Текст книги "Экс. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Павел Ганжа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 56 страниц)

Только необходимо силы экономить – не постоянно в дверь долбить, а раз в тридцать-сорок секунд. Полковник принялся считать про себя, отмечая каждый пятый десяток легким ударом коммуникатора о дверь. И старался излишне не шевелиться и дышать ровно, медленно.

Уловки помогали слабо, втягивать воздух становилось тяжелее и тяжелее, а в глазах снова периодически темнело. Мысли сделались тягучими и... странными. Мельтешили какие-то невнятные образы, тревожили смутные предчувствия. Порой полковнику начинало казаться, что он куда-то проваливается – то ли засыпает, то ли проскальзывает в параллельную реальность.

Он не просто так тут сидит – прячется в чулане от соседского мальчишки Гарри Снайдера. Они играют в партизан, и другу ни за что его не найти. Райан – чемпион по пряткам! Нет, поправка, его реальные сепаратисты поймали и посадили в земляную яму. Ждут, пока пленный дозреет до кондиции, а потом потащат на допрос. С пристрастием. Пытать будут, сволочи! Прижигать кожу, иголки под ногти втыкать, ножиками в брюхо тыкать. Но хрен им на рыло! Лейтенант Смит ничего не скажет. Поорать – поорет, естественно. Когда на твоей спине карту боевых действий кинжалом вырезают – любой завизжит благим матом. А ценных сведений не получат. Потому что лейтенант просто ничего важного не знает.

Снова ошибка. Он в гибернационной камере межсистемного корабля. Непонятно, правда, почему тут пыльно и свет... неестественный. Словно фонарик включен. И поза напрягает – что же его так скрючило. А, наверное, он летит зайцем. Билетов купить не смог... Или у него задание – проникнуть на корабль незаметно, чтобы?.. Чтобы что? Детали не вспоминались. И в целом – неправильно. Райан ведь недавно майора получил, и не дело старших офицеров зайцами в гибернационных камерах летать. Для разных некомфортабельных глупостей лейтенанты есть и унтеры. И куча вольнонаемных – внештатников.

Что-то тут не то. Ах, да – он же в приемной у первого заместителя Диектора Бюро. Секретарша спрятала Смита от шефа. В шкафу. Операцию по выявлению агентов влияния Халифата в планетарном подразделении Бюро на Гардене Смит провалил. Поэтому полковнику на глаза начальству лучше не попадаться. Вот остынет генерал, сменит гнев на милость...

А секретарша задерживается... Пора бы ей уже вернуться и выпустить невольника из шкафа. А то тело ватное, конечности затекли, грудина болит. Кстати, симпатичная дамочка. Как там ее, Лори, если полковник не путает? Вроде, не путает. И сексуальная. Ножки точеные, фигурка спортивная, бюст – закачаешься. Явно тренажерного зала не избегает, истязает себя йогами – фитнессами. Мало того – глазенки развратные. И рыжая вдобавок. Рыжие, поговаривают, в постели – огонь. Интересно, а генерал со своей секретаршей... того самого? Или нет? Райан бы точно не отказался с красоткой Лори... погреться. И вообще, как увидишь ее, прямо-таки томления настигают, и дух перехватывает.

Очень сильно перехватывает, ни вдохнуть, ни выдохнуть...

Очнулся полковник от резкой боли в щеке. Что-то ударило в скулу снова. Грудину тоже ломило. Тут воздух со свистом ворвался в рот и под аккомпанемент хрипа вылетел обратно. Воздух! Тяжело, со скрипом, но свежий воздух попадал в легкие. Вдох-выдох, вдох-выдох...

С дыханием дело безусловно налаживалось, но обнаружились проблемы со зрением. В глаза словно пару горстей песка насыпали – в туманной хмари плавали расплывчатые силуэты.

Кто-то схватил Смита под мышки и потянул вверх.

'Лори?', – удивился полковник. – 'Мощная бабенка! Нехило накачалась в спортзале, меня тягает гантелей'. И тут же спохватился: 'Какая к чертям собачьим секретарша?! Привиделась же хрень! Это не 'демоны' ли его пакуют для дальнейших опытов?!'.

