Текст книги "Избранные произведения"
Автор книги: Пантелеймон Романов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)
Написано в 1920 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. II.
Плохой председатель.– Впервые–сборник «Крепкий народ». М.,
Правда (Библиотека «Прожектор», № 3), 1925; то же: Собр. соч., т. I.
Написано в 1920 г.
Печатается по: Рассказы, М., 1935.
Комната.– Впервые – Красная новь, 1925, № 2.
Написано в 1924 г. Впоследствии рассказ был переработан.
Печатается по: Рассказы, М., 1935.
В обзоре «Русская художественная литература в 1925 г.» О. Гитель
отмечает: «Жизнь городского обывателя отразилась в рассказах
«Комната», «Терпеливый народ», «Слабое сердце», «Поросенок».
Романов в этих рассказах выступает исключительно как наблюдатель
жизни, который спокойно и бесстрастно смотрит со стороны и
которому совершенно безразлично, куда она пойдет» (Народный
учитель, 1926, № 1, с. 180). Это обычная ошибка в оценке П. Романова
критикой того времени.
Свою задачу как писателя Романов видел в отражении жизни, в
привлечении внимания к проблемам, которые необходимо решать,
однако он не считал, что писатель должен превратиться в «бюро
решения всех проблем». Возбуждать мысль, заставлять ее работать –
вот в чем видел Романов призвание литературы. Многие критики не
воспринимали такого подхода, отсюда многочисленные упреки
Романову с их стороны в объективизме, равнодушии (статья С.
Пакентрейгера о Романове так и называлась «Талант равнодушия»).
Инструкция.– Впервые – Красная новь, 1925, № 2.
Написано в 1924 г.
Печатается по: Рассказы, М., 1935.
Слабое сердце.– Впервые – Красная новь, 1925, № 2.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III.
Козявки.– Впервые – Прожектор, 1925, № 14.
Написано в 1923 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV. Вредная штука.–
Впервые – Красная новь, 1925, № 4. Рассказ печатался также под
названием «Собственность».
Написано в 1919 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
447
Синяя куртка.– Впервые – Собр. соч. М., «Никитинские
субботники», 1925, т. 1.
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. II.
Обетованная земля.– Впервые–Собрание сочинений. М., 1925, т. I.
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. И.
Звери.– Впервые–Собр. соч. М., 1925, т. 1.
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. П.
Дом № 3. – Впервые – Собр. соч. М., 1925, т. 1. Первоначальное
название – «Дом № 3-а».
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. П.
Рулетка.– Впервые – Собр. соч. М., 1925, т. 1.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III.
Видение.– Впервые – Красная новь, 1925, № 5.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1930, т. VI.
Стереотип восприятия Романова как юмориста-анекдотиста,
сложившийся у некоторых критиков, начал разрушаться с появлением в
печати рассказов «Видение» и «Черные лепешки». И все-таки пресса
еще поверхностно судила о них. Вот что пишет критик О. Гитель в
статье «Русская художественная литература в 1925 г.»: «Несколько
больше чувствуется личность автора в рассказах «Черные лепешки» и
«Видение». В первом рассказе трогательная встреча двух жен-
соперниц, из которых одна, оставшаяся в деревне, вся полна жаждой
мести к сопернице, отнявшей у нее мужа, другая – слабая, кроткая
женщина, чувствует свою вину, но не видит выхода из создавшегося
положения». Критик не улавливает тонкой психологической атмосферы
рассказа, авторского сочувствия к обеим героиням. «В «Видении»
Романов показал, – пишет далее критик, – как под влиянием
обстоятельств перерождается психология интеллигента, свято
почитавшего все прежние устои собственности и рыцарского
отношения к женщине» (Народный учитель, 1926, № 1, с. 180).
Критик не понял, что у Романова обстоятельства выявляют
истинную психологию так называемого интеллигента.
Непонимание замысла писателя встречалось и в ряде других
отзывов (Учительская газета и др.).
В обзоре «По журналам» (Книгоноша, 1925, № 25, с. 6) С.
