Текст книги "Биография нечисти (СИ)"

Автор книги: Павел Грегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Не-а! Потом я вас не найду! Знаю вашего брата, дашь слабину и вы последние штаны сдерёте.

– Хорошо! Вези троих! – сказал Макс. – Я как-нибудь переживу.

– Хочешь погеройствовать? – завёлся дед. – Салага ещё! А у меня опыта поболее твоего…

– Потому и езжай! На тебя вся надежда, ты лучше о них позаботишься!

– Ну и дурак же ты! – усмехнулся старик. – На твоём бы месте я не раздумывал. Не стал бы играть в благородство и жалеть такую старую грымзу как я.

Вдвоём помогли Гришке и Димону забраться в грузовик, потом в кузов залез и Дед Жорка.

– Мне чужого не надо! – протягивая Максу пятитысячную купюру, сказал белобрысый. – Отступи-ка, не мешай спасаться другим.

В спину уже толкали. Не мудрено, что журналиста быстро оттеснили в сторону, да ещё какой-то пронырливый коротышка больно пихнул в бок.

– Макс! – позвал бледный как смерть Гришка. – Может не свидимся, так что держи, он тебе нужнее!

Тритон размахнулся и бросил Воробьёву увесистый дерматиновый мешочек.

4

Снова началась активная стрельба, и возня возле грузовика мгновенно прекратилась. Все кому не нашлось в машине места бросились врассыпную, а спасительный ЗИЛ рванул с места так, что полетели пласты асфальта из-под покрышек.

Теперь стреляли отовсюду, и Максу показалось, что атакующих на порядок больше, чем сотня. Шли широкой линией и боеприпасов не жалели. Опять начали рваться мины. Стреляли из подствольников и пулемётов, стараясь дотянуться до мечущихся людей.

Воробьёв сразу же бросился за насыпь, но возвышавшаяся на метр дорога была плохой защитой от пуль. Чтобы сориентироваться, он залёг в придорожной канаве.

А потом он услышал мощный взрыв. Чем подорвали БМП он конечно не знал, но полыхнул броневик факелом. Заклубился чёрный дым, заискрилась выгорающая изнутри бронекапсула. Лишившиеся огневой поддержки «эдемовцы» стали отползать за дорогу.

«А старикан был прав, – подумал Макс. – Чем-то увесистым долбанули по броневику».

Скатились под откос несколько убитых «эдемовцев», в последний раз что-то крикнул их командир. Какое-то время до слуха доносились одиночные выстрелы оставшихся в живых, а потом всё заглохло, только слышались крики раненного, да хлопки взрывающегося боекомплекта в брюхе БМП. Оказывал ли кто-то из простых бродяг сопротивление, Воробьёв не знал, но для себя он решил, что свою шкуру за бесценок отдавать не станет, и если какая-то мразь ради потехи наставит на него ствол он без сожаления полоснёт по ублюдку из своего АК.

О смерти как о неотвратимой данности журналист сейчас не думал. Выждав минуту, он вскочил на ноги и, пригибаясь к земле, побежал в сторону берёзовой рощи растянувшейся вдоль трассы. Только там можно было найти хоть какое-то укрытие, а может и вырваться на простор, где его уже ни один враг не настигнет. Где искать надёжное убежище и в каком направлении двигаться, чтобы добраться до какой-нибудь базы Воробьёв не знал. Теперь он жалел, что уделял так мало внимания изучению карт местности. Наверняка достать приличную схему с точками расположения важных для сталкеров пунктов было несложно, но понимание этого непреложного факта пришло только теперь, когда он остался один.

До спасительных деревьев оставалось не больше десяти метров, когда до слуха донеслись смех и голоса. Краем глаза Макс заметил как с противоположной стороны, на дорогу вышли несколько бойцов. Наглые, уверенные в себе, они остановились на обочине и молча уставились на журналиста. Несмотря на то, что он чего-то подобного ожидал, появление анархистов стало полной неожиданностью. В голову ударил адреналин, а сердце застучало так, что перехватило дыхание.

– Да, стой ты уже!? – крикнул один из них. – Дальше того света всё равно не убежишь.

Макс замер, повернулся к бандитам и беспомощно поднял руки.

На дороге стояли пятеро. Тот что окликнул по-видимому был в отряде главным. Худой, долговязый словно каланча, с небритой загорелой физиономией, он буквально буравил Макса злющими глубоко посаженными глазами. В руках отморозок держал новенькую винтовку М27, ствол которой был направлен прямиком на журналиста.

