Текст книги "Лексикон (СИ)"
Автор книги: Павел Марушкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
– Но теперь-то на нашей стороне вся команда Стерлинга, включая паровых призраков – разве не так? – спросила Ласка.
– Верно… То-то будет потеха! Я лишь боюсь, как бы капитан не отказался в последний момент от нашей грандиозной затеи.
– Думаешь, струсит?
– Он не из пугливых, но… Альбионцу, который рискнёт выступить против Империи, нужно многое сломать в себе самом!
Единственным в их маленькой компании, сохранявшим поистине олимпийское спокойствие, был Потап. Раны его, благодаря чудесной плесени пиктов, зажили быстро и без осложнений; а ежедневный физический труд оказался лучшим лекарством от хандры душевной. Медведя, благодаря его силе, использовали как грузчика и разнорабочего: могучий зверь, казалось, вовсе не ведает усталости. Грузы прибывали ежедневно: уголь, продовольствие, запасы воды, механизмы… «Паровая Душа Стерлинга» готовится к отплытию – хотя каким образом капитан собирался спускать своё судно на воду, для Ласки оставалось загадкой.
Девушка с некоторым смущением заметила, что Потап старается опекать её – неназойливо, почти незаметно; но была ли причиной тому беременность – Ласка не знала. Он стоял неподалёку, когда девушка призналась Озорнику, и вполне мог услышать – у медведей чуткие уши…
– Скажи, как тебя занесло на Альбион? – спросила его однажды вечером Ласка.
Потап сидел на палубе, прислонившись спиной к трубе, и задумчиво пощипывал когтем струны мандолины.
– А! Долга история…
– Так мы вроде не торопимся никуда… – Ласка присела напротив и подпёрла подбородок кулачком.
– На жалезе-то не сиди, простудишься! Эвон, брезенту хоть подстели.
– Ты-то сидишь!
– Сравнила… – махнул лапой Потап. – У меня там знашь кака шерсть; хучь в сугробе ночуй! А и ночевал, бывало…
– Откуда же ты родом?
– Тырышкинские мы… Есть под Архангельском така деревенька. Эх… Хорошие места, глухие! Батяня мой зверя пушного промышлял, знатный добытчик был; а я вот по армейской части вышел…
– Ты что же, в рекрутский набор попал?
– Эва, хватила… Рекрутчина – она для людей только; не знашь разве! Медведям тут послабленье, как инородцам. Я с малых лет непоседой рос: мир хотелось посмотреть, погеройствовать… Ума с гулькин нос, силушки немеряно – молодой был, глупый… Ну, и записался в добровольческий полк. На Кавказе до унтера дослужился; потом, как Крымская кампания началась, нас туда перекинули. И вот заявляется как-то в расположение части полковник Хасбулатов… В пыли весь, усталой – а выправка така, что наши офицерики рядом с ним бледно смотрелись… Орёл, одно слово! Кто, мол, в пластуны желат? Служба, грит, опасная; зато и вольности куда как больше, да день за полтора идёт… Ну, собралось нас дюжины две душ – людей да медведёв, один другого отчаянней… Эх! Из того набора, почитай, только я один в живых и остался. А дальше пошла потеха… Днём в горах али в виноградниках укрываемся, по ночам – рейды; неделями так. Да только удалью одной не много навоюешь, супротив имперских-то пушек… Сколь не бились, а земли крымской отстоять не сумели, стала она под басурманами. Потом Московии мир вышел, а мне – отставка… Пробовал по-новому жить, да вкривь как-то выходило… Чем только не занимался! И караваны, что на азиатчину идут, охранял, и лямку тянул на Волге; крючничал там же... А душа болит, покою не знат… Домой съездил, в родные места – думал, полечат меня, ан только хуже сделалось. Не отпускат война-злодейка; по ночам снится всякое… Извёлся я весь. Сижу как-то в трактире, штоф уже на грудь принял – и тут будто сказился! Нешто, думаю, до Альбиону податься, найти там ворога из тех, супротив кого воевал, да и перегрызть ему глотку! Всё лучше, чем водовку с тоски жрать… Как добрался – сам диву даюсь… Языка-то ихнего ни в зуб ногой! Болбочут кругом не пойми что, а я только и знаю, что «страйк граунд, шит» да «шот ап, ор ай килл ю». Чуть снова не запил. А дальше, сама знашь. Нашел меня этот твой… Сама-то как с ним очутилась?
