Текст книги "Лексикон (СИ)"
Автор книги: Павел Марушкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
– Великолепное зрелище, а? – капитан широким жестом обвёл горизонт. – Я чувствую себя конкистадором на заре великих завоеваний!
– Что ж, в широком смысле слова мы повторяем их путь, – откликнулся Озорник. – Из Старого Света в Новый… Вы знаете, как они называли те края? Земля Чудовищ… Полагаю, бедняги были шокированы, впервые узрев всех этих допотопных монстров. Вам уже доводилось с ними встречаться?
– Ха! А откуда, вы думаете, у меня вот это?! – Стерлинг потряс в воздухе протезом. – Когда я только начинал своё дело, налаживал связи с табачными плантациями, мне доводилось порой неделями пропадать в этих чертовых джунглях… Я оставил в зубах одной мерзкой твари полдюжины фунтов собственного мяса, сэр! К счастью, теперь мы вооружены и экипированы куда лучше, чем в те времена; вдобавок, мои «стим бойз» – великолепные бойцы…
– Выходит, я зря беспокоюсь?
– Гм… Ну, я бы так не сказал… Новый Свет по-прежнему остаётся дьявольски опасным местом; просто у нас теперь куда больше шансов остаться в живых…
Корабль жил размеренной жизнью. Ласка потихоньку привыкла к постоянной качке и плеску волн; запах мокрого железа, доводивший её до тошноты в первые сутки пути, постепенно сделался незаметным. Дел для неё почти не находилось: все механизмы работали как часы, а мелкие регулировки Лидделл предпочитал делать сам. По малейшим изменениям в вибрации двигателя девушка научилась угадывать происходящее в чреве судна: запуск и отключение динамо-машины, насыщающей призраков энергией, работу вентилирующих устройств, подъём и спуск парусов…
Озорник, казалось, просто выпал из реальности. С раннего утра и до позднего вечера он просиживал в их крохотной каюте, погруженный в вычисления. Географические карты, толстые, академического вида тома, тетради с уравнениями загромождали маленький стол. Девушка одновременно и досадовала на своего напарника – и проникалась к нему уважением: такой сосредоточенности ей ещё не доводилось встречать. Оказывается, до сих пор она была знакома только с двумя ликами этого человека; но вот путешественник и авантюрист отошли на задний план, уступив место ученому, одержимому поставленной задачей. Ласка засыпала при свете масляной лампы, под шорох царапающего бумагу пера – и просыпалась от запаха кофе: Лев, прихлёбывая из кружки, бегал взглядом по строчкам, время от времени делая пометки... В конце концов девушка стала ухаживать за ним, как за больным: приносила еду, заставляла совершать ежедневный моцион по скользкой от брызг палубе – но даже там, лицом к лицу с безбрежным океаном, Озорник витал мыслями где-то очень далеко…
Дымы по правому борту первым заметил Потап. Мохнатый воин проводил на палубе много времени, составляя компанию вахтенным матросам. Те – и люди, и призраки, удивительно быстро сошлись с медведем; почти что приняли в свою компанию – и это несмотря на то, что бритиш тот по-прежнему понимал с пятого на десятое. «Nick» – выводил пальцем по палубе присевший на корточки призрак: перегретый пар оставлял на холодном металле след, ясно видимый в течение двух-трёх секунд.
– Ниск? Хм… А, эвон что, Ник! Николай, значится, по нашему, Николя… – добродушно ворчал зверь. – Ну что за язык такой: пишется так, а читается эдак… Э, Коль, ну-кось, глянь-ко: это, часом, не дымок там у горизонта? Как там по вашему… Си! Си! Э-эх, едрёныть… Смог! Си зе смог! Да что ты так пялишься, трубу-то подзорну возьми, дура…
Подзорная труба, конечно, вряд ли помогла бы: «стим бойз» воспринимали окружающий мир совсем по-другому, и оптика тут была бессильна; но призрак, видя беспокойство Потапа, догадался, в чём дело – и спустя минуту на палубу поднялся капитан Стерлинг.
– Лопни мои глаза, это же военный паровой корвет! – рявкнул он, не отрываясь от окуляра. – Рулевой – пять румбов вправо! Лидделла ко мне!
