Текст книги "Фрося. Часть 4 (СИ)"
Автор книги: Овсей Фрейдзон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– Вот и наливай, мы с Марком, когда вместе выпивали, кроме него ничего себе не позволяли.
Ох, что я тебе расскажу, в последний раз, когда мы были с ним в ресторане, я так наклюкалась, что не помнила даже, как в дом попала, а утром думала, что смерть моя пришла.
Мой Сёмка так разволновался, что в страхе за здоровье матери самостоятельно позвал Марка ко мне, хотя заочно и наяву терпеть его не мог.
Фрося говорила и говорила, словно боясь, что опять повиснет тишина, а возвращаться к теме размолвки, ей страшно не хотелось.
Аглая зубами с чмоком вырвала из бутылки капроновую пробку и разлила по рюмкам коньяк.
– Помолчи парочку минут подруга.
Аглая поднялась со своей табуретки.
– Фросенька, за эти две бессонные ночи я много о чём передумала и большая часть мыслей была о нашей дружбе.
Не перебивай меня, я и сама могу сбиться.
Так вот, лучше бы ты мне тогда дала пощёчину, чем посмотрела на меня, тем ненавидящим взглядом, те твои глаза я до конца своей жизни не забуду.
Я не буду перед тобой каяться за свои идиотские слова, это не птицы, назад уже не поймаешь…
– Аглашка, хватит об этом, будем считать, что они улетели, а мы о них забыли.
– Нет, Фросенька, такое не забывается и редко прощается, я тебе уже много раз говорила, что ты святая грешница, но речь сейчас пойдёт не о тебе.
Мой первый тост за твою доченьку, за её счастье и, чтоб вы, как можно скорей с ней встретились.
Фросенька, миленькая, не смотри больше на меня тем страшным взглядом.
Коньяк обжигал горло, а по щекам женщин обильно текли слёзы, невольно попадая в рюмки.
Глава 66
Ближе к шести вечера Фрося переоделась, подкрасилась и взяла в руки ключи от машины, намереваясь выйти из дому.
– Подруга, куда это ты намылилась и без меня?
– Аглашка, ты, что забыла о звонке твоего Пети?
Я хочу тебя оставить одну, чтоб моё присутствие при вашем разговоре тебя не смущало, а сама прокачусь на своём жигулёнке, ведь скоро уже месяц, как не садилась за руль.
– Ну, ты даёшь, такая тактичная, где ты этому научилась, не иначе у своего бывшего ухажёра.
– Аглашка, я ведь на половину полячка, а у нас вежливость в крови.
И Фрося смеясь закрыла за собой входную дверь.
Она без цели ездила по вечерней Москве, освещённой миллионами фонарей, наслаждаясь ровным ходом любимого автомобиля и перебирая в голове последние события.
Она ещё за обедом решила выехать в город и дать Аглае возможность поговорить с её воздыхателем наедине, поэтому позволила себе за едой выпить только две рюмочки.
На всякий случай, она засунула в водительские права пятёрку, если, не дай бог, возникнут трения с гаишниками, так много раз действовал при ней Марк и это срабатывало всегда на сто процентов.
Возвращаясь домой, остановилась у гастронома и купила десять порций мороженого.
Садясь обратно в машину, усмехнулась, что до сих пор не смогла изменить своему пристрастию – как бы не было муторно на душе, она никогда не пыталась себе отказать в этом удовольствии.
Даже, когда были сильные морозы, она при первой же возможности посещала кафе-мороженое, чем вызывала у Марка удивление и умиление.
Взглянула на свои золотые, ручные часики – первый подарок любовника и ужаснулась, уже шёл десятый час. Аглая, скорей всего, волнуется и, наверное, ей не терпится рассказать всё Фросе.
Ей и самой было интересно, до чего они, в конце концов, договорятся.
Войдя в квартиру, сразу натолкнулась на взволнованную Аглаю, которая стояла в прихожей, обняв боксёрскую грушу:
– Ну, и где ты шатаешься?
Мне так необходимо с тобой поговорить и посоветоваться, а ты словно издеваешься надо мной, уже скоро десять.
– Подруга, а что измениться, если я узнаю о твоём счастье на час позже?
