Текст книги "Посредник"

Автор книги: Педро Касальс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Изола-2000

Понедельник,11I января

В тот вечер Ана и Салинас поужинали в своем номере тем, что легко и быстро можно было подогреть прямо на кухоньке, расположенной тут же: копченым лососем, еще свежей пиццей и шоколадным муссом.

Чтобы утешиться, что отпуск пошел прахом после получения телеграммы от Лафонна, Салинас купил бутылку шампанского и выставил ее на снег прямо за окно.

– Поездку мне, конечно, испортили, но это вовсе не значит, что и твой отпуск должен пропасть. Послушай, Ана, ты должна остаться в этом номере, потом вернешься на моем «фольксвагене».

– Ни за что, Лисинио, – ответила девушка, и на ее лице была написана твердая решимость не оставаться.

– Ну, не будь ты дурочкой. Завтра утром проводишь меня в аэропорт в Ниццу и продолжай себе спокойненько кататься, – уговаривал ее Салинас.

– Нет... Нет, – возразила девушка.

– Послушай меня внимательно. Я все-таки не теряю надежды уговорить тебя. Зачем нам зря тратить время на глупые споры? Завтра я запишу тебя в горнолыжную школу, скажем, для лыжников, которые уже умеют кататься, но хотят улучшить технику, тебе пора бы научиться кататься в более красивом стиле. А то катаешься, словно танцуешь в своем ночном притоне. – Салинас нарочно пытался поддеть самолюбие своей подруги.

– Вот что, Лисинио. То, что я танцую в кабаре – кстати, напомню, что это самое приличное кабаре во всем Мадриде, – вовсе не дает тебе повода оскорблять меня.

Девушка пришла в ярость, глаза ее сверкали.

– Ну ладно, ладно... Нет причины так выходить из себя, – улыбнулся адвокат.

– Хорошо. Так ты хочешь, чтобы я тут целую неделю каталась на лыжах? Ладно, так оно и будет! – воскликнула Ана.

– Только не разговаривай так, будто я все это нарочно подстроил. А тут ты сможешь как следует развлечься. Все твои коллеги по группе сразу попадают, как только увидят твою фигуру и пышную львиную шевелюру, ты их тут же всех покоришь, – сказал Салинас, пуская в ход лесть.

В конце концов было решено, что Салинас улетит на следующий день, во вторник утром, а через неделю, пройдя краткий курс горнолыжной школы, вернется в Мадрид Ана.

После ужина они медленно расхаживали по крытым стеклянным переходам, соединявшим корпуса горнолыжного курорта, рассматривали витрины и любовались сверкающим под яркими фонарями снегом. Потом они пошли в кино – только здесь, погрузившись в мягкие кресла, они ощутили, как натрудились их мышцы за один лишь день катания.

На следующее утро, когда они спускались по шоссе в Ниццу, стояло яркое солнце, езда была совсем безопасной. Салинас посадил за руль Ану, чтобы та привыкла к машине и к шоссе с его многочисленными поворотами и крутыми спусками. Разговор их свелся к тому, что адвокат объяснял девушке, какие рычаги ей следует переключать, какие и где находятся кнопки.

Ницца – Барселона – Вик

Вторник, 12 января

Ана и Салинас приехали в Ниццу с большим запасом времени – у них еще оставалась возможность погулять по городу до того, как отправиться в аэропорт. Сначала они прошлись по Променад-дез-Англе. Около «Пале де Медитеран» Ана остановилась и сказала:

– Лисинио, я просто счастлива быть рядом с тобой, особенно здесь, у моря. – Салинас молчал, а девушка добавила: – Как прекрасно было бы жить в Ницце.

– А я знаю местечко намного лучше, – ответил адвокат.

– Где?

– В Ампурдане[2]2
  Горный район в Каталонии, на севере от Барселоны.


[Закрыть]. Тоже рядом с морем, а в ясные дни оттуда и Пиренеи видны... А люди какие там... люди там чудесные!

