Текст книги "Фрося. Часть 4 (СИ)"
Автор книги: Овсей Фрейдзон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Затем, он выгрузил на тротуар чемоданы и распахнул руки для объятий.
Фрося не отклонилась, притянула к себе щуплого Изю, сняла с его головы кепку и чмокнула его в лысину, и нахлобучила парашют обратно.
– Ах, люблю пышных женщин, а тут две и обе в моём вкусе, может вечерком заеду, свожу на море, полюбуемся, а может и полюбимся?…
При этом он не спускал плотоядных глаз с Фроси.
– Изенька, держи свою зелёненькую, ты её честно заработал, спасибо за заботу, но завтра мы мужей встречаем, а они у нас здоровенькие, под нашу стать будут.
– Ах, какой пассаж, удачи вам барышни, Изя вторым номером не играет.
Машина фыркнув, тут же сорвалась с места, а смеющиеся женщины пошли к воротам турбазы.
Глава 59
Как и предупреждал Изя, подойдя к будке вахтёра, они сразу же увидели крупного мужчину с протезом вместо ноги.
Фрося приветливо поздоровалась и под читаемую мужчиной газету разложенную на столике, подсунула рубль.
Вахтёр приподнял газету, увесистой пятернёй сгрёб мелкую банкноту и молча кивнул в сторону главного двухэтажного корпуса.
Подруги подхватив чемоданы, дружно заспешили к входной двери.
За ней их встретил пристальным взглядом, хорошо сложенный парень в распахнутой на мощной груди рубашке, развалившийся в громоздком кресле недалеко от входа.
Фрося не стала мелочиться, а быстрым небрежным движением всунула в нагрудный карман рубашки парня пятёрку:
– Женя, нас к тебе прислал Изя с Молдованки, который промышляет подвозкой.
Парень приветливо осклабился:
– Дамочки, а какая у вас полундра, крейсер тонет?
Фрося оглянулась и на всякий случай шёпотом поведала о сути их просьбы.
Парень не спеша, вылез из кресла, прошёлся до коридора, глянул внимательно в обе стороны, вразвалочку возвратился к женщинам, взял Фросю за локоть и вывел наружу.
Придержав за плечо на ступеньках и понизив голос почти до шёпота, осведомился:
– Милейшая ты понимаешь, что сейчас июль месяц на дворе, разгар сезона?
Чтобы ты знала, сюда приезжают в основном группами, а вы вдвоём будете кидаться в глаза, как две пальмы посреди площади.
Фрося расстегнула ридикюль.
– Закрой, не тряси бабками на улице, ветер подхватит, не догонишь.
Сейчас ещё очень рано, рабочий день Натальи Ивановны не начался.
Я замолвлю ей за вас, конечно, нужное словечко, но этого будет маловато.
– Нет вопросов, скажи только, сколько.
Слушай барышня, ты резвая, как тот понос, в Одессе никогда не спешат купюрами трясти, так можно и порчу на себя накликать.
Если найдём для вас подходящее местечко, а главное, чтобы вы ей понравились, тогда и разгуляешься, что-то подсунешь, что-то посулишь, ясненько.
– Жень, твоё море тоже ещё больше посинеет.
– А как же иначе, нельзя без якоря в плавание выходить, только учти мадам, главный корпус тебе не обещаю с отдельным туалетом и душем.
– Женя мы не гордые, но устрой, пожалуйста, что-нибудь более-менее человеческое.
– За кого вы меня держите, всё, что от меня зависит, получите – поверьте и в других корпусах неплохо, только все эти услуги на несколько комнат, но зато в толпе вас никто не сфотографирует.
– Жень, мы ведь бабы деревенские, не к такому привычные.
– Ох, не похожа ты на Дуньку с трудоднями, не похожа.
Кидайте здесь возле моего кресла свои чемоданы, не волнуйтесь, всё будет надёжно сохранено лучше, чем в Швейцарском банке.
Дуйте в какую-нибудь столовку подзаправиться завтраком, лучше это сделать на проспекте Шевченко, потом подгребайте сюда, к двенадцати явится Натали.
