Текст книги "За все надо платить"

Автор книги: Патриция Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Страттон мгновенно ухватился за ее слова.

– Стало быть, вы полагаете, что именно Дилан оставил воротца открытыми? – быстро спросил он.

– Скорее всего, так. Разумеется, он слишком напуган, чтобы признаться. Он, наверное, боится, что я больше не буду его любить. Но я не собираюсь заставлять его страдать всю жизнь из-за проявленной неосторожности! Мы все совершаем поступки, о которых потом сожалеем. Его ошибка привела к трагедии. Я это знаю, он это знает, и теперь вы это знаете. Если вы хотите намекнуть, что подсознательно он… Я не знаю. У него сложное отношение к сестренке, это верно. Он был недоволен моим повторным браком, это тоже правда. Но это типично для любого ребенка! Это еще не значит, что он действовал умышленно! Ни за что не поверю. Он не преступник и не злодей. Он хороший мальчик…

Детектив Страттон задумчиво посмотрел на нее.

– Значит, вы уверены?

– Разумеется, я уверена! – воскликнула она. – Я знаю своего сына.

Детектив Страттон позвал свою команду и сказал, что пора сворачиваться. Потом он бесстрастно взглянул на Кили.

– В таком случае вам не о чем беспокоиться. Итак, в три тридцать. Возможно, вы захотите пригласить своего адвоката. Мы постараемся надолго вас не задержать.

8

Адвокатская контора «Уивер, Уивер и Бергман» была расположена в заново отстроенном здании времен Гражданской войны в деловом районе Сент-Винсентс-Харбора. Лукас выбрал это место с завидной прозорливостью. Большой городской особняк благородных пропорций словно бы излучал солидность, дух старины и хорошего вкуса. Из окон верхних этажей открывался прекрасный вид на Чесапикский залив, что само по себе – как было известно любому в городе Сент-Винсентс-Харбор – повышало стоимость недвижимости до небес. Достаточно было войти в двери и ступить на синий с золотом ковер, чтобы понять, гдесостоятельные люди находят себе консультантов по правовым вопросам.

Кили поставила машину у входа в здание и с опаской взглянула на краснокирпичный фасад. Она всеми силами оттягивала визит в контору, но жизнь заставила ее приехать. Предложение детектива Страттона явиться с Диланом к окружному прокурору и намек на то, что им понадобится адвокат, повергло ее в ужас. Ей срочно требовался совет Лукаса. В последнее время она почти не носила своей «парадной» одежды, но по такому случаю надела сшитый на заказ брючный костюм, помогавший ей чувствовать себя более уверенно во враждебном мире. Эбби она оставила у Ингрид, которая охотно согласилась посидеть с девочкой – ведь таким образом она могла помочь Дилану.

Поднявшись по ступеням крыльца, Кили не стала нажимать на кнопку звонка, а сразу взялась за массивную латунную ручку двери, хотя и чувствовала себя незваной гостьей. Ей редко приходилось здесь бывать: Марк без слов ясно дал ей понять, что он человек занятой и импровизированные визиты жены к нему на работу не приветствуются.

Войдя внутрь, Кили подошла к столу Сильвии Джеффриз, с давних пор служившей секретарем в конторе, и откашлялась. Сильвия оторвалась от компьютерного монитора, и ее глаза округлились.

– Миссис Уивер! – воскликнула она, протягивая руку. – Рада вас видеть.

Кили пожала руку пожилой женщины.

– Я тоже рада видеть вас, Сильвия.

– Как поживаете? Как ваши дети? – сочувственно спросила Сильвия.

– Справляемся помаленьку, – вздохнула Кили.

Сильвия понимающе кивнула: она сама была вдовой.

– Мне неловко вас беспокоить… – начала Кили.

– О, вы, очевидно, хотели бы зайти в кабинет мистера Уивера? – засуетилась Сильвия. – Я держу его на замке. Сейчас…

– По правде говоря, нет, – остановила ее Кили. – Мне нужно повидать Лукаса.

Сильвия озабоченно нахмурилась.

– Видите ли, у него сейчас посетитель…

– Я подожду. Это очень важно.

– Я дам ему знать, что вы здесь. – Сильвия взялась за телефон.

– Спасибо.

