Текст книги "Экс. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Павел Ганжа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 56 страниц)

  Нет сомнений, на подготовку Чужими массу времени и ресурсов потратили. И работали, цитируя древнего русского классика, с чувством, с толком, с расстановкой. Медленно, четко и неотвратимо. Разве что непосредственно перед конфликтом увеличив интенсивность деятельности. "Демон" ты или не "демон", местный или иномирянин, да хоть черт лысый из пекла, а законов управления социумом никто не отменял. Экс допускал, что незыблемые для человечества физические принципы, Чужие способны каким-то образом обойти, но вот посягнуть на правила и законы управления обществом, включая негласные, – кишка тонка. Не потянут.

  Супротив бюрократии методов нет и у высших сил, а тут лишь жалкие паразиты. А конфликт развязан "демонами" именно посредством управленческих рычагов, чего-то запредельного Чужие не использовали, иначе сайты и ресурсы кричали бы о нападении неведомого врага и применении неизвестного оружия. И коль паразиты влезли в шкуры человеческих чиновников, военных и прочих власть предержащих, то и управленческие законы Чужим не объехать. Пусть и не на трамвае ребята передвигаются. А одна из самых непробиваемых из известных Антону аксиом менеджмента в упрощенном изложении гласила, что перед большим шухером, обязательно будет некислый аврал. Так, что к гадалке не ходи, условный аврал у Чужих перед началом войны явно имел место. В чем бы конкретно он не выражался.

  Может, и от Антона-то "демоны" последнее время отстали лишь в связи с активизацией подготовки? Действительно, ведь "не видно" их и "не слышно" уже давненько. Не чует Антон Чужих поблизости. А раньше – во время "полевки" и непосредственно после – буквально на хвосте сидели. И была полная уверенность, что круг сжимается, и "демоны" рано или поздно вычислят своего неприятеля. Однако затем все затихло. Необоснованно и, вроде бы, беспричинно. И версия с авралом сюда вписывается красиво.

  Запросив по данному поводу мнение знания-понимания, экс получил высокую вероятностную оценку подобного предположения. Что ж, единственное, светлое пятнышко на общем темной фоне сегодняшней ситуации. Маленькое, едва заметное. Которое, к тому же, в любой момент легко сотрут. Даже без специально организованного преследования Антона – уничтожителя "демонской" оболочки, посягнувшего на секреты Чужих. Ветрова просто в "заваренной каше" утопят, словно муху. Походя, не заметив мелкую живность. Или еще примитивнее – тут, вообще, Чужим шевелиться не придется. В горячем вареве войны экс может утонуть и без посторонней помощи. Вместе со многими другими мошками. А человечество в целом "кашей" нажрется досыта. До кровавых соплей и тошноты потрохами. Это ясно, как божий день. Вопрос был только в том, стоит ли сейчас на данную тему с Алексом разговор затевать? Не очень хотелось, но и не отреагировать на восторженный тон приятеля было нельзя.

  Дилемма разрешилась сама собой. Антон не успел ничего сказать, как в бокс гурьбой ввалились Мережко, Валтерс и Хейда.

  – А вот вы где! – чуть ли не завопил Мартин. – А мы вас по всему периметру разыскиваем. Новости видели?

  Экс поморщился.

  – Видели.

  – Очуметь, да? – Хейда нахально плюхнулся на любимое Антоново кресло. В целом, в Академии старались соблюдать видимость прав на личное пространство, без спросу не заходили, в боксы не вламывались, чужими вещами без разрешения не пользовались. Понятно, что контроля и негласных проверок со стороны администрации данные правила не касались, но в остальных случаях курсанты и преподаватели старались этих норм придерживаться. Однако сегодня однокашники Ветрова и ворвались в бокс без приглашения и стука, благо он был не заблокирован, и вели себя при посещении чужого личного пространства, не то чтобы бесцеремонно, скорее – без обычной деликатности. Очевидно, вести о войне так повлияли. Что, впрочем, Мартину и компании, индульгенцию не выписывало. Война там или маневры, а спускать эдакое нахальство Антон не намеревался. А то распустятся, начнут шляться, как у себя дома, сидеть, где попало, хватать, что под руки подвернется. Поэтому Ветров легонько пнул Хейду по ноге и заявил:

  – Свали-ка с моего трона. Вон на диван садись.

