Текст книги "Бойся пламени (ЛП)"

Автор книги: Оливия Роуз Дарлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Любимые, просим НЕ использовать русифицированные обложки в таких социальных сетях как: Инстаграм, Тик-Ток, Фейсбук, Твиттер, Пинтерест.

Для тех, кто с улыбкой несет бремя мира и никогда не перестает преследовать мечты, которые другие считают нереальными, слишком большими или непрактичными. Каждое слово – для вас. Ваши мечты живы, как и драконы.

ПРОЛОГ

Здесь однажды была принцесса, родившаяся в зимнюю ночь, с таким огнем в душе, что он мог бы соперничать с морозом, покрывавшим землю. Небо плакало, когда она родилась, а звезды горели ярче, когда она впервые открыла глаза.

Драконов не видели в Раварине с тех пор, как боги ходили среди смертных, или так говорят легенды. Боги ушли на пятьсот лет, и все же души драконов ожили и создали свет там, где когда-то была тьма.

Принцесса с волосами почти такими же черными, как ночь, и глазами, как два уголька, отражающими внутренний огонь, было мелочью, ничем, что, как кто-либо мог бы поверить, могло бы изменить судьбу мира. Но разве ничего не подозревающие люди совершают самые необычные поступки?

В ее первый день рождения король и королева Имирата устроили праздник в честь своей дочери. У них наконец-то появился наследник после нескольких лет попыток, и они всем сердцем лелеяли своего ребенка. Следуя давней традиции, они пригласили правителей Галакина, королевства далеко за Морем Долент, присоединиться к празднеству.

Они прибыли вместе со своей свитой, неся драконьи яйца, которые некоторые сочли бы трагедией, завернутой в бант. Королева Галакина привела своего пророка, чтобы дать для ребенка доброе предзнаменование, как это было в их обычае. Пророк утверждала, что боги пришли к ней во сне и сообщили ей, что драконьи яйца, которые передавались из поколения в поколение, принадлежат принцессе. Яйца были такими старыми, что их считали окаменелостями, но они начали урчать в ночь рождения принцессы. Когда яйца были положены перед принцессой, пять ярко окрашенных детенышей дракона выскочили на свободу и устроились вокруг ее колыбели.

Принцесса и ее драконы были едины.

Их души были связаны.

Если бы пророк остановилась на этом, возможно, все было бы хорошо, но не все истории имеют счастливый конец. Пророк провозгласила, что душа принцессы была выкована из огня богов, создав связь с пятью драконами, которую не мог разорвать ни один смертный или бог, и что она станет либо разрушением, либо славой своего королевства.

Ребенок рос, как и драконы, и ее часто можно было видеть гуляющей по замку, разговаривающей или обнимающейся с маленькими зверьками. Они спали там, где спала она. Они ели, когда ела она. Когда она играла, они тоже. Они были неразлучны. Их любовь, была не похожа на все остальное.

Люди часто чувствуют угрозу от любви, когда осознают как ее отсутствие, так и ее силу. Что такое любовь, если не единственное в этом мире, что противоречит логике? Любовь – это эмоция, которая может заставить человека мчаться навстречу опасности, но те, кто посягает на неё, иногда становятся самой опасностью.

Однажды, приближаясь к своему пятому дню рождения, принцесса устроила истерику, переодеваясь к обеду, и ее служанка позвала короля. Конечно, он мог успокоить свою драгоценную дочь. Но король был поглощен пророчеством, наблюдая за своей дочерью и ее драконами с подозрением, страхом и ревностью. Когда она продолжила бросать ему вызов, он поднял на нее руку, и зеленый дракон прыгнул вперед, откусив ему мизинец.

В этот момент замок превратился в тюрьму.

На запястьях принцессы замкнулись кандалы, а её драконов, упорно отказывавшихся оставить её, вырывали из небес и запирали в клетки. В борьбе за свободу она сражалась нещадно, острые края металла разрывали её кожу, оставляя шрамы, которые будут напоминать о муках на всю жизнь. Несмотря на боль, она вонзала ногти в пол, стремясь вернуться к своим драгоценным драконам, неся в сердце ту безмерную преданность, которую понять, могли только они.

Те, кто относился к ней с добротой и почтением, стали теми, кто избивал ее за предательство.

