Текст книги "Безумная страсть"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Глава 29
Весна 1864 года оказалась суровым временем для Юга. После битвы при Геттисберге в списках убитых, раненых и пропавших без вести с обеих сторон значилось сорок три тысячи человек. Это была первая серьезная победа северян.
С падением Виксберга 4 июля моральный дух конфедератов оставлял желать лучшего. Кроме того, они испытывали острую нужду во всем: и в продовольствии и в медикаментах. В госпиталях не хватало хлороформа, морфия, хинина, болеутоляющих средств, и спекулянты всех мастей провозили лекарства через линию фронта, используя для этого пустые гробы. Женщинам удавалось пронести медикаменты в своих пышных юбках.
Полевым медикам приходилось быть весьма изобретательными. Смесь кизиловой, тополевой и ивовой коры заменяла хинин. Опиум получали из цветов мака – если, конечно, их удавалось найти.
Голодные, босые, грязные солдаты страдали от вшей. Зачастую они отказывались мыться в ледяной воде, даже если рядом был разведен огонь. В результате возникала болезнь, известная под названием «лагерная чесотка», которую лечили зверскими средствами – настойкой из корней лаконоса и мазью, изготовляемой из бузины, смолы, свиного жира, оливкового масла и серной муки.
Женщины, помещенные в новую тюрьму Доббсвилл, готовили эти лекарства, а также снадобье, которое, как считалось, излечивает венерические болезни. Если недостаток медикаментов представлял серьезную, но все же разрешимую проблему, то нехватка продовольствия была подлинным бедствием. В ход пошла конина. Чтобы хоть как-то прокормиться, они не гнушались тем, что забивали мулов, принадлежавших местным фермерам, а иногда ели даже огромных крыс. Над войсками конфедератов нависла реальная угроза голода.
Многие солдаты прибегали к спасительной помощи виски – если, конечно, могли его раздобыть. Оно заглушало все чувства, даже голод. Началось дезертирство. Многие конфедераты считали, что их преданность делу Юга не предполагает вторжения на территорию северян. После двух сокрушительных поражений число самовольных побегов из армии достигло почти сотни тысяч человек.
Помещенные в каторжную тюрьму Доббсвилл, женщины оказались в более человеческих условиях по сравнению с Тарборо. Конечно, тюрьма есть тюрьма, но теперь они хотя бы избавлены от притязаний похотливых охранников.
Поместили узниц в небольшие бревенчатые бараки, оштукатуренные снаружи и напоминавшие жилища первых поселенцев. Пола в них не было, просто голая земля. Спали женщины на койках, расположенных в три ряда одна над другой. В бараке не было ни одного окна. Обогревом служил огромный камин. Еду готовили в самом большом бараке, где женщины питались вместе с мужчинами. В остальное время узниц и узников держали отдельно, и даже во время еды разговаривать не разрешалось.
В тот солнечный день в начале марта холодный ветер гулял над склоненными спинами женщин, ковыряющихся в земле. Конечно, та работа, которую они выполняли зимой – щипали корпию и делали бинты, – гораздо приятнее, но с первым лучом весеннего солнца начинался сев. Ведь узницы Доббсвилла, как и все южане, отчаянно нуждались в продовольствии.
Вдалеке, за изгородью, показался всадник, и женщины, оставив работу, загляделись на него. Это был хорошо сложенный, мускулистый, но довольно худощавый мужчина. Аккуратно подстриженные темные бакенбарды подчеркивали твердость волевого подбородка. Нос незнакомца, великолепной формы, слегка напоминающий орлиный, и темные усы, чуть прикрывавшие плотно сжатые губы, придавали ему нечто демоническое. Карие глаза, темные и горячие, как луизианский кофе, окаймляли густые и длинные ресницы, которым могла позавидовать любая женщина. Лицо мужчины покрывал бронзовый загар.
На незнакомце была серая форма с блестящими медными пуговицами и золотыми эполетами.