  Мартин соскочил с кресла.

  – Да ладно, чего ты, тут ведь такое... – Хейда сделал круг руками, не в силах словесно описать, какое оно "такое".

  Ветров расположился в кресле и показал на диван.

  – Садись. И вы садитесь. Коль приперлись.

  На диван присел один Валтерс, остальные предпочли стоять. А некоторые и размахивать руками. Еще пару минут назад в боксе Антона имелся один "вентилятор" – Алекс, теперь добавился второй – ускоренный – Мартин. Благо, Берроуз перестал по комнате бегать. Зато Хейда не могу успокоиться.

  – Нет, видали, что за дела творятся, а? Чуть к Ньюланду не прорвались. Целая армада. Представляете, если бы Ривер с орбиты утюжить начали?

  – Полный финиш! – не преминул ввернуть Бэрроуз.

  – Не говори.

  – Что ты несешь? – не выдержал Мережко. – Они в нашу систему едва зашли, и столкновения здесь не было.

  – Да, ладно тебе, – вступился за Мартина Алекс. – Не придирайся. Вечно вы с Валтерсом занудствуете.

  – Вот именно, – ощутив поддержку, воодушевился Хейда и завел прежнюю пластинку. – Как представлю, что с орбиты залпом накроют или атмосферники ковровой бомбардировкой по городу пройдутся... А до убежища еще добраться надо. Жуть! Колени подгибаются.

  Мартин говорил не столь восторженно, как чуть ранее – Алекс, но тоже ... патриотично-оптимистично. Прямо, братья... по разуму. У Хейды и "жуть" прозвучало по-особенному. Бодро и радостно. Так, что Антон невольно вспомнил доисторических классиков с их Эллочкой-людоедкой и ее неповторимым словарным запасом. И рефлекторно осторожно отодвинулся на кресле подальше от Алекса м Мартина. А не то, не ровен час, выяснится, что ура-патриотический восторг заразен и передается воздушно-капельным путем.

  Однокурсники же продолжали спорить.

  – Даже если гипотетически предположить, что корабли Халифата и Поднебесной прорвались к Ньюланду, с чего ты взял, что они станут город бомбить? – поинтересовался Мережко.

  – А не будут, что ли?

  – Нет, конечно. Зачем им уничтожать городские поселения? Военные объекты, космопорт, вероятно, транспортную инфраструктуру, но не жилые и промышленные кварталы. Войны ведутся всегда за ресурсы, цель – захватить, а не уничтожить. Иначе смысл конфликта теряется.

  "Много ты понимаешь в смыслах", – подумал Антон. – "Если войну развязали Чужие, их целью вполне может быть уничтожение человечества. Тотальное".

  – Кстати, вы обратили внимание, какие планеты были атакованы?

  – Ты о чем? – поднял брови Хейда.

  – Империя разбила наши эскадры у Вулкана и Аквалона, пытались высадиться на Шэдоу, – перечислил, загибая пальцы, Ян. – А Халифат напал на Лауру и Дампнис с Небьюлосом. Ньюланд можно не считать. У нас даже не разведка боем произошла, а так... прощупывание подступов.

  – Вулкан, Аквалон, Лаура, Шэдоу, Дампнис, Небьюлос, – попугаем повторил, загибая пальцы, Мартин. – И чего?!

  – Балбес! – заклеймил добрым словом приятеля Мережко. – Это же на поверхности, дважды два сложить.