– О каком счастье ты говоришь?
– О том, что написано на твоём лице и звучит в твоём голосе.
– Пойдём подружка на кухню, попьём чаёк и я тебе кое о чём поведаю.
Аглае явно не терпелось поделиться новостями и она едва отпив чай, выпалила:
– Фроська, он меня замуж зовёт.
От поразивших её слов Аглаи, Фрося сделала неожиданно большой глоток горячего чая и опалив рот, замахала возле него рукой.
– Вот шаленная, так шаленная, разве можно так лупить наотмашь словами, фу, весь рот из-за тебя опалила.
– Представляешь Фрося, я взяла из кухни табуретку, села в прихожей, уронила голову на Сёмкин мешок с опилками, начала ждать звонок от Пети и нечаянно заснула.
Телефон, как зазвонит, я подскочила, схватила трубку и, видимо, толкнула свою удобную подушку, а она отклонилась, а потом, как даст мне по животу, так, что и дыхание перехватило, а в руках у меня трубка телефона… Представляешь картину?!
– Глашка, что ты тут мне комедию разыгрываешь, давай уже по-существу рассказывай.
– Короче так, говорю с его слов – приехал он домой и места себе не находит, в тот же вечер поговорил со своим внуком и поставил его в известность, что хочет привести хозяйку в их дом.
Что там ему отвечал внук меня не касается, но в любом случае они достигли согласия.
Я тебе уже говорила, что он полковник в отставке.
У него в Ужгороде собственный дом, высокая пенсия и, чтобы не скучать, подрабатывает завхозом в санатории.
Он просил меня не отвечать сразу отказом и не требует от меня сиюминутного согласия.
Предлагает приехать к нему на несколько дней осмотреться, а дальше, как он сказал – побачимо.
– Ну, а, ты что?
– Фрось, я согласилась.
– Ну и правильно, по-моему.
Лидке ничего не говори, а то начнёт петь про траур и обвинять тебя в предательстве отца, ты же знаешь, дети эгоисты, вон, как мои на меня ополчились, когда я с Марком завела отношения, даже Анютка желчью исходила, а про сыновей и говорить нечего, а у меня то, никого траура не было, я больше восьми лет мужчину даже не нюхала.
– Ты подруга, пожалуй, права.
Хорошо, что пока тебя ждала, не позвонила дочке, а ведь хотела, но что-то сдержало.
– Так, подруга, надо хорошо подумать, чтобы сочинить хорошую историю для твоих дочерей.
– Фрось, а может сказать им почти правду, что в Одессе познакомилась с одним человеком, который пригласил меня в Ужгород поработать в санатории, что там, мол, работников не хватает, хорошая зарплата и жильё предоставляют.
От удивления у Фроси раскрылся рот.
– Во даёшь, я бы такое никогда не придумала, здорово, комар носа не подточит, они ведь к тебе пока точно не нагрянут, а там жизнь покажет.
Когда собираешься ехать?
– Фросенька, думаю малость прибарахлиться. Ты мне поможешь, я надеюсь, и через парочку дней и поеду, а чего тянуть, жизнь от этого длинней не станет.
– Конечно, помогу, только вот не представляю, что мне потом одной здесь неприкаянной делать, Сёмка только через две недели должен приехать и то, он для меня развлечение не большое, дома ведь почти не бывает.
Придётся забраться на дачу и ковыряться в земле до морозов.
– Фрося, а почему бы тебе не подыскать подходящего мужичка, ты вон какая видная баба, я уверена, стоит тебе захотеть, как стая слетится.
– Аглашка, разве ты меня не знаешь, я никогда не искала себе мужика, они сами в моей жизни ниоткуда появлялись.
Фрося рассмеялась.
– Ты думаешь, сейчас не подкатывают, вон недавно тренер Сёмки, а я тебе скажу, весьма видный мужик, чуть не в лобовую атаку пошёл, даже Сёмку на свою сторону переманил.
– И ты глупая, конечно, эту атаку отбила?
– Аглашенька, да не нужен мне пока никто после Марка, я ни о ком и думать не могу.
Пойми, такие, как твой ухажёр Петя встречаются редко и то, мы ведь его пока совершенно не знаем, но какое-то чувство мне подсказывает, что он надёжный для жизни человек, и будет хорошим для тебя.
