Текст книги "За все надо платить"

Автор книги: Патриция Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

29

Когда Эбби уснула в своей кроватке, Кили вернулась в гостиную, где Дилан сидел, развалившись перед телевизором.

– Милый, – сказала она, – мне нужно уйти по делу.

Он бросил на нее удивленный взгляд.

– Что за дела?

– Помнишь, я тебе рассказывала о разносчике пиццы?

Дилан кивнул. Кили глубоко вздохнула. Надо сказать ему правду, показать, что она ему доверяет.

– Он приходил сюда позавчера. Судя по всему… ему что-то известно. Но он требует денег, а иначе ничего мне не расскажет. Поначалу я ему отказала, потому что… я просто не знала, что мне делать. Но теперь я решилась. Я с ним поговорю.

– Не надо платить ему, мам! Черт знает, чего он тебе наврет.

– Может, ничего и не выйдет, – вздохнула Кили. – Но я должна хотя бы попытаться.

– Ничего ты не должна, – запротестовал Дилан. – Для меня это не так уж и важно.

– Я тебе уже говорила, Дилан. Это важно для меня.

– Ну нет, я тебе не позволю идти куда-то одной на ночь глядя и встречаться с этим типом с глазу на глаз.

Кили улыбнулась, растроганная его заботой.

– Не беспокойся. Я иду всего-навсего в пиццерию. Там будет много людей. Со мной ничего не случится, милый. А ты устал, ты только что выбрался из этой больницы. Я хочу, чтобы ты остался дома. К тому же я не могу оставить Эбби одну. Мне надо, чтобы ты за ней присмотрел. Но я тебе благодарна.

– Мне все это не нравится, мам!

– Родной мой, я тоже не в восторге. Но я должна найти способ стряхнуть с нашего загривка Морин Чейз. Она должна оставить нас в покое.

Дилан покачал головой.

– Это все я виноват.

Он проводил ее до дверей, выждал, пока она прятала ключи в сумку.

– Ни в чем ты не виноват! – возмутилась Кили. – В том-то все и дело. Оставайся здесь. Смотри, чтобы с тобой и с сестренкой ничего не случилось в мое отсутствие. А во всем остальном положись на меня. Договорились?

– Будь осторожна, – сказал он.

– Беспокоиться не о чем, – заверила его Кили. – Присмотри за Эбби. Я скоро вернусь.

Она проехала по темным, мокрым от дождя улицам Сент-Винсентс-Харбора к торговому центру, в котором располагалась пиццерия Тарантино. Джина сказала ей по телефону, что Уэйд будет работать с четырех до одиннадцати вечера. Кили бросила взгляд на часы. Восьмой час. Конечно, его работа заключается в разъездах, но авось ей удастся его застать.

Она оставила машину на стоянке перед пиццерией и вошла внутрь. Все столики были заняты, единственная официантка – девочка-подросток – металась между ними, а Пэтси Тарантино рычал на нее из-за стойки. Кили приготовилась к неласковому приему и подошла к стойке.

– Прошу прощения… – начала она.

Пэтси повернулся и взглянул на нее.

– Да? Вам чего?

– Моя фамилия Уивер. – Кили откинула со лба намокшие под дождем пряди волос. – Я говорила по телефону с вашей женой. Я ищу Уэйда…

– Не вы первая, – буркнул Пэтси.

– Ну, если его здесь нет, я могу немного подождать.

Темные глаза итальянца сердито сверкнули.

– Я не знаю, где он! Этот идиот давным-давно должен был вернуться, но его до сих пор нет.

– Что это значит? – забеспокоилась Кили. – Куда он поехал?

– Хоть убейте, не знаю! – воскликнул Пэтси. – Он выехал с доставкой и пропал с концами. Даже не позвонил. Уже черт знает сколько времени прошло.

– Но мне необходимо его повидать! – воскликнула Кили.

– Значит, нас уже двое, леди. Мне нужны мои деньги. Моим клиентам нужна пицца. Знаете, на вашем месте я не стал бы здесь ждать.

Официантка протиснулась мимо Кили к прилавку.

– Две «субмарины» [5]5
  Бутерброд на продолговатой булочке.