Ласка глубоко вздохнула – и принялась рассказывать о жизни в Крепости; о том, как сперва потеряла мать, потом отца, о гарнизоне, который стал для неё родной семьёй, о встрече с Озорником и битве на перевале – и, наконец, о том, что привело их на Альбион. Под конец девушка охрипла и замолчала.
– Ну, дела… – молвил Потап. – Империю завалить взялись, ишь ты… Дело славное, что и говорить… Неужто и впрямь может выйти?
– Моему другу удалось повернуть время вспять, – напомнила Ласка. – Ты и сам видел... Такое не в человеческих силах, вообще ни в чьих… И всё-таки он сделал это! И он верит, что мир можно изменить… А я верю ему.
– Значится, эвон как… – медведь вздохнул и заворочался, устраиваясь поудобнее. – Что ж, может, и не зря я за тридевять земель отправился. Ежели и впрямь у вас получится…
– У нас! – поправила Ласка.
– Ага… У нас, – согласился Потап.
***
Джек Мюррей с любопытством озирался. Нет, конечно, он догадывался, что под зданием лондонской штаб-квартиры Центрально-Европейской ложи имеются подвалы; но ему и в голову не приходило, насколько они обширны! Низкие каменные своды давили на психику – стоило только вспомнить, какая громада расположена над ними. Компания, в которой оказался молодой журналист, также не способствовала душевному равновесию: Легри и его костолом, да ещё и фрау Мантойфель в придачу! Немного успокаивало лишь присутствие Сильвио. По уши увязнув в таинственных делах и событиях, связанных с Инкогнито, Джек только сейчас в полной мере осознал, насколько велики ставки в нынешней игре. Имена, которыми с такой лёгкостью перебрасывались Легри и Фальконе, вызывали благоговейный трепет: то были высшие должностные лица Империи, аристократы и министры, члены Палаты лордов… А его партнёры рассуждали о них, словно о шахматных фигурах, выстраивая различные комбинации и прикидывая, насколько то или иное сочетание способствует достижению цели. Эмма Мантойфель сохраняла равнодушие сфинкса.
– Это здесь… – заявил, наконец, Сильвио, остановившись возле низкой двери.
Звякнул ключ. Легри достал из кармана коробку фосфорных спичек, чиркнул о стену и зажег свечи в канделябрах.
Значительную часть комнаты занимало устройство, более всего напоминавшее старинную астролябию – хотя конструкция, даже на первый взгляд, поражала необычайной сложностью. В центре её находился глобус из тёмной бронзы, выполненный с величайшим тщанием: очертания материков испещряли тысячи едва различимых надписей – приглядевшись, Джек понял, что это названия городов. Металлический шар окружало множество орбит с нанесёнными на них делениями; на одной была закреплена большая линза.
– Что это?! – шепотом осведомился Мюррей у своего наставника.
– Одна из величайших тайн Ложи, детектор Фокса, – вполголоса ответил тот. – Механизм, разработанный покойным сэром Дадли… С его помощью мы можем отслеживать проявления сверхъестественных талантов Инкогнито. Видите увеличительное стекло? Вглядитесь внимательней…
Джек поднялся на цыпочки. За линзой крепились две тоненьких, словно паутина, металлических нити; их перекрестие приходилось на крупную точку. «London» – гласила выгравированная на потемневшей бронзе надпись.
– Здесь это было в последний раз… Хотя, в данном случае показания этого устройства были излишни: половина Гринвича могла бы засвидетельствовать произошедшее!
– Так что же, выходит, кто-то круглые сутки дежурит возле этой машины?
– Дежурят, но не здесь, конечно! Наверх выведен звонок. Как только устройство срабатывает, ко мне отправляют посыльного… – Сильвио усмехнулся. – Знали бы вы, как меня утомили эти визиты в бытность Инкогнито на севере! Тогда подобное случалось несколько раз на дню.
Мюррей с интересом рассматривал необычное устройство; затем внимание его привлёк барельеф на дальней стене помещения: Всевидящее Око в треугольнике, парящее над вершиной усеченной пирамиды.