– Фрось, приятно это слышать от тебя, но почему ты решила, что тот тренер будет для тебя плохим?
– А я не сказала, что он плохой, это я для него плохая, потому что моё тело ещё помнит ласковые руки Марка, а уши – нежные слова Марка, потому что я вся ещё принадлежу Марку.
Глава 67
Переходя вместе с Аглаей из магазина в магазин Фрося на себе прочувствовала всю прелесть советской торговли.
Ведь живя с мамой Кларой, а затем, четыре года находясь под опекой всемогущего Марка, она потеряла представление о трудностях приобретения хорошего товара и о скудности ассортимента на прилавках и вешалках в торговых центрах.
Фрося щупала неприятный на ощупь материал невзрачных платьев, юбок и кофт, уныло смотрела на топорное нижнее бельё и ловила себя на мысли, хорошо, что у неё шкаф забит до отказа и ей хватит ещё на несколько лет, если она, конечно, не раскоровеет.
Они с Аглаей обошли несколько небольших магазинов, посетили ГУМ и уже в ЦУМе терпение Фроси лопнуло окончательно:
– Подожди меня здесь подруга, а я загляну к одному своему старому приятелю.
И не оглядываясь пошла прямо в кабинет заведующего.
В приёмной она натолкнулась на настороженную секретаршу которая зорко следила за тем, чтобы никто не проник без приглашения в кабинет к её босу.
Фрося назвала не громкое своё имя, даже не потрудившись добавить отчество и попросила доложить о себе заведующему.
Крайне удивлённая девушка тут же вернулась из кабинета и пригласила зайти странную посетительницу к Фёдору Афанасьевичу.
Фрося уверено толкнула массивную обитую дерматином дверь и плотно закрыла её за собой.
Сидя за громоздким креслом, на неё внимательно смотрел сквозь роговые очки уже не молодой, полный мужчина.
– Фрося, привет, привет, вот сюрприз, после внезапного исчезновения Марка, я впервые тебя вижу, какими судьбами…
– Федя, я не думаю, что для тебя исчезновение Марка является неожиданным, а к тебе меня привела судьба, а точнее, нужда.
– Присядь, присядь, неужто достопочтимый Марк тебя оставил без средств к существованию и без вороха всевозможных шмоток, так ты и сама крутилась неплохо в нашей среде.
– Федя, я не думаю, что нам стоит здесь поднимать эту тему, сам понимаешь и стены бывает слышат.
Заведующий самого большого магазина Советского Союза залился наигранным бархатным смехом:
– Прости Фросенька, глядя на такую обворожительную женщину, я потерял всяческую бдительность, хотя с людьми Марка я всегда готов был сотрудничать без страха за своё здоровье.
Может ты, хочешь предложить мне свои услуги?
– Феденька, пока нет, мне посоветовали надёжные люди, залечь глубоко на дно.
– Думаю, что так будет очень даже правильно.
И понизив голос до шёпота:
– Фросенька, до меня дошли слухи, что по его следам ищейки бродят, будь осторожна.
И повысив голос:
– Давай дорогая, не будем тянуть кота за хвост, выкладывай, с чем пришла.
– Феденька, у меня гостит подруга из Сибири, бабёнка денежная, но совершенно не одетая и не обутая, а ей в ближайшие дни предстоит выходить замуж за высокого офицера из Западной Украины.
Фрося, конечно, слегка лукавила, но так было лучше для дела.
– Дорожайшая, а чем я могу помочь?
Близорукие глаза из-за роговых очков алчно загорелись.
– Федя, мы тут пробежались по отделам, но ничего подходящего на неё не нашли, может подсобишь по старой дружбе.
С этими словами Фрося перегнулась через стол и всунула пятидесятирублёвую купюру в нагрудный карман элегантного пиджака.
– Фрося, ты ведь знаешь, что мы старых друзей не забываем, с ними и дела легче вести.
С этими словами, он поднял трубку телефона и через несколько секунд авторитетно обратился к кому-то на другом конце провода:
– Анна Николаевна, сейчас к тебе подойдут две женщины, одна из них назовётся Фросей, ты должна оказать им всевозможную помощь.