Второй инквизитор начал слабо вырываться, стараясь стукнуть противника кулаком. При этом не забывая жадно хватать ртом воздух.

– Господин полковник, успокойтесь, это я, Радулеску. Сейчас я вас усажу нормально...

Потенциальная жертва инопланетных опытов прекратила вырываться и замерла, хрипло дыша. Голос был узнаваем – Тадеуш. Значит, не 'демоны' его пакуют, а капитан из шкафа извлек. Успел все-таки. Если он – настоящий Радулеску, а не подмененный. Полковник опустился... на пол, кажется. И неожиданно для самого себя чихнул. Очевидно, сказалось пребывание в пыльном помещении. В глазах сразу же прояснилось. И в голове – тоже немного. Хотя соображалка варила слабо.

Продышавшись и протерев зенки, Смит выдавил:

– Принеси воды.

– Может, медиков вызвать?

Полковник яростно замотал головой:

– Нет! Никому ни слова!

После того, как капитан приволок бутыль с водой, и удалось напиться и ополоснуть морду, Смиту окончательно похорошело.

– Фу-ух... Что бы кто не говорил, жизнь – замечательная штука! – Полковник вылил остатки воды на макушку и поднялся с пола.

Радулеску бросился было ему помогать, но Смит остановил подчиненного:

– Не надо, я в порядке.

Усевшись на стул, полковник последовательно осмотрел каморку, раскрытый шкаф, рассыпанные на полу документы, слегка обалдевшую физиономию Тадеуша и констатировал:

– Ну и рожа у тебя, Радулеску.

– Так думал... – начал оправдываться капитан, но полковник перебил:

– Шучу. Отходняк у меня... Глюки-то в шкафу накрыли недетские. Словно дурь качественную принял.

Заявление про галлюцинации и дурь капитан оставил без комментариев. Руководителю виднее, что там его накрывало.

– Глушилки врубил?

– Одну секунду...

Пока Радулеску возился с приборами, полковник наслаждался... жизнью.

– Готово!

– Ты давно здесь?

– Пять минут, примерно. Или чуть больше, – ответил Тадеуш.

– И что?

Правильно восприняв сигнал начальника, капитан принялся докладывать по порядку:

– Прибыл в назначенное время, дверь заперта, я открыл, зашел... вижу – на полу карточки валяются, бумаги, а в шкафу шебуршание какое-то... Заглянул внутрь – а там вы... скрючились и хрипите. Я вас вытащил, а тут вы очнулись и начали кулаками размахивать. А потом за водой отправили...

– Шебуршание, говоришь... А я рассчитывал – стук будет, – усмехнулся полковник. – Кстати, спасибо тебе, Тадеуш... за пунктуальность. Если бы ты опоздал немного... И думать неохота...

– Да не за что... во сколько было условлено, во столько и явился.

– Вот за то тебя и ценю – молодец... Гадаешь, поди, зачем я в шкаф залез и изнутри закрылся?

Капитан пожал плечами, изображая исполнительность и отстраненность, мол, если надо, начальство проинформирует о причинах не вполне адекватного поступка. Но на морде Радулеску, что называется, большими буквами был написан интерес к тому, что за чрезвычайные обстоятельства второго инквизитора в шкаф загнали. Неспроста ведь он внутри оказался.

Томить подчиненного полковник не стал и сообщил:

– Сердце у меня прихватило. Прямо перед шкафом. Думал – все, финита ля комедия, но успел внутрь завалиться и дверь захлопнуть. А не успей – ты наверняка тут труп мой хладный нашел бы. Дико повезло, что рядом со шкафом стоял, и дверь открыта была...

– Ничего себе... – протянул Тадеуш. – Значит, и до вас добрались.

– Добрались. И так уже припозднились, я удивлялся, когда за меня возьмутся – дождался... Слава богу, что... – Полковник выразительно посмотрел на шкаф.

– Специальные сплавы, которые излучения не пропускают, сработали? – предположил капитан.

– Скорее всего.

– Так, может, в кабинетах аналогичные материалы использовать? Чтобы безопасность повысить?