[Закрыть]с тефтелями!

Кили отошла в сторону, чтобы не мешать, и в растерянности огляделась по сторонам. Она не знала, что делать. Она так ждала этой встречи, надеялась, что выяснит все до конца. Сердце у нее упало при мысли о том, что придется возвращаться домой с пустыми руками. Она вышла под дождь, вернулась к своей машине, села и включила зажигание. «Может, стоит подождать его здесь, – подумала она. – Заодно понаблюдаю за ним».

Кили проверила конверт с деньгами в сумке и вновь наглухо застегнула «молнию». Затем включила «дворники», сообразив, что из-за дождя может ничего не увидеть через ветровое стекло. «Ну почему именно сегодня? – сетовала она. – Только я набралась смелости предложить ему сделку, как он куда-то исчезает!» Она пристально вглядывалась в каждый подъезжающий автомобиль, в каждого посетителя, но Уэйда с его фургоном не было видно. Ей не хотелось надолго оставлять Дилана и Эбби одних в доме. Она и без того уже чувствовала себя виноватой: сын только-только вернулся домой из больницы, а она бросила его в первый же вечер.

Прождав час, Кили решила оставить свою затею. Придется завтра попытать счастья еще раз. Включив скорость, она пересекла стоянку и выехала на улицу. Какая-то машина свернула на ту же полосу позади нее. Кили медленно проехала по центру города, мимо автозаправок и горящих огнями магазинов. Несмотря на дождь и поздний час, в них царило оживление. На пересечении с Куинси-стрит она свернула на бульвар Седармилл и заметила, что автомобиль, ехавший сзади, тоже свернул. Выбравшись на шоссе, ведущее в престижный пригород, где располагался ее дом, Кили с удивлением обнаружила, что та машина по-прежнему едет за ней, но теперь водитель включил ослепительно яркие огни дальнего света.

– Да выключи ты эти чертовы фары! – вслух воскликнула Кили, прекрасно понимая, что водитель не может ее слышать.

Эти дороги и в самом деле были плохо освещены, но любой человек, сдавший экзамен на водительские права, знал, что нельзя включать яркий свет, находясь так близко от впереди идущей машины. Она помигала задними огнями, надеясь, что он заметит, но машина упорно шла за ней, держась ровно на таком расстоянии, чтобы слепить ее фарами.

– Черт побери! – выругалась Кили.

Она прибавила скорость, стремясь оторваться от назойливых огней, но преследователь тоже поддал газу. На какой-то момент дорожная лихорадка чуть было не захватила ее, но Кили вовремя опомнилась и сказала себе, что не стоит из-за какого-то уличного хулигана попадать в аварию.

– Ну и черт с тобой, – пробормотала она, решив развернуться на следующем перекрестке, чтобы нахальный водитель проехал мимо.

Кили включила сигнал и повернула, но стоило ей выехать на прямую, как она поняла, что ее преследователь тоже повернул. Только теперь до нее дошло, что это не случайность и не совпадение. Она с ужасом осознала, что по какой-то неизвестной ей причине таинственный незнакомец нарочно преследует ее.

Сердце Кили подскочило и упало, ладони, сжимавшие руль, внезапно вспотели. «Прекрати, – сказала она себе. – Не смей так думать. Ты себя с ума сведешь. Возьми себя в руки. Вечер темный, кругом ни души, вот тебе и мерещится бог знает что. С какой стати кому-то понадобилось тебя преследовать?»

И вдруг ослепительные фары приблизились к ней вплотную и погасли. Не успела она сообразить, куда они делись, как ее машину потряс удар сзади по бамперу. Кили невольно выпустила руль, баранка произвольно закрутилась в ее ослабевших руках. «Держись!» – приказала она себе и снова вцепилась в руль. В тот же момент сзади раздался второй удар. Она поверить не могла, что это происходит наяву. Он нарочно устроил столкновение!

– За что?! – закричала она. – Прекратите!

