Текст книги "Лексикон (СИ)"
Автор книги: Павел Марушкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
– Что ж, надо – так надо, – в тон ему ответил Озорник.
– Нет уж, я с вами! – заявила Ласка.
– Хорошо… Накинь только плащ.
– Да в этой штуке нет необходимости! – хмыкнул капитан. – Мы пришли в Новый Свет, а здесь гораздо теплее, чем в старушке-Европе… Черт, я уже начинаю потеть – а ведь мы ещё в Атлантике!
– Ветер стих, – буркнул ирландец. – Ох, не нравится мне всё это…
Солнце медленно погружалось за горизонт. Над «Паровой Душой Стерлинга» кружили стаи птиц: верный признак близкого берега. Их крики показались Ласке странными, незнакомыми – впрочем, наверное, так и должно быть: они на другом краю Земли…
Озорник протянул ей бинокль.
– Взгляни-ка поближе…
Девушка настроила резкость – и не смогла сдержать возглас удивления. Существа, которых она приняла за птиц, оказались ящерами! Складывались и расправлялись просвечивающие перепонки крыльев, изгибались голые крысиные хвосты, длинные, усаженные мелкими зубами клювы открывались, извергая те самые писклявые звуки… Вот одна из летучих рептилий снизилась, заложила над кораблём вираж – и, нелепо растопырив крылья, спланировала на палубу. Оказавшись вне воздушной стихии, ящер сразу потерял стремительную ловкость; сложенные крылья выпирали кожистыми треугольниками над его спиной, словно у летучей мыши. Переваливающейся походкой он бесстрашно заковылял к людям, широко разевая розовую пасть и потешно шипя.
– Храбрый малый! – усмехнулся Озорник.
Стерлинг приподнял протез, и за миг до случившегося Ласка узнала это движение – короткий безошибочный жест вооруженного человека, прицеливание… Капитан потянул рычаг. Грянул выстрел, с цоканьем закувыркалась по палубе гильза. Птеродактиля разнесло в клочья; на броне осталась только кровавая клякса.
– Ха, прямо в яблочко! Очередное усовершенствование мистера Лидделла, сэр! Будь у меня такая штука в нашу первую встречу, вы бы вряд ли ушли с «Буканьера» живыми…
– Зачем?! – процедила сквозь стиснутые зубы Ласка. – Что он вам сделал?!
– Ненавижу этих тварей, всех до единой! – заявил капитан. – Что сделали, говорите?! Проклятые рептилии отгрызли от меня кусок тела, только и всего! Запомните как следует, мисс – нежные чувства им неведомы, во всех этих плоских головах одна-единственная мысль – кого-нибудь сожрать! Накрепко усвойте это, и тогда, возможно, вы и доберётесь до цели нашего путешествия живой и невредимой. Здесь вам не Европа; Новый Свет недаром называют Землёй Чудовищ…
Темнело быстро. Зажглись первые звёзды, над водой повисла лёгкая дымка. Стерлинг распорядился замедлить ход. На палубу поднялся инженер Лидделл, что-то тихо сказал капитану.
– Никаких прожекторов! – отрезал тот. – Свет нас выдаст.
– Что это прямо по курсу, не берег ли?
Озорник надолго припал к биноклю.
– Нет, – наконец, сказал он. – Это туман.
«Паровая Душа Стерлинга» немного изменила направление – теперь они шли под небольшим углом к туманному фронту. На северо-западе бархатная чернота ночи была нарушена мутно фосфоресцирующим пятном. Это же отсвет, сообразила Ласка. Городские огни отражаются от низких облаков. Берег, наверное, совсем близко, в нескольких милях – там, за стеной тумана… Жестом попросив у Озорника бинокль, она всмотрелась в клубящуюся серую массу. Нет, уже ничего не различить, слишком темно… В следующий миг сумрак прорезала яркая вспышка.
