Текст книги "Экс. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Павел Ганжа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 56 страниц)

ГЛАВА 3

– Разрешите?

Полковник Смит обратил внимание на видеоэкран – в приемном боксе перед дверью кабинета переминался с ноги на ногу капитан Радулеску. Смит нажал на кнопку коммуникатора.

– Тадеуш, заходи.

– А как же?.. – капитан показал пальцем на точащий из стены раструб многофункционального сканера. Для того чтобы войти в кабинет полковнику с недавних пор требовалась приложить палец к сенсорной панели, произнести пару слов, а затем посмотреть в окуляр сканера. Прибор сверял информацию об отпечатках пальцев, голосовых модуляциях и рисунке сетчатки глаза с образцами в базе данных. И, если информация совпадала, автоматически открывал бронированную дверь. А если нет – включал сирену и вызывал оперативную группу.

Хотя эти предосторожности – бронированные двери, сканеры и прочее – помогали мало. За последний год центральный аппарат БФБ (Бюро Федеральной Безопасности) лишился двенадцати далеко не самых худших сотрудников. Четырех капитанов, трех майоров, четырех полковников и одного генерала. И потери не были, что называется, 'боевыми'. Сотрудники гибли не от пуль мятежников, а в основном от... сердечных приступов. И не какие-то болезненные старики, а абсолютно здоровые, прошедшие всевозможные медосмотры и довольно молодые люди. Возможно, где-то в другом учреждении череда подобных эксцессов не вызвала бы ничего, кроме удивления, но руководство любой спецслужбы обязано даже на единичный необъяснимый инцидент реагировать с профессиональной паранойей. А если таких фактов больше десятка – тут и дилетант уверился бы, что дело нечисто, заподозрив козни соседей или происки вражеских спецслужб. И хотя сотрудники умирали в разных местах – кто-то дома, кто-то по дороге на работу, кто на службе, не связать эти случаи мог разве что полный идиот. А в Директорате Бюро идиотов не держали. Поэтому неудивительно, что руководители БФБ 'рвали и метали', и с каждым новым случаем закручивали гайки все круче. А инцидент с генералом Сибруком вообще вызвал своеобразное бюрократическое торнадо.

Генерал не скончался от сердечного приступа, он просто... исчез. Пропал практически на рабочем месте. Вышел из кабинета, и не вернулся. Секретарша забила тревогу поздно, спустя пару часов, когда генерала вызвал на совещание заместитель директора Бюро, а на вызовы по коммуникатору и телефону Сибрук не отвечал. Генерала стали активно разыскивать, и выяснилось, что здание он не покидал – камеры и сканеры на входе зафиксировали лишь его утреннее появление на работе. Охранники ничего пояснить не сумели – с их слов, генерал через основной и дополнительные посты не проходил. Повальный обыск здания также ничего не дал – Сибрука не нашли. Ни живого, ни мертвого. Генерал испарился, словно привидение. После этого случая в центральном офисе и появились бронированные двери и сканеры у кабинета каждого сотрудника БФБ от полковника и выше. Разные майоры и капитаны, не говоря уже о лейтенантах, пока обходились без 'новомодных девайсов'.

Однако, невзирая на экстренные меры, включая еженедельные медосмотры, прием профилактических препаратов, постоянное видео и аудио наблюдение большинства помещений и установку многочисленных охранных систем, необъяснимые смерти и исчезновения сотрудников не прекратились. Майор Ванек и капитан Дукурс скончались, а полковник Тротье пропал уже после инцидента с Сибруком. Причем исчезновение снова случилось в здании. Камеры и сканеры зафиксировали, как полковник входит в хранилище вещественных доказательств, а вот возвращения Тротье на носителях не осталось. Правда, специалистами в тот день был отмечен странный двухсекундный сбой в работе систем наблюдения, но его, как говорится, к делу не пришьешь.

Само помещение прошерстили вдоль и поперек – толку ноль. Всех сотрудников, посещавших в тот день хранилище вещдоков, пропустили сквозь конвейер 'инквизиции' – отдел внутреннего контроля. Подозреваемых и на детекторах проверяли, и сыворотками правды потчевали, разве что иголки под ногти не загоняли – с аналогичным результатом. Никто из них не был причастен к исчезновению Тротье. Вернее – методов для того, чтобы выявить причастных, у 'инквизиции' не оказалось. Полковник знал это лучше других, поскольку именно он возглавлял расследование. Смит был 'вторым инквизитором' – занимал должность заместителя начальника отдела внутреннего контроля. И чутье Смиту подсказывало, что виновники проишествия служат в Бюро. А чутье полковника никогда не подводило.