Марцинский, обращаясь к рассказам П. Романова, напечатанным в
четвертом и пятом номерах «Красной нови», писал: «Три коротеньких
очерка – из четвертой книги представляются не лишенными остроумия,
но, в общем, поверхностными анекдотами. Слишком расплывчат здесь
автор и слишком мягкотел. В этой книге дано «Видение», написанное с
тщательнейшей отделкой деталей. Хорошо разработана здесь
психологическая фактура. Впрочем, в самом характере сюжета и в
448
подходе к нему чувствуется неприятный привкус дореволюционного
литературного эпигонства. Тема о мещанине-интеллигенте, каким он
складывается в условиях нашей эпохи, не получила у П. Романова
нужного обостренного оформления. Так себе – иронический набросок
вместо отчетливого и резко очерченного типа».
Критика не поняла, что это остро сатирический рассказ.
Черные лепешки.– Впервые – Красная новь, 1925, № 8.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. V.
Рассказ получил в критике почти единодушное одобрение.
Рецензент Борис Соловьев, демонстрируя не слишком глубокое
понимание творчества Романова вообще, называет этот рассказ
«несколько выделяющимся среди остальных его произведений в том
отношении, что он гораздо крепче и цельнее других». «Это,–пишет
рецензент,–крайне характерный осколок нашего быта и показан он
автором верно. Хорошо, если бы этот рассказ оказался
симптоматичным для дальнейшего творчества Романова–в таком случае
мы приобрели бы в нем идеологически нашего талантливого
бытописателя» (Ленинградская правда, 1925, 13 декабря). Борис
Соловьев не понял, что Романов уже перешагнул «бытописательство»,
что он давал в своих произведениях приметы состояния общества
первых лет Советской власти.
К «бытовизму» сводит творчество писателя и критик Д. Горбов:
«Хочет или не хочет этого писатель, но лучшее, что он дал до сих пор,–
это, несомненно, его рассказы о деревне («Три кита» и др., «Черные
лепешки») и довольно тонкие, хотя и склоняющиеся подчас к
бессодержательности, юмористические рассказы о транспорте и
мешочничестве в годы разрухи. Письмо Романова несколько
расплывчато, интересная установка темы то и дело расплывается в
неопределенной сентиментальности, притупляющей иной раз
первоначальную заостренность вещи (см., напр., «Черные лепешки»).
Но при всем том бытовизм его освещен мягким юмором, не лишенным
лукавства, и он обливает его вещи, может быть, и не очень ярким, но
облагораживающим светом. А серию деревенских рассказов мы
считаем социальной зарисовкой значительного охвата» (Новый мир,
1925, кн. 12, с. 140–141).
Стр. 149. Юрага – сыворотка, пахта, остатки от сбитого масла.
Опись.– Впервые – Город и деревни, 1925, № 8.
Написано в 1919 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III.
Огоньки.– Впервые – Новый мир, 1926, № 2.
Написано в 1925 г.
Печатается по: Поли. собр. соч. М., 1930, т. V.
Рассказ перекликается с известной притчей В. Г. Короленко
«Огоньки». Обращен к постоянно волнующей писателя проблеме–
старая интеллигенция и новое поколение. Критика отмечала
449
безусловную удачу автора (см.: Фатов Н. На литературном посту, 1926,
X» 2, с. 51).
Подробно разбирал рассказ Г. Мунблит: «Несомненно, остановит на
себе внимание читателя рассказ Пантелеймона Романова «Огоньки»,
помещенный во второй книжке журнала.
Центральная фигура его – столичный актер Волохов очерчен
автором умно и четко. Нестарый еще человек, он, благодаря
стремлению уйти в себя, отгородиться от новой, враждебной ему
жизни, вдруг замечает, что жизнь эта прошла мимо него. И вместо
самодовольного сознания своего превосходства и правоты, он чувствует
себя умершим заживо. Правдиво показаны автором обстановка и люди,
натолкнувшие героя на эту мысль.
Психологически оправдано чувство оторванности, которое
пробуждает в нем атмосфера учительского съезда, куда он был
приглашен на концерт. Оттого и воспринимается рассказ, как
подлинный, волнующий человеческий документ, каким и хотел его, по
всей вероятности, сделать автор» («Комсомолия», 1926, № 4, с. 73).
