Текст книги "Безумная страсть"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)
Глава 20
Эйприл вошла в комнату и прислонилась к стене. В темноте она с трудом различила Треллу. Ровное дыхание девушки говорило о том, что она крепко спит. Эйприл осторожно подошла к своей кровати и села. Надо было успокоиться, собраться с мыслями.
В этот раз она должна хорошо все продумать. Как только Рэнс обнаружит ее исчезновение, он наверняка бросится в погоню. Но это произойдет после того, как взойдет солнце, так что времени у нее убраться подальше много. Вашингтон – город большой, отсюда уходит не одна дорога. Рэнс не знает, какую она выберет, и наверняка подумает, что Эйприл отправилась в Алабаму. А это слишком далеко – ведь ему надо совершать эти неблаговидные сделки с конями! – так что времени ее искать у него не будет.
Кроме того, на этот раз она поступит умнее, с довольной улыбкой решила Эйприл. В Пайнхерсте ей делать нечего. Она даже не будет выяснять, что там происходит, а отправится прямо в Монтгомери и попробует найти помощь там. Если власти не помогут, тогда она снова попытается связаться с дядей Джеймсом. В крайнем случае обратится к священнику – должен же хоть кто-нибудьпроникнуться сочувствием к ее судьбе и помочь.
И еще она изменит внешность. На случай, если разгневанный Рэнс и в самом деле бросится в погоню и станет в пути расспрашивать о ней. Эйприл снова улыбнулась, довольная собой. Мешкать больше нечего, даже не стоит укладывать вещи: она не хочет, чтобы хоть что-нибудь напоминало ей эту ночь и Рэнса.
Эйприл натянула простое платье и тихонько выскользнула в коридор. Убедившись, что вокруг никого нет, быстро спустилась вниз, повернула в узкий коридор и, миновав кухню и кладовые, вышла в переулок.
Вокруг стояла кромешная темнота. Эйприл наткнулась на какую-то бочку. Потревоженные кошки, отчаянно мяукая, кинулись в разные стороны. Она замерла на месте и приказала себе успокоиться. Впереди долгая ночь, и излишнее волнение – не помощник. Самое сложное – выбраться из Вашингтона. Как-никак это столица янки, а кругом идет война. В такое время суток на улице не встретишь женщину без провожатых, кроме, конечно, проституток. И хотя Эйприл горела желанием до утра уйти как можно дальше от города, она понимала, что действовать нужно крайне осторожно.
Прижимаясь к стене, Эйприл двинулась вперед. Неожиданно в ночную тишину ворвался резкий, пьяный голос женщины, которая стояла в дверях ветхой лачуги и, держа над головой фонарь, прощалась с клиентом.
– Ну ты даешь, солдатик! Клянусь, мне на целую неделю хватит… Это я должна была бы тебе заплатить, а не наоборот!
– За чем же дело стало? – довольно хохотнул мужчина. – Только врешь ты все, девонька! Тебя небось другие дожидаются, вот ты и норовишь меня спровадить…
– Надо же мне зарабатывать на жизнь, а то бы я провалялась с тобой всю ночь. Такой лихой любовничек мне давно не попадался! Ты приходи еще как-нибудь…
Дверь закрылась. Эйприл не успела рассмотреть, в какую сторону направился мужчина. Затаив дыхание, она буквально вжалась в стену, страшась неосторожным движением выдать себя. Ну куда он делся, черт возьми? Ведь бежит, бежит драгоценное время!
Вдруг Эйприл услышала, как кто-то, смачно выругавшись, бросил бутылку и она со звоном разбилась о землю. Дверь снова распахнулась, и фонарь, который держала над головой женщина, высветил солдата, неловко скрючившегося у противоположной стены.
– Ну и черт с тобой, жалкий пьянчужка! Оставайся там, пока не проспишься! – раздраженно крикнула женщина.
Дверь с грохотом захлопнулась. Снова вокруг Эйприл воцарилась полная темнота.
Одного взгляда на пьяного солдата было достаточно, чтобы понять: он не проспится до утра. Эйприл осторожно двинулась вперед. И тут ей пришла неожиданная мысль. Ведь на солдате форма янки! Она рывком стянула с себя платье, даже не успев сообразить, что делает, и начала раздевать солдата.