Вскоре сделалось ясно, что они замечены. Корвет не был случайным кораблём; едва «Паровая Душа Стерлинга» завершила манёвр, как он изменил курс, следуя наперерез. Капитан переглянулся с инженером.
– Прикажете готовить судно к бою, сэр?
– Попробуем обойтись без драки… У этого сукина сына многовато пушек; сыграем-ка с ним в прятки. Готовимся к погружению… Убрать паруса, спустить мачты! Боцман, свистать всех вниз! – Стерлинг ухмыльнулся. – Посмотрим, как им понравится такой трюк!
Призраки и люди разбежались по местам. Матросы знали своё дело туго: прошло совсем немного времени, как палуба опустела. Ласка спускалась по трапу одной из последних; она успела заметить, как нос корвета вспух вдруг белым облачком, а спустя несколько секунд над водой прокатился далёкий гром.
– Приказывают встать! – буркнул идущий следом Потап. – Ага, сейчас…
Все люки были задраены. Инженер Лидделл спустился в машинное отделение; под его присмотром совершались сложные манипуляции – перекрывались и отворачивались вентили, лязгали рычаги, срабатывали, резко щелкая, автоматические клапаны… По коридорам чуть заметно потянуло угольной гарью. Ласка всем телом ощущала новые ритмы, возникшие в недрах стального монстра; так, должно быть, проглоченный китом пророк Иона прислушивался к бурлению газов в теле морского исполина, уходящего в хляби морские… Внезапно ей стало страшно. Что, если Лидделл ошибся в расчетах, или в конструкции оказалась одна-единственная дефектная труба, или разболтался клёпаный шов? Тогда – рёв прорвавшейся внутрь воды, взрывы топок, и хитроумный корабль отправляется прямиком на дно вместе со всем его экипажем… Закусив губу, девушка поспешила в их с Озорником общую каюту. Лев Осокин по-прежнему сидел над картой. Казалось, за прошедшие часы он даже не сменил позу – впрочем, возможно, так оно и было: исписанных аккуратным бисерным почерком листов заметно прибавилось.
– Мы погружаемся, – хрипловато выдохнула Ласка.
Озорник, наконец, оторвался от своих записей.
– Погружаемся? В каком смысле?
– Это не обычный корабль; ты что, забыл?
– Ах, да, Стерлинг хвастался, как же… Ныряющее судно, – Озорник с наслаждением потянулся. – Выходит, Лидделл всё-таки решил испытать своё детище? Но почему именно сейчас?
– Потому что нас преследуют! – фыркнула девушка. – Ты, похоже, с головой ушел в свои цифирки… Прислушайся!
Озорник склонил голову набок. За сталью обшивки чуть слышно журчала вода. Стекло иллюминатора внезапно потемнело; проникающий в каюту свет сделался бирюзовым, потом голубовато-серым, словно в сумерках. Привычная качка исчезла, пол приобрёл ощутимый наклон – «Паровая Душа Стерлинга» уходила в пучину с небольшим дифферентом на нос. Ласкин спутник достал спички…
– Погасить лампы! Огня не зажигать! – гулко разнеслось по коридорам. – Экономим воздух!
В полумраке – горела лишь каждая четвёртая лампа, они прошли в кают-компанию. Там собрались все, свободные от вахты: даже призраки, предусмотрительно выбравшие дальний угол. Люди молчали, напряженно прислушиваясь к шороху и поскрипыванию металла: обшивка сжималась под давлением вод. «Что будет, если конструкция не выдержит? Успеет ли Озорник вытащить нас из этого?» – Ласка напряженно закусила губу. Лев словно услышал её мысли, нащупал маленькую ладошку и тихонько сжал…
Время остановилось. Топки были заглушены; котлы стремительно остывали. Сделалось непривычно тихо. Небольшой дифферент вскоре выровнялся: «Паровая Душа Стерлинга» замерла в водной толще, затаилась, выжидая, покуда рассекающий волны хищник уберётся восвояси.
