Текст книги "Бойся пламени (ЛП)"

Автор книги: Оливия Роуз Дарлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– Командир, у меня есть… Ой!

Реальность врезается в меня, проникая во вселенную, в которую мы ненадолго сбежали, и мое тело напрягается. Кейден не распадается сразу, вместо этого он задерживается надо мной на несколько мгновений, касаясь своими опухшими губами моих. Я проглатываю стон, поднимающийся у меня в горле, и заставляю себя не перекатывать свои бедра на его снова, как бы мне этого ни хотелось. Он обнимает меня за торс и выпрямляет меня вместе с собой.

– Можете оставить конверт у двери. – Кейден дергает подбородком в сторону маленького столика с подносом для писем. Его руки лениво скользят по моему позвоночнику.

– Конечно, сэр. – Слуга наклоняет голову, прежде чем повернуться и положить письмо на поднос. – Хотите, чтобы я собрал кого-нибудь из генералов, чтобы обсудить детали?

Я смотрю на Кейдена и чувствую, что он говорит «да» прежде, чем он это делает. Его глаза затуманены тем же изнеможением, что и этим утром, ему нужно поспать. Я толкаю его в спину, и он смотрит на меня сверху вниз, изогнув бровь, прежде чем повернуться к слуге.

– Нам нужно несколько мгновений, – заявляет Кейден.

– Прошу прощения, Ваши Светлости, – слуга нервно дергает за край туники, выскальзывая из палатки.

Кейден убирает одну руку с моей спины, и приподнимает мой подбородок к себе, касаясь своими распухшими губами моих и улыбаясь, когда слышит, как я тихонько ахаю.

– Ты в порядке? – хрипло бормочет он, прижимаясь лбом к моему.

– Мы проведем встречу утром. Тебе нужно поспать. – Я подстраиваюсь под его тихий тон, хотя мы одни. Его глаза светлее, чем раньше, и это что-то во мне успокаивает.

– Думаю, сейчас мы этим займемся, – говорит он, поглаживая меня по затылку.

– В конце концов, ты привыкнешь ошибаться. – Он нерешительно смотрит на меня. – Ты нашел и убил ассасина, так что все, что в этом конверте, может подождать до утра. Сейчас нам обоим будет полезно пространство. – Я не говорю, что он выглядит слишком заманчивым, чтобы снова поддаться соблазну, и я себе не доверяю.

Он проводит большим пальцем по моим опухшим губам, прежде чем убрать от меня руки.

– Не смотри на меня так, будто ты хочешь пожалеть меня.

– Ты же знаешь, мы не можем этого сделать. – Я делаю жест между нами двумя, но продолжаю смотреть на его губы. – А что, если твой слуга расскажет людям, что видел нас…

– Поцелуй? Никто не поверит. Ты слишком красива для меня. – Ямочки на его щеках становятся глубже, когда он замечает мой румянец. – Он ничего не скажет.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я буду знать, кого убить. – Он разворачивается на каблуках, чтобы сообщить слуге о своем решении, прежде чем направиться к своему гардеробу и схватить свитер. – Тебе нужна помощь с корсетом?

– Прости? – Я нервно смеюсь, когда в моем мозгу всплывает образ того, как он срывает с меня корсет, прежде чем я отбрасываю его прочь.

– Ты спишь здесь. Сомневаюсь, что ты хочешь спать в этом.

Я указываю на маленькие серебряные крючки по центру, когда он протягивает мне свитер, и говорю:

– Я могу расстегнуть его спереди.

– Мое предложение все еще в силе. – Я пытаюсь сверлить его взглядом, но безуспешно. – Ты останешься там, – говорит он, указывая на две откинутые створки, ведущие в тускло освещенную комнату. Мои руки сжимают свитер, и во мне поднимается ревность, когда я осматриваю вторую спальню, наполненную женскими прикосновениями.

– Я посплю на диване, – бормочу я ровным голосом, не поворачиваясь к нему. Он может делать все, что захочет, с кем захочет, но эгоистичная часть меня, не хочет об этом знать. Он идет ко мне, и его тепло на моей спине заставляет меня свернуться калачиком, как кошка, лежащая в лучах солнца.