– Ты стоимость работ представляешь? И притом никаких гарантий, что в кабинет просто не проникнет некий 'мистер икс', вместе с остальными посетителями... Персонально отдельно взятое лицо, наверное, можно так обезопасить, например, кого-то из руководства Бюро, как элемент многоступенчатой системы охраны, но массово внедрить не выйдет. Ни времени, ни средств не хватит. И сейчас этим уже поздно заниматься...

Капитан кивнул, соглашаясь с доводами полковника.

– Жалко, конечно. А что с этим... – Радулеску покрутил пальцем в воздухе, обводя пространство каморки, – делать что будем?

– С этим? Тревогу, насколько я понимаю, ты не поднял?

– Нет.

– И хорошо, что не поднял – нужно время мозгами раскинуть. Я хотел подготовиться основательно, но раз ситуация обострилась, надо... – Смит замолчал, собираясь с мыслями.

Капитан ждал, пока начальник продолжит.

Наконец второй инквизитора встряхнулся и потер лоб ладонью.

– В общем, так... заместителя начальника ОВК Райана Стэнли Смита больше нет. Он сегодня скоропостижно скончался.

– Что?!

– Как положено – от сердечного приступа. Раз случай представился, грех от него отказываться. Из поля зрения врага трупу куда легче выпасть, чем живому. Покушение было – факт, вполне вероятно, что демоны уверены в успешности покушения. Авось получится веру эту укрепить...

В течение следующих пятнадцати минут Радулеску получал указания, каким образом организовать картину 'летального исхода' (препараты, замедляющие метаболизм, свидетели, посвященный в часть плана медик и прочее) и дальнейшую эвакуацию 'трупа' из здания Бюро (носильщики, транспорт, место прибытия). Полковник понимал, что слишком многое построено на импровизации и на доверии к Тадеушу, но не использовать шанс хоть на полшага опередить противника...

– Сделаешь быстро и оперативно – должно получиться... Да, и самое важное – нельзя, чтобы Токарев тут появился и мой 'труп' увидел.

– То есть?

– Ты последние данные с 'металлоискателей' смотрел, я тебе копию оправил?

– Нет еще. Не успел, собирался после встречи... Есть результаты?

– Посмотри обязательно. Первый 'демон'...кхе-кхе... обнаружен.

– Наш генерал?!!

– Именно.

Радулеску однозначно требовалось время, чтобы переварить шокирующую информацию, но полковник не дал ему этой возможности.

– Соответственно, вывезти 'труп' необходимо быстро, чтобы 'наш' генерал не спохватился.

– Так он потом... спохватится, – проблеял Тадеуш. – И меня на ковер дернет, спросит... где тело?

– А мы ДТП организуем, со взрывом... тело будет уничтожено... почти полностью, но следы моего ДНК останутся. Кровь, например. Оправдаешься. Кстати, организация ДТП – тоже на тебе. Мне не до того будет.

На обычно невозмутимой физиономии Радулеску нарисовалось столь кислое выражение, что любой лимон позавидовал бы. Капитану явно не нравилось, что его 'бросают на амбразуру'. Особенно – в свете свежей информации о собственном руководстве. Но выбора, по сути, не было. Что и вербально удостоверил полковник:

– Не кривись – выкрутишься.

– Ага... – скептически отозвался Тадеуш, – А что, если генерал меня на вранье поймает?

– А кто у нас в Бюро не врет? Умение лгать, считай, профессиональное качество. Наоборот, кто не врет – первый под подозрение попадет. Так что, не трусь, прорвешься. Наплетешь что-нибудь... Не станут же они тебя сразу ликвидировать... И потом: кто предупрежден – тот вооружен, – осознав, что его слова выглядят, как натянутые и (что гораздо хуже) нелепые утешения, Смит добавил: – Однако, если честно, риск есть, и немалый...

Полковник вздохнул. Несмотря на давно атрофированную по должностной инструкции совесть, потроха грыз едкий червячок. Все-таки подставлял второй инквизитор своего помощника... изрядно. И рекомендация из уст Смита прозвучала, словно неловкое оправдание:

– Поэтому ты... аккуратнее... с ним.