Пока добирались до турбазы и вели переговоры с Женчиком, время улетело стремительно, уже шёл десятый час, желудок не двусмысленно напоминал, что пора подкрепиться.
Подруги особо не заморачиваясь, выйдя на проспект Шевченко, увидев первую попавшуюся едальню, а это была Студенческая столовая, решили тут и позавтракать.
Слипшиеся макароны с котлетой, в которой главная составляющая была хлебом, желудок не наполнили, но аппетит отбили напрочь.
– Аглашка, не могу сказать, что всю жизнь лакомилась только разносолами, но эта поедуха превзошла всё мною раньше пробованное.
Думаю, что даже мои свинки в Поставах не стали бы это кушать.
– Фроська, а меня эта еда вполне устраивает, за месяц десять кило бы скинула только так.
Смеясь и подтрунивая над собой и друг другом, спросив у прохожих дорогу к пляжу, двинулись по аллее Аркадии в сторону моря.
Дело шло к полудню, на пляже от огромного количества людей не было места, куда камню упасть.
Заняты были все лежаки и на песке разложив подстилки в разнообразных позах валялись сотни, а может быть тысячи отдыхающих, желающих превратиться по цвету кожи в жителей Африки.
В спокойном на этот момент море из воды торчали, как селёдки в бочке, разных цветов и оттенков головы купающихся.
Смех и визг детей, окрики взрослых, команды спасателей и музыка, создавали ощущение праздника и невообразимой суматохи.
– Фросенька, и это ты называешь отдыхом, одно только успокаивает, что тут есть бабы потолще меня.
– Подружка не хнычь, меня Марк научил, как правильно использовать время и море на юге – надо вставать пораньше и едва рассветёт двигать на пляж, чтоб занять лежаки и успеть покупаться в чистом и безлюдном море.
Потом надо сходить позавтракать, будем надеяться в турбазовской столовой жрачка будет получше, чем мы сегодня свой желудок ублажали, а затем можем вернуться обратно на пляж.
В такое время, как сейчас, здесь делать нечего, нам же с тобой сгореть не хочется, соберём манатки и рванём в свою комнату, где спокойненько покемарим, а вечерком или опять сходим покупаться или направим лыжи в город, тут мне говорили, есть на что посмотреть.
– Фроська, я просто диву даюсь, глядя на тебя, смотрю на это лежбище одурманенных солнцем и сама уже почти сдурела, а ты всё раскладываешь по полочкам, будто всю жизнь только и делала, что посещала черноморские пляжи.
– Глаш, но ты ведь знаешь, что только три последних года я отдыхала на юге и то под тщательной опёкой Марка, а это я тебе доложу инициативу мою обрезало на корню.
– И тебе это нравилось или приходилось мириться?
– Нравилось и ещё как, ведь всю жизнь я о ком-то думала и заботилась, а он полностью на отдыхе снимал с моих плеч груз ответственности и мысли о жизненных проблемах.
– Фрось, а я что-то не слышу в твоём голосе злости и обиды на него, неужто до сих пор мил?
– Мил, Аглашенька, мил, мне нечего на него обижаться, он с самого начала ничего не обещал на счёт нашего совместного будущего.
Мне сейчас даже кажется, что, возможно и к лучшему, что он уехал, а иначе наши отношения могли зайти в тупик, ведь мне было всё тяжелей и тяжелей оставаться в тени его семьи.
– Фроська, ты святая грешница, столько уже лет тебя знаю и не перестаю удивляться – иногда мне кажется, что ты доверчивая дура, а чаще думается, что ты при желании могла бы горы сдвинуть с места, столько у тебя энергии и сметки.
Так переговариваясь, они вернулись на турбазу, где вальяжно рассевшись в кресле их поджидал симпатичный боцман:
– Дамочки, вы, что якорь уже бросили в другой бухте, наш причал в лице Натальи Ивановны, поджидает вас с нетерпением в конторе.
Провожать не буду, сами договоритесь без свидетелей, но своё верное словечко я уже забросил.
И уже шёпотом:
– Не волнуйтесь, рыбка в сети попала.
В конторе за массивным столом восседала женщина размерами ни чем не уступающая Аглае, но на десяток лет моложе.