– Я получил много комплиментов по поводу этой комнаты.

– Держу пари, что так и было. – Я хочу плавать в ледяной реке, пока ко мне не вернется рассудок.

– Саския действительно думала, что постельное белье в твоем вкусе, но я с радостью скажу ей, что она ошибалась. Райдер может проклясть меня за то, что я не выбрал ткань, которую он предпочел.

Я резко разворачиваюсь и чуть не врезаюсь ему в грудь.

– О чем ты говоришь?

Его глаза бегают по моему лицу, и я начинаю к этому привыкать.

– Я всегда намеревался привести тебя сюда, Элоин. Конечно, ты появилась раньше, чем я планировал, но, пока меня не было, я переместил свою спальню в конференц-зал. Теперь я провожу встречи в отдельной палатке.

Здесь нет выхода, а это значит, что если кто-то проникнет в палатку, ему сначала придется пройти через Кейдена. Я смотрю на свои ботинки, смущенная и подавленная.

– Тебе не нужно было этого делать.

– Я не делал этого из каких-то совершенно бескорыстных побуждений. – Он протягивает руку, чтобы приподнять мой подбородок. – Сладких снов, ангел.

ГЛАВА 28

Я не знаю, как я думала, будет выглядеть граница… но точно не так. Я ожидала чего-то более мрачного и унылого, раненые солдаты повсюду и безответные крики о помощи в бесконечном цикле. Но это довольно приятно, как только вы смиритесь с тем, что это военный лагерь.

Кейден, который теперь идет рядом со мной, объяснил, что в лагере три линии. Мы в третьей линии. Первая: оборонительная; вторая: медицинская, а последняя: жилая и склад припасов. У них здесь даже есть таверны и рынки, никаких постоянных построек, только большие палатки, где могут собираться солдаты.

– Я должен тебе кое-что сказать. – Слова Кейдена вызывают у меня тревогу. Ненавижу, когда люди так говорят. Было бы гораздо менее нервно просто сказать это, а не добавлять к своему заявлению дополнения. – Саския и Райдер знают.

Я останавливаюсь, а мой рот открывается.

– Когда ты им рассказал?

– Я проговорился, когда ты отключилась. – Он ухмыляется, глядя на мое выражение лица. Кейден слишком осторожен, чтобы проговориться, будь он книгой, вам бы повезло, если бы вы увидели пролог, но он не спрашивал о моем разговоре с Финнианом, так что я не буду совать нос в его семейные дела. – Саския догадалась, что мы замышляем, когда вернулись из тюрьмы, и они с Райдером поспорили, кто первым это расскажет.

– Они поспорили, что это сделаешь ты? – Ямочки на его щеках, углубляющиеся в глубину, говорят мне все, что мне нужно знать. – Вот ублюдки.

Я готова начать свой день, теперь, когда я сыта и напоена кофеином, и продолжить путь к нашей палатке. Слово «наша» звучит слишком интимно, для данной ситуации, но это слово подходит.

– Не так быстро, ангел. – Рука Кейдена касается моего локтя, заставляя меня слегка подпрыгнуть. Он отстраняется и указывает на палатку справа. – Теперь я провожу встречи здесь.

Еще одно собрание, чтобы обсудить еще одного человека, который пытался меня убить, новая традиция. Я загипнотизировано смотрю на огонь, пылающий в круглой бронзовой яме в центре палатки, учитывая, что дым должен распространяться по всему пространству.

– Он зачарован, – говорит Кейден позади меня. – Один есть в твоей комнате.

Я подхожу, чтобы погреть руки и доказать себе, что дыма действительно нет.

– Это гениально.

– Он подстраивается под температуру воздуха. Если ночь холодная, огонь подстроится, чтобы согреть твою комнату. – Он садится во главе длинного стола, ломает печать на письме, прежде чем открыть свои круглые очки для чтения зубами, выглядя слишком уж заманчиво. – Однако, если тебе особенно холодно, я всегда рад видеть тебя в моей постели.

Я делаю вид, что обдумываю его предложение, постукивая пальцем по губам, притягивая его взгляд именно туда, куда мне нужно.

– Я бы предпочла не падать на простыни с преступником. – Он милосердно не упоминает прошлую ночь или мои собственные преступления. – Сколько законов ты обошел?