Скрывавшийся в тумане воздушный линкор висел над самой водой. Командор Роберт Мак Дули справедливо решил, что противник будет наблюдать за небом гораздо пристальней, чем за горизонтом – и он оказался прав. Мощная, не чета биноклям и подзорным трубам, оптика засекла появление броненосца. Застрекотали зубчатые барабаны в недрах вычислителя Беббиджа, давая поправку на угол, скорость движения, ветер и плотность воздуха. Направляющие втолкнули в казенник снаряд – начиненную пироксилиновой взрывчаткой цилиндро-коническую бомбу в медной оболочке. Заряды пороха легли в главную и компенсационную камеры. Маневровые пропеллеры взвихрили туман; колоссальная туша «Немезис» чуть шевельнулась, ловя в перекрестие прицела точку в нескольких ярдах впереди цели – рассчитанное машиной упреждение. По команде «Огонь!» канонир крутанул ручку магнето. Сработали электрические запалы, воспламенив порох в казеннике. Поток раскаленных газов толкнул снаряд; спустя долю секунды порох вспыхнул в компенсационной камере, уравнивая чудовищную силу отдачи. Огромная пуля, начав путь у кормы, прошла вдоль всего корпуса и вырвалась из ствола. Разумеется, дальность выстрела была не столь велика, как наверху, в разреженной атмосфере – но и этого хватило с лихвой.
Снаряд попал в носовую часть броненосца, чуть выше ватерлинии. К небесам взметнулось полотнище алого пламени. Взрывная волна расшвыряла всех, кто находился в этот момент на палубе; Ласку здорово приложило о рубку, перебив дыхание, так что в течение пары минут она лишь хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Едва только первый шок отступил, в броненосец ударил ещё один снаряд – на этот раз в корму. Рубка защитила девушку от брызнувших во все стороны осколков; нетвёрдо ступая, Ласка подошла к люку и спустилась по трапу вниз, не очень соображая, что она делает и зачем. Решение, однако, оказалось верным: не прошло и пяти минут, как на броненосец спикировали несколько «Стимфлаев», забрасывая корабль ручными бомбами.
***
– Вот, собственно, и всё, – подытожил командор Мак Дули, глядя на дымящийся броненосец сквозь линзы мощной оптической системы. – Мы проделали им хорошую дыру в носу и разнесли в щепы руль; теперь эта жестянка беспомощна, словно младенец… Где мистер Легри?
– Заперся у себя в каюте и не отвечает на стук, сэр!
– Да и чёрт бы с ним, – равнодушно заявил сэр Роберт, которому вздорный француз успел надоесть до зубовного скрежета. – Спустить на воду десантные боты, призовой партии занять корабль!
Так вышло, что предупредить командора о возможных сюрпризах было некому. Легри пребывал в плену морфийных грёз, Сильвио по-прежнему находился под бдительным надзором Имеющего Зуб (француз и не подумал освободить опального соратника из-под ареста), а фрау Мантойфель мало интересовало происходящее на линкоре. «Немезис» зажгла бортовые огни; туман заискрился, заиграл мириадами крохотных радуг. Ударили по воде вёсла: первый бот, ощетинившись штыками, двинулся сквозь туман навстречу судьбе.
***
Капитан Стерлинг пришел в себя под водой. Тяжесть протеза медленно увлекала его в пучину. Он забарахтался, бешено замолотил ногами – и всплыл на поверхность. Любимое его детище горело; рыжее пламя лениво шевелилось среди развороченных листов обшивки, отбрасывая на воду пляшущие блики. Капитан подгреб к борту, ухватился за осклизлые скобы шторм-трапа, подтянулся, кряхтя от натуги, и вытащил своё жирное тело из воды. Картина была безрадостной. Палубу усеивали тела – некоторые, впрочем, вяло шевелились. Во рту чувствовался привкус крови. Стерлинг сплюнул и обернулся. Вид сияющей огнями «Немезис» лишил его остатков душевного равновесия. Даже с расстояния в несколько миль воздушный линкор внушал трепет. Какова же эта штуковина вблизи?!
– Проклятье! Я ведь чуял, чуял подвох… Озорник! Эй, мистер Озорник, вы где?!
Пошатываясь, он добрёл до ближайшего тела и перевернул его. Это был Лев Осокин. Глаза его закатились, из носа тоненькой струйкой сочилась кровь.
– Эй, очнись! Да очнись же ты, дьявол одноглазый! – капитан тряс его, словно куклу, голова Осокина безвольно болталась из стороны в сторону.
