Текст книги "Экс. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Павел Ганжа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 56 страниц)

  Истинную картину лучше всего прикрывать версией на нее похожей. В отношении ключевых фигур для лучшего усвоения материала полковник планировал использование специальной "химии" и гипноза. Пусть сотрудники верят нападение подлых арабов. А чтобы не плодить излишние риски кое-то из руководства "погибнет при диверсии". Начальник космопорта, глава службы безопасности и один из его замов, парочка прикрепленных сотрудников БФБ. Кого диверсанты пристрелят, а у кого сердце не выдержит газовой атаки. Придется для правдоподобности еще пару-тройку рядовых, ненужных работников заодно ликвидировать, чтобы в головах персонала вредных мыслей о странных смертях среди руководителей не возникало, но что попишешь, необходимые жертвы.

  Безусловно, у кого-то и после психологической обработки вопросы будут возникать. И подозрения. У контрразведчиков и конторских – в первую очередь. Однако именно их Смит планировал нейтрализовать "химией" и гипнозом. А у остальных – пусть возникают вопросы. Лишь их при себе держали, товарищей не смущали. Вопросы к делу не пришьешь. А если условный Джон Джонсон начнет неприличный энтузиазм по данному направлению проявлять, то внезапно заболеет. Переработал, газовая атака, нервный срыв и подвинулся рассудком. Жаль парня, но придется изолировать.

  А дальше можно действовать по нейтрализации прилетающих кораблей Федерации. В отношении крейсера и транспорта задумка была попроще. Поскольку транспортный корабль в силу своих размеров и конструкции не предназначен для приземления на планетах, требовалось исключить одновременную посадку крейсера и космоботов с десантниками. Для чего Смит планировал организовать "аварию" на полосе, и заводить крейсер и челноки на посадку поочередно.

  По части крейсера также не было уверенности, в том, что он не останется на высокой орбите. Совершить посадку на планете военный корабль способен, не гигантский транспорт, но особого смысла в подомном маневре нет. Свои задачи – как правило, конвоирование, прикрытие от массированных атак единиц космической техники, дальние рейды, удары по базам противника – крейсер куда лучше в околопланетном пространстве выполнит. В данном случае крейсер был призван обеспечивать безопасность доставки воларита, так что, сход с высокой орбиты не предполагался. Однако чем черт не шутит, гарантии никто не даст. Так, что полковник рассчитывал, что корабль совершит посадку. На всякий случай.

  И планировал, прикрываясь последствиями диверсии и карантином, проникать на борта и распылять волшебный состав под номером 5075. После захвата кораблей, команды и десантников изолировать – пустых складов хватит, а пару командиров опять же на "химию" и гипноз. Для доклада начальству в Федерации. Хорошо, что прямая связь невозможна, лишь через транспортный корабль, а тот пока обратно доберется, пока там спецы разберутся, заметят мелкие неувязки доклада, немало воды утечет. Если еще и докопаются. Война на дворе, контрразведчикам есть чем заниматься, а чиновникам министерств не до того, чтобы к каждой ерунде придираться и психологические портреты в файлах с исходниками сличать. Смит надеялся, что факт взятия под контроль космопорта Лауры, если, дай бог, срастется, достаточно долго останется скрытым от Федерации.

  Имелись в планах заговорщиков не то, что уязвимые (тут всю конструкцию не грех уязвимой считать), скорее непродуманные аспекты. Так, что в дальнейшем делать с десантниками и командами крейсера и челноков, Смит не знал. Ликвидировать прорву народа душа не лежала. Устранить пару человек, когда нужно, даже десяток, это одно. Обычное дело. А вот пару тысяч на тот свет отправить – маньячеством попахивает. Кровавым. И отпускать вояк – не вариант, еще возьмутся партизанить. А, учитывая организованность, способны на местном уровне приличную войнушку замутить. Чего даром не надо. И содержать подобную ораву тяжело, присмотр, кормежка и прочие дела. В общем, данную проблему Смит отложил на потом. Когда и если захват произойдет.

