Текст книги "За все надо платить"

Автор книги: Патриция Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Дело не в том, готовы вы с этим смириться или нет, – возразил детектив Страттон, и в его голосе зазвучала сталь. – Просто мы считаем, что сержант Гендерсон был несколько… он не слишком тщательно провел расследование.

От Кили не укрылся прозвучавший в его словах намек, но она изо всех сил старалась не выдать своей тревоги.

– Расследование? О чем вы говорите?! Случай совершенно очевиден!

– Он очевиден только на первый взгляд. Но есть некоторые детали, о которых мы еще не знали в вечер гибели мистера Уивера, – проговорил он, тщательно подбирая слова. – Мы тогда не знали, что вы уже во второй раз теряете мужа при трагических обстоятельствах.

У Кили было такое чувство, будто он ударил ее по лицу. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Она с трудом перевела дух.

– Да как вы смеете?! Смерть моего первого мужа была самоубийством! Вы не можете об этом не знать, раз уж интересовались!

Детектив поднял брови и посмотрел на нее с хорошо разыгранным удивлением.

– Судя по бумагам, ваш адвокатутверждал, что это был несчастный случай, – возразил он не без ехидства. – Он успешно доказал это страховой компании, насколько мне известно.

Эбби продолжала хныкать, эти звуки отвлекали Кили, не давали ей сосредоточиться.

– Дилан, – попросила она, – пожалуйста, принеси ее сюда. А лучше поиграй с ней в детской.

– Но, мам…

– Сию же минуту! – приказала Кили.

Качая головой и что-то бормоча себе под нос, мальчик вышел из комнаты. Через несколько секунд Эбби затихла. Кили снова перевела дух и попыталась заговорить спокойно. Оправдываться перед этим человеком было бесполезно. «Мне нечего скрывать», – напомнила она себе.

– Детектив Страттон, позвольте мне кое-что прояснить. Ричард застрелился, в этом нет и не может быть никаких сомнений. Но, как вам известно, многие страховые полисы включают пункт о невыплате в случае самоубийства. Мой второй муж Марк, который в то время был моим адвокатом, уговорил меня позволить ему оспорить решение страховой компании и доказать, что смерть Ричарда была следствием несчастного случая…

– Значит, вы признаете, что это не был несчастный случай?

Кили начала было говорить, но тут же закрыла рот. Надо было сперва подумать, как воспримет ее слова этот полицейский. Впрочем, отступать было уже поздно.

– Да. Я не сомневаюсь в том, что мой муж покончил с собой.

– Другими словами, вы надули страховую компанию?

Он намеренно выразился так оскорбительно, но Кили постаралась сдержаться, чтобы не выйти из себя. По правде говоря, она всегда чувствовала себя немного виноватой из-за того, что согласилась взять страховку. Не слишком сильно виноватой: в конце концов, они честно платили взносы, а смерть Ричарда произошла всего за пару месяцев до истечения срока страховки. После этого компания в любом случае должна была выплатить всю премию полностью, невзирая на причину смерти. И все же она понимала, что ее можно обвинить в нечестности. Она должна была все объяснить. И при этом сохранить самообладание.

– Марк объяснил мне, что мое собственное мнение о причине смерти Ричарда ничего не значит… в юридическом смысле. Ввиду отсутствия предсмертной записки, можно было представить дело таким образом, что смерть Ричарда стала результатом случайности. Очевидно, Марку это удалось. Он сумел доказать страховой компании, что это мог быть несчастный случай, – сказала она. – Компания согласилась заплатить. В этом не было никакого надувательства.

– Но остались некоторые сомнения в отношении истинной картины происшедшего, – заметил Страттон, сверля ее пронизывающим взглядом.

– Только не у меня! – возразила Кили, не отводя глаз.

– Ну… – протянул он, – надеюсь, вы не станете спорить, что в рассказанных вами историях есть нестыковки…

– В историях?! – возмущенно воскликнула она.

Детектив кивнул.

– Пока мы точно не установили, что произошло…

Кили почувствовала, что ее терпение иссякло.

– Я пыталась идти вам навстречу, но, честное слово, всему есть предел, – сказала она. – Прошу вас, покиньте мой дом.

– Боюсь, я еще не закончил.