Радулеску лишь угрюмо кивнул, но потом не выдержал и предложил:

– Если генерал – один из противников, то может попробовать опередить его... и ликвидировать?

– А ты уверен, что мы сумеем его ликвидировать? Ведь наш генерал, получается, не человек. Вон, у него со слов бедолаги Юнга, вместо скелета металлический каркас. Прикончит ли его пуля? Или яд? Если припрет, я лично готов в супостата обойму выпустить, но в результате сомневаюсь. И еще... мы же не знаем, сколько всего 'демонов' в наши структуры внедрилось. По Бюро, и то не выяснили... Допустим, одного ликвидируем, а остальные – за нас примутся?

– Пожалуй...– Тадеуш нервно почесал шею. Ему явно не нравилась идея отмазываться за 'покойника' Смита перед 'демоном'-генералом, но крыть убийственные аргументы начальника ему было нечем.

– Тогда давай повременим с кардинальными мерами. Сейчас главное – время выиграть. Лучше давай обсудим дальнейшие действия. Да, еще один момент учитывай... Если ближайшую пару дней переживем, то ты отправишься в командировку. Вместо меня. – Полковник ухмыльнулся. – Я ведь погиб на боевом посту и ныне, можно сказать, по ведомству потусторонних сношений прохожу. Сегодня же в кадры загляни, пусть переоформят документы...

– Командировка на Луару или Вулкан? – хмуро поинтересовался Радулеску.

– Не угадал. Официально – на Ньюланд, – увидев новую порцию удивления на лице Тадеуша, полковник успокоил: – Да нет, ты прав, летим на Лауру. Пора нам уносить ноги из этого гадюшника. И что-то мне подсказывает – на Лауре у нас шансы уцелеть... отличны от нуля.

ГЛАВА 11

Верхушки кустов шевельнулись. Ветер? Или Ник? Точно не хищник – Ветров с Ковальски стометровый радиус сигнализацией перекрыли, самодельной, но эффективной. Крупный зверь незаметно не пройдет. Разве что сепаратисты, но маловероятно – форт рядом, Ближний Периметр. Хотя и ворон считать тоже не стоит – тот самый первый бой, когда группа Макхейла нарвалась на отряд мятежников в окрестностях форта, еще свеж в памяти.

Антон внимательно присмотрелся к месту, где почудилось движение. Никого не видно. Потом закрыл глаза и расслабился. Пусто.

Знание не приходило. Экс снова попытался расслабиться, 'поймать волну' и 'прощупать' окружающее пространство, Однако не получалось. Результат был аналогичным – нуль. Бог с ним, со 'знанием', но и проверенная интуиция, она же – чуйка, помалкивала. В тряпочку.

Негромко выругавшись, Антон позвал:

– Ник, выходи!

Ковальски вынырнул из зарослей далеко от шевелящихся кустов, с другой стороны, не оттуда, где ожидал Ветров. Подошел к Антону с довольной улыбочкой и поинтересовался:

– Не засек?

– Нет.

– Я старался, – растянул ухмылку еще шире Ник. – Двигался аккуратно и дышал через раз.

– Молодец, – уныло похвалил Антон.

– А то! – браво подтвердил Ник, но заметив настроение товарища, стер улыбку с лица: – Ну, а вообще? Почуял что-то?

Ветров лишь покачал головой.

– Задачка... – протянул Ковальски. – Ты не расстраивайся, сегодня не вышло, завтра получится.

– Ага, или послезавтра, или через месяц, или через год, или никогда, – скептически заметил Антон. – Блестящая перспектива! Особенно, если учесть, сколько мы тут... упражняемся.

– Да, две недели всего.

Действительно, тренировались они полторы декады. Идея попытаться развить инициированные способности посетила Антона после возвращения из рейда, где они с Вэра наткнулись на свордеров и аборигенку. Сразу не до того было. Сначала ЭМ-буря пронеслась, потом Ветров выходил на точку сбора. И, что характерно, легко выходил, словно знал маршрут с детства. Не помнил, а знал. Добрался до точки, встретился с остальными разведчиками, доложил о происшествии Маку. При этом о разговоре с незнакомкой и инициации умолчал, упомянул лишь, что видел на поляне аборигенку, которая убежала, скрывшись в лесу. И понимал, что необходимо сказать именно так. Потом был марш-бросок в составе группы на место столкновение с хищниками, разведка, транспортировка тела погибшего индейца в форт. И Антон видел, куда нужно ПРАВИЛЬНО двигаться, чувствовал каждого человека, каждого зверя в округе.