Эта связь была проклятием для Имирата, но что бы ни случилось, эта маленькая девочка никогда не видела в этом ничего, кроме благословения. Принцесса была всем для своих родителей… пока не стала их самым большим сожалением. И в подземельях Имирата счастливый ребенок стал существом тьмы. Она превратилась в личного монстра своего отца, но никогда не теряла своего доброго сердца, даже если оно было повреждено. Принцесса собрала всю боль, причинённую ей, и превратила её в мощное оружие. Она поклялась когда-нибудь использовать это оружие против королевства, заставив его страдать от гнева за все, что у неё отняли.

Месть – это обещание, подписанное кровью, но принцесса верила, что кровь дракона течет в ней. Драконы были её родней, и не было такой черты, которую она не пересекла бы ради освобождения своей семьи.

ЧАСТЬ 1. СДЕЛКА

ГЛАВА 1

Дождь и ветер хлещет мои щеки, когда я подгоняю свою лошадь бежать быстрее в темный лес, где только лунный свет и молнии помогают моему зрению. Раскат грома по небу в тандеме с копытами лошади, бьющими по земле. Есть много причин для миссии, которая требует езды в опасных условиях – секретность, отчаяние, любопытство, месть и спешка, вот некоторые из них. Я перестал пытаться анализировать свои смешанные эмоции много лет назад, но не могу отрицать всепоглощающее чувство любопытства, которое пронизывает меня сегодня вечером.

Крутой склон горы напоминает лабиринт из упавших деревьев, неровных троп и скользких камней. Мой плащ не спасает от холода, проникающего в кости, и несколько прядей вырвались из косы, ниспадающей на спину, прилипая к лицу, словно покрытые сиропом. Но я никогда не упущу возможности узнать о напряжении, нарастающем между Вараветом и Имиратом.

Ненависть пронзает меня, и гримаса искажает мое лицо, когда я думаю о моих плененных драконах. Король Гаррик заплатит за то, что он сделал, кровью, и даже этого будет недостаточно. Патруль, который я послал, сообщил мне о появлении солдат из вражеского королевства моего отца, и я хочу знать, что они делают так далеко от дома и путешествуют в одной из самых опасных частей континента.

Лес Террвин полон зверей, бандитов и нескольких ядовитых растений, а туман, который спускается с гор, может сбить с ног даже самого опытного исследователя. Если вы сохраните бдительность и последуете за слабым звуком журчащей речной воды, вы найдете мое королевство, Эстиллиан, спрятанное в долине рядом с водопадами Сиссы.

Лошадь Финниана ускоряет шаг и шагает рядом с моей. Его рыжие кудри лежат на лбу, а фарфоровая кожа почти светится в темноте.

– Ты собираешься рассказать мне, почему ты вбежала в дом и вытащила меня, как сумасшедшего гоблина? – кричит он сквозь бурю.

Технически я так и не рассказала Финниану, почему мы ушли, но мы перестали выяснять детали у друг друга много лет назад.

Куда бы я ни пошла, он идет со мной.

Куда бы он ни пошел, я пойду за ним.

– Ненормальный гоблин?

– Да. – Он прочищает горло, и я уже знаю, что он собирается подражать моему голосу. – Финниан, поторопись! Тащи свою задницу на лошадь! Труп движется быстрее тебя! – Его голос надламывается на последнем слове, что только усиливает мой смех.

– В таверне здесь были замечены солдаты Варавета, а ради пинты (прим. кружка примерно 0,5 мл) пива придется немного прогуляться.

Мы замедляем наших лошадей, проезжая через обветренные ворота, их копыта хлюпают по грязной дороге. Запах соли витает в воздухе, который доносится с моря. Я уже бывала в этой деревне, но темные деревянные дома, магазины и таверны выглядят еще более унылыми, когда окутаны мраком.

Я следую за Финнианом к шумному заведению, заполненному солдатами, и мы привязываем наших лошадей к столбу. Лучше держать их поближе на случай, если что-то пойдет не так. Мы вооружены, но без доспехов, чтобы не выделяться среди путешественников. Ножи украшают мой поясной корсет и спускаются по ногам, пока не достигают сапог; единственный намек на мою личность – два драконьих кинжала, без которых я никогда не хожу.

Свет фонаря пляшет на веснушчатых щеках Финниана.

– Какой план?

– Ты держись нижних уровней и посмотри, что ты сможешь узнать у солдат, которые слишком глубоко в своем пиве. Я буду шпионить через половицы за теми, кто выше по званию.

Он кивает, поправляет свою красную тунику и исчезает в таверне.