– Уходите! – приказала Кили. – Оставьте нас в покое!

– Да я-то уйду. – Страттон пожал плечами. – Но это расследование будет продолжено, мэм.

Кили демонстративно повернулась к нему спиной и не обернулась, даже когда услыхала, как за ним захлопнулась дверь.

Дилан вошел в комнату, неся на руках Эбби.

– Он ушел?

– Да, – ответила Кили.

– В чем дело, мам? Чего он хотел? – Голос Дилана звучал совершенно по-детски.

Ей пришлось собраться с мыслями, чтобы ответить. В его глазах явственно читался испуг, и от этого у нее просто руки опускались. Им пришлось во второй раз пережить такой кошмар, неужели этого мало? Неужели нужно мучить их расспросами?..

Кили подошла к Дилану и взяла малышку у него из рук.

– Это недоразумение, – объяснила она с наигранной небрежностью в голосе. – Не о чем беспокоиться.

Дилан нахмурился. В своей черной футболке и джинсах он высился над матерью и сестрой подобно темной тени.

– Что ты ему сказала?

– Не волнуйся об этом, милый. – Она обернулась и посмотрела ему в глаза. – Поверь мне, тут не о чем волноваться.

Внезапный стук в дверь заставил Кили вздрогнуть. От Дилана не укрылось выражение паники, промелькнувшее в ее глазах.

– Ты думаешь, это он вернулся?

– Я не знаю, кто это. Я просто вздрогнула от неожиданности, – чересчур резко возразила Кили.

– Ты думаешь, случится что-то плохое, верно? – полуутвердительно спросил Дилан.

– Да нет же! Я же сказала – нет!

Стараясь укрыться от обвинения, которое она прочитала в глазах сына, Кили бросилась к двери и открыла ее.

На крыльце стоял Джейк Эмблер.

– Можно Дилану пойти покататься на скейте? – спросил он.

Кили была так рада, что это Джейк, а не детектив, что даже позабыла свое железное правило: уроки прежде всего.

– Конечно! – ответила она. – Дилан, это Джейк.

Обернувшись, Кили обнаружила, что сын глядит на нее с ненавистью, как будто она предала его.

– Одну минутку, Джейк, – сказала Кили и прикрыла дверь.

Подойдя к сыну, она положила руку ему на плечо.

– Дилан, что бы это ни было, я уверена: как только мы ответим на их вопросы, они нас больше не потревожат.

–  Нас? – презрительно фыркнул он. – Это смешно! Они не станут ни в чем обвинять тебя.

– Они и тебя не станут обвинять, – возразила Кили, но Дилан больше не желал даже смотреть на нее.

– Почему бы и нет? – фыркнул он. – Тыже меня обвиняешь!

– Дилан!

Он молча прошел мимо нее и коротко бросил дожидавшемуся на крыльце Джейку:

– Пошли!

– Это неправда! – крикнула Кили. – Дилан!..

Но он даже не оглянулся.

6

В шесть часов вечера позвонила Сьюзен Эмблер и спросила, можно ли Дилану поужинать с ними. У Кили упало сердце. Только теперь она поняла, как страшно ей было остаться в доме одной в этот вечер.

– Он еще не сделал уроки, – пробормотала она, но Сьюзен заверила ее, что мальчики уже занимаются по учебникам Джейка, и у Кили не осталось возражений.

– Отошлите его домой к восьми, – попросила она. – Пока еще не стемнело.

Кили положила трубку и вернулась в гостиную, где Эбби совершала рекогносцировку местности, осторожно передвигаясь от ножки кофейного столика к углу дивана. Кили наклонилась и взяла дочку на руки, прижала к себе, чтобы ощутить ее тепло. Но Эбби так сосредоточилась на своей миссии, что, как только ее ножки оторвались от пола, принялась вырываться и брыкаться. Кили неохотно опустила ее обратно на пол, и Эбби, равнодушная к материнским горестям, возобновила круговой обход комнаты. Она действовала так целеустремленно, что Кили невольно позавидовала ей. Эбби забудет отца, его образ не сохранится в ее памяти, она будет судить о нем разве что по фотографиям да по нескольким любительским видеофильмам. Конечно, взрослея, она все больше будет переживать его отсутствие. Но сейчас, в этот момент, Эбби не знает горя. Кили уже успела подметить, что порой ее дочка оглядывается вокруг, словно ища чьего-то привычного присутствия, но тут же отвлекается на любой пустяк: упавший осенний лист, пролетевшую мимо птичку, даже на звук телевизора.