Но никто ее не слышал. Оглушенная, ошеломленная, она почувствовала, что машина начинает неудержимо скользить по мокрому асфальту. Ее вынесло на открытый участок шоссе с высокой насыпью. Кили отчаянно нажала на тормоза, но «Бронко» ее уже не слушался. «Господи, помоги мне!» – взмолилась она. Машина завертелась и сорвалась с насыпи, а атаковавший ее автомобиль пронесся по дороге над ее головой и скрылся в ночи.

– Ну, что случилось? В чем дело?

Дилан открыл дверь в детскую. Свет падал из коридора, на столике горел ночник, и он увидел, что Эбби стоит в своей кроватке, ухватившись кулачками за ограждение. Ее личико покраснело и сморщилось от плача. Увидев его, она протянула к нему ручки, громко всхлипывая.

– Хочешь свою бутылочку? – неуверенно спросил он. – Погоди минутку. Сейчас я ее согрею и принесу. Один момент!

Дилан попятился из комнаты, оставив дверь открытой. Его исчезновение вызвало у Эбби новый приступ плача. Ее рев преследовал его, пока он мчался по коридору в кухню, вынимал бутылочку из холодильника и совал ее в микроволновку.

– Иду, иду! – прокричал Дилан.

Таймер прозвонил. Он выхватил бутылочку из микроволновки и бросился обратно в детскую, но в этот момент раздался звонок в дверь.

«Вот дерьмо!» – мысленно простонал Дилан. Он не сомневался в том, что это звонит старуха из соседнего дома. Небось уже полицию вызвала, старая ведьма. И все потому, что Эбби опять плачет. Он уже решил было не открывать, но настойчивый звонок повторился. Нет, мама не одобрила бы его, если бы он не открыл. Она оставила его в доме за старшего.

Дилан подошел к двери и открыл. На пороге стояла Николь Уорнер.

– Привет, – сказала она. – Я Николь.

– Я знаю.

– Это Эбби плачет?

– Да. А тебе чего?

– Может, лучше взять ее на руки?

– Угу. Входи, – пробормотал он, а сам пошел по коридору в детскую.

Эбби по-прежнему стояла в кроватке, заливаясь плачем. Дилан подхватил ее на руки и начал укачивать.

– Смотри, что у меня для тебя есть, – сказал он, но Эбби оттолкнула бутылочку и заревела с удвоенной силой.

Николь, вошедшая в комнату следом за ним, робко подошла ближе.

– Хочешь, я попробую? Я с ней уже сидела.

Дилан передал ей малышку, а потом и бутылочку.

– На, Эбби, – заворковала Николь. – Держи свою бутылочку, моя маленькая.

Рыдания Эбби стали стихать. Николь сунула ей бутылочку, и девочка наконец умолкла.

– Ловко! – восхитился Дилан.

– Знаю, – шепотом ответила Николь. Держа Эбби на руках, она опустилась в кресло-качалку. – Когда ты вернулся домой?

Дилан сразу понял, что ей известно, где он был. Притворяться не имело смысла.

– Сегодня, – ответил он.

Николь кивнула. Наступило неловкое молчание. Наконец Николь спросила:

– А где твоя мама?

Дилан бросил взгляд на циферблат настенных часов с коровой, прыгающей через луну.

– Она уехала. Пора бы уже ей вернуться. А что?

Николь пожала плечами.

– Предполагалось, что я буду проходить мимо и меня случайно осенит блестящая идея: а не пригласить ли ее и тебя тоже, если хочешь, завтра к нам на ужин?

– А кого на самом деле осенила эта идея? – невольно улыбнулся Дилан.

– Моего папу, – улыбнулась в ответ Николь. – Мне кажется, ему нравится твоя мама.

– Он в разводе?

Николь покачала головой, не сводя глаз с Эбби.

– Моя мама умерла.

– Ой, прости, – смутился Дилан. – Спасибо за приглашение, но сейчас я не знаю, согласится ли мама. – Он подошел к окну и выглянул в темноту. – Я даже не знаю, где она.

30

– Вам чертовски повезло, – сказал мужчина в униформе спасательной службы, прибывший на эвакуаторе. – Хорошо, что вы не перевернулись. Вы даже не представляете, сколько раз мне приходилось ставить эти спортивные машинки обратно на колеса после вот таких вот аварий.