– В Крымскую кампанию, покуда их не выдавили с побережья, московиты использовали против нас подводные суда, – нарушил тишину один из матросов, крепкий пожилой дядька. – Помнится, корабельные инженеры тогда сооружали специальные бомбы. Эдакая железная бочка, и хитрый какой-то запал…
– Да откуда у них такое! Там, наверно, решили, что наш корабль затонул! – возразили ему.
– Полагаю, дела обстоят именно так, джентльмены! – Стерлинг, довольно улыбаясь, вошел в кают-компанию. – Но на всякий случай мы останемся под водой до темноты… Воздуха у нас хватит, на этот счет беспокоится нечего. От вас требуется только терпение.
Потянулись томительные часы ожидания. Озорник вскоре ушел. Кое-кто попытался было вести беседу, но разговор вскоре угас. Двое «стим бойз» раздобыли где-то шахматную доску и застыли над ней, будто в трансе, изредка двигая призрачными пальцами фигуры. Остальные, от нечего делать, сгрудились вокруг, внимательно следя за ходом баталии и изредка вскрикивая и сдавленно шипя сквозь зубы, коснувшись по неосторожности кого-нибудь из игроков. Потап осторожно тронул девушку за плечо.
– Холодно здесь! – смущенно, как показалось Ласке, буркнул медведь. – Простудисся…
Девушка позволила увести себя в каюту. Там, лёжа на узкой койке, она забылась неспокойной дрёмой.
Сон не был кошмаром из тех, которые частенько мучили её последнее время; но не был он и обычным набором бессвязных видений. Ласка очутилась посреди бескрайней, укутанной снегами равнины. Вечерело; необычный, лимонного цвета закат навевал печаль. Откуда-то девушка знала, что стоит лютый мороз – хотя сама его совершенно не ощущала, разве что в носу пощипывало. Ничто не нарушало мёртвую безмятежность этого места; как вдруг Ласка заметила высоко в небе маленькое темное пятнышко – летящую птицу. «Гагара» – подумала она: острый взгляд выцепил характерный сутуловатый изгиб птичьей шеи. Летунья, очевидно, тоже её заметила: широко распахнув крылья, она сделала несколько кругов по нисходящей спирали – и наконец приземлилась, подняв искрящееся облако снежинок. Когда оно рассеялось, Ласка изумлённо распахнула глаза: на гагаре красовалась нарядная, ладно скроенная малица – а перепончатые лапы прятались в сапожки-пимы! Острый клюв открылся.
– Далеко ты забралась, Маленькая Ласка, – сказала странная птица. – Ох, и далеко… А путь ещё неблизкий предстоит!
Девушка молчала, во все глаза рассматривая невероятную гостью.
– Много всякого с тобой вскоре случится, – продолжала та. – Но ты не бойся: всё хорошо будет. Да сына береги. Помни: не одна ты теперь. А дальних троп да чужих земель не страшись. Земли разные, а небо на всех одно…
– Кто ты? – спросила Ласка. – И… Что со мной случится-то?
Гагара склонила голову на бок и посмотрела на собеседницу весёлым блестящим глазом.
– Не бойся ничего, дочка, а тяжко будет – крепись. Не зря я тебя Маленькой Лаской нарекла: маленькая, да ловкая, в любую щель проберёшься и от врага улизнёшь, а то и укусишь – да так, что мало не покажется! Только сердце своё почаще слушай: оно дурного не присоветует…
– Ма… Мама?! – Ласка шагнула было вперёд, но движение получилось каким-то странным: собственное тело вдруг показалось ей слишком длинным и пружинистым, а ноги – короткими; вдобавок их, кажется, было больше, чем две! Опустив глаза, она увидела аккуратные, покрытые белоснежной шерстью лапки с острыми коготками – и… От удивления проснулась. Пол слегка покачивало, и впервые с момента отплытия мерное дыхание океана не пугало, а успокаивало: «Паровая Душа Стерлинга» всплыла на поверхность. Зябко поёжившись, девушка глянула в иллюминатор. Полная луна отбрасывала на воды зыбкую, переливающуюся тысячью неверных оттенков дорожку…