А затем знание-понимание исчезло. В один миг. Обрезало. Будто рубильник выключили. И как экс не пытался поймать то самое состояние, оно не возвращалось.

Ветрову запали в голову слова Солы о том, что пробуждение дара происходит легко, но его нужно развивать. Жаль только, что она не рассказала, как именно. Поэтому Антон принялся экспериментировать. Концентрировался, расслаблялся, медитировал, разной дыхательной гимнастикой занимался, напрягался физически и психически. Когда не сработало, взялся за... практикумы. Через Макхейла выпросил у капитана разрешение на ежедневный тренинг по маскировке в ближайших окрестностях форта – вполне себе уважительная причина для выхода с территории. Мак, естественно, не поверил – Антон в плане маскировки уже не уступал ветеранам, но для сержанта у экса имелась более честная версия. Сказал, что чуйка пропала, хочет провериться в лесу и, дай бог, что-нибудь сделать для ее восстановления. И почти не соврал. Ведь, в самом деле, интуиция тоже куда-то запропастилась. В последнем рейде случилась перестрелка с инсургентами, и ничего, подсказок интуиция не дала, ледяных комков в потрохах не ощущалось.

Мак счел объяснение более чем уважительным и проникся. Для разведвзвода боец с чуйкой – огромное подспорье, и лишиться его – все равно, что без части оружия в 'сельву' выйти. Поэтому сержант препятствовать инициативе своего бойца не стал и даже предложил оказать любое содействие. Хотя попутно признался, что не знает, чем можно помочь в столь необычном вопросе. Разве что с Ланге поговорить, вдруг тот чего посоветует.

От помощи Макхейла Антон отказался, просто позвал Ковальски и Саймона... поучаствовать в тренировках. Саймон отбрехался, заявив, что на фиг ему сдалось в свободное время по лесу шарахаться, лучше в картишки с ребятами из соседнего взвода перекинуться. Или подрыхнуть вволю. А Ковальски согласился.

И вот они уже который день в лесу практикуются. Ник прячется в зарослях, а Ветров пытается его обнаружить. Чаще – безуспешно. Если и засекает, где спрятался товарищ, то визуально или по звукам – Ковальски иногда ошибается и выдает себя. А чуйка не проявляется, и знание-понимание не приходит.

Антон вздохнул.

– Срок немалый, а подвижек никаких.

– Зато я по части маскировки продвинулся. Сначала-то ты меня мог обнаружить, а сейчас – хрен.

– Это и настораживает.

–Да, хорош тебе кукситься, давай еще один заход! – Ковальски хлопнул Ветрова по плечу.

– Нет, бесполезно. Надо заканчивать.

– О`кей, как скажешь... Что, назад, до базы?

– А куда? Не в гости к местному племени же.

Ковальски хохотнул.

– Ха-ха, я бы не отказался, но это ты у нас специалист по аборигенам, и особенно – аборигенкам.

Пусть о встрече с Солой Антон особо не распространялся, но сам факт, то, что Ветров встретил в лесу дикарку, был известен. И будоражил воображение бойцов роты. Подобное нечасто случалось. Местные племена сторонились федералов. На аборигенов иногда натыкались, но, как правило, это были группы охотников-мужчин. А чтобы молодую девушку, в одиночестве... Отсюда и шуточки возникали.

– Отвали! – буркнул Антон.

– Все, больше тему поднимать не буду, – примирительно поднял ладони Ковальски, но плутовские искорки в глазах говорил об обратном – будет. И не раз.

Когда вернулись в форт и подходили к своему блоку, Ветрова окликнул Макхейл:

– Антон, тут тебя капитан Джонсон искала. Оружие сдашь – зайди к ней.

– Не было печали... – пробурчал экс.