Кили почувствовала, как слезы подступают к глазам, и поняла, что надо что-то делать, чтобы не поддаваться тоске. Ей еще предстояло приготовить ужин, а на рабочем столе Марка ее ждала целая кипа неоплаченных счетов, в которых необходимо было разобраться. «Не стой на месте, – сказала она себе. – Займись делом».

К тому времени, как Кили вымыла посуду после ужина, выкупала Эбби и уложила ее в постель, уже сгустились сумерки. Она выглянула в окно в надежде увидеть Дилана, подъезжающего к дому на велосипеде, но его еще не было. Тогда она прошла по коридору в кабинет Марка и, вздохнув поглубже, уселась в его кожаное рабочее кресло у письменного стола. Здесь он не только просматривал бумаги, принесенные с работы, но и держал домашние счета.

Кили нашла чековую книжку в верхнем ящике и начала выписывать чеки. Ее тревога возрастала по мере того, как таяла остающаяся сумма баланса. Они так много потратили на модернизацию дома! В то время сумма не казалась чрезмерной, потому что у Марка был большой и постоянный доход. Им казалось, что у них впереди годы, чтобы оплатить все эти счета…

«Мне и детям бедность не грозит, – напомнила себе Кили. – С нами все будет в порядке, как только я получу страховку и продам дом. Нет никакого повода для паники».

Она открыла очередной конверт, выбрав его из лежащей перед ней стопки, и увидела, что это счет от Кольера – ювелира, державшего магазин в центре города. Оказывается, всего за неделю до смерти Марк купил дорогой браслет из дымчатого кварца в золотой оправе. Кили нахмурилась. Он никогда не дарил ей браслета из дымчатого кварца. И тут она вспомнила: ну конечно же, их годовщина! Браслет стоил около восьмисот долларов. Интересно, куда он спрятал от нее этот подарок? А может, браслет все еще в магазине? Может, на него наносят гравировку? Скорее всего, так. Что ж, надо будет проверить. Деньги ей не помешают.

Резкий звонок вывел ее из задумчивости и заставил вздрогнуть. Кили подошла к двери и опасливо заглянула в «глазок». Но за дверью стоял всего лишь Лукас Уивер.

– Лукас! – воскликнула она, распахивая дверь. – Какой приятный сюрприз!

– Извини, Кили, – сказал старик. – Я, наверное, не вовремя, но тебе необходимо подписать кое-какие бумаги. Это о передаче прав на недвижимость. Ужасно не хотелось тебя беспокоить…

– Нет-нет, я все равно собиралась вам звонить, – успокоила его Кили. Это было правдой, она действительно собиралась позвонить ему, но в последнее время ей стало трудно вести самые обычные разговоры. – Входите. Я сама себе кажусь каким-то зомби. Совершенно разучилась общаться с людьми.

– Я все понимаю, – заверил ее Лукас и, прихрамывая, вошел следом за нею в кабинет. – Бетси тоже хотела позвонить, пригласить тебя с детьми на обед. Но она… все еще не оправилась от потрясения.

Кили грустно улыбнулась.

– Вряд ли мы составим хорошую компанию за обедом. Что за бумаги вы мне принесли?

– Налоговые документы. За недвижимость теперь официально платишь ты.

Лукас положил перед ней бумаги и показал, где надо подписать. Кили принялась просматривать документы, а Лукас тем временем разглядывал уставленный книжными полками кабинет. Он наклонился, снял с нижней полки том военной истории и начал его перелистывать. Кили подняла голову.

– Знаете, Лукас, я давно хотела вам сказать… Если вы хотите взять на память что-то, принадлежавшее Марку…

Лукас отрицательно покачал головой и поставил книгу обратно на полку.

– В моем возрасте, дорогая, люди перестают коллекционировать вещи. Обладание чем бы то ни было становится… обузой.

– О Лукас, не говорите так! Не такой уж вы старый, – мягко возразила Кили.

– Когда нас с Бетси не станет, никто не будет перебирать все, что у нас накопилось, – вздохнул он с горечью. – Никто не поймет, чем мы дорожили и почему.