Из трубки ему что-то рассказали смешное или то, от чего следовало рассмеяться и он артистично, в свойственной для него манере, раскатисто загоготал:
– Анечка, ты в своём репертуаре.
Прости, я сейчас не один, сделай, как я тебе сказал, а отчёт я беру на свою ответственность.
И уже обращаясь к Фросе:
– Очень был рад с тобой увидеться, но сама понимаешь, работы не початый край, поэтому не смею задерживать, если будут когда-нибудь ещё просьбы подобного толка, заходи по-свойски, мы же свои люди.
Сейчас отправляйся к старшему товароведу Анне Николаевне, ты, возможно, с ней знакома и она от моего имени вас обслужит по высшему разряду.
И чуть тише:
– Постарайся ей тоже понравиться.
И доброжелательный Фёдор Афанасьевич снова загоготал.
Фрося за руку распрощавшись с некогда хорошим приятелем Марка, который уже много лет был заведующим ЦУМа, захватив по дороге ничего не понимающую Аглаю, поспешила в кабинет, куда её уверенно направил Фёдор Афанасьевич.
Там их встретила радушно моложавая, симпатичная и модно одетая старший товаровед.
Фросе не понадобилось представляться, обе женщины сразу же узнали друг друга.
По стечению обстоятельств они уже несколько лет обе являлись любовницами заведующих магазинов и в фешенебельном ресторане Прага часто ловили на себе взгляды друг друга.
Нет, они никогда между собой не беседовали, но при встречах обменивались приветствиями и улыбками, как, впрочем, и сейчас:
– Фрося, какая неожиданность, слышала, слышала про Марка, как мне тебя жалко, осталась одна, надеюсь не у разбитого корыта.
– Аня, здравствуй дорогая, что поделаешь, незавидная судьба любовниц, все мы под богом ходим, а ты я вижу цветёшь, не родила ещё…
Ответный удар пришёлся в цель, ведь Анне уже было далеко за тридцать, а брачных уз и ребёнка у неё до сих пор не было и, похоже, не намечалось, а золотое время стремительно убегало.
– Фрося, мне Фёдор Афанасьевич передал твою просьбу, чем могу быть полезна?
Фрося раскрыла замок, стоящей на столе симпатичной дамской сумочки товароведа и на её глазах опустила туда двадцатипятирублёвку.
– Анечка, вот познакомься, ко мне приехала подружка из Сибири, денежки у Аглаи водятся, надо срочно её приодеть и обуть.
Аглая не успела даже рта открыть, а на неё уже повалился целый ворох одежды, которую она, пыхтя и отдуваясь мерила.
Туфли, босоножки и даже домашние тапочки только успевали отлетать в сторону для оплаты.
Такая же участь ожидала подходящую Аглае верхнюю и нижнюю одежду.
В кабинете у доброжелательной Анны Николаевны они задержались на хороший час, но выходили оттуда обвешанные многочисленными пакетами, коробками и свёртками.
На прощанье Аня обняла Фросю:
– Будь осторожна дорогая, мне Федя говорил, что там копают под вас не шуточно, поэтому я сильно удивилась, увидев тебя.
Может ещё всё обойдётся, твой Марик успел слинять, а мы с тобой ведь сошки маленькие.
Идёмте, я вас выведу потихоньку через служебный выход.
Глава 68
По дороге домой подруги заскочили в Елесеевский, в котором, как ни где, можно было приобрести самые лучшие продукты, в самом большом ассортименте.
Им пришлось там отстоять длинные очереди, но зато накупили массу вкусностей для угощения в провинциальном Ужгороде.
На завтра Фрося уже усаживала Аглаю в поезд Москва-Львов.
Им нелегко было протиснуться в вагон с большими и увесистыми двумя чемоданами, и разбухшей от продуктов хозяйственной сумкой.
Растерянная и взволнованная Аглая не могла ещё до конца поверить в происходящее, на выпавшее ей на долю ни то приключение, ни то счастье.
– Фросенька, ты меня выпроваживаешь словно царскую невесту, я такого шмотья в жизни на себя не надевала.