– Какой красавчик! – восхищенно произнесла Джуэл, обращаясь к Селме, работавшей неподалеку. – С таким переспишь, вовек не забудешь…
– Ты только об этом и думаешь! – с упреком заметила Селма. – Мне иногда кажется, что ты скучаешь по тем мерзким охранникам, которые трахались с тобой в Тарборо…
Джуэл окинула товарку презрительным взглядом.
– Ну а ты, сдается мне, вообще соскучилась по этому делу! Тебя-то ведь они не приглашали из-за твоего триппера…
Переступая через комья вывороченной земли, она подошла к изгороди.
– Эй, капитан! Какой же ты хорошенький! Нечасто нам, бедным арестанткам, выпадает счастье видеть такого великолепного джентльмена, как ты!
Джуэл выкрикнула эти слова с каким-то вызовом, надеясь, что незнакомец не оставит их без внимания и остановится поговорить.
И действительно, капитан Рэнс Таггерт – а это был именно он – натянул поводья, и Виртус, как вкопанный, остановился. Рэнс увидел длинные, худые с грязными ногтями вцепившиеся в забор пальцы женщины. Изможденное лицо обрамляли нечесаные, засаленные волосы. Интересно, какое преступление она совершила? Что привело ее к такому концу? Большинство узниц Доббсвилла, как было известно Рэнсу, обвинялись в шпионаже, а поскольку многие из них к тому же больны венерическими болезнями, их держали в заключении хотя бы для того, чтобы они не заражали солдат.
Рэнс вежливо притронулся к шляпе и одарил Джуэл обаятельной улыбкой:
– Может быть, вы будете так любезны и поможете мне? Мне нужно отыскать офицера, который заведует этой тюрьмой.
Приняв соблазнительную, по ее мнению, позу и выставив вперед тощую грудь, Джуэл начала объяснять:
– Должно быть, капитан ищет майора Уитли. Так он здесь почти что и не бывает! Живет в Ричмонде. Тут у нас, правду сказать, не слишком удобно, что верно, то верно! Салунов нет, игорных домов тоже. Женщин нет. Мы не в счет, с нами якшаться не положено! Ну, ты понял, капитан, что я имею в виду… Но конечно, если такой красавчик офицер знает, на какие пружины нужно нажать, он всегда сможет найти даму в своем вкусе. Разные есть пути…
– Мадам, я уверен, что это и в самом деле можно было бы устроить, – отозвался Рэнс и подмигнул Джуэл, которая сразу захихикала. – И если бы я располагал временем для подобных удовольствий, уверяю вас – именно вы были бы дамой в моем вкусе. К несчастью, я приехал сюда по неотложному делу, и для развлечений у меня нет ни минуты. Не могли бы вы сказать, кто замещает майора в его отсутствие?
– Черноротый! – Джуэл словно выплюнула ненавистное имя и злобно рассмеялась. – Мы между собой так называем этого сукина сына, потому что, когда он открывает свою пасть, перед тобой словно разверзается огромная черная дыра. Зубы у него гнилые, понял? А на самом деле его зовут Блэкмон, сержант Кейд Блэкмон. Думаю, и вам лучше называть его так…
Рэнс пришел в восторг от ее откровенности и с улыбкой повторил слова Джуэл:
– Я тоже думаю, что так будет лучше. А теперь скажите, где я мог бы его найти? И еще одно. Не был ли кто-нибудь из здешних женщин прошлой осенью в тюрьме Тарборо?
– Конечно, были. Ну и дыра, доложу я тебе! Черноротый был там за главного, и все делалось так, как он велел. А потом начальники поважнее узнали, что творится в Тарборо, и прихлопнули его кормушку. А нас перевели сюда… Здесь, понятно, тоже не курорт, но все же лучше, чем там, уж поверь мне!
– Так, значит, и вы там были?