***
Под тяжелыми зеленовато-серыми тучами, окаймлённый мелкой штриховкой свинцовых волн, расстилался Альбион – тёмное сердце великой цивилизации Запада, огромный человеческий муравейник. Жилые районы перемежались с промышленными кварталами и пустырями. Великое множество труб питало облако вечного смога, висящее над островом-столицей могущественной Империи. Смешиваясь с низкими облаками, они порождали едкие дожди: под ядовитой капелью быстро ржавела кровля, растрескивалась и крошилась кирпичная кладка, а бронза дверных ручек и молотков покрывалась неопрятными пятнами окислов. Много выше грязных туч лежали чистые облака; и по этому застывшему перисто-белому морю беззвучно плыла исполинская конструкция. Незримая для населяющих твердь, будто обиталище богов древности, перемещалась она в потоках разреженного воздуха. Огромные, в десятки раз больше самого крупного из дирижаблей, баллоны поддерживали с двух сторон корпус, по форме больше всего походивший на короткий широкий клинок римского меча-гладиуса. «Немезис», единственная дама среди четырех авианесущих гигантов, которыми располагал военно-воздушный флот Империи, патрулировала небо Альбиона. Трое других исполинов находились за многие тысячи миль от острова-столицы. «Борей» обеспечивал поддержку экспедиционному корпусу, сражавшемуся с ихэтуанями в Китае, «Навуходоносор» плыл в залитом солнцем небе Австралии, а «Оберон» купался в лазурных струях эфира над просторами Тихого океана.
Авизо, мини-дирижабль, казавшийся совсем уж маленьким и невзрачным по сравнению с белоснежным гигантом, осторожно развернулся над рукотворным полем. Линии разметки пересекали её в разных направлениях; ориентируясь по ним, рулевой вёл судно на посадку. Вниз полетел швартовочный конец; несколько человек, казавшихся гротескно-неуклюжими в своих, похожих на водолазные костюмах, закрепили их на вделанных в палубу скобах.
– Наденьте маски! – пилот указал на сетчатую полку: там поблёскивали латунью короткие цилиндры газгольдеров, соединенные при помощи гофрированных шлангов с гуттаперчевыми «намордниками». – Пока вы на палубе, неукоснительно выполняйте распоряжения встречающего: от этого может зависеть ваша жизнь.
Джек послушно прижал к лицу попахивающую чужим потом резину, затянул ремешки и помог Сильвио управиться с дыхательным аппаратом; тот, в свою очередь, позаботился о фрау Мантойфель. Имеющий Зуб проделал аналогичную операцию со своим шефом.
– Готовы? Открываю! – глухо прозвучал из-под маски голос пилота.
Мюррей отвернул краник. Струя воздуха с тихим шипением потекла в маску. Люк распахнулся, и пассажиры дирижабля невольно сощурили глаза. После тускло освещённой гондолы ярко сияющее в безоблачном небе солнце показалось им ослепительным. В следующий миг дыхание спёрло от холода: снаружи царствовал свирепый мороз! Фигура в нелепом «водолазном» костюме отступила, делая манящие движения. Спустили короткий трап; путешественники спешно покинули доставивший их воздушный корабль. Листы незнакомого серебристого металла чуть пружинили под ногами. Торчащая из палубного настила цилиндрическая рубка оказалась лифтом: кое-как они уместились там вшестером, и «водолаз» повернул рубильник. Загудели моторы, и кабина неторопливо двинулась вниз. Джек стал было расстегивать ремешки, но провожатый резко покачал головой и ткнул пальцем в циферблат на стенке. Вглядевшись, Мюррей понял, что это барометр; вот только шкала была проградуирована до значительно меньших величин, чем обычные семьсот двадцать миллибар. Лифт остановился. Зашипел сжатый воздух; стрелка дрогнула и поползла вправо. Наконец, давление выровнялось. «Водолаз» открутил барашки и снял с головы шлем; лицо у него оказалось совсем юным.
– Разрешите приветствовать вас на борту воздушного линкора «Немезис», джентльмены! – звонко отрапортовал он. – Прошу следовать за мной: командор ждёт!
Командор Военно-Воздушного флота Империи Роберт Мак Дули поражал воображение. Вместо положенных форменных брюк он носил килт традиционных цветов клана Мак Дули и берет с помпоном, залихватски сдвинутый набекрень. Шотландский стиль был выдержан даже в мелочах: Джек заметил выглядывающую из-за отворота правого гольфа рукоять «скин ду» – традиционного короткого кинжала. Возникла неловкая пауза: вошедшие бестактно таращились на командора.