На широком с красным отливом румяном лице крашенной блондинки заметное место занимали голубые плутоватые глаза.
Из блузки с приличным декольте наружу вырывались пышные груди, на которых возлежала массивная золотая цепь с медальоном.
Увидев входящих женщин, заведующая турбазы тут же приветливо заулыбалась на встречу:
– Здравствуйте, здравствуйте, проходите, присаживайтесь, я вас поджидала, Женечкка мне доложил о вашей просьбе.
Если вас устроят наши условия, а нас ваше поведение, то есть возможность вам подсобить, если, конечно, сойдёмся в некоторых щекотливых вопросах.
Наталья Ивановна сделала многозначительную паузу, не сводя своего взгляда удава с Фроси, видимо Женик уже подсуетился и доложил, кто тут, есть кто.
Фрося уселась на предложенный ей стул и щёлкнула ридикюлем, не спеша, опустила в него руку и тут же вытащила наружу, с милой улыбкой протянула свою ладонь радушно улыбающейся на встречу начальнице:
– Очень приятно познакомиться с такой симпатичной, доброй и отзывчивой женщиной.
Мы по достоинству оценим вашу благосклонность и надеемся в будущем со своей стороны вас не разочаровывать.
Администратор продолжая мило улыбаться, быстро опустила ладонь с зажатой в ней десяткой в выдвижную полку стола.
– Возьмите дорогие мои ключик от третьего корпуса, ваша комната под номером пять, только ради бога не обессудьте, если нам придётся в какой-то момент перевести вас в другое место, всё будет зависеть от количества людей во вновь приезжающих группах.
Фрося поднялась, выуживая на ходу второй червонец из своего заветного ридикюля и подсунула его под лежащий на столе календарик:
– Наталья Ивановна, мы очень благодарны вам, нам приятно было с вами познакомиться, не часто можно встретить такого отзывчивого и доброго человека.
– Что вы, что вы, я рада сделать добро, а особенно таким симпатичным женщинам.
Отдыхайте на здоровье, при желании можете оставаться у нас надолго, пожалуй, даже на месяц, только через две недели зайдите ко мне заполнить соответствующие документы.
Довольные Фрося с Аглаей вышли из кабинета и остановились возле улыбающегося боцмана.
– Женечка, большое спасибо за то, что заодно и покараулил наши вещи.
И вторая пятёрочка легла в нагрудный карман молодого человека.
– Дамочки, возникнут какие-либо трудности, я всегда к вашим услугам, с Женькой-боцманом не пропадёте.
Подруги быстро нашли свой корпус и комнату, которая была не очень большой, но в ней было всё необходимое для временного проживания на короткий срок.
Фрося поставила чемодан на пол и упала спиной на кровать, дурашливо задрала ноги к потолку, и заливисто засмеялась:
– Аглашенька, в нашей стране я нашла волшебный золотой ключик, он ко всем дверям подходит.
Глава 60
Отдых подруг в Одессе плавно потёк примерно в том режиме, который изначально запланировала Фрося.
С шести утра они уже находились на пляже, занимали два свободных лежака, таких в этот ранний час было ещё предостаточно и с радостью погружали свои тела в прохладную в это время, освежающую воду.
Обе подружки прекрасно держались на воде, а тем более, это легко было делать здесь, в морской, где казалось и утонуть невозможно, настолько хорошо и вольготно было купаться, резвясь на плавных волнах тёплого и ласкового в июле Чёрного моря.
Фрося всегда любившая купание, с детства приученная к плаванию в озере, находившемся рядом с её деревней, сама наслаждалась и с радостью наблюдала за довольной Аглаей.
На второй день пребывания в Одессе, они уже отваживались доплывать до буйков вместе с другими смельчаками.
Подруги и дальше бы поплыли, но всёвидящее око спасателей не позволяло это делать, они тут же окликли грозно нарушителей в громкоговоритель.
Еда в турбазовской столовой оказалась вполне сносной, а после того, как Фрося поулыбалась симпатичной раздатчице Маше и невзначай опустила в карман её халата трёшку, их порции стали намного увесистей и качественней.
На третий день пребывания в Одессе, подруги, наконец, выбрались в город.