Неподходящий человек.– Впервые – Экран, 1926, № 3.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
Стр. 183.. ..заседание мопров... – МОПР – Международная
организация помощи борцам революции, создана в 1922 г.; оказывала
помощь жертвам белого террора, борцам против фашизма. Секция
МОПР СССР существовала до 1947 г.
Без черемухи. – Впервые – Молодая гвардия, 1926, № 6.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1930, т. VI.
Именно этот рассказ принес Романову всеобщую, тогда почти
скандальную известность. Автора ругали, с ним спорили, его обвиняли,
его благодарили.
В печати по поводу рассказа выступали не только
профессиональные критики, но и читатели, преимущественно из среды
студенчества. Во многих учебных заведениях состоялись диспуты.
Большинство студентов расценивало рассказ Романова как поклеп на
молодежь, искажение, очернение действительности. Но были среди них
и защитники рассказа.
Такой же разнобой наблюдался и среди критиков.
В обзоре «По журналам» (Учительская газета, 1926, 28 августа) А.
Цинговатов резко критикует рассказ «Без черемухи»: «Рассказ написан
плоско, художественно неубедительно, подход к теме мещански-убогий,
вульгарный». Отрицательно отозвался о рассказе Д. Горбов. Он писал:
«Книга 6-я «Молодой гвардии» огорчает рассказом Пант. Романова «Без
черемухи»... Как и в неудачных «Рассказах о любви», П. Романов
ставит в новом рассказе проблему пола. В нем фигурируют учащиеся
вузов. Автор ставит себе серьезную задачу: осудить нигилистический
подход к женщине, характерный для известной части нашего
студенчества. Фигура рядящегося в жалкую тогу пошлости студента
удалась Романову. Но девушка вышла фальшивой, как обычно у этого
450
писателя, совершенно ошибочно полагающего, что все тайники
женской психологии досконально ему известны. Студентка, по замыслу
автора, должна быть чуткой девушкой, неожиданно наталкивающейся
на грубость и почти намеренное непонимание со стороны мужчины. Но
в действительности она ведет себя просто глупо, и в глазах читателя вся
ответственность за ее поругание падает на нее же. Рассказ, таким
образом, далек от того, чтобы достичь цели, поставленной себе
автором» (Красная новь, 1926, № 10, с. 236).
В более спокойном тоне давал свою оценку А. Лежнев. В статье
«Быт молодежи и современная литература. С. Малашкин, П. Романов,
Л. Гумилевский» (Красное студенчество, 1927, № 5) А. Лежнев
отмечал: «Луна с правой стороны» Малашкина и «Без черемухи» П.
Романова вызвали ряд оживленнейших диспутов и споров, не затихших
еще и сейчас. Конечно, не малую долю успеха надо приписать не
художественным достоинствам этих вещей, а просто остроте
затронутых вопросов. Но это еще лишний раз доказывает, что
идеологическая («учительская», по ироническому выражению
Третьякова) роль литературы далеко не кончилась» (с. 51).
«Без черемухи» П. Романова лишена того налета сенсационности и
бульварщины, который свойствен «Собачьему переулку». Идеология в
ней не так оторвана от художественного ядра. Та же тема, что
послужила Гумилевскому основой для большого романа, здесь
развернута на каких-нибудь восьми страницах. Лирическая установка
рассказа, форма письма-излияния позволила П. Романову удобнее и с
большей естественностью, чем Гумилевскому, ввести большие дозы
идеологии в «чистом», почти публицистическом виде. Любовь нельзя
свести к физиологическому отправлению. Известная сложность и
поэзия отношений здесь необходимы, как чистота в жилище,
опрятность в одежде, стремление как-нибудь украсить комнату, в
которой живешь, платье, которое носишь...
В рассказе П. Романова, хотя он и сделан «честнее», проще и
внутренне теплее, чем роман Гумилевского, пробивается все та же
суховатая, рационалистическая схематичность, что и там» (с. 52).