Возражать ему было бесполезно. Кили знала, что он вовсе не ищет утешения. Лукас говорил деловито и буднично, а когда она взглянула на него, его глаза были сухими.

– Зато мне есть что вспомнить, – сказал он.

Кили вздохнула.

– Вы правы. Никому из нас на самом деле не стоит захламлять свою жизнь лишними вещами.

Она подписала лежавшие перед ней на столе бумаги, передала их старому адвокату, и он молча спрятал их обратно в узкий кожаный портфель.

– Спасибо вам, Лукас. Это было ужасно мило с вашей стороны – прийти сюда. Но вы не должны так себя затруднять. Я вполне могла бы зайти к вам в контору.

– Я не был уверен, что у тебя хватит на это сил.

Кили кивнула. Вот еще один барьер, который ей предстоит взять, – контора Марка. Там тоже надо навести порядок, забрать то, что теперь принадлежит ей. Он держал у себя на столе их свадебную фотографию и снимок Эбби, на стене висела подаренная ею на Рождество старинная географическая карта в раме. В шкафу хранился запасной зонтик, рубашка, галстук на смену… Вещи Марка еще не стали для нее просто ненужными больше вещами. Они излучали жизнь, как будто были заряжены электричеством, и ей больно было к ним прикасаться.

– Как-нибудь на днях я зайду туда и заберу его вещи, – сказала она.

– Никакой спешки нет. – Лукас наклонился вперед и уцепился своими жилистыми руками за подлокотники кресла, готовясь подняться на ноги. – У тебя и без того забот полно. Контора никуда не уйдет.

– Это так тяжело – разбирать вещи, оставшиеся после дорогого тебе человека, – призналась Кили. – Любой пустяк напоминает о…

Лукас кивнул, прерывая ее:

– Да, я знаю.

Кили взглянула на него с сочувствием. Прентис умер прошлой зимой, но Лукас очень долго не мог переступить порога его квартиры, а когда все-таки решился, Кили пошла туда вместе с ним по просьбе Бетси. Сама Бетси не нашла в себе на это сил, и Кили очень скоро поняла почему. Прентис жил в ужасающей грязи и убожестве, хотя квартира у него была дорогая, с видом на яхт-клуб. Повсюду валялась гниющая еда, не было ни единого предмета мебели, с которого не свисала бы ношеная и нестиранная одежда, на полу скопилась устрашающая коллекция пустых бутылок. Кили попыталась помочь Лукасу, но старик упрямо настоял на том, что сам разберется. Это было последнее, что он мог сделать для своего беспутного сына.

Лукас сжал ее руку.

– Если хочешь, я привезу тебе его вещи. Ты меня так поддержала, когда умер Прентис.

Кили накрыла ладонью его руку и улыбнулась.

– Спасибо, но мне придется заняться этим самой. Это самое меньшее, что я могу для него сделать.

Лукас покачал головой и отвернулся, словно стараясь скрыть свое горе. Кили невыносимо было видеть его в таком состоянии, и она резко сменила тему:

– Знаете, Лукас, сегодня сюда приходил детектив. Он задавал вопросы о том вечере, когда Марк погиб.

– Кто он такой?

– Его фамилия Страттон.

– Фил Страттон. – Лукас озабоченно кивнул. – Из конторы окружного прокурора.

– Он расспрашивал о таких странных вещах… О том, как Дилан относился к Марку, об обстоятельствах смерти Ричарда, моего первого мужа… Он заявил, что полицейский отчет их не удовлетворил. Вы что-нибудь об этом знаете?

Лукас нахмурился.

– Нет, но кое-какие соображения у меня есть.

Вдруг раздался громкий стук, как будто в стену дома влетел метеор. Лукас с трудом поднялся на ноги. Кили вздрогнула, но тут же рассмеялась, сообразив, в чем дело.

– Все в порядке. Это Дилан вернулся домой. Он бросает баскетбольный мяч.

Кольцо от баскетбольной корзины над дверью гаража прикрепил для пасынка Марк.

Лукас перевел дух.

– Давно я не слышал этого звука, – объяснил он, как бы извиняясь.

– А Прентис любил бросать мяч в корзину, когда был подростком? – спросила Кили.