  Однако планы планами, а реальность всегда готова преподнести сюрпризы. Непредвиденные, неучтенные. И крайне неприятные. Чем сложнее план, тем больше шансов, что он где-то пойдет наперекосяк. В справедливости данной аксиомы полковник многократно убеждался на собственном опыте. К сожалению. Простенькие задумки тем и хороши, что любые шероховатости обычно не сказываются на конечном результате. А при реализации сложных конструкций, каждая мелочь способна разнести план в клочья. И осознание подобной уязвимости заставляло полковника слегка психовать. Внешне это никак не проявлялось, Смит не сидел в кресле с прямой напряженной спиной, а вальяжно развалился, но внутри полковника изрядно потряхивало. Потроха в брюхе словно скукожились, а внизу живота противно ныло.

  И геометрически выверенные вышагивания и бормотания Анри спокойствия не добавляли. Напротив, подливали масла в огонь. Накидывали добавочный груз в натянутые сети нервов. Пилили эти сети тупой ножовкой. В связи с чем очень хотелось выпить. Дабы притушить огонь и ослабить натянутую сеть. Напиток покрепче, виски или джин. Налить на три пальца в стакан, положить кубик льда и цедить потихоньку. Напряжение сразу бы отпустило. Но нельзя. Не тот случай. Сейчас требуются трезвые мозги.

  А еще имелось желание вскочить с кресла и врезать Анри. Куда угодно, не обязательно по лицу. Лишь бы он заткнулся и перестал нарезать линии – треугольники по кабинету. Или обойтись без ударов, а элементарно связать и сунуть в рот кляп.

  Естественно, ничего подобного не произошло. Бить и связывать людей неправильно, а верных соратников – тем паче. Смит лишь поморщился, словно задев ноющий зуб, и негромко попросил:

  – Мишель, хватит мельтешить. Присядьте. У меня от ваших метаний голова кружится.

  – Как сидеть, когда... – Анри всплеснул руками, не в состоянии выразить, почему сейчас ему тяжело успокоиться. Однако остановился и принялся покачиваться с носков на пятки.

  – Я тоже на взводе и не против по кабинету побегать, но видите, кресло продавливаю, помалкиваю.

  – То вы.

  – А я особенный какой, что ли?

  Вместо ответа Анри предложил:

  – Может, я в диспетчерскую быстренько сбегаю?

  – Не стоит. Вы там сегодня уже сколько раз были?

  – Три или четыре.

  – А в обычный день?

  – Два раза. Утром, после планерки, и вечером, при сдаче смены.

  – И зачем снова туда идти? – раздраженно поинтересовался полковник. – Лишнее внимание привлекать? Чтобы сотрудники удивлялись, почему к ним зам начальника космопорта через каждые полчаса заглядывает? И что-то странное заподозрили? А то еще, не приведи всевышний, какой-нибудь ретивый безопасник не из "наших" всполошится. Не надо. Сегодня обычный день, и так он должен восприниматься работниками. Как бы дальше события не разворачивались.

  Мишель боднул головой воздух, то ли соглашаясь со словами Смита, то ли их отвергая. Судя по тому, что Анри не бросился в диспетчерскую, видимо, жест был больше утвердительный.

  – Просто сил уже нет ждать. Все давно готово, уже часа полтора, наверное. А сигнала нет.

  Почему я должен в доброго психолога играть? Кто бы меня успокоил.

  Смит взглянул на экран коммуникатора.

  – Ошибаетесь. Группы собрались на точках больше сорока минут назад. А интервал ожидания обговаривался в пределах девяноста. Пока и половины срока не минуло. Не волнуйтесь, скоро начнется. И присядьте, пожалуйста.

  Анри вздохнул, будто принимая на себя суровое наказание, и направился к своему рабочему месту – за большим столом, оснащенным панелью управления. Но добраться до него не успел.

