Текст книги "За все надо платить"

Автор книги: Патриция Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– В самом деле? – удивилась Кили.

Дэн усмехнулся.

– Скажете, что я слишком молод, чтобы стать дедом. Все так говорят, а мне все мало.

– Вы слишком молоды, – улыбнулась Кили.

Дэн радостно засмеялся. Он открыл холодильник, вытащил банку кока-колы и оторвал крышечку.

– Мы с Энни рано начали, – пояснил он со вздохом.

Кили взглянула на уже знакомое лицо женщины в задорных веснушках на фотографии, прикрепленной магнитом к дверце холодильника.

– Это ваша жена?

– Это было снято той зимой, когда она заболела.

– Она была очаровательна.

Дэн кивнул, сжав губы.

– Она была красавицей.

Последовало неловкое молчание.

– Дэн, – заговорила Кили, – я пришла к вам, чтобы… В общем, это не светский визит. Я хочу задать вам вопрос. Понимаю, надежды мало… но все-таки…

– Спрашивайте, – сказал Дэн.

– Это насчет того вечера, когда утонул мой муж.

– Ужасно. Такой молодой…

– Вы помните тот вечер?

– Конечно, – кивнул он. – Мой «покерный» вечер. Я возвращался домой и увидел все эти полицейские машины и «Скорую».

– Значит, вас тут не было в тот вечер, – разочарованно протянула Кили. Ее плечи поникли. – Вы вернулись домой уже после приезда полиции?

– Верно. – Дэн поставил банку на сервант.

– Тогда вопросов нет. Да я, по правде говоря, и не надеялась. – Кили мужественно заставила себя улыбнуться. – Вам, наверное, отсюда и дом-то наш не виден, – добавила она, вглядываясь в густую листву за кухонным окнам. – Что ж, извините, что отняла у вас время.

Она наклонилась, чтобы поднять Эбби, и попыталась отнять у нее форму для выпечки, но малышка тут же ударилась в рев.

– Стыдно признаться, – вздохнул Дэн, – но по правде говоря, когда я свернул на нашу улицу и увидел патрульные машины, я стал молиться, чтобы это был не наш дом.

– О, я вас понимаю, – кивнула Кили. – Я сама думала то же самое. Надеялась, что это не к нам.

– Мне очень жаль, – сказал Дэн. – Такие мысли сами лезут в голову, когда в доме подросток. Я испугался за Николь. В тот вечер она была в доме одна. Погодите, а может, вам стоит с ней поговорить?

– А можно? – спросила Кили.

– Конечно. Только я должен вас предупредить: она по большей части ничего вокруг не замечает. – Он подошел к подножию лестницы и прокричал: – Никки! Никки, ты меня слышишь?

Сердце Кили вновь наполнилось надеждой. Любая возможность. Все, что угодно.

– Что? – донесся сверху голос девочки.

– Спустись сюда, доченька.

Дальнейших объяснений не потребовалось. Наверху послышались шаги, и босоногая девочка в трикотажной футболке и коротких брючках с разрезами спустилась по ступеням. Ее светлые волосы были сколоты на затылке небрежным узлом, из которого торчали во все стороны пушистые прядки.

– Детка, – сказал Дэн, – это наша соседка, миссис Уивер. Моя дочь Николь.

Девочка улыбнулась, показав стальные пластинки на зубах.

– Я вас знаю, вы мама Дилана. Я вас видела… ну, вы знаете… на похоронах.

Кили удивилась, что девочка решилась заговорить о похоронах. Для подростков в ее возрасте это обычно непроизносимое слово. Но она вспомнила, что у Николь уже есть свой собственный опыт на этот счет. Она похоронила свою мать.

– Я хочу тебя поблагодарить, – сказала Кили. – За то, что пришла. Для Дилана это очень много значило – увидеть лицо друга.

– Мы с ним не то чтобы друзья, – застенчиво пояснила Николь. – Ну, мы, конечно, видимся в школе… – Тут ее взгляд упал на Эбби. – Ой, – заворковала она, – кто тут у нас? Ой, какие мы хорошенькие! – Эбби восторженно откликнулась на ласку.

Личико Эбби сразу расплылось в улыбке, она потянулась к Николь, и та взяла ее на руки.