– Приветствую вас на борту, джентльмены! Перейдём сразу к делу. Я получил несколько странные инструкции относительно вас… Поначалу я даже грешил на аппарат Маркони: эфирный телеграф – штука тонкая, в работу могла вкрасться ошибка…
– Никаких ошибок! – заявил Легри. – Мы…
– …Потом я решил, что ошибся мой шифровальщик, и наконец – что ошибку допустили в Адмиралтействе! – словно не слыша его, продолжал Мак Дули. – Я взял на себя смелость уточнить инструкции, однако ответ не внёс ясности… Поэтому я спрашиваю вас, джентльмены: кто, в конце концов, вы такие и что, черт возьми, творится?!
«Да он взбешен!» – сообразил Джек. – «Просто вне себя от ярости!»
– Мы… – начал было француз, но Сильвио Фальконе мягко взял его за локоть.
– Позвольте мне объяснить, сэр… Мы – уполномоченные правительства… Особые уполномоченные. Наше присутствие не должно афишироваться: для ваших подчиненных мы всего лишь гости «Немезис». Поверьте, мы никоим образом не собираемся вмешиваться в ваши прерогативы: наша цель – всего лишь общий контроль за операцией…
– «Всего лишь»! – фыркнул Мак Дули. – Скажите мне, джентльмены: среди вас есть хоть один военный?
Сильвио покачал головой.
– Так в чём же цель вашей… Миссии? – после долгой паузы осведомился командор.
– Мы должны обнаружить в Атлантике корабль! – снова встрял Легри.
– В Атлантике? Вот как? – скучным голосом осведомился Мак Дули. – Нельзя ли поконкретнее?
– Мы знаем только, что они держат курс в Новый Свет… – вздохнул Сильвио. – А обнаружение… Над этим сейчас работает весь военный флот Империи; собственно, мы надеемся, что помощь «Немезис» станет решающей в поисках. Дирижабли способны держать под наблюдением огромные поверхности…
– И какому же из множества судов, пересекающих Атлантику, следует отдать предпочтение?
– О, это необычный корабль. Полупогружное бронированное судно; над водой выступает лишь палуба. Его силуэт легко будет отличить от прочих.
В газах Мак Дули впервые промелькнул интерес.
– Гм… С воды – возможно. Но, джентльмены, вы когда-нибудь видели корабль сверху, с высоты облаков?
– И тем не менее, сэр, сделать это необходимо, – с мягким нажимом сказал Сильвио. – Возможно, это самая важная вещь на свете – для Империи… И для всего мира тоже.
– Послушайте! – нарушил затянувшуюся паузу Джек. – Мы знаем, когда они вышли из Лондона, так? Можно ведь прикинуть минимальную и максимальную скорость движения той штуки… И надо учитывать, что они, скорее всего, будут держаться в стороне от привычных маршрутов.
– Хорошо… Допустим, мы его обнаружим, этот ваш броненосец. Что дальше? Следует потопить его? Или, – шотландец усмехнулся – взять на абордаж? С воздуха это будет не так-то легко сделать!
– Для начала просто найдите этих мерзавцев! – бросил Легри. – Возьмите их корабль под наблюдение; а дальше… Дальше вы получите новые инструкции, командор. Для этого мы здесь.