  Парившие над столешницей развернутые голографические экраны мигнули, огоньки на части панелей погасли, а довольно урчавшая установка климат-контроля и замолкла. Мишель замер, словно угодил в стазис-поле, а в кабинете воцарилась тишина. Ненадолго. Спустя двенадцать секунд довольное урчание возобновилось.

  У Смита на языке вертелись десятки фраз, тянуло брякнуть, что-то разухабистое, типа: "Понеслась коза к обрыву!". Или "Поперли черти в сковородку!". И едко полюбопытствовать, не обгадился ли месье Анри от переизбытка чувств.

  Однако пугать и высмеивать Мишеля полковник не стал, ограничился сакраментальным:

  – Поехали.

  События развивались без эксцессов. По плану. По крайне мере, судя по поступающим сообщениям и докладам. По большей части, сведения от штурмовых и «троянских» групп приносились в кабинет Анри доверенными «гонцами» лично. Осуществлять связь полностью в дистанционном режиме Смит побоялся. Зона стабильности. Несмотря на шифрование – кодирование, вероятность перехвата не исключена. Вдруг кто-то из безопасников или контрразведчиков отследит большой трафик по определенных каналам и тревогу забьет. По гамбургскому счету, такой вариант помешать захвату не должен, но мало ли. Лучше подстраховаться. А в кабинете у Мишеля никто ничего не перехватит. Не увидит и не услышит. Местная безопасность регулярно проверяла его на предмет посторонних приборов наблюдения, а Смит дополнительные глушилки установил.

  А том, что к заместителю начальника космопорта зачастили сотрудники разных отделов и секторов, ничего криминального нет. И для службистов – параноиков. Сбой в энергосистеме, отказ некоторых систем, выброс газа, потеря сознания сотрудниками – более чем обоснованные поводы, чтобы бегать к господину Анри с докладами. Чрезвычайное происшествие, как ни крути. Естественно, можно и по комму информацию сообщить, но личный доклад в подобной ситуации выглядит органично.

  Принимая сообщения, Смит вносил изменения в специальный файл, раскрытый в коммуникаторе. Складской сектор, генераторная, помещения управления боевыми системами, залы досмотра и ожидания, диспетчерские, ремонтный сектор – на экране комма Смита зоны космопорта приобретали приятную глазу зеленую расцветку. Что свидетельствовало о перехвате контроля людьми полковника. Пока все шло гладко. Ни внятного сопротивления, ни потерь. Нет, травмы и повреждения имелись. Кое-кто из персонала космопорта при отключении сознания и падении лоб расшиб, кому-то из работяг, находившихся на свежем воздухе в момент распыления вещества и вздумавших бузить, бока намяли, но обошлось без крайних мер. И летальных исходов. А свои и царапин не получили. Кто-то бы обрадовался, но бывший инквизитор, напротив, напрягся. Слишком гладко. Опыт подсказывает, что какой-нибудь серьезный затык может вылезти. Но пока поносило.

  Через полчаса после короткого сбоя энергообеспечения на виртуальной схеме комма космопорт почти полностью полыхал изумрудными красками. Угрожающе красным светились лишь грузовой терминал и зоне, где располагались помещения департамента информационной поддержки. Допустим, там могли произойти обычные задержки, но в такое счастье Смит не верил. Опыт и чутье зудели о том, что опасения по поводу проблем осуществятся. Недаром и одна из красных зон совпадала с предварительно определенным в ходе планирования уязвимым местом операции, где полковник предпочел подстраховаться.

  Дверь с шелестом отъехала в сторону, в кабинет зашел очередной докладчик и стянул с лица дыхательную маску. Абрамян. За грудиной у Смита екнуло. И, почудилось, главный орган системы кровообращения ухнул в область кишечника. А то и ниже. Абрамян отвечал за координацию действий штурмовых отрядов, и его появление в кабинете Мишеля планом не предусматривалось, но сердце сжалось по другой причине. Выражение лица заштатника не предвещало ничего хорошего. Кислая физиономия – затасканный, но самый подходящий образ. Классический. Хоть молоко на морду лей и кефиры производи.