– Любой закон, который ущемляет мои инвестиции или власть, раздражает меня, или я считаю неуместным. Хочешь список?

– У тебя есть столько чернил или тебе придется их украсть?

Он усмехается в ответ, когда Саския входит в палатку, бормоча приветствия нам двоим.

– Райдер сопровождает Финниана из замка, так что они скоро будут здесь.

Их голоса уплывают от меня, пока их разговор продолжается, я слишком увлечена пламенем, чтобы сосредоточиться на чем-то еще. Бревна раскалываются, когда огонь танцует для меня. Там что-то движется, почти как секретное послание, когда моя связь покалывает в моей груди. Несколько пар драконьих крыльев хлопают и перекрываются, когда мерцает огонь. Пот собирается на моем лбу, но я не могу отвернуться от цветов глаз моих драконов, смешивающихся с мирским пламенем.

Я вижу их глаза.

Они смотрят на меня так, словно могут заглянуть мне в душу.

Рука обхватывает мое запястье, оттаскивая меня, когда я тянусь к ним, и мурашки покрывают мою кожу, когда мой транс прерывается. Кровь приливает к ушам, и я с недоверием смотрю на обычный огонь. Земля кажется шаткой подо мной.

– Что ты видела? – спрашивает Саския, обнимая меня за плечи, в то время как ее рука остается на моем запястье.

Я заставляю себя смотреть на нее, когда Финниан и Райдер входят в палатку с кем-то, кого я не узнаю. Он кланяется Кейдену, прежде чем обойти стол и направиться ко мне.

– Я видела глаза моих драконов, – шепчу я, прежде чем облизнуть пересохшие губы и улыбнуться, когда он опускается на колени, берет мою руку и прижимает ее к своему лбу.

– Королева Элоин, позвольте мне представить вам генерала Брэкстона из Варавета, – говорит Райдер, садясь слева от Кейдена.

– Ваше Величество, – говорит он, прежде чем встать. – Для меня большая честь познакомиться с вами.

Воспоминание звенит в моем мозгу.

– Ты был в Ладиславе после атаки. – Это был человек, отдававший приказы, пока Финниан уносил меня.

– Да, миледи. Я работал с генералом Нередрасом над усилением безопасности.

Я улыбаюсь и киваю, когда Саския тянет меня за руку и сажает справа от Кейдена, садясь рядом со мной, напротив Финниана. Она готовит перо, пока взгляд Кейдена скользит по моему лицу, прежде чем он жестом приглашает Брэкстона начать.

– Командир Велес выследил последнего ассасина прошлой ночью, и с дополнительной безопасностью Ладиславы, Верендуса и границы, я не думаю, что нам придется беспокоиться о дальнейших попытках. – Он замолкает, его взгляд нервно метался между Кейденом и мной, пока он ерзал на своем месте. – Однако я не понимаю, как они могли все это провернуть, не поместив сюда шпиона.

– В наших рядах? – спрашивает Саския.

Пальцы Финниана дергаются на столе, словно он хочет натянуть стрелу на тетиву лука.

– Нет, за такую работу должен взяться кто-то, несомненно преданный Имирату, – отвечает за него Кейден. – Кто-то, кто организует попытки, оставаясь незаметным, чтобы довести дело до конца.

– Мой отец больше всего доверяет солдатам из своей личной охраны. – Я провожу пальцами по ножам, вспоминая годы, когда они пытали меня. Он мог доверять им, что они будут молчать. Мысль о том, что кто-то из них следит за каждым моим шагом, заставляет меня покрываться мурашками. – Я могу предоставить подробности, исходя из того, что я помню, хотя они, скорее всего, под вымышленными именами, и я уверена, что несколько охранников уже сменились.

– Любая информация полезна, – говорит Саския, прежде чем засыпать Брэкстона дополнительными вопросами.

Чувство в моей груди становится острее, настойчивее, и мои глаза снова устремляются к пламени. Оно пытается мне что-то сказать, я чувствую это в своих костях. Я расстегиваю кулон на шее и бросаю лунный камень на стол, когда металл обжигает мою ладонь.

Кейден наклоняет голову ближе ко мне, но его лицо размыто. Единственное, что я вижу ясно, это огонь.

