Текст книги "Безумная страсть"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
Глава 19
Эйприл не знала, с чего начать. Рэнс лишь в общих чертах объяснил, что надо делать. По его словам, она должна действовать немного нерешительно, словно испытывает благоговейный страх и не верит в собственные «силы». Тогда вся сцена будет выглядеть вполне правдоподобно, и миссис Линкольн поверит ей.
Однако теперь, в этой погруженной во тьму комнате, Эйприл чувствовала себя довольно глупо. Ладони стали холодными и влажными. Рэнс держал ее правую руку, миссис Линкольн – левую. «Интересно, – подумала она, – ощущают ли это ее соседи?» Все ждали, а Эйприл вдруг поняла, что не в состоянии произнести ни одного слова.
Нет, это слишком! Она больше не выдержит и вдруг почувствовала, как Рэнс тихонько пожимает ее руку, стараясь успокоить. Видя, что Эйприл не может начать, он тихонько подтолкнул ее локтем. Миссис Линкольн и Лиззи беспокойно переглянулись.
Слова с трудом вырывались из горла Эйприл. Оно все еще саднило после мертвой хватки Рэнса.
– Мы находимся здесь, чтобы говорить с Вилли, – прошептала Эйприл дрожащим, замогильным голосом, как учил ее Рэнс. – Мы собрались здесь, ибо Вилли прислал нам знак, что он несчастен… что хочет говорить со своей матерью… Эйприл наклонилась к своей соседке.
– Поговорите с вашим сыном, – строго приказала она.
– Вилли, дорогой мой… – прозвучал в темноте дрожащий от волнения голос миссис Линкольн. – Это я, твоя мама. Поговори со мной, дорогой! Скажи, что тебе хорошо там…
– Вилли, с тобой только что говорила твоя мать, – перехватила инициативу Эйприл; по ее голосу чувствовалось, что она тоже очень взволнована. – Ты слышал ее? Ты слышишь меня? Ты дал понять, что будешь говорить с ней через меня. Мы здесь! Мы ждем. Если ты находишься среди нас, подай знак!
– О Господи! – раздался в тишине возглас Треллы.
До этого момента Эйприл сидела неподвижно, закрыв глаза. Услышав слова подруги, она подняла веки и вскрикнула: что-то белое и блестящее вдруг появилось над столом. Что это может быть? Она попыталась рассмотреть незнакомый предмет, но не смогла. Миссис Линкольн тихонько всхлипнула.
– Это его горн! – закричала Лиззи. – Маленький серебряный горн, который ему сделал отец, потому что Вилли хотел быть горнистом…
– Не разрывайте цепь! – резко бросила Эйприл, почувствовав, как обмякла ладонь миссис Линкольн.
Несчастная женщина пыталась отдернуть руку, не сводя глаз со светящегося горна, который продолжал танцевать над столом. И вдруг он исчез так же неожиданно, как появился, и в отдалении послышался высокий протяжный звук.
– Он играет. Я слышу, как он играет!
– Лиззи, помолчи, – прошептала миссис Линкольн.
Вдруг окно с треском распахнулось, и в комнату ворвалась струя холодного дождя и мокрого снега. Горн затрубил громче. Стол начал раскачиваться, и вдруг Эйприл почувствовала, что он поднимается.
– О Господи! – снова раздался сдавленный крик Треллы.
Что– то пронеслось в воздухе, коснувшись уха Эйприл.
– Он прикоснулся ко мне! – в ужасе закричала Лиззи. – Я почувствовала его касание… Благодарение Богу, миссис Линкольн, он здесь! Ваш сыночек тут, рядом с нами. Я чувствую это… Еще ни на одном сеансе такого не было!
Зазвучали барабаны, сначала тихо, потом все громче и громче. Их бешеный ритм наполнил гостиную. Снова что-то сверкающее и блестящее пролетело по комнате, на мгновение застыло над столом и исчезло.
