Текст книги "За все надо платить"

Автор книги: Патриция Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Кили воинственно встретила ее взгляд.

– У них бывали размолвки. Ничего серьезного.

– Насколько мне известно, мальчик продал велосипед, подаренный Марком. У нас есть показания миссис Эмблер, данные под присягой. Дилан отвергал все попытки Марка наладить дружеские отношения.

«А ты откуда знаешь?» – едва не сорвалось с языка у Кили.

Морин прочла немой вопрос в ее глазах.

– Марк говорил мне, что мальчишка его ненавидит. Терпеть его не может. – В ее голосе звенело торжество. Казалось, она упивается тем, что у нее есть информация, которой она может поделиться с вдовой Марка.

Кили почувствовала себя глубоко уязвленной. Марк рассказывал коллеге по работе об их личных делах! Но она не могла себе позволить предаваться эмоциям.

– Дилан сейчас в таком возрасте и в таком положении, что тут удивляться нечему, – возразила она. – Марк это понимал.

– Насколько сильно он ненавидел Марка? – спросила Морин. – Вот что мне хотелось бы выяснить.

– О, ради всего святого! – воскликнула Кили. – Дилан еще ребенок! Он никому не причинил зла. Он не стрелял в своего отца. Он не подстраивал несчастного случая с Марком. Это просто злобные домыслы. Он обычный подросток, оказавшийся в трудных обстоятельствах, а вы его преследуете!

Морин наклонилась над столом и в упор посмотрела на Кили.

– Вы в самом деле ничего не понимаете? Вам бы посидеть хоть недолго на моем месте.

Она подошла к стоявшему в углу канцелярскому шкафу, с трудом вытащила с забитой до отказа полки охапку папок и швырнула их на стол.

– Вот, – сказала она. – Видите эту кучу? Все это дела «невинных детей» одного возраста с Диланом и даже младше. Тут лишь малая часть – у меня есть еще штук тридцать. Все эти случаи произошли здесь, в округе Профит. – Морин начала перебирать стопку. – Вооруженное нападение, вооруженное ограбление, покушение на убийство, оставление в опасности, еще одно покушение на убийство… – Морин по одному бросала дела на стол, и каждая папка падала с глухим стуком. – В наши дни не существует такого понятия, как невинный четырнадцатилетний подросток. Ваш сын нашел способ избавляться от тех, кто стоит на его пути. Я лишь пытаюсь предотвратить повторение того, что уже случилось…

Кили невольно вспомнила предупреждение доктора Донахью и подумала о мальчике с рассеченной бровью из школьного кафетерия. Он попал в больницу, и ему накладывали швы. «Это совсем другое дело», – сказала она себе.

– Неправда, Дилан не такой!

– То же самое твердит каждая мать, с которой мне приходится встречаться. Как раз перед тем, как ее сына увозят в тюрьму.

– Дилан тут ни при чем, – гневно возразила Кили. – Все дело в вас. Вы нам мстите, потому что Марк… – она не договорила.

Морин скрестила руки на груди и прищурилась. Она и не думала оправдываться. Напротив, она сохраняла полное хладнокровие и уверенность в себе.

– Потому что Марк – что? – спросила она.

Кили бросила на нее яростный взгляд.

– Потому что Марк разорвал вашу помолвку и женился на мне!

– В самом деле? – спокойно переспросила Морин. – Думаете, я к вам ревную? – Она протянула руку и взяла со стола фотографию рыжеволосых детей. – Я не отрицаю, что у меня есть личные мотивы для столь упорного преследования малолетних преступников. Мой брат-близнец Шон, – она повернула фото так, чтобы Кили могла его видеть, – был убит много лет назад одним из так называемых «трудных подростков». Таким же, как ваш сын.

Кили была потрясена тем, что Морин сделала ей столь личное признание. И в то же время ее глубоко возмутила попытка окружного прокурора связать все это с Диланом.

– Это ужасно, – признала Кили. – Но вы не имеете права сравнивать моего сына с убийцей. Вы не можете…

– Его тоже выгораживали, – перебила ее Морин, повысив голос. – И весьма успешно. Закон так и не добрался до него. Было решено, что это озорство. Озорство! Мой брат был убит в результате озорства. Никто не заплатил за это. Но теперь такого не случится. Ваш сын не уйдет от правосудия.