Стягивая с него штаны и рубашку, Эйприл недовольно сморщила нос, почувствовав запах дрянного виски и вспомнив о том, чем занимались только что солдат и женщина. Грязная, пропахшая потом одежда была омерзительна, но Эйприл все же облачилась в нее. Только так она сумеет беспрепятственно покинуть Вашингтон. Другого пути нет.
Длинные белокурые волосы Эйприл упрятала под форменную фуражку. Остались ботинки. С ними пришлось повозиться дольше всего – слишком большие для ее маленькой ноги, они все время норовили свалиться. Но не идти же босиком или в изящных туфельках!
Время от времени пьяный стонал и похрапывал во сне. Эйприл оставила на солдате лишь изрядно заношенное белье, а свое собственное платье засунула в мусорный бак.
Через несколько минут Эйприл вышла на перекресток и остановилась в нерешительности: куда идти дальше? Ясно одно – ей следует избегать слишком многолюдных улиц. Так она и сделала, двинувшись по одной из боковых улочек. Отойдя на достаточное расстояние от гостиницы – теперь Рэнс, обнаружив, что она сбежала, все равно не догадается, в какую сторону она направилась, – Эйприл остановилась, чтобы отдышаться и оценить собственное положение. И только тут до нее дошло, что, стремясь запутать следы, она сама заблудилась. Горькая ирония судьбы! Но она и вправду не представляла себе, где находится.
В этот момент до нее донесся звук шагов. Эйприл прислушалась и тут же при свете уличного фонаря увидела трех солдат. Они шли, пошатываясь, спотыкаясь и поддерживая друг друга. До Эйприл долетел обрывок фразы: «…к черту! Еще и платить? Уже поздно…»
И они снова неуверенно направились к себе в лагерь. Эйприл решила последовать за ними, держась на почтительном расстоянии. Может быть, она сориентируется и поймет, в какой части города находится и куда идти дальше.
Наконец, живописная группа вышла на окраину города и взобралась на холм. Эйприл, спрятавшаяся за деревом, увидела большой лагерь. Он раскинулся в долине и был виден как на ладони. Тут и там виднелись огромные палатки, похожие на спящих птиц, готовых при первой опасности расправить крылья и улететь. Везде горели костры, их серый дым поднимался к небу. Перед входом в лагерь стоял часовой.
Солдаты замедлили шаг. Один из них поскользнулся и упал. Часовой мгновенно направил на солдат ружье и крикнул:
– Стой! Кто идет?
Троица назвала свои имена и номер части. Часовой прокричал в темноту, видимо, солдату, дежурившему на соседнем посту:
– Тут у меня трое каких-то пьяниц!
В мгновение ока рядом с часовым появились несколько человек в форме и поспешили увести изрядно нагрузившихся вояк восвояси. Эйприл продолжала наблюдать за происходящим, не зная, на что решиться. Вдруг до нее донесся грохот повозки, выезжавшей из лагеря. Впереди сидел солдат, державший в руках вожжи. Поскольку кутерьма, вызванная появлением трех пьянчужек, все продолжалась, он нетерпеливо крикнул:
– Освободите дорогу, да поживее! Мне нужно попасть в Мэриленд. У меня здесь раненые и продовольствие…
Мэриленд! Это же на юге, по пути к Алабаме! Со своего наблюдательного поста она увидела, как повозка наконец сдвинулась с места и направилась туда, где валялся на земле один из ее недавних пьяных спутников. Видно, ему стало совсем худо. Повозка ненадолго остановилась, причем как раз напротив небольшой рощицы, где спряталась Эйприл. Вот это шанс! И хотя она не знала точно, далеко ли от Мэриленда до Алабамы, сейчас главным для нее было то, что это тоже на юге.