Ана улыбнулась.

– В конце концов ты навсегда переберешься в свою масию[3]3
  Крестьянский дом в Каталонии. Обычно такие дома строились наподобие хуторов, особняком.


[Закрыть] в Ператальяде.

– Обязательно. Я и так уже провожу там половину своего времени. Только в этом доме чувствую себя по-настоящему хорошо.

– Пригласил бы меня хоть разок! – вырвалось у Аны.

– Считай, что ты приглашена на следующее воскресенье. Как вернешься из Изолы, сразу же и приезжай в Ператальяду, – предложил Салинас.

Они тихонько брели по Променад-дез-Англе и дошли до сквера Альберта I.

На берегу остро ощущался соленый запах моря.

Он посмотрел на часы:

– Ну, пора в аэропорт.

– Как прикажете, сеньор адвокат.

Они ускорили шаг и вернулись к тому месту, где припарковали машину.

После недолгого полета Салинас попал в Барселонский аэропорт, быстро прошел таможенный досмотр. Ему не терпелось поскорее поговорить с Салой, выяснить подробнее, как того обокрали.

Шофер Салы сразу же узнал его и, как только адвокат вышел из зала международных линий, взял у него из рук дорожные сумки.

– Садитесь сзади, пожалуйста! – предложил он любезно.

– Не надо! Лучше рядом с вами посижу. Там нам легче будет болтать, – ответил Салинас.

– Нет... Нет. Сеньор Сала будет недоволен, если увидит, что я посадил вас впереди, – настаивал шофер.

– Хорошо. Не доезжая до Вика, мы остановимся попить кофе и тогда я пересяду, – предложил адвокат.

– Ну, если вам так больше нравится...

Салинас попытался расспросить шофера про исчезновение масла, но тот, видимо, был строго предупрежден на этот счет и не захотел разговаривать на эту тему. А потому, выпив кофе в придорожном баре, Салинас без сожаления пересел на заднее сиденье.

В приемной, около двери в кабинет посредника, толпилось множество торговых агентов и представителей всяких фирм, ведающих сбытом. Они выстроились в очередь в ожидании того момента, когда смогут предстать пред светлые очи всемогущего дельца.

Шофер что-то шепнул на ухо секретарше. Та исчезла в кабинете и тут же вынырнула оттуда, громко обращаясь к адвокату: «Сеньор Сала давно вас ждет». Толпа в приемной без всякой симпатии посмотрела на пришельца, которого пропускают вне очереди, но тут же смирилась с этим фактом, как обычно случается в лавке рыботорговца или в приемной дантиста.

Кроме Салы в кабинете находился доктор Хорхе Тена, он как раз давал своему тестю успокоительные капли. Оба любезно приветствовали адвоката.

– Весьма сожалею, сеньор Салинас, что вам пришлось совершить столь дальнюю поездку, – начал Сала.

– Дело, судя по всему, серьезное, – сказал адвокат.

– Серьезное?! – закричал Сала. – Не то слово – для меня все может пойти прахом...

– Не возбуждайтесь, – посоветовал ему Тена.

Салинас вопросительно посмотрел на доктора. Сала понял смысл этого взгляда.

– Сеньор Салинас, доктор Тена женат на моей дочери... и сейчас его помощь, как врача, мне просто необходима...

– Примите еще вот это драже, – настойчиво попросил Тена.

– Хорошо... хорошо... – согласился Сала.

Салинас с нетерпением ждал, когда его клиент забудет о своем здоровье и приступит к делу.

– Сейчас я вам объясню, что произошло, – начал посредник.

– Простите, если я вам не нужен... – прервал его Тена.

– О чем ты говоришь! Оставайся!.. Оставайся! – сказал ему Сала.

Тена, сделав сосредоточенное лицо, уселся на стуле, а Сала продолжил:

– В прошлое воскресенье мы, то есть я и доктор Тена, пошли посмотреть на цистерны с маслом, и...