– Я ничем не могу помочь вашему горю, – помолчав, сказала Кили. – Но я вас предупреждаю: не вмешивайте в это моего сына.

Морин изумленно произнесла:

– Вы меняпредупреждаете?

– Я расскажу Лукасу Уиверу о нашем разговоре.

– Советую вам не слишком сильно полагаться на Лукаса, – невозмутимо продолжала Морин. – Он любил Марка как родного сына. Как только Лукас поймет, что тут на самом деле происходит, вы можете лишиться его поддержки. А теперь, миссис Уивер, прошу вас меня извинить. У меня много работы. – Она прошла к двери, открыла ее и окликнула секретаршу: – Джози, распечатки готовы?

Джози передала начальнице ворох бумаг, но задержалась в дверях, с любопытством глядя на Кили. Не говоря больше ни слова, Морин вернулась за стол, сняла телефонную трубку и принялась набирать номер, словно Кили не было в комнате. Кили поднялась с кресла и, стараясь держаться очень прямо, вышла из кабинета.

14

Вернувшись домой, Кили полагала, что ее встретит нетерпеливо поджидающий Дилан и Эбби, цепляющаяся за его ногу. Но в доме было тихо, никто не вышел ей навстречу.

– Дилан! – позвала она.

Ответа не было.

Она прошла по коридору в детскую, предположив, что девочка спит в своей кроватке, но комната была пуста. «Может быть, он взял ее на прогулку?» – подумала Кили, но тут же отбросила эту мысль. Дилан не любил сидеть с сестренкой и всячески увиливал от выполнения даже необходимых обязанностей, не говоря уж о том, чтобы добровольно брать на себя лишние хлопоты. «Не паникуй, – велела себе Кили. – Посмотри наверху». Она взбежала по ступенькам на второй этаж и, подходя к двери, с облегчением узнала глухой, ритмично вибрирующий звук басов в наушниках Дилана.

Кили распахнула дверь, не постучавшись. Дилан сидел в кресле, закинув ноги на стол, и раскачивался в такт музыке. Когда дверь громко хлопнула, он подскочил на месте и стащил с головы наушники.

– Эй, ты никогда не слыхала, что полагается стучать?

Кили пропустила его ворчание мимо ушей.

– Где твоя сестра?

Дилан нахмурился и вновь водрузил наушники на голову.

– У соседей, – ответил он.

– У соседей?! – воскликнула Кили и сорвала с него наушники. – Что она делает у соседей? Что тут произошло?

– Ничего, – сердито ответил он. – Мисс Коннелли сама захотела ее взять.

– Значит, ты просто отдал ее соседям? Я тебе поручила заботиться о ней, а ты… Что происходит, Дилан?

– Она плакала. Она упала.

У Кили тяжело забилось сердце.

– Эбби упала? Где? С ней все в порядке?

– Да все с ней в порядке! – раздраженно буркнул Дилан. – Эта старая… леди, наша соседка, услыхала, как она плачет, и ворвалась сюда, точно ведьма на помеле. Только из-за того, что она нашла его…

– Его? – переспросила Кили.

– Марка, – снизошел Дилан. – И теперь она считает, что может врываться сюда, когда ей вздумается.

– Черт побери, Дилан, я… – Кили замолчала, не находя слов. – Не смей выходить из этой комнаты. Я позже с тобой разберусь.

Она сбежала по ступеням, выскочила за дверь и вихрем пронеслась через лужайку к соседнему дому – обветшалому особняку в голландском стиле. Она забарабанила кулаками по входной двери, и собаки в доме откликнулись яростным лаем. Через несколько секунд до нее донесся звук отодвигаемых засовов, а затем Эвелин распахнула дверь.

– Эвелин, – растерянно пролепетала Кили, – Дилан сказал, что Эбби тут у вас.

Эвелин мелодраматически вздохнула и посторонилась, пропуская Кили.

– Входите.

Собаки продолжали неумолчно лаять. Кили попятилась.

– Они не кусаются, – сказала Эвелин. – Входите.

Кили никогда раньше не приходилось бывать в доме Коннелли. Все шторы на окнах были опущены, в просторных комнатах с низкими потолками царил полумрак. В затхлом воздухе пахло псиной. Мрачная гостиная была заставлена кушетками, кофейными столиками и креслами.