Лукас кивнул.

– Но, мне кажется, Марк тренировался у корзины куда чаще, чем Прентис.

– А знаете, – ласково заметила Кили, – когда Марк вешал кольцо для Дилана, он вспомнил свою жизнь в вашем доме. И сказал мне, что для него это были годы счастья.

Лицо у Лукаса было такое, что у Кили сердце сжалось от жалости к нему.

– Я снял ее несколько лет назад… баскетбольную корзину. Бетси ее всегда терпеть не могла. Когда мальчики бросали мяч, в буфете весь фарфор звенел. – Он улыбнулся с наигранной бодростью. – Ну, мне пора.

Кили поднялась и проводила его до дверей.

– Спасибо, что занесли бумаги. Я на днях зайду в контору.

– А мы обязательно пригласим тебя на обед, – пообещал Лукас, целуя ее в щеку. – Не забудь, для нас ты по-прежнему член семьи, и смерть Марка тут ничего не меняет. Обращайся по любому поводу. – Он помахал Дилану, который вел мяч по подъездной дорожке, и крикнул: – Пока, Дилан!

Дилан остановился, подхватив мяч под мышку.

– Спокойной ночи, мистер Уивер, – отозвался он.

Обхватив себя руками за плечи, Кили подошла к сыну.

– Холодно, – заметила она.

Дилан хмуро кивнул. Они проводили взглядом Лукаса, пока он деревянной походкой подходил к своей машине и с трудом забирался внутрь. Он выглядел старым и усталым. Кили и Дилан помахали ему на прощание, когда он проехал мимо. Потом Кили повернулась к Дилану:

– Ну, как тебе ужин у Джейка?

Дилан пожал плечами.

– Ничего. – И он начал уходить от нее по дорожке, гоня перед собой мяч.

– Вы играли в компьютерную игру, которая тебе так нравится?

– Угу. Поиграли немного.

Он подошел к штрафной линии, нарисованной Марком на подъездной дорожке, прицелился и сделал бросок. Мяч ударился о край кольца и отскочил. Дилан побежал за ним, вернулся к штрафной линии и снова бросил. Его лицо было непроницаемо. Казалось, для него ничего не существует, кроме мяча и корзины.

– Дилан, – сказала Кили, – я хочу с тобой поговорить. О том, что ты сказал мне перед уходом.

Дилан сделал еще один бросок. Мяч ударился о доску и вернулся прямо к нему в руки.

– Не понимаю, о чем ты, – ответил он.

Кили зябко поежилась, жалея, что не захватила свитер или куртку.

– Ты сказал, что я обвиняю тебя в смерти Марка.

Дилан прицелился в кольцо и снова метнул мяч. И опять не попал.

– Черт! – проворчал он.

– Уже темно, – заметила Кили. – Кольца не видно.

Дилан пожал плечами и снова швырнул мяч. Тот на секунду как будто завис над кольцом, а потом провалился в него.

– Как бы то ни было, – продолжала Кили, – я хочу, чтобы все было предельно ясно: я тебя ни в чем не виню, мой родной. И никогда не винила. Просто такие вещи иногда случаются. Мы ничего не можем сделать, чтобы изменить ход событий. Даже думать об этом не стоит, это было бы бесполезной тратой времени. Это надо просто пережить, оставить в прошлом.

– Это все, что ты хотела мне сказать? – холодно осведомился Дилан.

– Я просто хочу, чтобы ты знал: я никоим образом не считаю тебя ответственным за то, что случилось, милый. Ты меня понимаешь?

– Я понимаю, – ответил Дилан и швырнул мяч в темноту рядом с гаражом. – Меня тошнит от этой игры!

Не прибавив ни слова, он прошел мимо нее и направился в дом.

– Дилан, в чем дело? Поговори со мной. Я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок. За что ты на меня сердишься? Что бы я ни сделала, все выходит не так.

Дилан остановился перед входной дверью. Его силуэт, очерченный светом на крыльце, до боли напомнил ей Ричарда. Дилан унаследовал худощавое сложение отца, его высокий рост, правильные черты лица. Ей казалось, что он унаследовал от Ричарда даже склонность скрывать свои заветные мысли… Кили вдруг почувствовала, что Дилан хочет с ней чем-то поделиться, но у него ничего не вышло. Вместо этого он сказал:

– Телефон звонит.