Некоторые крупные критики взяли Романова под защиту от
обвинений в аморализме и эротизме.
Так, Вяч. Полонский в «Заметках журналиста» (О проблемах
«пола» и «половой» литературы) (Известия, 1927, 3 апреля), хотя и
отмечал некоторые художественные просчеты Романова, поддерживал
его идейные позиции.
«Я не принадлежу к тем читателям, которые умаляют значение
этого писателя,– писал Полонский.– Я полагаю, что упрекнуть
Романова в бесталанности нельзя,– и ведь в той же книжке «Вопросы
пола», которую я решительно не советую переиздавать в прежнем виде,
есть рассказ «Черные лепешки», далеко не плохой. Я мог бы указать на
ряд других произведений, достойных похвалы». Полонский
подчеркивает, что «пренебречь этим талантливым писателем просто
451
недопустимо», что «Романов хочет быть созвучным революции», что он
пытается «понять величие нашей эпохи и в меру своих сил сделаться
одним из ее выразителей».
Говоря о рассказе «Без черемухи», Полонский подчеркивает:
«В пользу Романова необходимо сказать, что цели себе он ставит
хорошие».
А. С. Гусев в статье «Пределы критики» (Известия, 1927, 5 мая)
полагал, что критическая сила романовского рассказа слабовата:
«Произведения Малашкина, Романова и Гумилевского чересчур слабо
критикуют уродливости в области половых отношений у нашей
молодежи. Слабость их критики объясняется тем, что они недостаточно
или совсем не подчеркивают противоречия между этими
уродливостями и нашим социалистическим идеалом. У них
недостаточно выявлено стремление своей критикой устранить эти
уродливости, чтобы расчистить дорогу социализму. Они изображают их
либо «объективно» (Романов), либо «панически» (Малашкин)».
В этих соображениях опять сквозит непонимание метода П.
Романова: как бы устраняясь от оценки фактов, самим «отбором» их и
их композицией, он выражает неприятие того или иного явления.
Но даже при всей осторожности оценок Гусев все же видит
объективную социальную значимость рассказа Романова.
Отмечая, что критика наших недостатков встречает энергичный
отпор, он пишет, что «в настоящей конкретной обстановке польза от
произведений Малашкина, Романова, Гумилевского, несмотря на
несомненную односторонность, значительно превышает вред. Эти
произведения значительно больше помогают в настоящий момент
нашему социалистическому строительству, чем вредят ему».
Рассказ «Без черемухи» оставался одним из наиболее популярных
произведений на протяжении нескольких лет. И страсти вокруг него не
утихали. Особенный резонанс имел диспут в Академии
Коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской. О нем писали
многие газеты и журналы (наиболее полный отчет о диспуте см. в
журнале «Молодая гвардия», 1926, № 12, с. 169–173).
Весьма показательна заметка «Что читает рабочая молодежь»,
напечатанная в «Комсомольской правде» 1 сентября 1929 г., три года
спустя после публикации рассказа: «Наиболее читаемыми авторами (по
количеству выдач) оказываются: Новиков-Прибой, П. Романов,
Шишков, Сейфуллина, Неверов, Серафимович, Лавренев, Есенин,
Алтаев, Фурманов, Караваева, Гумилевский, Гладков и др. Любопытно,
что наиболее читаемым произведением П. Романова является «Без
черемухи».
В 1927 г. Романов пишет рассказ «Большая семья», который служит
как бы продолжением и эпилогом рассказа «Без черемухи». В этом
рассказе героиня рожает ребенка и воспитывает без отца, ее семьей
становятся друзья по учебе, которые окружают ее вниманием и заботой.
Рассказ этот отражает поиски Романовым новых принципов
452
нравственности, новых отношений между полами, построенных на
уважении и дружбе. Своим рассказом «Большая семья» Романов давал
ответ тем критикам, которые пытались увидеть в его творчестве
пропаганду эротики. Явная нравоучительность, рационалистичность
этого рассказа снизили его художественные качества. Рассказ не стал
заметным явлением и не вызвал того общественного резонанса, каким
сопровождалась публикация рассказа «Без черемухи». У парома.–
Впервые – Красная нива, 1926, № 8.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1930, т. V.