– Она здесь, – сказала Эвелин, – на кухне.

Кили пошла за ней через весь дом, собаки, высунув языки и царапая когтями по голому деревянному полу, бежали следом. Они миновали тесную библиотеку, где старый доктор Коннелли похрапывал, сидя на диване при включенном телевизоре, наконец добрались до кухни. Стены и потолок здесь были обшиты деревянными панелями, а мебель окрашена в зеленоватый цвет авокадо. Эбби сидела на протертом до дыр линолеуме рядом с собачьими мисками, зажав в кулачке кусочки собачьего корма. Широкий пластырь красовался у нее на подбородке. Кили бросилась к дочери, подхватила ее на руки, высвободила собачьи тефтельки из ее пальчиков и бросила обратно в миску, что вызвало у собак новый приступ лая.

– Зевс, Доби, молчать! – скомандовала Эвелин. Она налила стакан воды из-под крана и залпом выпила. – Я была во дворе, сгребала листья, – пояснила она. – Кто-то же должен это делать. Хотя на мне и так весь дом и уход за отцом, надо же и за участком присматривать. Нельзя же его просто забросить…

– Я понимаю, – перебила ее Кили. – Что произошло?

– Я видела, как вы утром уходили. И вот, когда я сгребала листья поблизости от вашего участка, до меня донесся страшный крик. Ну… после того, что случилось в прошлый раз, я решила сразу пойти проверить. Малышка просто кричала благим матом!

Кили вообразила тихую улицу, оглашаемую душераздирающими криками Эбби. Ее захлестнули стыд и бессильная досада, словно это по ее собственной вине все в ее жизни полетело кувырком.

– О боже… – простонала она.

– Очевидно, она упала и расшибла подбородок о кофейный столик. – Эвелин сполоснула свой стакан и поставила его на сушилку. – Там все было залито кровью. Когда я вошла, она сидела на полу одна и заливалась плачем, бедняжка. Вся в крови, и ковер был весь в крови…

– А где был Дилан? – спросила Кили.

Эвелин Коннелли пожала плечами.

– Мне даже показалось, что вы оставили ее в доме одну. Я думала, мальчик в школе…

Это было уж слишком – даже для Кили, охваченной чувством вины.

– Это безумие! Я ни за что на свете не оставила бы ее одну!

Эвелин вытерла руки кухонным полотенцем и вытянула их перед собой, рассматривая унизанные крупными бриллиантами пальцы.

– Как бы то ни было, – продолжала она, – я все прибрала, переодела ее, заклеила порез…

– Спасибо, Эвелин, – смущенно проговорила Кили. – Это было очень великодушно с вашей стороны.

– О, я к этому привыкла, – отмахнулась Эвелин. – Я же дочь врача. Повидала крови за свою жизнь.

– И где был Дилан все это время?

Эвелин склонила голову набок и вытянула губы трубочкой.

– Он мне не слишком помог, – призналась она. – Скорее мешал.

– Значит, он все-таки пытался помочь, – с облегчением вздохнула Кили. – Что ж, бывает, что маленькие дети падают. Никто не застрахован от несчастных случаев.

–  Еслиэто был несчастный случай, – многозначительно заметила Эвелин. – Нам ведь приходится полагаться только на его слово.

Лицо Кили окаменело. Эбби жизнерадостно и энергично дергала мать за волосы.

– Что ж, спасибо за помощь, Эвелин.

– Я принесла малютку сюда, потому что не решилась оставлять ее с ним наедине.

Кили пришлось прикусить язык и напомнить себе, что ее соседка сделала лишь то, что считала правильным.

– Еще раз спасибо вам за помощь, Эвелин. Не будем больше вам мешать.

– Не стоит благодарности, – процедила Эвелин.

Ее тон ясно давал понять, что она сделала все, что могла, и теперь умывает руки. Она провела Кили обратным путем к входной двери, собаки все так же преданно следовали за ней по пятам. Не оглядываясь, прижимая к себе Эбби, Кили проскользнула мимо собак и побежала к себе, провожаемая неодобрительным взглядом соседки.