Опекающий их боцман Женя подробно проинструктировал, куда и как добраться, что посмотреть и послушать, где и что можно попробовать на вкус без ущерба для желудков.
В этот день после обеда в Одессе прошёл мощный ливень и воздух был перенасыщен влагой и духотой.
Прогуливаясь по Дерибасовской подруги быстро нашли, находящийся в подвале Гамбринус.
Это была знаменитая Одесская пивная, где можно было всегда попить только свежее и не разбавленное пиво, заказать хороший обед и послушать музыку в исполнении двух старых, но отличных музыкантов.
Мотя и Нёма каждый вечер ублажали слух посетителей, исполняя полюбившиеся популярные мелодии всех времён и народов, великолепно музицируя на фортепиано и скрипке.
После того, как Аглая заказала себе третий бокал пива, Фрося возмутилась:
– Глашка, где мы потом будем искать с тобой, куда эту жидкость выдать обратно, это же тебе не по Таёжному рассекать, где под каждым кустом публичный туалет находится.
– Фросенька, не лишай меня счастья вкушать такое прекрасное пивко под осетринку, вот бы тут мой Коленька оторвался, не за здорово живёшь.
Мы с ним прожили долгую совместную жизнь, а что видели, что пробовали.
Хорошо ещё, что до наших мест телевизор доходил, так могли щёлкать две программы, туда, сюда и обратно, где в основном показывали, как собирают рекордный урожай с полей и варят сталь, а если покажут «Четыре танкиста и собака», то мы несёмся к ящику, как сошедшие с ума.
Фрося огляделась, публика вокруг была разношерстная, никто вроде ни к кому не прислушивался, но всё равно, подобные разговоры, на её взгляд, здесь были не желательны.
– Подруга, прикуси язык, дождись пока в своей комнате закроемся и то шёпотом, ведь в этой стране и стены слышат.
– Ах, Фроська, это я с тобой только могу так легко душу открыть, мой Коля с другом Васей ещё те были коммунисты, за Советскую власть могли глотку порвать.
Я их бывало отдёргивала и указывала на все наши достижения в области пьянства и воровства, так они в две глотки разорялись и били себя в грудь кулаком, что ещё пять-десять лет, и мы будем лучше жить, чем в дохлой Европе или прогнившей Америке.
– Аглашенька, допивай свой очередной бокальчик и пойдём отсюда, пора уже и дальше прогуляться, а эти разговоры нужно и лучше вести не на людях.
Одно только тебе скажу, пока я жила вместе с мамой Кларой, не заботясь о хлебе насущном, то мне казалось, что так всё и должно быть, как это происходит вокруг.
У меня никогда даже крамольных мыслей не возникало, что можно жить иначе.
Хотя, почти все соседи забегали к нам перехватить десяточку до получки, так я думала, что они просто не умеют жить по средствам.
Понимаешь подруга, я с нуждой только столкнулась после войны, но сумела быстро выбраться из этой трясины, а потом только успевала денюжки откладывать на поездку к вам в Сибирь.
Я же тебе рассказывала, да и ты видела, какое наследство мне Семён оставил, да и по прибытию обратно в Поставы, я быстро опять набрала лихие обороты.
– Ты ещё скажи Фросенька, что и другие вокруг жили также, а то может ещё лучше твоего, ведь ты была без мужика и с четырьмя детьми.
– Ну, ты же знаешь, что нет, даже возьми моих сватов, голь перекатная и только.
Я Аглашенька, не буду перед тобой хвалиться или цену себе набивать, но я эту паршивую бедность терпеть не могла, мне легче было корячиться на своём хозяйстве от зари до темна, чем думать чем завтра накормить детей, как их достойно одеть, обуть и дать образование.
Большинство из моих соседей были пьяницы, лентяи, скупердяи или просто дураки.
Аглашенька, и всё же я тебе скажу, жить я не умела, чтобы получать от жизни удовольствие – не обращала внимание на свой внешний вид, наплевательски относилась к хорошей одежде и обуви, к обстановке в доме, а про украшения и поездки на отдых к морю даже не задумывалась.