– А это ведь он в нас стрелял, – обратился долговязый к своим. – Попал Борьке в рульку, тот аж фальцетом запел.

– Я его рожу хорошо запомнил, – оскалился другой. – Из-под кустика шмалял думал никто не увидит. Гадёныш!

– И что мы с такими делаем!? – поинтересовался главарь.

– Как обычно! Вздёрнем на деревце и освежуем. Медленно-медленно, чтобы не сразу сдох.

Один за другим бандиты начали спускаться по склону, и когда они вытянулись линией из-за деревьев по ним открыли огонь.

Глава 25

1

Первым завалился на бок долговязый. Остальные бросились было назад на дорогу, но несколько щедрых очередей в считанные секунды покончили и с ними. Четверо преставились сразу, но главарь протяжно застонал и судорожно засучил руками, стараясь дотянуться до своей винтовки.

– Живуч падла! – донеслось из-за деревьев.

В то же мгновение раздался одиночный выстрел, который размозжил анархисту голову.

– Придурок, не стой столбом! – крикнули Максу. – Сейчас стервятники налетят и нашпигуют твою башку свинцом.

Окрик подействовал как холодный душ, и Воробьёв стремительно метнулся к деревьям, за которыми прятались трое парней в камуфляже.

Разглядывать спасителей не было времени. Макс только отметил, что эти люди мало чем отличались от большинства обитателей «Зоны»: простенькая амуниция, оружие без наворотов, полупустые рюкзаки и никаких нашивок на рукавах. Ни говоря ни слова, они бросились в самую гущу деревьев, побежал за ними и Макс. Берёзовая роща служила буфером между беглецами и дорогой, но спрятаться в ней от внимательных глаз было невозможно – требовалась более надёжная защита. Парни в камуфляже понимали это хорошо, поэтому сразу же выбрали северо-западное направление. Там, за широкой полоской бывшего колхозного поля, виднелось густо заросшее деревьями пространство. Оставалось только довериться чужакам. Конечно существовала вероятность, что эти люди тоже бандиты, но в сложившихся условиях выбирать не приходилось.

«Уж лучше с ними, – решил Воробьёв. – В конце концов, на какой-нибудь развилке можно и разбежаться. Не станут же они стрелять мне в спину».

2

Они вышли на край поля и перешли на шаг. Двигались по над деревьями в сторону, где оно максимально сужалось до усечённого треугольника, обеспечивая минимальное расстояние между рощей и пока ещё далёким лесом.

– Ты и в самом деле по ним из кустов палил? – спросил парень двигавшийся из троицы последним.

– Я что похож на идиота бодаться с отморозками? – отозвался Макс. – Они просто с кем-то меня перепутали.

– Ну-ну! Может и так! – усмехнулся здоровяк.

Он остановился и посмотрел на Воробьёва взглядом, в котором читалась плохо скрываемая ирония.

– Мне думается, что эти выродки хотели проверить тебя на вшивость, посмотреть как быстро сломаешься. Такие любят глумиться над простаками. Натешились бы и прикончили.

– Спасибо, что выручили, – сохраняя невозмутимость, проговорил журналист. – Но только сдаваться я не собирался, всё равно утащил бы кого-нибудь из них на тот свет.

– Серьёзно? – ирония во взгляде исчезла зато появилось любопытство. – Я Паха Сержант! – Парень протянул руку для приветствия и добавил: – Тот что с дробовиком Алекс Зотов, а крепыш в бейсболке Сеня Галич.

Воробьёв представился и пожал каждому из них руку.

– Мы идём в «Эдем», – сказал Паха. – Если хочешь, двигай с нами, а нет дойдёшь до первого дружественного кордона и определяйся с направлением самостоятельно.

– Пожалуй, пойду с вами, – не раздумывая, отозвался Макс.

Пару минут они постояли молча, потом Паха кивнул в сторону леса.

– Поле нужно пересечь на максимальных оборотах, – предупредил он. – Существует вероятность, что все окрестные маршруты уже контролируются «Красными черепами». Это самая крупная группировка северо-западного фланга, у которой достаточно сил для удержания позиций. В общем всем держать ушки на макушке и если какая напасть дружно отвечать из всех стволов.

– Знавал я одного ублюдка из их банды, – проговорил Зотов. – Редкостная скотина – всё хвалился коллекцией котлов. С убитых снимал, поганец!