  – Грузовой терминал или инфподдержка? – рубанул вопросом в лоб полковник.

  – Грузовой терминал бойцы Седьмой бригады зачистили.

  – Потери?

  – Пять охранников из службы безопасности ранено, двое убито. В Седьмой бригаде капралу Моралесу плечо прострелили.

  – С департаментом что?

  – А вот в департаменте неувязочка... – Абрамян замялся. Нехорошо так замялся, симптоматично.

  У Смита дыхание перехватило. Неужели?! Нечто похожее у него в жизни уже происходило. И не раз. Являлись вестники и сообщали о странных происшествиях. Только новости приносили телохранители, Крис и Джереми. Если Абрамян сейчас скажет, что в помещении департамента информационной поддержки местная колдунья обнаружилась... Смит не мог не то, что слов подобрать – и мыслей тоже. Ну, не сегодня же! Логика и здравый смысл отказывались в такое верить. Абсурд! Нарисуйся на космодроме сейчас ведьма, за свой рассудок полковник не отвечает. Придется или святой водой запасаться, или в психушку ложиться. На длительный отдых. Или сразу оба мероприятия проводить.

  – Не тяни, выкладывай!

  – Захватить помещения департамента не получилось. Один из прикрепленных сотрудников Бюро что-то почуял и за оружие схватился. Группа Ланге немного опоздала и началась заваруха, стрельба, конторские заложников взяли. Сейчас все держат друг друга на прицеле. Герман за вами послал.

  Полковник выдохнул. С некоторым облегчением. Все же не лесная ведьма. Его мнительность злую шутку сыграла. Экстрасенсов, магов, злых духов, привидений и других волшебных упырей сегодня не будет. К счастью. Конторские, контрразведчики, стрельба, заложники – куда более привычная история. Хотя Смит бы не удивился, возникни на космодроме та самая загадочная черноволосая колдунья. Со своими волшебными исчезновениями и странными посланиями Антону Ветрову. Что тогда бы он стал делать, полковник и предположить не мог. А так ситуация неприятная, но понятная. И не критичная.

  Несмотря на упавший с души груз, вслух сказал иное:

  – Плохо. Обновление успели запустить?

  Вопрос являлся риторическим, если бы обновление программ не запустили, роботизированные боевые платформы и дроны раскромсали бы в клочья бойцов Седьмой бригады в грузовом терминале. И не только там. Посторонние вооруженные люди на охраняемой территории – однозначный повод для открытия огня для подобных систем. Полковник это осознавал лучше прочих, просто ему нужно было собраться с мыслями. После стресса. И небольшой внутренней паники.

  Абрамян тоже понимал формальность вопроса, но ответил:

  – Обновление запустили, коды переустановили. Что, кстати, конторский и заметил.

  – Ясно, – сказал полковник и задал еще один риторический вопрос: – А самостоятельно Ланге с ситуацией не может справиться?

  Если бы мог, то Смита не вызывал.

  Заштатник покачал головой.

  – Что, перестрелять конторских не получится? Их же там четверо всего, насколько я помню, двое из Бюро и двое из контрразведки.

  – Трое уже. Старшего контрика вырубили. Проблема в том, что один из них успел активировать систему самоликвидации. И палец на кнопке держит.

  – А вот оно что... – Смит поморщился. Картина складывалась неприятная. И опасная. Запуск системы самоликвидации не предвещал ничего хорошего. Полковник специально просматривал стянутые безопасниками у контрразведки секретные файлы по вероятным точкам расположения и мощности зарядов. Последние обновления в названных файлах отсутствовали, но и имеющийся материал позволял оценить перспективы подрыва. Половину космопорта и часть взлетно-посадочных полос разнесет к чертовой матери. И тогда вся операция – коту под хвост.

