Текст книги "Лексикон (СИ)"
Автор книги: Павел Марушкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
– Времена меняются, полковник. Сами видите, нынче войска Орды мало чем уступают какой-нибудь европейской армии; касательно же машин… Думаю, с чем-то в таком роде нам и предстоит столкнуться…
– Нам? – поднял бровь полковник.
– Ну… Вашей волей я тоже сделался одним из защитников Крепости, – пожал плечами Озорник. – Глупо было бы пытаться, гм, сохранить нейтралитет...
– А если я отпущу вас? – полковник продолжал сверлить его взглядом. – Прямо сейчас?
– Поздновато… – усмехнулся Озорник. – В Уральском Атаманстве мне делать нечего, изыскания в Сиберии завершены, а чтобы вернуться в Империю, я неминуемо должен пересечь земли Орды… Где меня немедленно схватят как возможного шпиона и вообще крайне подозрительного типа; а когда я выйду из застенков и выйду ли вообще – бог весть… Эта война так некстати случилась!
– Войны всегда некстати, знаете ли…
Повисло молчание.
– Ещё дня четыре, – нарушил затянувшуюся паузу Озорник.
– Вы так считаете?
– Да, вряд ли меньше. Думаю, они подведут рельсы так близко, как только возможно. У самоходных боевых машин не столь уж большой ресурс, а ведь они наверняка планируют использовать их при завоевании Атаманства, когда Крепость падёт.
– Вы подозрительно много знаете об их планах… – задумчиво молвил Шолт-Норт.
– Я умею мыслить логически и выстраивать рассуждения, только и всего, – пожал плечами Озорник. – Ну, ещё неплохо разбираюсь в различных механизмах. Этого вполне достаточно, чтобы предсказать дальнейший ход кампании.
– Недурной механик, говорите? – полковник остро глянул на собеседника. – Что ж, возможно, я найду применение вашим талантам… Идёмте.
Наверху рассерженной кошкой шипела паровая лебёдка. Клеть грузового лифта с лязганьем проплывала мимо скудно освещённых ярусов. Сочащийся сыростью камень чередовался с клёпаным металлом; покрытые зеленоватыми пятнами коррозии трубы змеились во всех направлениях, словно лозы дикого винограда.
– Любопытно… – пробормотал себе под нос Озорник.
– Что вы говорите?
– Нет, это я так… Просто интересно, каково это – годами жить здесь.
– Крепость – хорошее место, – твёрдо ответил полковник. – Островок спокойствия и безопасности во враждебном мире… Можете при случае расспросить Ласку – девочка рождена в этих стенах, для неё здесь настоящий дом.
– Я не видел её уже несколько дней…
– Это поправимо, – Шолт-Норт сдержанно улыбнулся. – Думаю, я смогу устроить вам встречу…
Клеть, лязгнув в последний раз, остановилась. Озорник с интересом осмотрелся. Этот ярус отличался от предыдущих – прежде всего, высотой потолков. Скудные огоньки ламп мерцали вдоль прохода. Полковник толкнул обитую железом дверь.
– Прошу…
– Вот это да! – вырвалось у Озорника.
Они вышли на галерею, опоясывающую огромную рукотворную пещеру. Внизу вовсю шла работа: шипел пар, летели искры, под бодрый перестук молотков вгрызались в металл напильники – а по периметру зала возвышались исполинские, закованные в сталь рыцари. Доспехи тускло отсвечивали в полутьме: казалось, один из титанов вот-вот шевельнётся, поднимет меч…
– Впечатляет, верно? – голос полковника гулко отдавался под сводами. – Семь рыцарей Атаманства, семь её легендарных защитников… Ещё в стародавние годы Урал славился мастерством своих инженеров!
– Боевые машины… Да с таким отрядом можно остановить на перевале кого угодно!
– Увы! К сожалению, на сегодняшний день в состоянии функционировать лишь две из них, да и то после хорошего ремонта… В том и проблема: у нас нет специалистов, способных восстановить эти механизмы.
– Я бы не отказался взглянуть, что у этих колоссов внутри! Слушайте, полковник, я ничего не могу обещать, но если это в моих силах, то…
– Что ж, я на это и рассчитывал, по правде говоря, – Шолт-Норт подобрал с пола разводной ключ, шагнул к ограждающим галерею перилам и постучал исполинского рыцаря по шлему.