…Аэропланы один за другим появлялись на верхней палубе авианосца: нескладно-грозные, словно детёныши доисторических летучих тварей, «Стимфлаи» – детище имперской инженерной мысли. Круглые участки палубного настила проваливались вниз, чтобы спустя минуту-другую подняться вновь, неся на себе летучую машину – обтянутый тканью остов из фанеры, ткани и стальных тросов. Повинуясь слаженным действиям палубной команды, распрямлялись складные крылья, выдвигалось на телескопических кронштейнах коробчатое хвостовое оперение. Экипажи занимали места в тесных, словно бочка, кабинах; глаза их прикрывали толстые «консервы» – очки-светофильтры на пол-лица, гофрированные шланги тянулись от дыхательных масок к поясам – там располагались баллоны газгольдеров. Гудело пламя горелок: паровые котлы рукотворных птеродактилей грелись сжиженным газом. Жужжание пропеллера становилось всё выше, и вот маленькие колёса, освобожденные от захватов, начинали разбег – со стороны эта короткая, чуть вихляющая траектория напоминала путь ползущей по стеклу осы. Аэроплан добегал до края палубы – и проваливался вниз, в воздушную стихию, оставляя за собой дорожку медленно рассеивающегося пара; а его место уже занимал следующий. Взлететь было куда проще, чем совершить посадку; и «Немезис» редко выпускала больше двух-трёх разведчиков за раз. Приказ Мак Дули отправить в небо сразу десять «Стимфлаев» был беспрецедентным – воздушный линкор разом лишался половины палубной авиации. Из выпускных клапанов «Немезис» струился прозрачный газ – вахтенные уравнивали подъемную силу баллонов внезапно полегчавшего судна.
Мерно стрекотали моторы, гудели натянутые, словно струны, тросы, чуть слышно посвистывал воздух вокруг кожуха носового обтекателя. Экипаж каждого аэроплана состоял из двух человек: пилота и стрелка-штурмана. В обязанности последнего входило также бомбометание; поэтому, кроме «ли-метфорда», устанавливаемого на специальный кронштейн, у него имелось и несколько ручных бомб, хранившихся в специальных, обитых войлоком гнёздах. Впрочем, сейчас целью авиагруппы была исключительно разведка. Стая тёмных силуэтов прорвалась сквозь облака; как только в разрывах туч показалась океанская гладь, они разделились – каждый аэроплан следовал заранее оговоренному маршруту. Множество глаз обшаривало водную поверхность. Время от времени наблюдателям казалось, будто они что-то видят, но увы – то был лишь морок, порожденный чрезмерным напряжением глазного нерва. Наконец, манометры топливных баллонов показали, что настала пора возвращаться. «Стимфлаи» разворачивались, задирали носы – и ныряли обратно в облака, следуя указаниям компасов.
На следующий день всё повторилось. Разведывательные рейды не прекращались в течение недели. Не обошлось без эксцессов: во время одного из вылетов аэроплан сбился с курса и долгое время не мог вернуться на «Немезис». Смерть в холодных водах Атлантики приближалась неотвратимо; лишь когда солнце кануло за горизонт, стрелок-штурман смог, наконец, засечь в небе огни линкора. На последних литрах газа «Стимфлай» дотянул до палубы; лица выбравшихся из кабины напоминали цветом слоновую кость… Наконец, Роберт Мак Дули решительно воспротивился продолжению поисков. Взбешенный Легри грозил страшными карами; однако на хладнокровного шотландца это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
– Мы сделали всё, что могли… Сэр! – выпятив челюсть, заявил он в ответ на обвинения. – Запасы топлива на борту не безграничны; я же несу ответственность за мой корабль. Вы что, хотите, чтобы «Немезис» потеряла ход и сделалась игрушкой ветров?!
– Вздор! Топлива более, чем достаточно! – бушевал француз.
– Позвольте мне об этом судить, сэр!
В рубку вошел один из мичманов; отдав честь, он протянул командору сложенный вчетверо листок бумаги. Мак Дули развернул его, пробежал глазами – и молча протянул кипящему яростью Легри.
Это была расшифровка полученного на эфирный телеграф Маркони послания Адмиралтейства. Паровой корвет «Гортензия» сообщал о странной встрече в районе сороковой параллели: судно с необычным, очень низким силуэтом, по описаниям похожее на разыскиваемый корабль, затонуло буквально на глазах изумленных моряков… Француз лишился дара речи и пару минут безмолвно пялился в строчки послания. Наконец, он оторвал взгляд от бумаги – и криво усмехнулся.
– Что, вот так просто?! Не верю!
Джек с любопытством заглянул в листок – и побледнел. В памяти всплыло: шалые глаза, гибкий стан, стремительно-грациозная походка… Ах, мисс Вайзл, графиня Воронцова… Как же вас звали по-настоящему… Легри и Фальконе переглянулись.