Стр. 201. Хлыстовка – приверженка секты хлыстов. Хлысты–
религиозная секта, возникшая в России в середине XVII в. Основной
догмат–вечное возрождение и перевоплощение Христа в человека во
время так называемых радений, культовых магических действий,
составной частью которых были удары хлыстом и другие методы
физического насилия ради изгнания нечистых духов. Хлысты жили
общинами – «кораблями».
Человеческая душа. – Впервые – Новый мир, 1926, № 12.
Согласно дневнику, рассказ написан в сентябре – октябре 1926 г.
(ЦГАЛИ, ф. 1281, оп. 1, ед. хр. 93, л. 28).
Печатается по: Поли. собр. соч., 1930, т. IX.
Отзывы в печати на «Человеческую душу» были, однако никакого
анализа в них не содержалось. Так, например, А. Цинговатов в
«Учительской газете» (1927, 8 января) просто скороговоркой отметил:
«Человеческая душа» П. Романова – полукомический эпизод из жизни
современных интеллигентов-мещан, на тему о мелкости и дрянности
мещанской души».
Грибок. – Впервые – Красная нива, 1927, № 1.
Согласно дневнику, рассказ написан 3 декабря 1926 г. (ЦГАЛИ, ф.
1281, оп. 1, ед. хр. 93, л. 30).
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
Крепкие нервы. – Впервые – Бузотер, 1927, № 1.
Согласно дневнику, рассказ написан 29 ноября 1926 г. (ЦГАЛИ, ф.
1281, оп. 1, ед. хр. 93, л. 30).
Печатается по: Избранное, М., 1939.
Народные деньги.– Впервые – Красная панорама, 1927, № 1.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
Стена.– Впервые – Бузотер, 1927, № 1.
Написано в 1926 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
Плохой номер.– Впервые – Огонек, 1927, № 4.
Написано в 1926 г.
Печатается по: Рассказы. М., 1935.
Иродово племя.– Впервые – Бузотер, 1927, № 6.
Написано в 1926 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
453
Стр. 235. Биржа – Имеется в виду биржа труда/В январе 1918 г. был
принят закон о создании биржи труда, в соответствии с которым
частные посреднические конторы ликвидировались и распределение
рабочей силы стало производиться организованно, только
государством. Целью создания бирж труда была ликвидация
безработицы. С полной ликвидацией безработицы отпала
необходимость в биржах труда и к 1929 г. их существование
прекратилось.
Кошка.– Впервые – Красная панорама, 1927, № 8. Написано в 1925
г. Печатается по: Рассказы. М., 1935.
Хороший начальник.– Впервые – Огонек, 1927, № 13. Написано в
1926 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III Стр. 245.. ..Рабкрин –
сокращенное название Рабоче-крестьянской инспекции, органа
государственного контроля, действовавшего в Советском государстве с
1920 по 1934 г. В 1923 г. объединилась с Центральной контрольной
комиссией. Объединенный орган ЦКК – НК РКИ выполнял функции
партийного и советского контроля, в частности, проверял деятельность
всех государственных и общественных учреждений и предприятий.
Суд над пионером.– Впервые.– Молодая гвардия, 1927, № I.
Рассказ написан в сентябре 1926 г. Печатается по первой и
единственной публикации.
Рассказ был встречен резкими критическими отзывами. Рецензии,
появившиеся в центральных газетах и журналах («Труд», 1927, 27
февраля; «Комсомольская правда», 1927, 1 марта; «Красная газета»,
1927, 2 апр., «На литературном посту», 1927, № 4 и др.), почти
единогласно осудили рассказ как искажающий действительность.
В связи с рассказом прошли многочисленные диспуты и
обсуждения. Журнал «Молодая гвардия», где был напечатан рассказ,
получил много разноречивых откликов. С. И. Гусев, ответственный
редактор журнала, выступил с большой статьей «Суд пионеров над П.
Романовым», где проанализировал почту и подвел итоги диспутам.