  – Сам ты... – начал возмущенную отповедь Мартин, но сразу подобрать соответствующие уничижительно-убийственные выражения, после произнесения которых оппонент должен устыдиться собственных слов, горько о них пожалеть и проникнуться интеллектуальным превосходством великого и неповторимого Хейды, не сумел. В результате чего нота протеста была грубо перебита Алексом. Тот хлопнул себя по лбу и громогласно изрек:

  – Точно! Ресурсы для системных прыжков!

  – Молодец, возьми пирожок.

  – Вы о чем? – захлопал ресницами Мартин.

  – Действительно, – проигнорировал и подколку Яна, и недоумение Хейды Алекс. – На Лауре и Вулкане крупнейшие месторождения воларита, на Аквалоне, Дампнисе – верфи и судоремонтные заводы, а на Шэдоу и Небьюлосе – основные хранилища готового топлива. Не считая Земли, ее Луны, Марса и Ньюланда. Прибери их к рукам, и – вуаля – дело в шляпе. Даже целиком планеты не нужно захватывать, достаточно хранилища и производственные мощности уничтожить, а доступ к месторождениям перекрыть. И противник долго без стратегических ресурсов не протянет, исчерпает запасы топлива, ремонт кораблей тоже абы где не произведешь, тем более новые не построишь, и дозреет до капитуляции.

  Тут до всех дошло. Включая Мартина и Антона. Курсанты замолчали, переваривая услышанное. Лишь Хейда фыркнул и принялся нарезать круги по боксу, явно стараясь найти какие-нибудь возражения против высказанной теории. Просто в силу врожденного чувства противоречия. А Ветров нахмурился. Он и до того, откровенно говоря, не улыбался, а тут совсем скис – хоть молоко в кефир на физиономии изготовляй. И расстроился Антон не из-за гипотезы, озвученной Бэрроузом. Экс, в отличие, от Мартина ничего против нее не имел. Напротив, обращение к знанию-пониманию подтвердило, что гипотеза верна. Удары азиато-арабского альянса были направлены именно на стратегические точки, без которых невозможно осуществление регулярных системных прыжков в государственном масштабе. Основание еще более ухудшившегося настроения экса крылось в ином.

  Антон вдруг обнаружил, что его неповторимое, удивительное знание-понимание не сработало. Нет, и раньше случаи отказа этого таланта имели место. И своеобразные длительные откаты после возникновения и освоения новых граней дара происходили, и порой способность капризничала, не давала результата, либо Ветров сам вовремя не соображал, что ее надо применять в конкретных обстоятельствах, а иногда работала не так, как было нужно эксу. С подобными "капризами" Антон свыкся, к тому же они проявлялись последнее время реже и реже. Однако впервые экс столкнулся с тем, что знание-понимание было задействовано, откликнулось и дало оценку ситуации, но оценка оказалась неполной. Да что там неполной – куцей. И интуиция ничего не подсказала, хотя к ней претензий нет, чуйка функционирует наиболее эффективно в минуты опасности.

  Получается, что Антон с помощью знания-понимания не допер до того, о чем догадались другие курсанты. Не авурхи и не интуиты. Посредством заурядных логических умозаключений. А ответы лежали на поверхности, при этом Ветров ведь задавался вопросами не только о том, кто развязал войну, но и о точках первоначальных ударов. И полной картины не получил. Возможно, посыл к дару задавал не верно. Отсюда напрашивался вывод о том, что знание-понимание – не волшебный всемогущий подсказчик, а нечто вроде подсознательного поисковика. Типа интернетных поисковиков двадцать первого века, только продвинутый на несколько порядков, и не сетевой, а ментально-трансцендентальный. Своего рода инструмент, которым надо уметь пользоваться. Ветров и прежде воспринимал его в подобном ключе, только считал скорее похожим на искусственный интеллект. Дело же, похоже, чуть проще. И теперь на знание-понимание нельзя полагаться на сто процентов. Что и заставляло хмуриться – Антон привык доверяться дару.