Эйприл почувствовала леденящую дрожь во всем теле, но так и не поняла, вызвана она холодом, царившим в комнате, или ее собственным страхом. Как Рэнсу удалось устроить все это? Этого не может быть – этого не должно быть! И вместе с тем все выглядело очень правдоподобно. Теперь, когда отовсюду раздавались звуки горна и барабана, Эйприл было еще труднее сосредоточиться. Но она взяла себя в руки и начала снова:
– Вилли говорит со мной… – Теперь ее голос звучал взволнованно и резко. – Мальчик хочет сказать, что ему хорошо. Он живет в красивом золотом доме среди звезд и говорит, что теперь гораздо счастливее, чем был на земле…
– О, как бы я хотела, чтобы мой мальчик был счастлив! – со слезами в голосе произнесла миссис Линкольн и, повысив голос, добавила: – Вилли, дорогой, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Поверь мне!
– Он говорит… – Эйприл сделала эффектную паузу. – Вилли говорит, что он с Алексом.
– С Алексом? С моим сводным братом!
Миссис Линкольн снова сделала попытку отдернуть руку, но Эйприл крепко держала ее.
– Мой брат Александр погиб, сражаясь за дело Юга. Это произошло совсем недавно в битве при Батон-Руж. Он очень любил Вилли! Какое счастье, что они там вместе! Слава тебе Господи!… – И снова всхлипнула.
Эйприл закрыла глаза. Она ненавидела себя в эту минуту. «Лгунья! Шарлатанка!» – выругала она себя. Правда, она не возьмет денег с миссис Линкольн, а безобидный сеанс, возможно, принесет хоть какое-то утешение несчастной женщине. И все же чувство вины не покидало Эйприл.
Перед ее глазами возник серый туман. «Странно, – рассеянно подумала Эйприл, – ведь я закрыла глаза и все же вижу его…» Медленно, очень медленно туман начал превращаться в облако. И вот оно уже приняло силуэт… ее отца! Эйприл ясно видела отца, так ясно, что ей стало жутко. О Господи, да что же это такое! Она покачала головой, стараясь отогнать видение, и застонала. Рэнс с силой сжал ей руку, но даже от резкой боли она почему-то не могла ни открыть глаза, ни произнести ни слова. Эйприл ясно видела отца. Он лежал в гробу… Опустили крышку. Гроб внесли в резные железные ворота, на которых была вырезана буква «Д». Теперь отец лежал рядом с ее матерью. Видение было таким ясным и отчетливым, что Эйприл казалось: если она протянет руку, то дотронется до грубой деревянной крышки. Спертый воздух склепа щекотал ей ноздри.
Не было ни цветов, ни друзей, ни рыдающих родственников. Лишь Ванесса молча стояла у могилы, одетая не в траурный наряд, а в ярко-красное бальное платье. Рядом с ней стоял Зик, обнаживший в ухмылке свои желтоватые зубы.
Видение было таким реальным. Барабанная дробь звучала в унисон биению ее сердца. Значит, это правда… Папа в гробу…
– Нет! – вдруг закричала она. – Нет, нет, нет!…
– Эйприл, очнись!
Она сама не заметила, как выпустила руку Рэнса и теперь пыталась, прикрыв лицо ладонью, отогнать ужасное видение. Схватив Эйприл за плечи, Рэнс легонько потряс ее.
– Нет, нет, нет, – со стоном повторяла она снова и снова.
Рэнс прижал Эйприл к груди. Она не сопротивлялась – ей хотелось выплакаться.
– Все оставайтесь на местах. Не двигайтесь! Мне кажется, она все еще в трансе. Надо подождать, пока моя жена вернется к нам. Не произносите ни звука, прошу вас!
Рэнс прижал Эйприл к себе и, касаясь губами ее уха, тихо прошептал, так что его не слышал никто, кроме нее:
– Все хорошо. Очнись! Все уже позади.