Улучив момент, когда возница повернулся к ней спиной, девушка короткими перебежками добралась до повозки. Ухватившись за задок дрожащими руками, Эйприл проворно забралась внутрь и опустила полог. Вокруг нее громоздились беспорядочно сваленные коробки и ящики. Острый угол впился Эйприл в бок, и она стиснула зубы, чтобы не закричать. Суматоха вокруг троих пьяниц отвлекла внимание возницы, и все же, когда Эйприл забралась в повозку, он обернулся. Неужели почувствовал толчок? А что, если он сейчас подойдет и проверит? Эйприл затаила дыхание.
Нет, похоже, что ничего не заметил. Возница продолжал лениво переругиваться с постовым, не слезая с облучка, и у Эйприл отлегло от сердца. Вот наконец Райерсон – так звали возницу – взял вожжи, и повозка покатила дальше.
Эйприл лежала в крайне неудобном положении, но боялась двинуться и задеть какую-нибудь из этих проклятых коробок: вдруг вся груда с грохотом рухнет? Нет, надо лежать смирно. Под стук колес и копыт девушка задремала и через некоторое время ей уже казалось, что одна часть тела спит, а остальная бодрствует и воспринимает все как наяву. Перед глазами поплыли видения – смутные, еле различимые, словно танцующие. Вот появилось лицо отца, затем – лицо Ванессы, и вдруг, яснее и ярче, чем эти два образа, она увидела… Рэнса. Его глаза горели желанием. Рэнс протянул к ней руки, и Эйприл страстно захотелось позвать его. Она потянулась ему навстречу, тоже сгорая от желания. Все ее тело, казалось, плавится, и вот она перестала быть существом из плоти и крови и превратилась в дух – неистовый, неукротимый, одержимый жаждой наслаждений, которую один лишь Рэнс был в силах утолить.
Но в тот момент, когда Эйприл прижалась к его груди, когда их глаза встретились, и она ощутила на своей щеке его горячее дыхание, губы Рэнса вдруг изогнулись в самодовольной усмешке – словно желая сказать, что она навсегда в его власти, но только… и только для того, чтобы удовлетворить его похоть! Никогда Эйприл не будет для него ничем иным, да и то если не надоест раньше.
Рэнс поцеловал ее долгим, жадным, страстным поцелуем, и Эйприл застонала, снова ощутив, как загорается в ней ответная страсть. И вдруг он, усмехнувшись, оттолкнул ее и повернулся спиной. Он уходил все дальше и дальше, напрасно Эйприл кричала и звала его. Слышался только его смех, самодовольный и наглый. Он больше не хотел ее!
Эйприл почувствовала, что душа ее опустела. Она осталась одна, покинутая, ненужная…
Эйприл проснулась от собственных всхлипываний и огляделась, силясь понять, где находится. Значит, благодатный сон все же сморил ее. Интересно, слышал ли возница, как она плакала? Да нет, повозка катила дальше.
Вздох облегчения вырвался из горла Эйприл – и замер. Голоса! Ну конечно, как она сразу не поняла, что лошадей снаружи явно больше тех двух, что запряжены в повозку. Девушка осторожно выглянула наружу. Впереди видна лишь спина возницы, державшего в руках вожжи. Эйприл перевела взгляд назад и при свете луны, выглянувшей из-за легких облаков, увидела шестерых всадников, следовавших за повозкой по двое в ряд.
Она быстро спряталась. Ну конечно, за обозом всегда следует патруль. Как же она, глупая, раньше об этом не вспомнила? Ну что ж, это делает ее положение еще более опасным. Остается одно, решила Эйприл, – при первой возможности покинуть гостеприимный экипаж, причем сделать это желательно до рассвета, иначе ее заметят солдаты, охраняющие повозку. А пока надо тихо сидеть внутри и не высовываться. «Будем надеяться, что судьба окажется ко мне благосклонной и я смогу убежать незаметно», – бодро решила Эйприл, снова опускаясь на неудобные ящики.
Да, расслабляться нельзя, ни в коем случае! Наоборот, теперь она должна постоянно быть начеку. Если солдаты ее обнаружат, то скорее всего высадят прямо здесь, на обочине дороги. И все же с каждым поворотом колеса Эйприл приближалась к благословенному Югу – своей родине, где она найдет помощь скорее, чем здесь, в стане врага.