– С тобой все в порядке?

– Мне просто нужно немного воздуха. – Но у меня слишком кружится голова, чтобы стоять.

– Я провожу тебя, – говорит Финниан, начиная вставать.

– Я на минутку. – Я встаю со стула, не отрывая глаз от огня. Возникает еще один образ: амулет, подаренный мне жрицей. Я вспоминаю, как видела его на столе у Кейдена вчера вечером, и вырываю запястье из его хватки, выбегая из палатки, не оглядываясь.

– Элоин! – кричит он, когда я уже на полпути по тропинке, и я знаю, что Финниан будет наступать ему на пятки. Они скажут, что амулет, слишком рискованный вариант, но я не позволю нам потерпеть неудачу.

Я ускоряю шаг, когда вхожу в другую палатку и срываю амулет со стола, задыхаясь, когда он пульсирует в моей руке, как сердце. Металл теплый, манящий, искушающий. Разительный контраст с тем, когда я впервые держала ожерелье.

– Положи это. – Кейден замирает на месте, когда я подношу амулет ближе к шее. Финниан, Райдер и Саския вскоре следуют за ним, обмениваясь растерянными и обеспокоенными взглядами.

– Жрица сказала, что это необходимо для нашей миссии, – говорю я, пытаясь рассуждать здраво.

– Ты необходима! – рычит он. – Связь с твоими драконами не зависит от какого-то дешевого колдовства. Связь, в твоей душе.

– Положи ожерелье, и мы вместе разберемся, – говорит Финниан, делая осторожный шаг вперед. Если бы я моргнула, я бы пропустила, как они с Кейденом обменялись коротким взглядом.

– Некоторые риски должны быть оправданы. – Я застегиваю цепь на шее и чувствую, как проваливаюсь в бесконечную тьму, прежде чем все вокруг затихает.

Влажный камень вдавливается в меня и просачивается сквозь одежду. Две змеи скользят по моим рукам круговыми движениями, а золотые пятна исходят от их тел и порхают в воздухе вокруг меня. Они освещают темный угол, в котором я нахожусь, но мои пальцы проходят сквозь их прозрачные тела, когда приближаются тяжелые шаги. Я вытаскиваю два ножа из кобуры и прыгаю вперед, чтобы атаковать, но охранник даже не смотрит на меня.

Он проходит сквозь меня.

Змея скользит вокруг моей ладони, а я смотрю на нее и понимаю, что я невидима. Я не более чем облачко холодного воздуха в этом сыром, темном зале.

Змея на моей правой руке скользит вперед, и я следую за ней. Амулет, очевидно, перенес меня сюда по какой-то причине, и я не знаю, сколько у меня времени. Не могу сказать, что я думала, что амулет заставит меня следовать за змеями по коридору, но полагаю, что в моей жизни случались и более странные вещи.

Змея поворачивает за угол, но я останавливаюсь, словно мои ноги вросли в каменный пол.

Я в Имирате.

Амулет пульсирует на моей шее, побуждая меня двигаться вперед, но внезапно я уже не двадцатипятилетняя девушка, уставившийся в свою старую камеру, а шестилетний ребенок, барабанящий по прутьям, за которыми я заперта.

Мои ноги отказывают, и я хватаю ртом воздух. Я затыкаю глаза ладонями и борюсь с натиском воспоминаний, которые я держу под замком.

Золотые крапинки оживают в камере, превращаясь в маленькую девочку и огромного мужчину. Он поднимает девочку за шею, вдавливая ее трясущееся тело в прутья, и я клянусь, что чувствую боль в затылке.

– РАЗОРВИ СВЯЗЬ!

Золотые хлопья сыплются с нее, чем больше она трясется, но она знает эту рутину. Она знает, что охранник уйдет, и она будет держаться за эту связь в своей груди, чтобы остаться в живых, не заботясь о том, что это мрачное существование, потому что она существует не только для себя. Она терпит, потому что у нее нет другого выбора, но даже если бы он был, она всегда выбирала бы жизнь, несмотря на всю боль.

– Никогда.