  Впрочем, если искать и светлые моменты, то их недолго найти – отныне Ветрову придется чаще извилинами шевелить, а то он расслабился, опираясь на подпорки в виде экстраординарных способностей. Расслабился в плане именно мыслительном, в сфере нервной деятельности напряжения хватало с перебором. Ладно, будет и мозги напрягать. И они "жиром не заплывут". Что, конечно, плюс. Пусть и сомнительный.

  Общее молчание прервал вопрос Валтерса:

  – Значит, нам крупно повезло, что не все срослось у Поднебесной и Халифата? Часть планет отстояли ведь, стратегические ресурсы по кораблям и топливу сохранили. И теперь речь капитуляции не пойдет?

  Короткая звонкая тишина, царившая в боксе, после слов Валтерса рассыпалась. Гости загомонили разом. .

  – Не пойдет, стратегические ресурсы... – начал Алекс.

  Ему вторил Мережко:

  – Да, тут они серьезно пролетели. План поломан, и теперь...

  – Какая капитуляция, вы очумели?! – перебивая приятелей, завопил Мартин и, вспомнив освоенную роль ветряной мельницы, активно замахал руками.– Что за пораженческие настроения?!

  – Сам ты пораженческие!

  – Успокойтесь! – гундосил Валтерс.

  – А чего он!

  – Не я начал!

  – Стратегические ресурсы... – старался перекричать остальных Бэрроуз.

  Антон не принимал участие в общем оре. Он лишь покачал головой и прошептал под нос:

  – Скорее, не повезло. Крупно.

  Расшумевшиеся товарищи внезапно показались эксу... чрезвычайно юными. А сам он почувствовал себя невероятно старым. Курсанты рьяно обсуждали начавшуюся войну, тактику и стратегию противника, спорили, выдвигали очень грамотные и разумные версии, порой на зависть наделенному экстраординарными талантами Ветрову, но вели себя при этом.... как-то неоправданно воодушевленно. Почти радостно. Словно начавшаяся война будет сродни увеселительной прогулки. Складывалось ощущение, что никто не разделял мрачных предчувствий экса. Пускай курсанты не ведали о роли "демонов" в развязывании конфликта и на них не давила информация, получена посредством дара, все равно, понимать должны, что бойня предстоит лютая, и не каждый доживет до окончания войны. А то чудится, что планы на уикенд обсуждают, а не военные вопросы.

  Похожим манером, наверное, в незапамятные времена образованные обыватели – мещане, студенты, старшие гимназисты – реагировали на начавшуюся Первую Мировую. С восторгом спорили о движениях армий, будущих сражениях, не задумываясь о том, что война перемелет миллионы судеб. Почему-то именно такая картинка представилась Антону. Однако здесь не жители первой четверти двадцатого века, а люди из пятого по новому летоисчислению. И не простые обыватели, пусть и образованные, а курсанты специализированного учебного заведения, готовящего кадры для спецслужб. Обязаны задумываться. Чего, очевидно, не происходило.

  Впрочем, Антон, видимо, был чрезмерно строг к товарищам. Ветров ведь их старше. Гораздо старше. И в силу биологического возраста – никто из однокурсников процедуру омоложения не проходил. И в силу абсолютного возраста. На эпохи. И психологически. Они не жили и не умирали в другом времени, не испытывали шок от обрушения картины мира, не начинали с нуля в новой эре. А экс будто чувствовал многотонный груз минувших лет на своих плечах, он придавливал к земле, заставляя ощущать себя стариком.

  Неподъемный багаж невеселого опыта, который имелся у экса, однокурсников не отягощал. Мелких подробностей биографий однокурсников Ветров не ведал, вероятно, у них были темные и горькие страницы, но никто из них точно не воевал. Возможно, участвовал в мелких стычках, разовых острых акциях, ликвидациях, но в настоящей войне ни один не участвовал. Однозначно.