– А, чтоб тебя! – Стерлинг оставил попытки привести Озорника в сознание, в сердцах пнул его тело и, по-крабьи оттопырив металлическую клешню, полез в люк.
– Лидделл! О'Рейли! Где все, черт бы вас побрал?!
– Я здесь, сэр! – опалённая рыжая борода Шона О'Рейли высунулась из-за угла. – У нас пожар в носовом отсеке, парни пытаются его потушить…
– К черту пожар! Шон, собери всех «стим бойз» – всех до единого, слышишь?! Я хочу, чтобы ребята прогулялись по волнам, как они это умеют, и кое-что объяснили тем ублюдкам… Где Лидделл?
Боцман молча кивнул в сторону моторного отделения. Капитан заковылял по коридору. Что это, кажется, у них правый дифферент?! Этого только не хватало!
– Мистер Лидделл!
– Я здесь! – отозвался инженер. Из двигательного отсека вырывался пар вперемешку с дымом, в тусклом свете карбидных ламп лихорадочно работали механики.
– Джонатан, что с машинами?
– Повреждены только кормовые магистрали…
– Тогда почему корабль стоит на месте!? – рявкнул Стерлинг, забывая о том, что в противном случае сам он остался бы далеко за кормой.
– Я застопорил машины и частично затопил балластные цистерны правого борта; выглядит так, будто мы потеряли управление и вот-вот затонем…
Капитан на секунду задумался. Это имело смысл. Орудие противника имело потрясающую силу и точность; на таком расстоянии «Паровая Душа Стерлинга» не могла даже вести ответный огонь – враг разделался бы с ними играючи, словно с каким-нибудь трухлявым корытом на учебных стрельбах… Хм, быстро же его компаньон соображает!
– Ладно, вы всё сделали правильно, Джонатан. Сможете теперь запустить водомёты на самый малый ход, имитируя дрейф? Так, чтобы этого не было заметно?
Лидделл на секунду задумался и кивнул.
– Задействуем один из бортовых стволов, а привод насоса переведём на сжатый воздух – это даст нам примерно пол-узла в надводном положении.
– Действуйте!
Повисший в коридорах броненосца сизый дым раздирал глотку. Непрерывно кашляя, капитан двинулся к носовым отсекам. Матросам-людям всё же удалось справиться с пожаром: огонь был почти потушен. Убедившись, что здесь его присутствия не требуется, Стерлинг поспешил в рулевую рубку. Всё, что мог, он сделал; оставалось лишь молиться, чтобы призраки добрались до неприятеля раньше, чем тот вздумает сделать ещё один выстрел. Капитан сильно опасался, что третьего попадания «Паровая Душа Стерлинга» не выдержит.
***
Десант «Немезис» налегал на вёсла. Первый бот успел здорово оторваться и скрылся с глаз; из тумана доносился лишь скрип уключин да изредка – металлическое побрякивание оружия. Кто бы они ни были, эти пираты, воздушная пехота Империи сомнет любое сопротивление: чего стоит это жалкое отребье против лучших на свете солдат? Да они, поди, только рады будут сдаться после заданной командором трёпки! Рулевой держал курс вслепую, по компасу: чуть заметный мазок фосфорной краски трепетал во тьме. Внезапно впереди послышались громкие голоса, залязгали затворы, грохнуло несколько выстрелов – а спустя пару мгновений до слуха сидевших в боте донеслись чудовищные, жуткие вопли! Такие звуки мог издавать разве что человек, бьющийся в смертельной агонии – но крики явно вылетали из нескольких глоток сразу. Гребцы побросали вёсла; винтовки безо всякого на то распоряжения были взяты наизготовку.
– Зажгите фонарь! – после недолгих колебаний приказал командовавший десантом лейтенант, вытащил револьвер и взвёл курок. – Табань по малой!
Затеплился керосиновый огонёк. Один из пехотинцев осторожно двигал в воде веслом. Вскоре сквозь волглую пелену проступило тёмное пятно: головной бот десанта.
– Матерь божья, почему он пуст?! – испуганно пробормотал кто-то. – Где они все?!
Неподалёку вдруг сверкнула бледная голубоватая искра, рядом с ней ещё одна, и ещё… Туман задвигался, взвихрился – и лодку со всех сторон обступили призраки.