Джуэл с подозрением взглянула на Рэнса. Немного отойдя от забора, она уперлась руками в бедра и с вызовом ответила:
– Ну да, была. Только не вздумай расспрашивать меня, что там было и как, потому что я все равно ничего тебе не скажу.
Рэнс с минуту задумчиво смотрел на Джуэл, а потом рассудил, что, пожалуй, больше узнает об Эйприл от ее подруги, чем от начальника тюрьмы.
– Не бойтесь меня, мадам. Я просто ищу одну молодую женщину. Ее зовут Эйприл Дженнингс. Последние сведения о ней я получил…
Он умолк, с удивлением глядя на стоявшую перед ним женщину. Ее лицо исказила такая злобная гримаса, что она невольно сжимала и разжимала пальцы, словно хотела вцепиться в кого-то своими длинными ногтями, глаза ее превратились в щелки и излучали безграничную ненависть.
– Одно я могу сказать об этой девке – змея она подколодная, вот и все! Убить такую мало… Но здесь вы ее не найдете, это точно!
Рэнс был озадачен. По его мнению, Эйприл была не из тех, кто наживает себе врагов. Что же она такое натворила?
Джуэл уже повернулась к нему спиной, но Рэнс окликнул ее:
– Послушайте! Скажите все же, где я могу найти Эйприл?
– Даже если бы знала, не сказала, – бросила она через плечо. – И нечего тебе связываться с такой дрянью, как она. Давай-ка, капитан, уезжай туда, откуда приехал, потому что от Черноротого ты тоже ничего не добьешься!
Рэнс тронул поводья. Поведение этой женщины было еще одной загадкой во всей этой таинственной истории. Вначале его как громом поразило известие о том, что Эйприл находится в тюрьме.
Эйприл – шпионка? Абсурд! Рэнсу удалось узнать о том, как Эйприл обманом проникла к Олтону Мозли и чуть не отправила на тот свет, так разволновался раненый, увидев ее. А потом девушку отправили в Тарборо…
На следующее утро после того как солдаты рассказали эту историю, Рэнс зашел навестить Эдварда и застал у его постели Треллу. Увидев Рэнса, она зарделась и быстро отвернулась. «Зря она так тревожится, – подумал тогда Рэнс. – Для меня она – просто одна из многих, и поскольку мой лучший друг ни о чем не узнает, никаких причин для беспокойства нет. В тот вечер я просто потерял контроль над собой, вот и все».
– Они решили не ампутировать руку, – сказал Эдвард, превозмогая мучительную боль. – Хотят оставить мух в ране и посмотреть, что из этого выйдет…
С болью в сердце Рэнс предупредил друга, что если мухи не справятся с инфекцией, то придется согласиться на ампутацию.
– И не смей говорить, что ты скорее умрешь, старина, – бросил он на прощание. – Так поступают только трусы!
– Ты и с одной рукой хоть куда, – заворковала Трелла, стараясь не встречаться с Рэнсом взглядом. – Вспомни-ка, что мы, бывало, выделывали с тобой по ночам! Я потом полдня не могла в себя прийти…
Рэнс направился в штаб госпиталя, рассчитывая получить помощь в поисках Эйприл, но стоило ему переступить порог и представиться, как солдат, сидевший за конторкой, радостно вскричал:
– Так вы и есть капитан Таггерт? Какая удача! Вам надлежит немедленно явиться в Ричмонд к генерал-майору Джебу Стюарту. Он знал, что вы привезли в госпиталь раненых солдат. Приказ прибыл еще вчера утром с пометкой «срочно». Так что поторопитесь!
Рэнс про себя чертыхнулся. Мысль о том, что Эйприл мается в тюрьме, жгла ему сердце, но он понимал, что если Стюарт требует его к себе, да еще так срочно, значит, дело не терпит отлагательства. Рэнс только надеялся, что все это займет не слишком много времени, а потом он снова начнет поиски Эйприл.