Добравшись до дому, она закрыла за собой входную дверь и прислонилась к ней, так крепко стиснув Эбби, что девочка захныкала и беспокойно завозилась у нее на руках. Несколько раз глубоко вздохнув, Кили отнесла Эбби в детскую, переодела, принесла ей из кухни бутылочку сока и усадила в манеж. Раньше, когда Эбби не умела ходить, манежик был ее любимым местом, теперь она закапризничала: ей там было тесно.

– Я сейчас вернусь, – пообещала Кили.

Она поднялась по лестнице в комнату Дилана. Дверь оказалась заперта. Кили громко постучала.

– Дилан! – позвала она. – Открой дверь!

Изнутри никто не ответил.

Кили долго ждала в коридоре. Ее гнев постепенно разгорался.

– Дилан! – повторила она и подергала дверь. – Открой сейчас же!

Наконец послышался щелчок поворачивающегося в двери ключа. Дверь открылась, и они оказались лицом к лицу. В комнате царил хаос, словно Дилан нарочно разбросал все свои вещи по столу, по полу, по кровати. Он смотрел на нее с вызовом, и в конце концов терпение Кили лопнуло.

– Дилан, – сказала она, – я велела тебе присмотреть за сестрой, пока меня не будет. Я велела тебе не оставлять ее одну.

– А я и не оставлял, – угрюмо буркнул он.

– Мисс Коннелли сказала, что, когда она вошла в дом, Эбби была совершенно одна. Она сидела на полу вся в крови и плакала.

– Старая кляча!

– Ты хочешь сказать, что она лжет? У нее не было причин лгать, Дилан. В отличие от тебя.

– Ну конечно, это я, как всегда, во всем виноват! – с горечью проговорил Дилан. Он прошел к вращающемуся креслу, сел и повернулся к ней спиной. – Девчонка упала и разбила подбородок, а ты во всем винишь меня.

– А что прикажешь думать? Как я могу тебе доверять?

– Я бы на твоем месте не доверял, – саркастически заметил он.

– Господи, кому же мне еще доверять, как не собственному сыну?! – воскликнула Кили. – Сегодня я доверила тебя Эбби! Я рассчитывала, что ты за ней присмотришь… несмотря ни на что.

Дилан поглядел на нее, прищурившись.

– Несмотря на что?

– Перестань, Дилан. Давай не будем играть в слова. Я еду к окружному прокурору, стараюсь убедить ее, что ты хороший мальчик, что на тебя можно положиться, что она несправедлива к тебе. А в это время по твоей вине с твоей сестрой происходит бог знает что!

– Итак, ты мне не доверяешь, – отрезал он. – Почему ты не можешь просто признать правду?

– Дело не в том, что я тебе не доверяю. Я думала, ты уже усвоил урок. Понял, что надо быть осторожным. Что надо думать. А ты продолжаешь в том же духе. Думаешь только о себе. А что творится вокруг – тебя не волнует.

Дилан откинулся на спинку кресла, сплел руки за головой и кивнул.

– Ты права, мама, – сказал он. – Все, что ты говоришь, чистая правда.

Кили окончательно вышла из себя.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном!

– Я же всего-навсего сказал, что ты права, – удивился Дилан.

– Ты всего-навсего мне дерзишь – вот что ты делаешь! Вместо того, чтобы взять на себя ответственность за свои действия…

Дилан так резко подался вперед, что кресло перевернулось и с грохотом упало. Он стукнул кулаками по столу.

– Уходи! – закричал он. – Убирайся отсюда!

Пораженная Кили вздрогнула, но не отступила.

– Не смей мне указывать, что делать!

– Это моя комната! – огрызнулся он.

– Да, и в ней царит такой кавардак, что мне на твоем месте было бы стыдно!

Дилан оглядел разбросанные повсюду груды одежды.

– А по-моему – все нормально.

В этот момент, оглядывая захламленную комнату, Кили вспомнила куда более страшный разгром, который она видела в квартире Прентиса Уивера, когда пошла туда вместе с Лукасом. Ужасный хаос в жилище как будто отражал его душевное смятение, хаос его жизни. Кили не хотелось думать так о собственном сыне. «Все-таки у детей все иначе, – сказала она себе. – Они часто бывают неопрятны. Им требуется время, чтобы научиться убирать за собой». Но, утешая себя, Кили вдруг подумала, что Бетси Уивер, должно быть, руководствовалась теми же соображениями, когда Прентис был подростком. Только в его случае это оказалось не преходящей фазой, а перманентным состоянием. Вероятно, его подростковая неряшливость была предвестницей судьбы, но взрослые не разглядели этого вовремя. «О Дилан! – мысленно простонала Кили. – Что мне с тобой делать?!» Она глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки.

