Текст книги "Безумная страсть"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)
Селма увела Эйприл на другой конец поля. Там они склонились над грядкой. Селма объяснила Эйприл, как дергать траву. Вдруг женщины услышали протяжный свист охранника и подняли головы: одна из женщин сняла с себя платье и продолжала работать обнаженная, не обращая внимания на сальные шуточки Эллисона.
– Как же так можно?… – Эйприл была поражена.
Селма горько усмехнулась:
– Скоро сама узнаешь, милочка. Когда солнце припекает и платье липнет к телу, так поневоле постараешься от него избавиться. А потом, охранники и так уже видели наши прелести, так что какая, в сущности, разница?
– Для меня – большая! – чуть не плача, вскричала Эйприл.
– Это потому, что ты еще не привыкла. Бывают минуты, когда все так осточертеет, что становится все равно, жить или умереть. В общем, добро пожаловать в ад!
Эйприл обвела глазами поле и увидела, что еще несколько женщин сбросили с себя одежду.
– Но как может наше правительство допускать такое? – прошептала она в ужасе.
– А правительство ничего не знает, – невозмутимо объяснила Селма. – Для них Тарборо – милая сельскохозяйственная ферма, где содержатся женщины-заключенные. Узнай они, что за гадости здесь творятся, тут же расправились бы с Черноротым. Как ты думаешь, для чего он держит часовых на дороге: боится, что мы сбежим отсюда? Черта с два! Просто не хочет, чтобы непрошеные визитеры застали его врасплох…
А уж когда кто сюда и приезжает, все в мгновение ока становится по-другому, поверь мне! Нам выдают неизвестно откуда взявшееся белье, наводят лоск, и посетители видят отрадную картину – женщины выполняют кое-какую легкую работу. Все довольны и счастливы! А вздумай кто-нибудь пожаловаться, так сержант найдет способ расправиться с доносчицей…
Селма ожесточенно выдергивала сорняки и не обращала внимания на кровь, сочившуюся из пораненных пальцев.
– Черноротый знает свою выгоду. Наша тюрьма для него – золотое дно! Живет себе припеваючи да еще и спит с любой бабой, когда пожелает. На воле ему небось нелегко бывает их уговорить: ты же сама видишь, какой он урод! А кроме того… Сейчас идет война, и ему не надо беспокоиться, что янки всадят в него пулю. Чем не рай? И охранники до смерти рады, что служат здесь, а не сражаются на фронте…
– А женщины? – не отступала Эйприл. – Неужели, выходя на свободу, они не сообщают о том, что здесь происходит?
Селма с горечью усмехнулась:
– И кому, ты думаешь, власти больше поверят – уважаемому офицеру-конфедерату или бывшей заключенной? И потом, не так уж много женщин пока вышло отсюда. Если Черноротый подозревает, что женщина может на него донести, он просто убирает ее с дороги…
– Господи! – Эйприл покачала головой, не веря своим ушам. – Ты говоришь об… убийстве?…
– Ну зачем такие громкие слова, милочка? Я говорю лишь о «несчастных случаях». Например, тебя может укусить змея или ты ненароком провалишься в болото.
– А если женщина, выйдя отсюда, оказывается… ну, ты понимаешь… в интересном положении, что тогда? Неужели власти не интересуются, как это произошло?
– Да, такое бывает. – Селма пожала плечами. – Тогда ее просто держат где-нибудь в отдаленном месте, пока она не родит. Ребенка, конечно, отбирают – на свете ведь полно женщин, которые не могут родить сами. Им и отдают…
Эйприл опустила голову и принялась дергать сорняки, время от времени прогоняя надоедливых комаров, вившихся вокруг нее, утирая пот, застилавший глаза. Ей вспомнились горькие слова Селмы: «Добро пожаловать в ад!» Очевидно, она и в самом деле очутилась в аду…
Глава 25
Эйприл беспокойно металась на жесткой кровати. От влажной ночной духоты зудела кожа. Звенели комары, и она в бешенстве начинала молотить руками воздух.
Хотя оба окна были открыты, в комнате не чувствовалось даже дуновения ветерка. Дверь отворять запрещалось. «Змеи», – коротко объяснил сержант Блэкмон. Даже днем приходилось опасаться этих бесшумных черных тварей, наползавших в лагерь с болота.