– Любопытный символ, не правда ли? – голосу Фальконе негромко вторило эхо. – Как вы думаете, Джек, что он означает?
– Это Создатель, конечно же… Великий Архитектор Вселенной… Вы же сами объясняли мне масонскую символику, Сильвио.
– А пирамида?
– Гм… Ну, это очевидно – символ Храма Жизни, который мы призваны возвести… Поэтому она и выглядит усеченной, недостроенной; так ведь?
– Но почему это изображение находится здесь?
Мюррей пожал плечами.
– Понятия не имею. Может быть, вы мне скажете?
– Вы знаете, что в масонском символизме нет ничего случайного? – Фальконе, казалось, стремится подвести молодого человека к некой мысли. – Вот, например, этот зиккурат… Вглядитесь внимательней: фундамент образуют три плиты; а дальше идут каменные блоки… Сколько их?
– Ну… – Джек сощурил глаза.
– Можете не считать… Тридцать.
– Не понимаю, на что вы намекаете, Сильвио! – пожал плечами Мюррей.
– Попробуйте увидеть в этом барельефе нечто иное! – неожиданно вмешался Легри. – Забудьте все прекраснодушные байки о Храме Жизни! Пустая болтовня к лицу профанам, но уж вы-то должны были кое-что понять… Если только мой коллега не ошибся и не взял в ученики полного болвана! Здесь изображена Власть, мистер Мюррей. Власть, как она есть, без прикрас; истинная её структура. Три плиты в основании властной пирамиды – суть не что иное, как три низших уровня масонства: ученик, подмастерье и мастер…
– Три низших?! Вы хотите сказать, что…
– Существует ещё тридцать; по числу блоков… Как вы, может быть, догадываетесь, мы с мистером Фальконе и фрау Мантойфель – посвященные высоких степеней… Но и это не всё. Видите, между Оком и камнем пирамиды – пустота? Это тоже символ… Там находится высшее, или незримое, масонство: те немногие, кто реально правит миром. А ещё выше – создатель реальности, её архитектор…
– Инкогнито!!! – воскликнул пораженный Джек. – Лучи, глаз… Этот символ – мистер Инкогнито!
– Ну, строго говоря, нынешнюю реальность создал сэр Дадли Фокс… Инкогнито – следующий претендент; лукавый, неуправляемый... Поэтому мы должны сделать всё, чтобы взять его под контроль; а в случае, если это не удастся – уничтожить.
– К сожалению, дела обстоят именно так, Джек, – на лице Фальконе проступила решительность. – Улучшить – или хотя бы сохранить статус кво… Одному дьяволу известно, каким образом Инкогнито обрёл свои способности – и как он собирается ими распорядиться!
– Этот тип скользок, будто угорь! – Легри стиснул рукоять трости. – Он всё время на один ход впереди; такое впечатление, будто у него вообще нет слабых мест! Ни семьи, ни друзей, ни близких – во всяком случае, он не поддерживает с ними связи… Одиночка; пуля, летящая в неведомую нам цель…
«Э, здесь ты не совсем прав, приятель!» – подумал Джек. Ему почему-то совсем не хотелось рассказывать французу о загадочной «графине Воронцовой»: стоило только подумать о том, какими методами тот собирается влиять на Инкогнито…
– Надежда только на фрау Мантойфель! – подытожил Легри. – Ну, и на вас, Сильвио: может, в этот раз ваше толкование будет удачнее… Вы ведь так и не смогли расшифровать последние строфы?
Фальконе смущённо кивнул.
– Ладно; это, наверное, уже неважно… махнул рукой Легри.
– Вы так думаете, мсье? – вмешался Мюррей. – Сильвио, напомните, что там было в пророчестве…
– Время течёт, опадают увядшие листья
Баржа по Сене уносит хранителя к морю
Чёрною птицею вьется воздушный корабль
Рыцарский панцирь сжимая стальными когтями.
– Что, если я знаю, о каком рыцаре идёт речь? – небрежно бросил журналист. – Что, если я своими глазами видел тот воздушный корабль… И могу назвать место, где, с высокой вероятностью, скрывается мистер Инкогнито?