  В Федерации, вообще, мало кто стремился обрести реальный боевой опыт. Виртуальный – сколько угодно, любителей прокачать навыки на тренажерах-симуляторах хватает. И в армии, и на гражданке. А вот туда, где на самом деле льется кровь и легко отдать богу душу, рекруты не рвутся. В ту же колониальную пехоту или абордажники желающих днем с огнем не отыскать. Эксу это доходчиво еще в клинике после разморозки разъяснили, приснопамятный "переводчик и психолог" Грег, в частности. И на армейский контракт подсадил. Незавуалировано поставив перед альтернативой: не хочешь подписывать – подыхай без лечения.

  Гуманное общество светлого будущего, человеколюбие, права граждан-субграждан и прочие дела. Недаром кандидатов в рекруты в опасные рода войск набирали по отсталым планетам, среди маргиналов и размороженных эксов. Среди тех, кому фактически деваться некуда. А в Академии из подобной среды обычно никого не брали, Антон – исключение. И однокурсники экса – явно другого сорта. Выходцы из семей субграждан первой категории, а Валтерс – обладатель полного гражданства. Пороха настоящей войны они точно не нюхали. Солдатскую лямку не тянули.

  А Ветров за два года беготни по лесам Лауры нанюхался. И натянулся. До кровавых мозолей. Да, там далеко не всегда интенсивность боестолкновений, была высокой, но Антону хватило. И вновь впрягаться в подобное ярмо не хотелось. Тем более, война с сепаратистами на аномальной планете, ограничивающей условия применения современных, самых страшных видов вооружения, явно должна была отличаться от начавшегося межсистемного конфликта. В лучшую сторону. И испытывать "прелести" столь масштабной войны на собственной шкуре Антон не желал. Абсолютно. Этим Ветров и отличался от однокурсников. Они воспринимали случившееся под другим углом зрения, почти как игру, не проецируя "прелести" войны на собственные шкуры. Пока не проецируя. Ничего, жизнь данное упущение исправит.

  Словно ощутив мысли Ветрова, гости перестали гомонить, как-то одновременно утихомирившись. Точно из них пар выпустили. Умолкли. И лишь Валтерс выдал своевременный сакраментальный вопрос:

  – Что теперь будет-то?

  "Всеобщий абзац и куча дохлых котиков! Готовьте завещания, ребятки!", – хотел было порадовать товарищей непритязательным юмором Антон, но решил не нагнетать и вслух произнес нейтральное:

  – Военное положение будет. И мобилизация.

  Предсказание Ветрова сбылось на сто процентов. Или сто сорок шесть. Военное положение объявили, мобилизацию – тоже. В начавшемся конфликте государств наступило некое затишье. Нет, никаких аналогий с периодом известной в истории «Странной войны» не прослеживалось, просто после массовых сражений у Вулкана, Аквалона и в системах Стеллы, Керинга и Глизе грандиозных космических баталий не было. Война вступила в позиционную фазу. Вулкан и Аквалон были захвачены, там шла методичная зачистка ханьцами отдельных очагов сопротивления. На других планетах было относительно спокойно. Даже на Небьюлосе и Дампнисе, куда Халифат десантировал несколько армейских корпусов и где ранее шли ожесточенные бои, интенсивность столкновений значительно снизилась. После первых свалок в космосе противники старались избегать входить в серьезный клинч, дело ограничивалось нападениями на конвои, маневрами и перегруппировками.

  Однако затишье не стало поводом для расслабления. Администрация Академии обрадовала курсантов третьего и четвертого годов обучения известием о том, что им предстоит ускоренный выпуск. В число счастливчиков попала и группа "Три-бета". Со слов майора Бертольда, им осталось доучиться текущий триместр, а затем – экзамены и распределение на службу. Якобы для укрепления контрразведывательной линии и усиления борьбы с саботажем, паникой и пацифистскими настроениями. Планируя подобную меру, академическое руководство на что-то рассчитывало, хотя чего там могли укрепить и усилить курсанты-недоучки без опыта полевой деятельности, без практических наработок, без агентуры для Антона и его приятелей оставалось загадкой. Даже знание-понимание пасовало, не в силах объяснить причины. Ну, не дыры же, образованные из-за больших потерь сотрудников спецслужб затыкать. И потерь-то этих среди силовиков еще не случилось. И кто ведает – случатся ли.