Мужчина рычит, швыряя ребенка на землю, а хлопья взрываются и исчезают. Мое плечо кричит от фантомной боли, и я слышу далекий звук цепей, скользящих по полу, чувствую муки голода, вспоминаю, каково это, жаждать солнечного света и свежего воздуха.

Я впиваюсь ногтями в ладони и стою на негнущихся ногах. Та маленькая девочка выжила, чтобы стать той женщиной, которой я являюсь сегодня. Я больше, чем воспоминания и прошлое, которые терзают меня. Я больше не та девочка, которую они заперли. Я их погибель, предсказанная пророчеством. Я женщина, выкованная из прутьев, которые я расплавила в своем разуме и сварила в клинки.

Я следую за змеей, когда она скользит вперед и проходит мимо моей камеры, не оглядываясь назад. Тьма подружилась со мной так, как свет никогда не смог бы, и сейчас я действительно не более чем тень.

Я Элоин Атарах, и никто больше не посадит меня в клетку, ни мой разум, ни что-либо еще.

Я прохожу сквозь стены и двери, свободно шагая по своей тюрьме. Я едва помню замок, большинство образов в моем сознании были искажены страхом. С годами Гаррик приказал завязать мне глаза, когда я должна была появиться в тронном зале. Я игнорирую вспышки золота, пурпура и красного, которые составляют место, которое должно было быть моим домом. Но меня водили по замку в кандалах, а не в бантах и платьях.

Кристаллы и свечи свисают с потолка бального зала. Я инстинктивно ныряю за колонну, когда замечаю нескольких солдат, охраняющих лестницу, но я нетвердо стою на ногах, и амулет тянет меня вперед. Я задерживаю дыхание, когда поднимаюсь по ступенькам, не желая издавать ни единого звука. Я знаю, что они не могут меня видеть, но идти впереди нескольких вражеских солдат, это не совсем то, что можно было бы сделать с легкостью, невидимой или нет. Ступени расходятся наверху, и змея резко поворачивает влево. Амулет почти душит меня, когда он качается, побуждая мое тело следовать за ним.

Мы петляем и поворачиваем через охраняемые залы, и я бегу, чтобы быстрее добраться до места назначения, беспокоясь, что магия заканчивается. Меня тянут через железную дверь, и пульсация и рывки прекращаются. Я бросаю взгляд на амулет, боясь, что магия ушла, но он выскальзывает из моих пальцев, когда меня поглощает тень.

Морда толкает меня сзади, и слезы наворачиваются на глаза, прежде чем я успеваю обернуться. Красные глаза Венатрикс смотрят на меня с подозрением, а ее чешуя вспыхивает черным. Каждый дракон обладает способностью маскироваться, когда он напуган или ему нужно охотиться.

Она наклоняет голову в мою протянутую руку, но я понимаю, что она не видит меня, а только чувствует. Когда она напевает, слеза падает из моего глаза и падает на пол, и Калитея подбегает, чтобы понюхать ее. Она поворачивается к остальным трем драконам и рычит.

Сорин бежит вперед, прижимаясь лицом к лицу Венатрикс и занимая ее место в моей руке. Она кусает его, а он кусает в ответ. Они выглядят так, будто собираются воевать друг с другом, прежде чем я протягиваю руку, чтобы провести по их чешуе. Их зрачки расширяются, а клыки отступают.

Когда я поворачиваюсь, чтобы погладить Дельмиру, я натыкаюсь на тяжелую цепь. Моя кровь стынет и кипит одновременно, когда я провожу взглядом между драконами, отмечая ошейники на их шеях и кандалы на лодыжках. Я не поняла этого, когда впервые их увидела, слишком ошеломленная их присутствием.

Чистейшая ярость льется сквозь меня, как лава, и я жажду того дня, когда раскрашу мир кровью тех, кто несет за это ответственность. Как будто драконы чувствуют перемену в моем настроении, они начинают топать ногами и реветь так громко, что сотрясается комната.

Это песня войны.

Возможно, я могла бы отпустить свой гнев, если бы пытки были направлены только на меня, но я никогда не прощу Гаррика за то, что он навредил моим драконам и запер их. И я не прощу армию солдат, которая стоит между нами. Гаррик может носить корону, но драконий огонь может расплавить золото. Его титул и плоть будут стерты из этого мира, пока мы остаемся.