Руки Эйприл, покрытые ссадинами и мозолями, горели, как в огне. Все тело ломило. Селма уверяла, что к этому можно привыкнуть, но со времени прибытия Эйприл в Тарборо прошел уже целый месяц, а она все еще страдала.
Издалека донесся пронзительный смех. И так каждую ночь… Стоило женщинам поужинать и вымыться, как в комнату по одному входили охранники и выбирали себе партнершу на ночь. Некоторые женщины шли на это с удовольствием, но в большинстве случаев пытались сопротивляться.
Эйприл подумала о Редоре Гримсли. Совсем молоденькая, почти девочка. Кажется, ей нет и четырнадцати. Она прибыла в Тарборо через неделю после Эйприл в наказание за то, что по ночам воровала провизию для янки. Эта девочка не была особенно хорошенькой, но огромные карие глаза придавали ей трогательный вид, а усеянный веснушками вздернутый нос подчеркивал ее юность и невинность.
Редора жила в маленьком городке в Пенсильвании. Ее отец был убит в одном из первых сражений, а мать умерла этой зимой от лихорадки. Впрочем, Редора считала, что мать умерла, потому что была не в силах вынести потерю мужа. Девочку, оставшуюся совсем без родственников, взял под свое покровительство солдат-янки. Он заботился о ней и обещал жениться, как только кончится война. В это смутное время, когда над каждым висела угроза неминуемой гибели, Редора не видела ничего плохого в том, чтобы отдаться ему полностью, доказать, что его любит.
Когда Джаспера Уайли убили, с плачем рассказывала Редора Селме и Эйприл, она осталась в его полку. Это были их товарищи – ее и Джаспера, – и они были готовы заботиться о ней. Кроме того, продолжала Редора, она многое умела – готовить, мыть посуду, стирать. Даже научилась чистить солдатские ружья. И они, из уважения к Джасперу, никогда не позволяли себе ничего «такого», горячо уверяла собеседниц Редора.
А потом их небольшой отряд оказался отрезанным от полка. Они стали пробираться лесом. Редора воровала еду у южан. На случай если ее схватят, у девочки была готова правдоподобная история: она-де потерялась и пытается найти свой дом. К несчастью, в конце концов ее действительно обнаружили. Но южане заподозрили что-то неладное, тайком проследили за Редорой, схватили ее друзей, а девочку обвинили в шпионаже. Так она очутилась в Тарборо.
Первые две ночи Редору никто не трогал, а потом за ней явился рядовой Эллисон. Бедная девочка кричала и кусалась. Селма и Эйприл пытались прийти ей на помощь, но он лишь грубо отшвырнул их, позвал других охранников и, пока те держали женщин, унес отчаянно вопившую Редору. Всю эту бесконечную ночь в бараке были слышны ее крики. Можно было себе представить, какие муки она испытывала…
На следующее утро Редора уже не выглядела так свежо и невинно, как накануне. Теперь она казалась старше и мудрее, а в ее глазах поселились печаль и горечь. С той ночи Редора ни разу не улыбнулась. Эйприл она напоминала нежный цветок, грубо вырванный безжалостной рукой из родной почвы и обреченный на увядание.
Она по– прежнему сопротивлялась, когда по вечерам за ней приходили охранники, но уже не так яростно. Да и что могла сделать слабая девочка против дюжих парней!
Снова Эйприл услышала пронзительный смех. Селма, лежавшая на соседней кровати, прошептала:
– Это не Редора. Уж ей-то явно не до смеха! Это, должно быть, шлюха Джуэл. Она всегда старается кричать погромче, чтобы Блэкмон услышал и приревновал.
Эйприл положила руки под голову и задумчиво уставилась в потолок.
– Как ты думаешь, Селма, почему она так себя ведет? Неужели любит его?
– Не знаю, – со вздохом ответила та. – Он выбирает Джуэл гораздо чаще, чем других. Пару раз в воскресенье даже возил ее кататься. Я видела, как они смеялись – видно, им было хорошо вместе. А вообще-то он ничего – когда в хорошем настроении, конечно. К сожалению, это редко случается…
– Угу, – согласилась Эйприл. – Он забрал у меня собаку, и что удивительно: Счастливчик идет к нему охотнее, чем ко мне! А ведь собаки обычно не любят плохих людей, правда?