Однако она никак не могла прийти в себя. Подождав несколько минут, Рэнс сказал:
– Можно зажечь свет. Мне кажется, надо дать ей немного бренди.
Не открывая глаз, Эйприл почувствовала, что окно закрыли: холодный ветер и снег больше не проникали в комнату. Зажегся свет, а она все так же судорожно продолжала цепляться за Рэнса. Кажется, Лиззи подала ей стакан бренди, и Эйприл с удовольствием выпила.
Миссис Линкольн, мягко коснувшись ее плеча, спросила:
– С вами все в порядке, дорогая? Вы нас так напугали! Я еще никогда не видела, чтобы медиум впадал в такой глубокий транс…
Все еще находясь во власти видения, Эйприл заставила себя кивнуть. Она несколько раз подняла и опустила веки. Кажется, прошло. «Наверное, – подумала она с облегчением, – я действительно уснула». Заснула и увидела во сне отца. В этом Эйприл не сомневалась – она и в самом деле его видела. Возможно, этот сон был навеян тем, что перед сеансом она вспоминала о доме и думала о том, как скоро увидит отца.
Но почему он представился ей мертвым, в гробу? Возможно, интуиция подсказывала ей, что нужно торопиться, иначе она не застанет отца живым. Нельзя терять ни минуты! Отцу так нужна ее помощь…
– Я бы хотела уйти, – попросила она встревоженного Рэнса. – Я не очень хорошо себя чувствую.
Лиззи, сверкая от волнения белками глаз и явно потрясенная увиденным, заторопилась к двери.
– Я принесу ваши вещи. Подождите минутку! Бедняжка, на ней и в самом деле лица нет. Ей непременно надо отдохнуть!
Миссис Линкольн начала что-то говорить, кажется, выражала надежду на повторный сеанс. Она была счастлива узнать, что Вилли хорошо, что с ним рядом ее сводный брат. Возможно, в следующий раз, вежливо предположил Рэнс, им удастся поговорить с мальчиком подольше.
«Уведи меня отсюда поскорее! – Эта безмолвная мольба ясно читалась в глазах Эйприл. – Уведи, пока я еще хоть как-то владею собой, иначе я потеряю самообладание и все расскажу ей. А мне бы не хотелось наносить такую душевную травму этой доброй милой женщине. Прошу тебя, уйдем скорее!…»
Едва они очутились в карете, Треллу словно прорвало.
– Рэнс, что это было такое? Только не говори мне, будто такие вещи могут происходить на самом деле! Ведь вы с Эдвардом не вставали из-за стола, я сама видела… Я так испугалась…
– Я все объясню, если ты успокоишься, – смеясь, ответил Эдвард. – Нам помогли – даже здесь, в Вашингтоне, у нас есть надежные друзья. Окно открыли, конечно, снаружи. Оттуда и доносились бой барабана и звуки горна. А горн появился над столом потому, что мы с Рэнсом, выйдя первый раз из столовой, протянули веревку под потолком. Это потом мы отправились на поиски того, ради чего, собственно говоря, сюда и пришли… А в конце Рэнс приказал вам не двигаться с места, чтобы дать мне время убрать веревки, которыми были привязаны все эти предметы.
Трелла задохнулась от восторга.
– Господи, а все было как взаправду! Меня вам, во всяком случае, удалось провести. Я так испугалась… А почему стол начал подниматься?
– Потому что Рэнс и я в определенный момент отпустили ваши с Эйприл руки и слегка приподняли его над полом. – Эдвард самодовольно усмехнулся. – По-моему, вышло здорово!
Трелла даже захлопала в ладоши. Ее переполняла какая-то детская радость. Внезапно она стала серьезной и, перегнувшись через Эдварда, заговорщическим шепотом спросила Рэнса:
– Ну что, нашли вы что-нибудь важное?
Карета в тот момент проезжала под уличным фонарем, и в его мерцающем свете лицо Рэнса выглядело суровым и торжественным.
