Текст книги "Лексикон (СИ)"
Автор книги: Павел Марушкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
– Артефакт? – Джек Мюррей недоуменно сдвинул брови. – Если я правильно помню университетские лекции, определение этого слова – «явление, процесс либо предмет, свойство которого в наблюдаемых условиях по естественным причинам невозможно или…»
– Да-да-да, конечно… Но я подразумеваю нечто иное. Скажем так – это некий аппарат, способный реагировать на всплески месмерической активности мистера Инкогнито. Более того, мы сразу узнаём, где именно это произошло.
– Но это значит, что… Мы можем выследить его! – глаза Джека заблестели.
– В Империи – да, шансы велики, – откликнулся Легри. – Именно так мы и вышли на его след в прошлый раз. Однако этот тип находится ныне в местах, где не существует ни телеграфа, ни даже дорог – одни лишь направления…
– Находился, – мягко поправил его Сильвио. – Мы не знаем, где он сейчас – и жив ли…
– Поэтому мы и вынуждены были обратиться к услугам фрау Мантойфель… – Легри коротко поклонился худощавой даме. – Очаровательная, если бы вы были столь любезны…
– Очаровательной я была лет двадцать назад! – поморщилась та. – Давайте ближе к делу, Огюст.
– Гм… Ну хорошо! – Легри бросил короткий взгляд через плечо, дабы удостовериться, что их никто не подслушивает. – Мы, представители Центрально-Европейской ложи в лице Огюста Легри, Сильвио Фальконе и Джека Мюррея просим о неофициальном содействии Великую Тевтонскую Ложу… В вашем, так сказать, лице…
– Значит, необходимо определить местоположение этого вашего Инкогнито? – фрау Мантойфель покопалась в своей сумочке и извлекла на свет лакированный портсигар.
– Для начала хотелось бы просто знать, жив ли он. А потом – да, местоположение и куда он направляется…
– Хорошо. Огюст, я вынуждена напомнить, что мои услуги обходятся недёшево…
– Разумеется… Вы примете чек?
– Пифии традиционно предпочитают наличные, но если он будет подписан вами – я сделаю исключение…
– Пифии? – переспросил Джек.
– Вы даже этого не знаете? – надломила тонкую бровь женщина. – Сильвио, на какой ступени посвящения находится ваш милый мальчик?
Мюррей слегка покраснел.
– Официально он принятый ученик… По сути же, причастен к некоторым высшим тайнам Ложи. Будь моя воля, Джек уже давно был бы посвящён в подмастерья; но вы не хуже меня знаете, как консервативны некоторые… – Сильвио Фальконе смущенно замолк и принялся вновь протирать очки.
Фрау Мантойфель задумчиво перебирала содержимое портсигара. Каждая из тонких, ручной скрутки сигарилл имела свою метку – черный ободок, один или несколько.
– Вопрос не из самых заковыристых, – пробормотала женщина. – Максимум вторая ступень сложности…
Нервные пальцы пифии извлекли сигариллу с двумя колечками.
– Угостите даму огоньком…
– Эмма, ради бога – вы что, намерены работать прямо здесь?! – в голосе Легри послышались панические нотки. – Может быть…
– Успокойтесь, мсье Огюст… Я уверен, фрау Мантойфель знает, что делает, – с этими словами Сильвио чиркнул спичкой.
Над столиком поплыли странные ароматы, ничуть не похожие на запах табака. Джек Мюррей с любопытством принюхался.
– А вот этого делать не стоит! – резко сказала фрау Мантойфель и затянулась. – Берите пример с ваших товарищей…
Джек бросил взгляд на Легри и Фальконе. Те откинулись на спинки стульев и явно старались не вдохнуть ненароком дымок сигариллы: француз даже достал носовой платок и прижал его к лицу.
– Джентльмены, кто-нибудь из вас объяснит, что тут происходит?! – осведомился Мюррей.
– Терпение, друг мой, терпение… Скоро вы всё узнаете…
Женщина продолжала курить, глубоко затягиваясь. Глаза её остекленели, движения сделались резкими и порывистыми, словно у марионетки в руках неопытного кукловода. Красноватый огонёк с каждой затяжкой приближался к пальцам. Джек поймал себя на том, что ожидает его прикосновения к нежной коже. Внезапно фрау Мантойфель выпрямилась, словно солдат по стойке «смирно».
– Время течёт, опадают увядшие листья,
Баржа по Сене уносит хранителя к морю,
Чёрною птицею вьется воздушный корабль,
Рыцарский панцирь сжимая стальными когтями.