С Марком мне открылась другая жизнь, где не надо ждать получки, денюжки можно зарабатывать чуть ли не каждый день и много, и при этом совершенно не надо убиваться на физически трудной работе.
Я узнала толк в дорогих украшениях, модной и качественной одежде и обуви, и что тебе рассказывать, ведь ты сама всё видела своими глазами – квартира и всё в ней, шкафы ломятся от нарядов.
Можно, то можно, да вот, теперь полюбовничек мой сделал ноги из страны, а над моей головой ходят мрачные тучи и дай бог, чтоб пронесло их мимо.
Договаривая последние слова Фрося поймала взгляд Аглаи, которая выискивала глазами официанта, по всей видимости, желая заказать ещё один бокальчик пенистой жидкости.
– Ну, нет, подружка, пойдём уже на волю, оглянись вокруг, две бабы на целый Черноморский флот.
Щедро расплатившись с юрким официантом женщины, посетив по пути туалет, выбрались по крутым ступенькам наверх, попав на шумную улицу с разряженной публикой.
Прошлись по пассажу, где из товара мало, что их заинтересовало, обычный набор, но за то, из каждой подворотни их зазывали сомнительного вида мужички, предлагая джинсы, солнечные очки, купальники и прочий дефицитный импортный товар, но на этот счёт их конкретно предупредил знающий толк боцман Женя, что весь этот товар по большому счёту фуфло, втюхиваемое неискушённому покупателю.
Когда они уже подходили к знаменитому Одесскому оперному театру, мочевой пузырь Аглае так надавил на мозги, что она почти взвыла от неодолимого желания освободиться.
Не смотря на то, что Фрося выпила всего один бокал, но и она была совсем не против посетить интимное место, куда и цари пешком ходят, но вокруг не было ничего подходящего, и они бросились бегом назад в Гамбринус.
Запыхавшиеся женщины толкнулись в дверь, но стоящий на входе швейцар перегородил дорогу:
– Дамочки, мест свободных пока нет.
Аглая взмолилась:
– Товарищ, мы только недавно покинули пивную, нет мочи, описаемся.
Прошу прощения, но это не публичный туалет.
Фрося прекратила эти пререкания в одну секунду, сунув рубль в карман важного постового и дверь для них тут же раскрылась.
– Вот негодяй!
С улыбкой облегчения выдохнула Аглая, взлетев по ступенькам в дурно пахнущий туалет.
Глава 61
Через две недели море, солнце и шумный пляж Фросе с Аглаей порядком поднадоели, захотелось некоторого разнообразия и они стали делать маленькие вояжи на прогулочных катерах к дальним станциям, в Лузановку и Черноморку.
В один из выходных посетили знаменитый Одесский толчок, но развращённая Марком, в плане добротных вещей, Фрося ничем особо не поразилась, через её руки проходили товары и лучшего качества, в том числе и импортные.
А вот, привоз не смог оставить женщин равнодушными и они через день стали наведываться туда, благо трамвай под номером пять их доставлял от Аркадии до самого полюбившегося ими рынка, где можно было купить всевозможные вкусности, если, конечно, водились денежки в кармане, а они у них водились.
Однажды возвращаясь с привоза с сумкой, в которой плотно улеглись вяленое мясо, копчёная колбаса, жирная скумбрия, ядреные солённые и перчёные огурчики, а главное, удививший их необычным вкусом и полюбившийся солёный арбуз, Аглая вдруг взмолилась:
– Фросенька, всю эту великолепную закусь и на сухую, давай уж, наконец, слегка по бабьи оторвёмся, я ведь, ты видишь, уже выздоровела, за похмельем завтра не потянусь.
– А почему и нет, выпьем, я совсем даже не против, а потом ты мне подруженька попоёшь.
Как я люблю твоё пение, когда ты поёшь своим непревзойдённым голосом всю душу наизнанку выворачиваешь, а я, если не будешь против, как умею, тебе подтяну.
– Спою Фрося, конечно, спою, мой Коленька тоже очень любил, когда я после обеда и нескольких рюмочек в выходной день ему пела.
