, все как будто мелочи, но, может быть, они тебе пригодятся. Значит, так. Сала – человек, одержимый только работой, вернее, выколачиванием денег. С женщинами нашего круга он дело имеет только потому, что это, по его мнению, придает ему вес в глазах остальных. Но, собственно говоря, женщины ему вовсе и не нужны. К тому же, кажется, у него масса комплексов, которые не позволяют ему полностью расковываться... Хорошее слово я тут употребила: расковываться? Подходит?

– В самый раз. – Салинас впервые за последнее время улыбнулся.

– ...например, он вроде бы как содержит одну весьма аппетитную дамочку в Барселоне. Зовут ее Моника. Но она никогда не видела его раздетым. Тип этот укладывается в постель, а потом дожидается ее как пай-мальчик, по горло укрывшись одеялом. – Ана очень старательно рассказывала все, что узнала, – она хотела, чтобы адвокат понял, как серьезно она отнеслась к его просьбе и добросовестно выясняла любые детали, опрашивая всех своих знакомых.

– Ну, ладно, – прервал ее Салинас. – А ты сама какое мнение составила о Сале?

– Какое мнение? Да, мнение... По мне, так это просто гнусный тип, обуреваемый единственным желанием – прибрать к рукам все, что можно, нажиться на любом деле, заработав комиссионные. Но надо отдать ему должное – поймать его за руку трудно, очень уж ловок, комар носу не подточит.

– Короче, весьма предусмотрительный тип, – подытожил Салинас.

– Да, и к тому же невероятный зануда.

– Что еще?

– Вот что. Когда он наезжает в Мадрид, то днем работает вовсю, а по ночам иногда устраивает гулянки с неким Пепе Рольданом. С этим типом надо быть особенно осторожным – это уже другого поля ягода.

– А чем занимается Рольдан?

– Нетрудно догадаться, раз уже ты знаешь, что он друг Салы.

– Пищевыми продуктами? – предположил Салинас.

– Попал в самую точку. Консервы, оливки...

– И масло?

– Конечно. И масло тоже.

– Вот это может оказаться важным, Ана.

– Надеюсь, да. Потому что Пепе Рольдан – мастер жульнических махинаций, без которых бизнес Салы обойтись не может. Но Пепе умеет устраивать такие дела изящно и красиво. Потому как Рольдан барин, в то время как твой посредник – всего-навсего жуликоватая деревенщина, который удачно женился по расчету на самой богатой наследнице в округе.

– Не очень-то он тебе по душе, я вижу.

– Хотя я его и не видела ни разу, а он уже противен мне стал – больше некуда. – Девушка подняла указательный палец. – А ты должен признать, Лисинио, что по части знания психологии у меня все обстоит не так уж плохо.

– Признаю. Вот что еще: удалось что-нибудь узнать про Тену?

– Ну, это мученик. Жизнь его ограничивается домом и консультацией, консультацией и домом. А свободное время он проводит в Вике, где ему приходится терпеть этих Сала – а это под силу только мученику. Судя по всему, теща его и пальцем не двинет, не посоветовавшись прежде с ним, а ведь она – Монтсе Фликс, одна из самых богатых женщин в Вике и его окрестностях... Огромные земли, старинные усадьбы – короче, денег у нее полно.

– На этот раз ты меня обрадовала, правда! – воскликнул Салинас. – А Луис Гарсиа? Что он собой представляет?

– О нем я пока ничего не узнала. Ты же сам понимаешь, такую информацию я получаю только от девушек, имеющих дело с людьми определенного круга, а этот Гарсиа, судя по всему, в таких кругах не вращается. Вернее будет сказать, не вращается в тех кругах, к которым и я раньше принадлежала.

– Извини! Я забыл, что и в этом деле существуют сословные различия, – Салинас уже пришел в хорошее настроение.

– А ты что думаешь? – ответила Ана, уязвленная прозвучавшей в его словах насмешкой. – И среди этих женщин существуют свои сословия.

– Прости великодушно.

Мадрид

Среда, 20 января

Мариса терпеть не могла, когда ее не принимали всерьез. Поэтому, когда секретарша Салы в ответ на вопрос, на месте ли ее хозяин, в очередной раз ответила, что тот только что вышел, она разом потеряла свою изысканную воспитанность.