Хорошо, что за последний месяц скинула с десяток килограмм, теперь вещи не смотрятся на мне, как чехлы на бочке.
– Да, ладно тебе, Аглашка, ты ещё баба хоть куда, будешь правильно питаться и меньше заливать в себя спиртного, так вовсе станешь очаровашкой, красоты ведь тебе не занимать.
– Ах, отставь ты с этим, я же теперь буду питаться и выпивать в режиме моего ухажёра, а он мужик не распущенный, большую часть жизни провёл на службе, а там не забалуешь, а ещё он обещал свозить меня в Карпаты и потаскать по горам.
Фросенька, я забыла тебе рассказать, ведь он тоже охотник на мою голову.
Проводник попросил провожающих покинуть вагон и подруги крепко обнялись на прощание.
– Аглашенька, видит бог, как будет мне тебя не хватать, но я не имею права ломать твою судьбу, дай бог, у тебя всё сложится и сойдётся, как надо и ты ещё поживёшь себе на радость.
Звони мне регулярно, это же теперь не с Сибири, тут связь более-менее налаженная.
– Фросенька, конечно, буду звонить, к Новому году постараюсь уговорить Петю приехать к тебе в гости.
Подруги последний раз перед прощанием на долгое время крепко обнялись и расцеловались, смешивая на щеках слёзы друг друга.
Поезд тронулся, а Фрося шла следом и махала, и махала рукой, пока вдали не скрылся последний вагон.
В тот же день к вечеру она уже катила на дачу, находиться одной в пустой квартире ей совсем не хотелось.
Две недели она оставалась безвылазно в своём дачном домике, приводя в надлежащий вид участок и сам домик.
Многое из посаженного ею весной, пропало без хозяйского глаза и руки, но, что смогла, то спасла и занялась солением и закрутками.
Обобрала переспевшую вишню, поспели уже яблоки и слива, и она с утра до вечера варила варенье.
Несколько раз сбегала на пруд, но погода не задалась, к сожалению, было дождливо и прохладно, и купание не доставляло ей большой радости.
Побегала по близлежащим лесочкам, собирая грибы, после чего занялась солением и мариновкой…и вдруг, неожиданно для себя поняла, ей здесь до невозможности скучно, да и Сёмка вот-вот должен вернуться.
Зайдя с тяжёлыми сумками в подъезд своего дома, Фрося обратила внимание на переполненный почтовый ящик.
Так, значит, Семён ещё не вернулся, а ведь до первого сентября оставалось всего три дня.
Скрутив газеты, она засунула их под мышку и с чуть подъёмной ношей протиснулась в лифт.
Переступив порог, небрежно кинула газеты на обувную полку и увидела, как из них на пол выпал невзрачный маленький листочек.
Подчиняясь какому-то непонятному предчувствию, сердце Фроси словно подпрыгнуло в груди и нехорошее мысли сдавили голову и забились частым пульсом в висках.
Она демонстративно не стала сразу поднимать листок с пола, прошла на кухню и распределила всё привезённое с дачи по местам.
Затем, прошла в спальню и медленно переоделась.
Нет, не будет она пока поднимать это извещение, первым делом ванна, разве ж это мытьё на даче.
На этот раз приятная и любимая ею процедура не приносила должного удовольствия, она пыталась расслабиться в ванне наполненной водой с хвойным экстрактом, но мысли неизбежно были там, в том клочке бумаги, лежащем на полу в прихожей.
Фрося резко поднялась из воды, быстро вымылась, вытерлась и накинув халат, побежала в прихожую.
Несколько напечатанных строчек прыгали перед её глазами и до неё не сразу дошёл их смысл:
«Ефросинье Станиславовне Вайсвассер следует явиться в МУР, в отдел ОБХСС 29 августа в десять часов утра, в случае неявки, она будет туда доставлена принудительно.»
Фрося уселась на обувную полку и опустила руки с извещением – вот оно и случилось, о чём её неоднократно предупреждали Марк и другие.
Боже мой, ведь двадцать девятого сегодня и уже пять часов вечера!..
Надо что-то делать, но она представления не имела что и с чего начать.
В её потайном месте в кресле оставалось где-то около пяти тысяч денег, много это или мало для предъявления ей обвинения и куда их сейчас перепрятать, и надо ли это делать, может быть, и искать не будут, а если будут, то вряд ли найдут.