Кили кивнула. Ее била неудержимая дрожь.

– Вы уверены, что вам не надо в больницу?

– Нет, все в порядке, – прошептала Кили.

Мужчина заполнил какую-то квитанцию и протянул ее Кили.

– Вот, подпишите. Все-таки надо бы вам вызвать полицию и заявить на того типа. От таких чокнутых только и жди беды. Не понимаю, куда люди вечно спешат? На вашем месте я заявил бы в полицию.

– Мне надо скорее вернуться домой, – объяснила Кили. – У меня двое детей. Они уже заждались.

– Ну, машина-то в порядке – ехать можно, – пожал плечами водитель эвакуатора. – А вот вы точно в порядке?

– Точно, – заверила его Кили и расписалась на линии, помеченной «галочкой».

Мужчина вернул Кили техпаспорт ее машины, а сам забрался в кабину своего грузовика.

– Не отрывайте колес от дороги, – посоветовал он на прощание.

Кили кивнула и забралась в машину. Она включила зажигание и тут же продвинула до отказа рычажок обогревателя. Через несколько минут в машине стало жарко, как в печке, и колотившая ее дрожь наконец утихла. Но она все еще не была готова ехать. Вытащив из сумки сотовый телефон, Кили долго смотрела на него, потом медленно набрала свой домашний номер.

– Алло? – услышала она встревоженный голос сына.

– Дилан, это я. Дома все в порядке?

– Да. А ты куда пропала, мам?

– Я в порядке. Все нормально, – солгала она.

– Видела того парня?

– Кого? Какого парня?

– Разносчика пиццы.

– Нет, – ответила она, – не видела. Я долго его ждала, но он так и не вернулся.

– Вот как… – протянул Дилан. Кили услыхала явственное разочарование в его голосе.

– С Эбби все в порядке?

– Да. Она, правда, выдала трель, но тут пришла эта девочка… Николь. Помогла мне отскрести ее от потолка.

– Господи, а что с Эбби?

– Да спит она, спит!

– Вот и хорошо, – вздохнула Кили.

– Кстати, отец Николь хотел пригласить нас на ужин или что-то в этом роде, – сказал Дилан.

Кили не ответила.

– Мама?

– Я тебя слышала.

– А в чем дело? У тебя голос какой-то не такой, – заметил Дилан.

– Со мной все в порядке, – повторила она. – Я еду домой. Запри дверь и ложись спать. У тебя усталый голос.

– Ну, не знаю. Посмотрим.

Опять наступила пауза.

– Я просто хотела проверить, все ли у вас в порядке.

– Ты мне не доверяешь? – спросил Дилан.

– Конечно, доверяю, и тебе это отлично известно.

– Ну ладно, увидимся. – И он повесил трубку.

Кили вздохнула и спрятала телефон обратно в сумку. Она оглядела улицу, но нигде не было видно ни единого автомобиля. «Это был какой-то сумасшедший, – сказала она себе. – Ему надо было выпустить пар, а я просто попала под руку». Другого объяснения просто быть не могло. Она не могла позволить себе думать, что это было преднамеренное покушение на нее. Что кто-то ее выслеживал и нарочно столкнул с дороги. Нет, это было невозможно.

Кили бросила взгляд в зеркальце заднего вида и положила трясущиеся руки на руль. Ей вдруг стало страшно выезжать на дорогу. Ей хотелось просто сидеть в машине и плакать. Но в то же время она понимала, что ей нужно как можно скорее вернуться домой, к детям, а сделать это можно было только одним способом. Она глубоко вздохнула, включила первую скорость и медленно поехала по тихой, пустынной улице.

В доме все было тихо, когда она вернулась. Проверив, заперты ли все двери и заглянув к Эбби, Кили тихонько окликнула снизу Дилана. Он что-то проворчал в ответ. Удовлетворившись этим, Кили прошла в кухню и налила себе чаю. Ей хотелось оттянуть разговор с Диланом. «Пусть лучше заснет, ему нужен отдых», – твердила она себе, прекрасно зная, что ей просто не хочется объяснять ему, что произошло. Может, к утру он обо всем забудет и не спросит. А если спросит, она отделается какими-нибудь общими словами. Не нужно ему этих лишних волнений. Не следует его пугать.