– Да, – тихо ответил он. – Хотя боюсь, что слишком поздно… Мы уже ничем не сумеем помочь. Завтра же уезжаем из Вашингтона. Мне надо послать важное сообщение, но я не хочу делать это из вражеского логова. – Впрочем, нам и так пора уезжать, – добавил он, украдкой обменявшись с Эдвардом взглядом. – Нас ждут другие дела.
Все погрузились в молчание, предавшись каждый своим мыслям, лишь звонкоголосая Трелла не уставала восхищаться удачно проведенным сеансом.
Как только прибыли в гостиницу, Эдвард и Трелла незамедлительно уединились. Эйприл прошла в свой номер, не взглянув на Рэнса, и тут ее охватило странное чувство, которое она сама не могла объяснить. Она вольна уехать завтра, но ни о каких приготовлениях к поездке еще и речи не было. Не может же Рэнс просто бросить ее! «Мы заключили сделку, и свою часть я выполнила до конца. Мне необходимо поговорить с Рэнсом, – наконец решила Эйприл. – Только поэтому я и хочу его увидеть», – убеждала она себя, выходя из комнаты.
Тихонько постучав в дверь, она тут же услышала голос Рэнса:
– Входи, Эйприл, не заперто.
Итак, он ждал ее. Комнату озарял лишь тусклый свет уличных фонарей, проникавший через окно. Гроза прекратилась. Ночь была тиха и торжественна.
Эйприл сделала глубокий вздох и начала:
– Я хочу поговорить с тобой относительно моей завтрашней поездки. Мне нужны деньги, но ты не беспокойся: я обязательно отдам тебе долг, как только смогу.
– Ты пришла не за этим. Сама знаешь!
Его губы жадно припали к ее рту. Поцелуй был горячим и страстным. Эйприл изо всей силы уперлась в грудь Рэнса, стараясь высвободиться, но напрасно. Желание, которое она так долго сдерживала, наконец овладело ею, и губы Эйприл, мягкие и послушные, с готовностью открылись навстречу Рэнсу.
Он легко подхватил ее на руки и, пройдя через всю комнату, осторожно положил на кровать. Его пальцы, горячие, нежные, дразнящие, ласкали ее тело. Эйприл извивалась и стонала от восторга.
– Возьми меня, – прошептала она, наконец отбросив стыд. – О Рэнс, пожалуйста, возьми меня!
– Скажи, как ты хочешь.
Он перекатился на спину и, улыбаясь, смотрел на нее. Эйприл покачала головой – ей вдруг снова стало стыдно. Тогда Рэнс обхватил ее за талию, ласково потянул на себя и осторожно опустил ее на свой тугой жезл.
– Представь себе, что ты на коне, – сказал он. – Двигайся точно так же, а я под тебя подстроюсь. Давай!
Вначале Эйприл двигалась несмело и робко, но по мере того как восхитительные ощущения в ее лоне перерастали в спазмы восторга, она начала двигаться смелее и быстрее. Пальцы Рэнса оказались у нее на груди, лаская соблазнительно затвердевшие соски. И вот когда ей уже начало казаться, что она вот-вот взорвется, Рэнс, почувствовав это, быстро опустил ее на спину, оказался сверху и одним бешеным рывком овладел ею.
Пика наслаждения они достигли одновременно. Эйприл охватил такой восторг, что она вскрикнула и крепко обняла Рэнса. Ей хотелось, чтобы это чудесное мгновение длилось вечно…
Наконец, Рэнс перевернулся на спину, не разжимая объятий, и голова Эйприл покоилась у него на плече.
– Останься со мной, – прошептал он чуть слышно, словно легкий ночной ветерок пролетел по комнате. – Останься со мной, Эйприл, и будь моей женщиной.
– Ты просишь меня… о чем? – удивленно переспросила она.