После начала масштабной проверки выяснилось, что от 'эпидемии сердечных приступов' гибнут не только в центральном офисе. Сотрудники умирали и в местных отделениях, в том числе и в иных планетных системах. Более того, до полковника доходили сведения о схожих случаях в смежных ведомствах, например, в министерстве обороны и космофлоте. Но если полной информацией о положении у 'соседей' Смит не располагал, то статистику по Бюро, понятно, знал. Десять человек – из центрального офиса, еще пятнадцать – из территориальных отделений на Земле, а всего по федерации от 'беспричинного сердечного приступа' погибло семьдесят девять сотрудников БФБ. Пять фактов остались за скобками – смерти имели объяснение, поскольку скончавшиеся страдали пороками сердца. А вот об исчезновениях сотрудников, кроме двух упомянутых случаев в центральном аппарате, информация отсутствовала. Но и этого вполне хватило для того, чтобы руководство Бюро принялось паниковать, и, что называется, 'предпринимать меры'. Ведь уже и полковники пропадают, и даже генералы. И сотрудники гибнут пачками. Так и до руководства доберутся.

Отдельные горячие головы в Директорате после случая с Тротье предложили производить аудио и видеоконтроль всех без исключения помещений Бюро. Включая кабинеты, сейфовые хранилища, сектора слежения и туалетные комнаты. К счастью, инициатива не нашла поддержки – слишком много секретной информации 'варилось' в кабинетных котлах Бюро. А устанавливать наблюдение в ватерклозетах, обойдя вниманием кабинеты, показалось руководству идеей... не слишком перспективной. Сканеры и бронированные двери, напротив, внушали Директорату определенные надежды.

Второму инквизитору же сканеры и бронированные двери ничего не внушали, а лишь затрудняли попадание в кабинет. Как самому, так и сотрудникам отдела. Поэтому Смит в ответ на вопрос капитана Радулеску недовольно скривился и отрезал:

– Обойдешься.

И нажал на пульте кнопку. К счастью, у хозяев 'бронированных' кабинетов еще имелась возможность впускать посетителей без муторной процедуры идентификации. Щелкнул электронный замок, дверь отъехала в сторону, а когда капитан вошел в кабинет, снова закрылась.

– У меня ощущение, что когда-нибудь эти ворота переклинит, и меня тут замурует, – проворчал Смит вместо приветствия и махнул рукой в сторону кресла, – чего застыл столбом – садись. Чем порадуешь?

– Да особо нечем. У нас опять ситуация 'минус один'.

– Значит, майор Лемке тоже, – протянул полковник.

– Да

Смит заковыристо выругался.

– Получается, до нашего отдела добрались.

– Получается.

– Когда?

– Скорее всего, вчера около полуночи.

– Обстоятельства?

– Вчера вечером уехал домой, отъезд зафиксирован, в электронном журнале имеется соответствующая отметка. Утром в отделе майор не появился, на вызов по коммуникатору и телефонам, не отвечал. Сотрудники службы наблюдения забеспокоились около десяти утра. Жена им сообщила, что муж с работы не возвращался, она подумала, что на дежурство в Бюро остался, поэтому никому не звонила. Но дежурство Лемке назначено на двадцать третье, то есть на завтра, жена даты перепутала. Сразу после разговора с супругой ответственный по сектору незамедлительно известил вас об инциденте.

Полковник поморщился. 'Соответствующая отметка', 'отъезд зафиксирован', 'незамедлительно известил'. Капитан Радулеску обладал прекрасным аналитическим умом, был прекрасным исполнителем, но невыразительный тон и канцелярский стиль его докладов порой раздражали второго инквизитора. Справедливости ради – лишь тогда, когда Радулеску выдавал информацию о неприятных... 'инцидентах' или отсутствии результатов.

– Во сколько они с женой Лемке общались?

Капитан взглянул на планшет:

– В десять тридцать семь.

Полковник снова неприлично выразился, на сей раз помянув тихим добрым словом ребят из сектора наблюдения.

– Эти бараны не сразу мне сообщили, а через час – в половине двенадцатого. А до этого что – в носу ковырялись? А мы время упускаем...

– Может, перепроверяли.

– Да не защищай ты их. Ничего они не проверяли, и не почесались. А ведь им сто раз говорили – докладывать незамедлительно. Нет, я сегодня же пойду к генералу – надо им шею намылить.