Пройдя через ворота на свою турбазу, нагруженные покупками женщины увидели боцмана Женю, который махал им рукой, чтоб приблизились к нему:
– Барышни, сегодня заехало несколько новых групп из западной Украины, в том числе и в ваш корпус, вам необходимо освободить комнату на несколько дней, поживёте пока в главном, ничего страшного, и я вам скажу без трёпа, условия здесь даже лучшие.
Подруги поспешили паковать чемоданы и перебираться на новое место, спорить было бесполезно, тем более, их предупреждали, что такое вполне может произойти.
Когда они вышли из своей комнаты, нагруженные чемоданами и авоськами, то увидели радующее глаза и души зрелище.
На террасе напротив комнат были расставлены столы со стульями, за которыми восседала группа людей, большинство из которых были крупные разного возраста мужчины.
Появление перед шумной компанией двух женщин не осталось незамеченным, гомон тут же на некоторое время притих.
На лицах веселящейся компании отразилось недоумение, когда они увидели, что эти пышные дамы с чемоданами покидают свою комнату и собираются покинуть их корпус.
Они сразу же догадались, что именно приезд их группы, стал виной переселения симпатичных дам в другое место.
Двое мужчин примерно их возраста поднялись со своих мест, подхватили чемоданы переселенок и потащили их вещи на новое местожительство.
Перед входом в главный корпус, новые знакомые наперебой стали приглашать подруг присоединиться к их компании, обещая покровительство, хорошее и вежливое обращение, ну и, конечно гарную выпивку, закуску и веселье.
К своему удивлению Фрося увидела умоляющие глаза Аглаи.
Решение возникло мгновенно, ей и самой хотелось, наконец, хоть немного разнообразить будни их отдыха, а тут ещё и подруга далеко не против:
– Так, ребята, дайте нам пятнадцать минут помыться, переодеться, можете не ждать, сами придём, не маленькие.
Не прошло и получаса, как Фрося с Аглаей уже сидели за накрытым столом, заставленным разномастной посудой с аппетитными закусками, бутылками с водкой и с трёхлитровой банкой домашнего вина.
Безусловно, подруги тоже внесли свою лепту в пиршество, вход пошла закуска так вовремя приобретённая на привозе, а бутылка водки в такой компании никогда не бывает лишней.
С каждой новой выпитой рюмкой веселье за столом набирало всё большие обороты.
Молодёжь покинула компанию, услыхав на танцевальной веранде музыку, за столом остались шестеро мужчин и четыре женщины, включая Фросю с Аглаей.
Чуть в стороне под лампой сидел парнишка лет пятнадцати и читал книгу.
После нескольких рюмок компания раскрепостилась и в ход пошли анекдоты, над которыми все дружно смеялись.
Затем, сидевший рядом с Аглаей мужчина лет шестидесяти, вдруг затянул бархатистым голосом украинскую народную песню, а все остальные дружно подхватили, даже Аглая, не знавшая слов, пыталась подпевать повторяющиеся строчки:
Дивлюсь я на небо та й думку гадаю:
Чому я не сокiл, чому не лiтаю,
Чому менi, Боже, ти крилець не дав?
Я б землю покинув i в небо злiтав…
Присутствующие сразу отметили недюжинный голос Аглаи и попросили спеть что-нибудь эдакое для души.
Аглая долго не ломалась, приосанилась и в воздухе поплыл её необыкновенный звонкий голос:
Что стоишь качаясь, тонкая рябина,
Головой склоняясь до самого тына,
Головой склоняясь до самого тына.
А через дорогу, за рекой широкой,
Также одиноко дуб стоит высокий.
Как бы мне, рябине, к дубу перебраться,
Я тогда б не стала гнуться и качаться,
Я тогда б не стала гнуться и качаться…
Завороженные её пением, все присутствующие за столом не отводили глаз от великолепной певицы, никто даже не пытался подпевать, все затаив дыхание, слушали горький стон одинокой рябины.
Сидевший рядом с ней солидного вида мужчина смахнул набежавшую слезу и притянув руку засмущавшейся Аглаи к губам, трепетно поцеловал.
Украинские и русские песни сменяли одна другую, уже давно перевалило за полночь, а никто не собирался расходиться и даже вернувшаяся с танцев молодёжь, приняла участие во всеобщем веселье.