– Послушайте, сеньорита, я вот уже неделю вам звоню, а вашего шефа никогда не бывает на месте. Странно это, вы не находите? – спросила Мариса самым саркастическим тоном, на какой была способна.– Он что, никогда в свой офис и не заходит?

– Очень сожалею, но он только что вышел, – ответила та, как автомат.

– И вы, конечно же, даже не знаете, когда он вернется, так?

– Да... пожалуй, не знаю.

– Так вот, послушайте, дражайшая, не соизволите ли вы позвонить мне, как только он появится?

– Сделаю все, что в моих силах, – на этот раз секретарша, видимо, смутилась.

– Ну что же, желаю вам удачи!

– А вы, пожалуйста, передайте доктору Салинасу, что если ему что-либо нужно, он может позвонить доктору Тене. Сеньор Сала специально попросил передать это.

– Хорошо, хорошо. Передам.

Мариса тут же через интерфон передала шефу, что ей ответили в Вике.

– Чертовщина какая-то! С этим Салой невозможно даже парой слов перекинуться. Он просто разговаривать со мной не желает.

– Его секретарша очень настаивала, чтобы вы обратились к доктору Тене, – повторила Мариса.

– Ну да, он превратил доктора Тену в громоотвод, а сам от всего хочет отстраниться. Вроде бы его вовсе и не существует.

– Позвонить доктору Тене?

– Нет, спасибо. Пока не надо.

«Этот жулик просто не хочет подходить к телефону, – думал Салинас. – Но, надо признать, я и сам в глубине души не очень жажду с ним иметь дело. Пусть так и продолжается: Мариса будет названивать время от времени, там эти звонки отмечают – в любом случае я могу сказать Лафонну, что много раз пытался поговорить с Виком, хотя, говоря по правде, мне это и ни к чему. И главное, ничто не обязывает меня в таком случае объяснять Сале, как далеко я продвинулся в деле. Тем более что это ему не особенно понравится... да нет, совсем не понравится».

Размышления его прервал телефонный гудок в интерфоне. На другом конце провода, в Барселоне, был Хуан Пуйг.

– У меня тут находка за находкой, так что давай для начала я тебе по телефону кое-что скажу. Пока что основные открытия касаются Салы. Нам удалось выяснить, что масло разливает Гарсиа, оно отправляется затем в Брюссель, но, – обрати на это особое внимание! – поставщиком его значится некий Рольдан.

– Один из дружков Салы по гулянкам, верно?

– Точно. Как я уже тебе сказал, масло вроде бы поставляет Рольдан, но на экспорт его отправляют под этикеткой Гарсиа. А экспортная фирма – ты выслушай и не свались со стула – называется «Ла Онрадес АО». Принадлежит она подставному лицу, которое даже подпись свою поставить не умеет, на деле же фирма находится под контролем твоего друга Салы.

– Ну, ты, выбирай выражения! Я ему не друг! – возмутился Салинас.

– Ладно, ладно, не кипятись. А знаешь, кому адресован этот экспортный продукт? Никогда не догадаешься...

– Да, совершенно не представляю.

– Предназначается он СОПИК.

– Что?! – взвыл Салинас.

– Да, сынок. А еще я обнаружил место около Вика, где Сала принимает огромное количество какого-то вещества, по виду очень похожего на масло. Так вот, оттуда же на завод Гарсиа отправляют для розлива то самое, якобы оливковое масло, которое потом, согласно документам, поставляет в продажу Рольдан.

– Не может быть!

– Именно так и есть. Но и это еще не все. Вещество, которое принимают в Вике, – масло для промышленных целей, и привозят его из-за границы на грузовиках, принадлежащих одному из филиалов РКМ. Не забыл еще названия этой компании?

– Да как же мне его забыть!

– Ну, как тебе все это нравится? Ты хоть что-нибудь понял в этой мешанине?

– Давай-ка пройдемся по пунктам, посмотрим, верно ли я рассуждаю. – Салинас заговорил очень медленно. – Итак, Сала где-то неподалеку от Вика получает некое вещество – масло для промышленных нужд, похожее на обычное оливковое, его привозят на грузовиках.

– Точно.

– От Салы вывозят масло, которое разливают на заводе Гарсиа. Точнее говоря, вывозят то вещество, поставляемое из-за границы.