Кили села в одно из кресел в стиле королевы Анны с золотисто-синей обивкой и принялась просматривать заголовки в журналах, лежащих на столике. Но ни один из них не смог отвлечь ее от тревожных мыслей. Она откинулась на спинку кресла, стараясь дышать поглубже, чтобы хоть немного успокоиться.

– Миссис Уивер, – негромко окликнула ее Сильвия. – Ваш свекор просил передать, что сейчас он вас примет.

– Спасибо, – повторила Кили.

Тут распахнулись двери кабинета, и Лукас вышел в приемную, а за ним следом – молодой человек удивительно красивой и экзотической внешности. Черты его лица выдавали африканское происхождение, надо лбом вздымались крутые бронзовые завитки, и на этом лице с кофейной кожей выделялись глаза цвета морской волны. Он был в черной кожаной куртке и в высоких рабочих башмаках, хлопающих незастегнутыми пряжками.

– Мне очень жаль, мистер Грэм, – сказал Лукас, – но я ничем не могу вам помочь. Не знаю, что еще вам сказать.

– Ясное дело! – язвительно произнес незнакомец, говоривший с британским акцентом. – Ничего удивительного. Я же черный, и все такое…

– Вы глубоко ошибаетесь, мистер Грэм, – сухо ответил Лукас.

Молодой человек недоверчиво покачал головой и вышел из приемной, громко хлопнув дверью.

– Извини, Кили, – сказал Лукас, подходя к ней. – Проходи ко мне в кабинет. Сильвия, прошу ни с кем меня не соединять.

Кили последовала за ним, отметив про себя, как он тяжело ступает, опираясь на палку черного дерева с серебряным набалдашником, и опустилась в одно из удобных кожаных кресел возле письменного стола. На одном углу его возвышалась скульптурная группа работы Фредерика Ремингтона «Ковбой, объезжающий мустанга».

– Какая удивительная внешность у этого молодого человека, – заметила Кили.

– Да, – тяжело вздохнул Лукас, усаживаясь за стол.

Кили хотелось спросить, что у него за неприятности, но она воздержалась, прекрасно понимая, что любая информация о клиентах является конфиденциальной. Лукас ничего не сказал бы ей, даже если бы хотел. Он сидел, озабоченно хмурясь и уставившись в пространство. Кили стало не по себе.

– Лукас, – окликнула она, – с вами все в порядке?

Лукас не ответил.

– Лукас!

Он покачал головой, словно стряхивая какое-то беспокойство, вызванное визитом молодого человека.

– Могу тебе признаться: мне не нравится, когда меня считают расистом. Видит бог, я не идеален, все мы не без греха, но…

– Если бы он вас знал, он бы так не говорил, – уверенно заявила Кили, наклонившись к нему.

Лукас кивнул и снова надолго замолчал, задумчиво постукивая ручкой по краю стола.

– Это был клиент? – спросила Кили, не зная, что еще сказать, чтобы нарушить молчание.

Лукас повернул голову и удивленно взглянул на нее.

– Кто? – спросил он.

Кили откинулась в кресле, немного растерянная этим внезапным провалом памяти.

– Ваш посетитель, – напомнила она. – Молодой англичанин, который только что ушел.

– О нет, это был просто… – Лукас нахмурился, и Кили заметила боль, промелькнувшую в его глазах. – Ладно, хватит о моих проблемах. Чему я обязан удовольствием?..

Кили тяжело вздохнула – весь груз забот вновь опустился на ее плечи.

– Лукас, мне нужна ваша помощь.

– Что-нибудь насчет дома?

– Нет. Это дело связано с полицией. Помните, я вам говорила, как заходил детектив Страттон…

– Да.

– Так вот, сегодня он вернулся с целой бригадой экспертов, они измеряли и фотографировали задний двор. Они требуют, чтобы сегодня после школы я привела Дилана на допрос к окружному прокурору.

– На допрос? По какому поводу?

– Им не дает покоя несчастный случай с Марком. Лукас, я не понимаю, что происходит! – Ее голос дрогнул. – Детектив предложил мне привести на встречу адвоката, и я боюсь…

– Стандартная процедура при допросе несовершеннолетнего, – заверил ее Лукас. – Пусть это тебя не тревожит. – Он помолчал минутку, потом отрывисто спросил: – В котором часу?

Кили бросила взгляд на часы.