– Обожаю малышей, – заявила она. – Если вам когда-нибудь понадобится няня…

– Никки, милая, ты помнишь тот вечер, когда утонул мистер Уивер? – спросил Дэн. – Меня не было дома. Я ездил играть в покер.

Глаза Николь округлились, она опустила Эбби на пол.

– Да, конечно. – Она с жалостью посмотрела на Кили. – Я только не знаю, как это случилось.

– Да вот, наша Эбби упала в бассейн, и мой муж бросился ее спасать. Но он не умел плавать. Я до сих пор не понимаю, каким образом запертые воротца бассейна оказались открытыми. Сначала я думала, что это мой сын…

– Дилан?

– Да, Дилан.

– Кстати, о Дилане, – спросила Николь, – с ним все в порядке? Я слыхала о… Ну, вы понимаете. – Она провела указательным пальцем по шее и поморщилась.

Дэн удивленно поднял брови, но ни о чем не спросил.

– Он все еще в больнице, – ответила Кили, поражаясь, как безотказно действует среди подростков беспроволочный телеграф. – Но ему уже лучше. Все дело в том, что это не он оставил воротца открытыми, и я точно знаю, что мой муж не мог проявить такую беспечность. Вот я и пытаюсь выяснить, каким образом они оказались открытыми.

– Ой, ну это не я, – запротестовала Николь.

– Нет, милая, миссис Уивер вовсе не думает, что это ты, – терпеливо пояснил Дэн. – Она просто хочет знать: может, ты видела кого-нибудь возле ее дома в тот вечер.

– Например, машину на аллее? Все, что угодно… – умоляюще проговорила Кили.

Николь нахмурилась и покачала головой.

– Нет. Я в тот вечер вообще не выходила. Нам в этом году жутко много стали задавать на дом. Я делала уроки.

Кили со вздохом кивнула.

– Я просто надеялась…

– Погодите минутку! – воскликнула Николь. – Я же заказывала пиццу на ужин, а разносчик пришел лет через сто! Он мне сказал, что адрес перепутал.

Сердце Кили отчаянно застучало.

– Это мог быть мой дом! Наши адреса все время путают.

– Верно, – кивнул Дэн. – Именно так мы с вами и познакомились.

– Ты помнишь, у кого заказывала пиццу? – спросила Кили.

– Момент! – Николь бросилась к телефону и принялась рыться в стопке рекламных буклетов, вырезок и записок на отдельных листочках, скопившейся на серванте рядом с ним. – Вот оно! «Тарантино». – И она протянула Кили рекламную листовку.

– Спасибо, – поблагодарила Кили. – Для меня это уже отправная точка. Честное слово, я это очень ценю.

– Без проблем! – радостно улыбнулась Николь.

– Ну, Эбби, – сказала Кили, – теперь нам действительно пора. Мы и без того уже доставили много хлопот этим милым людям.

– Никаких хлопот, – заверил ее Дэн.

– Я серьезно, если вам понадобится присмотреть за Эбби, позвоните мне, – сказала Николь. – Я часто подрабатываю няней.

– Она очень ответственная, – добавил Дэн.

– Спасибо, – повторила Кили, крепко стискивая в руке заветный листок. – Честное слово, спасибо за все!

– Не за что, – ответил Дэн. Он проводил их через весь дом до входных дверей. – Может быть, теперь мы сможем познакомиться поближе.

Кили кивнула в знак согласия. Не было смысла объяснять, что она не намерена оставаться в Сент-Винсентс-Харборе ни минутой дольше, чем потребуется.

22

«ВХОД С КОЛЯСКАМИ ВОСПРЕЩЕН», – гласила написанная от руки табличка на дверях пиццерии «Тарантино». «Ладно», – подумала Кили и взяла Эбби на руки.

– Идем, – прошептала она и, оставив коляску на тротуаре под навесом, толкнула дверь.

В узком, как коридор, помещении ее встретили запахи чеснока, томатного соуса и плавленого сыра. За одним из разбросанных тут и там пластиковых столиков сидели два подростка, за другим – мужчина, перед которым стоял бумажный стаканчик и лежала газета. Кили прошла к прилавку, держа на руках Эбби. За прилавком никого не было, но из-за обшитых стальным листом дверей, ведущих на кухню, доносились громкие переругивающиеся голоса – мужской и женский.