– Верно.

– Значит, насколько я понимаю, Сале привозят большие количества масла для промышленных целей, а от него увозят на разливочный завод большие партии оливкового масла.

– Так, все ясно. С одной стороны, в Вик привозят промышленное масло, а с другой – вывозят якобы чистое оливковое масло. Вот такое волшебное превращение там происходит.

– К тому же, насколько я понимаю, – продолжал, подчеркивая каждое слово, Салинас, – имя этого жулика Салы нигде не упоминается, так как поставщиком расфасованного масла является якобы Рольдан. Гарсиа наклеивает на бутылки свою этикетку, а «Ла Онрадес АО» экспортирует масло для СОПИК. Все так?

– Да, Салинас. Именно так. Кроме того, промышленное масло привозят из-за границы на грузовиках этой самой РКМ.

– Галиматья какая-то. Мне приходится записывать все на бумажке, чтобы эта чертовщина обрела какой-то смысл.

– И вовсе это не чертовщина. Речь идет о совсем простой штуке... о жульничестве с пищевыми продуктами, в результате которого покупатели вместо крольчатины получают кошатину. Жидкость для промышленных нужд – кошатину, превращают в чистое «оливковое масло» – крольчатину. На этой грязной махинации Сала наживается, но он нигде не фигурирует. Если обман раскроется, то по мордам получат в первую очередь те, чьи имена значатся в бумагах. Впрочем, это в духе Салы.

– Да, так он всегда поступает. Но те, кто дергает за веревочку этих марионеток, прячутся за ширмой,– пробормотал Салинас.

– Послушай, а не кажется ли тебе, что нам эта самая РКМ даже в супе стала попадаться? – спросил весело Пуйг.

– Кажется. Тут концы с концами не сходятся – вот о чем я думаю. Во-первых: зачем СОПИК потребовалось ввозить масло для промышленных нужд? И во-вторых, почему Лафонн позволяет, чтобы имя Салы нигде в бумагах не фигурировало, а СОПИК выступала официально как импортер этого масла?

– А потому... что Лафонн посылает ему кошатину, чтобы ее хорошенько смешали с крольчатиной. Сала готовит это блюдо здесь, а потом снова посылает его Лафонну, наклеивая при этом на гнусное варево испанский ярлык, чтобы оно выглядело съедобным.

– Как все просто!

– Но кто же в таком случае украл масло Салы – скажи мне, пожалуйста, раз уж тебе все ясно?

– Видишь ли, Салинас, я и сам все время задаю себе этот вопрос. Кому в конце концов все это на руку?

– Пока не ясно. Получается, что вроде бы никому.

– Подождем. Наберемся терпения. Ведь кто-то все-таки заинтересован во всей этой головоломной заварухе! Ясно, что кому-то от нее приличный кусок отвалится, помяни мое слово. И мы скоро узнаем, кому именно, потому что события развиваются стремительно.

– Ты прав, – согласился Салинас.

– Еще вот что, хотя это и не так важно. Как мне показалось, эта девушка, Кармина, тебя интересует. Я кое-что выяснил про нее.

– Серьезно? – с иронией спросил Салинас.

– Да. У нее дружок, который живет около Монпелье[10]10
  Город на юге Франции.


[Закрыть] и каждые полмесяца навещает ее. А иногда Кармина и сама ездит к нему во Францию, проводит с ним уик-энд.

– Что еще?

– И еще у нее какая-то странная подруга. Вроде бы они очень дружат, видятся чуть ли не каждый день...

Было около восьми вечера. Салинас так устал, что ему казалось, будто где-то в глубине его мозга образовалась какая-то пустота. Хотя события и развивались быстро, он никак не мог подобрать к ним ключ. Адвокат вышел на улицу, пересек Пласа-Майор. Было холодно, это помогало думать. А думал он сейчас о Кармине и испытывал при этом странную смесь чувств, разобраться в которых было невозможно. В любом случае эта женщина чем-то его очень интересовала, хотя причина такого интереса ему самому не была ясна. Находясь с нею рядом, он чувствовал, как она словно закрывает перед ним свою душу, еще глубже пряча свой внутренний мир, который, как ему казалось, был намного сложнее, чем мир простого ученого.