– Я заеду за Диланом через пятнадцать минут.

– Прекрасно. – Он нажал кнопку интеркома, попросил Сильвию отменить все его встречи на вторую половину дня и, обогнув стол, подошел к Кили. – Не волнуйся, я с этим разберусь. Мне надо сделать несколько звонков, давай встретимся в здании суда через полчаса. Договорились?

– Договорились. Спасибо, Лукас.

– Не тревожься, Кили. Все будет в порядке.

Кили направилась к двери, но обернулась и успела заметить, как он нахмурился. В тот же миг свинцовая тяжесть вновь сжала ее сердце. «Он ни в чем не уверен, – подумала она. – О боже, что им от нас нужно?!»

Проходя по коридору мимо двери кабинета Марка, Кили на ходу покачала головой. «Только не сегодня», – сказала она себе. У нее просто не было на это душевных сил.

Подростки высыпали из дверей школы, и Кили прищурилась, отыскивая взглядом своего сына. Впрочем, заметить его было нетрудно: бритая голова, кожаная куртка с чужого плеча, болтающаяся на щуплом теле. Золотое колечко в ухе поблескивало на послеполуденном солнце. Он спускался по ступеням один, без компании. Кили вышла из машины и направилась за ним – ей не хотелось смущать сына, громко окликая по имени. Он был в таком возрасте, когда любое внимание вызывает досаду и стыд. Когда Кили поравнялась с ним, он демонстративно ускорил шаг, даже не поинтересовавшись, кто это его догоняет.

– Дилан, погоди! – окликнула она его.

Дилан повернулся и удивленно взглянул на нее. Заметив ее парадный костюм, он сразу насторожился.

– В чем дело? Где Эбби?

– Эбби у твоей бабушки, – ответила Кили. – Дилан, я должна… Мы должны… У нас сегодня встреча с детективом Страттоном.

Дилан застыл на месте.

– Почему? Когда?

– Прямо сейчас, – сказала она извиняющимся тоном. – Они… они хотят поговорить с нами.

– Ты хочешь сказать, со мной. Они хотят поговорить со мной.

– Там будет Лукас, поэтому нам не о чем беспокоиться. Абсолютно не о чем.

– Как скажешь, мама. Тебе виднее.

– Милый, я не знаю, что все это значит, но мы просто должны пойти туда и ответить на их вопросы. Покончить с этим раз и навсегда.

Дилан съежился, в его глазах появилось затравленное выражение.

– С этим никогда не будет покончено, – буркнул он.

– Что за глупости?! – возмутилась Кили. – Ничего страшного не случилось! – Она попыталась обнять его за плечи, но он стряхнул ее руку. «Вскоре, – подумала Кили, – мне придется подниматься на цыпочки, чтобы его обнять…»

Погруженный в свои мысли сын брел рядом с ней к машине. Кили обошла «Бронко» и села за руль, Дилан забрался на переднее сиденье рядом с ней. Ей не хотелось, чтобы он видел, что она тоже встревожена. Ему это ни к чему. «К тому же, – подумала она, решив во что бы то ни стало увидеть в происходящем положительную сторону, – Дилану будет полезно рассказать всю правду о случившемся, снять камень со своей души».

Остановив машину напротив здания суда, она увидела Лукаса, вылезающего из своего «Линкольна», чуть дальше вниз по улице. Кили окликнула его. Они подождали, пока он, хромая и опираясь на палку, подошел к ним. Лукас сердечно поздоровался с Диланом. Мальчик вяло пожал протянутую руку.

– Ну, что? Идемте туда и давайте поскорее покончим со всем этим, – повторил Лукас слова Кили.

Они последовали за ним в величественное старинное здание суда. Лукас пересек мраморный вестибюль, подошел к дежурной секретарше и спросил, где найти детектива Страттона. Через несколько минут со звоном растворились кремовые двойные двери, охраняемые полицейским. Фил Страттон вышел, огляделся и заметил их.

– Советник, – он протянул руку Лукасу. – Я так и думал, что мы вас тут увидим. Добро пожаловать. Миссис Уивер, Дилан, прошу вас, следуйте за мной.