Взгляд женщины застыл, неподвижно воткнувшись в пространство; зрачки сделались размером с булавочную головку. Джек Мюррей невольно поёжился: выглядело всё это жутковато.
– Она что, медиум? – осведомился он, понизив голос.
– Не совсем… Она – пифия; это древнее искусство почти утеряно ныне… Во всей Империи осталось лишь несколько мастеров… Сильвио, вы записали пророчество?
– Я запомнил, – Сильвио Фальконе осторожно извлёк окурок из одеревеневших пальцев фрау Мантойфель и затушил его в пепельнице. – С первой частью всё более-менее понятно; но вот вторая…
– Стало быть, мистер Инкогнито плывёт по Сене…
– На барже.
– На барже – и к морю… Должно быть, имеется в виду Ла-Манш, что же ещё?
– Пожалуй. Но вот касательно остального… В третьей строчке упомянут воздушный корабль; если это не метафора, он как-то связан с Инкогнито. А четвёртая… Рыцарский панцирь – что бы это значило? И стальные когти?
– Неважно, – Джек Мюррей задумчиво ущипнул себя за кончик носа. – Теперь мы знаем, что наш общий знакомец жив и направляется к Альбиону.
– Ну, это ещё не факт…
– Проклятье! – пристукнул кулаком Легри. – Ведь он может быть в нескольких милях отсюда – а мы не имеем даже представления об этом! Где его искать? В Труа? В Ромийи? В Руане? Или прямо здесь, в Париже? Баржа! На Сене сотни этих чёртовых барж! А впрочем…
Фрау Мантойфель внезапно вышла из транса. Лицо её словно бы разом постарело: обозначились глубокие носогубные складки, морщины проступили явственней. В уголке рта появилась блестящая капелька слюны и неспешно начала свой путь по подбородку. Джек Мюррей опустил глаза.
– Ну хорошо, допустим, мы выследим его… Что дальше? Попытаемся схватить, как в прошлый раз?
– Ну уж нет, только не как в прошлый раз! – оживился Сильвио Фальконе. – Думаю, теперь мы подготовлены куда лучше… И знаете что – я думаю, вы правы относительно Альбиона. Надо возвращаться в столицу и ждать его там.
– Есть и другой путь… – негромко сказал Легри. – Только что пришло в голову… Почему бы не попытаться перехватить его в Гавре?
– Мы можем не успеть…
– Нам необязательно присутствовать лично. Достаточно одной телеграфной депеши, – француз холодно улыбнулся. – Так уж случилось, у меня есть там свои люди.
Фрау Мантойфель дрожащей рукой вытащила носовой платок, промокнула рот – и громко высморкалась.
– Похоже, я слегка переоценила свои силы, – слабым голосом выдавила она. – Кто-нибудь, принесите стакан холодной воды…
***
Лоцмана звали папаша Жерар, а баржу – «Старушка Рози»; и относился к ней француз, словно к старой верной супруге. Переговоры вёл Озорник. По их итогам парашутный шелк очутился в хозяйстве лоцмана, взамен путешественники получили кое-какую одежду и харчи; дорогу же им предстояло отработать. Новоявленные члены команды с энтузиазмом взялись за дело. По окончании ремонтных работ Ласка раздобыла швабру-лентяйку, ворох ветоши – и навела в машинном отделении такую чистоту, какой старушка-баржа не знала, наверное, со времён постройки. Папаша Жерар что-то одобрительно буркнул по-французски.
– Он принял тебя за мальчишку, – усмехнулся Озорник.– Сказал, мол, хорошо ты прибрался, парень…А ведь это, пожалуй, выход! Я-то всё пытался придумать, что с тобой делать…
– Зачем со мной что-то делать? – удивилась Ласка.
– Затем, что это Империя, знаешь ли. И вольные нравы северных держав тут не в почёте... Здесь несколько иное представление о женщинах и о том, что им можно и что нельзя.
– Например?
– Например, незамужняя девушка, путешествующая с мужчиной, у многих вызовет нездоровый интерес, – пояснил Озорник.– Не говоря о таких мелочах, что нас с тобой не пустили бы ни в одну гостиницу, претендующую на звание мало-мальски приличной. Значит, ночевать пришлось бы в каком-нибудь притоне, а мне это совсем не по душе… Но если ты мальчик или юноша – тогда совсем другое дело. Куртка на пару размеров больше творит чудеса… Волосы у тебя и так достаточно короткие, голос хрипловатый, словом, из тебя получился замечательный гаврош; и главное – никто не станет задавать лишних вопросов!