И вот Рэнс уже сидит в палатке, служащей Стюарту штабом и расположенной на окраине Ричмонда, а прославленный генерал объясняет, как остро нуждаются в лошадях его люди. Причем в самых лучших лошадях.
– Впереди суровая зима, Таггерт, и я хочу задать янки жару. Им не удастся забиться в берлогу, как медведям! Мои ребята не дадут им уснуть…
Рэнс знал, что генерал сдержит слово. Этот человек участвовал почти во всех крупных битвах, происходивших с начала войны.
Невысокого роста, но коренастый и крепкий, Стюарт носил длинную густую бороду, чтобы, во-первых, скрыть свой маленький подбородок, а во-вторых, казаться хоть чуточку старше, ибо этому знаменитому человеку в ту пору было всего тридцать лет. Его мужество, храбрость и постоянно ровное расположение духа снискали ему славу великолепного кавалерийского офицера. Его окружение – кстати, лично им выбранное – состояло из преданных и знающих свое дело людей. От подчиненных генерал требовал профессионализма и неукоснительного соблюдения долга. А еще Стюарт слыл глубоко верующим человеком.
– Разведка донесла, что за рекой Рапидан у янки пасутся превосходные лошади, – начал Стюарт, буравя Рэнса взглядом и пощипывая свою густую темную бороду. – Я мог бы послать туда моих бойцов. Но ни у кого из них нет такого опыта, как у вас. Мне не хотелось бы отправлять людей за линию фронта, чтобы они, рискуя собственной жизнью, вернулись с несколькими жалкими конягами. Только вы способны выбрать лучших из лучших, а именно такие мне и нужны для моих ребят – самые лучшие на свете лошади! Вы уже как-то здорово выручили меня, – на прощание напомнил он Рэнсу, – добыли отменных коней. Я рассчитываю на вас и в этот раз, Таггерт!
Отказаться Рэнс не мог. Это его долг перед Конфедерацией и лично перед этим мужественным генералом.
Итак, всю долгую зиму он скитался вместе с кавалерией Стюарта и был горд тем, что его окружают самые отважные люди в армии конфедератов. И если бы не мысли об Эйприл, неотступно преследовавшие его днем и ночью, Рэнс мог бы быть вполне доволен своей жизнью.
Лишь в середине февраля Стюарт решил дать своим солдатам небольшую передышку. Все указывало на то, что с наступлением весны война возобновится с новой силой. Значит, пока кавалеристы должны хоть немного набраться сил перед грядущими сражениями. И вот теперь, пока его боевые товарищи отдыхали от ратных трудов, Рэнс ринулся в Ричмонд.
Он разыскал Треллу, которая и рассказала ему, что Эдвард полностью излечился и снова вернулся в строй. Перед его отъездом между ними произошла серьезная стычка, и теперь девушка сомневалась в том, что Эдвард вообще вернется к ней. Трелла по-прежнему работала в борделе, но теперь уже в качестве проститутки.
Затем Рэнс с огромным трудом и только при содействии генерала Стюарта сумел выхлопотать помилование для Эйприл.
Верхом на Виртусе капитан Таггерт подъехал к зданию, где размещалось тюремное начальство, и постучал. При виде офицера огромный круглолицый верзила, качавшийся на стуле, вскочил, причем и передние ножки стула, и его массивные ножищи одновременно с грохотом стукнули об пол. Отдав честь, он представился:
– Сержант Блэкмон, сэр.
Рэнс снял перчатки и достал лист бумаги. Передавая его сержанту, Рэнс вдруг ощутил острую неприязнь к этому человеку.
– Это помилование мисс Эйприл Дженнингс, – пояснил Рэнс, пока сержант внимательно изучал бумагу. – Некоторое время назад она была незаконно заключена в тюрьму и теперь полностью оправдана. Ее надлежит отпустить немедленно.