– Черноротый, конечно, негодяй, но может быть и добрым, например, с собакой. Кто знает?… Одно я знаю наверняка – к тебе он неравнодушен. Но вот что непонятно – почему никогда не присылает за тобой ночью? Неужели он никогда не подкатывался к тебе?…
Эйприл даже Селме не рассказывала о том, как в день ее приезда Кейд набросился на нее и пытался изнасиловать, но в последний момент вдруг словно передумал, причем без всяких объяснений. Это было так удивительно… Почему-то Эйприл не могла заставить себя обсуждать это с подругой. С тех пор Блэкмон вообще вел себя странно: разговаривал с Эйприл так же грубо, как и с остальными женщинами, задавал не меньше работы, но стоило девушке отвернуться, тюремщик устремлял на нее взгляд, полный непонятной нежности. Однажды она поймала этот взгляд…
– Ничего, рано или поздно полезет к тебе. А вообще в последнее время с Черноротым явно что-то случилось. Обычно он несколько недель забавлялся с новенькими, а вот тебя не взял. Теперь Редора – ее он тоже не тронул. Что-то с ним странное творится! И Джуэл это тоже заметила. Вот почему она так бесится, кричит и стонет – хочет, чтобы он услышал и приревновал.
– И все же это Редора…
– Да нет, так баба кричит от удовольствия, а Редора бы плакала, вот и все.
Подруги умолкли. Эйприл закрыла глаза и попыталась уснуть, но тревожные мысли не давали даже задремать. И, как обычно, думы ее были о Рэнсе Таггерте. Вспомнив о поцелуях, напоминавших теплое сладкое вино, она невольно облизнула губы.
– Эйприл!
Она мгновенно открыла глаза. Ужас обуял девушку, когда она поняла, что ее ждет.
– Пойдем со мной, дорогая!
– Нет! – невольно вырвалось у Эйприл.
Подала голос с соседней кровати Селма:
– Иди, милочка. Что поделаешь…
Эйприл понимала, что выбора у нее нет, и, спотыкаясь, последовала за Кейдом. Когда они вошли в его хижину, сержант опустил фонарь на стол, стоявший у самого входа, и приказал Эйприл лечь на кровать.
Она послушно легла и укрылась одеялом. В темноте до нее донесся стук ботинок Кейда.
– Посмотри на меня!
Эйприл съежилась от страха.
– Я сказал – посмотри на меня!
Наклонившись над ней, так что его губы оказались в нескольких сантиметрах от ее лица, он прошептал чуть слышно:
– Скажи, что я не урод. Скажи, что я тебе нравлюсь, Эйприл. Скажи, что ты хочешь, чтобы я любил тебя…
– Я не могу! – вскричала она. – Не могу я этого сказать, черт тебя подери!
– Я тебя заставлю! Заставлю меня полюбить…
И вдруг, как и в прошлый раз, Кейд внезапно оставил ее.
Шатающейся походкой он прошел в противоположный конец хижины, скорчился в углу и в бессильной ярости начал стучать по полу, выкрикивая что-то бессвязное. Его массивное тело сотрясалось от рыданий.
Эйприл, свернувшись под одеялом, со страхом наблюдала за этой сценой. Что с ним происходит? Наконец Блэкмон сел и глубоко вздохнул:
– Это из-за тебя со мной такое творится, милочка.
– Из-за меня? – недоуменно переспросила Эйприл.
– Ты не похожа на других женщин, с которыми я когда-либо имел дело. – Его голос дрогнул, и он попытался скрыть от Эйприл свои слезы.
– Черт побери, девочка! Я, должно быть, влюбился в тебя. Как подумаю, что могу ненароком огорчить тебя, причинить тебе боль, так прямо с души воротит…
Он поднял на Эйприл маленькие черные глазки.
– Мне не нужна никакая другая женщина. Я мог бы позвать к себе Джуэл или любую другую из наших шлюх, но мне они не нужны. Я хочу заниматься этим с тобой, потому что люблю тебя. Но когда доходит до дела, во мне словно что-то сжимается. Со мной еще никогда такого не случалось, а я трахаюсь с женщинами с двенадцати лет и понимаю в этом толк!