– …совсем плохи. Черт побери, даже трудно сказать, сколько людей мы потеряли!
Эйприл напрягла слух, когда до нее долетели эти слова солдата, сопровождавшего обоз.
– Да уж, – отозвался другой голос, и тоже невеселый. – А подумай, что было бы, не попади тот приказ к нам? Не хотел бы я быть на месте офицера-южанина, который его потерял! Хорошо еще, что в штабе оказался офицер, которому знаком почерк адъютанта генерала Ли… Иначе Мак-Клеллан никогда бы не узнал, подлинная это бумага или фальшивка!
В разговор вступил третий:
– Да уж, повезло! Только представь, ему стало известно и о том, что армия генерала Ли выступает тремя отдельными соединениями, и о том, что передовые части двинутся из Хейгерстауна, штат Мэриленд… Это где-то возле границы с Пенсильванией, как я слышал.
Первый мужчина в запальчивости воскликнул:
– Черт побери, если бы Мак-Клеллан двигался побыстрее, мы выиграли бы эту проклятую битву! Ему ведь фактически удалось пробить брешь и рассредоточить силы Ли. А вот дальше за целый день он и с места не сдвинулся!
– И все же, как ни крути, а мы одержали победу, – рассудительно заметил второй. – На следующий день Ли пришлось-таки отступить. Говорят, в этом бою наши ребята покрыли себя славой.
– Самая мерзкая битва с начала войны, вот что я вам скажу, – со вздохом заметил третий. – И хотя считается, что мы ее выиграли, фактически наши потери даже больше, чем у южан…
Эйприл больно закусила губу, чтобы не закричать, и поднесла ладони к пылающим щекам. Подумать только! Информация, которую Рэнс добыл в кабинете президента Линкольна, и в самом деле оказалась важной, только получена слишком поздно. Рэнс не знал точно, когда начнется битва, и потому хотел как можно скорее сообщить генералу Ли, что его приказ попал в руки янки. Но, увы, уже ничего нельзя было сделать, и вот теперь тысячи ни в чем не повинных людей погибли… Кто знает, как бы все обернулось, если бы Рэнсу удалось вовремя передать эту информацию?
Но вот наконец наступил рассвет. Медленно, словно нехотя, в серой дымке показалось бледно-желтое солнце. Резкий ветер, тяжелый от запаха серы, шумел в ветвях деревьев. Эйприл закоченела, но не решалась пошевелиться.
Внезапно повозка остановилась, и девушка замерла в тревожном ожидании: а вдруг солдаты заглянут под полог и обнаружат ее здесь? Но никто так и не подошел. Вскоре до нее донесся приятный аромат кофе и шкворчание бекона на сковороде. От голода у Эйприл закружилась голова. Когда она последний раз ела?
Эйприл огляделась: а что, если в одном из этих ящиков лежит провизия? Но нет – по этикеткам, приклеенным сбоку, она поняла, что это медикаменты. Осторожно выглянув из повозки, Эйприл увидела солдат, собравшихся на берегу ручья. Их было четверо, все – в синей форме. Они ели бекон и пили кофе, время от времени с опаской поглядывая на близлежащий лесок.
– Не очень-то здесь уютно, – сказал один из солдат. – Интересно, почему до сих пор не видно остальных повозок? Что-то их, наверное, задержало. Но мы потеряем уйму времени, если станем дожидаться…
– Вот именно, – ворчливо отозвался возница. – Нам надо торопиться. У меня приказ, и я не хочу получить нагоняй из-за этих лодырей! Медикаменты нужны раненым. Допивайте скорее кофе, и поехали!
– Ты всегда был исправным служакой! – усмехнувшись, заметил один из солдат.
– Ну что же, продолжайте веселиться, – огрызнулся Райерсон. – Только, по-моему, все же лучше поторопиться и поскорее попасть к своим, а то неровен час из этих лесов выскочат оголтелые южане. Я буду чувствовать себя в безопасности, только когда мы доберемся до армии Мак-Клеллана…
До армии Мак-Клеллана! При этих словах у Эйприл по спине забегали мурашки. Так, значит, обоз направляется прямиком на поле битвы! И как она тогда объяснит свое появление? Женщина в форме янки! Нет, надо бежать.