– Я прошу тебя быть моей женщиной, – повторил Рэнс. – Ни больше, но и ни меньше. Идет война, Эйприл. У меня важная работа… Со мной тебе будет хорошо. Останься!
– Но… но у меня тоже есть свои дела, и потом мы же договорились…
Эйприл почувствовала, что мысли ее путаются. Ведь все уже было решено! Утром она должна уехать в Алабаму помочь отцу. Рэнс обещал отпустить. И вот теперь он просит ее – не приказывает, а просит! – остаться.
– Я тебя не понимаю.
Он лег на бок и, облокотившись, взглянул на ее лицо, залитое бледным светом луны. Отбросив со лба золотистую прядку волос, Рэнс поцеловал Эйприл в нос.
– Я уже говорил тебе, Эйприл, – ты мне нужна. Пока я могу сказать только это. Вот кончится война, тогда и поглядим.
– Но Ванесса…
Он устало вздохнул.
– Одна ты с ней не справишься, Эйприл, а из-за войны никто не сумеет тебе помочь. Очнись, посмотри, что творится кругом! Если, вернувшись домой, ты попадешь в беду, как бы я ни был к тебе привязан, я не сумею вызволить тебя. Мой долг – помогать Югу.
Эйприл кивнула. Как бы страстно она ни стремилась попасть домой, она понимала, что в словах Рэнса – горькая правда. И все же она засыпала Рэнса вопросами, которые ее мучили:
– А когда война кончится, ты поможешь мне? Ты поедешь со мной в Пайнхерст?
Рэнс уставился в темноту.
– Я не люблю давать обещаний, если не уверен, что сумею их выполнить. Я уже сказал, Эйприл, – я хочу тебя. Ты мне нужна. Если у нас все сложится хорошо – тогда, возможно, я поеду с тобой. Большего я пока обещать не могу.
– В таком случае придется довольствоваться этим. Рэнс помолчал с минуту, а потом тихо спросил:
– Ты уверена?
– Мне кажется, да. Я ненавидела тебя, Рэнс, ты сам это знаешь, но в то же время в глубине души не могла с этим смириться. Как будто кто-то во мне кричал, что между нами существует нечто… какая-то привязанность, что ли… Я все повторяла себе: «В другое время, при других обстоятельствах все у нас могло бы сложиться иначе», – но та часть моей души, которая ненавидела тебя, была сильнее.
– Я тоже иногда тебя ненавидел, – неожиданно признался Рэнс с улыбкой. – Ведь ты порой становилась просто невыносимой, Эйприл, и я считал, что обязан тебя обуздать, как дикую лошадку. А с ними всегда надо держать ухо востро. Как раз в тот момент, когда ты считаешь, что лошадка укрощена, она и начинает показывать характер. Не знаю, правда, удалось ли мне это с тобой…
Эйприл легонько провела пальцем по густым волосам на его груди.
– А ведь если честно – тебе и не хотелось обуздывать меня. Веди я себя как покорная кошечка, вряд ли я бы тебе понравилась.
– Возможно. – Рэнс поднес ее руку к губам и поцеловал тонкие пальчики. – Когда-нибудь мы выясним это наверняка.
Неожиданно он с силой сжал Эйприл в объятиях и поцеловал в губы долгим, требовательным поцелуем. Тихо засмеявшись, он отстранился и сказал:
– Завтра у нас тяжелый день – мы отправляемся на юг. Надо выспаться.
Эйприл сделала вид, что шокирована этим предложением.
– Ты хочешь, чтобы я спала здесь, с тобой? А что подумает Трелла?
В ответ Рэнс отпустил какую-то непристойность и потянулся за одеялом. Эйприл свернулась клубочком и прижалась к Рэнсу. Ей было хорошо и спокойно. Наконец-то она уступила лучшей половине своей души! И уже первые волны благодатного сна укачивали ее, как вдруг раздался стук в дверь. Эйприл с усилием стряхнула с себя дремоту.