Салинас невольно вспомнил свое воскресенье – в памяти возникли картины заснеженных гор.

Сала рассказывал, а Тена, кивая головой, подтверждал его слова. Посредник не останавливаясь говорил минут сорок, а потом застыл, глядя на какую-то невидимую точку где-то за окном. Начинало темнеть, туман над Виком густел. Салинас почувствовал, что его до мозга костей начинает пробирать холод, которого он не ощущал даже при двадцати градусах Ниже нуля на вершинах Альп.

Тена провожал Салинаса из конторы. Они пересекли приемную, по-прежнему набитую коммерсантами разного ранга и положения, ощутив при этом в гортанях саднящую тяжесть густого дыма от множества сигарет, выкуренных теми, кто покорно ожидал встречи с Салон, чтобы поговорить с ним хоть несколько секунд и попытаться убедить его купить их продукты.

Врач проводил Салинаса до гостиницы «Парадор де Сау», стоявшей возле самого водохранилища. Войдя в отель, Тена сказал:

– Сеньор Салинас, завтра я за вами заеду, скажем, в десять утра, если это вам подходит. Съездим посмотреть на цистерны с маслом, а точнее говоря, с водой, – пошутил он, не скрывая своего сарказма по отношению к тестю.

– Давайте, Тена, перейдем на «ты»,[4]4
  В Испании между людьми одного круга и возраста и особенно, когда хотят показать свою симпатию, принято говорить «ты».


[Закрыть] – предложил Салинас, хотя и помнил, как настойчиво врач обращался на «вы» к Сале.

– Согласен.

– Хорошо, Тена. Тогда я угощаю.

– Тоже неплохая мысль! – воскликнул врач, не скрывая удовольствия.

– Для начала выпьем апельсинового сока. Из-за всего этого переполоха и срочной поездки я сегодня почти и не ел ничего, – пожаловался Салинас.

Медленно потягивая сок, адвокат спросил в упор:

– А почему вы с тестем не сообщили обо всем в полицию?

– Почему не сообщили?.. – мгновение врач колебался. – Буду с тобой полностью откровенен. Масло это, хотя тебе, наверное, трудно поверить, не было оформлено должным образом, Сала не сообщил о его приобретении в налоговое управление.

– Да он с ума сошел! – ужаснулся Салинас.

Врач задумчиво посмотрел на своего собеседника.

Они помолчали немного – кроме них в просторном холле гостиницы никого не было. Тена явно размышлял, не сказал ли он чего лишнего.

– Благодарю за откровенность, Тена.

– Видишь ли, Салинас, я хочу только одного – чтобы этот вопрос удалось хоть каким-то образом уладить. А потому считаю, что ты должен знать о нас все, даже если речь идет о грязном белье.

Адвокат почувствовал: Тене требуется некоторое время, чтобы до конца привыкнуть к новой ситуации. Тем не менее, если врач не захочет оказать ему, чужаку в этой семье, помощь – все попытки проникнуть в тайны Салы будут тщетны. Он сказал:

– Ну что ж... хорошо. А теперь я, с твоего позволения, пойду приму душ. Завтра решим, как действовать дальше, там виднее будет. До утра, Тена!

Когда Тена вышел из гостиницы, густая мгла уже заволокла все вокруг. Тена включил противотуманные фары и поехал, словно окунувшись в ночную тьму. Полчаса спустя он сидел с Монтсе, пересказывая ей все подробности разговора, который состоялся у него в «Парадор де Сау». В сущности, пищи для обсуждения почти не было, но они перебрали все варианты дальнейшего развития событий, включая самые невероятные. Перед этим позвонил Сала сообщить, что вернется домой поздно, так что торопиться им было некуда.

Монтсе, уяснив из рассказа Тены, насколько серьезно обстоят дела, разволновалась, сердце у нее сильно забилось, и она попросила доктора проводить ее в мезонин, где держала свои книги и любила уединяться.