– Неужели я так похожа на парня?! – Ласка против воли почувствовала себя уязвлённой. Нет, она никогда не считала себя красавицей, но всё же…
– Ты ведь сама к этому стремилась, а? – легонько поддел её Озорник.
– Вот ещё! С чего ты взял?
– Я ни разу не видел тебя в платье; ты никогда не занималась тем, что называется «женскими делами». Ты выбрала судьбу солдата и жила в соответствии с этим, разве нет?
– Да, но…
– Я не говорю, что это плохо… Или хорошо. Это твоё право… Но мы нынче в Империи, понимаешь? Здесь почти немыслимо встретить женщину в мужской одежде; вот лоцман и принял тебя за юношу… Так что не дуйся, нам сильно повезло! До Гавра доберёмся без проблем, а вот дальше…
– Давай-ка обсудим кое-что! – Ласка сердито уставилась на спутника. – Ты ничего мне не рассказываешь о своих планах: ни куда мы плывём, ни что собираемся делать… Если уж мы – партнёры, то я должна это знать!
– Ну хорошо, – вздохнул Озорник. – Если вкратце – мы должны пробраться в столицу Империи, Альбион, найти там одну вещь – и похитить её.
– Похитить?! Постой, но… Мы, кажется, хотели отомстить тем, кто развязал войну!
– Нет. По крайней мере, не так, как ты думаешь.
– То есть как?! – Ласка вскочила на ноги; от возмущения у неё перехватило дух. – Ты же сам...
– Успокойся и выслушай меня…
– Успокойся?! Да ты… Предатель! Обманщик!
Озорник молчал. Наконец, до девушки дошло, что её спутник никак не реагирует на гневные тирады; она замолчала и отвернулась, кипя негодованием.
– Ты всё сказала? – осведомился Озорник.
– Я вообще не собираюсь с тобой разговаривать! – процедила Ласка.
– Хорошо. По крайней мере, не будешь меня перебивать. Так вот, я действительно знаю кое-что о тех, кто правит этим миром. Знаю, правда в самых общих чертах, их иерархическую структуру. Могу даже назвать пару человек из тех, что стоят на самой вершине тайной пирамиды власти – и думаю, что не ошибусь… Но это ни на шаг не приближает нас к решению задачи.
– Если ты знаешь имена, их можно найти и… – Ласка остановилась, не договорив.
– Убить? – тихонько подсказал Озорник. – Теоретически, да… Можно застрелить, можно подложить адскую машину, можно выдумать ещё сотню способов… Но даже если случится чудо и план сработает – несколько смертей ничего не изменят. Им на смену тотчас придут другие… Так уж устроен наш мир. Это их игра, Ласка. А правила в ней таковы, что ты неминуемо оказываешься в проигрыше, что бы ни делала. Так что выход здесь ровно один.
Озорник умолк. Ритмично пыхтел мотор, отсветы пламени из топки плясали на переборке.
– Какой? – нарушила молчание девушка.
– Смахнуть фигуры с доски!
– Не понимаю… Ты ведь только что говорил, будто не собираешься…
– Чего я точно не собираюсь делать – так это бросать бомбы, устраивать покушения и заниматься агитацией! У меня просто нет на это времени, да и потом – слишком мелко размениваться на подобную чепуху... А задачу свою я формулирую так: изменить мироздание. Я срою Империю до основания; аннулирую её мощь, разорву незримую сеть, которой опутан мир… И поганым кукловодам останутся лишь оборванные верёвочки! Как, неплохо придумано?! – глаз Озорника сверкнул яростным весельем из-под спутанных волос. – Хочешь поучаствовать в этом представлении, Маленькая Ласка Светлова?!
Девушка с минуту переваривала услышанное.
– Это же невозможно, – наконец сказала она.
– Вовсе нет.
***
Кремень привычно поплевал на ладони и взялся за рукоять. Двухкилограммовый молот взлетел в воздух с лёгкостью пушинки – и с глухим «хрясь!» обрушился точно промеж рогов. Ноги бурёнки подломились, она тяжело рухнула на землю. Забойщик отступил на шаг и кивнул помощникам. Заскрипела лебёдка, поднимая тушу. Кремень подвинул ногой корыто и коротко чиркнул грязным ножом по коровьему горлу. Струйки крови звонко ударили в жестяное днище.
– На сегодня последняя, – буркнул Кремень, вытирая руки о передник.