При обычных обстоятельствах Кили стала бы вежливо ждать, ну, может быть, откашлялась бы достаточно громко, чтобы на нее обратили внимание. Но в этот день она не могла ждать.

– Эй! – позвала она. – Может мне кто-нибудь помочь?

Голоса в кухне смолкли, из-за дверей вышла миниатюрная хорошенькая женщина с вьющимися волосами в белой футболке и длинном фартуке с именем «Джина» на нагрудном кармашке. Ее лицо с высокими скулами тотчас же осветилось приветливой улыбкой при виде ребенка.

– Добрый день. Что вам принести?

Кили набрала в легкие побольше воздуха.

– Честно говоря, сегодня я не собиралась ничего заказывать. Меня зовут Кили Уивер, и я ищу вашего разносчика – человека, который доставлял пиццу в мой район несколько недель назад. Могу я узнать, кто это был?

Женщина моментально насторожилась.

– Минуточку. – Она повернулась к дверям кухни и неожиданно громко заорала: – Пэтси, поди сюда!

Высокий смуглый мужчина вышел из кухни.

– Ну, чего? – проворчал он, не глядя на Кили. – Что тебе надо?

Джина кивнула в сторону Кили.

– Можешь поговорить с этой леди? Она спрашивает про Уэйда.

Пэт окинул Кили недоверчивым взглядом.

– А что он сделал?

– Ничего он плохого не делал, – поторопилась заверить его Кили. – Просто мне нужно кое-что у него узнать.

– О чем? Тут замешана полиция?

– Нет-нет, не беспокойтесь…

– Нам неприятности не нужны, – стоял на своем Пэт.

– Я понимаю. Дело в том, что одна моя соседка заказала пиццу, и разносчик нашел ее дом не без труда. Все это случилось в тот самый вечер, когда мой муж погиб в результате несчастного случая.

– Погиб?! – взвизгнула Джина. – Что это значит? Он попал под машину? Это Уэйд его задавил? О господи…

– Да нет же, он не имел к этому никакого отношения. Просто моя соседка сказала, что разносчик сперва попал не по тому адресу, и я подумала, что это мог быть мой дом. Я надеялась: вдруг он что-нибудь видел? Или кого-нибудь…

– Не понимаю, – нахмурилась Джина. – Что видел?

Кили покраснела. Мужчина и женщина смотрели на нее с подозрением.

– Послушайте, это личное дело. Я должна задать ему вопрос. Это не имеет никакого отношения к его работе.

– Его здесь нет, – отрезал Пэт.

– Может, назовете мне свое имя? – предложила Джина. Пэт бросил на нее грозный взгляд, но она сделала вид, что не заметила. – Я передам ему, чтоб он вам позвонил.

Кили пересадила Эбби на левую руку, а правой начала отыскивать в сумке блокнот и карандаш.

– А он скоро придет? – спросила она.

Джина взглянула на Пэта. Он был мрачнее тучи.

– Точно не знаю.

В этот момент звякнул дверной колокольчик и в пиццерию вошел неряшливого вида мужчина со стриженными ежиком волосами. Он был в черной футболке с белой надписью «ПИЦЦА «ТАРАНТИНО» на груди. Тяжелые веки придавали ему полусонный вид.

– Я вернулся, – устало объявил он, прошел к автомату с содовой и всунул в щель пару монет. В лоток скатилась красная жестянка. Мужчина взял ее, снял крышечку и сделал глоток. Джина и Пэт опасливо глядели на него. – Вы не против? – спросил он. – Мне надо малость передохнуть.

– Это Уэйд? – спросила Кили.

Джина и Пэт переглянулись. Потом Джина заговорила:

– Эй, Уэйд! Эта леди тебя ищет.

Мужчина повернулся и заморгал, глядя на Кили, все еще державшую Эбби на руках. Потом неожиданно загоготал, вскинув руки, словно в знак капитуляции.

– Эй, это не моя! Я тут ни при чем.

Эту идиотскую шутку Кили пропустила мимо ушей, а Джина поморщилась и покачала головой.

– Она хочет кое-что у тебя спросить.

Пэт что-то проворчал себе под нос и отправился назад в кухню.

– Давайте покороче! – прокричал он из-за дверей. – Пиццу надо развозить!