Радулеску пожал плечами, мол, за этих ребят я не отвечаю, мыльте – сколько душе угодно.

– Ладно, что по обстоятельствам?

– Оружие и коммуникатор обнаружены в автомобиле, нашли по сигналу комма. Идентификационный чип отсутствует. Машина стояла на пустыре неподалеку от набережной. Файл со съемкой с места происшествия я вам сбросил. – Радулеску подождал, пока полковник включит воспроизведение, и продолжил: – Жилья там поблизости нет, только ремонтные ангары и стоянка авиакатеров. Вон, за ангарами, – капитан показал на экран. – Камеры наблюдения есть на стоянке, но пустырь в их зону фиксации не попадает. Двери автомобиля были закрыты. Никаких следов крови, выстрелов, борьбы, самообороны. На машине повреждения отсутствуют. Свидетелей тоже нет.

– Интересные дела... Значит, идентификационный чип не нашли? А контрольные что?

Идентификационный чип имелся у любого гражданина или субгражданина федерации, по сути, был основным документом, удостоверяющий личность. А вот контрольные чипы – это уже уникальная разработка отдела технических разработок БФБ. После исчезновения Тротье отдельным сотрудникам Бюро в одежду и обувь стали вставлять эти самые специальные чипы. С их помощью сектор наблюдения контролировал местонахождение поднадзорных. Чипы работали только при непосредственном контакте с телом носителя по принципу последовательного включения. Например, если начинал работать модуль в ботинке, то его аналог в брюках отключался. При этом чипы регистрировали многочисленные физиологические параметры носителя: давление, температуру тела, пульс и прочее. Поэтому любое маломальское отклонение от нормы не осталось бы не замеченным сектором контроля, не то что факт ликвидации носителя, но и легкое недомогание, и насморк, и даже чих. Единственное, что затрудняло круглосуточный мониторинг – возможность носителей снимать одежду, обувь и прочие аксессуары (типа часов и украшений) с вмонтированными микропередатчиками. И этми возможностями сотрудники частенько пользовались.

Правда, начальник отдела тех.разработок генерал-майор Магнуссон предлагал не ограничиваться полумерами, а в целях обеспечения круглосуточного контроля приступить к вживлению чипов в тела. В зубы, скажем, или под кожу. Благо, наука позволяет. Вон, и в черепную коробку давно наловчились разъемы вставлять без ущерба для организма, а тут всего лишь – под кожу. Смит же считал это полной дурью. Не вживление в тела, а вообще – возню с чипами. Ведь с помощью чипа перемещения сотрудников секретной службы могут легко контролироваться. И не факт, что исключительно сектором наблюдения бюро. Кто поручится, что сигналы чипов не перехватит вероятный противник, например, разведка Халифата. Или Поднебесной. Да, в плане техники Федерация впереди остальных миров, но электроника – дело тонкое, а радиоэлектронная разведка – тем более, не дай, бог, подобное случится, что тогда? Полный караул! Всех носителей чипов начнут влегкую отслеживать. Встречи с агентами, тайные переговоры, спецоперации – да просто подарок для Мухабарата Халифата. Или второго департамента министерства общественной безопасности Поднебесной. И не важно в ботинок чип вставляют или в пломбу зуба – так можно не только сотрудников засветить, но многие секретные операции... медным тазом накрыть. Или чем похлеще.

Да и физиологические параметры носителей – тоже информация. Сотрудники ведь не просто чипо-, но еще и секретоносители разной степени важности. И если вкупе с перехватом сигнала чипа будут вестись аудио– и видеозаписи, то прямо сказка для спецслужб конкурентов получится. Сразу два в одном: сведения плюс их проверка своеобразным, но эффективным детектором лжи. Надо только сопоставить сказанное сотрудником с данными мониторинга физиологических параметров.

Нет, лишние электронные маркеры сотрудникам спецслужб ни к чему. Достаточно того, что телефон, коммуникатор или любое устройство с выходом в сеть по спутникам отслеживается. Но фон или комм можно оставить перед важным мероприятием на работе, в машине, да где-угодно – на этот счет в Бюро даже имелась специальная инструкция, в которой запрещалось брать на спецоперации и встречи с агентами средства связи, зарегистрированные на исполнителей. А вот как прикажете поступать с 'чипизированной' одеждой или обувью? Постоянно переодеваться и переобуваться? Тогда вообще возня с чипами теряет смысл. Вживление чипов в зубы или под кожу в таком контексте выглядело просто абсурдно. И по коридорам Бюро уже бродила веселая байка о том, что скоро подавляющее большинство сотрудников заставят заказать вставные челюсти.