В кошельке и в тумбочке, наверное, тоже наберётся с тысячи две, это же надо, она совсем разучилась считать деньги.
Вот дура, а ведь могла Аглашке отдать на хранение большую часть наличных и коробку с оставшимися у неё дома украшениями, хорошо ещё, что Сёмка удачно на даче запрятал большую часть из них.
Пока она так сидела и размышляла, вдруг раздались частые резкие звонки в двери и забарабанили кулаком.
Это не Семён приехал, это был кто-то чужой и страшный.
Фрося дрожащими руками отвернула язычок замка и распахнула дверь.
Перед ней стояли три милиционера и двое соседей.
– Ефросинья Станиславовна Вайсвасер?
– Да, это я. По какому случаю вы ко мне вламываетесь с таким грохотом?
Старший из милиционеров с капитанскими погонами плечом небрежно отодвинул Фросю и прошёл в прихожую, за ним, не глядя на неё проследовали двое младшие по чину.
Капитан махнул рукой соседям, чтобы они тоже зашли в квартиру.
Фрося закрыла входную дверь и облокотилась на неё, ноги не слушались, она внезапно почувствовала не свойственную ей слабость.
Капитан с суровыми глазами обвёл медленным взглядом квартиру, как бы оценивая площадь и меблировку, и только потом уставился на Фросю:
– Пройдите гражданочка, в зал и присядьте, у нас к вам есть несколько принципиальных вопросов, от ответов на них зависят наши последующие действия.
Фрося села в кресло Вальдемара и уставилась на офицера, язык прилип к нёбу, мысли лихорадочно носились в голове, но она не могла ни на одной сконцентрироваться.
– И, так, начнём… Почему вы гражданочка, не явились в отделение милиции по вызову извещением?
– Потому что я только что вернулась домой с дачи.
– Намыться, как я посмотрю успела.
– Я не сразу в газетах обнаружила эту повестку, а сами понимаете, сейчас уже далеко не десять.
Я бы завтра с самого утра обязательно явилась.
– Думаю, в этом уже нет никакого смысла, перейдём к дальнейшему допросу в присутствии свидетелей, они же понятые, если понадобится обыск.
– Прошу ознакомиться с ордером на обыск, выданным нам прокуратурой Октябрьского района города Москвы.
Фрося машинально взяла из рук капитана листок и притянула к глазам, но их застилал туман, и она тут же вернула его обратно милиционеру.
– Я верю вам, что вы от меня хотите…
– Гражданочка Вайсвассер, прошу вас, отвечать честно – у вас дома хранятся крупные суммы денег и не законно приобретённые украшения и ценные вещи?
Глава 69
До Фроси дошло окончательно, она влипла и всерьёз.
– Что Вы имеете в виду под крупной суммой денег и ценными вещами?
– Начнём с того, что вы, гражданочка, почти пол года не работаете, нам бы хотелось узнать, на какие средства вы всё это время существуете и, похоже, неплохо.
– Я могу вам рассказать, что ещё с давних пор, когда была жива моя свекровь Клара Израилевна Вайсвассер, у меня скопилась достаточно крупная сумма денег, за которые я приобрела автомобиль…
– Всё, что вы сейчас мне говорите, пока не имеет никакого отношения к нынешней ситуации и к нашему обыску.
С вами скоро будет работать следователь и ему вы ответите на этот и другие вопросы, а пока ответьте на мой.
– У меня есть около двух тысяч наличными и украшения подаренные мне бывшим любовником.
Фрося поняла, что пришла пора валить всё на Марка, по-другому ей не выкрутиться.
– Предъявите, пожалуйста.
Фрося поднялась с кресла и пошла в спальню, где находился её кошелёк с пачкой денег и немногие оставшиеся украшения, которые она не посчитала нужным спрятать, лежащие в прикроватной тумбочке.
Следом за ней двинулись милиционеры.
Вконец расстроенная женщина резким движением вытащила из кошелька деньги, там было двести рублей десятками и мелкие купюры.
Она подала их капитану.
– Спрячьте их пока обратно и предъявите более существенную сумму.