В дверях забойного цеха что-то шевельнулось. Забойщик вскинул голову. Скудное освещение не было для него помехой. Зрение неандертальцев острее людского, в чём апологеты превосходства человеческой расы усматривали очередное доказательство своей правоты: ведь чем дальше ты находишься от животного, тем меньше тебе требуется полагаться на природные инстинкты. Пришедший, впрочем, обладал куда более развитыми чувствами – а кроме того, совершенно не чурался своей животной природы.
– Чего надо? – неприветливо буркнул Кремень, уставившись в слабо фосфоресцирующие глаза фелис.
– Есть новости от нашего благодетеля, – промурлыкал тот.
– Намечается дельце? – Кремень щербато ухмыльнулся.
– Ну, вряд ли он стал бы звать нас на именины любимой дочки…
– Чего?
Фелис негромко фыркнул. Неандерталец совершенно не воспринимал иронию. Неудивительно: у этих парней лучшей шуткой считается неожиданный удар дубинкой по темени. Такое уж у них чувство юмора…
– Ждём тебя в полночь на старом месте, Кремень… Да, будь готов – судя по всему, работа предстоит серьёзная.
– Э, постой. Сколько он платит на этот раз? – вопрос пропал втуне: фелис исчез, словно его никогда тут и не было. «Проклятые твари! Ходят бесшумно, как… Как кошки».
Эта ночь выдалась ненастной. Зарядивший с вечера мелкий унылый дождь разогнал обитателей припортовых трущоб по их норам. Кремень накинул на плечи рыбацкий клеёнчатый плащ. Условленным местом встречи была таверна. За столиком в тёмном углу уже поджидали двое из четырёх членов банды: Долговязый Жак и алжирец Момо. Кремень взял себе кружку дешевого пива, присел на низенький столик и, не говоря ни слова, ополовинил содержимое своей посудины.
– Добрый вечер, мсье! – издевательски осклабился Долговязый.
– Где котяра? – неприветливо буркнул Кремень.
– Полагаю, там же, где твои хорошие манеры! – хохотнул Момо. – Что, язык отсохнет поздороваться со старыми корешами?
Кремень мрачно зыркнул на него из-под насупленных бровей, и алжирец тут же притих: неандерталец славился не только атрофированным чувством юмора, но и отсутствием долготерпения.
– Он был здесь, потом отлучился ненадолго, – пожал плечами Долговязый. – Сказал, что, мол, скоро вернётся.
Кремень насупился было, потом ухмыльнулся, представив себе элегантного негодяя фелис промокшим до нитки. Момо порылся за пазухой и вытащил колоду засаленных карт.
– Ну что, скоротаем времечко?
Фелис появился, когда они начали второй кон. Кремень с неудовольствием отметил, что их подельник сух, как песок в пустыне: должно быть, он нанял экипаж. Выглядел котище, как всегда, импозантно: широкие, не стесняющие движений замшевые брюки были заправлены в короткие щегольские сапожки, под новой парусиновой курткой – жилет на голое тело, шея повязана шелковым платком по моде марсельских моряков, на голове красуется широкополая кожаная шляпа.
– Мои извинения честной компании! – весело бросил фелис Марселец, с поистине кошачьим изяществом присаживаясь за стол и укладывая пушистый хвост на колени. – Буквально в последний час кое-что изменилось…
– Ну? – буркнул Кремень.
– О, просто нам придётся немного подождать… – Марселец улыбнулся, обнажив острые шила клыков. – Клиент задерживается.
– Чего делать-то? Как обычно? – поинтересовался Долговязый Жак.
– Не совсем… Хорошенько оглушить и упаковать так, чтобы даже пальцем не мог шевельнуть. Но он должен остаться в живых.
– Это как, обязательно? – проворчал неандерталец.
– Ну, если ты хочешь получить свои денежки… – хихикнул фелис. – Знаешь, как говорят – кто платит, тот и заказывает музыку. А наш патрон любит, чтобы его указания выполнялись в точности.
– Хотел бы я знать, кто он таков – наш патрон… – задумчиво протянул Долговязый, глядя в глаза Марсельцу. – Ясное дело, какая-то важная шишка…
– А вот мне это – до Полярной звезды! – хмыкнул Момо. – Наше дело – немножко нарушить закон и получить наличные; что ещё надо простым ребятам из доков!
– Меньше знаешь – крепче спишь, – подтвердил фелис. – Да, самое главное: от нас требуется поплотнее завязать ему глаза.
– Это ещё зачем? – удивился Кремень.