По дороге на свою барселонскую квартиру врач подумал, как бы лучше использовать в своих целях дело с пропажей масла. Идея его была гениально простой: чтобы освободить Монтсе от серьезной опасности, нависшей над состоянием, значительная часть которого была унаследована семьей Сала от Фликсов, ей надлежит переписать на чужое имя – в данном случае на Хорхе Тену – все принадлежащее Монтсе имущество. В таком случае, если Сала и разорится, его жена не станет бедной, хотя крах мужа, конечно же, и нанесет ее богатству ущерб, ибо оно служило закладом для многих рискованных операций, которые помогли посреднику сколотить его дело.

Доктор тщательно, стараясь ни на что больше не отвлекаться, продумал эту идею. Когда он вернулся к себе домой, в квартиру на шестом этаже современного здания на Пасео Мануэль Хирона, дверь открыла его супруга Хуана. Она улыбалась округлым и глуповатым лицом, суетилась, как запуганная мышь, говорила банальные, давно надоевшие слова. Хуана переняла худшие черты и Салы, и Монтсе. Но, как любил выражаться Тена, нельзя выигрывать во всем; впрочем, он и не ожидал от жены слишком многого. К тому же ему было над чем подумать: мысли эти были важнее, чем размышления о том, насколько удачно избрана им спутница жизни. Да и лечь спать следовало пораньше, чтобы назавтра рано утром встретиться с Салинасом в «Парадор де Сау».

Cay

Среда, 13 января

Тена заехал за Салинасом точно в назначенное время. У адвоката накопилась масса вопросов, в которые ему хотелось внести ясность.

– Я начну тебя сейчас расспрашивать самым подробным образом. Надеюсь, тебе это не будет слишком неприятно, – начал Салинас несколько резко, как часто разговаривают университетские преподаватели.

– Я тоже надеюсь.

– Итак, рискнем, – продолжил адвокат. – Если масло так и не обнаружится, что грозит твоему тестю?

– Должен предупредить, что я – всего-навсего врач-кардиолог и не посвящен досконально в дела, которые ведутся в семье моей жены, – пояснил Тена.

– Но ведь не далее как вчера Сала сказал мне, что ты поможешь мне и ответишь на все мои вопросы? – с напором сказал Салинас.

– Конечно... Конечно. Но не забывай, что я зарабатываю на жизнь частной практикой в Барселоне, а не в торговой фирме в Вике. Так что я не в курсе деталей,– стоял на своем Тена. – Правда, заботы по дому отнимают у меня много времени, потому я и врачебную практику свою в последнее время подзапустил – слава богу, в приемной меня часто подменяет мой коллега, но он еще очень молод.

– Ясно. И все же вернусь к своему вопросу: что может случиться с твоим тестем из-за того, что у него украли это масло? – не отступался Салинас.

– Он может разориться.

– Но разве он не вложил свои капиталы в какие-нибудь еще дела? – спросил адвокат.

– Да. У него есть еще дом... Впрочем, практически дом принадлежит не ему, а моей теще.

– Больше недвижимого имущества у него нет?

– Нет... Насколько мне известно, нет. По-настоящему богатой в этой семье является Монтсе Фликс. Но она столько дала поручительств, закладывая имущество под операции мужа, что и сама может разориться.

– Ну а Сала? Неужто он не подстраховался, не перевел, скажем, часть капиталов за границу, как сейчас многие делают?

– Не думаю. Тесть мой человек со странностями, – откровенно сказал Тена. – Он всегда старался вкладывать капиталы только в Вике и его окрестностях – лишь там, где ему приятно показать окружающим, какой он богач.

– Понятно, – пробормотал Салинас.

– Тесть мой живет только интересами своего дела, – пояснил Тена.

– А если он разорится? Что тогда будет?

– Что ж... тогда мне придется больше заниматься врачебной практикой, принимать больных каждый день... и вернуться к работе хирурга. Ведь семью жены придется как-то поддерживать, – не скрывая своей озабоченности, ответил Тена.