Эйприл была смущена и не знала, что ответить.
– Ты должна меня понять, – продолжал Кейд подавленно, искательно заглядывая в лицо девушке. – Ты думаешь, мне нравится, что я такой урод? Ты думаешь, мне нравится, что я такой верзила? Но не могу же я себя переделать! А душа у меня не уродливая. Во всяком случае, я на это надеюсь…
Он отхлебнул дрянного виски и поставил кружку на стол.
– Если бы я был хорош собой, ты бы не шарахалась всякий раз, когда я к тебе прикасаюсь, правда? Тогда бы ты с удовольствием растянулась на этой кровати и позволила бы трахаться с тобой, сколько я захочу.
Терпение Эйприл наконец лопнуло. Гнев придал ей силы. Она поднялась с постели и с вызовом взглянула на Кейда.
– Да мне совершенно все равно, будь ты хоть сто раз раскрасавец, Кейд Блэкмон! Тебе никогда не приходило в голову, что я не шлюха? Что, может быть, я вовсе не хочу с тобой «трахаться», как ты изволил выразиться, и не потерплю насилия, будь то ты или кто-нибудь другой? Если бы я тебя любила, твоя внешность не имела бы для меня никакого значения. Можешь ты это понять? Так что перестань лить слезы по поводу своего уродства! Дело вовсе не в этом…
Кейд удивленно заморгал. Похоже, слова Эйприл его поразили.
– Ты хочешь сказать, что если бы я относился к тебе как к настоящей леди, и ты вела бы себя по-другому? Что тогда тебе было бы все равно, уродлив я или красив?
Эйприл отчаянно замотала головой. Ей хотелось сказать, что он не совсем правильно ее понял, и в то же время она боялась обидеть Кейда.
– Я больше не буду приставать к тебе, Эйприл. – Блэкмон попытался дотронуться до ее руки, но она в испуге отпрянула. – Я добьюсь, чтобы ты меня полюбила, вот увидишь! Я буду заботиться о тебе. Больше ты работать не будешь. Мы будем вместе, ты и я, и мне наплевать, что скажут другие! О такой женщине я мечтал всю жизнь… Ты настоящая леди, Эйприл, и я сделаю все, чтобы ты полюбила меня так же, как я люблю тебя. Клянусь!
Кейд снова протянул к ней руку и усадил рядом с собой. Нежно отбросил золотую прядь, упавшую ей на лоб. Эйприл сидела не шелохнувшись.
– До войны, – тихо сказал он, – я был кузнецом. Ты знаешь, кто это такой? Это человек, который подковывает лошадей. Я был очень хорошим кузнецом, потому что я сильный, как черт, и жар кузницы был мне нипочем. А когда началась война, я хотел выполнить свой долг. Семьи у меня не было: мать умерла, когда я был маленьким, а отца я вообще не помню.
Кейд вздохнул и снова дотронулся до руки Эйприл. На этот раз она не отстранилась.
– Я был жутко одинок, Эйприл, и теперь понимаю почему. Все эти женщины, с которыми я забавлялся… Они вели себя так, словно им это нравилось – кричали, стонали, извивались подо мной, царапали ногтями мою спину. Только все это было сплошным притворством! Теперь я это понимаю… Но у нас с тобой все будет по-другому, вот увидишь! Я уверен, что ты останешься искренней со мной, ведь ты – настоящая леди…
Блэкмон нежно привлек ее к себе.
– Мне кажется, я полюбил тебя с первой минуты, как увидел там, в этом жутком ледяном погребе. Я чуть с ума не сошел, когда увидел, что сделали эти мерзавцы с такой красоткой! И тогда же захотел тебя. И хочу сейчас…
Вдруг дверь хижины стремительно распахнулась. Кейд выпустил Эйприл из объятий и потянулся к ружью, висевшему на стене. С порога раздался голос Эллисона:
– Остановись, Блэкмон! Это я. Ты что, не слышал, как я тебе кричал?
– Нет, черт побери, не слышал, сукин ты сын! Какого черта ты сюда явился?
– Да все эта проклятая собака! – так же возбужденно продолжал Эллисон. – Мне кажется, она наткнулась на кабанов. Они, наверное, затеяли драку. Выйди сам и послушай! Такого жуткого воя я еще не слышал…
– Счастливчик! – вскрикнула Эйприл, вскакивая с кровати, в то время как Кейд пытался удержать ее. – Они его разорвут!