– Не могу поверить, что всё закончилось вот так просто… – прошептал Сильвио. – Все наши надежды…
Француз вытер внезапно вспотевший лоб.
– Что ж; может, оно и к лучшему… Если это действительно тот самый корабль. Командор, нам нужна более точная информация; отправьте запрос.
– Может, имеет смысл осмотреть место крушения? – неуверенно поинтересовался Джек.
– Зачем? Что вы там увидите – тысячи акров пустынных вод? – пожал плечами Мак Дули.
Подтверждение не заставило себя ждать. Судя по описаниям, затонувший корабль был тем самым – совпадали все детали… Джек ясно помнил необычный силуэт броненосца; ошибка исключалась. Завещание покойного Дадли Фокса было исполнено: таинственный талисман, дарующий власть над миром, упокоился на дне океана – вместе с затеявшими эту безумную авантюру.
– Я могу лечь на обратный курс? – сухо поинтересовался Мак Дули.
Легри с неохотой кивнул.
– Подождите немного… – внезапно попросил Сильвио. – Я хотел кое-что освежить в памяти; пересмотреть привезенные бумаги… Командор, полагаю, лишний час не играет большой роли? Джек, помогите мне разобраться…
В каюте Фальконе достал свой саквояж и вывалил на столик гору бумаг.
– Что мы ищем, сэр? – полюбопытствовал журналист.
– Материалы касательно владельцев сухого дока – того самого, где скрывался Осокин со своей шайкой... Мне, знаете ли, удалось кое-что раскопать… – Сильвио рылся в документах. – Есть там один момент, он не даёт мне покоя… Скажите, мой мальчик, фамилия Лидделл вам ничего не говорит? Инженер Джонатан Лидделл…
– Боюсь, что нет, – Джек пожал плечами. – Кто это?
– Ученый и изобретатель, чрезвычайно талантливый… К сожалению, большинство его работ оказались слишком новаторскими для наших судостроителей. Вы знаете, он предложил Адмиралтейству проект подводного корабля, субмарины.
– Наподобие тех, что использовали московиты в Крымской войне?
– Нет-нет… Понимаете, Джек, главная проблема субмарин – в автономии. Московитские подводные ладьи всё равно оставались связанными с поверхностью – при помощи перископических труб, через них в лодку закачивали воздух… Полностью они погружались лишь непосредственно ввиду наших кораблей. Ну, а Лидделл разработал судно, которое может оставаться в толще вод больше суток, да ещё и передвигаться с достаточной скоростью…
– Послушайте, Сильвио, когда вы успели всё это разузнать? – изумленно спросил репортер.
– У меня неплохие связи, причем в самых разных кругах, помните? – слабо улыбнулся Фальконе. – Так вот, я продолжу, с вашего соизволения… Когда проект был готов, он предложил его нашему Адмиралтейству. Там чертежи и расчеты изучили, одобрили – и… Положили под сукно.
– Но почему?!
– Потому что Империя и так владычествует над морями; ничей флот не может сравниться с нашим по мощи и многочисленности. А спустив со стапелей подводный корабль, мы создадим нечто большее – прецедент… Те же московиты добились определённых успехов в строительстве субмарин; правда, это не помогло им удержать Крым… А теперь представьте, что некая держава создаёт целый подводный флот! Для Империи это будет началом конца – сама возможность подло, из-под воды, топить ничего не подозревающие корабли… В открытом море, в гаванях, в бухтах… Лидделлу выплатили солидную компенсацию, но он не угомонился. Поняв, что никто не собирается воплощать его идеи, он принялся строить подводный корабль сам, в частном порядке. Как водится, такого рода безумные прожекты съедают кучу денег; он вскоре разорился и вынужден был оставить это дело. После этого сведения о мистере Лидделле сделались отрывочными. Насколько известно, он долгое время бедствовал, пробавляясь случайными заработками. Последним его работодателем был некий Стерлинг, личность скользкая – по крайней мере, моим источникам ничего не удалось о нём раскопать, кроме парочки грязных слухов…
– Какого рода грязь? – полюбопытствовал Джек.