– Кому там делать нечего?!! – приглушенный вопль донёсся откуда-то из глубин железного монстра; голос принадлежал Ласке.
– Оператор Светлова, доложите ход ремонтных работ! – с шутливой строгостью приказал полковник.
Забрало шлема откинулось, и из него выглянула перепачканная угольной пылью и машинным маслом девушка.
– Виновата, господин полковник! Пытаюсь отрегулировать гироскопическую систему; не могу понять, что с ней…
– Я привёл тебе подмогу. Господин Озорник, видите каптёрку? Там можно переодеться; боюсь, работа вам предстоит не слишком чистая…
Озорник приветливо улыбнулся Ласке и удалился в указанном направлении. Дождавшись, когда захлопнется дверь, Шолт-Норт перегнулся через перила и негромко бросил:
– Приглядывай за ним, Светлова.
– Да в чём же тут дело! – возмущённо воскликнула Ласка спустя час. Девушка в раздражении стукнула разводным ключом по бронзовому корпусу гироскопа; металл отозвался басовитым звоном. – Он словно заколдован!
– Первое правило механика – никакой мистики, – отозвался Озорник. – Если не получается – значит, мы что-то упустили… Знаешь, я не думаю, что проблема в равновесной системе; скорее – барахлит опорно-двигательная часть. Давай-ка я ещё раз спущусь и проверю. У меня под большим подозрением возвратная пружина стопы. Поршни ходят ровно, суставы мы с тобой перебрали и смазали, так что…
– Возвратную пружину я лично поменяла, – возразила девушка. – Это вообще первое, что я сделала: старая давно лопнула…
– А, вот, значит, в чём дело! – оживился Озорник. – Бьюсь об заклад, ты и не подумала уравнять натяжение в правой и левой ноге, а? Неудивительно, что он прихрамывает! Ну-ка, где там динамометр…
Ласка насупилась: в словах напарника ей послышался упрёк. «Самый умный, значит! Что ж, он и впрямь здорово разбирается в разных механизмах… Но это ещё не повод задирать нос! К тому же, полковник не зря велел мне приглядывать за ним».
– У нас есть два пути, – сообщил меж тем Озорник из недр механического монстра. – Первый – изготовить обе пружины заново. Имей мы в запасе хотя бы гарантированных дней десять, я бы так и поступил. Это несложно, всё необходимое в Крепости имеется – сталь, горн, паровые молоты… Но времени как раз нет. Так что единственное разумное решение – подкрутить регулятор новой пружины… Вернее – слегка увеличить натяг правой и немного отпустить левую. Думаю, это сработает. Дай-ка, пожалуйста, ключ на четырнадцать…
– Так что, мы сможем испытать его прямо сейчас?
– Да, пожалуй… Только узнай сперва, чисто ли в небе.
Последнее действительно было отнюдь не лишним: над перевалом уже дважды проплывал разведывательный дирижабль. Разглядеть с его борта то, что творилось во дворе Крепости, не составляло труда; и по приказу Шолт-Норта туда подвели несколько трубопроводов, соединив их с одним из крепостных котлов. В случае необходимости полковник рассчитывал скрыть все приготовления плотной завесой пара.
Пламя в топке весело гудело. Ласка вскарабкалась по узенькой лестнице и заняла место в полом шлеме рыцаря, за рычагами управления. Озорник принялся отсоединять вытяжку.
– Скоро ты там? – поинтересовалась девушка; ей не терпелось стронуть огромный механизм с места.
– Почти закончил… – напарник запрыгнул внутрь. – Всё, двинули!