– Ну, наверное, чтобы он ничего не видел! По крайней мере, других причин я не вижу! – издевательски усмехнулся фелис. – Так что позаботьтесь об этом заранее: кроме верёвок и кляпа, потребуется ещё тряпьё… Ну, и мешок на голову, для надёжности.
***
– Нет, в Новом Свете мне бывать не доводилось… – Озорник поморщился: дождь заливал лицо. – О тамошних чудесах я знаю лишь из рассказов моряков и отчётов немногочисленных экспедиций. Говорят, это воистину жуткие места: непролазные джунгли, населённые чудовищными формами жизни, давно вымершими на остальных континентах. Но думаю, они тоже рано или поздно будут освоены: Империя постоянно расширяется, поглощая всё новые и новые пространства…
– Когда же они остановятся! – пробормотала Ласка.
– Не раньше, чем захватит весь мир… Сейчас не существует страны достаточно сильной, чтобы противостоять мощи Британии. Так или иначе, все окажутся под её властью, это лишь вопрос времени… Одни страны станут частью её территории, другие – колониями либо полностью зависимыми от неё придатками… Проклятье!
Последнее слово Озорник произнёс еле слышно – но так, что Ласка моментально вскинула голову и насторожилась.
От стены дома отделилась вдруг тёмная фигура. Лица под широкими полями шляпы было не разобрать – только глаза: они лучились каким-то фосфорическим, дьявольским светом! В движениях незнакомца чувствовалась угроза – и странная, нечеловеческая пластика: он словно перетекал из одного положения в другое, ни на секунду не прекращая движения. С громким «крак!» открылся автоматический нож – очень узкий и длинный. В тот же миг за спиной девушки тяжело грянули о камни мостовой башмаки. Ласка обернулась: спрыгнувшая откуда-то сверху фигура распрямлялась, демонстрируя широченные плечи и чудовищно безобразную, с массивными надбровными дугами физиономию…
– Ты говорил, он будет один! – прорычал урод, а в следующий миг события завертелись с ужасающей быстротой. Озорник выхватил что-то из кармана – и крутанувшись на пятке, коротко взмахнул рукой. Мелкая монетка вжикнула, словно пуля. Бросок был точен – злобный крепыш издал вопль боли и схватился за глаз; Озорник же метнулся вперёд – и резким движением ноги подсёк первого нападающего под колено. Негодяй, очевидно, не ожидал такой прыти от своей жертвы и рухнул навзничь, так и не успев сделать выпад.
Откуда-то сбоку вынырнула долговязая тощая фигура с мешком наперевес и попыталась надеть его на голову Озорнику, тот уклонился и саданул нападавшего мыском ботинка по голени… Тут внимание Ласки было отвлечено: урод замахнулся на неё чем-то вроде короткой дубинки. Девушка вцепилась в бьющую руку; но сила нападавшего была такова, что полностью погасить удар не удалось. Ласка охнула: «дубинка» оказалась мешочком, туго набитым песком. Перед глазами всё помутилось – но тут на девушку снизошло вдохновение, и она что было сил впилась зубами в пальцы врага! Тот заорал и отшвырнул её в сторону. Она рухнула прямо в лужу, подняв фонтан брызг… В грудь больно уперлось что-то твёрдое. «Пистолет! Подарок Шолт-Норта!» Ласка сунула руку за пазуху. Пальцы нащупали тёплые костяные щечки рукояти. Она встала на колени. Ствол ходил ходуном, перед глазами всё расплывалось… Выстрел получился неожиданно громким; отдача едва не выбила кургузую рукоять из Ласкиной руки.
– Револьвер! – взвизгнул кто-то, спустя секунду шайка обратилась в бегство.
Озорник, тяжело дыша, подошел к девушке и помог ей подняться на ноги.
– Кости целы?
– Ага… Голова только как-то… Плывёт… – Ласка посмотрела на своего спутника и неудержимо расхохоталась. – Ох… Неужели я такая же мокрая!?
– По-моему, ещё мокрее… Но ты молодчина! – Озорник поднял что-то с земли. – Смотри-ка, итальянский автоматический стилет, и не из дешевых…
Ласка с интересом рассматривала нож. Рукоять с костяными накладками, клинок, хищный и длинный, и небольшие усики гарды делали его похожим на узкий кинжал, только заточенный с одной стороны.
– Здешняя шпана обожает такие вещицы… Но эта – явно штучной работы, да и подлиннее прочих. Похоже, чертов фелис – профессионал…
– Кто?!