  Получится контроль не за космопортом и планетой, а за руинами космопорта. Не считая того, что развороченный космопорт совершенно будет не похож на мелкую организованную "аварию" на полосе. Тут уже крейсер и челноки на посадку поочередно не заведешь, последствиями диверсии и карантином не прикроешься, на борта не проникнешь и волшебный состав не распылишь. Того и гляди, самого распылят. На молекулы.

  Для командиров прибывающей мини-эскадры разрушение космопорта будет четким сигналом о том, что на планете явно что-то не в порядке. Сильно не порядке. И станет поводом для экстренной высадки. И не по обычному протоколу, с мирной встречей, досмотром, выгрузкой, с расслабленными бойцами, а по варианту "перехват управления космопортом, вероятно занятым противником". С десантированием в полной выкладке, с подавлением огневых точек и прочими прелестями. Что заговорщикам даром не надо.

  Данный фактор принимался во внимание при планировании акции, но тогда Радулеску и Смит сочли запуск системы самоликвидации событием маловероятным. Для активации, во-первых, требовалось достаточное количество времени, едва ли не минута, а такой роскоши сотрудникам Бюро, контрразведки и начальнику службы безопасности, в чьей епархии имелся доступ к "красной кнопке", заговорщики предоставлять не собирались. Намеревались повязать гораздо раньше, чем за минуту. А, во-вторых, имелись обоснованные сомнения, что среди лиц, имеющих доступ к системе самоликвидации, найдется потенциальный камикадзе. Ведь помещения, откуда имелась возможность запустить процесс, предназначались для подрыва. Без исключения. Нет, по протоколу имелся переносной дистанционный пульт, который мог использоваться на финальной стадии после активации системы самоликвидации, и с ним были шансы покинуть зону подрыва. Но для этого нужно было отключить все стационарные глушилки, постоянно работающие в отдельных секторах космопорта, в том числе – и в помещениях департамента информационной поддержки. Что представлялось допустимым только в случае, когда подрыв будут готовить заранее сами контрразведчики и сотрудники Бюро. Сговорившись. Иными словами – вариант из разряда фантастических, типа проникновения на территорию космопорта отдельного батальона зубных фей. Так что всерьез подобные расклады не рассматривались.

  Однако же, и времени достаточно для активации дали, и кандидат в камикадзе нашелся. Действительно, в такой ситуации Ланге не выручит. Придется разбираться Смиту. Лично и на месте. И тащить свои старые кости в помещения департамента информационной поддержки. Впрочем, бросаться туда сломя голову полковник не намеревался. Спешка – она при ловле блох полезна. И еще кое-когда. А сейчас пороть горячку не стоит. Понятно, что потенциальный конторский самоубийца палец на кнопке держит, нервы у него и у людей Смита, находящихся в кабинетах департамента, напряжены до предела, в любой момент кто-то может сорваться, и произойдет большой бабах, но лезть туда наобум – не выход. Сунешься без плана – тот же большой бабах случится. Только с твоим непосредственным участием. Включая закономерное в таких случаях разбрасывание потрохов по округе. Или с упомянутое ранее распыление на молекулы.

  Надо подготовиться, придумать, что делать и говорить, как повлиять на конторского.

  – Изображения из помещений департамента инфподдержки у нас нет? – едва ли не утвердительно поинтересовался Смит. Скорее для проформы. И больше у Мишеля, чем у Абрамяна. Но отрицательно замотали головами оба.

  Мишель добавил:

  – У них замкнутый контур, да еще и мощные стационарные глушилки работают, мы же обсуждали...

  – Значит, и связи с ними нет.

  – Нет.

  – А что за безбашенный отморозок?

  – Чего? – переспросил Абрамян.

  – Как фамилия того типа, конторского, который систему самоликвидации активировал?

  – Кажется, Эрикссон.

  – Кажется или точно? – недовольно переспросил полковник. – Мы же каждого разбирали.

  – Точно, Эрикссон. Ланге сказал про Эрикссона.