Однако не всем байки казались смешными. Хотя позицию Смита поддерживали многие, но руководство Бюро было слишком напугано пропажами сотрудников, и Магнуссон продавил чипы в качестве экспериментальной меры защиты. И начальников отделов, секторов и управлений вынудили выделить людей для 'эксперимента'. Естественно, 'отдали на попрание' самых ненужных – кто меньше всего связан с оперативной работой. Так, начальник ОВК генерал-майор Токарев по совету своего зама 'отдал' технарям майора Лемке. Майор ведал в 'инквизиции' архивами, и шансов на то, что его перемещения 'засветят' какого-то агента или спецоперацию не было. Лемке неизменно передвигался по унылому маршруту: работа-дом-спортзал-работа. По выходным случались отступления от привычного графика, но и они были... такими стандартными, что скулы сводило от скуки. Поездка к родителям жены, барбекю на природе, футбол с друзьями. Конец списка. Да и в архиве майор занимался 'увлекательными' делами – сортировал файлы да перекладывал бумажки. Как считал Смит, Лемке-то точно никто похищать-убивать-растворять в воздухе никто не станет. Да, майор БФБ, но неинтересная фигура.

И на тебе. Лемке пропал.

Второй инквизитор ощутил приступ... душевного дискомфорта, что ли. Почувствовал свою вину, словно он был причастен к исчезновению подчиненного. Ложное чувство, но ведь именно полковник посоветовал Токареву кандидатуру Лемке 'для опытов отдела техразработок'.

Ошибка. В том числе и его, полковника Смита, ошибка. Но кто мог подумать, что неизвестный противник покусится на безобидного майора, хоть и сотрудника грозного БФБ, но по сути – архивариуса.

Кстати, со дня внедрения программы установки чипов довольно долго никто не пропадал. И на совещаниях Магнуссон начал заикаться о расширении эксперимента и поголовной чипизации сотрудников. И руководство к авторитетному мнению начальника отдела техразработок прислушивалось. Пусть это и попахивало абсурдом. Именно поэтому Смит и спросил про контрольные чипы.

– Последняя фиксация произошла в двадцать три пятьдесят – завершил работу чип в обручальном кольце. Обычно Лемке его не снимал, он, вообще, один из немногих, кто почти постоянно находился под мониторингом, но другие сотрудники частенько выходят из-под ч-контроля, поэтому ребята в секторе наблюдения не придали значения завершению сеанса. Тем более время стандартное – около полуночи. Чаще всего именно между двадцати тремя часами и половиной первого сеансы обрываются – люди раздеваются перед сном или принятием душа. 'Наблюдатели' и решили...

Радулеску замялся, затруднившись точно сформулировать, чего там решили ребята из сектора наблюдения, но Смит махнул рукой, мол, можешь не мучиться и не придумывать ничего про этих полудурков.

– Что еще?

– Ни одежда, ни обувь, оснащенные чипами, не обнаружены. Всего пять наименований: левый и правый ботинок, рубашка, брюки, кольцо. И автономные сигналы с данных модулей не регистрируются. А вот с предметов, оставленных Лемке дома и на работе, сигналы поступают. Причем, судя по расшифровке, автономные сигналы с перечисленных модулей пропали одномоментно.

Смит остановил воспроизведение записи и внимательно посмотрел на подчиненного.

– И что это означает?

– Что Лемке уничтожили... очень быстро. И целиком. Взорвали, сожгли, сунули в конвертер – несложно придумать десятки способов, но следов нет. И я не могу представить, как что-то подобное могли сделать без следов. Это за гранью наших технических возможностей.

– Получается, нашего майора сожрали вместе с потрохами и чипами? И следов не оставили.

– Можно так сказать.

– Красота!

Радулеску осталось лишь согласно кивнуть, мол, действительно, красота, лучше не бывает.

– Получается, эксперимент провалился – не помогли контрольные чипы. Одна радость – теперь Магнуссон обломится, а то он уже размечтался нам в задницы хрени разной навтыкать.

Увидев улыбку капитана и уразумев, что сморозил двусмысленность, Смит хмыкнул и изменил направление разговора.

– Ладно, есть мысли? Предварительные версии?

– Да какие тут мысли...

– Не прибедняйся – ты у нас лучший аналитик в отделе. Так что выкладывай.