Уэйд глотнул еще содовой и стукнул банкой по столу.

– Что вам от меня надо, леди? У меня перерыв. Вам что, доставили пиццу с салями вместо вегетарианской?

Кили поняла, что вряд ли ей удастся от него многого добиться.

– Несколько недель назад, – начала она, – вы доставляли пиццу в район бульвара Седармилл. Я там живу. Девочка из дома напротив заказала пиццу в тот вечер, и она сказала, что разносчик перепутал адреса.

– Ну и что? Пицца остыла? – Он покачал головой. – Нет, ну это же надо?! Некоторые люди меня просто убивают!

Кили сделала вид, что ничего не слышала.

– В тот вечер в моем доме произошел несчастный случай. Мой муж… утонул в нашем бассейне. Я хотела узнать, каким образом воротца бассейна оказались открытыми…

– Ничего я не знаю про ваш бассейн! – огрызнулся Уэйд.

– Ой, я слыхала об этом в новостях! – воскликнула Джина. – Какой ужас!

– Я вовсе не хочу сказать, что вы имели к этому какое-то отношение, – упрямо продолжала Кили. – Я просто подумала: может быть, вы зашли именно в мой дом по ошибке…

– С какой стати мне заходить в ваш дом?

– Нас все время путают с этими нашими соседями, – терпеливо растолковывала Кили. – У нас фамилии похожи и номера домов. Наша фамилия Уивер, а их – Уорнер…

Уэйд нетерпеливо взмахнул рукой.

– Давайте ближе к делу.

– Я хотела бы знать, если вы заходили к нам, может быть, вы что-нибудь видели? Или кого-нибудь?

– Кого?! – вскричал он. – О чем вы говорите?

Это был явно не самый сообразительный и наблюдательный парень. Кили совсем пала духом.

– Я точно не знаю. Может быть, постороннюю машину у подъезда… Вы помните тот вечер, когда попали по чужому адресу?

– Да почем мне знать? Я пиццу каждый божий день развожу. С тех пор уж, поди, мильон штук доставил. Когда это было? Какой это дом?

Кили назвала ему дату и адрес, постаралась поподробнее описать свой дом. На секунду ей показалось, что в его в глазах промелькнуло узнавание.

– Вы вспомнили? – спросила она с надеждой.

Глазки Уэйда забегали.

– Я не уверен. Это мог быть и другой дом. Я не помню.

Кили вздохнула.

– Кто-то оставил воротца бассейна открытыми. Я уверена, это вышло случайно, но я должна знать, как именно это произошло.

– А вы спрашивали своих друзей: может, к вам кто-то заходил? – пришла ей на помощь Джина.

Тем временем Уэйд продолжал искоса следить за ней настороженным взглядом из-под полуопущенных век.

– Я уже спрашивала всех, кого могла, – вздохнула Кили. – Мой муж был адвокатом. Я думала, это мог быть какой-нибудь клиент, но этот путь завел меня в тупик.

– А почему это так важно – как воротца оказались открытыми? – продолжала Джина.

Кили начала осторожно подбирать слова.

– Видите ли, все решили, что виноват мой сын. И он… он этим очень расстроен. А я точно знаю, что это не он оставил воротца открытыми.

– Да, не повезло, – вздохнула Джина.

– Вы говорите, ваш муж утонул? В смысле умер? – спросил Уэйд.

– Да, – тихо ответила Кили.

– И вы хотите знать, не приходил ли к нему кто-нибудь в тот вечер?

– Я должна знать! – воскликнула Кили.

Уэйд кивнул и постучал по столу жестянкой из-под содовой.

– А вознаграждение есть?

– Эй, скотина! – заорала на него Джина. – Помоги леди!

Уэйд картинно вздохнул и покачал головой.

– А мне откуда знать? Я ничего не знаю.

– Я с радостью… заплачу за эту информацию, – сказала Кили.

Уэйд взглянул на нее, прищурившись.

– Дайте мне ваш телефон. Вспомню что-нибудь – позвоню.

Кили заколебалась. Ей не хотелось иметь дело с этим скользким типом. Ей претила сама мысль о том, что придется назвать ему свое имя и номер телефона. Но, может быть, этот человек что-то знает и не хочет говорить при своих работодателях. Скрепя сердце она написала свое имя и телефон на листке и протянула ему.