***
Миниатюрный полицейский дирижабль плыл над крышами домов практически бесшумно. Это был воздушный корабль новейшей конструкции, построенный по принципу «тяжелее воздуха». Полужесткий, изменяемого объема баллон обеспечивал ему «нулевую плавучесть» в воздушной среде, а два мощных винта создавали вертикальную тягу. Вибрация двигателей передавалась сидевшим на узких скамьях агентам полиции. Легри одному ему известным образом смог получить в распоряжение элитный отряд, предназначенный для захвата ирландских бомбистов – в последние годы «фении» устроили несколько громких покушений. Джек, напросившийся участвовать в операции, с любопытством рассматривал соратников. Поначалу он даже принял некоторых за неандертальцев; но нет – это всё же были люди, правда, необычайно широкоплечие и физически развитые. Вместо форменных мундиров полиции они были облачены в тёмные костюмы из плотной ткани, усиленные на локтях и коленях вставками из толстой кожи. Шляпы-котелки, совершенно одинаковые, похоже, представляли собой что-то вроде лёгких шлемов. Сильвио отказался от участия в акции. «Я только буду путаться под ногами у настоящих специалистов» – смущённо пояснил он.
На этот раз к захвату подготовились как следует. Способность Инкогнито совершать прыжки во времени учли: агенты Скотленд-Ярда заняли позиции в старых доках ещё днём. Каждый имел отпечаток с дагерротипа, список примет фигуранта и предписание стрелять при малейшем подозрении. Оружие полицейских было довольно своеобразным: «слоновьи» штуцеры с укороченными прикладами и стволами. Вместо свинца в стволах сидели шары из плотной гуттаперчи; ослабленный пороховой заряд гарантировал, что они не прошьют подозреваемого насквозь. Отряд в дирижабле был вооружен аналогичным образом. Начало операции француз назначил на четыре тридцать утра – с расчетом, что обитатели здания к этому времени крепко уснут.
Некоторая сложность возникла при заходе на цель. Газовые фонари в районе доков отсутствовали; под днищем гондолы простиралась туманная мгла. К счастью, Легри предусмотрел и это: сквозь мутную пелену замаячило оранжевое пятно, поодаль – ещё одно... Факельщики редкой цепью окружили один из кварталов. Воздушные винты сменили тембр звучания: дирижабль снижался. В днище гондолы открылся люк; один из агентов спустился вниз по канату и зачалил воздушный корабль, дав возможность выбраться остальным. Джек малость помедлил, но тут же, устыдившись слабости, схватился за пеньковую змею и шагнул навстречу холодному ветру. Команда действовала на редкость слаженно: не прошло и минуты, как был обнаружен и открыт лаз. В ноздри тут же ударил густой угольный чад, глаза начали слезиться, но это не остановило агентов. Вниз полетели верёвки – и почти тотчас обитатели дока подняли тревогу.
***
Ласку, Озорника и Потапа нападение застало в койках – как и большую часть Стерлинговой команды. Тревогу подняли паровые призраки: эти создания практически не нуждались в сне, лишь впадали на пару часов в лёгкую прострацию. Крайне чувствительные к разного рода колебаниям, они уловили непонятную возню на крыше. Дремлющий вахтенный матрос был разбужен самым эффективным способом: один из «стим бойз» дотронулся до его руки. Вопль боли сменился взрывом бешеной ругани; затем вахтенный сообразил, в чём дело, и с быстротой гадюки скрылся в недрах стального монстра. Очнувшиеся от грёз призраки заструились навстречу нападавшим. Агенты полиции швырнули им навстречу несколько магниевых бомб: ярчайшие вспышки ослепили бы любого человека, по меньшей мере, на пару минут; но солдаты Стерлинга не были людьми! Гуттаперчевые пули также не смогли их остановить; выстрелы вышибали из полупрозрачных тел клочья пара, но призраки продолжали двигаться, пока не сошлись с полицейскими вплотную.
Док огласили дикие вопли. Капитан дирижабля, не понимая, что происходит, зажег мощный керосинокалильный прожектор. Яркий луч заметался по крыше, свет проникал сквозь щели и дыры в ржавом железе, выхватывая из мглы мечущиеся в панике фигуры полицейских и белёсые силуэты призраков – казалось, в доке разверзся Дантов ад! Джеку повезло: уже очутившись на крыше, он вдруг сообразил, что не прихватил с собой никакого оружия, даже любимая трость осталась дома. Всё, что он мог – это наблюдать за ходом сражения, свесившись в лаз. Агенты с самого начала потерпели сокрушительное поражение: призраки оказались неуязвимы для их оружия. Легри подал сигнал к отступлению. Обожженные и напуганные, полицейские лезли обратно по канатам едва ли не быстрее, чем спускались.