– Пусть звонит.

– Эбби разбудит.

Кили вздохнула, но делать было нечего: он был прав. Она подбежала к телефону. Оказалось, что это всего лишь агент по недвижимости хочет договориться о встрече на следующий день. Кили постаралась побыстрее закончить разговор и отправилась искать Дилана. Пока она говорила по телефону, хлопнула дверь, – значит, он где-то в доме. Но когда она окликнула его внизу, ответа не последовало. Кили поднялась по лестнице и прошла по коридору к его комнате. Куртка Дилана висела на спинке стула у письменного стола, одежда валялась на полу. Дверь в ванную была закрыта, Кили слышала, как за этой дверью шумит вода. «Вытесняет меня», – подумала Кили. Она со вздохом собрала в узел его грязную одежду и направилась по коридору к лестнице.

7

– Вы уверены, что мы вам не помешаем? – задыхаясь от возбуждения, спросила Нэн Рэнстед.

Кили заставила себя улыбнуться. Нэн работала в агентстве недвижимости, через которое Кили пыталась продать свой дом. Она позвонила полчаса назад, чтобы сообщить, что у нее в кабинете сидят клиенты, жаждущие осмотреть дом. Кили ответила, что ее дочка всего несколько минут назад заснула, так что она не сможет освободить помещение, но готова принять посетителей.

– Мы будем ходить на цыпочках и не дышать, – пообещала Нэн.

Вслед за ней на крыльцо поднялась хорошо одетая молодая пара.

«Они, наверное, принимают меня за домработницу», – подумала Кили, бросив на себя взгляд в зеркало, висящее в холле. Ее футболка совсем растянулась, старые джинсы были перепачканы детским питанием, льняные волосы обвисли, а лицо без косметики казалось нездоровым и бледным. У нее не было ни сил, ни охоты прихорашиваться. Она с трудом заставляла себя вставать с постели по утрам и проживать день до вечера.

– Эбби спит в детской, – объяснила она Нэн. – Я там и подожду. Если захотите осмотреть детскую, просто приоткройте дверь.

– Мы недолго, – пообещала Нэн.

– Можете не спешить, – ответила Кили.

Она вошла в детскую и села в белое кресло-качалку у окна, выходящего во двор. Сквозь деревья, разделяющие участки, ей был виден двор доктора Коннелли. Эвелин вела своего престарелого отца по дорожке к машине. Глядя на него сейчас, трудно было поверить, что он был когда-то уважаемым врачом. Он совсем впал в детство и не был нужен никому, кроме дочери. До Кили доносился ее голос. Она что-то резко выговаривала отцу, подсаживая его на переднее сиденье.

Накануне, увидев выставленный на лужайке перед домом Кили знак «Продается», Эвелин расстроилась и не преминула зайти, чтобы выразить свое недовольство.

– Вам никогда не найти другой такой тихой улицы и такого прекрасного дома, – предупредила она Кили. – Это бесподобное место для детей. Уж я-то знаю, я сама здесь выросла.

Кили что-то пробормотала в знак согласия и подумала, что, вероятно, воспоминания о счастливом детстве дают Эвелин силы продолжать жить. Ведь сейчас ей наверняка грустно и одиноко одной в большом доме. Даже самый прекрасный дом не мог заменить семью и друзей.

Сама Кили решила переехать вместе с детьми обратно в Мичиган, как только дом будет продан. Ее братья с семьями по-прежнему жили в этом штате. Правда, братья были намного старше ее, и все-таки это была семейная связь, на которую она могла рассчитывать. Может быть, ей удастся найти работу в той самой школе, где она преподавала раньше. И тогда Дилан возобновит дружбу со своими старыми друзьями. Кили считала, что им надо переехать куда-то, где они будут чувствовать себя своими. Здесь по ним никто тосковать не будет.

Ну… почти никто. Лукас и Бетси, конечно, будут сожалеть об их отъезде, но теперь, после смерти Марка, связь между ними уже казалась Кили призрачной. Марк всегда говорил, что мысль о его усыновлении принадлежала Лукасу, а Бетси согласилась с мужем просто по доброте душевной. Судя по тому, что она сама успела узнать о Бетси, Кили была склонна согласиться с мнением Марка. Разумеется, Уиверы будут сожалеть, но не станут тосковать, когда она с детьми уедет из города.