  Полковник залез в коммуникатор и открыл файл с досье на потенциального "подрывника". Ясен пень, эти данные тоже не относились к информации открытого доступа, часть была помечена категорией "ДСП", а кое-что и "совершенно секретно", но Смиту в свое время удалось собрать сведения по большинству местных конторских персоналий. Зная нужные подходы и нажимая верные копки, можно много чего вымутить. Вдобавок оставались файлы, остававшиеся у бывшего инквизитора с периода его службы заместителем начальника отдела внутреннего контроля. В плане служебной информации Смит тогда прихватил немало. И электронные кадровые дела сотрудников местных отделений Бюро – в том числе. Что составило существенную долю сведений в досье.

  При подготовке захвата космопорта полковник с досье на сотрудников дежурной смены БФБ и контрразведки уже знакомился, но довольно поверхностно. Цейтнот не позволял вдумчиво покопаться в грязном бельишке прикомандированных офицеров. А сейчас волей-неволей Смит вынужден это делать. Он принялся пролистывать тестовые страницы, иногда бормоча вслух:

  – Так, майор Роберт Лейф Эрикссон, сорок пять лет. Уроженец Марса, город Канкун. Генетическая карта. Психологический профиль. Родители, сестра... это не надо. Учился...хм... проходил службу, поступил в Марсианскую Академию, закончил. Баллы. Специализация – оперативная и следственная работа. Присвоено звание лейтенанта. Служил... Направлен... Отозван... Снова направлен... Ранение... Переведен... Переведен... Присвоено... Награды... Характеристики... Фотографии... За что же тебя, с таким безупречным послужным списком, в дежурную смену-то законопатили? – озадачился полковник.

  Согласно той части сведений досье, которые остались у Смита со времени службы в отделе внутреннего контроля, у Роберта Лейфа Эрикссона было все отлично. Карьера складывалась блестяще, постоянный рост, множество раскрытых и расследованных дел, поощрения. Более того, в электронном кадровом деле ОВК БФБ на момент бегства второго инквизитора Эрикссон значился подполковником. А сейчас он уже носил майорские погоны. Где-то господин Эрикссон оступился, запятнал, его разжаловали, направили на Лауру и сунули в дежурную смену департамента информационной поддержки космопорта. По сути, на значимую, серьезную, но бесперспективную, тупиковую должность. И очень скучную.

  Добравшись до сведений, собранных уже на Лауре, Смит удовлетворенно крякнул. Информации по Эрикссону за последние годы насобирали с гулькин хвост, притом больше с чужих слов (тут вам не работа в "инквизиции" Бюро, где официально можно любого наизнанку выворачивать), но кое-что прояснилось. По утверждению одного из завербованных кадров из инфподдрежки, он слышал беседу Эрикссона с коллегой, когда господин майор жаловался, что его разжаловали за какой-то инцидент на Ганимеде. На фрегате то ли "Стремительный", то ли "Быстрый", то ли "Молниеносный". Эрикссон что-то там расследовал и "не справился". А после понижения в звании, вроде как, не согласился с дисциплинарным наказанием, начал бузить, требовать пересмотра дела, проявлять ненужную инициативу, и получил по шляпе. То бишь, был сослан, по выражению самого опального майора "в эту забытую богом и техническим прогрессом дыру". На перспективную должность.

  Помимо докладной "хакера", ничего содержательного в свежих файлах досье Эрикссона не обнаружилось. Однако и того хватило. Что-то полковника в ней зацепило. И в организме засвербело. То ли интуиция, то ли легендарная "сверхчувствительная" пятая точка. То ли обе сразу. Полковник их особо и не разделял. И на подобный свербеж всегда "делал стойку". Как и сейчас, незамедлительно зайдя в сеть и начав поиск информации по инциденту на Ганимеде.