– Дилан, доктор Стоувер звонил, пока меня не было?

– Да, – неохотно пробормотал он. – Просил перезвонить.

– Хорошо, я перезвоню. Послушай, сынок, постарайся здесь прибраться. А потом, я думаю, нам надо сесть и спокойно поговорить о том, что происходит и что нам делать дальше.

– Что ты имеешь в виду? – недоверчиво спросил он.

– Дилан, – объяснила она, – доктора Стоувера мне рекомендовали в школе как человека, который может помочь тебе разобраться в твоих проблемах.

– Колоссально! Промыватель мозгов.

Кили хотела возразить, но в конце концов кивнула.

– Да, он психиатр. Что тут такого ужасного? Я считаю, что тебе нужно поговорить с кем-то о… обо всем, что происходит в твоей жизни. С кем-то, кто, в отличие от меня, беспристрастен.

– Значит, теперь ты думаешь, что я рехнулся?

– Я не думаю, что ты рехнулся! Но я хочу тебе помочь, а у меня ничего не получается. Мы просто кричим друг на друга и ни к чему не приходим.

– Ничего страшного, – мрачно усмехнулся Дилан. – Иногда мне самому кажется, что я рехнулся. – И он уставился в окно на пожелтевшие, высохшие, но все еще держащиеся на ветках листья.

– Дилан, – сочувственно проговорила Кили, – ты не рехнулся. Просто тебе действительно пришлось нелегко.

Она подошла к нему и попыталась обнять, но Дилан оттолкнул ее, словно ее объятия были ядовиты.

– Оставь меня в покое! Все ты врешь! Не надо мне твоей жалости!

Кили сжала кулаки, пытаясь успокоиться, и пошла к двери.

– Хорошо, я оставлю тебя в покое, – бросила она через плечо, чтобы не встречаться с его озлобленным взглядом. – Только прибери в комнате, я не выношу беспорядка.

Когда зазвонил телефон, Кили спускалась вниз, сняв трубку, она услыхала ласковый, нерешительный голос:

– Кили, это Бетси. Я понимаю, уже поздновато для приглашения, но не согласилась бы ты с детьми присоединиться к нам с Лукасом сегодня за ужином? Наша кухарка приготовила прекрасный ростбиф…

Кили тотчас же подумала о Дилане. Она не сомневалась, что он не захочет идти в гости, но сейчас ей было уже все равно.

– Бетси, ваше приглашение как нельзя вовремя! Мне просто необходимо выбраться отсюда. Эти стены меня душат.

Они договорились о времени, и Кили повесила трубку, чувствуя себя чуточку менее одинокой и подавленной, чем раньше. Если бы только Дилан согласился поехать и вести себя прилично за ужином, все было бы просто чудесно. Кили вернулась в холл. Наверху стоял такой грохот, словно Дилан швырялся мебелью.

– Дилан! – позвала она.

– У меня уборка! – сердито прокричал он.

– Спустись сюда, мне надо с тобой поговорить.

Наверху хлопнула дверь, и круглая, как футбольный мяч, голова Дилана показалась над перилами.

– Ну, чего? – спросил он.

– Лукас и Бетси пригласили нас на ужин, и я сказала, что мы пойдем.

– Ну уж нет! – ответил он. – Только не я.

– Почему нет? Они же твои дедушка и бабушка.

– Они мне никто!

– Дилан! – воскликнула она.

– У меня одна бабушка. Вот и все.

«Спорить бесполезно», – поняла Кили. Фактически он был прав, и не стоило даже пытаться убедить его, что он должен испытывать какие-то чувства к Уиверам.

– Хорошо. Прекрасно. Они не твои дедушка и бабушка…

– Они даже Эбби не приходятся дедушкой и бабушкой, – продолжал Дилан, чувствуя себя отомщенным, – если прикинуть, сколько лет было Марку, когда они его усыновили.

– Дилан, прекрати! За… замолчи.

– Ты хотела сказать «заткнись»?