  В связи с решением академического начальства, Ветрову поневоле вспомнились легенды, прочитанные еще в прошлой – до криозаморозки – жизни. Легенды из времен Второй Мировой, точнее, Великой Отечественной, об ускоренных курсах подготовки летчиков. Используя меткое выражение из какого-то древнего кинофильма, по программе: "взлет – посадка". Конечно, те истории не слишком отличались от баек, да и аналогия была явно притянутой за уши, но такие мысли почему-то появились.

  Полувосторженный энтузиазм большинства курсантов, родившийся с информационным выбросом в начале конфликта, быстро испарился. А многие старшекурсники и вовсе откровенно скисли. Одно дело обсуждать превратности войны, стратегию и тактические маневры, будучи уверенным, что еще год-два проведешь за стенами Академии. Вдалеке от театра военных действий, на мирном Ньюланде под надежным прикрытием мощнейшей флотской группировки. И другой коленкор – когда знаешь, что через месяц-другой тебя могут отправить на планету, где ведутся бои. Или прикомандировать на корабль эскадры, участвующей в столкновении флотов. Благо, еще в действующие воинские части выпускников Академии не распределяют. Соответственно, оказаться на передовой в бронескафандре с импульсным разрядником наперевес под огнем вражеских ракетных и залповых установок курсантам не грозит. Если только выпускные экзамены не завалить. Тогда и на общих основаниях под мобилизацию угодить недолго.

  В мирное время срезавшихся на защите полевой практики или выпускных экзаменах старались не вышвыривать безвозвратно из конторы, дабы не растрачивать попусту обученный человеческий ресурс. Часто такие курсанты тем или иным способом вовлекались в периметр деятельности Бюро. Порой они состояли и на кадровой службе – в группах силовой поддержки или в охране важных объектов. Отъявленные неудачники сотрудничали с конторой в качестве заштатников. Но то – в мирное время. А ныне, с учетом военного положения, провалившегося на экзаменах курсанта вполне могли забрить в колониальную пехоту. Или, не приведи всевышний, в абордажники. Тем более что, невзирая на объявленную мобилизацию, граждане и субграждане Федерации в армию не рвались. Напротив, имело место массовое уклонение от призыва на военную службу. Притом, что пропаганда работала на износ.

  СМИ оседлали патриотического конька, подавляющая часть сайтов и порталов сети занималась откровенной агитацией, образно выражаясь, из каждого чайника неслись потоки лозунгов, однако обыватели бежать записываться в добровольцы не торопились. Да и принудительно мобилизоваться не желали. Про граждан и субграждан верхних категорий и речи нет, но и субики-три разбегались от призыва, не хуже тараканов. И мобилизационные комиссии трудились едва ли не вхолостую.

  Да что там, среди кадровых военных возникло брожение, многие офицеры, сержанты и рядовые, у которых завершались сроки контрактов, внезапно не захотели их продлять. Кое-кто резко заболел, кто-то принялся строчить рапорты о переводе в захолустные гарнизоны на дальние планеты, куда в прежние времена приличного офицера было не загнать и поганой метлой. Туда обычно ссылали самых никчемных и проштрафившихся, а тут в скучное захолустье бравые орлы с безупречными биографиями запросились. Парадокс.

  Министерство обороны данный парадокс разрешило элементарным способом, объявив мораторий на расторжение контрактов и переводы военнослужащих без согласования с Генштабом. До отмены военного положения. Руководство Космофлота приняло аналогичные меры.