Гусев защищал писателя, отмечал, что Романову удалось выразить в
рассказе «один из важных законов классовой борьбы в революционные
эпохи, когда борющиеся классы приходят к полному сознанию
непримиримости их интересов, когда вражда между ними крайне
обостряется. Это – закон противоположности враждующих классов в
области идеологии, искусства, морали» (Молодая гвардия, 1927, № 7, с.
145). Вместе с тем Гусев, подобно другим критикам, сосредоточил свое
внимание главным образом на конкретной ситуации, описанной в
рассказе, на проблеме полового воспитания.
Все критики, в том числе и Гусев, будто забыли, что они говорят о
художественном произведении, о рассказе, что перед ними
многозначный художественный образ, а не мертвый, бездушный слепок
с факта. Смысл произведения Романова значительно шире и глубже той
454
темы, которой он, по мнению критиков, был посвящен: недостатки в
половом воспитании молодежи.
Рассказ Романова в гротесковой, гиперболизированной форме дал
модель вульгарно понятой классовой борьбы, распространенной на быт,
мораль, идеологию. Больше того, писатель показал, как какая-то
общественная группа, сконцентрировавшая в своих руках власть и
узурпировавшая право решения всех проблем и вынесения единственно
справедливого приговора, может творить произвол и извращать
существо любых человеческих поступков и любых явлений
действительности. «Суд над пионером»–это яркое обвинение
извращений в классовой идеологической борьбе, отклонений от пути
демократизации общественной жизни при социализме.
Романов показал, как якобы во имя новых социальных идеалов, под
флагом борьбы против буржуазной морали создается атмосфера слежки
и доносительства, каким образом в этой атмосфере далеко не лучшие
человеческие качества–нетерпимость, предательство, стадность (не
коллективизм!) – могут быть представлены нравственными
добродетелями.
Но рассказ вовсе не пессимистичен. Андрей Чугунов, Мария,
десяток пионеров, покинувших позорное судилище,– это живые,
свежие силы, которые есть и дают отпор демагогам, схоластам,
приспособленцам, всему, что тормозит развитие живой жизни.
В рассказе «Суд над пионером» Романов еще раз
продемонстрировал свое виртуозное мастерство художника. Рассказав о
почти анекдотическом случае, он вскрыл проблемы глубокие,
актуальные, наиважнейшие.
Право на жизнь, или Проблема беспартийности.– Впервые –
Молодая гвардия, 1927, № 4.
Написано в октябре – ноябре 1926 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IX.
В дневнике писателя есть запись от 5 сентября 1926 г.: «Когда я
пишу, у меня всегда есть соображение о том, что может не пройти по
цензурным условиям или ханжи-критики (а теперь их особенно много)
обвинят в порнографии. И это уменьшает мои возможности и правду
того, что пишешь, на 50%. Вообще все время чувствуешь над собой
потолок, дальше которого нельзя расти. Правоверный марксизм
начетчики марксизма тоже связывают по рукам и ногам. Но это было в
России всегда. Да и не в одной России, а почти везде. Нельзя требовать,
чтобы рост был без утечки, чтобы ничто не мешало. Важно через
препятствия эпохи все-таки осуществить себя. И я сделал это все-таки
в очень большой степени» (ЦГАЛИ, ф. 1281, оп. 1, ед. хр. 93, л. 27).
Следующая запись сделана 25 октября: «Давно не записывал. За это
время ездил читать в Киев и перестал работать над «Русью» (написано
57 глав IV т.).
За это время в 5 дней написал «Право на жизнь», в два часа – «Суд
над пионером» и в два дня «Человеческая душа» (там же, л. 28).
455
Однако Романов не считал рассказ полностью готовым к печати, и 9
ноября отмечает в дневнике «Право на жизнь» (обработка)» (там же, л.
30). Путь к публикации рассказа был не гладким. Большая заслуга в
том, что он был напечатан, принадлежит Сергею Ивановичу Гусеву
(1874–1933), видному деятелю Коммунистической партии, который во
второй половине 20-х годов заведовал отделом печати ЦК ВКП(б) и
одновременно являлся одним из редакторов журнала «Молодая
гвардия».