Шумную компанию остановил только грозный голос боцмана Жени:
– Граждане, пора прекратить этот хипиш, вы же не одни находитесь на территории турбазы.
Недовольно ворча, люди стали подниматься со своих мест.
Фрося помогла другим женщинам убирать со столов, выкинула в мусорный ящик огрызки и кости, оглянулась, Аглаи нигде не было, что её немало удивило и даже насторожило, но один из мужчин ей тихо доложил:
– Дамочка не волнуйся, твоя подружка пошла прогуляться с Петром, он её не обидит, очень хороший мужик, вдовец, между прочим.
– А я не боюсь, она же не дочь моя несовершеннолетняя, просто немного растерялась, не увидев её вдруг рядом, а за себя она может и сама хорошо постоять и ещё как, ведь всю войну прошла…моя подруга, между прочим, тоже вдова.
– Вот, и добренько, посмотри, как хлопец Петра только разволновался.
– Так, вы, успокойте его, а я пошла в свою комнату, там уже и дождусь подругу.
Фрося прошла мимо дремавшего в кресле Женчика, который сонным взглядом проводил вернувшуюся после гулянки женщину и снова прикрыл глаза.
Лёжа уже в своей постели, Фрося впервые после отъезда Марка почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что невольные слёзы тут же побежали по щекам.
Сквозь горький свой плач Фрося с иронией подумала, совсем сдурела, наверное, выпитая водка всему виной, а может быть всё же неожиданное отсутствие рядом Аглаи, к которой очень привыкла за последнее время.
Сердце сдавила такая тоска, какой она не испытывала никогда в жизни, несмотря, на все пережитые прежде потери, ведь обычно у неё просто не было времени предаваться унынию, надо было дальше вгрызаться в жизнь, а тут праздность и беззаботность…
Так жалея себя и тихонько всхлипывая, она незаметно уснула, но скоро её разбудила, вернувшаяся со свидания подруга.
– Аглашка, чего топчешься, как слон, я только заснула, а ты своим скребетом меня разбудила.
– Фросенька, я так старалась не шуметь, а тут такая темень.
– Так, надо было на рассвете прийти, как это делают молодые влюблённые, тогда бы не цеплялась за что ни поподя.
– Скажешь тоже, влюблённые, просто прогулялась с хорошим человеком, поговорили по душам.
Пётр тоже воевал и дошёл до самого Берлина, до сих пор оставался офицером в армии, и только не так давно вышел в отставку.
– Аглашенька, а завтра мы не можем поговорить на эту тему?
Аглая вдруг что-то заподозрив, включила свет.
– Фросенька, ты плакала?
Я что-то не так сделала или не то сказала?
– Аглашенька, не будь дурочкой, при чём тут ты, ведь и железо бывает плавится.
До меня только сейчас начинает окончательно доходить, что я потеряла в жизни с отъездом Марка.
Вроде уже умею сама выходить успешно из разных ситуаций, знаю, когда улыбаться, когда свести брови, когда, сколько и кому дать на лапу, но, как этого мало, так хочется опять укрыться за крепкой и надёжной спиной и получать знаки внимания, ощущая себя любимой женщиной.
– Фрось, может быть это очень подло по отношению к памяти Коли, но мне кажется, что я могла бы укрыться за спиной Петра, хотя об этом ещё так рано говорить, да и он мне эту спину ещё не предлагал.
– Подружка, выключи ты уже свет, давай попробуем уснуть, завтра – всегда расставляет всё по своим местам, а если даже нет, то на всё смотришь уже другим взглядом.
– Фрось, каким?
– Выспавшимся.
И недавно плакавшая женщина, засмеявшись отвернулась к стенке.
Глава 62
Последующие пять дней отдыха подруг потекли в совершенно другом ритме и качестве.
Фрося с Аглаей вместе с новыми знакомыми спешили на пляж, экскурсии, выходили в город, посетили ресторан и Оперный театр, гуляли по зоопарку и ботаническому саду и, тут, как всегда в жизни бывает, пришло время прощаться.