– Дилан, – настойчиво повторила Кили, стараясь не повышать голос, – мне необходимо выбраться из этого дома, пообщаться с людьми.

– Не хочу я к ним ехать. Никогда не знаю, что какой вилкой есть.

Уиверы действительно придерживались несколько чопорных традиций, в которых была воспитана Бетси. Сам Лукас вырос в рабочей семье, но хорошо приспособился к изысканным манерам, принятым в семье жены. И все-таки они были милыми людьми, а вовсе не снобами. Бетси, робкая и застенчивая, отличалась такой заурядной внешностью, что ее можно было счесть почти дурнушкой.

– Тебе было бы не вредно хоть на один вечер вспомнить о хороших манерах, – сказала Кили. – К тому же Уиверы были очень добры к нам.

– Мне надо уроки делать, – заупрямился Дилан. – Джейк сказал, что я могу прийти к нему вместе делать уроки.

– Какие уроки?! Тебя же отстранили от занятий в школе. Это означает, что ты должен сидеть дома, а не развлекаться с друзьями.

– Я не собираюсь развлекаться. Я собираюсь делать уроки. Это ты идешь развлекаться.

– Дилан…

– Я не хочу отставать от программы. Учителя набросятся на меня, как волки, когда я вернусь.

– Позаниматься можно и здесь, – отрезала Кили. – Ты никуда не пойдешь ни сегодня вечером, ни во все остальные дни, пока не вернешься в школу. Это мое последнее слово. Либо ты едешь со мной к Уиверам, либо сидишь дома.

– Я туда не поеду, – отчеканил он сквозь зубы.

– Тогда мне придется позвонить Уиверам и отменить…

– Ну, конечно! Ты же мне не доверяешь! Разве ты можешь оставить меня дома одного?

Кили возмущенно вздернула подбородок, но в глубине души вынуждена была признать его правоту.

– Ты не можешь отрицать, что в последнее время не давал мне оснований доверять тебе.

– Я останусь дома, – пообещал Дилан. – Позвоню Джейку, он мне продиктует, что нам задали, и буду делать уроки.

Кили вздохнула. Она прекрасно понимала, что не сможет удерживать его пленником в доме. Но ей нужно было узнать, готов ли он уважать установленные ею границы, а для этого придется оставить его дома одного. Пусть докажет, на что он способен, как бы ей ни было страшно, что он ее разочарует. Она помедлила, не зная, на что решиться.

– Ты проголодаешься…

– Я могу сделать бутерброд.

– Конечно, можешь.

– Ну так поезжай. Ты же хочешь ехать, так езжай.

Кили была просто не в силах продолжать спор. Если она заставит его поехать к Уиверам, он замкнется в угрюмом молчании, и всем будет неловко. И хотя Уиверы наверняка проявят понимание, подвергать их такому испытанию было бы просто несправедливо с ее стороны.

– Ну, хорошо, – устало сказала Кили. – Можешь остаться дома.

– Какое облегчение! – горько заметил Дилан.

– Не испытывай мое терпение, – предупредила Кили, качая головой.

Он повернулся к ней спиной и скрылся в комнате. Через секунду дверь за ним захлопнулась. Можно было пойти за ним следом, выбранить его, можно было передумать и отказаться от ужина в гостях. Но какой смысл в новой ссоре? «Пусть побудет один», – сказала она себе.

Вернувшись в кухню, Кили позвонила в контору доктора Стоувера и договорилась о встрече на следующий день. Потом переоделась, провела щеткой по волосам, собрала детское питание Эбби и несколько игрушек.

– Мы уезжаем! – крикнула она наверх.

Ответа не последовало.

– Дилан, ты меня слышишь?

Дверь его комнаты открылась.

– Я тебя слышал. Все?

– Мы вернемся к девяти.

– Ладно.

Кили подумала, не сказать ли ему, что она дозвонилась до доктора Стоувера и договорилась о встрече на завтра, но решила, что не стоит. Лучше действовать постепенно, шаг за шагом. Прокричав: «До свидания!» – она подхватила Эбби на руки и вышла из дому.

По дороге к машине Кили оглянулась. Дилан стоял у окна своей комнаты, приподняв штору, и смотрел прямо на нее. Кили подняла руку, чтобы помахать ему, но в этот самый момент Дилан отпустил штору, и она упала, скрыв его от глаз.