– Так! – воскликнул Салинас. – Теперь мне ясно, что и тебя этот вопрос каким-то образом задевает.

– Еще бы! – воскликнул Тена. – Я, честно признаться, женился по расчету, на богатой наследнице, а получается, что теперь в наследство получу одни долги.

По дороге к месту хранения масла Салинас тщательно все осматривал. Сторож, держа в руках винтовку БСА, показал посетителям цистерны.

Адвокат поднялся по лестнице на самый верх баков, взял ковш и убедился, что поверх воды плавает лишь тонкий слой масла. Больше ничего интересного ему не удалось обнаружить, – ясно было только, что дело скверное. Тена шел за ним по пятам, не говоря ни слова, лицо у него было озабоченное.

Сторож был неразговорчив, старался держаться в стороне от гостей. Салинас подозвал его:

– Каким же образом удалось выкачать такое огромное количество масла?

– Не знаю.

– Но может быть, у вас хоть какие-то мысли есть по этому поводу? Вы кого-нибудь подозреваете? – нажимая на него, спросил адвокат. – В какие часы вы охраняете эти баки?

– А я вообще нахожусь поблизости почти все время. Я тут пасу овец.

– Где вы живете? – адвокат все пытался заставить сторожа сказать еще что-нибудь.

– Да вот, по соседству. Пойдемте, покажу вам. – Сторож повел их к краю площадки, где возвышались сосны.

– Вон мой дом, там я и живу.

Он показал на стоявшее ниже на склоне большое полуразрушенное строение на мощном фундаменте. Примыкавший к нему загон для овец был больше самого дома. Заросшая травой площадка перед строением была усеяна овечьим навозом.

– Вы один живете? – продолжал расспрашивать Салинас.

– Ясное дело. Какая бы баба согласилась жить здесь со мной среди этого дерьма?

– Так вы хотите нам дать понять, что, хотя отсюда вывезли масла на миллиард песет, вы так даже ничего и не заметили? – воскликнул адвокат.

Тена, стараясь смягчить создавшуюся напряженность, вмешался в разговор:

– Послушайте, ну как вы все-таки можете объяснить случившееся?

– Ну... видите ли... – сторож покосился в его сторону. – Я же, в сущности, не служащий сеньора Салы. Зарабатываю я на жизнь главным образом на своем огороде да еще тем, что пасу овец. У Салы я не на постоянной зарплате. Мы договорились, что я просто буду заходить сюда, когда найдется время, да еще, если меня заранее предупредят, что кто-то должен приехать.

– Ладно... Ладно... Но к пропаже масла какое это имеет отношение? – резко спросил адвокат.

– Имеет. И немалое. Сеньор Сала платил мне всего пять тысяч песет в месяц – только за то, что я буду изредка заглядывать сюда. Он при этом еще сказал, что пяти тысяч более чем достаточно для такого безграмотного и темного типа, как я, – мрачно сказал сторож. – Так что у меня не было особой охоты часто сюда приходить. Дом, в котором я живу, принадлежит другому хозяину... и он меня гораздо больше устраивает, чем Сала, тот хоть дает мне бесплатно воду поливать огород.

– Но... Я думал, что вы работаете на моего тестя, числитесь в его фирме, – сказал Тена.

– Нет. Нет. Я же сказал: мое дело – время от времени появляться здесь, покрасоваться с винтовкой, чтобы гости, которых ваш тесть сюда привозил, полюбовались на это зрелище.

От Тены не ускользнуло то, что сторож испытывает не самые добрые чувства к Сале.

«Все его недолюбливают. Да и немудрено – индюк надутый, – подумал он, – и вот теперь попал в эту переделку».

Салинас с врачом провели около цистерн часа два, прежде чем надумали возвращаться. Тена предложил:

– Назад мы можем вернуться другой дорогой, через Сант-Кирзе-де-Безора. Там чудные сосновые леса... Может, пока лесом поедем, нам какая-нибудь дельная мысль в голову придет?