Несколько минут спустя я оказываюсь в море фальшивых музыкантов, когда скрипучая дверь за мной захлопывается. Я никогда не была поклонницей шумных мест, но Финниан расцветает в них. Это то, что делает нас хорошей парой. Я вглядываюсь сквозь шумную толпу и вдруг замечаю его: он сидит за барной стойкой, окруженный призрачными темно-зелеными плащами. Запрокинув голову назад, он заливается бурным смехом. Хотя звуков его радости не слышно, мелодия этого смеха глубоко вшита в мой мозг, как незабвенная песня, заставляющая сердце биться быстрее.

Я внимательно ставлю ногу на неровный пол, продвигаясь к темной лестнице в углу, опустив голову и уверенно пробираясь сквозь разношерстные столы, за которыми солдаты играют в карты или громко зовут официанта за новым раундом напитков. Никто не обращает на меня внимания. Все они слишком погружены в свои занятия.

Внутри таверна так же проста, как и снаружи. Нет смысла в суете и излишествах, когда все приходят сюда с одной целью – напиться, проходя мимо. Деревянные балки устремляются к потолку, поддерживая второй этаж, а стены совершенно голые, если не считать ржавых фонарей с затвердевшими лужами воска свечей под ними.

Мои глаза слезятся, когда я иду сквозь густые облака трубочного дыма, которые струятся через небольшое пространство. Я придерживаюсь тени вдоль стены и делаю свой первый шаг по шаткой лестнице. Она скрипит так громко, что, если бы я не поднималась сюда бесчисленное количество раз, подумала бы, что дерево не выдержит ни одного веса. Но я продолжаю свой путь, не раздумывая, избегая паутины на своем пути.

Я останавливаюсь наверху лестницы, напрягая слух в поисках признаков движения или дыхания, но ничего не достигает меня. Открытый чердак заполнен мешками с зерном, бочками с вином и элем, пыльной мебелью и всем остальным, что может понадобиться таверне. Это идеальное место, чтобы сбежать для развлечений в темноте. Единственный свет, проникающий в помещение, исходит от лунного света, струящегося сквозь отверстия в крыше, и света фонаря, поднимающегося из трещин в половицах.

Мои шаги легки, хотя никто не сможет их услышать из-за шума. Последнее, чего я хочу, – это чтобы пыль падала в один из напитков, выдавая меня еще до того, как я успею получить какую-либо информацию. Я перемещаюсь по полу, представляя в уме планировку таверны – маневрируя в ту секцию, где, как я знаю, сидят генералы, надеясь, что они покажут что-то достойное того, чтобы сидеть на чердаке. Я съеживаюсь, глядя на покрытую грязью и пылью половицу, к которой я всегда прижимаю ухо. Она гораздо грязнее обычного.

Доставая нож из бедра, я прислоняюсь головой к небольшой трещине, предварительно вытерев ее плащом. Знакомая сталь, приятное чувство в моей ладони. С тех пор, как я сбежала из Имирата, я не проводила ни дня без ножа, даже до того, как научилась им пользоваться. Закрывая глаза, и позволяя всем остальным шумам исчезнуть, концентрируясь на разговоре, который доносится до моих ушей, пока дым поднимается в воздухе.

– Король Эагор иногда может быть слабаком, но он не сдастся, – раздается глубокий мужской голос.

– Он знает, что это в интересах Варавета, и Кейден ему этого не позволит, – отвечает резкий женский голос.

Кейден.

Кейден Велес, Командор Варавета, – самый страшный и одновременно самый молодой военачальник континента, ему всего двадцать девять лет. Он богат, как алчный бог, и обладает моралью демона. Многие называют его командором-демоном или демоном Раварина.

– Он устал терять солдат на границе в бессмысленных стычках. Напряжение уже почти достигло точки кипения. – Сквозь музыку прорывается тот же мужской голос.

– Да, но эта война закончится еще до того, как начнется, если король Гаррик найдет способ контролировать драконов. – Мои глаза резко открываются, и шок пронизывает мое тело. Мое сердце колотится так быстро, что я беспокоюсь, что оно стучит, как кулак об пол. Гаррик не позволяет себе ничего сказать о драконах. Единственная причина, по которой я знаю, что они живы, заключается в том, что я бы почувствовала их смерть. Связь, которую я разделяю с ними, разорвалась бы, и это было бы адски больно. Одна лишь угроза драконов, удерживает весь Раварин от его границ.