  Впрочем, парадоксы военной службы и мобилизационные мероприятия курсантов пока не касались. Вернее, касались лишь в той мере, в какой до них доводили информацию подобного характера преподаватели Академии. Понятно, в свободном доступе сведений о массовых уклонениях от призыва или – тем более – о неожиданно вспыхнувшем в армейской среде увлечении службой в отдаленных гарнизонах, практически не было. Разве что по сети гуляли некие невнятные слухи о том, что народ не стремится пополнить ряды военнослужащих. А в Академии несколько специальных занятий этим темам посвятили. Где не только патриотической накачкой мозги старшекурсникам полоскали, но и ситуацию с мобилизации описывали. Достаточно подробно и откровенно, не опуская, в том числе, информации с грифом "ДСП". Более того, готовили старшекурсников к тому, что после выпуска им придется в числе прочего и схожими проблемами заниматься. И, как водится, жестко пресекать. Любые поползновения.

  Естественно изменилась и программа обучения. Ускоренный выпуск потребовал увеличения учебной нагрузки. Количество занятий возросло едва ли не в разы. Времени курсантом перестало хватать даже на сон и еду. Притом, что и без усиленной учебы ныне было особо не разгуляться. Режим в Академии после объявления военного положения ужесточился. Для выхода за охраняемый периметр вновь, как и на младших курсах, ввели обязательное санкционирование. И не только куратором, но офицером – безопасником. А те покидать территорию Академии тупо не разрешали. Об увольнительных, вообще, пришлось забыть. А внезапные проверки приобрели постоянный интенсивный характер. И проводились разными методами. И древнейшими, типа негласного наблюдения за объектом или открытого шмона в боксах, и продвинутыми – с комплексным тестированием, включавшим применение гипнокодирования, специальной химии и аппаратуры контроля физиологических показателей и искусственно стимулирующих работу желез нанороботов.

  Если в довоенное время старшекурсников тестировали крайне редко, раз в полгода, не чаще, и то, в основном, залетчиков, то отныне каждую неделю по два-три человека из группы попадало под пресс подобной проверки. Курсанты незатейливо нарекли эту процедуру "комплексом". Ветрову в известной степени подфартило, он угодил по пресс "комплекса" всего два раза. Меньше тестировался за последнее время лишь Валтерс, но тому, как полному гражданину, явно некие послабления делались. Однако и двух проверок эксу хватило выше крыши. Учитывая, что за предыдущие годы обучения он подвергался подобной экзекуции лишь однажды.

  Естественно, что негативных в плане результатов тестирования последствий комплексная проверка в отношении Антона не давала – благодаря дару он преодолевал воздействие химии и обманывал приборы и оператора-гипнолога, но вред здоровью наносился нехилый. Отходняк после "комплекса", невзирая на чистку нанороботами и медикаментозные меры, примерно на сутки выбивал из колеи. Что тоже не добавляло свободного времени. В общем, администрация будущих сотрудников конторы не жалела, прессовала по полной программе. Что там творили с учениками младших курсов, экс и представлять не желал. И если до войны в своеобразном "осадном положении" был один Ветров, и то – добровольно, то с началом конфликта в "узниках" оказались все курсанты. Принудительно.

  Гайки закрутили так, что недели перед экзаменами Антон провел в каком-то полуобмороке. Не в полусне, не в тумане, а именно в полуобмороке. Не было ощущения нереальности происходящего, окружающее воспринималось четко, но организм в целом и мозг в частности настолько загрузили, что казалось, вот-вот, и сознание отключится. Те, прежние недели, когда Антон считал, что его учеба одолела, ныне виделись увеселительной прогулкой. Легкой разминкой.

  И никакой дар не спасал. Да и чем он мог помочь? Подсказать правильный ответ на экзамене – это одно, а способствовать впихиванию в котелок неподъемного объема информации, да так, чтобы его суметь использовать – иной коленкор. Тут суперспособности экса пасовали. Хотя, наверное, Ветров чрезмерно пристрастно к собственным талантам относился. Что-то – есть шанс, что знание-понимание – говорило: информация впихивается успешно. И впоследствии пригодится.