– Фелис. Нам ещё не раз придётся иметь дело с этим племенем, в Альбионе их пруд пруди; там вообще много странных народов…
– Так он что же, не человек?
– Фелис – разумные котообразные. Никогда с такими не сталкивалась?
– Н-нет… Я ведь даже разглядеть его толком не успела…
– Эти бестии достаточно умны, чтобы из всех способов заработать на жизнь выбирать не самые законные… Из них получаются отличные соглядатаи, ловкие воры и неплохие наёмные убийцы. Интересно, как им удалось меня вычислить?
Ласку начала бить дрожь. Озорник обнял девушку за плечи, прижал к себе. Сквозь мокрую одежду она почувствовала тепло его тела. Поцелуй был мягким и нежным: он оказался самой естественной в мире вещью, но ей хотелось ещё и ещё…
– Негодяи могут вернуться… – прошептал Озорник, отрываясь от её губ.
Дождь припустил вовсю; чтобы согреться, они побежали. Промокшая насквозь одежда липла к телу, в башмаках хлюпало, лицо горело огнём… Внезапно улица кончилась. Они очутились на побережье: шумели волны, ветер чуть слышно посвистывал в сетях. Неподалёку маячили смутными силуэтами перевёрнутые вверх дном рыбачьи лодки. Ласка и Озорник переглянулись – и, не сговариваясь, залезли под ближайшую. Озорник начал было что-то говорить – но девушка вновь приникла к его губам, обвила руками шею, больше всего на свете боясь потерять ту сумасшедшую, пугающе-радостную вседозволенность, теснившуюся в её груди... Всё оказалось совсем не так, как представлялось ей в душных ночных фантазиях: не было ни жара, ни боли, ни давящей тяжести чужого тела – лишь восхитительная упругость и мягкое, безостановочное, почти змеиное скольжение, рождающее сладкие судороги внизу живота…
***
Баркас весело разрезал маслянистые воды Ла-Манша. Озорник всё ещё спал, Ласка же чувствовала себя бодрой и отдохнувшей – хотя лёгкое головокружение порой напоминало о полученном ударе. Девушка поднялась на палубу и присела на фальшборт, держась одной рукой за ванты. Светало; прохладный бриз вымыл последние остатки сна. Они приближались к Альбиону. Сперва изменило цвет небо: нежная лазурь помутнела, и над горизонтом поднялось огромное, размытое облако смога. Парящие над морем тёмные точки постепенно обрели очертания: это были вовсе не птицы, а флотилии гигантских воздушных кораблей – в Империи лов рыбы осуществлялся с дирижаблей. Альбион поднимался из вод, подобно Афродите нового времени, прекрасный и безобразный одновременно. Бледную плоть меловых утёсов пронзали костыли сложных геометрических конструкций, кружевные переплетения стальных ферм и труб сжимали пологие холмы, словно безжалостный кринолин – пышные формы модницы. Навстречу стали попадаться суда – от утлых челноков до роскошных многоэтажных паромов. Баркас бежал резво. Паруса вкупе с новенькой паровой машиной делали своё дело: они быстро обогнали несколько тихоходных посудин.
– Ещё полчаса – и мы ступим на землю великого острова, – сказал за спиной Ласки Озорник. – Отсюда начиналась Империя; этот край хитростью, силой и деньгами своих правителей стал тем, чем является ныне… Алмазные копи Африки, виноградники Италии и Франции, германский строевой лес и уголь… А теперь они обратили свой взгляд на покрытые ледниками земли Московии и Сиберии… Величие Империи не знает предела, как и алчность тех, кто ею правит.
«Он ни словом не обмолвился о том, что случилось меж нами ночью! Господи, спасибо тебе! Сейчас я умерла бы со стыда, заговори он об этом!»
– Как думаешь, шкиперу можно доверять? Он не выдаст нас? – голос Ласки после вчерашних приключений звучал хрипловато.
– Вряд ли. Эти парни – ирландцы до мозга костей; они не слишком-то жалуют власти… Пойдём вниз! На палубе легко простудиться, кроме того – нам надо кое-что обсудить.
– Обсудить? – настороженно поинтересовалась Ласка, спускаясь вслед за Озорником в прокуренную духоту кубрика.
– Ну да… Мы должны придумать тебе имя. Ты же у нас мальчишка, ученик механика, помнишь? Изрядный сорванец и не дурак подраться. Как могут звать такого парня? Мне вот кажется – Уильям, или, сокращенно, Билли. Что скажешь?