– Дай мне еще время. – Амулет снова начинает пульсировать, и я пытаюсь сорвать его, но его окружает невидимый барьер. Базилиус собирается дотянуться до моей руки, его фиолетовые глаза полны надежды и тоски, когда меня окружает золотой барьер, и наши крики смешиваются.

ГЛАВА 29

Мое тело дернулось вперед, словно я проснулась от ночного крайнего сна. Амулет сорвали с моей шеи и швырнули через всю комнату. Мое зрение стало острым, а сердце колотилось так, будто я бежала в Имират и обратно. Руки Кейдена обвились вокруг меня, когда он опустился на колени рядом со мной, и я прислонила голову к его груди, не в силах удержаться на ногах.

– Я их видела, – шепчу я, глядя на амулет. Мой разум не может полностью осознать, что только что произошло.

– Кого именно ты видела? – тихо спрашивает Саския, опускаясь на колени по другую сторону от меня вместе с Райдером.

– Моих драконов, – неуверенно говорю я, заставляя слова пронзить мою завесу замешательства. Все обрушивается на меня, как лавина: темница, драконы, цепи. Я прижимаю руку к груди, ожидая почувствовать осколки там, где мое сердце было вырвано, но пустота заперта. – Амулет привел меня в замок Имират.

– Ты уверена? – ахнул Финниан.

Я трясущимися руками отталкиваюсь от Кейдена.

– Я что-нибудь говорила, пока была в видении?

– Нет, – говорит Саския. – Кейден пытался снять с тебя амулет, но когда он обжег ему руки, мы пришли к выводу, что он может навредить тебе, если мы нарушим магию, из которой он был выкован.

– Твои глаза стали золотыми, и это был единственный признак жизни. – Слова Кейдена подчеркиваются его взглядом. Извинение вертится у меня на языке, но он качает головой, словно почувствовав это.

– Даже если так, вы можете свободно говорить здесь. У нас есть руны, установленные для обеспечения конфиденциальности, – сообщает мне Райдер.

– Руны! – кричу я, вскакивая на ноги.

– Ты видела руны? – спрашивает Саския.

– Да, меня туда привели змеи.

– Конечно, – бормочет Райдер. – Я люблю этих верных змей.

– Они были дружелюбны, хотя и немного настойчивы.

– Я обезглавлю их от твоего имени, – бормочет Кейден.

– Перестань говорить! Тебя могут услышать.

Кейден и Райдер обмениваются короткими взглядами, прежде чем медленно кивают.

Я беру перо и бумагу со стола и начинаю рисовать. Я никогда не была художником, но, по-моему, выглядит неплохо. Саския наклоняется через мое плечо, чтобы посмотреть, что я создала.

– Я видел их выжженными на двери дракона, прежде чем я прошла через нее.

Она подносит бумагу ближе к себе.

– Это смесь рун молчания и силы, скорее всего, для укрепления двери.

– Кровавый ключ проведет нас через дверь, несмотря на руны, – говорит Кейден, заглушая мои тревоги, прежде чем они успеют полностью сформироваться. – Ты можешь воссоздать путь, по которому ты шла?

Саския подходит к сундуку в углу и достает несколько карт после того, как я киваю, неся их на обеденный стол для перекрестных ссылок. Детали текут из меня с легкостью. Мое отчаяние не может ничего сделать для нас в этот момент, но моя память может. Райдер и Финниан записывают каждое слово, пока Саския и Кейден парят над картами, указывая и водя пальцами по рисункам.

Палатка погружается в тихий ропот, как только я заканчиваю. Финниан и Райдер сравнивают записи, прежде чем передать их Кейдену и Саскии. В этот момент, кажется, что мы команда, но я тону. Я пытаюсь разделить электрическую энергию, текущую через обсуждение, но все, о чем я могу думать, это мои драконы. Мои глаза затуманиваются, когда я думаю о Базилиусе, толкающем пустой воздух в надежде найти меня. Их вопли эхом отдаются в моей душе, но я не хочу избегать их боли, пока они прикованы к ней.