Кили чувствовала, как учащенно бьется ее сердце, но сказала себе, что волноваться не о чем. Лукас и детектив Страттон шли впереди, о чем-то негромко переговариваясь. Они вошли в комнату для совещаний, где стоял длинный стол, окруженный мягкими стульями. Страттон предложил им сесть и на минуту вышел.

– Лукас, – прошептала Кили, – что происходит? О чем вы с ним говорили?

Лукас положил портфель на сверкающую поверхность лакированного стола и затем откинулся на спинку стула.

– Я просто спросил его, удостоит ли нас своим присутствием окружной прокурор. Он подтвердил, что данное расследование проводится по ее приказу.

– Окружной прокурор? – нахмурилась Кили.

– Морин Чейз, – невозмутимо ответил Лукас. – Ты удивлена?

– Разумеется, – ответила Кили. – Не понимаю, почему я раньше не подумала…

– С какой стати тебе об этом думать? – возмущенно возразил Лукас. – С ее стороны это в высшей степени непрофессионально.

Дверь открылась, и Кили напряглась, ожидая появления рыжеволосой Морин Чейз, но увидела всего лишь детектива Страттона в сопровождении еще одного мужчины в штатском. Они вошли и заняли места по другую сторону стола.

– Это лейтенант Нолте, – сказал Страттон. – Миссис Уивер, Дилан. С Лукасом Уивером вы, я полагаю, знакомы. Он много раз выступал общественным защитником на добровольных началах.

Мужчины пожали друг другу руки. Кили заметила, что у нее дрожат руки, и стиснула их на коленях.

– Итак, – начал Фил Страттон, – мы собрались здесь сегодня, чтобы поговорить о смерти Марка Уивера. Полагаю, мы пришли к единому мнению насчет причины смерти. Он утонул. Тут все просто и ясно, никаких сомнений. Но у нас есть вопросы относительно причин, приведших к инциденту.

– Прошу прощения, – прервал его Лукас. – Если вы собираетесь задавать вопросы этому несовершеннолетнему мальчику, существует специальная процедура…

– Мы все предусмотрели, советник, – невозмутимо ответил детектив. – Дилан Уивер, мой долг – предупредить вас, что у вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вам понятно?

Дилан посмотрел на мать округлившимися глазами.

– О мой бог! – ахнула Кили.

Лукас сжал ее руку:

– Это формальность. Им приходится это делать.

Страттон между тем дочитал права, а затем протянул Кили какую-то бумагу.

– Не могли бы вы подписать это, миссис Уивер?

Кили в тревоге взглянула на Лукаса, но он кивнул.

– Ничего страшного, дорогая. Это всего лишь заявление о том, что ты даешь им разрешение на допрос Дилана. И что права ему зачитаны. Все в порядке.

Он указал на пунктирную линию на бланке, и Кили поставила подпись.

– Как видите, детектив, мы готовы к сотрудничеству, но давайте не будем терять время. У вас нет никаких оснований утверждать, что обстоятельства смерти вызывают сомнения, – решительно заявил Лукас.

– В том, что касается обстоятельств, приведших к смерти, доказательств у нас пока нет, это верно. Но даже если смерть стала следствием несчастного случая, мы должны рассмотреть версию преступной халатности, создающей угрозу жизни. Впрочем, есть и еще одна версия: убийство с неявным мотивом.

– С неявным мотивом? – переспросила Кили. – Что это значит?..

– Почти недоказуемое дело. Но не безнадежное. Спросите вашего адвоката. Помните дело Фредерика Йетса?

Кили повернулась к Лукасу.

– Кто такой Фредерик Йетс?

– Все это чушь, – отрезал Лукас. – Малышка случайно добралась до бассейна и упала в него. Она была промокшей насквозь, когда ее нашли. Марк не умел плавать. «Преступная халатность» в данном случае заключается лишь в том, что человек, не умевший плавать, купил дом с плавательным бассейном.

Кили вспыхнула и опустила глаза. Он говорил правду, его слова невозможно было оспорить. Но ей больно было слышать, как Лукас напрямую говорит об этом вслух. Она тоже чувствовала свою вину в том, что произошло, и ощущение этой вины явственно повисло в воздухе.

– Буду с вами откровенен, детектив, – продолжал Лукас. – Жена предупреждала Марка Уивера об опасности. Она тоже считала, что это неудачная мысль, но Марк ее не послушал. Его невозможно было переубедить. Ему вообще было присуще ложное чувство собственной неуязвимости. Он всегда опрометчиво полагал, что ему не придется расплачиваться за собственное безрассудство.