Очутившись на крыше, француз шагнул к Мюррею и схватил его за грудки. На правой щеке Легри пропечатался малиновый ожог, глаза его сверкали, словно у безумца.
– Как их остановить!? Говори!!!
– Откуда я знаю!!! – заорал в ответ Джек. – Я предупреждал, там может оказаться всё, что угодно!
– Они лезут сюда! – в панике завопил кто-то.
– Руби канаты! – рявкнул Легри; но было поздно – белёсые силуэты оттеснили полицейских от лаза.
Один из агентов, движимый мужеством отчаяния, бросился на ближайшего призрака. Пальцы его прошли сквозь раскаленную дымку и сомкнулись на пульсирующем огненном шаре сердца. Сеть бледных молний оплела бьющегося в агонии смельчака, клубы пара окутали его с ног до головы. Призрак потерял форму, распух – и вдруг лопнул, в одночасье развеявшись без следа! Увидев, какая участь постигла их товарища, белёсые силуэты отступили; полицейские, воспользовавшись этим, спешно возвращались на воздушный корабль. Перед тем, как покинуть крышу, Легри бросил что-то своему телохранителю по-французски. Неандерталец извлёк из-за пазухи длинный свёрток, рванул шнур. В небо с шипением взвилась армейская осветительная ракета, детище Крымской кампании – взвилась и повисла на парашютике, заливая ярким светом проржавевшее кровельное железо и закопченный кирпич труб.
***
– Ха! Мерзавцы драпали от моих мальчиков, будто крысы от терьеров! – хвастливо заявил Стерлинг.
Трое полуодетых мужчин собрались в кают-компании броненосца.
– Вы же понимаете, сэр – они скоро вернутся, и приведут подкрепление… – процедил О'Рейли, почесывая волосатую грудь. – Это не какая-нибудь шайка: они работают на правительство.
– Что-то я не заметил на этих парнях полицейских мундиров! – фыркнул Стерлинг.
– Можете не сомневаться, Скотленд-Ярд не заставит себя долго ждать… Джентльмены, хотите вы того или нет – но с этой минуты вы играете против Империи, – заявил Озорник.
– И первый раунд остался за нами! – ухмыльнулся Стерлинг.
– Вы так считаете? Не забывайте, один из ваших солдат погиб… А неприятель узнал, как можно справиться с призраками…
– В таком случае, следующий ход за вами, – бросил О'Рейли. – Пора, наконец, подтвердить делом все эти сладкие речи!
– Нет проблем! – улыбнулся одноглазый. – Но мне нужна книга.
Стерлинг с кряхтением вылез из-за стола: принесённый Лаской предмет он хранил в собственной каюте, не доверяя до конца таким странным союзникам.
Когда Лексикон появился в кают-компании, присутствующие с любопытством уставились на него. Книга менялась – постоянно и неуловимо; стоило подольше посмотреть на неё, как начинала болеть голова: мозг сопротивлялся неестественному воздействию. Боцман поглядывал на странную вещицу с откровенным недоверием.
– Ну?! – не выдержал, наконец, он.
Озорник неторопливо протянул руку, коснулся книги… И вызывающие мигрень метаморфозы тотчас прекратились. Лексикон обрёл свой истинный облик. Он был сделан из тёмно-серого, похожего на сталь металла – исцарапанный переплёт покрывала сизая корка окалины, словно он побывал в огне. Лев Осокин открыл обложку. Ласка удивлённо подняла брови: страницы тоже были из металла. Отполированную, мерцающую тёмным блеском поверхность неведомый мастер разбил на квадраты; и в каждом был выгравирован невероятно сложный знак… Стоило Озорнику коснуться одного из этих символов, как тот пришел в движение, раскладываясь, словно шкатулка со множеством секретных ящичков и отделений… Невесомые коленца и сочленения поблёскивали, прихотливо изломанные плоскости разворачивались, будто крылышки механического насекомого; знак из двумерного сделался трёхмерным – и, кажется, прихватил ещё одно, лишнее измерение… Озорник сорвал повязку; в его глазнице пульсировал зелёный огонь.