Она так долго сидела над своей чашкой, что чай остыл. Ее преследовало воспоминание о страшном ударе, о том, как скользили шины, как ее заносило и кружило по мокрому асфальту. Но сколько ни старалась, она ничего не могла припомнить о машине, которая ее ударила. И в этом заключалась еще одна веская причина не обращаться в полицию. Кили совершенно не замечала той машины, пока не зажглись ослепительные фары, а когда они зажглись, уже ничего невозможно было разглядеть. Она видела лишь слепящий свет.

Кили встала и выплеснула остывший чай в раковину. Потом поднялась наверх и на цыпочках подкралась к двери Дилана. Дверь была приоткрыта на пару дюймов, внутри было темно и тихо. Она осторожно заглянула в комнату. В темноте смутно виднелась его голова на подушке и очертания тела в трикотажном тренировочном костюме. Босые ноги высовывались из-под шерстяного пледа, который для него связала Ингрид.

«Вот и хорошо, – подумала Кили. – Он спит».

– Мам?

Кили вздрогнула.

– Привет, милый, – прошептала она. – Прости, что я тебя разбудила.

– Ничего, – сказал Дилан. – Я не спал.

Кили помедлила в дверях.

– Тебе что-нибудь нужно? Может, ты проголодался?

Он ничего не ответил, и она вошла в комнату.

– Дилан?

– Ничего мне не надо! – огрызнулся он.

Ее неприятно кольнула нетерпеливая нотка, прозвучавшая в его голосе: его как будто раздражало все, что она делала. Можно было подумать, что в их отношениях ничего не изменилось, что они ни на йоту не стали ближе друг другу, чем прежде.

– В чем дело, Дилан? – спросила она. – Что случилось?

– Почему тебя так долго не было?

Кили начала придумывать ответ, но тут же сообразила, что опять совершает прежнюю ошибку, которую поклялась не повторять: обращается с ним так, словно ему нельзя доверить правду.

– Ну, я… я долго ждала этого человека, но он так и не пришел. Тогда я поехала домой. Какой-то водитель ехал за мной. И он… В общем, мы чуть не попали в аварию. Моя машина сорвалась с насыпи. Пришлось вызывать буксир.

Дилан сел в постели.

– Как это произошло?

Кили закусила нижнюю губу, раздумывая, как много она может ему рассказать.

– Что случилось, мам? – не отставал Дилан.

– Я не хочу тебя расстраивать, Дилан. Ты только что вернулся домой и ты…

– Расскажи мне.

– Тот другой автомобиль… столкнул меня с дороги. – Дилан ничего не сказал. В темноте Кили не видела его лица. – Понятия не имею, чем я его спровоцировала. Но, должно быть, я что-то сделала, потому что… Я спокойно ехала по дороге, ни о чем не подозревая, а в следующую минуту он толкнул меня сзади своей машиной. Дорога была скользкая, и, не успела я что-либо понять…

– Он мог тебя убить, – подытожил Дилан.

– О нет, не говори так, родной мой. Все было не так уж страшно.

– Но это могло случиться!

– Нет, не могло, – решительно возразила Кили.

С минуту Дилан молчал, потом холодно проговорил:

– Ну а если бы ты все-таки умерла?

– Не говори глупости! – возмутилась она. – Я не собираюсь умирать.

– Почему это глупости? Папа же умер.

Кили отметила, что он не упомянул о Марке.

– Я не то хотела сказать, – начала оправдываться она. – Конечно, это не глупости, и я понимаю, что ты тревожишься. После всего, что тебе пришлось пережить, это совершенно естественно. Но, Дилан, ты же знаешь, что папа… сам ушел из жизни.

Дилан машинально потянулся к бинту на шее, а Кили вспомнила слова доктора Стоувера о том, что после смерти Ричарда в душе у Дилана накопилась так и не выплеснувшаяся наружу боль. «Сейчас не время», – тотчас же подумала она, но вынуждена была признать, что просто пытается избежать тяжелого разговора. Разве когда-нибудь настанет подходящее время?