Рэнс отметил про себя крайнюю скудность обстановки. Не ускользнули от его взора и многочисленные пустые бутылки из-под виски, валявшиеся в пыльном углу. И только тут до Рэнса дошло, что сержант до сих пор никак не отреагировал на полученное известие.
– В чем дело? – нетерпеливо спросил Рэнс. – Прикажите немедленно доставить сюда мисс Дженнингс.
– Не могу.
Блэкмон выплюнул табачную жвачку, угодив в угол, где громоздились пустые бутылки. В его злом взгляде, устремленном на непрошеного визитера, читался неприкрытый вызов.
Рэнс уже собирался спросить, что все это, черт возьми, означает, но сержант опередил его, коротко сообщив:
– Она мертва.
Прошло несколько минут, прежде чем Рэнс снова обрел дар речи. «Боже милосердный, – с горечью подумал он, – все как в прошлый раз…» Тогда он тоже вернулся за женщиной, которую, как надеялся, мог бы полюбить, и обнаружил, что она умерла. Неужели история повторяется?…
– А как… как это случилось? – с трудом выдавил из себя Рэнс и, не спрашивая разрешения хозяина, потянулся за бутылкой на столе.
Он сделал несколько больших глотков подряд, а тем временем Блэкмон рассказал, что Эйприл, оказывается, пыталась бежать из Тарборо и утонула в болоте. Через несколько дней ее тело, искусанное змеями и донельзя обезображенное аллигаторами, нашел местный фермер. Блэкмон сам и похоронил беглянку.
– Я доложил об этом куда следует. Вот мое донесение. Можете сами убедиться, капитан, – предложил Блэкмон.
Рэнс покачал головой, пытаясь удержать подступавшую к горлу тошноту. Никогда в жизни он не чувствовал себя так мерзко.
– Конечно, я никак не пометил могилу. Она ведь была просто заключенная, и мне очень жаль, что ее поместили в тюрьму по ошибке. Но ведь тогда мы этого не знали! А то, что эта арестантка умерла, так она сама в этом виновата…
Рэнс ничего не ответил, залпом допил виски и, пошатываясь, вышел из хижины. Потом у него будет время напиться по-настоящему, влить в себя столько виски, сколько будет в состоянии удержать его желудок. Господи, только не Эйприл! Только не Эйприл!…
Казалось, Виртус разделял горе хозяина. Он неспешно двинулся вперед, не дожидаясь приказания. Рэнс тупо смотрел вдаль, и перед его взором вставали смеющиеся голубые глаза, золотистые волосы и нежная улыбка Эйприл.
Он не слышал, как его окликнули, и только почувствовав, как о его руку ударился острый камешек, резко обернулся и выхватил из ножен саблю. У изгороди Рэнс увидел женщину. Она стояла поодаль от остальных и, нервно оглянувшись, снова позвала его.
– Вы ведь Таггерт, да? Вас зовут Таггерт? Она именно так вас и описывала. Говорила, вы такой красавец, что другого такого и на свете нет. Я знала, что рано или поздно вы здесь появитесь.
Сердце его гулко забилось: может быть, эта женщина что-то знает об Эйприл и расскажет о том, как прошли ее последние дни… Рэнс хотел спрыгнуть с коня, но…
– Нет-нет, оставайтесь в седле, – резко бросила женщина, снова боязливо оглядевшись. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, что мы разговариваем. Они меня убьют или сделают что-нибудь похуже… Не спрашивайте меня ни о чем, только слушайте. Меня зовут Селма. Я дружила с Эйприл… правда, недолго. А потом, как и все остальные, отвернулась от нее, сама не знаю почему. Впрочем, сейчас это не важно. Теперь я могу загладить свою вину перед ней…
Женщина глубоко вздохнула и заговорила так тихо и сбивчиво, что Рэнсу пришлось чуть наклониться и напрячь слух, чтобы расслышать ее слова.