– Что? – не расслышал сержант.

– Да я... радость выражаю.

Мак скептически хмыкнул.

– И не тяни слишком, а то знаю я вас... автомат почистить надо, в арсенале никого, живот прихватило, дорогу до психолога забыл – сто причин найдете, лишь бы уклониться. А мне потом отдувайся перед командованием. Так что через полчаса, чтобы был в кабинете у Джонсон. Ясно?

– Чего тут не ясного, – не удержался от ворчливого комментария Антон, но, увидев не предвещавшую ничего хорошего мину на физиономии Мака, поспешил успокоить сержанта: – Да, понял я, понял. Сразу же из арсенала к психологу схожу.

Макхейл, на удивление, орать и грозить казнями египетскими не стал, только многообещающе процедил:

– Смотри!

И Антон поплелся за Ником в арсенал, предвкушая 'веселый' разговор со штатным психологом форта. Нет, то самое сверхъестественное знание-понимание не включилось, и интуиция тоже помалкивала. Просто подал сигнал самый распространенный в армии и весьма эффективный барометр – обыкновенная солдатская задница.

Предчувствия не обманули. Беседа с капитаном Джонсон получилась крайне 'приятной'. Антона в очередной раз морально изнасиловали. Неторопливо, с особым цинизмом. Процедура морального изнасилования не особо отличалась от прошлого раза, когда у экса осталось ощущение, что ему в голову ваты напихали. Та же самая заунывная песня: ровным голосом, методично излагались поучения по поводу насущной необходимости психологической разгрузки в условиях боевой обстановки. Плюс казенно-заумная терминология и незавуалированные угрозы поставить на специальный учет в случае, если профилактические беседы не возымеют результата. Правда, теперь капитаном был обозначен конкретный срок реализации данной меры: тридцать суток. При условии, что в течение месяца рядовой второго класса Ветров не начнет тратить денежное содержание на игры, спиртное, проституток и прочие 'безобразия', указанного нарушителя финансовой дисциплины определяют на этот самый специальный психологический учет.

В чем состоит суть названой процедуры, Джонсон снова сообщить не удосужилась. Но, справедливости ради, и Антон шибко не рвался узнать подробности. Нет, чисто теоретически, не отказался бы от дополнительной информации, он ведь не выяснил подробностей – сеть недоступна, более опытные сослуживцы ничего толкового сказать не сумели, а на собственной шкуре испытывать прелести этого учета желание отсутствовало. Кто их, извращенцев из психологического сектора, знает, может, тут принято нарушителей финансовой дисциплины расстреливать. Или в поликлинику (сиречь медцентры) сдавать для опытов и трансплантации органов.

Хорошо, с расстрелами и опытами – перебор, но это 'вжж' (особый учет) явно неспроста. Неприятностями попахивает. Причем такими, что в башке копаться станут. Не в прямом смысле, естественно. Установки давать, поведение регулировать, зомбировать, короче. Проведут какую-нибудь психокоррекцию, и привет. Или что еще похлеще – чип в голову вставят. А оно Антону надо? На фиг – на фиг. Значит, все же придется излишествам разным сомнительным предаться.

Вроде бы, и ничего страшного – потратить немного денег на пустые развлечения, однако... напрягает. И не то, что необходимо потратиться, а побудительные мотивы. Экса ужасно раздражало, когда его принуждали делать что-то необязательное против воли. Но ничего не попишешь... Ветров решил, что, коль его подписали, на излишества разные, то он деньги на женщин потратит. Азартными играми, участием в тотализаторах, выпивкой и наркотиками пускай кто другой 'разгружается'. Дороже обойдется. Во всех смыслах. Антон же по старинке – с бабами отдохнет. Заодно и развеется – последнее время Ветров ощущал... насущную потребность женской ласки. И не только физиологически. Сильно в душу ему красавица-аборигенка запала. Антон часто думал о ней, вспоминал черты лица, фигуру, голос, мечтал о новой встрече. А если учесть, что Ветрова каждую ночь 'мучали' эротические сны с участием дикарки, можно сказать, Сола для экса стала навязчивой идеей. Лишь тренировки да боевые выходы от подобных мыслей и фантазий отвлекали. Так что отдых в приятном женском обществе сейчас весьма ко времени.