  Конечно, местная сеть, в сравнении с аналогами в других планетарных системах, а тем более – с глобонетом, была по понятным причинам куцей, инвалидной. Мало того, что она ограничивалась фактически космопортом с частью Монтевиля и работала лишь для нескольких тысяч пользователей, но еще и обновления производились нерегулярно. Однако производились. Едва ли не каждый космический корабль привозил с собой носители с терабайтами информации, которую потом сбрасывали в местную сеть. Капля в море, ведь в сервера космопорта при запуске сети закладывался чудовищный запас мощности. Ее хватало с избытком, и десятки лет подобных обновлений загрузили бы едва ли пять процентов ресурсов. Но Смит был рад и куцей сети. Ведь на порталы, пусть с опозданием, попадали новости из Федерации. И полковник принялся копаться в новостях, забив в поисковик ключевые слова: "Ганимед", "фрегат", "инцидент" и другие.

  В это же время, Абрамян и Анри смиренно ждали, когда полковник закончит возиться с коммуникатором, хотя знание о том, что половина космопорта в любую секунду может взлететь на воздух, спокойствия им не прибавляла. Заштатник принялся переминаться с ноги на ногу и нервно покашливать, а Мишель вновь взялся нарезать круги по кабинету и бормотать.

   Многого Смит в новостях не нашел. Упоминания о подполковнике Эрикссоне в сети отсутствовали. Однако на новостных страницах двухгодичной давности имелись сообщения о том, что на фрегате "Стремительный", находящемся в дрейфе на орбите Ганимеда, в один день погибли сразу два старших офицера. Командир фрегата и главный навигатор. А расследованием странного происшествия поручено заниматься комиссии, состоящей из сотрудников БФБ. О результатах работы комиссии новостные ресурсы в дальнейшем не сообщали, но полковнику этого и не требовалось. И без того понятно, что именно там Эрикссон попал под раздачу. Чувствительное седалище Смита – тому порукой. А прочитав о причине смерти офицеров фрегата, Смит едва не вздрогнул. Оба скончались от сердечного приступа. Удивительное совпадение, наводящее на невеселые выводы.

  И еще нечто царапнуло. Где-то в начале досье. Смит снова пробежался по файлам. Происхождение, обучение, генетическая карта, психологический профиль...

  Есть!

  На странице, где описывался психопрофиль Роберта Лейфа Эрикссона, стояла пометка специалиста БФБ о том, что испытуемый является латентным интуитом. Паззл сложился.

  Теперь полковник знал, что сейчас делать, как решить проблему с кандидатом в камикадзе. Безболезненно и гарантированно.

  В основной операционный зал департамента информационной поддержки Смит заходил осторожно. Какими стройными бы не выглядели мысленные конструкции, но сдержанность не помешает. Более того – некоторая деликатность. Когда человек держит на палец на кнопке, завершающей запуск системы самоликвидации, любой неожиданный звук или движение могут невольно спровоцировать на нажатие. Дернется «камикадзе», и накроется все медным тазом, вместе с полковником, поскольку в данной части космопорта, в отличие от кабинета Анри, шансов уцелеть ноль. Что Смит четко осознавал и от того нехило мандражировал.

  И идея лично явиться в департамент, чтобы решить проблему с вредными конторскими и системой самоликвидации космопорта, уже не казалась хорошей. Спустя пять минут после возникновения. А поскольку ретироваться обратно в кабинет Мишеля не представлялось возможным – никто такой эскапады не поймет, включая самого Смита, полковник пер "на голгофу" быстро, но аккуратно. Заранее, еще до входа в зал настроившись на плавный, монотонный ритм, избегая резких движений и звуков.

  Известный факт – монотонный ритм притупляет бдительность и снижает напряжение. И шел полковник отнюдь не на цыпочках – выпрыгивать чертом из табакерки он не собирался. По тем же самым причинам – чтобы ошметки потрохов судебно-медицинские эксперты потом по руинам... не собирали. Напротив Смит громко топал ногами и напевал веселенький мотивчик, намеренно предупреждая о своем появлении. А перед входом вежливо прокашлялся, благо, автоматические бронированные створки, ведущие в основной операционный зал департамента были гостеприимно распахнуты, а по бокам дежурила парочка людей Ланге с автоматами наперевес. В усиленных скафах, увешанные оружием и защитой, бойцы напоминали то ли роботов, то ли киборгов. Лишь отсутствие шлемов на головах недвусмысленно намекало на их человеческую суть. И слегка растерянное выражение на физиономиях.