– Нет времени объяснять! Эйприл не умерла. Когда вы ее найдете, то все поймете сами. Проследите за Блэкмоном! Даже если это займет много времени, проследите, и он сам выведет вас на Эйприл. А теперь мне пора уходить. Если Черноротый нас увидит, то догадается, что я рассказала вам правду. Уж мы-то его знаем! Но я не могла молчать… Эйприл так много говорила мне о вас… как она тоскует и все такое… А теперь ступайте…
Селма кивнула Рэнсу на прощание и стремглав понеслась туда, где под ярким солнцем женщины ковырялись в твердой, как камень, земле.
Ошеломленный Рэнс тронул поводья. А что, если эта женщина говорит правду? Ведь Кейд Блэкмон и в самом деле вел себя странно. Селма говорит, что они все отвернулись от Эйприл. Но почему? И что заставило Селму изменить теперь свое мнение?
Казалось, на все эти вопросы нет разумного ответа. Но одно Рэнс знал твердо: он непременно воспользуется советом Селмы и проследит за Кейдом Блэкмоном. Надо только дождаться, когда сержант покинет территорию тюрьмы…
Находясь на службе под началом Джеба Стюарта, Рэнс приобрел бесценный опыт ведения слежки. Поэтому лишь отъехав примерно пять миль по дороге, он повернул назад. Если Блэкмону вздумается самому следить за ним, пусть видит, что Рэнс отправился восвояси.
Свернув в лес, Рэнс залез на дерево и спрятался в густых ветвях. Хотя на дворе был всего лишь март, солнце припекало нещадно. Наконец, оно закатилось, оставив после себя желтовато-розовое сияние над горизонтом. Рэнс устал и проголодался, но не решался покинуть свой наблюдательный пост.
Вдруг он заметил внизу какое-то движение. Так и есть – в сгущающихся сумерках показался Блэкмон. Ошибки быть не могло: такого верзилу ни с кем не спутаешь. Рэнс почувствовал, что его лицо пылает от гнева. Если этот негодяй и в самом деле где-то прячет Эйприл, то нетрудно догадаться, с какой целью. Но, видит Бог, ему это даром не пройдет!
Увидев, что сержант сел на лошадь и направился в горы к северо-западу от тюрьмы, Рэнс тоже вскочил в седло.
Он ехал на безопасном расстоянии от объекта своей слежки, стараясь держаться в тени деревьев. Так прошел примерно час. «Однако путь неблизкий, черт побери!» – в сердцах выругался Рэнс. Наконец, в густой роще показалась крошечная хижина. К ней и направился Блэкмон. Рэнс привязал Виртуса, проделав остаток пути пешком. Вблизи хижины он лег на живот и осторожно подполз к узкому окошку.
Вдруг сердце радостно екнуло – он услышал голос Эйприл. Она жива!
– Я приготовила жаркое, – произнесла девушка каким-то безжизненным голосом.
– Да я не за жарким сюда пришел, дорогая, – хриплым шепотом отозвался Блэкмон. – В один прекрасный день ты поймешь, что любишь меня так же сильно, как я тебя, и тогда скажешь спасибо, что я спрятал тебя здесь.
– С гораздо большим удовольствием я скажу спасибо, если ты отвезешь меня домой, – возразила Эйприл, и Рэнса снова поразил ее тусклый, бесцветный голос: казалось, девушка потеряла всякий интерес к жизни. – Кейд, ты обещал…
– Прекрати, женщина! Не начинай все сначала. Я уже говорил: дай срок, и я все сделаю. Я не могу рисковать. Если кто-нибудь дознается, что ты жива, мне не сносить головы. Какой-то тип уже сегодня наводил о тебе справки!
– Да? – Эйприл явно оживилась. – А как его зовут? И почему он меня разыскивает? Расскажи мне все, Кейд, прошу тебя!
– Да забудь ты о нем! Это не важно.
– Нет, важно! – вскричала Эйприл.