– Оставайся здесь.
Кейд схватил фонарь и ружье и вместе с Эллисоном выбежал из хижины. Эйприл огляделась. На глаза ей попалась старая рубашка Кейда. Правда, она с трудом доставала ей до колен, но все же это было лучше, чем ходить нагишом.
Выйдя из хижины, она тут же услышала хрюканье и сопенье кабанов и жалобные крики Счастливчика. Кровь застыла у Эйприл в жилах. Впереди она различила смутные силуэты обоих мужчин, бежавших к лесу. Девушка последовала за ними, стараясь не отставать и не обращая внимания на острые камни, ранившие голые ноги. Слезы струились по щекам Эйприл. Сердце судорожно колотилось. Конечно, Счастливчик – всего-навсего дворняга, но они столько пережили вместе, что мысль о потере верной собаки была для Эйприл невыносимой.
– Они где-то здесь. По-моему, в том овраге, – донесся до нее голос Эллисона. – Это началось недавно. Я как раз отводил Редору домой, когда услышал шум драки. – Вон они! – крикнул Эллисон. – Вон там… О черт, да там всего один кабан, но какой здоровый! Как ты собираешься в него стрелять? Можешь ведь и в собаку попасть…
Эйприл ринулась вперед, налетела на Кейда и чуть не упала. Он схватил ее за локоть и отругал за то, что она увязалась за ними. Эйприл с опаской заглянула в овраг и увидела двух зверей, сцепившихся в смертельной схватке. Острые зловещие клыки заросшего шерстью кабана были нацелены на ее любимого Счастливчика.
Окровавленный пес вдруг упал на бок, но тут же вскочил, встал в боевую стойку, оскалил зубы и с воинственным видом двинулся на кабана.
Кейд оттолкнул Эйприл туда, где стоял Эллисон, и крикнул:
– Подержи ее, черт возьми! Я сейчас прикончу этого ублюдка…
– Ты можешь попасть в Счастливчика! – в испуге вскричала Эйприл.
В этот момент пес снова прыгнул на кабана. Кейд с досадой отшвырнул ружье и заторопился вниз по склону оврага, на бегу вынимая из-за пояса нож.
– Не лезь туда, сержант! – крикнул ему вслед Эллисон, продолжая крепко держать Эйприл. – В конце концов, это только собака…
Эйприл со страхом наблюдала за тем, как кабан изготовился для последнего, решающего броска. Счастливчик, покрытый кровью и грязью, лежал и жалобно стонал. Не оставалось никаких сомнений, что на этот раз грозный хищник прикончит собаку.
Но тут на глаза кабану попался бежавший к нему человек. Издав воинственный рык, он угрожающе нагнул голову, оскалил клыки и ринулся на нового врага. В ту же секунду Кейд стремительно прыгнул вперед и вонзил в зверя нож.
Лезвие попало в брюхо. Оттуда струей хлынула кровь, но кабан был еще достаточно силен, чтобы продолжать борьбу, и вцепился Кейду в бедро. Эйприл в ужасе ахнула, но Кейд не растерялся. Выдернув нож, снова занес его, на этот раз целясь кабану в горло. Удар Кейда Блэкмона был сокрушительным.
Вскоре зверь уже лежал на земле бездыханный. Горячая кровь еще сочилась из его ран.
– Черт меня побери! – закричал потрясенный Эллисон и разжал руки.
Эйприл тут же ринулась вниз, туда, где лежали ее окровавленный пес и человек, спасший ему жизнь.
– И все-таки он успел! Достал этого чертова кабана и спас собачонку… – продолжал восхищаться Эллисон.
– Иди помоги ему! – прервала Эйприл восклицания охранника, заметив кровь на бедре Кейда. – И побыстрее!