Тут Пэт Тарантино позвал Уэйда из кухни.

– Иду, иду, – проворчал Уэйд. – Не ори, штаны потеряешь.

Он швырнул жестянку в урну и пошел на кухню. Кили проводила его взглядом и шепотом обратилась к Джине:

– Может быть, мне не стоило давать ему мой номер?

Джина вздохнула и ответила, стараясь не встречаться с ней взглядом:

– Думаю, все будет в порядке.

– Мне кажется, вы не очень-то в этом уверены, – заметила Кили.

– Не стану вам врать: у него уже бывали неприятности. Даже в тюрьме сидел.

– О боже!

– Я не хотела, чтобы Пэтси его нанимал, но Уэйд – приятель его друзей, если вы меня понимаете. Пэтси не мог им отказать, ну а нам нужен был разносчик. До сих пор все было в порядке.

– А что он сделал? – спросила Кили. – За что он сидел в тюрьме?

– О, я не помню. Но не беспокойтесь, это было не убийство и не изнасилование, иначе мы не посылали бы его разносить пиццу.

– Надеюсь, что нет.

– По-моему, это было связано с наркотиками. Ну, как бы то ни было, удачи вам. Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

Кили поблагодарила ее, вынесла Эбби на улицу, усадила в коляску и покатила ее на стоянку, где оставила «Бронко». Открыв багажник, чтобы спрятать коляску, она заметила рядом фирменный фургон пиццерии, работающий на холостых оборотах. Стоило ей взглянуть на машину, как водитель включил скорость и фургон с визгом сорвался с места.

23

«Ах, бедняжка, – подумала Кили, целуя Эбби в лобик, – тебе придется ночевать не дома».

Ее бывшая свекровь все не открывала дверь, и Кили еще раз нетерпеливо нажала кнопку. Ей нужно было успеть в институт Бленхайма, чтобы повидаться с врачом Дилана, и она очень торопилась.

Что за черт?! Кили нахмурилась. Машина Ингрид стояла перед входом. Да и вообще непохоже на нее – дать слово, а потом не оказаться на месте. Кили повернула ручку, и дверь подалась.

– Ингрид?

Игрушки Эбби были выставлены на середину гостиной, словно ждали ее. Свет не был включен, но телевизор работал. Все было готово к их появлению, только самой Ингрид на месте не было.

Кили вошла, укачивая Эбби.

– Ингрид! Это Кили. Вы здесь?

Ей вдруг стало страшно. В последнее время старуха выглядела неважно. Она часто бледнела и покрывалась испариной. «Но она позвонила бы, если бы заболела, – сказала себе Кили. – Может, пошла к соседке?»

Она отодвинула штору и выглянула в окно. В сгущающихся сумерках один за другим вспыхивали огоньки в соседних домах. И вдруг из ванной до нее донесся надсадный кашель, переходящий в рвоту.

– Ингрид! – воскликнула она.

Звук повторился, потом в туалете спустили воду. Кили хотелось броситься на помощь Ингрид, но она помедлила, не желая смущать свою бывшую свекровь, и осталась ждать в гостиной.

– Ингрид, с вами все в порядке?

Ответа не было, но через минуту Кили услыхала шаркающие шаги в коридоре. Ингрид медленно вошла в гостиную и ухватилась за спинку стула.

– Ингрид, что случилось? – в тревоге спросила Кили. – У вас ужасный вид!

– Боюсь, я не смогу сегодня присмотреть за Эбби, – еле выговорила Ингрид. Ее лицо было пепельно-бледным, подбородок дрожал. – Мне очень жаль тебя подводить, но я чувствую себя неважно. Тебе надо съездить к Дилану?..

– Ничего страшного, – поспешила заверить ее Кили, хотя понятия не имела, что ей делать. Потом она вспомнила про Николь Уорнер. – Я попрошу девочку, нашу соседку, посидеть с ней. Она мне сама говорила, ей нравится работать няней.

– Вот и хорошо, – рассеянно пробормотала Ингрид.

Вдруг она ахнула и согнулась пополам. Кили посадила Эбби на пол и бросилась к ней.

– Что с вами? Говорить можете?