– Это я, Кларк. Мне необходимо поговорить с тобой.
– А до утра нельзя подождать? – Рэнс негромко выругался.
– Нет, – твердо ответил Эдвард. – Это необходимо обсудить сейчас.
– О черт! – Рэнс откинул одеяло и со вздохом сказал: – Завернись во что-нибудь и ступай к себе. У Эдварда наверняка срочное дело. Неизвестно, насколько это затянется, а тебе нужно выспаться.
Эйприл молча кивнула. Она не могла скрыть своего разочарования. Было так чудесно лежать рядом с Рэнсом, чувствовать его обнимающие сильные руки. Она вышла из номера, изрядно удивив Эдварда. Смущенно кивнув ему и пожелав доброй ночи, Эйприл выскользнула в коридор. Тут же за ее спиной закрылась дверь, и щелкнул замок.
Она уже почти дошла до своей комнаты, как вдруг вспомнила, что оставила вещи в номере Рэнса. А ведь их нужно уложить! Эйприл вернулась и уже собиралась постучать, но тут ее рука замерла в воздухе: она услышала свое имя.
– Я думал, что она уезжает. – Это был голос Эдварда. – И вдруг такая идиллия! Что происходит?
Эйприл придвинулась поближе и услышала спокойный голос Рэнса:
– Это тебя не касается. Эйприл решила остаться со мной, вот и все.
Послышался вздох, и затем снова голос Эдварда:
– С чего это? Или ты вдруг понял, что если сейчас отпустишь ее, то потом пожалеешь, но будет уже поздно?
– Что-то в этом роде, – лениво подтвердил Рэнс. – Послушай, Кларк, она же никому не помешает. У тебя есть Трелла. Мы вчетвером выглядим как две прелестные супружеские пары. Вдвоем с тобой мы скорее вызовем подозрение. Все будут удивляться, почему мы не на войне. А с женщинами нас принимают за бизнесменов.
Наступило молчание. Эйприл стояла как громом пораженная. Значит, их союз с Рэнсом – всего-навсего очередная сделка!
– В столе президента я нашел бумагу с указанием расположения ближайшего кавалерийского полка янки. С помощью наших ребят мы без труда окружим его и украдем лошадей, – сказал Рэнс. – Потом заменим кавалерийские клейма на артиллерийские и продадим янки их же коней. Это будет выгодная сделка!
– Вполне, – одобрил Эдвард. – А с этими деньгами двинем в Мексику и купим первоклассных коней для нашей кавалерии. Отлично придумано!
Эйприл стиснула зубы. Значит, Рэнс крадет животных у янки, им же продает, а на вырученные деньги покупает коней в Мексике и продает их Конфедерации. Ну и ну! Вот это ловко! Представлял все так, будто стремится добыть для южан самых лучших животных, а на самом деле фактически торговал краденым. Как все это омерзительно! Эйприл хотелось крикнуть об этом на всю гостиницу, чтобы все знали, что он за фрукт…
Ей вспомнились слова Рэнса, сказанные всего несколько минут назад: «Я хочу тебя. Ты нужна мне. Я хочу, чтобы ты была моей женщиной». Он ведь не сказал: «Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой». Будь проклято его обаяние! Будь проклята его смазливая физиономия! Будь проклято его восхитительное тело!… «А прежде всего будь проклята я сама, – добавила Эйприл, задыхаясь от стыда. – И как меня только угораздило – влюбиться в такого коварного конокрада, как Рэнс Таггерт!»
Ну нет, с нее довольно! И Эйприл резко повернулась и зашагала по коридору. «Хватит! Я еду домой. Не важно, что ждет меня там, – я еду домой!»
Внутренний голос нашептывал Эйприл, что она бежит от этого человека не только потому, что тот оказался предателем, – она бежит из страха: Рэнс может завоевать ее сердце, ее душу, овладеет всем ее существом.