Девушка нажала педаль. Закованная в сталь нога многотонного исполина поднялась и с лязгом опустилась на каменный пол. Кабину плавно качнуло. Шаг. Ещё один. Ещё. Клапаны с шипением выплёвывают облачка пара, от нагретого котла волнами поднимается тепло, запахи угля, металла и смазки сливаются в восхитительный аромат работающего механизма, знакомый с детства … Вперёд, по узкому проходу, навстречу солнечному свету и снегу. Поскрипывает кожаное сидение, сквозь дырчатый металл веет холодным ветром. Вот и плац: требовательные приказные внимательно следят, чтобы казаки, получившие этот наряд, не оставили ни клочка снега. Выйти на середину, остановиться. Присесть – слаженно щелкают коленные суставы, торс опускается практически вертикально: гироскопическая система работает отлично. Теперь – встать, руки в стороны, вперёд, вверх… Выхватить меч – широкий и длинный, прокованный паровыми молотами клинок защитника Крепости. Руки Ласки так и летают: каждый жест – комбинация точных скупых движений, перемещение рычагов, нажатие педалей, повороты рукояток; танец тела, доступный лишь прирождённому оператору. Меч описывает дугу – сверху вниз, потом справа налево – и наоборот. Прямой крест, косой крест, выпад, восьмёрка… Свистит рассекаемый наточенной сталью воздух.
– Отлично, просто отлично! – азартно приговаривает Озорник. – Удивительная техника, такая вычурная и сложная – и настолько подвижная! Впрочем, здесь наверняка немалую роль играет дирижер, управляющий всем этим оркестром… Сколько тебе пришлось учиться?
– Долго! Не отвлекай! – Ласка слилась с громадой рыцарской машины; голос Озорника – словно назойливая муха, бьющаяся о стекло где-то неподалёку. Ещё один выпад… Ещё… Так, давление падает, пора подбросить очередную порцию угля… Нет, всё. Хватит. Пора возвращаться…
За работой время летит незаметно. Ремонтные бригады довели до ума двух механических рыцарей и возились с третьим, когда на всех уровнях Крепости взвыли сирены. «Началось» – поняла Ласка. Сердце вдруг ухнуло куда-то вниз, затрепыхалось испуганной птицей… Из недр механизма вылез Озорник, вытирая руки ветошью.
– Четыре дня, как я и говорил… – задумчиво бросил он.
– Внимание! Механикам – держать боевые машины под парами! Сотникам подняться на крепостную стену! – прокатилось по пещере. – Приказ полковника!
Озорник внезапно ухмыльнулся и подмигнул Ласке.
– Я не сотник, конечно… Но больно уж хочется взглянуть.
– Господа, попрошу к телескопам, – в голосе полковника слышались тревожные нотки. – Вот наш противник…
Ветра не было. С серого неба падали редкие снежинки – и безмятежность зимнего утра резко контрастировала с тем, что творилось по ту сторону границы. Ордынцы подвели железнодорожную ветку как можно ближе к перевалу. Всю её, сколько хватало глаз, занимали воинские эшелоны. С платформ сгружали неуклюжую технику, а вдали, почти сливаясь со снежной пеленой, маячила пузатая туша дирижабля. Там тоже шли работы: людские фигурки, похожие с такого расстояния на муравьёв, суетились возле странной конструкции. Колонны кавалерии растянулись на многие вёрсты. Над равниной висели клубы угольного дыма и пара. Приведённая в движение мощь подавляла: казалось немыслимым сдержать всю эту армаду силами гарнизона Крепости. Шолт-Норт, заметив побледневшие лица соратников, принялся отдавать распоряжения. Это подействовало: люди выходили из ступора, их движения обретали точность и осмысленность.
– Они наверняка планируют начать с артподготовки: недаром подогнали бронепоезд. Потом, судя по всему – очередь тех странных самоходных машин … Не понимаю, на что они рассчитывают. Серьёзного урона их орудия нанести не смогут, а наша артиллерия сметёт весь этот железный хлам, как только он окажется в пределах досягаемости…
– Возможно, планы татар тоньше, чем вы полагаете, полковник, – знакомый, чуть насмешливый голос заставил Шолт-Норта обернуться.
– Разве вам не положено находиться при машинах, господин Озорник?
– Я ведь вольнонаёмный, а не казак, – пожал плечами тот. – Впрочем, не извольте беспокоиться: за рыцарями хорошо приглядывают… Вы не берёте в расчет их дирижабль? Похоже, он не зря здесь болтается…
– Бомбардировка либо десант, – раздраженно отмахнулся Шолт-Норт. – В любом случае, стоит им снизиться – и наша картечь превратит чёртову штуковину в дуршлаг.