Первоначально, очевидно, рассказ предлагался журналу «Новый
мир» и был отвергнут. Во всяком случае такой вывод можно сделать из
письма И. И. Скворцова-Степанова главному редактору «Нового мира»
в то время В. П. Полонскому (17 марта 1927 г.). И. И. Скворцов-
Степанов писал:
«Кстати: вчера я упрекнул С. И. Гусева – как же это такое,
«Молодая гвардия» в свое время взяла Малашкина, которого мы не
одобрили, а теперь берет П. Романова, к которому мы отнеслись с
прохладцей» (Новый мир, 1964, № 5, с. 215).
Критики, еще не успокоившиеся после «Без черемухи», были
ошеломлены. С удвоенной энергией они принялись громить Романова.
В разухабистой статье Мих. Левидова «Право на пошлость»
(Вечерняя Москва, 1927, 22 апреля) говорилось: «Писательский облик
его – это облик не то Зощенки, скромного юмориста-бытовика, не то
советского Савонаролы – грозного бойца и обличителя. Против
Романова–юмориста – ничего не возразишь. Умеет видеть, умеет
слышать, умеет смешно написать о несмешном». Однако в праве на
постановку серьезных проблем автор статьи отказывал Романову,
яростен его бездоказательный пафос, направленный против рассказа
«Право на жизнь, или Проблема беспартийности».
Более верное понимание рассказа, хотя и несколько одностороннее,
содержалось в предисловии М. Б. Вульфсона к сборнику рассказов под
тем же названием, вышедшему в 1927 г. Критик писал:
«Автор смог показать – и это составляет сильную сторону
рассказа,– что все страхи Останкина не имели абсолютно никакой
почвы в окружающей его советской действительности» (с. 6).
«Автор смог ясно показать,– продолжал Вульфсон,– что причины
этого бессмысленного страха, этой социальной и психологической
никчемности, этой тусклой безличности лежат в самом Останкине или
скорее в той среде, психопатологическим выражением которой
является, доведенная до абсурдного завершения, психология
Останкиных» (с. 8).
К сожалению, это была чуть ли не единственная положительная
оценка рассказа.
Стр. 259.. ..Отец Останкина был инспектором народных училищ. –
Инспекция народных училищ была учреждена царским правительством
в 1869 г. для наблюдения и контроля за деятельностью народных школ
и благонадежностью учителей. С 1874 г. в каждой губернии была
456
введена должность директора народных училищ и установлены три
должности инспекторов. Директора и инспекторы народных училищ,
как правило, играли роль полицейских в просвещении. С победой
Октябрьской революции инспекция была ликвидирована.
Стр. 260. Чека – сокращенное от ВЧК – Всероссийская
чрезвычайная комиссия, государственный орган, созданный в 1918 г.
для борьбы с бандитизмом и контрреволюцией, возглавлялся Ф. Э.
Дзержинским, в 1922 г. был преобразован в ГПУ.
Стр. 270.. ..увидел какого-то военного с малиновыми петличками... –
К числу знаков различия родов войск в Красной Армии относились
петлицы, ромбовидные нашивки на воротничке; тем или иным цветом
обозначалась принадлежность к соответствующим войскам. В 20-х гг.
малиновые петлицы были у стрелковых частей и у сотрудников
Наркомата внутренних дел.
Стр. 273.. ..он служил в ГПУ. – ГПУ – Государственное
политическое управление при НКВД РСФСР, орган по охране
государственной безопасности, создан на основе ВЧК. Существовало в
1922– 1923 гг., затем преобразовано в ОГПУ – Объединенное
государственное политическое управление при СНК СССР (1923–1934
гг.).
Тринадцать бревен.– Впервые–Бузотер, 1927, № 23.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
Государственная собственность.– Впервые – сборник
«Заколдованные деревни». М., 1927.
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III.
Стр. 295.. ..по мере картошек... –Мера–в России емкость для
измерения жидких и сыпучих тел, обычно равна четверику–26,24 л.