За спинами затрещали автоматные очереди. То ли стреляли в воздух, чтобы привлечь внимание, то ли просто добивали раненных, но оставаться на одном месте стало крайне опасно.

3

Переходя на спринтерский темп, они побежали по дикому травостою к спасительным кущам. Макс надеялся что их не заметят, ведь для опытного стрелка они представляли слишком доступную цель. Любой отморозок с приличной оптикой, мог покончить с четвёркой беглецов даже не утруждаясь преследованием. Каждую секунду ожидая предательского выстрела в спину, журналист буквально чувствовал как съёживается кожа на хребте. Это ощущение напрягало не меньше, чем интенсивная работа мышц. Через минуту он стал замечать, что заметно отстаёт от своих спасителей. Стало сбиваться дыхание, а ещё сказывался вынужденный пост – он уже и не помнил когда последний раз нормально обедал.

«Были времена когда я на раз справлялся с забегами на время, – вспомнил Воробьёв. – Только в те времена призом была не жизнь, а зачёт по нормативам».

Когда крошечный отряд ворвался в заросли молодого подлеска, Макс вздохнул с облегчением словно избавившись от тяжеленного мешка, который тащил на горбу с самого утра. Но сразу же о себе дала знать рана от укуса «скреллинга». Она мигом напомнила о недавнем приключении, о необходимости соблюдать гигиену и наставлениях доктора Батурина, рекомендовавшего принимать антибиотики и делать перевязки.

– Чего хромаешь? – поинтересовался Паха. – Никак зацепили?

– Один голодный недруг недавно цапнул, – отмахнулся Макс. – Ничего, как-нибудь переживём!

Они ушли подальше от поля, углубившись в дубраву метров на двадцать, и остановились, чтобы сделать привал. Судя по поведению новых приятелей опасаться пока было нечего. Непринуждённо рассевшись под сенью высоченного вяза, парни тут же принялись потрошить собственные рюкзаки, словно минуту назад они не собственную шкуру спасали, а совершали банальный треккинговый переход. Жили эти ребята неплохо – у каждого в мешке обнаружился трёхдневный запас армейского сухпайка.

– Давай, присоединяйся! – Сержант протянул Воробьёву упаковку. – Нам всем ещё потребуются силы. До «Эдема» километров десять пилить.

Макс поблагодарил кивком и расположился рядышком. Только теперь журналист почувствовал насколько устал. Стоило ему только усесться на кучу прелой листвы как его тут же придавило к земле. Он хорошо осознавал, что расслабляться ни в ком случае нельзя. Ситуация могла осложнится в считанные секунды и идиллическая картина с щебечущими воробьями на ветвях, вполне могла обернуться кровавой перестрелкой с выродками в человечьем обличье. Чтобы не заснуть он занялся тем, что лучше всего получалось: составлением психологических портретов.

«Паха: голубоглазый здоровяк, судя по всему аккуратист, об этом говорит тщательно выбритая физиономия, – сосредотачиваясь, подумал он. – Взгляд внимательный и цепкий, но по характеру явно добряк. Зотов: высокий и жилистый, мускулатура не впечатляет и всё же у таких как он отсутствие крепких бицепсов обычно компенсируется внутренней силой и выносливостью. Глаза телячьи, но в тихом омуте, как говорится, черти водятся. Сеня Галич: коротышка с бычьей шеей, судя по бегающим глазам, парень с двойным дном. Взгляд колючий – значит злюка. С таким сцепишься мало не покажется. Но в целом эти ребята подозрений не вызывают. Были бы себе на уме помогать не стали бы. Зачем ввязываться, если самим расправа светит».

Рефлекторно Макс разорвал упаковку и занялся галетами с джемом. Сахар в варенье быстро вернул силы, но обжираться он не стал – там где сытость там и предательский сон. А спать как раз-таки и не стоило.

– Откуда двигал, а браток!? – спросил Зотов.

– Из «Красных Бережков», – невозмутимо ответил Воробьёв. – Дельце было одно с друзьями.

– Ничего себе! – присвистнул Сеня. – «Бережки» то ещё место. Гиблое. Народ туда почти не ходит, разве что сталкерюги за артефактами да и то если артелью. Без прикрытия и в одиночку всё равно что на смерть.

– И какого чёрта тебя туда понесло? – поинтересовался Паха.

– Нужно было добыть образец местной фауны, – пояснил Макс. – Разумеется я был там не один, а с отрядом «заготовителей».

– Кто вёл? Если не секрет, конечно.

– Да какой тут секрет. Парень по имени «Тритон».