А этого Эйприл боялась больше всего…
Эдвард встал и подошел к буфету. Налив еще по стакану виски себе и Рэнсу, он вернулся и присел на краешек кровати. Свет уличного фонаря падал на янтарную жидкость. Эдвард с минуту полюбовался ею, а потом задумчиво спросил, глядя на Рэнса:
– Ты когда-нибудь задумывался над тем, сколько денег мог бы выручить на этой вонючей войне, если бы продаваллошадей Конфедерации?
– А как же, задумывался, конечно. Выходит кругленькая сумма. Можно было бы разбогатеть! – неторопливо ответил тот и посмотрел на дымок своей сигары.
– Другие же наживаются на этом. А ты? – не унимался Эдвард.
Рэнс взглянул на друга.
– Дело в том, что я верю в Конфедерацию. И единственная причина, почему я не надел форму, не взял в руки винтовку и не стреляю в янки, заключается в том, что я принесу, как мне кажется, больше пользы Югу, снабжая Конфедерацию отменным скотом, чем подставляя грудь под пули. Кроме того, я наношу ущерб Северу тем, что краду у них лошадей и им же продаю краденое.
– Да ладно, не заводись! Я думаю точно так же. Просто мне стало интересно: думал ли ты когда-нибудь, что на этом можно делать большие деньги…
Рэнс с минуту помолчал, а потом с расстановкой сказал:
– Я много о чем думаю…
Возникла неловкая пауза, и, чтобы замять ее, Эдвард снова задал вопрос:
– Вот сейчас, например, я уверен: ты думаешь об Эйприл и сам не знаешь, правильно ли поступаешь, беря ее с собой. Мне казалось, что девушке до смерти хочется вернуться в Алабаму. С чего это вдруг она решила остаться?
– Я попросил, и она осталась. По-моему, с ней происходит то же, что и со мной – она сама не знает, чего хочет. Между нами что-то есть, но что именно, Эйприл еще не поняла. А понять очень хочется! Но ведь если она уедет, мы так никогда этого и не узнаем…
– Пожалуй, надо немного поспать. – Эдвард залпом допил виски и встал. – Можно еще один вопрос, последний?
– Ты испытываешь мое терпение, Кларк. Я не люблю, когда кто-нибудь сует нос в мои дела.
– Извини. Но я все же спрошу: «Ты любишь Эйприл?»
Рэнс посмотрел на друга, сощурив глаза, и наконец спокойно ответил:
– Не могу сказать «да». И не могу сказать «нет». Мне кажется, надо посмотреть, что из этого выйдет.
– Не понимаю.
– А я понимаю, и это главное. Есть еще вопросы?
– Да нет, – усмехнувшись, покачал головой Эдвард. – По-моему, ты хочешь дать мне понять, что я и так слишком далеко засунул свой нос в твои дела! Для одного вечера достаточно…
– Ты угадал.
– Спокойной ночи! – И Эдвард шутливо отсалютовал другу.
Налив себе еще виски, Рэнс подошел к окну и уставился в темноту. Гроза давно улеглась. Луна заливала спящий город серебряным светом. Какая чудесная ночь! Жаль, что Эйприл ушла. Он бы сейчас обнял ее, прижал к себе. Приятно ощущать рядом с собой ее восхитительное тело.
Рэнс с минуту размышлял над тем, стоит ли разбудить Эйприл и попросить прийти к нему, но решил, что ей надо выспаться. Этот сеанс в Белом доме дался Эйприл нелегко. Теперь надо дать ей как следует отдохнуть. Они увидятся завтра. Впереди их ждет много дней и ночей – ночей, полных страсти…
Рэнс лег в постель. Ничего страшного, если он проведет в одиночестве еще одну ночь. Впереди еще много ночей, когда Эйприл будет рядом.
«А хорошо, – засыпая, подумал Рэнс, – что ты согласилась остаться. Потому что я все равно бы не отпустил тебя, Эйприл…»