– Со мной все будет в порядке, – запротестовал было Блэкмон, но тут же скривился от боли и попытался зажать рукой рану, из которой хлестала кровь. – Ты лучше позаботься о Счастливчике. Ему больше досталось. Надо поскорее отнести его домой… – Крикнув Эллисону, чтобы он взял собаку, Кейд добавил: – Надо постараться не наделать шуму, а то некоторые женщины могут воспользоваться этим и сбежать. Мне вовсе не улыбается вытаскивать утром из болота их тела с укусами змей! Так что пошли скорее…
Эйприл попыталась помочь Кейду вылезти из оврага, но тот мягко отстранил ее:
– Ну куда тебе, малышка, справиться с таким верзилой, как я? Со мной все будет в порядке. Я бывал и не в таких переделках, но, как видишь, остался жив. А вот за пса я беспокоюсь. Этот чертов кабан, похоже, изорвал его в клочья!
Зажав одной рукой рану на бедре, Кейд стал карабкаться по склону, цепляясь другой за камни, ветки и корни деревьев – словом, за все, что могло бы помочь ему вылезти.
Наконец, они добрели до хижины. На пороге их уже ожидал Эллисон. С ним рядом стоял еще один охранник, успевший натянуть только брюки. Это был рядовой Делмер Комптон.
– Старина, да ты весь в крови! – встревоженно воскликнул Делмер, увидев Кейда. – Садись-ка сюда. Сейчас я осмотрю твою ногу. Господи, ну и кровищи!
– Дай мне что-нибудь перевязать пса, – отрывисто бросил Кейд, освобождая деревянный стол, стоявший посередине комнаты.
Вещи упали на пол с громким стуком. Эллисон положил Счастливчика на стол. Пес взглянул на Кейда глазами, полными боли, и негромко заскулил. Потрепав его по голове, Кейд ласково сказал:
– Потерпи, малыш, сейчас я о тебе позабочусь.
– Сержант, оставь ты эту собаку в покое! – предложил Эллисон. – Давай сначала перевяжем твою ногу. Вон сколько крови ты потерял!
– Да рана неглубокая, – оборвал его Кейд, наклоняясь и осматривая свое бедро. – Просто выглядит так жутко потому, что крови много, вот и все. А вот Счастливчику действительно нужна помощь, иначе он умрет. Ну давай не мешай мне! И подай вон ту кружку, – распорядился он.
Эйприл так и застыла на пороге. Сердце ее бешено колотилось. Она молча наблюдала за действиями Кейда. Вид израненной собаки и окровавленного Блэкмона был ужасен. Вдруг он резко повернулся к ней и отрывисто спросил:
– Эйприл, у тебя есть нитки и иголка?
Она покачала головой, досадуя на свою беспомощность.
– Комптон, – раздался новый приказ Кейда, – отправляйся к арестанткам за иглой. Но смотри, не поднимай лишнего шума! Потом зайди в сарай и принеси конский волос подлиннее – из гривы или хвоста. Да поживее!
Эллисон подал Блэкмону кружку. Тот сделал большой глоток, а потом, приподняв морду Счастливчика, раздвинул ему челюсти и влил изрядную дозу в пасть собаки.
– Ты что, даешь псу виски? – удивленно спросил Эллисон.
– Ну да. Если человеку от него становится легче, то и собаке поможет. Подержи-ка фонарь! Эйприл, найди побольше тряпок – рубашки, простыни, все, что угодно. Надо стереть кровь, иначе ни черта не видно!
Эйприл собрала тряпки и принесла Кейду, потом налила в таз воды. Эллисон, уперев руки в бедра, молча стоял и с восхищением наблюдал за тем, что делает Блэкмон.
Вскоре вернулся Комптон с иголкой и конским волосом. К тому времени раны Счастливчика были промыты. Стали видны четыре царапины, одна из них – очень глубокая. Кровь продолжала сочиться. Кейд засунул туда тряпку и начал обрабатывать остальные раны. Вдев в иголку длинный конский волос, он ловко свел открытые края кожи и начал быстро накладывать швы.
– Возится с какой-то паршивой собакой, – ворчал Эллисон. – Просто глазам своим не верю! Рисковал жизнью из-за пса… И ведь сам пострадал!
Кейд выпрямился и в упор посмотрел на охранника.
– Я сам могу о себе позаботиться, – проворчал он, – а эта бедная дворняга нет. А теперь заткнись, Эллисон! Ты мне мешаешь.
Эллисон отвернулся, и тут ему на глаза попалась Эйприл. На ней все еще была рубашка Кейда. Запыхавшись от быстрого бега, девушка вспотела, и ткань прилипла к ее влажному телу.