– А что тут выкладывать – вариантов три. А скорее один.

– Поясни, не понял.

– Как обычно, за инцидентами могут стоять лишь Халифат и Поднебесная. Вы сами знаете, что только у них уровень спецслужб позволяет хорошо подготовленные акции в метрополии проводить. У Альянса или Вольных Миров для подобного нет ни людей, ни финансовых, ни технических ресурсов. Правда, на сей раз я готов на собственную зарплату поспорить, что ни Мухабарат, ни Второй департамент тут ни при делах. – Радулеску позволил себе съехать со стандартного для него канцелярского стиля общения с начальником. Очевидно, и его проняло. – Слишком круто даже для них. Размах, да и обстоятельства инцидентов не вяжутся с возможностями наших заклятых друзей. 'Эпидемию приступов' при большом желании еще реально списать на них. Применили новейшие препараты, яды или устройства, мало ли – нам же не обо всех достижениях 'друзей' известно. Допущение, понятно, грубое, но в рамках... А вот с исчезновениями – точно мимо. Тут Мухабарат и Второй деп не при делах. Лемке – ладно, предположим, просто напали, вытащили из машины, однако мгновенное уничтожение чипа никак в схему обычного похищения не укладывается. Тем более по Тротье и Сибруку... Нет, можно, конечно, исчезновения и 'эпидемию приступов' рассматривать порознь, но я уверен, что эти факты связаны.

– Не возражаю, – сказал полковник. – И, что характерно, Директорат – тоже.

– Вывод напрашивается хотя бы на основе отсутствия видимых причин и необъяснимости инцидентов. Мы столкнулись с чем-то, чего ранее и близко не было.

– Получается, неизвестный противник.

– Совершенно верно. Притом противник страшный, поскольку границы его возможностей таковы, что у меня фантазия временами отказывает. И кто это – предположений нет, не говоря о конкретных версиях.

– А неконкретные?

– И с теми – проблема. Разве что некие отвлеченные рассуждения, где-то конспирологические теории – не больше. И вы их от меня уже слышали.

– Давай еще раз, вывали на голову старика...

– Если угодно... – Тадеуш снова пожал плечами. – Первое, что приходит в голову – козни некоего тайного общества. Вероятно – террористического. Однако информации по обществам, которые способны столь наглядно и откровенно утереть нос спецслужбам, у меня нет. Да и у вас, полагаю, тоже. Происки уцелевшей после Первой Федеральной войны человеческой цивилизации с удаленной колонии? Сведения об отрытых и освоенных до войны планетах говорят о том, что это крайне маловероятно, если вообще возможно. Инопланетники? Едва ли. Пока еще ни одной цивилизации, достигшей уровня хотя бы аналогичного Бронзовому веку Земли, не обнаружено. Тут есть, безусловно, простор для фантазии – освоенная часть Галактики слишком мала, чтобы делать категоричные выводы. Но едва ли за 'эпидемией приступов' и исчезновениями стоят известные нам расы чужих.

– Ясно, что это не пауки с Сетиса, – буркнул полковник.

– Да, полуразумные арахноиды вряд ли способны незаметно проникнуть в здание Бюро и распылить отдельных сотрудников, – согласился капитан. – Если только майора, как вы выразились, сожрали вместе с чипами – теоретически можно допустить. Но ни одного арахноида на планете нет и никогда не было. Так, что данный вариант отпадает. Да и с сердечными приступами не вяжется.

– Еще версии?

– На инопланетниках у меня более-менее реалистические рассуждения заканчиваются, а дальше идут фантастические – пришельцы из иных галактик, параллельных миров, духи, демоны и прочая нечисть... Сомневаюсь, что они вам интересны.

– Про чертей – не надо. Сам могу наплести с три короба, – отказался полковник и вздохнул: – Ох, чувствую, намаемся мы с этими... 'демонами'. Ох, наплачемся. Уже впору опасаться не того, что вышибут со службы пинком под зад, а чего покруче. Я как представлю, что демоны или кто там схарчат эту самую задницу, не хуже, чем бедолагу Лемке, и не подавятся, то... сразу на пенсию хочется. Без банкета и выходного пособия.