Кили с упреком посмотрела на Лукаса – его жестокие слова задели ее за живое. Не меняя выражения лица, он заговорщически подмигнул ей. И вдруг она все поняла. Лукас старался переложить вину на Марка, который не мог встать и возразить. Но Кили в глубине души знала: Марк одобрил бы такую тактику.

– Итак, что тут еще обсуждать? – с вызовом спросил Лукас.

Страттон откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Казалось, его мускулистому телу тесно в легком, спортивного покроя пиджаке и рубашке с галстуком. Его взгляд остался невозмутимым, но в голосе прозвучал упрек:

– Я всего лишь пытаюсь объективно расследовать обстоятельства смерти вашего сына, Лукас.

– Я хорошо знал своего сына, детектив. Он не поблагодарил бы вас за то, что ради такой объективности вы готовы принести в жертву его семью. Он сам поставил себя в опасное для жизни положение. Он сам привел себя к гибели, – отрезал Лукас.

– Это звучит довольно бессердечно. – Фил Страттон пожал плечами. – А мне известно, что вы не бессердечный человек, Лукас. Что вы пытаетесь скрыть, поливая грязью собственного сына?

Лукас бросил на него уничтожающий взгляд.

– Не играйте со мной в эти игры, детектив. Я не для того сюда пришел.

Страттон повернулся к Дилану. Тот отвел глаза.

– Как относился твой отец к этой прическе, Дилан? И к серьге?

– Вы имеете в виду моего отчима?

– Да, я имею в виду потерпевшего. Марка Уивера.

– Потерпевшего?! – возмутилась Кили.

– Жертву утопления, – пояснил Страттон. – Так ему нравилась твоя прическа?

– Нет, не нравилась, – буркнул Дилан.

– Вы это обсуждали? Спорили?

– Иногда. – Дилан пожал плечами. – Изредка.

– Мужчина спорит со своим пасынком-подростком о стрижке! – саркастически перебил их Лукас. – Если бы это было мотивом для убийства, все подростки на свете давно уже остались бы сиротами.

– А как насчет этой куртки? – продолжал Страттон, игнорируя его слова. – Нельзя сказать, что это твой размер.

– При чем тут его куртка? – воскликнула Кили.

– Ты ее носил, чтобы ему досадить?

– Мне просто нравится эта куртка, – нахмурился Дилан.

– Но ведь она его раздражала, не так ли? Он ведь знал, откуда она у тебя?

Кили в изумлении уставилась на детектива.

– Откуда вы…

– Она ему не нравилась, – сказал Дилан.

– А откуда она у тебя? – спросил детектив.

– Это куртка моего отца, – с вызовом ответил Дилан. – Моего родного отца.

Фил Страттон подался вперед всем телом и пристально взглянул ему в глаза.

– Давай поговорим о твоем родном отце.

– А что? – настороженно спросил Дилан.

– Вы с ним хорошо ладили?

– Конечно. Я любил его.

– Но ведь он… часто сердился, не так ли?

– У него голова болела, – словно оправдываясь, ответил Дилан.

Фил Страттон кивнул, плотно сжав губы.

– Как умер твой родной отец?

Дилан вдруг задрожал всем телом. Кили в ярости уставилась на детектива, но он не обратил на нее внимания.

– Лукас! – прошептала она.

– Детектив Страттон, – раздраженно начал Лукас, – какое отношение это имеет к чему бы то ни было?..

– Как он умер, Дилан?

– Он застрелился, – пробормотал Дилан.

Страттон кивнул, взял листок бумаги, лежавший перед ним на столе, и сделал вид, что изучает его, а потом снова взглянул на мальчика.

– Ты был дома, когда это случилось?

Дилан покачал головой и опустил глаза.

– Нет.

– Но ты его нашел?

Дилан кивнул.

Кили показалось, что все ее внутренности стянулись в тугой узел. Да как они смеют заставлять Дилана заново переживать смерть Ричарда?! Ей хотелось перегнуться через стол и ударить детектива Страттона.

Словно прочитав ее мысли, заговорил Лукас:

– Это в самом деле необходимо – напоминать мальчику о страшных обстоятельствах гибели его отца?

Детектив Страттон остался невозмутим.

– Я хочу кое-что прояснить, советник.

– Ну что ж, проясняйте и давайте покончим с этим! – рявкнул Лукас.

– Твой отец разрешал тебе играть с пистолетом, Дилан?

Дилан взглянул на него с изумлением.

– Нет. Конечно, нет.

– А ты знал, что у него есть пистолет?

Дилан заколебался.

– Нет.

– Ты в этом уверен? – настаивал Страттон. – Ты никогда раньше не видел этого пистолета?

– Я же сказал: нет, – упрямо повторил Дилан.

– А в тот день, когда ты… «обнаружил» отца… где ты взял пистолет?

– Я не брал! – воскликнул Дилан. – Я просто увидел, как отец… там лежит, и спрятался в шкафу.

– Странно, – заметил Фил Страттон.

– Что тут странного? – возмущенно воскликнула Кили, прежде чем Лукас успел ее остановить. – Ему было девять лет. Он был напуган.

Продолжая игнорировать ее, детектив не сводил глаз с Дилана.

– Я говорю, это странно, Дилан, потому что весь пистолет был в отпечатках твоих пальцев. Откуда же они там взялись, если ты не брал пистолет?

9

Кили показалось, что комната накренилась. Она слышала, как Лукас кричит на Фила Страттона, но все ее внимание было сосредоточено на Дилане. Его лицо стало пепельно-серым, он не смел поднять глаз. Наконец она медленно повернулась к детективу и отчеканила:

– Это неправда.

Фил Страттон твердо встретил ее взгляд.

– Вы собираетесь утверждать, что не знали об этом?

– Я утверждаю, что это неправда, – сказала она.

– О, это безусловный факт, миссис Уивер, – заявил Страттон. – И нет нужды притворяться, что вы об этом не знали.

– Вы все это придумали! – настаивала Кили.

– Боюсь, что нет. Это занесено в протокол.

– В какой протокол? Где?

– В полицейском департаменте Анн-Арбора.

– Не может быть! Кто-нибудь сказал бы мне…

– Мне известно, что ваш второй муж, Марк Уивер, обо всем знал.

– Он не знал. Он не стал бы…

– Перестаньте! – воскликнул Дилан. – Ладно, все верно.

Все присутствующие повернулись к нему.

– Все верно, – повторил Дилан. – Я… Кажется, я его поднял.

– Кажется? – спросил Лукас.

– Я его поднял.

– О господи, Дилан! – вскричала Кили. Ей вспомнился тот страшный день, Ричард, распростертый в луже крови, и Дилан, прячущийся в стенном шкафу. И вот теперь она вновь представила себе девятилетнего Дилана, завороженного видом пистолета. Вот он подходит, подбирает заряженный пистолет, заглядывает в ствол… – Ты же мог из этого пистолета убить себя!

– Расскажи нам об этом, Дилан, – сказал Фил Страттон.

– Одну минуточку! – вмешался разъяренный Лукас.

Он наклонился, схватил Дилана за плечо и начал что-то энергично нашептывать ему на ухо. Мальчик слушал, тихонько кивая. Потом Дилан отрицательно покачал головой.

– Ладно, – вздохнул Лукас. – Продолжай.

Дилан ссутулился, положил локти на стол и стиснул руки так, что костяшки пальцев побелели.

– Когда я вошел в комнату и увидел папу на полу, я не знал… А этот… пистолет лежал на полу рядом с ним. Я… я никогда не видел настоящего пистолета. Я присел, хотел его разглядеть, а потом поднял. От него так странно пахло… Меня затошнило. И тут я понял… ну, вы знаете. И я положил его обратно на пол.

– Нормальная реакция для девятилетнего ребенка, – вставил Лукас.

Страттон кивнул.

– Совершенно нормальная. Именно так и решила полиция Анн-Арбора. Ребенок был найден в той же комнате, где лежало тело отца. Они подумали, что именно так все и было.

– Так зачем вы сейчас все это ворошите? – воскликнула Кили. – Неужели мы мало страдали? Неужели надо снова нас этим мучить?!

– Думаю, сейчас полиция Анн-Арбора взглянула бы на это дело по-другому. После того, как ваш второй муж умер при подозрительных обстоятельствах, – заметил детектив.

– Ничего подозрительного тут нет! – возмутилась Кили. – Он утонул, он не умел плавать. Что тут подозрительного?

– Ну, для начала, миссис Уивер, вывызываете у меня некоторые подозрения.

Кили ошеломленно отшатнулась.

– Давайте посмотрим. В один прекрасный день вы вернулись домой и нашли вашего первого мужа мертвым. А ваш сын Дилан держал в руках оружие, из которого был застрелен его отец.

– Ничего он не держал!

– «Трагическая случайность», – сказали вы себе в тот раз. И выдумали какую-то историю, чтобы защитить своего сына. Чего еще ждать от матери? Сначала вы сказали полиции, что это, наверное, самоубийство. Головные боли и все такое. Потом в дело вмешался Марк Уивер, и вам захотелось получить страховку. Тогда вы заговорили о взломах в вашем районе и о том, что ваш муж будто бы купил пистолет, чтобы защитить семью. Возникла новая версия: произошел несчастный случай. В конце концов, и это звучало вполне правдоподобно. Но когда и второй ваш муж погиб в результате «несчастного случая», неужели вам в голову не пришло, что ваш сын сыграл во всем этом далеко не случайную роль?

– Все, довольно! – объявил Лукас. – Вы выдвигаете бредовые, ни на чем не основанные обвинения. Эта семья пережила страшную трагедию, а вы спекулируете на ней. Все ваши теории – полная дичь. Кили, Дилан, идемте. Мы уходим.

Страттон холодно взглянул на Дилана.

– Ты же хотел, чтобы он умер. Ведь так, Дилан?

– Дилан! – резко окликнул мальчика Лукас. – Идем. Не отвечай ему. Не говори больше ни слова. Фил, видит бог, мы были готовы к сотрудничеству. Но не думайте, будто я не знаю, откуда ветер дует. Я вам удивляюсь, Фил. Я-то думал, вы сам себе хозяин. – Лукас подхватил свой портфель со стола и угрожающе наставил палец на детектива. – Она вас использует, Фил. «Отвергнутая женщина страшней всех фурий ада» [4]4
  Цитата из пьесы английского драматурга Уильяма Конгрива (1670–1729) «Невеста в черном».


[Закрыть]– слыхали вы такую поговорку? У нее свой крестовый поход, а вы для нее всего лишь орудие. Все это домыслы, натяжки, подтасовки и мелкая бабская месть. В суд вы с этим не пойдете.

Лицо детектива побагровело, но его голос остался спокойным.

– Увидим, – сказал он. – То же самое говорили о Фредерике Йетсе.

– Нет, – покачал головой Лукас, – ничего мы не увидим. Это самая обычная травля. Морин Чейз приказала вам преследовать этих людей, потому что она озлобленная и мстительная женщина. Она, конечно, здешний прокурор, но если вы будете продолжать в том же духе, уверяю вас, я обращусь через ее голову в более высокие инстанции. Все, уходим! – властно скомандовал он.

Фил Страттон даже не поднялся из-за стола, когда они выходили. Лейтенант Нолте открыл перед ними дверь. Оказавшись на улице, Кили жадно глотнула ртом воздух, словно долго пробыла под водой. Дилан дрожал в своей куртке, хотя день был теплый.

– Дорогой мой, мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти! – Кили не знала, как утешить сына. – Этот человек наговорил бог знает чего. Я не хочу, чтоб ты даже думал об этом.

– Я пойду сяду в машину, – угрюмо пробормотал Дилан.

Даже не оглянувшись на нее, он прошел к «Бронко», забрался на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Кили осталась дожидаться Лукаса, который задержался в вестибюле, пожимая руки знакомым. Он вышел нахмуренный, озабоченный и подошел к Кили.

– Лукас, зачем она это делает? – воскликнула Кили. – Даже если она ревновала, даже если злилась на меня за то, что я вышла за Марка… Вымещать свою злость на Дилане… на ребенке…

Лукас покачал головой.

– Это жестоко, – согласился он. – Но не принимай близко к сердцу, не позволяй им давить тебе на психику. Все это скоро уляжется. У них ничего нет. Даже если Дилан действительно желал зла Марку, оставить ограду незапертой – это не преступление.

Кили кивнула, но ей тут же вспомнились зияющие, оставленные нараспашку воротца бассейна, виноватое выражение на лице Дилана, ее собственный гнев…

– Вот что он имел в виду, когда говорил про преступную халатность, – сказала она.

– Это самое обыкновенное запугивание. – Лукас даже задохнулся от возмущения. – Преступная халатность – должностное преступление. Морин Чейз прекрасно понимает, что такое обвинение неприменимо к ребенку, оставившему воротца открытыми. Это нелепость.

– Но это дело с пистолетом Ричарда! – упорствовала Кили. – Я была просто в шоке. Почему мне ничего не сказали? И откуда местная полиция об этом узнала?

Она заметила, как на лице Лукаса облачком промелькнуло беспокойство.

– Возможно, просто удачная догадка. А может, они сделали запрос. В любом случае, это ничего не значит. Дело обстоит именно так, как полиция установила тогда: девятилетний мальчик поднял пистолет, чтобы его рассмотреть. Это совершенно естественно. Страттон прав в одном: видимо, Марк об этом знал. Он имел доступ к записям. Возможно, он рассказал об этом Морин еще тогда. Понимаешь, они же были помолвлены, когда это случилось.

– Он сказал ей, но не мне, – с горечью заметила Кили.

– Не надо об этом думать. Должно быть, он просто хотел оградить тебя. Он же не мог предвидеть… – Лукас вздохнул. – Марк и мне ничего об этом не говорил.

У Кили щипало глаза, но она возмущенно вскинула подбородок. С того места, где они стояли, ей был виден Дилан. Он сидел на переднем пассажирском сиденье, слепо глядя вперед сквозь ветровое стекло.

– Я с ней поговорю, – заявила Кили. – Я не позволю ей так обращаться с моим сыном! Ему и без того тяжело…

– Не надо, Кили. Я – твой советник, и мой тебе совет: не делай этого. Просто сиди тихо, и все уляжется. У них ничего конкретного нет. Все так далеко зашло только потому, что она одержима жаждой мести, а Фил Страттон – всего лишь карьерист, жаждущий увидеть свое имя в газетах. Но, как бы они ни старались, им не сшить дела из воздуха. Не показывай им, что они тебя достали. Морин Чейз только этого и нужно. Не доставляй ей такого удовольствия. Просто сиди тихо.

Кили кивнула, продолжая изучать неподвижный профиль своего сына сквозь окно машины. Она все еще различала в нем черты невинного ребенка. Но посторонние люди, конечно, видят в Дилане лишь невоспитанного подростка, злобного скинхеда с серьгой в ухе…

Кили на мгновение закрыла глаза.

– Кто такой Фредерик Йетс, Лукас? Страттон дважды упомянул его имя.

Лукас досадливо поморщился, и Кили сразу же стало страшно.

– Это не имеет отношения к делу, – ответил Лукас.

– Расскажите мне, – настойчиво попросила Кили. – Я должна знать, с чем я имею дело.

– Фил обожает напоминать публике об этом деле, – вздохнул Лукас. – Фредерик Йетс был безработным сварщиком. Он жил со своей подружкой и ее трехлетней дочерью. Однажды, когда с девочкой сидел Фредерик, она выпала из окна их квартиры на пятом этаже и разбилась насмерть. Он уверял, что она влезла на подоконник и упала, когда он на минутку отвернулся. Морин Чейз была тогда помощником окружного прокурора. Ее босс хотел списать дело в архив как несчастный случай. Но она с самого начала не поверила Йетсу.

– Какое отношение это имеет к нам? – воскликнула Кили.

– Да ни малейшего, – заверил ее Лукас. – Просто Морин решила, что это было «убийство с неявным мотивом». Другими словами, ребенок умер в результате падения из окна, тут никаких сомнений не возникало. Вопрос был в том, каким образом девочка выпала из окна.

– И что же случилось? – спросила Кили.

– Насколько я припоминаю, – нахмурился Лукас, – Йетс отказался пройти допрос на детекторе лжи, свидетелей у них не было, доказательств никаких. Фил и Морин продолжали давить на Йетса, но он твердо держался своей версии. И вот однажды Страттон явился к нему с целой командой спецов, и они целый день провели в квартире за измерениями.

– Они делали то же самое с моим бассейном! – воскликнула Кили. – Ну, и что же было дальше?