Когда я родилась, мои родители устроили бал в честь наследницы Атарах, и были приглашены все королевства, включая Галакина. Королева Корделия привела своего придворного пророка, чтобы предложить моим родителям доброе предзнаменование в честь их маленькой принцессы. Яйца дракона, которые должны были быть не больше груды камней, были положены у подножия моей колыбели, и пять драконов выскочили на свободу.

Пророчество гласило, что моя душа закалена в пламени и связывает меня с пятью драконами, и что я либо уничтожу Имират, либо принесу ему неизмеримую славу.

Мне было пять лет, когда у меня отняли драконов, и за одну ночь я превратилась из принцессы в пленницу.

Покачав головой, я снова сосредоточиваюсь на разговоре внизу.

– У Кейдена есть план на этот счет. Ты же знаешь, он всегда что-то замышляет или строит козни, – говорит мужской голос.

– Ну, посмотрим, что будет. Может, принцесса Элоин действительно здесь. – Холодок пробирается по моей спине, и я делаю такой резкий вдох, что маска забивает дыхательные пути. Одна из моих рук сжимает рукоять ножа, а другая стягивает маску ниже подбородка.

Солдаты Варавета здесь… потому что они ищут меня.

– Слышишь что-нибудь интересное, маленькая тень? – раздается глубокий голос с вершины лестницы.

Я натягиваю маску, прежде чем встать на ноги. Я окидываю взглядом пространство, замечая большую мужскую фигуру, прислонившуюся к входу. Он отталкивается от дверного проема и медленно идет в моем направлении, дерево скрипит под его тяжелыми шагами.

– Не совсем, – пожимаю я плечами, вращая нож.

– Ты часто задыхаешься от пустых сплетен? – спрашивает он, останавливаясь в нескольких футах от меня. Осколок лунного света танцует на одной из его угловатых скул, словно стремясь дотянуться и коснуться его. Неровный белый шрам, усеянный и обрамленный красным, тянется от угла его правого глаза, через всю щеку и заканчивается близко к углу его полных губ.

– Я увидела паука, – отвечаю я. Он одет как убийца в черный кожаный нагрудник, плащ, штаны и сапоги в тон. Его шатающееся тело облачено в оружие. Несколько ножей висят вдоль его ног, короткий меч и топор висят на поясе, а широкий меч покоится на спине.

– Хм, – размышляет он. – Жаль, я знаю, что ты лжешь, учитывая, что я знаю, кого ты подслушивала.

Ебаные боги.

– Возможно, тебе стоит вернуться к ним. Они наверняка скучают по тебе гораздо больше, чем я.

– Ты думала, я тебя не замечу? – спрашивает он, игнорируя мое предыдущее предложение.

Раньше меня никто не замечал.

Даже Финниан похвалил мою способность двигаться сквозь толпу, словно призрак.

Он стоит между мной и единственным выходом с чердака. Мой единственный выход – окно. Я прыгнула с более высокой точки, но Финниан все еще внизу, и между ним и выходом из таверны слишком много солдат. Я оцениваю его размер, все еще вращая ножом… он достаточно высок, чтобы заставить меня задрать подбородок, но я уже убивала монстров.

Моя рука сжимает рукоять, и я надвигаюсь на мужчину за долю секунды до того, как он надвигается на меня. Я бью кулаком в его челюсть и игнорирую пульсирующее ощущение в костяшках пальцев, которое следует за этим. Он даже не вздрагивает и хватает мое запястье. Я выставляю ногу вперед, чтобы вставить колено ему между ног, но он чувствует мое движение и уклоняется от удара. Он пользуется моей неустойчивой позицией и вырывает нож из моей руки. Отбросив его в сторону, он дергает меня к себе, берет мое другое запястье и ударяет спиной о стену.

– Теперь, когда мы с этим разобрались, что ты слышала? – Света было достаточно, чтобы я могла различить высокомерную ухмылку и напряженность, пронизывающую его взгляд.

– Я думаю, тебе следовало прижать меня к стене в комнате побольше. Я не думаю, что она достаточно велика, чтобы вместить твое эго. – Я напрягаюсь, вырываясь из его хватки.

Он изогнул темную бровь, и его ухмылка стала шире.

– Ножи, шпионаж и острый язык. Ты играешь в опасную игру, потому что я заинтригован. – Его глаза снова скользнули по моему лицу, но зацепились за маску. – Могу я ее снять?