Единственное пожелание – отдыхать не с проститутками. На профессионалок Ветрова не тянуло. Вообще. Впрочем, судя по рассказам сослуживцев, с любительницами должно срастись. В близлежащих городках полно милых и отзывчивых девушек, готовых скрасить досуг героического бойца Федеральной колониальной пехоты. При условии, что боец не жмот и внешне чуть покраше обезьяны. А Ветров явно симпатичнее орангутанга, да и потратиться готов. Пусть и вынужденно – под давлением обстоятельств в лице капитана-психолога.

Один к одному складывается. Вдобавок и увольнительную на три дня лейтенант выписал. Неожиданно. К тому же не в Гринхилл или Граубург, а в Монтевиль. Прямо-таки подарок к неведомому торжеству. Сто процентов – с подачи 'милашки' Джонсон.

От мысли о капитане-психологе Антона передернуло. Тьфу! Честное слово, столкновение в лесу со свордером больше положительных эмоций доставляет, чем беседа с неживой кроковядлой. Интересно, а что Джонсон скажет, если Антон не с проститутками в борделе кувыркаться станет, а с обычной девушкой в кабак сходит, угостит, потанцует и прочее? На первый взгляд, проблемы едва ли возникнут – требования капитана будут выполнены: психологическая разгрузка бойца имеет место, рекомендации по виду отдыха соблюдены, финансовые затраты осуществлены. Претензий к рядовому Ветрову, в принципе, быть не должно. Но, поди, разбери эту нудную сволочь. Еще придерется. И какой-нибудь пункт замшелой инструкции приведет...

Да пошла она куда подальше! Всякую ерунду не грех мимо ушей пропустить. А конкретно прицепится – нехай на себя пеняет. В некоторых вопросах Антон не намерен прогибаться. Начнет Джонсон именно о проститутках нудеть и заставлять с 'ночными бабочками' 'эмоциональное напряжение' сбрасывать – так дулю ей с маком. Если что – 'сельва' недалеко, можно и к сепаратистам податься. Или к аборигенам, тем паче, что некие – скорее гипотетические – связи у Антона с местными появились. Долго что ли – во время рейда отклеился от группы и поминай, как звали.

Эти, абсолютно коллаборационистские, посылы успокоили Ветрова, и желание незамедлительно заскочить в арсенал, забрать оружие и пристрелить капитана Джонсон, словно бешеную собаку, почти пропало. Снизилось до контролируемых величин. По крайней мере, штатный психолог форта останется живым.

Поездка в Монтевиль оказалась продуктивной. Расслабился полноценно. И в гостинице повалялся на койке перед ТВ-боксом, сбивая тоску по незатейливым мыльным операм и ситкомам. И по местной сети пошарился, утоляя информационный голод. И по кабакам прошвырнулся, радуя желудок и душу блюдами-напитками. И романчик с местной девицей успел закрутить. Не шибко умной, но милой и симпатичной. Притом денег слишком много не растратил. Спасибо Эльзе – так звали новую знакомую Антона, она оказалась непривередливой. Пришлось потратиться лишь на пару пирожных, бутылку вина и легкую закуску. Не считая улыбок и комплиментов – их Антон расточал без удержу. И чуть позже 'расточительство' окупилось сторицей. Эльза пригласила Ветрова к себе домой, на чай... со всеми вытекающими. Девушка оказалась с фантазией и практически неутомимой. Угомонилась к утру. Физически вымотав партнера основательно.

Вернулся в расположение 'отдохнувшим'. Правда, несколько напрягало одно обстоятельство – фантазии о Соле не утихли. И секс не помог. Более того, даже в пиковые моменты постельной акробатики с Эльзой, Антон думал о черноволосой аборигенке. И это настораживало. Уж не приворожила ли его лесная колдунья? Наплела с три короба про дар, инициацию, запудрила мозги многозначительными терминами – чувствующий, видящий, нерожденный авурх или как там его...