– Хорошо, коли так… – пробормотал Озорник. – Вы знаете, что там за механизмы?
– Эти, неуклюжие гусеничные ползуны? Первый раз вижу.
– А я вот – не в первый… Это не военные машины, во всяком случае – изначально. В Империи они используются для инженерных работ. Но эти явно тяжелее – похожи на горнодобывающее оборудование. Должно быть, Орда закупила партию, а потом переоборудовала для военных нужд. Вот только каким образом?
– Придёт срок, узнаем, – хмыкнул полковник. – Не думаю, что они будут долго тянуть с выступлением. А теперь я настоятельно рекомендовал бы вам отправляться вниз… Скоро здесь станет очень жарко.
Белые ракеты взлетели в нескольких местах одновременно, и тотчас окутались паром ряды ордынских самоходок, пришли в движение, стронулись с места, обманчиво-медленно поползли к перевалу. Пора было уходить со стены, но Шолт-Норт всё медлил, приникнув к оптике. Лишь когда задвигались тяжелые орудия бронепоезда, меняя угол наклона, полковник заставил себя спуститься в убежище. Здесь, под надёжной защитой камня и стали, располагался командный центр – сердце Крепости. Наблюдатели заняли свои места у перископов.
– Орудиям главного калибра – взять под прицел горловину! Без приказа огонь не открывать! Зенитные пушки – залп по любой воздушной цели в пределах досягаемости, далее – по готовности… – одна за другой команды проваливались в эбонитовые воронки переговорных устройств, скользили по медным кишкам звуковых магистралей, врывались в орудийные казематы. Крепость замерла в напряженном ожидании первого выстрела – и он не заставил себя ждать.
Орудия бронепоезда выплюнули длинные полотнища огня. Раздался нарастающий свист. Он был слышен даже здесь, в толще скал – многочисленные трубы неплохо проводили звук… Все вздрогнули – но разрывы были на удивление слабыми, вдобавок ни один из снарядов не попал в Крепость! Следующий залп тоже не нанёс фортификациям ни малейшего вреда. Офицеры удивлённо переглянулись.
– Дым в ущелье! – крикнул один из наблюдателей, не отрывая глаз от окуляров перископа. – Много дыма!
Бронепоезд продолжал пальбу. Вражеские артиллеристы перенесли прицел: теперь снаряды рвались между перевалом и колоннами наступающей техники.
– Хотят спрятаться за дымовой завесой, – хмыкнул Шолт-Норт. – Толку-то… Нам не обязательно видеть их, чтобы разнести в клочья.
Первые ряды машин нырнули в густое облако. Одновременно снялся с прикола дирижабль и взял курс на Крепость. Его облегчили, насколько это было возможно, оставив лишь машинное отделение и крохотную, с нужник, рубку управления. Место пассажирской гондолы занимал тёмный округлый предмет, формой несколько напоминающий редьку. В верхней части его торчали короткие патрубки; валящий из них дым марал оболочку дирижабля сажей. Стоило воздушному судну приблизиться, как зазвучала канонада зенитных батарей. Снаряды их рвались с сухим частым треском, рассеивая в небе чугунные виноградины шрапнели; баллон дирижабля тотчас покрылся десятками мелких дыр – но продолжал упорно ползти вперёд, теряя высоту. Ему давно уже полагалось взорваться, но огонь почему-то не спешил пожрать небесного левиафана – и как только воздушный гигант оказался над Крепостью, шарообразный предмет отделился от него и рухнул вниз, таща за собой шлейф угасающих искр.
Острый конец «редьки» пробил верхние перекрытия; спустя мгновение сработали автоматические клапаны. Перегретый пар смертельной волной рванулся из бомбы наружу, выжигая на своём пути всё живое. Дико кричали казаки в капонирах – они сварились заживо, так и не успев сделать ни единого выстрела по врагу. Вредоносная субстанция опаляющим валом прокатилась по коридорам и галереям Крепости, проникла на нижние уровни…
Когда это случилось, Ласка и Озорник находились вне механического рыцаря. Девушка даже не успела понять, что происходит: железная дверь вдруг грянула о стену, и прямо на неё покатилось пухлое, стремительно расширяющееся облако… Озорник, прервав на полуслове очередную байку, вдруг бросился на девушку, перехватил её поперёк талии и рванулся в каптёрку. Руки его показались Ласке стальными балками: захват был настолько силён, что из лёгких разом выдавился весь воздух… Они успели в последний миг. Озорник захлопнул дверь и вскрикнул от боли: прорвавшийся в замочную скважину пар обжег-таки ему руку. На их счастье, помещение оказалось практически герметичным: маленький домик внутри рукотворной пещеры был возведён с военной педантичностью, все щели проконопатили на совесть. Железная хватка Озорника ослабела. Ласка рухнула на пол, хватая воздух ртом, словно рыба. Лишь спустя минуту ей удалось восстановить дыхание.