  А настоящий робот располагался в двадцати метрах позади, в конце коридора, стоял, опустив стволы в пол. Живописное свидетельство запущенного обновления программы. У ног одного из бойцов валялся дрон, причем без видимых повреждений. Это уже постарались не хакеры, а работающие глушилки. И шлемы бойцы сняли тоже явно по той же причине. В районе действия глушилок напичканные высокими технологиями шлемы тревожной группы превращались в то же самое, чем они являлись на аномальной планете вне зон стабильности. В подобия бесполезных кастрюль. Разве что от касательного воздействия пуль защищали.

  Кивнув бойцам, полковник заглянул в зал. И вздохнул. Картина маслом. Восьмерка из тревожной группы рассредоточилась по помещению и держала на прицеле тройку конторских, которые кучковались в углу. При этом, двое контролеров, насколько Смит помнил по личным делам – лейтенант Корнеев и лейтенант Штоббе, тоже не с пустыми ладонями водили, целились из пистолетов в противников и явно прикрывали своего третьего коллегу – Эрикссона. А тот стоял за спинами и держал руки на пульте. В самом утилитарном, прямом смысле слова. Надо полагать, придавил ту самую "кнопку", срабатывающую от прерывания контакта. Четвертый коллега обороняющихся спецов – капитан Вайкулис – валялся посредине зала, мордой в пол и не шевелился. Довершали пейзаж многочисленные работающие пульты, панели и экраны, разбросанные шлемы тревожной группы и жавшиеся к стенкам операторы дежурной смены.

  Рта никто не раскрывал. Если бы не ровный гул аппаратуры, то можно было бы сказать о могильной тишине. Поначалу наверняка шумели – орали, при зачистках помещений без криков никак не обойтись, но сейчас замолкли. И, к счастью, обошлись без стрельбы – работающие панели и пульты тому свидетельство. Впрочем, начнись стрельба – космопорт взлетел бы на воздух, к гадалке не ходи. И, слава богу, что выдержки хватило. У всех. И у бойцов тревожной группы, и у конторских. Полковник сейчас немного иначе оценил собственную демонстративную неторопливость после доклада Абрамяна. Отчего бы ему по дороге досье Эрикссона не просмотреть, а не изображать из себя непоколебимого хладнокровного отца-командира? Хотя, кто знает, на бегу, в цейтноте мог бы и не придумать решения. Готовых рецептов тут нет. Подрыва не состоялось, и славно.

  Прочистив горло, полковник вышел на середину зала, остановился у тела Вайкулиса и попросил:

  – Попрошу всех опустить оружие.

  Реакции не последовало. Точнее, последовала, но не та, на которую Смит рассчитывал. На него уставились несколько пар глаз, а контрразведчик Штоббе чуть развернулся в сторону полковника и направил на него пистолет. Аналогичным образом поступил один из бойцов тревожной группы. Только нацелил автомат. Оружия никто не опустил. Кроме Ланге и капрала Грота. И понять людей можно. Для конторских полковник, вообще, не указ, а из бойцов тревожной группы мало кто осведомлен о том, кто такой Райан Смит на самом деле. Это полковник заочно знаком с каждым по досье и личным делам, а бывшего второго инквизитора БФБ лично знают лишь командиры подразделений, кое-кто из руководства и особо доверенные лица. Вербовал-то он подавляющую часть кадров опосредованно, предпочитая особо не светиться. И выходить из тени, и то осторожно, намеревался лишь после взятия контроля над космопортом. С точки зрения бойцов тревожной группу, получается, явился какой-то крендель, права качает, требует оружие опустить. Неувязка.