Под наблюдением суровых глаз, Фрося похолодевшими руками открыла тумбочку и достала перетянутую аптечной резинкой увесистую пачку денег.
Капитан с удовлетворением их принял и тщательно пересчитал.
Взглянув на Фросю присвистнул:
– Две тысячи триста пятьдесят рублей, что-то не часто я видел, чтобы в тумбочке просто так валялись подобные суммы.
Фрося опустив голову, молчала, она не знала, что на это ответить въедливому милиционеру.
– Так, ребята, приступайте к обыску, понятые будьте свидетелями, у гражданки Вайсвассер только что была изъята крупная сумма денег, в количестве…
У Фроси потемнело в глазах, если это крупная сумма, так что будет, когда обнаружат деньги спрятанные в кресле, не говоря уже о тех, что покоятся на даче?!
Один из милиционеров долго не думая, перевернул содержимое выдвижной полки тумбочки на кровать.
Посыпались её любимые три кольца, две пары дорогих серёг с бриллиантами, три коробочки с цепочками и две в наборе с колье и браслетами.
– Граждане понятые, будьте свидетелями, начинаем опись, потребуются ваши подписи.
Так, гражданочка Вайсвассер, будете добровольно показывать, где хранятся остальные ценности и деньги или мы приступаем к серьёзному обыску?
– Я же добровольно вам всё показала, что вы от меня ещё хотите.
– Ох, сомневаюсь, что всё, мне кажется, что это только мизерная толика, по нашим оперативным данным вы нам сейчас выдали только малую часть из всего награбленного вами с вашим любовником у государства и народа.
Один из милиционеров небрежно распахнул шкаф.
Глазам присутствующих предстали полки и вешалки забитые дорогими вещами.
– Это же какие деньжища надо зарабатывать, чтобы завалить шкаф таким добром?!
На кровать полетели платья, кофточки, нижнее бельё и прочее.
Фрося с отвращением смотрела на этих мужланов, которые так бесцеремонно швыряли вещи, недавно ещё одеваемые ею на тело.
Страх неожиданно пропал, а только появилось омерзение к происходящему и стыд перед соседями, на глазах которых творилось это безобразие.
Содержимое шкафа и тумбочек было неряшливо вывернуто на кровать и милиционеры стали специальными молоточками простукивать внутренности шкафа, стены спальни, двери и подоконник.
Затем, они вызывающе не церемонясь, перевернули с кровати на пол матрац вместе с лежащими на нём вещами.
Фрося автоматически закрыла глаза, она не могла больше наблюдать за творимым в её любимой спальне.
Второй милиционер отправился в комнату сына с одним из понятых и она услышала, как на пол посыпались пластинки, книги и вещи Сёмки.
Капитан среагировавший на шум, заглянул в соседнюю комнату и заметил:
– Ого, гражданочка, а сынишка твой тоже запакован неплохо, думаешь, мы не знаем цену этим пластинкам, каждая из них стоит, по крайней мере, четвертак и это у ученика.
– Нет, он уже студент.
Машинально прошептала бескровными губами Фрося.
Капитан распорядился:
– Ребята, один в зал, другой на кухню и ванную, пора и там поковыряться, почему-то уверен, что где-то ещё нападём на золотую жилу.
Милиционеры в сопровождении понятых отправились дальше переворачивать кверх тормашками Фросину квартиру.
Фрося понимала теперь отлично, что Марк был прав, кресло Вальдемара ненадёжное укрытие, надо было самой показывать тайник, хотя от разгрома квартиры это бы не спасло, всё равно они облазят все углы.
– Гражданин капитан, если я сейчас добровольно покажу свой тайник, вы прекратите это безобразие, ведь я ни в чём не виновата, все эти украшения мне подарил бывший мой любовник, а перед отъездом из страны, он оставил мне эту крупную сумму денег.
– Гражданочка, голову будете морочить следователю, а у меня другие функции, но если хотите облегчить нашу работу и сохранить время и терпение понятых, так давайте колитесь, где остальные деньги и золото, может вам и зачтётся добровольная выдача и сотрудничество с органами.
Фрося решительно прошла в зал, села в кресло и глядя в злые глаза капитана, нажала на потайную кнопочку.