– Что… Это… Было?!
– Пар, – бросил Озорник. – Перегретый пар. Я уже видел такое однажды… На корабле, которым я плыл, взорвался котёл. Мне повезло – выбросило за борт, а там хватило ума не выныривать на поверхность, пока не отплыл подальше от раскалённого облака… Все, кто вдохнул его, умерли. Я тебя сильно ушиб? Извини, не было времени объяснять…
– Жить буду… – проворчала Ласка. – А ты, оказывается, силач. Вот уж не подумала бы… У тебя рука красная. И на щеке…
– Обварило немного. Ерунда, заживёт… Вот тем, кто остался снаружи, не позавидуешь.
– Ребята! – Ласка вскочила. – Они же…
– Стой! Им уже ничем не поможешь, – глаз Озорника угрюмо сверкнул. – Не надо открывать, переждём ещё минуту-другую… Пусть остынет.
Девушка села на пол и обхватила колени руками. Произошедшее не укладывалось у неё в голове. Как же так, они ведь только что разговаривали, смеялись, Петрик отпускал шуточки из недр рыцаря…
– Странная вещь вода, верно? – Озорник, морщась, рассматривал свой ожог. – Она то твёрдая, как камень, то прохладная и текучая, то обжигает, будто огонь… И при том гасит любое пламя. Самая загадочная субстанция нашего мира – но даже лучшие умы редко задумываются об этом, довольствуясь её использованием в примитивных, в общем-то, устройствах…
– Замолчи, а? – попросила Ласка.
Воцарилась тишина. Спустя некоторое время Озорник осторожно приоткрыл дверь.
– Можно выходить… Только прихвати лампу.
В пещере висел густой, горячий туман. Пахло железом, сыростью и погашенными фитилями: волна пара задула все светильники. Слышно было, как гудит пламя в топках машин, да ещё какой-то непонятный звук раздавался совсем близко – не то тихое покашливание, не то икота. Спутник Ласки поднял лампу повыше, и девушка вздрогнула: на полу лежало, слабо подёргиваясь, человеческое тело. Озорник склонился над ним.
– Вдохнул пар… Всё, ему уже ничем не поможешь.
Ласка несмело шагнула к лежащему.
– Лучше не смотри, – предупредил Озорник.
Из глубин механического рыцаря вдруг послышалась возня, металлический лязг, сдавленные проклятия… Ласка бросилась к нему, залезла внутрь шлема-кабины…
– Петрик, я здесь! Как ты?!
– Не знаю… – сдавленным голосом откликнулся механик. – Обожгло сильно… Посвети, а? Ничего не вижу…
– Озорник, неси скорее лампу! Петрик, держись, я помогу тебе…
Неяркий огонёк высветил тёмный провал люка. Ласка не удержалась и вскрикнула от ужаса. Кожа механика была багровой, на лбу и щеках она полопалась, обнажив голое мясо – и с этого жуткого лица на неё смотрели абсолютно белые глаза – белые, словно варёное яйцо…
– Ласка, эй, ты чего там возишься? Огонь запали, не видно же ни черта! – прохрипел Петрик, слепо таращась на девушку.
Чудовищное оружие ордынцев нанесло защитникам Крепости страшные потери – но всё же не столь сокрушительные, как могло показаться вначале. Основной удар приняли на себя верхние горизонты и частично – батареи главного калибра; но у Шолт-Норта было кем заменить орудийную прислугу. Уральцы ответили огнём, дав нестройный залп наугад, в дымовую завесу – и поразили несколько самоходных машин врага. Но часть всё же сумела прорваться и оказалась в слепой зоне, возле самых стен. Сверху тотчас полетели ручные бомбы; но технику врага они остановить не смогли. Машины выдвинули длинные хоботы буров; закалённый металл вгрызся в камень.