  А в процессе мозги плавились. Вышибая оттуда все, кроме учебы и проверок. Мир за периметром словно стерся из памяти. Ветров забыл про полковника Смита, события на Лауре, даже про "демонов". Изредка вспоминал о Диане и Соле. И про собственный дар умудрялся периодически забывать, задействовал его от случая к случаю. И лишь после сдачи выпускных экзаменов, будто переключился в нормальный режим. Очнулся от полуобморока.

  Утешало, что Ветров страдал не в одиночку. Ускоренный выпуск сделал мучениками старшекурсников поголовно. Правда, экс претерпел от интенсификации обучения больше, чем товарищи по несчастью. Его, наряду с Валтерсом, загрузили круче остальных, поскольку они должны были углубленно заниматься по двум направлениям: следственному и агентурному. Справедливости ради, углубленность эта стала, мягко говоря, относительной, но предметов в личное учебное расписание добавила.

  Как ни удивительно, но группа "Три-бета" прошла сквозь адские круги последних недель без потерь. Никто не залетел на "комплексах", не попал в число неблагонадежных, никто не загремел в психушку, более того, никто не срезался на экзаменах. Пока, по крайней мере, поскольку горнило выпускной комиссии миновала половина группы. Для второй половины Рубикон был намечен на ближайшие дни. А Ветров отстрелялся уже сегодня. Так удачно сложилось, что дисциплины, которые входили в учебный план Антона, комиссия принимала первыми. Завершающим был экзамен по следственной специализации – методологии дознания. И Ветров сдал его успешно. Не блестяще, но очень хорошо.

  По укоренившемуся обыкновению экс старался не выпячиваться, не пугать чрезмерно развернутыми ответами преподавателей, держаться чуть хуже курсовых "гениев". Хотя при желании мог выбиться в явные учебные лидеры. Но не выбивался. И такое поведение считал правильным. Тем более, что оно одобрялось не только чуйкой, но и знанием-пониманием. И сегодня поступил аналогично.

  После завершения выпускных экзаменов курсантам предоставлялся краткосрочный отдых. Администрация Академии предусмотрела небольшое послабление режима для отстрелявшихся. В день сдачи последнего экзамена им давали увольнительные на сутки с разрешением покидать периметр. Очевидно, мудрые головы в администрации понимали, что закручивать гайки до предела нельзя, иначе резьба может сорваться. И сроки последних экзаменов для курсантов, а соответственно – увольнительных, назначались не с неспроста. Крайние экзамены растянулись в разных группах и для разных выпускников на две недели, тогда как сдачу первых дисциплин комиссии принимали едва ли не скопом. Например, в смежной группе "Два-бета" трое человек отстрелились вчера и позавчера. И сегодня – один. Ветров стал первым из своей группы, а Мережко пойдет в последний бой лишь через пять дней. Кому-то вообще через неделю крайняя экзекуция предстоит.

  Подобное распределение экзаменов и привязка увольнительных к дням экзаменов Ветрову были понятны и без подсказок дара – контролировать курсантов за пределами периметра Академии легче. И дело не только в негласном наблюдении. Естественно, когда один-два-три человека в город выходят, их куда проще "вести", чем толпу выпускников. А здесь еще и психологические наработки использовались. Ведь это не просто толпа курсантов, а куча относительно молодых людей, озверевших от учебы и ограничений. Не сопливые ваганты, но и не седовласые, умудренные опытом зрелые мужи. При таких вводных, фактор массовости может дополнительно спровоцировать поведенческие эксцессы: пьянки, антиобщественные действия, драки. Что в условиях военного положения недопустимо. И должно влечь дисциплинарные санкции, вплоть до отчисления. То есть, совершенно ненужное расходование обученного человеческого материала.