А вот при мысли об Ингрид, матери Ричарда, Кили ощутила укол совести. Ингрид обожала своего внука. Казалось, она потому и приняла так великодушно известие о втором замужестве Кили, что оно давало возможность Дилану жить рядом с ней. Ингрид с распростертыми объятиями приняла Эбби, никогда не отказывала Кили в просьбе посидеть с малышкой. После смерти Марка она старалась чем могла по-дружески помочь Кили. Да, Ингрид придет в отчаяние, если они уедут. «Мы купим дом с гостевой спальней, – пообещала себе Кили. – И будем приглашать ее пожить у нас».

Дверной звонок вывел ее из задумчивости. Испугавшись, что он разбудит спящую малышку, Кили вскочила и бросилась к входной двери.

На пороге стоял детектив Страттон. За его плечом Кили увидела на дорожке каких-то людей, нагруженных непонятным инвентарем.

– Здравствуйте, миссис Уивер, – вежливо сказал он.

– Что вам нужно? – нахмурилась Кили.

Агент по недвижимости и шикарная молодая пара, которая осматривала дом, в эту минуту появились в дверном проеме гостиной и с любопытством уставились на Кили.

– Это криминалистическая бригада по обследованию места преступления, – объяснил Фил Страттон. – Нам нужен доступ к бассейну, чтобы воссоздать обстановку того вечера, когда утонул ваш муж.

– Утонул?! – взвизгнула молодая женщина за спиной у Кили.

– У меня покупатели, они осматривают дом, – сердито сообщила ему Кили.

– Пусть осматривают, – пожал плечами Фил. – Они нам не помешают.

Кили слышала взволнованный обмен репликами у себя за спиной.

– Нет, я не могу!.. – твердила молодая женщина.

– Можно нам пройти к бассейну? – спросил Фил.

– Делайте что хотите, – ответила Кили и в сердцах захлопнула дверь. Она повернулась, собираясь извиниться перед агентом и возможными покупателями, но сразу заметила, что молодые супруги отводят глаза.

Красная от злости Нэн Рэнстед подошла к Кили.

– Боюсь, сделка сорвалась, – заявила она, едва сдерживаясь. – Они не хотят покупать. В следующий раз не могли бы вы предупредить меня заранее, что ждете полицию?

– Извините. Я их не ждала.

Проводив посетителей, Кили отправилась к бассейну, твердо решив высказать детективу Страттону все, что она о нем думает. Она пересекла дворик и увидела, как один из пришедших фотографирует воротца бассейна, а другой разворачивает мерную рулетку и записывает какие-то числа в блокнот. Фил Страттон был погружен в разговор с мужчиной в синей ветровке, который держал в руках дощечку с зажимом.

– Детектив Страттон! – позвала Кили.

Фил Страттон повернулся к ней.

– Что, скажите на милость, вы здесь делаете?

– Мы измеряем… – начал он.

– Это я вижу. Но что вы измеряете? Зачем?

– Ну, во-первых, мы измерили расстояние от дома до бассейна. – Он постучал ручкой по верхней губе. – Сколько лет вашему ребенку?

– Моей дочери один год, детектив. Хочу вам сообщить, что вы только что сорвали сделку по продаже моего дома. У меня здесь были потенциальные покупатели и осматривали владение, но как только вы упомянули, что мой муж утонул, они поспешили убраться восвояси.

– Тут уж ничего не поделаешь, – пожал плечами Страттон. – Насчет вашей дочери… Как по-вашему, сколько времени ей может потребоваться, чтобы добраться из дома до бассейна?

– Я не знаю! – воскликнула Кили. – Откуда мне знать? Я не засекала время.

– Но, полагаю, она не так уж быстро передвигается. Я хочу сказать, она же не ходит спортивным шагом?

– Разумеется, нет.

– Вам это не кажется странным? – спросил он.

– Что именно?

– Ну… годовалые дети все время в движении. У самого у меня нет детей, но мои сестры постоянно жалуются, что у них минуты свободной нет: приходится глаз не спускать с детей. А ваш муж оставил ее одну, без присмотра, так надолго, что она успела самостоятельно добраться до бассейна! Вам это не кажется странным? Как он мог не заметить, что ее нет в доме?