***
– Почему никто не отвечает?! Где дежурный?! – вестовой, потный и злой, ворвался в пещеру.
– Оглянись вокруг! Здесь только мы остались… – огрызнулась Ласка.
– Оператор Светлова, разговорчики! К полковнику, живо!
– Доложите обстановку! – бросил Шолт-Норт, едва за девушкой захлопнулась дверь.
– Экипажи рыцарских машин… – Ласка сглотнула, – выведены из строя. Все обожжены, некоторые – смертельно… Мы спаслись чудом…
– Мы – это кто?! – перебил полковник.
– Я… И Озорник. Он успел втолкнуть меня…
– Подробности после! – отмахнулся Шолт-Норт. – Мы должны сорвать этот штурм во что бы то ни стало! Тебе придётся совершить невозможное, девочка. Найди кого-нибудь на место механика – и вперёд!
– Можно, я возьму Озорника? Он управится даже лучше, чем большинство наших…
– Хорошо! Вот, держи… – полковник сунул руку за отворот кителя и достал что-то из внутреннего кармана. Это был кургузый двуствольный пистолет – маленький, но внушительного калибра.
– На случай, если что-то пойдёт не так… Давай, оператор Светлова, покажи им, чего стоит рыцарская машинерия Урала!
Возвращаясь в пещеру, девушка ломала голову – сможет ли она уговорить Озорника на участие в вылазке? В конце концов, это не его война, он – учёный, исследователь… По крайней мере, сам он так говорит… Ласка нащупала в кармане холодный металл оружия. Сможет ли она воспользоваться им, если Озорник окажется вражьим лазутчиком? Ведь что ни говори, он уже дважды спас её от смерти…
В пещере стоял горький угольный чад. Гофрированный хобот вытяжки был отсоединен от шлема рыцарской машины, и из короткой трубы на его макушке валили густые клубы дыма
– Чего так долго?! – нетерпеливо воскликнул Озорник. – Давай скорее! Этот парень жаждет хорошей драки!
– Выходит, тебя и упрашивать не придётся? – в голосе девушки послышалось невольное облегчение.
Озорник ухмыльнулся.
– Было бы забавно, но у нас нет на это времени! Не могу же я упустить такую замечательную возможность! Всегда мечтал стать большим, как дом – и надрать всем задницы!!!
– Тогда на вот, держи! – Ласка подобрала с пола оброненную кем-то папаху, сорвала с неё кокарду и кинула Озорнику. Тот ловко поймал её на лету.
– Зачем мне это?
– Прикрепи к одежде! Теперь ты – воин Уральского Атаманства!
– Как скажешь… – Озорник пристроил скалящегося волка на грудь. – Ого! Это что, всамделишнее серебро?
– Ну да… – Ласка запрыгнула в кабину, с лязгом хлопнула забралом. – У всех солдат Крепости такие, чему ты удивляешься?
– Серебро у солдат… Что ж, теперь понятно, отчего Орда так рвётся завоевать вас… – с этими словами Озорник скользнул вниз, к паровому котлу.
***
Положение защитников Крепости ещё нельзя было назвать отчаянным; тем не менее, татары частично преуспели в своих начинаниях. Их боевые машины, закрепившись в не простреливаемой крепостными орудиями зоне, начали бурить стену. Огонь винтовок и митральез не причинил стальным гигантам ощутимого вреда; даже ручные бомбы, казалось, бесполезны против них. Стремясь развить успех, командование врага двинуло вперёд традиционную ударную силу Орды – кавалерию. Конные сотни ныряли в дымовую завесу; лица солдат и морды коней защищали кожаные маски с выпуклыми, словно глаза земноводных, стёклами очков и длинными гуттаперчевыми хоботами, идущими к гофрированным цилиндрам фильтров. Орудия Крепости молчали; но тут из дымовой завесы, словно воплощенное возмездие, шагнул гигантский рыцарь. Серебрились пластины доспехов, шипел пар, из короткой трубы в шлеме бил в небеса высокий плюмаж дыма – и яростно скалилась с нагрудника волчья голова, символ Уральского Атаманства. Взлетел и опустился исполинский меч. Ордынская машина медленно закружилась на одном месте, потеряв гусеницу. Следующая получила пробоину панциря. Меч задел паровой котёл; и экипаж буквально сварился заживо внутри металлической оболочки.