– Огонь! – истерическим фальцетом выкрикнул лейтенант, преодолев, наконец, оторопь и разряжая револьвер в ближайшего. – Стреляйте!
Прогремел нестройный залп. В тусклом свете керосинового фонаря видно было, что он не причинил фантомам никакого вреда: те лишь слегка вздрагивали, когда пули пролетали сквозь их тела, выбивая короткие туманные фонтанчики. Существа, состоящие из перегретого пара и электричества, подобрались вплотную. К солдатам потянулись бесплотные руки. Истошные вопли вновь пронзили ночь.
***
– Будь я проклят, но там творится что-то странное! – пробормотал вахтенный, вслушиваясь в доносящиеся издали звуки.
Донные люки «Немезис» были открыты, в них свешивались цепи кран-балок. Несколькими футами ниже плескалась невидимая за слоем тумана вода. Вахтенный пребывал в сомнениях. Доложить дежурному офицеру – или всё-таки не стоит? Он шагнул к люку и присел на корточки, весь обратившись в слух. Струйки тумана вкрадчиво заползали внутрь – словно чьи-то пальцы, бр-р! Вахтенный склонился к самому отверстию. Неужели послышалось? Говорят, звуки в тумане могут быть обманчи…
Белёсая полупрозрачная рука вынырнула из мглы, схватила его за волосы и сдёрнула вниз. Короткий вопль ужаса сменился громким всплеском. «Стим бойз» заструились вверх по цепям. Проникновение на линкор не прошло незамеченным: взвыла сирена общей тревоги, хлестнули выстрелы – не принесшие, впрочем, никакого вреда нападающим. Палубу наполнили ужасные вопли: раскалённый пар пришел в соприкосновение с живой плотью. Выглядело это жутко, будто в кошмарном сне: призраки неторопливо подходили к солдатам – и на несколько мгновений заключали судорожно дёргающиеся тела в объятия. Сообразив, что пули не причиняют врагам ущерба, защищающиеся отступили на верхние палубы, перекрывая за собой люки. Однако «Немезис» была слишком велика: призраки попросту воспользовались другим коридором.
Паровым душам не впервой было брать на абордаж суда; капитан Стерлинг не брезговал пиратством – если обстоятельства складывались так, что он был уверен в собственной безнаказанности. Нападения всегда заканчивались победой призраков: защитники ничего не могли им противопоставить. Случай в старом порту, когда спецагенту полиции удалось ценой собственной жизни уничтожить одного из «стим бойз», был единственным – но призраки теперь действовали с оглядкой. «Немезис» – это не какое-нибудь торговое суденышко; в Военно-Воздушном флоте Империи служили люди жесткие и решительные. Что, если какому-нибудь герою вздумается повторить подвиг полицейского? По этой причине призраки старались не столько убивать противников, сколько вносить в их ряды панику. Даже лёгкого касания пышущей влажным жаром пятерни было достаточно, чтобы человек вопил и корчился от боли; если же удар раскаленного кулака приходился в лицо, противник слеп или, во всяком случае, надолго терял ориентацию в пространстве.
Это была странная битва: в коридорах, увитых змеями трубопроводов, среди надраенной до блеска меди и циферблатов машинного отделения, призрачные боксеры сражались против вооруженных до зубов солдат… Сражались – и выигрывали. Свинцовый град хлестал по переборкам. Цвиркали рикошеты. Пули пробивали трубы, вдрызг разносили стекла, курочили точные дорогостоящие механизмы – и всё напрасно: люди вынуждены были отступать, неся потери, перед лицом невиданных доселе созданий. На верхних палубах Мак Дули спешно готовил контратаку; он уже знал, что пули и штыки не берут этих загадочных созданий – так, может, ручные бомбы сделают свою работу лучше? Скажи командору кто-нибудь ещё час назад, что это оружие будет применяться на линкоре по его собственному приказу – он не поверил бы; теперь же сэр Роберт был полон решимости взорвать «Немезис» и отправить её обломки на океанское дно, буде окажется, что это единственный способ не дать врагу захватить корабль.