До Рэнса донеслись звуки борьбы, затем наступила тишина. Он осторожно встал на цыпочки, заглянул в окно и в наступившей темноте с трудом разглядел два сцепившихся тела на соломенном матрасе. Эйприл отчаянно сопротивлялась. До Рэнса доносились ее стоны и умоляющий голос Кейда:
– Ну иди же сюда, дорогая! Я непременно выполню то, что обещал. Но не сейчас! Дай мне время. А пока иди сюда. Я хочу любить тебя. Скажи, что и ты меня хочешь…
Услышав, что дверь хижины распахнулась, Кейд вскочил. На пороге стоял Рэнс. Его пистолет был направлен прямо на сержанта.
– Как видишь, мы снова встретились с тобой, Блэкмон, – произнес он на удивление спокойно.
С изумленным криком Эйприл вскочила с пола и кинулась к Рэнсу. По щекам девушки катились слезы счастья.
– Это ты! Благодарю тебя, Господи, за то, что ты услышал мои молитвы. Рэнс, неужели это ты? Не могу поверить!…
Он одной рукой привлек ее к себе и крепко прижал к груди. Другая, с пистолетом наготове, была по-прежнему направлена на Кейда. Сержант молча переводил взгляд с оружия на Эйприл. Не произнося ни звука, он лишь молча открывал и закрывал рот в бессильной ярости.
– Ты составил фальшивый отчет, сержант. Когда Тарборо закрылось и все улеглось, ты стал держать ее здесь в качестве своей личной пленницы. – Голос Рэнса сорвался на крик: – Я убью тебя, ублюдок… вырву твои поганые яйца и оставлю тут подыхать!
Кейд не мигая смотрел на своего противника. Затем, кивнув Эйприл, кротко спросил:
– Разве я это заслужил, дорогая? Разве я плохо к тебе относился? Неужели я заслужил смерть? Ведь я никогда не принуждал тебя к любви…
Рэнс почувствовал, как Эйприл судорожно вздохнула. В ту же секунду он заметил, что у двери кто-то движется. Стремительно обернувшись, он увидел большую белую собаку. Шерсть ее встала дыбом, а клыки зловеще сверкали в темноте.
– Не стреляй, прошу тебя! – закричала Эйприл. – Это моя собака. Мы столько пережили вместе с ней…
– Но ведь и со мной тоже, – напомнил Кейд. – Неужели ты позволишь ему убить меня, Эйприл?
– Я не хочу, чтобы Кейд умер, – торопливо произнесла она. – Сержант, рискуя собственной жизнью, спас мою собаку. Благодаря ему мое существование в тюрьме было не таким ужасным, каким могло бы быть. Он ни разу не позволил охранникам даже прикоснуться ко мне… О Рэнс, не убивай его! Давай только поскорее уйдем отсюда. Отвези меня домой, прошу тебя!
– Я не могу отвезти тебя домой, Эйприл, но хочу взять тебя с собой. Забирай собаку и жди меня на улице. Я скоро приду.
С тревогой взглянув на мужчин, которые воинственно сверлили друг друга взглядами, Эйприл быстро оделась и вместе со Счастливчиком вышла из хижины.
Как только мужчины остались одни, Кейд сказал:
– Послушай, Таггерт, ты можешь думать все, что хочешь, но даю тебе слово: я ни разу не причинил зла этой девочке. Только старался помочь ей. Да, я солгал, что она умерла! Мне действительно хотелось сохранить Эйприл для себя… Но в конечном-то счете все обернулось как нельзя лучше! Неизвестно, каково бы пришлось Эйприл, останься она в тюрьме. Но клянусь, я ни разу не обидел ее!
– Ладно. Убивать тебя я не стану. Мы просто уедем с ней вместе.