В кабине рыцаря стоял скрежет и лязг. Брызгало масло, шипел пар. Ласка слилась с огромным механизмом в единое целое: повинуясь движениям её рук, клинок рубил гусеницы, вминал панцири, крушил сложную машинерию двигательных систем...
– Шайтан-батыр! Шайтан-батыр! – истошно визжал чей-то голос снаружи. Ордынцы в упор лупили по стальному гиганту из карабинов, самые отчаянные на всём скаку пытались подрубить ему ноги саблями... «Теперь я знаю, что чувствует мышь, если её посадить в казанок, закрыть крышкой и лупцевать металл шомполами!» – подумала девушка. Ни одна пуля, впрочем, не достигла цели: доспех знаменитой уральской стали могла пробить только артиллерия, а попасть в оператора сквозь прорези забрала не получалось из-за высоты рыцаря. С крепостных стен затрещали митральезы. Воздух наполнился взвизгами рикошетов. Кавалерия дрогнула и откатилась назад. Ласка зарубила ещё две самоходки. Уцелевшие скарабеи пошли на таран, стремясь повалить рыцаря; но это было не так-то просто. Защитник Крепости продолжал сеять разрушения. Мудрость древних механиков Урала и мастерство оператора брали верх над имперской техникой и расчетами ордынского командования. Но начавшие эту войну не могли допустить срыва великих планов; было у них средство и на такой маловероятный случай…
Над полем брани взвилась сигнальная ракета, залив на миг картину разрушений гнойно-желтым светом – и над позициями ордынских войск поднялся ещё один воздушный корабль. Он был несколько меньше своего собрата-бомбардировщика, чья продырявленная туша нашла последнее пристанище среди отрогов Уральского хребта, да и форму имел совершенно другую. Сильно приплюснутый, ромбовидный баллон делал его похожим на громадного клопа. Множество вынесенных на кронштейнах пропеллеров сообщали дирижаблю значительную скорость. Очевидно, до поры воздушное судно было спрятано в овраге и замаскировано: для наблюдателей Крепости его появление стало настоящим сюрпризом. Дирижабль шел быстро и очень низко, над самой землёй; он немного набрал высоту, лишь непосредственно подойдя к перевалу. Стволы орудий зашевелились, ловя в прицел угловатый контур; но в этот момент с борта дирижабля дали красную ракету. Спустя пару мгновений скалы сотрясла серия быстрых вспышек. Заряды, заложенные ордынскими бронеходами, связывал тонкий кабель. Подрыв был осуществлён виртуозно: целый пласт камня отделился от монолита, в теле которого гнездилась Крепость, увлекая за собой орудия главного калибра. Батарея, защищавшая перевал, перестала существовать. Клубы дыма и пыли совершенно скрыли из виду воздушный корабль.
Взрывная волна ударила рыцарскую машину подобно исполинской оплеухе. Ласке потребовалось всё её мастерство, чтобы удержать огромный механизм от падения, и ей удалось справиться с этой задачей – рыцарь опустился на одно колено, упёрся клинком в землю, но не рухнул. С оглушительным лязгом били по доспехам падающие с неба камни. В нескольких аршинах от рыцаря неуклюже ворочалась ордынская самоходка. Стиснув зубы, Ласка потянула рычаги. Где-то внизу протестующе заскрежетал металл; но рыцарь поднялся на ноги и шагнул вперёд под каменным градом. Меч ударил поперёк панциря, ещё раз и ещё… Вражья машина выбросила из всех отверстий и сочленений густые клубы пара и затихла.
В тот же миг на рыцаря пала густая тень. Лязгнули захваты, посыпались вниз чугунные чушки балласта, натужно взвыли воздушные винты... Ласка не сразу поняла, что произошло: земля вдруг уплыла из-под ног гиганта, а машинерия перестала её слушаться. Скрипели и лязгали стальные мослы, один за другим срабатывали предохранительные клапаны, уменьшая давление в котле. Повеяло холодным ветром – после дыма и гари сражения он показался удивительно сладким… В отверстии шейного колодца показалось перемазанное угольной пылью лицо Озорника.