Имеющий Зуб слышал сигнал тревоги и начавшуюся затем суматоху. Поколебавшись немного, он оставил свой пост и постучал в каюту Легри. Тот не отзывался. Тогда неандерталец крадучись двинулся вниз; его могучее тело перемещалось с быстротой и легкостью танцора. Одного взгляда, брошенного украдкой из-за угла, оказалось достаточно. Он кинулся обратно. Несмотря на зверообразную внешность, соображал Имеющий Зуб лучше многих. От мощного пинка вылетели запоры, и дверь, ведущая в каюту француза, грянулась о переборку. Легри полулежал в кресле, с бессмысленной улыбкой уставившись на огонек лампы; с уголка рта свисала ниточка слюны. Пистолет-инжектор валялся на столе, рядом поблёскивала пустая ампула. Левый рукав француза был закатан, на бледной коже запястья алела крохотная точка – след укола.
– Сэр, очнитесь! – Имеющий Зуб легонько встряхнул своего патрона.
Безрезультатно. По щекам неандертальца прокатились желваки – это была единственная реакция, которую он себе позволил. Открыв саквояж, он достал армейский револьвер – в здоровенной лапище это оружие смотрелось несерьёзно. Вытряхнув из барабана патроны, он вновь зарядил два гнезда – и, сунув оружие в карман, взвалил француза на плечи. Зайдя в каюту Фальконе и не обращая никакого внимания на удивлённого Сильвио, Имеющий Зуб уложил Легри на койку и принялся громоздить у дверей баррикаду из вещей и немногочисленной мебели. Покончив с этим, он достал револьвер и протянул его опальному соратнику.
– Там две пули, – буркнул он. – Одна – для него, другая для вас.
– Простите?!! – изумлению Фальконе не было предела. – Что там творится, что за светопреставление?!
– Призраки. Как тогда, в Лондоне, – Имеющий Зуб был лаконичен. – Если они доберутся до вас, лучше сразу. Никаких мучений.
Сильвио осторожно, словно ядовитую змею, взял оружие, повертел в руках – и отложил в сторону.
– Гм… А как же, э-э… Вы?
– Я не боюсь боли. Их можно убить. Прихвачу одного с собой.
– Но… Должен же быть какой-то другой выход…
Неандерталец молча присел на корточки у дверей. Всё, что следовало сказать – было сказано. Теперь оставалось только ждать.
***
Мак Дули наполовину извлёк из ножен палаш – и с лязгом загнал его обратно. В традиционном шотландском наряде, вооруженный до зубов, Железный Роберт выглядел в высшей мере экстравагантно – но слова для ободрения соратников выбрал вполне традиционные для такой ситуации:
– Надерём им задницу, джентльмены!
По обе стороны командора встали рослые волынщики – грудь колесом, связка бомб на поясе, кожаные мешки волынок туго надуты – словно брюшки у насосавшихся крови клещей.
– Вперёд!
Ударить сходу не получилось: осколки неминуемо зацепили бы своих. Мак Дули пошел на хитрость: по его команде бойцы быстро отступили палубой выше, заперев за собой люк. Призраки двинулись в обход – и там, на узкой винтовой лестнице, их настигли бомбы. Срывая кольцо запала, командор мысленно вознес молитву святому Андрею, чтобы взрывы не вызвали пожар – и метнул в приоткрытый люк две бомбы, одну за другой.