– Ну нет! Этого я не допущу. Я поеду за вами следом. Так что смотри – может быть, тебе лучше все же прикончить меня прямо здесь и сейчас…
Рэнс окинул Кейда внимательным взглядом. Да, видно, этот парень не робкого десятка, раз ведет такие речи под дулом направленного на него пистолета! А впрочем, наверное, понимает, что риск не так уж велик – ведь Эйприл только что упросила пощадить Блэкмона. А что до угроз этого верзилы, так Рэнс привык никого не бояться.
Он убрал пистолет в кобуру и спросил:
– Может быть, решим это дело прямо сейчас? На уродливом лице сержанта появилась зловещая улыбка.
– Не-а. А тебе я советую вести себя осторожнее, Таггерт. Как-нибудь ночью я тебя придушу!
– Как тебе будет угодно. – С этими словами Рэнс вышел из хижины.
Настала очередь Блэкмона оценить мужество и великодушие своего противника. Таггерт предпочел честную игру, хотя мог подстрелить его, как куропатку…
Взяв Эйприл за руку, Рэнс молча повел ее в лес, туда, где был привязан Виртус. Сажая девушку в седло, он заметил, что она вся дрожит.
– А собака сможет бежать за нами? – спросил Рэнс, глядя на пса, который, похоже, ничуть не был встревожен необычностью обстановки.
Эйприл кивнула:
– Его зовут Счастливчик. Конечно, побежит за нами!
Они отъехали не так уж далеко, и Рэнс почувствовал, что Эйприл обняла его за талию и прижалась щекой к спине.
– Я все еще не могу поверить… – прошептала она, не скрывая того, как счастлива. – Ты ведь любишь меня, правда, Рэнс? – Эйприл почувствовала, как он весь напрягся, слегка отодвинулась и спросила изменившимся голосом: – Но ведь ты потому и приехал за мной, разве нет? Понял наконец, что все-таки любишь меня…
Рэнс обернулся и взглянул на ее лицо, залитое лунным светом. Синие глаза Эйприл метали молнии.
– Люблю тебя? – переспросил он насмешливо, сверкнув белозубой улыбкой. – Любовь тут совершенно ни при чем, Эйприл.
– Но тогда что же?… Тогда почему ты проделал столь долгий путь, чтобы найти меня?
Все так же насмешливо улыбаясь, он снова устремил взгляд на дорогу.
– Отвечай, Рэнс Таггерт, черт тебя побери! – вскричала Эйприл, колотя его кулаками по спине. – Если ты меня не любишь, то почему не оставил в тюрьме? Почему не хочешь признать, что я тебе не безразлична?
Рэнс вдруг натянул поводья, и Виртус резко остановился. Обернувшись, Рэнс крепко прижал к себе Эйприл и хрипло прошептал:
– Когда ты наконец усвоишь, синеглазка, что принадлежишь мне? Ты – моя собственность, а я не привык уступать свое никому и никогда.
Его губы впились в ее рот жадным поцелуем. Эйприл пыталась сопротивляться, но вскоре ответила на поцелуй…
– Только не возбуждайся понапрасну, малышка, – рассмеялся Рэнс, отпуская ее. – Сейчас у нас мало времени, но потом мы наверстаем все те ночи, что были врозь.
– Ты… ты просто самовлюбленный, надменный осел! – прошипела Эйприл и оттолкнула Рэнса так резко, что чуть сама не упала с лошади.
– Черт возьми, Эйприл, сиди смирно, – резко бросил Рэнс, придержав ее.
Несмотря на то, что Эйприл пылала от негодования, она снова почувствовала непреодолимое желание. «Будь ты проклят, Рэнс Таггерт, – подумала она. – И зачем ты только встретился на моем пути?…»
И все же, хотя в душе все клокотало от гнева, Эйприл была вынуждена признаться: каждая минута в объятиях Рэнса Таггерта дарит ей ни с чем не сравнимое наслаждение.
У нее еще будет время, чтобы выразить свою ненависть. Пока же она только радовалась тому, что Рэнс снова рядом.