Она увидела, что солдаты тушат костер и собирают свои вещи. От голода в желудке заурчало, а к горлу подступила тошнота.
– Эй, ты слышал? Там какой-то шум…
Теперь в животе заурчало уже от страха. Неужели она выдала себя? Прижавшись спиной к ящику, девушка попыталась забиться поглубже внутрь повозки.
– Да, по-моему, это в том леске. Поезжай-ка помедленнее: я постараюсь пристрелить того, кто там прячется.
Эйприл осторожно высунула голову. Говорят явно не о ней. Но тогда о ком же? Из своего укрытия она увидела, что двое солдат направились к лесу. Эйприл облизнула пересохшие губы. Кто там может быть – раненый янки? Или южанин? Теперь и она расслышала похожее на слабый стон всхлипывание.
– Черт побери, ты только погляди! Да это собачонка!
Райерсон наклонился и поднял с земли худющего нечесаного пса. Когда-то он, видимо, был белым, сейчас же его шерсть была невообразимо грязна. Дрожащее, жалкое существо даже не делало попыток сопротивляться. Эйприл видела, что собачка начала несмело вилять хвостиком, надеясь, что такое проявление дружелюбия вызовет ответную реакцию.
– Да что на такого пулю тратить! – презрительно усмехнулся Райерсон, кидая собачонку на землю. – Я сейчас просто размозжу ему голову…
– Нет!
Эйприл сама не поняла, как у нее вырвался этот крик. Она выскочила из повозки и ринулась к солдатам. Один из них уже занес обутую в сапог ногу над головой несчастного пса. Эйприл опустилась на колени и, схватив дрожащее животное, прижала его к груди. Только сейчас она осознала, что делает, и, подняв полные страха глаза на солдат, еле слышно прошептала:
– Нельзя его убивать! Он ведь совершенно беззащитен…
– Разрази меня гром! – воскликнул, опомнившись, один из солдат. – Женщина, да еще в форме янки!
– Да еще прячется в моей повозке, – зловеще усмехаясь, добавил Райерсон.
Он подошел к Эйприл, схватил ее за руку и рывком поставил на ноги.
– Как тебя зовут, красотка? И давно ты тут прячешься?
Собачка с благодарностью лизнула Эйприл в щеку. Девушка прижала ее к себе и с вызовом посмотрела на Райерсона.
– Меня зовут Эйприл Дженнингс. Меня против воли увезли в Вашингтон, а я сбежала оттуда и теперь направляюсь домой – в Монтгомери, штат Алабама. Я буду вам очень признательна, если вы подвезете меня хоть немного – ведь вы тоже едете на юг.
Солдаты удивленно переглянулись и разразились хохотом. Эйприл попыталась высвободиться, но возница держал ее мертвой хваткой. Взбешенная, она стукнула его по ноге. Он тут же перестал смеяться и толкнул ее с такой силой, что Эйприл упала.
– Ты что это себе позволяешь, паршивка? – Он потер ушибленное место. – А свою псину можешь отпустить. Я сначала размозжу ей голову, а потом покажу тебе, как мы поступаем с проклятыми шпионами. И не посмотрю, что ты женщина!
– Я не шпионка, дурень! – Эйприл с трудом поднялась и снова в упор посмотрела на Райерсона. – Я же говорю, что хочу попасть домой. Меня увезли в Вашингтон, не спросив моего согласия, и держали там. Ну почему вы мне не верите?… А собачку я вам не отдам! Она тоже Божье создание, и вы не посмеете ее убить…
Райерсон с угрожающим видом направился к Эйприл. Она инстинктивно отступила, но тут же наткнулась на другого солдата, который только ждал команды, чтобы начать действовать.
– Снимай форму! – распорядился Райерсон. – А что ты сделала с доблестным солдатом, который носил ее? Небось ограбила, а потом всадила нож в сердце? Ну ничего, сейчас мы тебя проучим!
– Давай ты первый, а я за тобой.
Эйприл взглянула на говорившего, и сердце у нее упало: тот уже расстегивал брюки.