Фрося в своей жизни привыкла знакомиться с новыми людьми, проводить вместе время и при прощании обмениваться адресами, почти наверняка зная, что никогда ими не воспользуется.
С Аглаей было совсем другое дело, она живя долгое время в таёжной глуши, не имела опыта общения подобного Фросиному, а тут ещё не двусмысленные знаки внимания со стороны симпатичного Петра, с которым она каждый вечер выходила на прогулку, возвращаясь далеко за полночь.
Фрося диву давалась, глядя на подругу – та стала намного тише, необыкновенно для неё задумчивой и даже заметно похудела, но она её не подначивала, боясь вспугнуть зарождающиеся, хрупкие отношения двух одиноких по-сути людей, ведь парнишка, с которым приехал на отдых Петро, был его внуком, которого ему пришлось воспитывать.
Жена ухажёра Аглаи умерла почти десять лет назад, а в прошлом году в автомобильной катастрофе погибла дочь, а зять завербовался на Север, бросив на произвол судьбы, а точнее на деда, своего единственного сына.
Всю эту печальную историю с грустью в голосе поведала Фросе Аглая накануне отъезда из турбазы группы с новыми знакомыми, с которыми завязались такие добросердечные дружеские отношения.
Фрося неожиданно осознала, что ей, а особенно Аглае, здесь тоже делать больше нечего.
Они сполна получили заряд бодрости от моря, солнца и хорошей компании, а просто бездарно валяться на пляже и думать, куда девать себя вечером совсем не хотелось и она обратилась к притихшей подруге:
– Аглашенька, а поедем на вокзал за билетами, что-то я по Москве соскучилась, а купаться мы с тобой можем и в пруду возле моей дачи.
Фрося прочитала в глазах подруги безмерную благодарность, за то, что тонко поймала её настроение и желание.
– Фроська, я сама хотела просить тебя об этом, но ты меня чувствуешь лучше, чем градусник температуру.
Перед отъездом Аглая, уложив свои вещи в чемодан, ничего не говоря Фросе о цели своей отлучки, выскользнула из их комнаты, заверив подругу, что вернётся вовремя.
Фрося вслед только покачала головой – это же надо, такая в прошлом верная мужу, никогда не помышлявшая о других мужиках и довольствующаяся семейным бытом Аглашка, вдруг втюрилась, как девчонка-старшеклассница.
Нет, она её не осуждала и более того, отлично понимала, в таком возрасте найти родственную душу удаётся далеко не многим, а тут явно тот случай.
Да, она и не ханжа, и не будет осуждать подругу в легкомыслии, и в предательстве памяти мужа, с которым прожила душа в душу более тридцати лет, и со дня похорон которого не прошло ещё и пол года.
Боже мой, только бы она не обожглась на этом, иначе всё может закончится не только затяжным запоем.
Аглая, как и обещала, вернулась без опоздания, но в сопровождении расторопного ухажёра.
Тот подхватил чемоданы женщин и вынес их за ворота, где уже поджидало вызванное Женей такси.
Фрося ненадолго задержалась в фойе главного корпуса турбазы.
Она зашла в кабинет Натальи Ивановны, в жизни всё бывает, кто его знает, может когда-нибудь опять захочется приехать на отдых в Одессу, а место это очень хорошее и удобное, поэтому Фрося решила уделить парочку минут пышногрудой заведующей, зайдя в кабинет, сердечно с ней распрощалась.
Та, расплывшись в широкой улыбке, получив очередную красненькую, заверила, что в будущем всегда готова оказать услугу таким покладистым постояльцам с размещением на их турбазе.
Боцман Женчик скинув со своего лица обычную сонливость и равнодушие, неожиданно резво поднялся из своего любимого кресла и облапил Фросю:
– Эх, крутая ты бабёнка, под стать нашим одесским, вот бы мне такую тёщу.
– Женечка, я бы тоже от такого зятя не отказалась, но у меня только одна дочь и та замужем.
Чмокнув Женю в щёку, Фрося вышла за ворота турбазы, где её глазам предстала печальная картина – возле такси, держась за руки, стояли с понурым видом двое не молодых людей, не в силах взглядом и сердцами оторваться друг от друга.