– Поднимайте давление в котлах, сэр! – с мефистофельской усмешкой обратился он к Стерлингу. – Время пришло!
– Дева Мария, спаси и защити нас! – потрясённо выдохнул О'Рейли, осеняя себя крестным знаменьем.
– Спокойствие, Шон; это всего лишь… – начал было Стерлинг, но в этот момент его прервал дикий грохот.
***
– Заряжай! – скомандовал француз, не успели рассеяться клубы дыма.
Джек с сомнением покачал головой. Он до сих пор не мог поверить в происходящее. Пушки на улицах Лондона! Да где ж это видано?! Не иначе, весь мир сошел с ума…
И тем не менее, Огюст Легри предусмотрел и такой вариант; оставалось надеяться, что для Инкогнито он тоже станет неожиданностью. Лёгкое полевое орудие зарядили чугунной болванкой. С такого расстояния она прошила стену, словно та была сделана из фанеры, рикошетировала от бронированного борта корабля и вылетела сквозь крышу.
– Пли!
Второй заряд проделал в здании ещё одну дыру. Крыша с жалобным скрипом просела. Легри поднёс к губам жестяной рупор.
– С вами говорит полиция! Немедленно выходите, без оружия и с поднятыми руками! Даю вам минуту!
«На месте Инкогнито я бы что-нибудь предпринял, и сейчас же! – подумал Мюррей. – Интересно, почему он медлит? Если я участвую во всём этом безобразии, значит – он так и не удрал в прошлое, иначе мы схватили бы его там… Может, его и вовсе нет в этом здании? Если так, проклятый француз вполне может сделать меня козлом отпущения! Да, замечательная перспектива, нечего сказать!»
Джек поёжился.
– Заряжай! – приказал Легри.
– Ещё пара выстрелов, и эта развалина рухнет! Там же совсем нет внутренних перекрытий…
– Ничего, это заставит их поторопиться, – француз щелкнул крышкой брегета. – Минута уже…
Из пролома брызнули ослепительные изумрудные лучи. Здание вдруг стало прозрачным, словно отлитое целиком из зелёного бутылочного стекла. Джек ясно видел необычный, похожий на исполинского жука корабль, занимавший почти всё пространство сухого дока – и этот монстр тоже был прозрачным, в его недрах двигались фигурки людей. В ночном небе развернулся Знак. На этот раз он был иным, чем тогда, в Праге – но в чём заключается различие, Мюррей так и не успел понять.
– Он здесь! – торжествующе воскликнул Легри; и в тот же миг что-то тёмное, бурлящее и переливающееся ринулось на них из темноты. Джека сбило с ног, закрутило в ледяных струях и поволокло прочь. Отплёвываясь, он вынырнул на поверхность. Совсем рядом боролась с водной стихией лошадь – журналист видел её оскаленные зубы и полный безумия глаз. Мускулы начало сводить судорогой; отяжелевшая одежда тянула вниз. «Чушь! Я вовсе не собирался утонуть сегодня… Посреди улицы!» – возмутился Мюррей; абсурдная мысль, как ни странно, придала сил – он перестал барахтаться и мощными гребками направил тело в сторону ближайшего здания. Тут журналисту удалось зацепиться : стена была сложена таким образом, что каждый второй кирпич немного выступал, образуя маленькую ступеньку. Благословляя неведомого архитектора, Джек полез наверх, не обращая внимания на боль в онемевших пальцах. Он вскарабкался до самой крыши, с трудом подтянулся, цепляясь за водосток, и перекинул тело на пологий скат. Здесь можно было немного отдышаться и прийти в себя. Забравшись повыше, он рискнул выпрямиться в полный рост. В этот момент зелёное свечение начало меркнуть, но Мюррей успел заметить главное: низкую бронированную палубу, разбегающиеся от форштевня усы пены и густой угольный дым, валящий из труб. Неведомое судно на всех парах шло сквозь затопленные кварталы к Темзе, унося в своём чреве людей и призраков. Проклятый Инкогнито вновь умудрился ускользнуть.
1Отрывки из «Песни пиктов» Редьярда Киплинга даны в переводе И. Оказова