Она подошла к его кровати и села на край.

– Мы с тобой почти не говорили о смерти папы, – начала она.

– Нет, говорили, – тут же заупрямился он.

– Ты был тогда совсем еще маленький. Ты его нашел… это было ужасно, я понимаю. Мне следовало уже тогда найти кого-то, с кем ты мог бы поговорить. Кого-то, кто мог бы помочь тебе профессионально. Я сама пыталась тебе помочь, но, как видно, у меня ничего не вышло.

– Я не хочу об этом говорить, – сквозь зубы процедил Дилан. – Зачем ты опять в этом копаешься?

– Я просто хочу быть уверена, что ты понимаешь, Дилан. Смерть папы… не имеет к тебе никакого отношения. Он тебя очень любил. Он не хотел покидать ни тебя, ни меня. Ты же знаешь, это все из-за мигреней. Он так тяжко страдал…

Ответом ей было гробовое молчание.

– Ты, наверное, всех деталей уже не помнишь, но вся его жизнь стала сплошной пыткой. К каким только докторам он ни обращался, каких лекарств ни перепробовал! Ничего не помогало. Приступы стали следовать один за другим почти без перерыва. Он ни в чем не находил облегчения. Он просто не мог этого выдержать. Не знаю, сумела ли я тогда толком тебе объяснить…

– Ничего ты мне не могла объяснить! – полузадушенным шепотом проговорил Дилан. – Ты ничего не знаешь!

Это обвинение поразило ее.

– Дилан!

– Извини, – пробормотал он. – Забудь.

– Нет уж, этого я не смогу забыть при всем желании. Почему ты это сказал?

Дилан снова долго молчал. Кили ждала.

– Мне не следовало так говорить… – наконец пробормотал он.

– Но ты сказал!

– Давай больше не будем об этом. Я просто не хочу.

– Прости, но мы слишком долго не говорили об этом, и ничего хорошего не вышло. А теперь, если тебе есть, что сказать мне, говори прямо. Если ты винишь меня, говори, не стесняйся. Я не буду на тебя сердиться. Честное слово.

Опять он замолчал надолго, а когда заговорил, его слова стали для нее полной неожиданностью.

– Я кое-что от тебя скрыл, – признался Дилан. – Это насчет папы.

Волосы шевельнулись у нее на затылке.

– Правда? – спросила она, стараясь говорить спокойно.

– Ты мне никогда не простишь!

Кили покачала головой. Удары сердца оглушительно отдавались у нее в ушах.

– Ты меня плохо знаешь, – сказала она.

– Это случилось… когда папа умер.

– Что случилось?

Дилан беспокойно заерзал, словно вязаный плед вдруг стал раздражать его кожу. Кили заставила себя ждать молча, не торопя его. Он хотел поделиться с ней чем-то важным, и она должна была его выслушать, хотя ей было страшно.

– Ты меня убьешь, – сказал он.

– Вот уж это вряд ли, – улыбнулась Кили. – Я же только что вернула тебя домой. – Увы, ее попытка пошутить позорно провалилась: даже ей самой была слышна дрожь в собственном голосе. – Но теперь ты у меня не сорвешься с крючка. Слишком многое поставлено на карту.

Дилан помедлил.

– Он оставил записку.

– Записку? – Кили изумленно взглянула на него.

– Ну… предсмертное письмо. На компьютере. Я его стер.

Слезы навернулись на глаза Кили. Она вспомнила день самоубийства Ричарда так ярко, словно это было вчера.

– Дилан… – Она ошеломленно смотрела на него.

– Я так и знал, что ты разозлишься.

«Не смей! – скомандовала она себе. – Не смей его бранить за то, что он сказал тебе правду. Ему надо было избавиться от этой ноши». Но она не выдержала и выпалила вслух:

– Зачем ты это сделал?

– Потому что я плохой, неужели не ясно? – тут же огрызнулся Дилан. – Я очень, очень, очень плохой мальчик!

– Дилан, не говори так. Ты не плохой. Ты никогда не был плохим. И не смей больше повторять, я этого слышать не хочу, – резко сказала Кили. – Я рада, что ты мне рассказал. Просто я не понимаю. Зачем ты это сделал? Что там было написано?