– Господи… – выдохнул потрясенный Эллисон. – От такого лакомого кусочка я бы не отказался!
Ни Кейд, ни Эйприл не обратили никакого внимания на его слова.
– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – спросила она тихо.
Кейд оторвался от своего занятия и улыбнулся девушке.
– Просто стой рядом, дорогая, – ласково попросил он. – Больше мне ничего не нужно…
И вдруг его улыбка погасла: он заметил, во что одета Эйприл. Крикнув Эллисону, чтобы принес ее одежду, он снова склонился над псом. Прошло немало времени, а Кейд все еще возился с глубокой раной. Наконец он отошел от стола и приказал Комптону перевязать Счастливчика.
– Кажется, кровотечение прекратилось. Я думаю, он оклемается…
И вдруг, покачнувшись, чуть не упал на пол, если бы Комптон вовремя не подхватил его. Подтащив Блэкмона к кровати – за ним тянулся кровавый след, – солдат уложил его и крикнул Эйприл, чтобы она принесла кружку, иголку и конский волос.
– А теперь мы попытаемся спасти нашего героя, – сказал он, осуждающе глядя на Эйприл, и разрезал штанину Кейда. – Ты умеешь зашивать такие штуки?
Она отчаянно замотала головой и попыталась что-то сказать, но Комптон, не обращая внимания на ее возражения, коротко бросил:
– Придется научиться! Вдень волос в иголку. Я сведу края кожи, а ты начинай шить. Потом мы дадим ему виски, и я прижгу рану.
Сомкнув рану, насколько это было возможно, Комптон бросил нетерпеливый взгляд на Эйприл. Глубоко вздохнув, она воткнула иглу… сделала один стежок… второй. И тут поняла, что просто обязана помочь Кейду. Он спас Счастливчика, теперь надо спасать его. Эйприл склонилась над раной. Наконец, все было кончено. Эйприл отошла от стола, чувствуя легкое головокружение. Эллисон подхватил ее под локоть и осторожно усадил на стул.
– Отличная работа! – похвалил девушку Комптон. – Кровотечение остановилось, так что прижигать, пожалуй, ни к чему. Теперь нам остается только сидеть и ждать, что будет дальше…
– Он выкарабкается, – уверенно изрек Эллисон, прикладываясь к кружке с виски. – Наш сержант – парень что надо! Бьюсь об заклад, что они оба выкарабкаются. Вот за это и выпьем!
Эйприл взяла платье, которое принес ей Эллисон, и выскользнула из хижины, чтобы спокойно переодеться в темноте. Вернувшись, она, не обращая внимания на пьющих солдат, подошла к кровати Кейда. Он дышал тяжело, но ровно. Крови на повязке больше не было. «Он выживет, – с облегчением подумала Эйприл. – И Счастливчик выживет, а все благодаря Кейду – человеку, который рисковал жизнью, чтобы спасти Божье создание, простую дворнягу…»
– Мой великан, – прошептала она тихо, чтобы ее не услышали Эллисон и Комптон. – Добрый великан…
Она легонько коснулась его лба. Веки Кейда дрогнули. Он медленно открыл глаза и, слабо улыбнувшись, погладил Эйприл по руке.
– Как песик?
– С ним все будет в порядке. И с тобой тоже, только тебе нужно полежать и хотя бы немного отдохнуть. Ты потерял много крови…
Кейд кивнул и, хмыкнув, неожиданно сказал:
– А может быть, это была дурная кровь, из-за которой я и был так безобразен. Теперь, когда она вытекла, я больше не буду уродом…
– Тот, кто способен на такой бескорыстный поступок, не может быть уродом, Кейд…
Он снова закрыл глаза, сморенный усталостью.
– Побудь со мной, – прошептал он, не отпуская руку Эйприл. – Не уходи…
– Конечно, я останусь здесь, а ты спи. Я присмотрю и за тобой, и за Счастливчиком.
Вскоре Кейд, как показалось Эйприл, заснул, но вдруг снова открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.
– Когда я снова встану на ноги, я вытащу тебя отсюда, Эйприл… вытащу и добьюсь твоей любви…
Прошептав это, как заклинание, Кейд провалился в глубокий сон.