Радулеску не стал комментировать заявление шефа. Что Смиту выходное пособие – и без него обойдется. Пенсия огромная – в несколько раз больше социального пособия для полных граждан класса 'А'. Живи, что называется, в свое удовольствие. Важно, что с должности Смита не увольняют с понижением гражданства. Вышибут, и славно. Тадеуш, вообще, на месте полковника сам бы ушел – подальше от начальственных разносов, расследований, спецопераций и прочего геморроя. Но, очевидно, Смиту слишком нравились, власть, азарт, адреналин. А вот капитану о пенсии оставалось лишь мечтать – до нее пылить и пылить. И вылететь со службы он боялся куда больше полковника. Ведь если Радулеску уволят по отрицательным мотивам, то его, весьма вероятно, ждет понижение статуса. Как правило – до субгражданства первой категории. Но особо отличившихся, ходят слухи, и до второй понижали. А это совсем другая песня. Поэтому – не дай бог. Тадеуш мотнул головой, словно отгоняя дурные мысли.

Полковник понял его по-своему.

– И я опасаюсь... А что делать – не знаю. Самое главное, цель противника – загадка. Если некто, назовем его 'икс', уничтожает сотрудников – для чего? Или похищает? Мы и это понять не в состоянии. Если тут террористы замешаны, где их заявления, требования? Об ответственности, о выкупе, о чем угодно. А тут – или сердечный приступ у здорового человека или вообще... даже трупов нет. Да что там трупы или тела – следов никаких не находим. Я в контрразведке сорок лет почти – не помню, чтобы подобные чудеса творились. Всегда, один черт, хвосты чьи-то торчат. А тут – ничего. И гадать данных не хватает. Кому и зачем нужны исчезновения? Не вижу, ни финансовых причин, ни военных, ни политических... И никто не видит. Сплошной туман. Я бы понял, если бы директора Бюро похитили или убили – мотивацию можно было бы выстроить. Или его замов – нашлись бы причины, не говоря, например, уже о министрах Правительства. А тут... то один сотрудник, то другой. И ничего общего между ними. Чудится, что вслепую идешь, тычешься куда-то, а то и головой об стенку долбишься... Болваном предпенсионным себя ощущаю, честное слово.

Полковник снова вдохнул, пригладил волосы рукой, и произнес:

– Ладно, что-то я отвлекся, лирику развел.

Капитан сделал вид, что не придал значения эмоциям и жалобам начальства.

Полковника это устраивало. Минута слабости прошла, и он снова был сух и деловит.

– В общем, Тадеуш, рой землю, делай, что хочешь, но информацию откопай. Любую. А то Директорат в панике. Мне и без того руководство плешь проело. И Токареву – тоже. Тут еще из нашего отдела сотрудник пропал. И без выволочек начальства... дело-то пахнет хреново. Если так дальше пойдет, то и тебя, и меня в один прекрасный день потеряют. Поэтому надо активизироваться. Помимо своей группы, бери под крыло ребят Ленца и Крамера, да и, вообще, кого желаешь, привлекай, вплоть до высших офицеров. Можешь Бюро перевернуть, душу из любого сотрудника вытрясти, но найди. Хоть за решетку генералов сажай, хоть дубинкой по почкам бей, хоть сыворотку правды коли. Полномочия у нас – по категории 'экстра'. С Директоратом согласовано. Вплоть до того, что тебе начальники управлений и секторов по любой спецоперации должны полный расклад давать. И доступ к любым базам, включая особо секретные, предоставлять – ковыряйся в них сколько потребуется. Единственное, если кого надо жестко прессануть из верхушки – со мной согласовывай. Ясно?

Радулеску кивнул.

– И связь ищи, особенно – между пропавшими. Место рождения, круг общения, родственники, работа, командировки, увлечения – что-то должно быть. Может, они все капусту тушенную любили, или в семнадцать лет на концерты Баха в филармонию бегали, или в школе ботанику не любили – любую общую деталь. Ну, мучить тебя цэушками не буду, сам в курсе, не первый день замужем.

– Ясно.

– Тебе дополнительная помощь нужна?

– Нет.

– Вопросы?

– У кого получить пароли доступа к материалам архива? Лемке-то нет, а Рамирес в отпуске, причем за пределами планеты. А я хочу выяснить, чем в последнее время занимался майор.

– Секунду, – полковник придвинул поближе планшет. – Готово, коды я тебе сбросил. А где что там лежит – сам разберешься.

– Хорошо.

– А черт! – выругался Смит, заметив, что тревожно замигал огонек коммуникатора. – Начальство любимое соскучилось, на ковер требует. Ладно, Тадеуш, иди, работай. И помни – жду результатов.

Когда за капитаном закрылась дверь Смит добавил:

– А я наверх... Чую, задница моя, один бес, пострадает. Не чип воткнут, так намылят...