Девушка отчаянно вскрикнула и попыталась убежать, но все четверо обступили ее тесным кольцом, а самый нетерпеливый уже тянулся к ней.
И вдруг прогремел выстрел. Райерсон, как подкошенный, упал на дорогу. Еще выстрел, потом еще…
Скоро все четверо лежали в лужах собственной крови. Когда Эйприл пришла в себя, то увидела, что из леса выходят люди в серой форме. Их ружья еще дымились.
– С вами все в порядке, мэм? – спросил ее высокий худой мужчина с редкой бородкой. – Не бойтесь, мы не причиним вам вреда. Я – капитан Джордж Шорем, а это – Адам Поли, Джарвис Инграм и Дадли Харпер. Они из моей роты, и это все, что от нее осталось после битвы у Антиетама. Сейчас вот бродим в здешних лесах – вдруг повстречаем еще кого-нибудь из конфедератов. И похоже, нам повезло! – галантно добавил он.
Эйприл переводила взгляд с одного солдата на другого, не веря своему счастью. Наконец, робко улыбнувшись, она сказала:
– Спасибо вам! Спасибо за то, что вы спасли меня… и моего друга. – Она кивнула на собачонку.
– Сдается, что этот парень – и впрямь ваш преданный друг! – Капитан Шорем улыбнулся и, наклонившись, потрепал пса по грязному загривку. – Ему повезло, что вы оказались рядом.
Эйприл снова улыбнулась, с нежностью глядя на несчастное животное.
– Он давно не ел и весь грязный, но вы правы: ему действительно повезло. Мы так его и назовем – Счастливчик!
– Ну, а теперь говорите мне, что здесь произошло, – попросил капитан и после ее рассказа принял решение: – Тогда нам, пожалуй, надо поторопиться, мисс. Повозку мы возьмем с собой – пригодится для наших раненых. Хотите пойти с нами или предпочитаете вернуться домой? К сожалению, мы не в состоянии вам помочь, мисс. Во всяком случае, не сейчас. Единственное, что можно сделать, это взять вас с собой. Так вы по крайней мере будете в безопасности. У меня есть еще одна рубашка и штаны, а эту форму лучше снять.
Эйприл, зайдя за повозку, переоделась. Солдаты подсадили ее на облучок, где уже сидел Джарвис Инграм. Повозка свернула с основной дороги и углубилась в лес. По мнению Джарвиса, они вряд ли заблудятся.
– По-моему, мы находимся где-то неподалеку от Ричмонда, – пояснил он, обращаясь к Эйприл, и вдруг встревоженно добавил: – Вам нехорошо, мисс? У вас такой странный вид…
– Я давно ничего не ела, – слабым голосом пояснила Эйприл, гладя собачку, доверчиво свернувшуюся у нее на коленях. – А от этого ужасного запаха просто мутит! Что это такое?
– В основном сера, – угрюмо ответил Джарвис. – Ну и мертвецы, само собой. За последние несколько дней тут погибло много народу, мисс. С запахом я, к сожалению, ничего поделать не могу, а вот насчет еды…
Он порылся, вытащил из кармана рубашки залежалый кусок хлеба и протянул Эйприл. Она отломила кусочек псу, а остальное съела сама и только потом поблагодарила Джарвиса, смущаясь собственной жадности.
– Извините, пожалуйста! Не помню, когда еще я была так голодна…
– Многим вскоре предстоит на собственной шкуре испытать, что такое настоящий голод, – мрачно заметил Джарвис. – А все эта проклятая война! Интересно: все почему-то уверены, что она вот-вот кончится, хотя на самом деле бойня по-настоящему еще и не начиналась. Всем придется еще пострадать, помяните мое слово – и нам, и янки…
После этого мрачного пророчества спутники погрузились в молчание. Вскоре Эйприл почувствовала, что глаза у нее слипаются, и, прижавшись к своему четвероногому дружку, она не заметила, как задремала. Зато это увидел Джарвис. Остановив лошадей, он осторожно снял Эйприл с облучка и перенес в повозку.
Путь на юг продолжался…