Сержант перестал жевать и на секунду задумался.

– Слышал что-то о нём, но пути наши не пересекались. Разная специализация.

– Так вы тоже охотники!? – оживился Макс.

– В некотором роде. Только специфика нашей деятельности узко специальная. Твои «заготовители» всё больше по редкой живности, а у нас образцы, скажем так, уникальные и зачастую рукотворные.

– Это как?

– Долго объяснять, но если интерес к теме сохранится в «Эдеме» мы с тобой потолкуем подробнее.

3

Шли цепочкой. Старались больше помалкивать. Но лесные красоты действовали слишком умиротворяюще, заставляя забыть о подстерегающих угрозах. Нет-нет, а кто-нибудь что-то да ляпнет.

Макс шёл последним. Подобная диспозиция в отряде стала нормой. Хотя в арьергарде всегда существовала опасность получить под лопатку заряд дроби, он всё же чувствовал себя в роли замыкающего гораздо увереннее, чем в первых рядах.

Тремор в коленях давно прошёл – значит энергетический голод отступил, и всё же хороший отдых ему бы сейчас не помешал. Не помешал бы сытный обед, принадлежности для бритья – на физиономии пятидневная щетина, чан с горячей водой для мытья и связь с «Большим миром». Макс вспомнил, что обещал позвонить матери. Но как выполнить это обещание? Где отыскать точку уверенного приёма, чтобы хоть на пару минут пробиться через зловредный электромагнитный фон «Зоны».

Подобные мысли оптимизма не прибавляли. Наверняка родные не находили себе места, а он ничего не мог сделать, чтобы их успокоить.

Отгоняя уныние и нахлынувшую хандру, он переключился на события прошедших дней. Эта была бурная, чертовски опасная и потрясающе непредсказуемая по части критических ситуаций неделя. В каких передрягах он только не побывал? Скольким рисковал? А сколько раз приходилось уносить ноги?

«Пожалуй, уносить ноги приходилось чаще всего, – улыбнулся Макс. – Но это хороший опыт для журналиста да и материал для книги бесценный».

Подумал про Димона. Осколочная рана, которую тот получил, могла оказаться более чем серьёзной, а он даже с парнем не попрощался.

«Кто знает свидимся ли ещё?».

– По моим расчётам скоро выйдем на дорожную развязку, – тихо сказал Паха. – Надеюсь, отморозки ещё туда не добрались.

– Если выставили дозоры точно услышим, – отозвался Зотов. – Бухать будут и ржать как скоты.

– Верно заметил, – усмехнулся Паха. – Скоты они и есть.

– Что за развязка? – решил уточнить Макс.

– Там начинается дорога в рай. По ней доберёмся до «Эдема», где сможем как следует отдохнуть и пополнить боекомплект.

Они прошли метров десять, и вдруг всё завертелось с новой силой. Макс не сразу понял почему его приятели бросились за деревья и тут же открыли пальбу. Донеслись истошные крики, кто-то завыл от боли, в старую трухлявую ель в шаге от Макса с хрустом врезались несколько пуль. Он резво упал на землю и по-пластунски отполз в сторону. Здесь лежали несколько упавших деревьев, за которыми можно был спрятаться. Воробьёв перепрыгнул через них и нос к носу столкнулся с каким-то парнем. Неожиданное столкновение ввело обоих в ступор. Они стояли и глазели друг на друга пока громкие хлопки в стороне не заставили Макса вскинуть автомат. Палец уже лежал на спуске и оставалось только нажать.

4

Не веря в случившееся, журналист смотрел на распростёртое тело молодого парня, которому пуля пробила голову. Почему его противник не выстрелил первым, он не знал. Возможно просто не успел или в ружье не оказалось патронов, а может этот бедолага банально растерялся, когда они друг на друга наскочили. Пуля вышибла ему левый глаз и, вскрыв череп, вышла через темя. Не самая достойная смерть, если смерть вообще может быть таковой. В радиусе нескольких метров стволы деревьев были забрызганы кровью и частицами мозга. Макс хорошо запомнил как этот парень растерянно охнул и, выронив ружьё, опрокинулся на спину. Сколько же отчаяния и тоски было в этом беспомощном охе!?

– Всех посчитал? – донёсся из-за деревьев голос Сержанта.

– Пятеро! – отозвался Галич. – Вроде все спеклись. А там кто знает, может какая-нибудь гадюка и уползла.

Зашуршала за спиной листва поросли. Макс обернулся и покосился на Паху.