Хлестнул по ушам грохот. Защитникам «Немезис» предстало удивительное зрелище: на дырчатых железных ступеньках пульсировали и плевались тонкими молниями светящиеся голубоватым сиянием шары размером с теннисный мяч – электрические сердца призраков. Раскаленный пар, составлявший плоть «стим бойз», смело взрывной волной – но они медленно восстанавливались: клочья белёсой субстанции скользили к сердцам, окутывали их, мало-помалу принимая форму человеческого тела… Смертоносный чугунный цилиндр упал в нескольких дюймах от ближайшего из сердец. На этот раз взрыв был куда более мощным. «Немезис» содрогнулась, словно раненное животное: эффект был сравним с попаданием крупнокалиберного снаряда. Чудовищная энергия, сконцентрированная в шаровой молнии сердца, вырвалась на свободу, вызвав цепную реакцию – трое призраков, находившихся поблизости, разделили судьбу первого. Молнии змеились по полу и стенам, корежили несущие конструкции, прожигали переборки, превращали находившиеся поблизости приборы и механизмы в груды оплавленного металла…
И тут вожак призраков дал сигнал к отступлению. У врага, похоже, сыскалось оружие, способное убивать их – а платить столь высокую цену «стим бойз» не собирались. Пройти через боль и страдания перерождения, обрести новую жизнь – чтобы вот так, запросто, потерять её вновь? Ну уж нет… Вибрации неслышного людям зова пронеслись по коридорам линкора: «Уходим! Уходим! Отступление!» Туманные силуэты заструились по коридорам со скоростью, недоступной созданным из плоти и крови; переливающееся, вспыхивающее электрическими искрами облако сошло на нижнюю палубу, покатилось к распахнутым шлюпочным люкам – и кануло вниз, смешавшись с густым туманом. Всё произошло в считанные мгновения: ошеломлённые, обожженные люди недоверчиво переглядывались, не веря в свою удачу – но о жутких пришельцах теперь напоминал лишь дым, гарь и стоны раненых.
***
Может показаться невероятным, но Ласка хватилась Озорника не сразу. Воздушный налёт она пережила, съежившись, в крохотном чулане под трапом – матросы хранили там ветошь и верёвочные швабры-лентяйки. Рвущиеся на палубе бомбы не могли повредить ей – но девушка судорожно вздрагивала и сжималась в комок при каждом разрыве: стальной корпус броненосца отлично проводил звуки. Немного погодя её нашел Лидделл – и едва не за шиворот потащил за собой в машинное отделение. Там Ласка словно очнулась: привычная работа подействовала, как лекарство. Перекрыть клапаны 4-L и 15-G, затопить балластную цистерну правого борта до отметки пять, сбавить до минимума обороты маршевого водомёта… «А где же Лев? Корабль повреждён, быть может, скоро затонет – почему он не отменил всё это? Неужели…»
Она бросилась на палубу – и едва не споткнулась об Озорника: он лежал неподвижно, на том самом месте, где его оставил капитан. Сознание девушки словно раздвоилось: одна Ласка, замирая от ужаса, смотрела на неподвижное тело, другая хладнокровно сомкнула пальцы на его шее, нащупывая пульс. Он был: сонные артерии вздрагивали мелко и быстро, гоня кровь. В отблесках пожара было не понять – ранен ли Осокин и насколько серьёзно. Ласка взвалила его на плечи и подтащила к люку. Здесь силы оставили её; девушка растеряно осмотрелась. Внезапно её осенило.
– Потап! Потапка! Где ты?! Помоги мне!
Заклацали по трапу когти. Мохнатая шкура Потапа вся пропахла гарью: медведь помогал тушить огонь.
– Здесь я… Ты как?
Со мной всё нормально, – отмахнулась девушка. – Лёва…
– Зацепило али контузило?
– Не знаю, надо в лазарет…
– Ох, вот незадача… – медведь осторожно поднял Озорника и полез обратно, едва не столкнувшись с матросами: кто-то, наконец, догадался позаботиться о раненых.
Призраки, последний резерв капитана, спасли-таки корабль. «Паровая Душа Стерлинга» скрылась в наползающем тумане. Проскользнув перед носом «Немезис», они двигались на северо-северо-запад – с черепашьей скоростью, но всё же удаляясь от своего врага. Немного погодя на броненосец стали возвращаться «стим бойз» – они выныривали из тумана, скользя по волнам, словно конькобежцы по льду. Великолепная чувствительность ко всякого рода вибрациям позволила им ощутить работу двигателя и засечь направление; догнать же идущий самым малым ходом корабль не составило труда. Спустя час капитан приказал увеличить скорость. Призраки вновь сделали то, что не смог бы никто, кроме них: шли дозорами впереди и по бокам судна, готовые предупредить в случае малейшей опасности. Озорник по-прежнему не приходил в сознание. Ран на нём не имелось. Очевидно, всё дело было в контузии – тогда, на палубе, он стоял ближе всех к месту разрыва снаряда. После осмотра судовой врач велел отнести Осокина в его каюту – лазарет был невелик, а раненых на корабле имелось достаточно. Ласка присела на край койки, держа Льва за руку – это было всё, чем она могла помочь. Потап вскоре ушел: моряки, не дожидаясь рассвета, начали восстановительные работы, и его недюжинная сила была там весьма кстати. Броненосец пострадал куда меньше, чем полагал сэр Роберт Мак Дули. Он сохранил плавучесть и ход; герметичные переборки не позволили воде проникнуть дальше поврежденных отсеков. Правда, теперь о погружении не могло быть и речи, да и скорость он развивал едва половину от прежней. Они находились в относительной безопасности – по крайней мере, до рассвета; и капитан Стерлинг собирался использовать эту возможность по максимуму.