– Не старайся, бесполезно…
– Какого дьявола?! – бросила сквозь зубы девушка, продолжая терзать рычаги управления.
– Ты ещё не поняла? Нас подняли в воздух, – напарник невесело усмехнулся. – Собственно, им сейчас достаточно разжать захваты – и наша машина превратится в груду хлама… Вместе с нами, естественно.
– Тогда почему они этого не делают?
– Может, хотят подняться повыше, чтобы наверняка… – Озорник сдвинул на лоб глазную повязку, обнажив своё жуткое чёрное око с зелёным иероглифом в глубине. – А может, у них на наш счет есть какие-то планы.
Ласка откинула забрало и выглянула наружу. Они уже набрали порядочную высоту: проплывающие внизу пехотные части Орды, пушки, железнодорожные составы казались игрушками, забытыми детворой на снегу. Тихонько посвистывал ветер.
– Как думаешь, стоит слить кипяток из котла? – нарушила молчание девушка. – По крайней мере, не сваримся заживо, если они всё-таки решат нас бросить…
Озорник покачал головой.
– Уверяю тебя, при падении с такой высоты нет абсолютно никакой разницы.
***
– Ну же, мисс! Не стоит постоянно ходить с таким личиком, будто ты только что слопала лимон. Поверь, детка, куда лучше быть гостьей на моём корабле… Я б даже сказал, желанной гостьей, чем находиться в гуще сражения! Можешь не сомневаться, там сейчас стоит ад кромешный… – капитан звучно отхлебнул из бокала и рыгнул.
Ласка опустила глаза. Мистера Стерлинга определенно нельзя было назвать джентльменом. Скулы сводило от ненависти к этому жирному ублюдку... Говорили здесь на бритиш; к немалому своему удивлению, девушка обнаружила, что понимает почти всё из сказанного – хотя и с некоторой задержкой. Бритиш, официальный язык Империи, на котором составлялась почти вся техническая документация, был обязательным предметом для любого, кто хотел выучиться на инженера или механика. Теперь же он обрёл плоть и кровь – надо было лишь припомнить значение некоторых слов…
Потная туша капитана с самого начала вызвала у неё неудержимое отвращение, а не смотреть на правую руку этого воздушного пирата было попросту невозможно… Рука как таковая чуть ниже локтя отсутствовала. Из обрезанного рукава высовывался жуткого вида протез: гротескная клешня из воронёной стали и бронзы. Хитроумная механика заставляла её сжиматься и разжиматься: для этого возле самого локтя торчало несколько коротких рычагов. Стерлинг управлялся своей конечностью мастерски: за столом его культя буквально порхала между блюдами, чудом, казалось, не задевая бокалов и тарелок. Поесть капитан любил...
Обращались с ними не так уж плохо. У Ласки забрали висевший на поясе ножик, но обыскивать не стали – по крайней мере на это галантности воздушных флибустьеров хватило; так что подаренный полковником пистолет девушке удалось сберечь. Разумеется, о том, чтобы покинуть дирижабль, не могло быть и речи. «Буканьер» неторопливо плыл на запад, и с каждой пройденной верстой Ласка становилась всё мрачнее: достаточно было подумать, чем для неё обернётся дорога через все эти земли… Озорника, казалось, это ничуть не беспокоило. Да и то сказать: ему-то какая нужда возвращаться? Отправится, небось, в свою Империю – он ведь туда и держал путь…
Одноглазый спутник Ласки вовсе не выглядел удручённым. Он с видимым удовольствием попивал предложенный Стерлингом бренди, охотно отвечал на вопросы, интересовался последними новостями Империи – словом, вёл себя так, будто заскочил на огонёк к хорошему знакомому. Девушка вспоминала, как подкупила её саму такая вот непринуждённая манера общения. Выходит, это просто его тактика: змеёй вползать в доверие, располагать людей к себе… Каков же он на самом деле, человек, настоящего имени которого она так до сих пор и не узнала?