– Первый раз в человека? – поинтересовался тот.

– До этого только в мутантов, – ответил Воробьёв. – Не думал, что придётся вот так, бездумно…

– Обычно так и бывает. Но ты кажется собирался утащить на тот свет кого-нибудь из этих. Вот и выполнил обещание. – Паха подошёл к убитому анархисту и наклонился, чтобы как следует рассмотреть. – Будь у него в руках пистолет или такой же как у тебя АКМ и ты сейчас разговаривал бы со святым Петром, а не со мной.

Паха внимательно посмотрел на журналиста и покачал головой.

– Ты должен понять одну вещь – любой из этих паршивцев не задумываясь выпустил бы тебе потроха. С ними нельзя договориться и пусть тебя не вводит в заблуждение невинность голубых глаз.

Паха бесцеремонно ткнул носком ботинка в нашивку на плече мертвеца.

– «Красные черепа» самая жестокая банда на просторах «Зоны», а этот неудачник один из них. По степени изуверства к пленным эти ублюдки могут соперничать разве что с «Самураями» Кирюхи Секача. Те ещё хуже, потому что в принципе не договороспособны в силу абсолютной отмороженности мозга. В обеих бандах по полтораста бойцов – сила не маленькая и если им удастся занять дорогу, то некоторым базам «Зоны» придёт конец. Вырежут всех поголовно.

Подошли Зотов и Сеня Галич. У обоих было по несколько стволов, которые они собрали с поля боя.

– Чтобы тебя не мучила совесть, хочу ещё кое-что показать, – стволом автомата Паха отбросил полу куртки мертвеца и многозначительно ткнул в спутанный ворох волосяных пучков, висевших как гирлянда на поясе. – Знаешь, что это такое?

Макс догадался сразу, но его разум категорически отказывался принимать очевидное.

– Это скальпы! – озвучил Зотов. – Потому они и зовут себя «Красными черепами».

– Вот именно! – Сержант пренебрежительно сплюнул и отошёл от убитого. – В его коллекции шесть штук и один из них ещё свеженький. Даже кожа не подсохла. Наверняка ублюдок снял его полчаса назад с какого-нибудь бродяги. И между прочем седьмым на его счету мог оказаться твой.

5

Несмотря на успокоительные речи Сержанта, разум пребывал в состоянии диссонанса между нравственными принципами и здравым смыслом. Коробил сам факт того что ему пришлось лишить жизни человека. Пусть изувера, пусть убийцу, для которого ничего не стоило отправить на тот свет себе подобного, но всё же человека.

Ему с трудом удалось отвлечься от гнусных размышлений, а когда это получилось он понял, что его новые приятели проходили точно через такой же моральный Рубикон.

Прошло минут двадцать, когда за деревьями показалось голое пространство с узкой полоской из потрескавшегося асфальта. Судя по всему это и была дорога к "Эдему". Прежде чем на неё выбраться они несколько минут изучали обстановку, но никакого подозрительного движения, которое бы выдало присутствие врага к счастью никто не заметил.

– Пошли потихоньку! – скомандовал Паха. – Будем надеяться, что отморозки ещё не успели захватить подступы к базе.

– В противном случае придётся делать пятикилометровый крюк, – отозвался Зотов. – Не хотелось бы. Уж больно гнусные места вокруг "Эдема" – сплошные аномальные разломы и ловушки.

Заброшенные поля с обеих сторон путь безопасным, разумеется, не делали. Эти заросшие сорными травами пространства отлично простреливались из стрелкового оружия. Достаточно было обустроить пару точек в ближайшей лесополосе и контроль над магистралью был бы обеспечен. Шли постоянно озираясь. Каждый внимательно следил за обстановкой и если над деревьями начинали кружить птицы обязательно предупреждал остальных. Самый глазастый мог увидеть то что пропустили другие.

Минут через двадцать лесополоса закончилась и началась степь. Кое-где виднелись холмы, неглубокие овраги, одинокие купы деревьев. Но обнадёжила больше всего видневшаяся в зыбком мареве летнего зноя далёкая громада каких-то построек.

Впрочем, через пару минут общее внимание привлекла совсем другая рукотворная конструкция. Шокирующий контраст между истинным предназначением и тем во что она превратилась теперь, заставил отряд притормозить.

– Что-то не нравится мне эта инсталляция! – прокомментировал Паха.

От целого букета тошнотворных запахов Макс почувствовал пробирающий до костей холодок.