– Это гениально, Элоин! – Саския улыбается мне, и я делаю все возможное, чтобы ответить ей тем же. – Я прокладывала маршрут через замок на основе отчетов шпионов, но это то, чего нам не хватало. Сможешь ли ты спланировать маршрут от задних ворот до драконьей комнаты? Мне кажется, это может быть лучшим вариантом.

– Задние ворота? – медленно спрашиваю я, и Финниан неловко ёрзает.

– Это обеспечит вам максимальный охват, и я буду знать смену охранников вовремя, перед ограблением.

Она выжидающе смотрит на меня, и я ненавижу быть той, кто разрушит ее надежду.

– Я не могу создать маршрут ниоткуда, кроме как из подземелья. – Финниан знает это, но это не мешает ему наклонить голову. Понимание и раскаяние омывают черты Саскии и Райдера, а Кейден выглядит так, будто его прокляли со всей яростью Раварина.

– Я нарисую несколько карт и пройдусь по ним с тобой сегодня вечером, если хочешь, – предлагает Саския. Я благодарна, что она быстро сдвинулась с места. Сочувствие, это одна из причин, по которой я не так много рассказываю о своей жизни в Имирате.

– Это идеально. – Я выдергиваю свое ожерелье из пальцев Кейдена, когда он протягивает его мне, и игнорирую взгляд, который видит сквозь мою улыбку. – Амулет высосал из меня все, так что я буду в своей комнате, пока не понадоблюсь.

Я закрываю глаза и вздыхаю, когда остаюсь одна, пытаясь развеять эмоции, пока надеваю ожерелье и тереблю кулон. Я пережила все эти годы, смогу пережить еще несколько недель.

То, что я сломалась, не значит, что я сломлена.

Моя комната, это смесь мягких и драматичных тонов, цветов и темноты. Как будто Кейден вошел в мой разум и не упустил ни единой детали. Белое кружево нависает над кроватью с балдахином, покрытой шалфейно-зеленым одеялом, вышитым золотыми цветами. Подушки с такой же красивой отделкой выстилают кушетки и кресла в зоне отдыха, а в центре: свежий букет звездочек и книги, сложенные вокруг вазы.

Я улыбаюсь, представляя, как Кейден хмурится, разглядывая образцы тканей, и сдерживаю смех руками, когда притягиваю к себе стопку красочных книг и замечаю, что все они любовные романы. Зная его, я уверена, что он нашел для меня самые похабные. Другая стопка состоит из книг по садоводству, нескольких о лечебных травах и нескольких названий о драконах.

Тележка для чая в углу увенчана изящно расписанным фарфоровым сервизом и желто-розовой жестяной банкой, которую Саския привезла из магазина в Ладиславе. Я открываю крышку и вдыхаю сладкий аромат лаванды и ромашки, который успокаивает тревогу.

Я кружусь в центре комнаты, наслаждаясь первым местом в этом мире, которое ощущалось как мое. Кейден не должен был быть тем, кто дарит мне это, и все же он это делает. Это заставляет меня задуматься обо всех подробностях, которые вырвались из моих уст или были открыты моими глазами и остались незначительными и невидимыми для всех, кроме него.

Я опускаюсь на диван, который больше похож на облако, и кладу на колени книгу в розовом переплете. Слова давали мне крылья, когда мне нужно было сбежать. Книги вдыхали жизнь в обыденность и освещали самые темные дни для меня всего лишь красивой прозой и надеждой. Некоторые из моих любимых ночей были, когда мой подсвечник таял, а рассвет прогонял ночь, пока я терялась в лабиринте слов и чудес.

Я глубоко погружена в историю о несчастных влюбленных, когда Кейден открывает занавеску, разделяющую наши комнаты, и прислоняется к столбу, скрещивая свои открытые предплечья, усеянные красными и белыми шрамами, и закидывая один ботинок на другой.

– Хочешь поговорить о том, что ты видела?

Я кладу засушенный цветок между страницами и закрываю книгу. Иногда мне кажется, что я так долго держала все в себе, что не знаю, как снять крышку.

– Могу ли я перевязать твои костяшки? – Теперь, когда засохшая кровь смыта, легко увидеть, насколько они изуродованы и в синяках. Мне следовало сделать это вчера вечером, но прикосновение к нему даже самым невинным образом могло привести к чему-то большему. – Мне нужно что-то сделать со своими руками, – добавляю я, когда он смотрит на них.