Ингрид выпрямилась, держась одной рукой за живот, а другой за спинку стула. Ее лицо стало смертельно бледным, на лбу выступил пот, но она отмахнулась от Кили.

– Я справлюсь. Поезжай, тебе надо торопиться. Со мной все будет в порядке.

Тяжело дыша, Ингрид облизнула губы. Даже в полутемной комнате Кили заметила на них кровь.

Комната Дилана в институте Бленхайма представляла собой нечто среднее между спальней в общежитии колледжа и тюремной камерой. Узкая койка с оранжевым байковым одеялом, письменный стол и окно с решеткой серо-стального цвета. О том, что это медицинское учреждение, напоминала лишь примыкающая к комнате ванная справа от входа. Кили остановилась в дверях, держа в руке пластиковый пакет с покупками. У нее сердце закололо при виде решетки на окне. Пытаясь сохранить нейтральное выражение лица, она посмотрела на сына. Он сидел на краю койки; под глазами у него были черные круги, на шее – марлевая повязка.

– Здравствуй, мой родной, – сказала Кили, входя в комнату.

Она поцеловала его и осторожно опустилась рядом с ним. Дилан поднял голову и бросил на нее скорбный взгляд.

– А, это ты, – прохрипел он, его голос напоминал пересыпающийся гравий.

Кили решила не обижаться.

– Я так рада тебя видеть, – сказала она, – рада, что ты на ногах, а не в постели. – Ей хотелось обнять его, но она видела по его лицу и позе, что он не в настроении. Он снова ей не доверял! «Всему свое время, – напомнила она себе. – Не надо ему ничего навязывать». – Прости, что я опоздала. Они тебе передали, что я звонила?

– Нет, – угрюмо ответил Дилан.

– Бабушка заболела. Мне пришлось везти ее к врачу. Разве они тебе не сказали?

Дилан покачал головой.

– Я думал, ты забыла.

– Бог с тобой, как я могла забыть?!

– А как бабушка?

– Она поправится, – ответила Кили. – У нее просто… ей стало плохо от одного лекарства, которое она принимала. Неужели они тебе ничего не сказали?

– Нет, – пожал плечами Дилан. – Ты уверена, что она поправится?

– Да, конечно, – решительно подтвердила Кили. – Черт, я же их просила все тебе передать!

Дилан как будто не разделял ее возмущения.

– Ты привезла мои вещи? – равнодушно спросил он.

– То, что разрешили, – вздохнула Кили. – Гостинцы запрещены, радио тоже. Но я привезла тебе портативный плеер и диски.

– Спасибо, – сказал Дилан.

– Ты уже говорил с доктором? – спросила Кили.

– С доктором Стоувером? Да.

– Ну, и как все прошло?

– Нормально.

– Я хочу сама с ним поговорить, – сказала Кили. – Хотела прямо сегодня, но бабушка… Может, завтра.

– Когда я смогу вернуться домой?

Кили нахмурилась. Она уже успела рассказать Лукасу о визите социального работника, о ее враждебности, намеках и угрозах. Лукас заверил ее, что перевернет небо и землю, чтобы вернуть Дилана домой, но Кили вынесла из встречи с ним убеждение, что для этого потребуется чудо.

– Скоро, – ответила она уклончиво. – Я точно не знаю, когда именно. Узнаю точнее, когда переговорю с доктором.

Дилан уныло повесил голову.

– Родной мой, пойми, им необходимо какое-то время понаблюдать за тобой. Они хотят удостовериться, что ты не…

– Не повторю попытки? – напрямую брякнул Дилан.

Кили хотела отмахнуться от его слов, сделать вид, что она вовсе не то имела в виду, но вдруг сказала себе: «Кого ты дурачишь?»

– Все верно, – подтвердила она. – На этот раз нам просто повезло.

– Я больше не буду, – устало пообещал Дилан.

– Дело не только в тебе, Дилан. Они считают, что тут есть и моя вина… Я плохо заботилась о тебе.

– Это не твоя вина…

– Нет, это правда, Дилан. И мы оба это знаем. Я тебя не слушала. Я была так поглощена собственным горем, что не обращала на тебя внимания… и я могла тебя потерять. Это моя вина.