Порядок.– Впервые – сборник «Непонятное явление». М., 1927.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III.
Художники.– Впервые – сборник «Непонятное явление». М., 1927.
Написано в 1926 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
Звезды. – Впервые – Литературный сборник «Недра». Кн. 10. М.,
1927.
Согласно дневнику, рассказ написан 5–7 ноября 1926 г. (ЦГАЛИ, ф.
1281, оп. 1, ед. хр. 93, л. 29).
Печатается по: Поли. собр. соч., 1930, т. IX.
Критика, как обычно, не была однозначной в оценке рассказа.
Однако в основном отношение к рассказу было доброжелательным. А.
Зорич (Правда, 1927, 5 января) писал: «Хорош и рассказ Романова
«Звезды». Автор несколько отклонился здесь от обычной для его
коротких рассказов манеры письма со сплошным диалогом, внутри
которого надо искать или чувствовать мысль, облик и переживания
действующего лица. В «Звездах»– в свое время назвали бы это
«психологическим этюдом» – переживания описаны, мысль разъяснена,
457
чувства открыты комментарием самого Романова. Эта писательская
возможность углубления темы, неудачно испробованная им в
«Вопросах пола», здесь принимает более четкие формы».
В рецензии под названием «Недра. Книга десятая. Москва. Изд.
«Недра», 1927. Стр. 282. Ц. 2 р. 25 к.» А. Лежнев, напротив, в
разъяснениях автора видел недостаток рассказа: «Аналитическим
рационализмом, суховатым и немного схематичным, отличаются
«Звезды» Пант. Романова. Они написаны в том стиле, который
характерен для последних вещей этого писателя: отчетливо-
расчлененном, утрированно-логическом, со слабой эмоциональной
окрашенностью. Тема рассказа: мещанское перерождение деревенского
коммуниста, бывшего солдата революции. В правдивости и
наблюдательности автору нельзя отказать. Но он попытался добиться
своей цели при помощи элементарных средств, а потому
убедительность рассказа пострадала» (Печать и революция, 1927, № 2,
с. 197). Под элементарными средствами критик, видимо, понимал
некоторую прямолинейность характеристик.
Печаль.– Впервые – сборник «Новые рассказы». М., 1927
(Библиотека «Огонек», № 287).
Печатается по: Поли. собр. соч., 1930, т. VI.
Голубое платье.– Впервые–Красная новь, 1928, № 4.
Печатается по: Рассказы. М., 1935.
Легкая служба.–Впервые–Красная новь, 1928, № 7.
Написано в 1927 г.
Печатается по: Рассказы. М., 1935.
Машинка.– Впервые – Красная новь, 1928, № 7.
Написано в 1926 г.
Печатается по: Рассказы. М., 1935.
Экономическая основа.–Впервые – Новый мир, 1929, № 4 под
заглавием «Первая любовь (Элегия)».
Печатается по: Поли. собр. соч., 1930, т. V.
Яблоневый цвет.– Впервые – Новый мир, 1929, № 6.
Печатается по: Рассказы. М., 1934.
За этим дело не станет.– Впервые – Красная новь, 1932, № 6.
Печатается по: Рассказы. М., 1935.
В искажении образа комсомольца в этом рассказе упрекала
Романова «Комсомольская правда» (1933, 15 июня; впрочем, в этом же
номере газеты досталось и Л. Леонову за «Скутаревского» и В.
Вересаеву за книгу «Сестры»).
Противоположное говорилось в заметке Е. Климовича о сборнике
рассказов Романова, вышедшем в 1934 г. (Вечерняя Москва, 1934, 22
октября): «Новый советский человек–в центре большинства рассказов
этого сборника. В них подмечены новые, интересные черты,
формирующие новую психологию (рассказы «За этим дело не станет»,
«Простая формальность»)». В этой последней краткой оценке верно
схвачено стремление Романова найти в жизни и отобразить в своем
458
творчестве новые качества людей, сформированные новым образом
жизни.
Картошка,– Впервые – Красная новь, 1932, № 6 (в журнале
первоначальный вариант под названием «Плохая организация»).