'Авурх' уши-то и развесил. А сама красавица-дикарка, может, просто загипнотизировала, закодировала 'нерожденного' балбеса, дабы отвязаться от вооруженного федерала. Вполне объяснимо: незнакомый человек с автоматом в лесу – очень приятная компания, не правда ли? Аборигенка внушила Антону, что он экстрасенс, отчего и случился 'ядерный приход' со спецэффектами: чую – грянет буря, вижу все и всех.

Реальная гипотеза, между прочим. Принять ее за основу, и тогда то, что Антон почувствовал приближение ЭМ-бури, 'знал' маршрут, 'видел' каждого человека и зверя в округе и прочие сверхъестественные заморочки – результат внушения, не более. И безуспешность лесных тренировок с Ковальски – в цвет. Пока внушение действовало, знание-понимание работало. Едва внушение ослабло, 'спецэффекты' незамедлительно пропали. А эротические фантазии и сны с участием красавицы-аборигенки – остаточные явления.

А вдруг еще хлеще – например, Сола закладок каких-нибудь в голову понаставила? И теперь в один прекрасный день пройдет мимо Антона незнакомец, скажет вполголоса кодовое слово, а потом 'нерожденный авурх' склад с боеприпасами подорвет. Или командира батальона застрелит. Или пост на воротах форта перебьет. Не осознавая, что делает.

Ветров понимал, что подобные измышления соседствуют с паранойей или, вероятно, уже за ее гранью, но ничего с собой поделать был не в состоянии. И всерьез озаботился тем, как бы ему 'раскодироваться'. Если бы соответствующим направлением в форте заведовала бы не нудная сволочь Джонсон, Ветров точно записался бы на прием и потребовал 'проверки мозгов'. А тут попробуй – найди нормального психолога или гипнотизера, которым довериться можно. Куда ни плюнь – везде чудится психокоррекция. Мнимая или реальная. А самому разбираться, постоянно копаясь в собственных мыслях и ощущениях и проверяя, 'родная' идея тебя посетила или чужая, навязанная, внушенная... с ума сойти недолго.

Предаваться самокопанию и сходить с ума Ветрову не дали. Элементарно времени не предоставили. В автомобиле по дороге из Монтевиля его донимал рассказами о своих сексуальных похождениях в увольнительной попутчик – боец из второй роты. Причем Антон его практически не знал – человеку нужны были свободные уши, и только. Экс пытался не слушать, кислой миной демонстрировал собеседнику, что рассказ совершенно не интересен, даже пробовал хамить, но пехотинец на условности плевал с высокой колокольни. Кислые мины и оскорбления он игнорировал, а если считал, что собеседник отвлекся, то дергал Ветрова за рукав. И взахлеб пуржил со скоростью сто слов в минуту. Какая тут рефлексия – к концу поездки Антон забыл о Соле, внушении и собственной паранойе и мечтал об одном – задушить говорливого попутчика. Или жестоко избить, выбив зубы и отрезав язык. Лишь чудовищное напряжение силы воли и высокая вероятность попасть при таком раскладе под трибунал сдерживали.

А когда они прибыли в расположение, миновали КПП, и экс с облегчением сбежал от говорливого бойца, направившись к своему блоку, Антона перехватил капрал Ланге:

– Эй, отпускник, как отдохнул?

– Нормально.

– Отлично. Тогда с новыми силами... будешь нести тяготы службы... и пятое-десятое...

Ветров остановился и с удивлением воззрился на капрала. Подобный спич был для не очень общительного немца совершенно нехарактерен. Скажи что-то в эдаком духе Макхейл, никто бы не удивился – сержант любил речуги толкать. О персонажах типа капитана Джонсон, вообще, лучше умолчать. Но Ланге... Пусть спич слегка коряв, однако выдан практически 'высоким командно-штабным' штилем и содержит казенно-канцелярские слоганы. Антон, еще не остывший от информационно-вербальной атаки попутчика-говоруна, в ответ едва не брякнул нечто симметричное – ехидную тираду с применением глагола 'нести' вкупе с существительным 'ахинея'. Но сдержался – Ланге мог и обидеться, а ссориться с ним не хотелось. Поэтому экс ограничился нейтрально-обеспокоенным: