Текст книги "За все надо платить"
Автор книги: Патриция Макдональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
– Сделаю уроки наверху, у себя в комнате, – объявил он.
Кили скрестила руки на груди и посмотрела на него, прищурившись.
– Не торопись, приятель. Мне надо с тобой поговорить.
– Ну, чего? – нахмурился Дилан, сразу же занимая оборонительную позицию.
– Мне только что звонила мать Джейка Эмблера.
Дилан бросил на нее быстрый взгляд и тут же, пожав плечами, уставился в окно.
– Ну и что?
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне. Ты прекрасно знаешь, зачем она звонила, не так ли?
Дилан переложил рюкзак в другую руку и воинственно выпятил подбородок, но ничего не сказал.
– Она хотела узнать, – продолжала Кили, – не украл ли часом ее сын твой велосипед. Ей трудно было поверить, что он купил такую замечательную машину всего за полсотни.
Дилан переступил с ноги на ногу и отвернулся. На его лице появилось наигранно скучающее выражение.
– Итак? – спросила Кили. – Ты действительно продал ему велосипед за пятьдесят долларов?
– Это же мой велик, – угрюмо пробормотал Дилан. – Что хочу, то и делаю.
Кили почувствовала, как кровь горячей волной приливает к щекам.
– Дилан, что с тобой происходит?
– Ничего, – буркнул он. – Из-за чего такой шум?
– Прекрати. Не надо делать вид, будто ничего не происходит. Ты прекрасно знаешь, что Марк специально купил тебе этот велосипед, потому что ты именно о таком мечтал.
– Не нужен мне этот дурацкий велик! – бросил в ответ Дилан.
Кили подошла к нему вплотную и ткнула в него указательным пальцем.
– Перестань, Дилан. Ты ведешь себя как малолетний хулиган, и я этого не потерплю. Я не позволю тебе причинять боль Марку. Он не заслужил такого отношения. Он всегда был так добр к тебе…
Дилан мрачно уставился прямо перед собой, стараясь не мигать, хотя ее палец качался прямо у него перед носом.
– Сию же минуту отправляйся наверх и принеси эти пятьдесят долларов, – приказала Кили. – Мы вместе поедем к Джейку Эмблеру и вернем твой велосипед.
– Это мои деньги! – запротестовал Дилан.
Голубые глаза Кили сверкнули гневом. Она уже хотела бросить что-то резкое, но заметила, как дерзкий вызов во взгляде сына сменяется нерешительностью.
– Если ты хоть чуточку дорожишь моим мнением, ты сейчас же поднимешься наверх и принесешь деньги, – сказала она. – И советую тебе помалкивать. Я не хочу, чтобы Марк об этом узнал.
Дилан скривил губы и с громким стуком швырнул рюкзак на стол.
– Деньги здесь. – Он порылся в одном из накладных карманов рюкзака и вытащил оттуда горсть смятых купюр. – Вот.
– Мне они не нужны. – Кили сдернула ключи от машины с крючка у двери. – Ты же сам заключил эту сделку. Вот теперь ты и объясни матери Джейка, почему вынужден забрать велосипед назад. Погоди, я только предупрежу Марка, что мы уезжаем. – Пройдя в гостиную, Кили окликнула мужа: – Милый, мне надо на время отлучиться.
Она вернулась в кухню, где ее ждал Дилан. Он уже успел напялить свою любимую одежку – черную кожаную летчицкую куртку, когда-то принадлежавшую Ричарду. Подкладка посеклась и продырявилась на карманах, хотя Кили без конца ее штопала, но Дилан ни за что не соглашался расстаться с этой курткой.
– Сегодня теплый вечер, – заметила Кили.
– Все равно надену, – сквозь зубы проворчал Дилан.
Кили вздохнула и покачала головой.
– Надеюсь, Марк не успел заметить, что велосипед пропал.
Тут в кухню вошел Марк, держа на руках Эбби.
– Что происходит? – спросил он.
Кили бросила на него взгляд и отвернулась. Ей страшно было даже подумать, как больно ему будет, если он узнает правду. Она крепко сжала губы и позвенела ключами.
– Дилан кое-что забыл в доме своего друга. Я хотела бы его отвезти.
– Ладно, – кивнул он.
– Ты можешь посидеть с Эбби? У тебя, наверное, есть работа…
– Ничего срочного. Ты же говорила, что хочешь съездить в торговый центр. Почему бы не заняться покупками, раз уж ты все равно куда-то едешь? Да и вообще, тебе полезно проветриться. О нас не беспокойся.
Кили действительно нужно было съездить за покупками. Приближалась годовщина их свадьбы, а у нее еще не было для него подарка – трудно делать покупки, таща на буксире Эбби.
– Пожалуй, съезжу, если ты не против.
– Против? – изумленно переспросил он и потерся носом о щечку Эбби. – Остаться здесь с моей девочкой – разве я могу быть против? Говорю тебе, можешь не торопиться. Мы с ней отлично проведем время вдвоем.
Кили благодарно улыбнулась ему и пошла к машине. Она села за руль, а Дилан забрался на пассажирское сиденье, изо всех сил хлопнув дверцей.
– Пристегнись, – велела ему Кили.
Неожиданно для нее он послушался.
Выглянув из окна, Кили увидела Марка. Все еще держа на руках Эбби, он вышел из дома и остановился на крыльце. Марк что-то прошептал на ушко Эбби, поднял ее маленькую ручку и помахал ею. Сообразив, что от нее требуется, Эбби весело замахала, а другой рукой уцепилась за волосы отца. Ему пришлось запрокинуть голову, и у обоих на лицах появились совершенно одинаковые блаженные улыбки.
Кили помахала в ответ, хотя ее собственная улыбка была скорее грустной. «Насколько же легче иметь дело с младенцем, – подумала она. – Малыш может выжать из тебя все силы, но он еще не знает, как причинить тебе боль».
2
Несколько минут они ехали в молчании. Наконец Кили спросила:
– Этот Джейк твой друг?
– Нет, – буркнул Дилан.
– Почему же ты обратился именно к нему?
Дилан нахмурился.
– Ему нужен был велик. Мне нужны были деньги. Не понимаю, что тут такого плохого. Я думал, это мой велик. Почему я не могу делать с ним что хочу?
Кили был противен этот ворчливый, недовольный тон, ставший для него привычным в последнее время. Она с тоской вспоминала те уже далекие дни, когда сын смотрел на нее снизу вверх – в прямом и в переносном смысле.
– Потому что ты сделал это назло. И не притворяйся, будто ты этого не понимаешь.
Дилан не стал спорить.
– А почему я должен нести деньги к нему домой, как первоклашка?
– Потому что все мы должны отвечать за свои поступки, дружок. Если ты будешь вести себя как шестилетний, я и обращаться с тобой буду как с шестилетним. Может, в следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем сделать очередную глупость.
Дилан демонстративно уставился в окно.
– Знаешь, что меня по-настоящему тревожит, Дилан? Ты так жаждешь причинить боль Марку, что готов пожертвовать даже тем, что тебе очень нравится, лишь бы ему насолить. Я же видела твое лицо, когда он подарил тебе велосипед. Ты просиял. Это было именно то, о чем ты мечтал.
– Это был подкуп, – пробормотал он.
Кили крепко сжала губы, твердо решив не поддаваться на провокацию.
– Марк вовсе не стремился подкупать тебя, Дилан. Ему не требуется твое одобрение. Он купил этот велосипед, потому что хотел сделать тебе приятное. Потому что он тебя любит.
– Говори за себя! Это тебя он любит! Тебя и свою дочку!
У Дилана вдруг задрожали губы, совсем как в детстве, и Кили стало его очень жалко.
– Нет, и тебя тоже. Родной мой, я знаю, как трудно приспосабливаться к переменам, особенно в твоем возрасте. Но есть такие вещи, с которыми просто приходится мириться. Наша семья изменилась. Теперь у тебя есть сестра и есть отчим. Они оба могут подарить тебе много радости и счастья, если только ты дашь им такую возможность. Все зависит от тебя.
– Тебе легко говорить, ты-то быстро приспособилась! – презрительно бросил Дилан. – Недели не прошло, как папа умер, а ты уже бегала на свидания к Марку.
Кили тяжело вздохнула. Уже не в первый раз ей приходилось выслушивать от него это оскорбительное обвинение.
– Я не бегала к нему на свидания, и ты это прекрасно знаешь. Он предложил мне свою помощь, вот и все. В то время мне очень нужна была помощь, Дилан. Я вовсе не искала замены твоему отцу. Это ты тоже знаешь.
– Мне надоело об этом говорить. Все, мы приехали. Вон тот дом.
Кили удивленно взглянула на сына.
– Откуда ты знаешь, что это его дом? Ты же говорил, что вы с ним не дружите.
– Я знаю, где он живет, ну и что? Это еще не значит, что мы друзья.
Кили подвела машину к крыльцу невысокого дома в стиле ранчо. Над дверью примыкающего к дому гаража было прикреплено кольцо баскетбольной корзины. Остановив машину, Кили повернулась и посмотрела на сына.
– Послушай, я надеюсь, что ты будешь вести себя как порядочный человек. Ты поступил некрасиво. Теперь ты должен это исправить. Тебе все ясно?
– Как скажешь.
– Дилан!
– Ладно, ладно, все ясно.
– Тогда идем.
Они подошли к входной двери, и Кили нажала кнопку звонка. Дверь открыла женщина с короткими вьющимися каштановыми волосами. Ее лицо казалось напряженным и осунувшимся.
– Миссис Эмблер? – спросила Кили.
– Сьюзен, – ответила та, распахивая дверь. – Заходите.
– Я Кили, а это Дилан.
– Входите, присаживайтесь. Джейк! – позвала она.
Невысокий светловолосый мальчик со стрижкой «ежиком» вошел в гостиную и остановился у порога, смущенно глядя на них.
– Привет, – сказал Дилан.
– Привет, – откликнулся Джейк.
– Дилан! – подтолкнула сына Кили.
Дилан упорно разглядывал носки кроссовок.
– Придется мне забрать мой велик, потому что мне не разрешают его продавать. Я принес тебе деньги обратно.
– И?.. – напомнила Кили.
– Извини, – промямлил Дилан.
Джейк неохотно взял деньги, подчиняясь властному взгляду матери.
– Твой велик в гараже, – вздохнул он. – Мама все равно не разрешит мне его оставить.
Казалось, Джейк уже смирился с потерей велосипеда.
«Все мы понимаем, что таких удачных сделок не бывает», – подумала Кили.
– Да ладно. Я понимаю, – кивнул Дилан.
Кили и Сьюзен обменялись многозначительными взглядами.
– Джейк, пойди и покажи Дилану, где стоит велосипед.
Мальчики покорно двинулись к двери.
– Хочешь, покидаем мячик в кольцо? – предложил на ходу Джейк.
Не успел Дилан ответить, как вмешалась Кили.
– Только не сегодня, Джейк, – мягко возразила она. – Дилан еще не сделал уроки. Почему бы вам не поиграть как-нибудь в другой раз? – Ей хотелось дать им понять, что она не против их общения, но Дилан не должен был забывать о цели их прихода. – Дилан, поезжай прямо домой, а мне еще нужно заехать в магазин.
– Ты тоже еще не сделал уроки, Джейк, – напомнила Сьюзен.
Как только мальчики скрылись за дверью, Кили повернулась к Сьюзен.
– Спасибо, что позвонили мне, – сказала она. – Мне очень жаль, что вышла такая некрасивая история.
Сьюзен отмахнулась.
– Поверьте, я рада до беспамятства, что он не украл этот велосипед. В последнее время я просто не знаю, что у него на уме.
Кили увидела в беспокойном взгляде собеседницы отражение своих собственных тревог.
– Я вас прекрасно понимаю, – сказала она. – Дилан тоже порой ведет себя возмутительно.
Сьюзен еще больше помрачнела.
– Джейк начал дерзить, слишком поздно возвращается из школы… Дело в том, что его отец и я… мы разводимся. Так что когда я увидела этот велосипед, то просто предположила самое худшее. – Сьюзен как будто пыталась объяснить собственные чувства себе самой.
– О, поверьте мне, я все понимаю. – Кили помедлила, но потом все-таки добавила: – Этот велосипед Дилану подарил его отчим.
Встревоженный взгляд Сьюзен несколько смягчился.
– Да, – кивнула она. – Я вижу, вы действительно меня понимаете.
– Не сомневайтесь, – подтвердила Кили, – я понимаю. Что ж, не буду вас задерживать.
Сьюзен проводила ее до машины.
– Мне очень жаль, что так вышло, – повторила Кили на прощание.
– Да ладно, переживем, – горько усмехнулась Сьюзен. – Да, вот что я вам еще скажу: пусть Дилан приходит к нам, когда захочет. Он хороший мальчик.
– Спасибо, – от души поблагодарила ее Кили. – Ему не помешало бы обзавестись хотя бы одним другом.
Хотя Марк уверял, что ей не стоит торопиться, она чувствовала, что надо бы поскорее вернуться домой: искупать Эбби, проследить, чтобы Дилан сделал уроки. Но ей так редко удавалось вырваться из дому без Эбби… Магазины были открыты допоздна, и она знала, что у Марка уже наверняка заготовлен хороший подарок для нее на годовщину свадьбы. В этом смысле он всегда был чрезвычайно предусмотрителен и заботлив. Напомнив себе, что Марк сам предложил ей проветриться, Кили развернула машину на подъездной дорожке Сьюзен Эмблер и направилась к торговому центру.
Через час, проведенный в безуспешных попытках вычислить, по каким критериям Марк выбирает себе галстуки, и вспомнить, каких джазовых альбомов не хватает в его коллекции, Кили страшно разозлилась на себя. «Мне бы следовало знать такие вещи», – подумала она. В последнее время у нее слишком много сил уходило на ребенка. Впрочем, и раньше, с тех самых пор, как они с Марком познакомились и поженились, дела обстояли примерно так же. Колоссальные перемены следовали одна за другой, на нормальную, спокойную, подробнуюжизнь просто не оставалось времени. Кили оставалось лишь надеяться, что вскоре все уляжется. А пока ей предстояло выбрать Марку подарок.
В конце концов Кили вошла в книжный магазин при торговом центре. Рядом с кассой был выставлен огромный картонный щит с рекламой только что поступившего в продажу детективного романа Джона Гришема, действие которого разворачивалось в адвокатской конторе. Адвокату такой подарок должен был показаться довольно банальным, кроме того, Марк, по правде говоря, вообще не слишком много читал. Но однажды за завтраком он сказал, что одна из книг Гришема показалась ему интересной. И добавил, что писательским трудом Джон Гришем достиг куда большего, чем когда-либо смог бы добиться, работая адвокатом.
Кили, хмурясь, вгляделась в картинку на суперобложке, прочла аннотацию на клапане и протянула книгу через прилавок продавцу.
– Берете? – спросил молодой человек с бородкой, заметив ее колебания.
Кили все еще сомневалась. Подарить мужу бестселлер – ей казалось, что в этом ощущается недостаток воображения. Как будто она решила отделаться первым, что попалось под руку. «Прекрати», – скомандовала себе Кили. Она сама была бы рада получить в подарок книгу.
– Да, – кивнула она. – Я уверена, моему мужу это понравится.
Пока продавец пробивал чек, Кили все еще пыталась справиться со своим чувством вины. Во всяком случае, ее выбор свидетельствовал о том, что она не пропускает мимо ушей разговоры за завтраком. Иногда ей казалось, что она уделяет мужу слишком мало внимания, постоянно отвлекаясь на обустройство нового дома и на заботы о детях. Правда, Марк не жаловался, довольствуясь тем, что она рядом, хотя ее мысли вечно были заняты чем-то другим.
Заглянув ей в лицо, продавец сказал:
– Он в любой момент сможет вернуть ее назад.
Но Кили вообразить не могла, что Марк пойдет в магазин что бы то ни было возвращать. Он вообще терпеть не мог ходить по магазинам. Когда она отделывала дом, он предоставил ей полную свободу действий, причем считал своим долгом непременно похвалить каждую новую покупку, давая ей понять, что он восхищается ее вкусом и что она может тратить сколько душе угодно.
И все-таки Кили смущало, что выбор подарка для мужа оказался для нее таким трудным делом. Правда, подарки самого Марка тоже не блистали оригинальностью, он обычно шел традиционным путем: цветы и драгоценности. Зато всегда выбирал все самое лучшее, а его щедрость просто поражала ее. «Все-таки выбрать подарок для мужчины намного труднее, – сказала Кили себе в оправдание. – Особенно для такого мужчины, как Марк, поминутно уверяющего, что у него есть все и ему нечего больше желать от жизни».
Марк не уставал повторять, что она уже сделала ему самый драгоценный подарок: дом и семью. Но у них никогда не было настоящего медового месяца, не было возможности побыть наедине друг с другом. Неудивительно, что ей оказалось так трудно выбрать для него галстук. В каком-то смысле, подумала Кили, это даже хорошо, что наибольшие трудности пришлись на самое начало их брака. Зато теперь у них будет время узнать друг друга поближе. Безмятежное будущее расстилалось перед ними подобно тенистой аллее в летнем парке.
По дороге домой Кили начала обдумывать меню вечеринки в честь годовщины, сознавая, что куда сложнее будет наметить список приглашенных. Хотя у нее уже было довольно много знакомых в Сент-Винсентс-Харборе, она никого из них не успела узнать достаточно близко. Насчет гостей придется посоветоваться с Марком. Но идею вечеринки он, скорее всего, поддержит: для него это шанс продемонстрировать друзьям и знакомым свой новый дом и свою обожаемую дочурку.
Они еще ни разу вместе не принимали гостей, если не считать Лукаса и Бетси, а также Ингрид, матери Ричарда. Но это не считалось: ведь все они были родственниками. Кили решила пригласить на вечеринку гостей помоложе, их с Марком ровесников, и чтобы были музыка и вино. В их браке с Ричардом все было много проще: они жили в университетском городке, где все угощение на вечеринке сводилось к сотейнику тушеного перца чили и бутылке красного итальянского вина. К тому же мигрени Ричарда не позволяли им заранее планировать вечеринки, гостей приходилось звать в последний момент. Но теперь все было по-другому. Кили чувствовала, что прием гостей в Сент-Винсентс-Харборе станет для нее своего рода испытанием. Люди будут рассматривать ее, оценивать. Еще бы: жена Марка, женщина, которую он предпочел той, с которой был помолвлен. Той, что занимала должность окружного прокурора.
«Что ж, ты сама это придумала, – сказала она себе. – Никто тебя не заставляет. Надо просто покончить с этим поскорее – и, кто знает, может быть, скоро в этом шикарном районе у тебя появятся новые друзья. Они будут заглядывать без предупреждения, и ты будешь угощать их тушеным чили».
Увлеченная своими мыслями, Кили чуть не пропустила поворот на их тихую пустынную улицу. В тот самый момент, когда она притормозила и включила сигнал поворота, ее обогнал полицейский автомобиль с мигалкой и включенной сиреной.
«Хотела бы я знать, что случилось», – рассеянно подумала Кили. Издалека до нее донеслось завывание других сирен, и ее сердце невольно забилось чаще. Завернув за угол, она увидела целое созвездие мигающих огней и скопище автомобилей вдали. «Нет, – твердила себе Кили, – нет-нет, это не может быть у нас».
Она мысленно начала отсчитывать дома, стоявшие на ее стороне улицы. Их было не так уж много. Соседний дом занимал доктор Коннелли, старый вдовец, живший со своей дочерью Эвелин. «Наверняка это он», – сказала себе Кили. Старому врачу на пенсии было за восемьдесят, он страдал болезнью Альцгеймера. Даже его дочери уже под шестьдесят. Кили было совестно, но она прямо-таки надеялась, что это Коннелли. «Все, что угодно, – думала она, – только не мой дом, не мои дети!»
В воздухе не было видно дыма, среди автомобилей, скопившихся в конце улицы, не было пожарных грузовиков, только патрульные машины полиции и «Скорая помощь». «Инфаркт. Скорее всего, так», – уговаривала она себя, хотя отлично знала, что для появления полиции должны быть какие-то другие причины.
Ее машина ползла улиткой, ей мешали все новые и новые служебные автомобили, обгонявшие ее на полной скорости. Она яростно стиснула руль, отсчитывая дома по ходу движения. Это не был дом Коннелли. Это был следующий дом.
Сердце у Кили бешено стучало, во рту пересохло. Она резко затормозила прямо позади патрульной машины и выпрыгнула из «Бронко». На лужайке перед домом кучками толпились любопытные. При появлении Кили все повернулись как по команде и принялись жадно разглядывать ее. Марка и детей нигде не было видно. Кили бегом бросилась по лужайке к дому. Еще больше, чем патрульные машины и «Скорая», ее испугала входная дверь, открытая настежь, словно никакого права на частную жизнь у них больше не осталось.
3
Молодой патрульный попытался преградить ей дорогу и даже схватил за плечо.
– Пустите меня! – прошипела Кили. – Я здесь живу!
Молодой человек тут же выпустил ее плечо, словно оно было раскаленным, и отступил, отводя глаза. Его явное смущение привело Кили в ужас. Она оглядела свой дом, словно он был для нее чужим. Как в кошмаре, он был полон людей, которых она не узнавала.
– Марк! – вскрикнула она и грозным взглядом уставилась на молодого полицейского. – Что здесь делают все эти люди? Где мой муж? Где дети?
– Вы миссис Уивер? – спросил он.
– Да, – ответила Кили. – Что вы здесь делаете?
– Вам лучше пройти со мной, мэм, – тихо сказал он.
– Зачем? Что тут происходит?
– Сюда, мэм, – сказал он и повел Кили через толпу незнакомцев в униформе, запрудившую ее гостиную.
Теперь до нее донесся детский плач. Эбби.
– Где мой муж? – потребовала Кили. – Мой сын?
– Сержант вам все объяснит, – смущенно ответил молодой патрульный.
Через застекленные двери они прошли во внутренний дворик, освещенный китайскими фонариками и светом, который просачивался из дома. По другую сторону дворика сверкал яркими огнями бассейн. Куда бы Кили ни бросила взгляд, всюду были чужие, незнакомые лица. Полицейские, медики, персонал службы спасения. Посреди всего этого хаоса Кили заметила знакомое лицо. Это была Эвелин Коннелли, ее ближайшая соседка. Смешная толстуха, надевшая нитку жемчуга поверх трикотажного тренировочного костюма, широко жестикулируя, что-то втолковывала седоусому полицейскому офицеру с суровым лицом. Он рассеянно кивал, но его взгляд сразу стал жестким, когда он заметил Кили. Эвелин обернулась, и ее глаза округлились. Она склонила голову набок и бросила на Кили сочувственный взгляд.
– Эвелин! – воскликнула Кили, словно увидев старую подругу.
Старая дева подошла и схватила Кили за руку. На ее собственной пухлой, короткопалой руке с темными пигментными пятнами сверкал огромный бриллиант.
– Мне так жаль! – проговорила она как будто в ответ на невысказанный вопрос Кили. – Это я их вызвала. Я пошла выпустить собак и услыхала, как надрывается ребенок. Я испугалась, что крики расстроят папу: шум его нервирует. Вот я и решила проверить…
Седовласый офицер подошел к Кили.
– Вы миссис Уивер?
– В чем дело? – возмутилась Кили. – Что происходит? Где мой муж? Где девочка? И где мой сын?
– Вам понадобится все ваше мужество, дорогая, – вставила Эвелин, сжимая ее руку. – Это нелегко.
Люди бросали взгляды на Кили и тут же отворачивались. Подошла женщина в синей униформе и со стетоскопом на шее, державшая на руках Эбби. Кили коротко вскрикнула от облегчения, схватила девочку и прижала ее к груди. От макушки до пинеток Эбби была мокрой насквозь и холодной как лед. Кили растерянно посмотрела на дочку.
– Да ты вся мокрая! – удивленно заметила она.
Эбби спрятала распухшее от слез личико на шее матери и захныкала.
– Миссис Уивер, я сержант Гендерсон, – представился седой офицер.
Он как будто не понимал, что Кили совершенно все равно, кто он такой. Прижимая к себе Эбби, Кили молча прошла мимо него. Ей казалось, что она движется в безвоздушном пространстве, словно во сне. Это был старый сон. Старый кошмар. Воротца, ведущие к бассейну, были открыты, и сквозь них она увидела группу людей, занятых какой-то странной работой. Они действовали неторопливо, сосредоточенно, никто из них, похоже, никуда не спешил, но в воздухе явственно ощущалось напряжение. Подойдя ближе, Кили увидела, что кто-то лежит на бетонной площадке у бассейна. Кто-то полностью одетый, обутый в ботинки. Она узнала брюки от итальянского костюма, рубашку в узкую полосочку и остановилась как вкопанная.
– Марк? – прошептала она.
Ответа не было.
– Марк! – закричала Кили, словно ее крик мог поднять его на ноги.
Она попыталась подойти поближе, но перед ней как из-под земли возникли чужие люди и удержали ее. Опять подошел сержант.
– Миссис Уивер, я должен задержать вас на минутку. Сейчас с ним работает медицинский эксперт.
– Медицинский эксперт? – переспросила Кили. – Это доктор? Что с ним случилось?
– Мне очень жаль, мэм. Мы нашли его в бассейне.
– В бассейне? – прошептала Кили. – Нет-нет, этого не может быть. Мой муж не умеет плавать.
– Это верно, – подтвердил сержант Гендерсон. Он смотрел на нее, не отворачиваясь, и в его взгляде сквозило сочувствие.
Терпение Кили было на пределе, ее охватила ярость.
– Почему все стоят вокруг и ничего не предпринимают?! Отправьте его в больницу! Скорее!
– Боюсь, это не поможет, мэм.
– Но этого не может быть! – стояла на своем Кили. – Он не полез бы в бассейн. Он боится воды… Он бы не стал…
Она умолкла на полуслове. Одна тревожная мысль проникла сквозь туман, застилавший ее мозг. Эбби. Эбби, которую она держала на руках, промокла насквозь.
Кили взглянула на Эбби, как будто увидела ее впервые.
– Почему моя дочка вся мокрая?
– Мне очень жаль, что приходится говорить вам об этом, но когда мы прибыли сюда, было уже слишком поздно, миссис Уивер.
– Слишком поздно? – переспросила она шепотом.
Полицейский офицер наконец понял, что до нее не доходит происходящее.
– Сейчас судмедэксперт осматривает тело, миссис Уивер. Он должен установить причину смерти. Вообще-то особых сомнений нет: мы обнаружили его тело, плавающее в бассейне. Девочка сидела на бортике бассейна вся мокрая. Но это вы и сами видите.
Кили покачала головой.
– Нет… нет… – Она чувствовала настоятельную потребность отрицать то, что они ей говорили. Если она твердо скажет «нет», может быть, все это окажется неправдой и прекратится прямо сейчас, сию же минуту. – Почему вы теряете время? Вы должны перенести его в «Скорую». Вы должны отвезти его в больницу, – произнесла она еле слышно.
Тут вмешалась женщина со стетоскопом на шее:
– Ему уже невозможно было помочь, мэм. Поверьте, если бы был хоть малейший шанс…
– Мне очень жаль, – повторил сержант Гендерсон. вынимая из нагрудного кармана рубашки блокнот и перо. – Я понимаю, для вас это страшный удар.
Кили упрямо качала головой, отталкивая от себя его слова.
– Простите, нам необходимо знать… Когда вы в последний раз видели своего мужа?
– Что? – Она посмотрела на него в растерянности. – А который сейчас час?
Офицер взглянул на часы.
– Около девяти вечера.
– Ужин… После ужина…
– Вы уехали из дому, – подсказал он.
Кили все никак не могла сосредоточиться.
– Они оба были здоровы. Все было в порядке…
– Ваш муж остался один с ребенком?
Мысленным взором Кили увидела, как Марк и Эбби машут ей с крыльца.
– Да. Он держал ее на руках.
Сержант уже занес перо над листом блокнота.
– И вы утверждаете, что ваш муж не умел плавать. Вы обычно запираете ограду бассейна?
– Да, – ответила Кили. – Да, конечно. Всегда.
– И ваш муж никогда не заходил в воду?
– Нет. Никогда. Разве что… – Держа на руках Эбби, Кили чувствовала, как холодная вода просачивается сквозь ее одежду, стекает по груди. Казалось, все ее тело заледенело, кроме того кусочка кожи на шее, на который попадали обжигающе горячие слезы дочери. От мокрых слипшихся волосиков Эбби исходил резкий, неприятный запах. – Эбби… – Кили вскинула взгляд на детектива. – Я слышу запах хлорки.
Невысокий мужчина в темном пиджаке, сидевший на корточках в группе людей у бассейна, выпрямился и подошел к ним. В руках у него был докторский саквояж.
– Доктор Кристенсен, это миссис Уивер, – сказал сержант. – Миссис Уивер, это окружной медицинский эксперт.
Доктор Кристенсен мрачно кивнул Кили.
– Мне очень жаль, миссис Уивер. Дело совершенно ясное. Он утонул. Никаких других повреждений. Смерть наступила примерно полчаса назад.
– Миссис Уивер заявила, что мистер Уивер не умел плавать.
Доктор Кристенсен обернулся и взглянул на тело, лежащее у бассейна.
– Он мог прыгнуть в воду за ребенком.
Сержант Гендерсон кивнул.
– Я тоже так считаю. Полагаю, он действовал инстинктивно, миссис Уивер. Он просто не успел ни о чем подумать: у него не было времени. Его дочь была в беде… он должен был что-то предпринять. Вот он и прыгнул. Каким-то чудом он сумел вытолкнуть ее на бортик.
– Нет, это невозможно!
Женщина из спасательной команды протянула руки, чтобы взять Эбби.
– Мэм, нам следует снять с ребенка мокрую одежду, – сказала она. – А вам надо присесть. Отдайте мне ребенка.
Она попыталась забрать Эбби, но малышка отчаянно заревела и уцепилась за шею матери. Еще крепче прижав ее к себе, Кили сделала шаг к мужу. Спасатели расступились, и она увидела лицо Марка.
Кили пошатнулась и инстинктивно вскинула руку, заслонив ладонью личико Эбби. Всем своим нутром она отказывалась верить. Нет, нет, это не могло быть правдой! Это какая-то ошибка… Но ей уже приходилось видеть лицо мертвеца. Ее мужа Ричарда. И теперь, увидев лицо Марка, она наконец все поняла.
Эвелин Коннелли подошла к ней и положила руку ей на плечо.
– Мне так жаль, дорогая. Не знаю, как долго кричал ребенок, пока я не сообразила… Раньше малышка никогда так не кричала. Я подумала, что тут что-то не так. Вот почему я пришла на ваш участок. Увидела, как он там плавает, и позвонила 911. Боюсь, он был уже мертв, когда я его нашла…
Кили продолжала упрямо качать головой, но она уже чувствовала себя в ловушке. Понимала, что если это и наваждение, ей никогда не удастся избавиться от него. Она начала дрожать. Женщина в форме спасателя вернулась, на этот раз с полотенцем, завернула в него Эбби и решительно забрала ее у матери.
Не чувствуя под собой ног, спотыкаясь на каждом шагу, Кили побрела к Марку. Она рухнула на колени рядом с ним и провела пальцами по его щеке, словно слепая. Потом прижалась лицом к его груди. Щегольская рубашка в полосочку пропиталась водой; ее ухо не уловило даже самого слабого сердцебиения. Кили подняла голову и стала пристально вглядываться в его лицо. Ей все еще не верилось.
– Что ты наделал? – жалобно спросила она. – Ты же знал, что не умеешь плавать… – Но она уже понимала, что спрашивать его бесполезно. Да и ответ на вопрос был ей уже известен. – Ты не мог позволить Эбби утонуть, верно? – Слезы покатились у нее из глаз. – Ты не мог допустить, чтобы она погибла. Только не наша малышка.
Сержант Гендерсон опустил руку ей на плечо.
– Он пожертвовал жизнью ради ребенка, миссис Уивер. Немногие обладают подобной доблестью. Вы должны очень гордиться им.
Перед глазами у нее все еще стояли Марк и Эбби на крыльце, машущие ей на прощание. Кили закрыла лицо руками. Ее тело сотрясалось от рыданий.
– Мам?
Кили подняла голову, отерла слезы, повернулась и увидела своего сына, стоящего на краю бассейна. Он прижимал к груди, наподобие щита, что-то темное и плоское. Его глаза были расширены от ужаса.
– Мам… Что случилось?
– Дилан, – прошептала Кили.
Она протянула руку, и он двинулся к ней, не сводя глаз с тела отчима. Кили ухватилась за него.
– Дилан, Эбби упала в бассейн. Марк пытался ее спасти. Он утонул.
– О нет… – прошептал Дилан.
Он опустился на колени рядом с матерью, все еще прижимая к груди длинный, слегка изогнутый предмет. Кили потянулась к нему, и они обнялись, что-то бессвязно шепча сквозь слезы. Спаренные колесики впились в бок Кили. Она отпустила сына и уставилась на разделявший их предмет. Это был скейтборд. Обнимая мать, Дилан бессознательно переложил его под мышку да так и забыл о нем, потрясенный увиденным.