Взгляду присутствующих предстали две пачки по сто двадцатипятирублёвок и две коробочки с украшениями.
Мысли стаями пронеслись у Фроси в голове – ведь, можно было и эти деньги с украшениями отдать на хранение Мирабу, но, как она могла остаться совсем без денег и разве она предпологала, что милиция дойдёт до такого тщательного обыска.
Всё, уже ничего не переделаешь, пусть идёт, как идёт, большего они в её квартире не обнаружат и надо как-то постараться успокоиться, и подумать о грядущем, а оно выглядело, ох, как не симпатично.
Из её раздумий вывел голос капитана:
– Ну, гражданочка Вайсвассер это уже кое-что, но мне очень слабо верится, что вы выдали всё припрятанное, предлагаю дальнейшее сотрудничество с органами правопорядка.
Давайте, не будем играть в прятки, ни к чему хорошему это не приведёт, только ещё на больший срок намотаете не желанием добровольно сотрудничать с представителями ОБХСС, в ваших же интересах, сохранить нам и вам время и нервы.
– Время у меня, как я понимаю, теперь ограничится сроком, нервы мои вы вряд ли будете беречь, но я заверяю вас, у меня больше нет ни копеечки, можете искать хоть до утра.
После того, как тайник был опустошен, ей приказали подняться и тщательно обследовали остальные части любимого кресла Вальдемара и мамы Клары, а с некоторых пор и её.
Кресло подверглось такому обыску, что Фрося даже невольно мысленно улыбнулась. Ретивые милиционеры, увидавшие в тайнике крупные деньги, в нескольких местах даже отковыряли старинную обивку и только после этого позволили ей сесть обратно.
Фрося больше не обращала внимания на обыск, прикрыв глаза, она просто ожидала, когда этот кошмар окончится.
Капитан глядя на неё почему-то тоже потерял интерес к действиям своих подчинённых, а лениво перебирал сложенные на столе украшения.
– Так, гражданочка Вайсвассер, куда вы дели остальное награбленное добро, говорить, похоже, не намерены.
Ну, что ж, в халате в КПЗ, скорей всего не пойдёте, даю вам десять минут на сборы.
– В виду того, что в вашей квартире обнаружены крупные суммы денег и огромное количество украшений, я уполномочен вас задержать для дачи подробных показаний специальному следователю ОБХСС.
Фрося прошла в свою спальню и перед носом сопровождающего её капитана, захлопнула дверь.
Из вороха валяющейся по полу и кровати одежды, она выбрала для себя более удобную и не маркую, в последний момент натянула на себя свитер из ангорки, ведь на носу осень, а на сколько её задержат, она сейчас не имела никакого представления.
Подойдя к окну, резким движением столкнула с подоконника крайний горшок с любимым ею цветом, который с невероятным шумом упал на пол и вдребезги разбился.
В комнату заскочил офицер и увидев произошедшее, ухмыльнулся:
– Ну, что вы гражданочка так нервничаете, такую ценность и красоту угрохали?
Фрося посмотрела на него вызывающе:
– Ничего, справлю ещё, какие мои годы.
– Ну-ну, а я что-то очень сомневаюсь, по крайней мере, не в ближайшие пять лет.
– Вы не суд, а я ещё не на скамье подсудимых, с вашего разрешения, я зайду в туалет и в ванную на пять минуток.
Капитан осклабился:
– Не смею препятствовать исправления физиологических нужд, не у таких, как вы, от таких стрессов бывает дно вышибает.
Капитан был не далек от истины, Фрося действительно желала опорожнить мочевой пузырь, но зайдя в ванную, она быстренько на полотенце написала губной помадой номер телефона Мираба и скрутив его в ком, бросила на стиральной машине.
Почему-то не было у неё сомнений, что сын обратит внимание на её не аккуратность и обнаружив полотенце, обязательно догадается позвонить по этому номеру.
Глава 70
Перед тем, как закрыть входную дверь, Фрося оглядела печальным взглядом разгромленную квартиру – бедный мальчик, вернётся, а здесь такой хаос, что он подумает, а, впрочем, что тут можно вообразить, всё понятней понятного, главное, что он предпримет и какие для него будут последствия.