Он отталкивается от столба и хватает мои лечебные принадлежности, ставит сумку рядом со мной и садится на стол, положив руки на колени. Я тяну его руки вперед и кладу их себе на колени, пока копаюсь в поисках марли и мази. Я всегда находила покой в исцелении других, потому что у меня нет ни малейшего понятия о том, как исцелить себя. Я открываю банку, и любимый аромат розмарина бьет в меня, когда я опускаю туда пальцы. Он разбил себе костяшки пальцев… для меня, а ожоги на его ладонях только добавляют раны. Эта мысль заставляет меня поднять на него глаза, но я задерживаю его взгляд. Кейден такой красивый, что невозможно отвести взгляд.

– Они в цепях. – Я продолжаю слегка размазывать мазь. – Я предполагала, что так и будет, но увидеть это самой было совсем по-другому. Их посадили в клетки, когда мой отец разлучил нас, но я всегда молилась, чтобы им дали свободу действий в высокой камере. Я была полна глупой надежды, и видение в тюрьме не показало ничего, кроме их лиц, поэтому тогда я не видела оков.

Он вздыхает.

– Ты не дура, чтобы надеяться.

Я качаю головой, отмахиваясь от его утешений.

– Я бы хотела уехать сегодня, но слишком много людей рассчитывают на то, что я подпишу этот договор, и это…

– Душит?

Я киваю. Иногда мне хочется, чтобы Аллиард назвал себя королем, чтобы я могла сосредоточиться на своих драконах, но я думаю, именно поэтому он сделал меня королевой. Возложение на меня этой ответственности заставило меня разделить свое внимание.

– Вы подпишете договор к концу недели, – уверенно говорит он.

– Бал альянса состоится только в конце месяца, и тогда Эагор…

– Я приближу его.

– Но приглашения уже разосланы.

– Элоин. – Он сжимает мою руку, когда я завязываю повязку. – Почему ты споришь со мной?

– Я не хочу, чтобы меня подвели, и я думаю, что это моя плата, когда дело касается тебя. – Я пожимаю плечами. – У тебя есть такое влияние в суде?

– Ну, если они откажутся, я начну жечь их драгоценные поместья, пока они не согласятся. – Он звучит так, будто говорит по собственному опыту, вероятно, так оно и есть. Я продолжаю работать над его другой рукой дрожащими пальцами, изо всех сил стараясь подавить нахлынувшее на меня предвкушение. Мучительный крик Базилиуса снова звенит у меня в ушах, а сердце колотится в груди. Кейден наклоняет мое лицо к своему, когда я заканчиваю завязывать вторую повязку. – Ты подпишешь договор через пять дней.

– Ты действительно это имеешь в виду? – Мой голос настолько хрупкий, что его можно было бы сломать пополам, если бы в нем была капля сомнения.

– Да.

Я обнимаю его, прежде чем до меня доходит смысл, и он напрягается, когда наши тела сталкиваются. Это быстрое объятие, которое я не позволяю его разуму зафиксировать, прежде чем отстраняюсь и целую его покрытую шрамами щеку. Смятение в его глазах заставляет меня сжать губы, чтобы не рассмеяться.

– Спасибо.

– Верно, – он прочищает горло. – Ты можешь отплатить мне, рассказав, как ты выбралась из замка.

– Я соблазнила своих стражников. – Он рычит проклятье, обнажая меч и вставая из-за стола. – Я шучу, демон. – Он останавливается на месте, уже на полпути к двери, но остается напряженным и готовым к казни. – Я перепрыгнула через свой балкон на твой.

Он опускает голову и стонет, убирая клинок в ножны.

– То есть следствием плохой коммуникации является прыжок с балкона?

– Я перепрыгнула через балкон.

– Если бы я не был так раздражен тобой, я бы был впечатлен. – Он поворачивается ко мне и двигается слишком быстро, чтобы я успела его остановить. – Превосходный выбор литературы, дорогая.

– Отдай! – Я вскакиваю с дивана и бросаю подушку, но его это не смущает.

– Какую часть ты задумала? Я помню, что эта была особенно греховной.