– Согласен, – не колеблясь ответил Салинас. – Но давайте еще раз пройдемся там, где мы подъезжали.

Они попытались еще что-нибудь узнать, но тщетно, хотя и беседовали с четырьмя мужчинами, одного встретили на дороге, других разыскали в ближних домах. Никто ничего путного нм не сказал, можно было подумать, что тут ничего и не случилось.

Вик – Брюссель

Среда, 13 января

На письменном столе Салы, казалось, только что произошло настоящее побоище: скомканные бумаги, кусок перфоленты от компьютера, несколько консервных банок с помидорами и другие образцы, что оставили пришедшие на поклон к посреднику коммерсанты, – все это валялось на столе в полном беспорядке.

Сале очень нравилось, когда с раннего утра все видели, что он работает не покладая рук, изо всех сил, что у него нет ни одной свободной минуты.

Он получал удовольствие от того, что постоянно находился в предельном напряжении, полностью жертвуя собой ради дела. И если ему вдруг выпадал свободный час, с недовольством обнаруживал, что ему становится скучно, ибо ничем иным, кроме своих дел, он не умел заниматься.

В селекторе зазвучал гудок, потом послышался голос:

– Сеньор Сала, с вами хочет говорить мсье Лафонн.

– Переключите его на меня.

– Алло! Добрый день, – приветствовал бельгиец.

– Как обратный полет в Брюссель? Все прошло нормально? – Сала даже в этих чрезвычайных обстоятельствах пытался быть до конца верным светским условностям, которые он, пока еще всеми уважаемый человек, должен был соблюдать.

– Прекрасно, спасибо. Салинас к вам уже прибыл? – спросил Лафонн, тут же переходя к делу.

– Да. Вчера был здесь.

– Он уже начал расследование?

– Как раз сейчас он осматривает наши склады, – осторожно сказал Сала, некоторых тем он старался по телефону не касаться.

– Нашел он хоть какой-нибудь след? Напал на что-нибудь такое, с чего мы можем начать? – спросил Лафонн.

– Нет. Пока ничего. Ничего. В отчаяние прийти можно, – посредник снова пал духом.

– Какое же у Салинаса мнение по поводу всего этого?

– Не знаю... Да меня это не очень интересует! – взорвался Сала, мгновенно потеряв маску уравновешенного и воспитанного человека. – Вы же, как и я, знаете: ни мы, ни Салинас, ни кто другой не может напечатать деньги, которыми я должен расплачиваться по векселям за это масло! – Он тут же пожалел, что упомянул про масло по телефону, но было поздно и он решил об этом не думать.

– Послушайте, Сала: не падайте духом! Мне пришла в голову мысль. Это, мне кажется, действительно хорошая идея, – уверенно заявил бельгиец.

– Какая? – спросил Сала, понизив голос. Он готов был на все.

– Это не телефонный разговор. Садитесь на первый же рейсовый самолет... или наймите частный «мистэр»... и прилетайте как можно скорее в Брюссель.

– Вы уверены, что идея эта нам подойдет? – возбужденно спросил посредник, не веря своему счастью.

– Да. Уверен, – коротко ответил Лафонн.

Сала сразу же почувствовал, как отступила от него смертная тоска и кровь снова живо побежала по жилам. Выйдя из своего заторможенного состояния, он приступил к действию – казалось, вокруг него снова закрутился тот вихрь деятельности, в эпицентре которого он только и мог ощущать себя в своей тарелке. Вызвав одного из служащих, Сала стал выкрикивать ему приказания:

– Срочно нужны бельгийские франки. Отмени все мои встречи. Принимай всех представителей, но не заключай никаких сделок. Подожди до моего возвращения – к тому времени они станут сговорчивей. Предупреди шофера! Схожу переоденусь и тут же вернусь, – он надумал в первый раз одеть новый светлый костюм.