Мало-помалу Ласка погрузилась в дрему. Потревожили её дважды: один раз матрос, посыльный от Стерлинга (капитан желал знать, не пришел ли Озорник в сознание), другой раз – Потап.
– К самому берегу подошли, – сообщил зверь. – Там, это… Город какой-то: в тумане не видать, фонари только светят… Приздраки наши разведать отправились: навроде, река тут…
– Наверное, это Гудзон, – сказала девушка, припомнив карту. – А город тогда – Новый Йорк.
– О! Поворачивам! – прокомментировал немного погодя зверь. – А и вправду река, не окиян: чуешь, качат по-другому теперь.
– Да… – внезапно Ласке пришла в голову мысль. – Слушай, Потап, а где наш пленник? С ним-то что?
– Сидит запертой, чего ему сделается… – проворчал медведь. – Караулить-то некому таперича, да и толку: замки там хорошие…
– Надо его выпустить. Посмотри, есть кто возле его каюты? Только тихонько…
– Не дело задумала! – возразил Потап. – Он тебе не сват, ни брат, чего ты о нем печешься…
– Стерлинг его пристрелит, как только вспомнит, вот почему! Не хочешь – не надо, я сама… – Ласка встала. – Только не мешай…
– От дура девка, от дура… – медведь негодующе фыркнул. – Ладно уж, гляну…
Коридоры в этот час были пусты. Девушка и медведь крадучись пробрались к каюте узника. Ласка открыла дверь.
– Джек! Просыпайтесь! – зашептала она.
– Я не сплю, какое там! – откликнулся Мюррей. – Что тут было? Вам дали бой? Обстреляли? Я думал…
– Да замолчите вы! Ступайте за мной – и ни слова!
– Но послушайте…
– Пасть закрой! – тихо, но очень внушительно посоветовал журналисту Потап, склонившись к его лицу.
Сказано это было, разумеется, по-славянски – однако Джек прекрасно понял: тихонько пробормотав «молчу-молчу», он двинулся следом за девушкой. Прежде, чем позволить ему вылезти на палубу, Ласка высунула из люка голову и осмотрелась. Вокруг по-прежнему висел густой туман; но справа по борту сквозь него просвечивали бледные пятна фонарей – в каких-то двух десятках ярдов от борта.
– Это Новый Йорк, – шепотом сказала Ласка. – Сейчас вы спуститесь в воду и тихо, слышите, очень тихо поплывёте к берегу…
– Почему вы это делаете?
– Да потому что не хочу, чтобы вам влепили пулю! Давайте, живее!
– Лэсси… Вы необыкновенная девушка! – Мюррей внезапно склонился к ней и осторожно поцеловал в щеку.
Потап сердито засопел, и Джек не стал дожидаться более внятных намёков. Пригибаясь, он метнулся к борту – и почти без всплеска скользнул в воду. Воспоминания об обжигающем холоде Атлантики были свежи; по сравнению с океаном Гудзон показался почти тёплым… Он плыл к невидимому пока что берегу, с каждым гребком всё яснее сознавая, что жив и свободен – после всех выпавших ему приключений.
– Везучий вы сукин сын, мистер Мюррей! – негромко вымолвил журналист и усмехнулся.
Где-то невдалеке плеснула вода. Рыба играет, подумал Джек, ощутив под ногами дно. Интересно, какая тут рыбалка… Тут. В Новом Свете. Который имеет куда более точное название: Земля Чудовищ. Плеск послышался снова, на этот раз ближе – такой вкрадчивый, маслянистый, загадочный... Джек пулей выскочил на берег.