Дилан не стал с ней спорить. В комнате воцарилось мрачное молчание. На сердце у Кили лежал тяжелый камень. «Он винит меня, – подумала она. – Он больше никогда не будет мне доверять, что бы я ни делала. Он всегда будет помнить, что я его предала. Он будет знать, что на меня нельзя положиться…»

– Тебе удалось что-нибудь разузнать? – вдруг спросил Дилан, прервав поток ее горьких мыслей. – Про ворота?

Кили взглянула на сына, и волна благодарности затопила ее сердце – благодарности за неиссякаемую детскую веру.

– Я над этим работала целый день. Чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что эти ворота открыл кто-то посторонний. Марк не мог проявить такую небрежность. Не такой он был человек. Представляешь, сегодня я опять нашла их открытыми!

Дилан удивленно взглянул на нее.

– Кто же их открыл?

– Эвелин Коннелли. Она искала теннисный мячик и оставила воротца открытыми.

– Само собой. Старая кошелка! Может, и в тот раз это была она?

– Я думала об этом, – призналась Кили. – Она все отрицает.

– Ты никогда не узнаешь, – безнадежно вздохнул Дилан.

Кили схватила его за плечи.

– Не смей сдаваться! Я же не сдаюсь! И не сдамся. Никогда. Ни за что.

Дилан вяло кивнул, видимо, потеряв интерес к разговору.

– Как Эбби?

– С ней все в порядке, милый. Она скучает по своему братику.

– Да уж, конечно! – пробурчал он, но слабая улыбка осветила на миг его мрачное лицо.

– Сегодня за ней присматривает Николь Уорнер, потому что бабушка заболела.

– Николь Уорнер? – недоверчиво переспросил он.

– Ты ведь ее знаешь?

Дилан пожал плечами.

– Я знаю, кто она такая.

– По-моему, она очень славная девочка. Сама предложила присмотреть за Эбби. Она очень беспокоится о тебе.

– Она небось думает, что я псих в клетке.

– Это неправда!

– Нет, правда! Меня же пичкают лекарствами… для психов. Их тут называют «духоподъемники». Клево звучит? Влезаешь в подъемник, нажимаешь волшебную кнопку – и взлетаешь.

– Кто это прописал? Доктор Стоувер?

Дилан кивнул.

– Я все об этом разузнаю, – мрачно пообещала Кили.

Внезапно из коридора донесся душераздирающий вопль. Кили вздрогнула и повернула голову.

– Тут это обычное дело, – успокоил ее Дилан. Он провел здесь всего восемь часов, но уже чувствовал себя закаленным ветераном. – Дурдом как-никак!

– Мне сказали, что на этом этаже только дети, – возразила Кили.

– Ну да, дети. Придурки, – пояснил он. – В основном тут наркоманы да девчонки с анорексией. Ну, эти… которые голодом себя морят.

– Тебе здесь не место. Я вытащу тебя отсюда, милый. Клянусь тебе. – Она понятия не имела, как ей удастся это сделать, но все-таки поклялась. – Ты, главное, скорее поправляйся.

Раздался резкий стук в дверь.

– Всем посетителям покинуть помещение! – приказала надзирательница в зеленой униформе.

– И что ты собираешься делать сегодня вечером? – спросила Кили, подхватив сумку. – Будешь музыку слушать?

– Можно пойти в общую комнату, кино посмотреть. С другими психами.

– Не говори так, милый! – умоляюще попросила она.

– Да ладно, они не так уж плохи. Крикунов здесь не слишком много.

– Ну хорошо, родной. – Она ласково обняла его. – Я завтра вернусь.

– Как скажешь.

Как только Кили оказалась за порогом, бодрая улыбка сошла с ее лица. На сестринском посту она спросила, нет ли хоть какой-нибудь возможности повидать доктора Стоувера.

Дежурная медсестра подняла на нее равнодушный взгляд.

– Он уже ушел. На экстренный случай у нас есть дежурные врачи. Можете оставить ему сообщение на автоответчике. Доктор Стоувер или его секретарь с вами свяжется. Это неотложное дело?

Кили смотрела на медсестру, остро ощущая собственное бессилие перед этой бюрократической стеной. «Будь осторожней, – напомнила она себе. – Не делай резких движений. Неотложное ли это дело? Нет. Разве только для меня. Просто весь мой мир рушится у меня на глазах».