– Пиратство, контрабанда, незаконная торговля… Вроде бы. Мистер Стерлинг относится к тем людям, что быстро и необъяснимо разбогатели; вы же понимаете, различные домыслы не заставили себя ждать… Где же… А, вот они! – Сильвио извлёк из груды бумаг несколько покрытых убористым почерком листов и пробежал их глазами. Внезапно взгляд его замер.
– Ах ты, дьявол… Я так и знал!
– О чём это вы? – непонимающе нахмурился Джек.
– Вот, смотрите… Это бумаги торговой палаты. Тут список акционерных компаний и построек старого порта, им принадлежащих... Наш сухой док – имущество одной такой компании. А здесь – список её акционеров; и кто, как вы думаете, владеет контрольным пакетом акций?! Некто Уильям Стерлинг, эсквайр!
– Тот самый Стерлинг? – Мюррей не сводил взгляда с Фальконе; на лице того читалось затаенное торжество.
– Будь я проклят, если знаю! Но совпадение чертовски любопытное, не правда ли? Лев Осокин прячется в сухом доке, которым владеет некто по фамилии Стерлинг… Там же находится весьма необычного вида корабль – на котором наш Инкогнито, предположительно, покинул Альбион… И некий Стерлинг является патроном инженера Лидделла – изобретателя, возможно, самой совершенной в мире субмарины!
– Если сложить эти факты, и добавить к ним странный корабль, ушедший под воду на глазах изумленных моряков «Гортензии»… – медленно произнес Джек.
– Именно, мой мальчик.
– Но тогда, выходит, они вовсе не затонули! – воскликнул Мюррей. – Эти парни попросту одурачили всех, и теперь…
– Теперь Осокин с каждым часом приближается к берегам Нового Света, – кивнул Сильвио. – К счастью, «Немезис» движется куда быстрее морских судов; и мы имеем хороший шанс перехватить их в Атлантике… Что ж, пойдёмте брать на абордаж нашего доблестного командора!
***
Стальной левиафан, отбрасывая пышные усы пены, проламывал гребни волн; вода звучно билась о борт. Ровно вибрировали могучие двигатели, короткие трубы выдыхали облака угольной гари, тут же уносимые солёным ветром. «Паровая Душа Стерлинга» шла на всех парах, потушив огни – корабль-призрак посреди безбрежных просторов. В течение нескольких дней им не встретилось ни единого судна: зоркие глаза вахтенных понапрасну обшаривали горизонт. Пустынный океан действовал успокаивающе. Необходимость держаться вдали от оживленных маршрутов удлиняла путь, но иного выхода не было: любая встреча была чрезвычайно опасна для беглецов.
К вечеру десятого дня пути погода начала портиться. Небо затянули тяжелые тучи; порывы ветра срывали с верхушек волн брызги – палуба вмиг сделалась мокрой и скользкой. Волнение быстро усиливалось; а с запада стремительно накатывалась темнота, прорываемая то и дело тусклыми зарницами молний. Паруса спешно убрали; выдвижные мачты скрылись в корпусе судна.
– Хорошенько всё закрепили, сукины дети?! А теперь живо все вниз! Очистить палубу! – надрывался О'Рейли. – Задрайте люки как следует; нас ждёт весёлая ночка…
Волнение усиливалось. Ласку, впервые с начала пути, посетил жестокий приступ морской болезни. Ощущение было омерзительным: хотелось свернуться в комочек и умереть…
Девушка лежала пластом на койке, с болезненным содроганием прислушиваясь к царящим в теле ощущениям: желудок вместе с кораблём мучительно медленно заползал на водяную гору – и с тошнотворной слабостью соскальзывал вниз, взбалтывая все потроха, словно ведёрко с мутной водой. Озорник по-прежнему корпел над расчетами. Лишь изредка, когда крен становился особенно крут и гора бумаг на столе начинала шевелиться, грозя упасть на пол, он протягивал руку, останавливая её – и вновь принимался писать. «Мог хотя бы раз оторваться от своей писанины, подойти, утешить… С тех пор, как Лев засел за работу, он вовсе перестал обращать на меня внимание… Словно я чужая ему!». Ласка тихонько заскулила: у неё даже не хватало сил, чтобы как следует обидеться. Снаружи деликатно поскреблись. В дверь просунулась мохнатое рыло Потапа.