На мгновение Кили растерялась. Она вспомнила, как в последний раз видела Марка живым: он держал Эбби на руках. Он прекрасно знал, что за Эбби нужен глаз да глаз. Но, может быть, кто-то позвонил и он отвлекся? Решил, что Эбби где-то рядом, в полной безопасности, а она ушла.

– Я не знаю, – признала Кили. – Может быть, они уже были во дворе, когда он почему-то отвлекся. Может быть, это был телефонный звонок. Я не знаю.

– Да, я полагаю, это возможно, – согласился Страттон. Он прищурился на затянутый брезентом бассейн. В середине провисшего покрытия собралась дождевая вода, образуя мутную лужу, на поверхности которой плавали палые листья. – Но, если он был во дворе, разве он мог не заметить, что ограда бассейна открыта? Как вы думаете?

Кили перевела взгляд с бассейна на дом. Сердце у нее билось как-то странно: время от времени оно как будто замирало и пропускало удар.

– Я думаю, его что-то отвлекло. Клиент… Что-то непредвиденное…

Мысленным взором она видела Марка, погруженного в телефонный разговор, уверенного, что дочка где-то рядом. И вдруг крик, всплеск… Слезы навернулись ей на глаза, когда она вообразила, как он вскакивает, бросается к Эбби, к своей обожаемой дочурке, беспомощно бьющейся в воде. В тот момент ему пришлось принять немыслимое решение…

– Зачем вы заставляете меня переживать все это снова? – умоляюще спросила она.

– Видите ли, нет никаких признаков того, что в момент происшествия ваш муж разговаривал по телефону. Я допрашивал по этому поводу сержанта Гендерсона. Он сказал, что они не нашли телефона во дворе, когда прибыли сюда. Аппарат был в доме. В гнезде.

Кили гневно взглянула на него.

– А может, он пошел в дом ответить на звонок!

– И оставил годовалую девочку во дворе с незапертой оградой бассейна? – с недоверием спросил Фил Страттон.

– Нет. Я не знаю… – подавленно повторила Кили.

– Скорее всего, ваш муж был в доме, когда это случилось. Записи показывают, что он подключился к Интернету в семь часов. Он был в доме, а девочка ушла сама. И он понятия не имел, что бассейн не заперт.

Кили ощутила дурноту.

– Ладно, мой муж проявил неосторожность. Вы довольны? За эту неосторожность он заплатил жизнью. Какая теперь разница? – Слезы покатились по ее лицу, она нетерпеливо стерла их ладонью.

Детектив Страттон сделал вид, что ничего не замечает.

– В том-то все и дело. Мы не знаем, что именно произошло. И, честно говоря, меня удивляет, что вы ничего не хотите знать.

Кили почувствовала себя уязвленной.

– Послушайте, меня не интересует, что именно произошло. Результат от этого не меняется. Воротца бассейна были открыты. Марк отвлекся и упустил девочку. Ему следовало не спускать с нее глаз, но он отвлекся. У меня была счастливая жизнь, а теперь ее нет. Вот и все, что мне нужно знать!

– А вот нам, боюсь, этого мало. Миссис Уивер, я прошу вас сегодня же привести вашего сына Дилана в кабинет прокурора.

– В кабинет прокурора? – переспросила Кили, вытирая глаза. – Зачем?

– Мы хотим поговорить с Диланом. Кабинет находится в здании суда округа Профит. Вам известно, где это?

Слова детектива оглушили ее подобно удару.

– Да, но… Поговорить с Диланом? Зачем? В чем дело? Почему это так важно?

– Когда он возвращается домой из школы?

– В три. Но я не понимаю…

– В таком случае давайте договоримся на три тридцать.

– Минуточку, детектив! Позвольте мне избавить вас… и всех вообще… от лишних хлопот. Хотите знать, как это получилось, что воротца бассейна были открыты? Что ж, я вам объясню. Дилан – мой сын Дилан – оставил их открытыми. Он был зол на меня из-за велосипеда и зашел домой за скейтбордом, который оставил у бассейна. Вам ясно? Он забыл закрыть воротца – и случилось худшее из всего, что могло случиться.