Дилан закрыл глаза и помотал головой.

– Не помню. Не помню. – Потом он вздохнул. – Да нет, помню.

Кили ждала, не сводя с него глаз.

– Ты как раз про это говорила… Я испугался…

– Испугался? – переспросила Кили. – Испугался чего?

– Я не хотел, чтоб ты знала. Я думал, ты на него разозлишься, – еле слышно проговорил Дилан.

– Разозлюсь на него? Ты это серьезно? Он же застрелился!

– Вот видишь? Я так и знал! Не надо было тебе рассказывать.

Кили беспомощно всплеснула руками.

– Прости, – сказала она. – Прости меня.

– Я не знал, что делать. Мне же было девять лет! – воскликнул он.

– Я понимаю, – кивнула Кили. – Прости меня, Дилан. Так что говорилось в письме?

– Я не все помню, – подавленно признался Дилан.

– Скажи мне, что ты помнишь. Я должна знать. Он писал про головные боли?

– Не было там ничего про головные боли! В том-то все и дело!

Кили смотрела на него во все глаза.

– Тогда о чем там говорилось? Прошу тебя, милый. Я не сержусь. Просто скажи мне…

– Он кого-то убил, – выпалил Дилан.

– О господи, Дилан!

– Я не вру, мам. Письмо было на экране монитора, когда я вошел. Я только раз его прочитал, но это место я никогда не забуду. Он и какой-то его друг сделали это вместе. И он всю жизнь чувствовал себя виноватым. Он больше не мог с этим жить. Вот что там было сказано.

– Я просто не представляю… – Кили покачала головой.

Дилан наклонился к ней. Теперь она видела его глаза – широко раскрытые и испуганные.

– Я не знаю, мам! Мне было девять лет. Я вошел в комнату и увидел его на полу. И прочел то, что он написал. Это было на экране. Я даже не все слова тогда знал. Я же был в четвертом классе. Многого я просто не понял. Но он написал, что убил кого-то, это я точно помню. Вместе с каким-то другом. И он больше не мог с этим жить. Я не знал… Я не хотел, чтобы ты это видела, и стер. Прости, мама.

Кили прижала пальцы к глазам.

– О мой бог, – простонала она.

– Знаю, я не должен был ничего трогать. Я боялся тебе сказать.

Она взглянула на сына сквозь слезы. Ей нетрудно было представить его девятилетним ребенком с острыми, костлявыми коленками. К тому времени он еще не перестал верить в Санта-Клауса. И ему пришлось пережить столкновение с реальностью, которого не выдержал бы даже взрослый, не говоря уж о ребенке! А главное, несмотря на весь ужас пережитого, он подумал о том, как бы оградить ее, свою мать.

– О Дилан, ты же был совсем еще ребенком! Откуда тебе было знать? Ты считал, что поступаешь правильно.

– Так ты на меня не злишься?..

Кили покачала головой.

– Конечно, нет, милый. Это же было страшное потрясение. К такому никто не может быть готов. Любой на твоем месте растерялся бы.

Дилан перевел дух.

– Вот черт! Ты вправду не сердишься? Честно-честно?

– Нет, конечно, я не сержусь. Ты же меня хотел пожалеть. Но кого он убил? И почему? Это немыслимо! Он бы мне рассказал. И кто был этот друг? Там не было сказано?

– Я не помню, – чуть ли не со слезами признался Дилан. – Но я тут подумал…

Они уставились друг на друга в полумраке. У Кили глаза округлились от страшной догадки.

– Марк? – спросила она шепотом.

– Я точно не знаю, – ответил Дилан. – Но мне так кажется.

– Как бы я хотела знать! – вскричала Кили. – Теряться в догадках – это такая мука… Ломать голову, но так и не узнать…

– Честно говоря, я об этом думал. – Дилан откинул плед, подтянул ноги к животу и обхватил их руками, положив подбородок на колени. Кили вопросительно взглянула на него. – Я много об этом думал. Может, и есть способ…

Не сводя с него глаз, она бессильно уронила руки на колени.

– О чем ты говоришь?