Мое сердце замирает, но я не позволяю этому проявиться через мои глаза. Я уже знаю, какую игру он играет. Если я откажусь, он поймет, что я человек, который не хочет, чтобы его идентифицировали, что не совсем верно. Я просто хочу войти в игру на своих условиях, и я знаю, что он часть батальона, который ищет меня.

– Ты прижал меня к стене, а сам спрашиваешь разрешения снять с меня маску?

– Рыцарство не совсем умерло. – Он прижимается ко мне сильнее и наклоняет голову ближе к моей. Если он думает, что я рассыплюсь, он жестоко ошибается.

Он скользит моей рукой по стене, приближая ее к моей правой стороне. Его хватка на мне ослабевает, и я дергаюсь вперед, разрывая его хватку и отталкивая его назад. Я бью его коленом там, где ему будет больнее всего, и выбиваю ноги из-под него, молясь, чтобы никто внизу не услышал, как он упал.

Я взбираюсь на него и зажимаю его торс между ног. Мы все еще окутаны тьмой, но его расчетливый взгляд сверкает сквозь тени. Я хватаю еще один нож со своего бедра, подношу его к его горлу.

– Мне гораздо больше нравится эта поза. – Я кладу свободную руку ему на грудь и наклоняюсь вперед, чтобы зависнуть над его лицом.

– Я не жалуюсь. – Он лениво закидывает руку за голову, и в его голосе нет ни капли тревоги, которую можно было бы испытывать, когда к шее приставлен нож.

Я игнорирую его комментарий и продолжаю преследование.

– Чего хочет твой командир от наследницы Атарах, солдат?

На его лице нет никаких эмоций.

– Зачем мне рассказывать тебе то, что хочет мой командир?

– Ты не знаешь наследницу Атарах, а я знаю. Это довольно простая концепция, если твой мозг может так усердно работать.

Он засовывает язык за щеку.

– Наследница может оказаться полезной в предстоящем конфликте.

– Как? – Я вонзаю нож глубже в его кожу, но пока недостаточно сильно, чтобы пошла кровь.

– Ты сказала, что знаешь ее? – Его правая бровь слегка приподнимается, и шрам движется вместе с ней.

– Да.

– Будет ли она готова встретиться с моим командиром?

Во мне звенит спутанный клубок любопытства, беспокойства и волнения. Я могла бы встретиться с Командиром Варавета – врагом моего отца.

А что, если это делается для того, чтобы получить за меня выкуп?

– Пока нет. – Его глаза сужаются, и он ждет, когда я назову свои условия. Я открываю рот, чтобы перечислить их, но меня прерывает нечеловеческое рычание, доносящееся с крыши. Это звук, который мне, к сожалению, знаком.

Призрак пустоты.

Смертоносное существо падает на чердак из самого большого отверстия в углу крыши. Они чувствуют запах человеческой крови за пять миль, и они жаждут ее больше, чем воды. Это гигантское чудовище, покрытое густым белым мехом с кроваво-красными глазами. По мере того, как призрак пустоты растет, на его голове растут два изогнутых рога, и они достаточно остры, чтобы пронзить вас, если он решит напасть. Из его пасти свисает раздвоенный язык, капающий пенистым ядом. Это чудовище кошмаров, как и все звери, которые рыщут в горах Свен, Террвин и Серен.

Я слезаю с солдата и прижимаюсь спиной к стене, пока он поднимается на ноги. Он выхватывает из ножен палаш (прим. рубяще-колющее клинковое холодное оружие с широким к концу, прямым и длинным до 100 см клинком) из-за спины и метательный нож из бедра, его хищный взгляд преследует зверя.

– Назови свои условия, – заявляет он, не отрывая глаз от пустотного призрака. Тот крадется вперед, положив глаз на солдата. Я скольжу по стене и приближаюсь к лестнице. Мне нужно добраться до Финниана.

– Там, где река Финтан встречается с озером Нира, есть поляна. Встретимся там завтра вечером с клятвой доброй воли. – Зверь проходит мимо меня, все еще не отрываясь от солдата.

– Знак доброй воли? – Он усмехается. – Моя крошечная вера не возлагается на вещи, которые многие считают хорошими.

– Я не отправлю к тебе наследницу только для того, чтобы получить выкуп. Покажи мне, что ты готов работать с ней, и тогда я решу, позволить ли тебе встретиться с ней. К тебе у меня нет особой симпатии, так что на следующий раз прихвати свой шарм, солдат. – Теперь я стою прямо за призраком пустоты. Это отвлекающий маневр, который мне нужен, чтобы сбежать, но я не могу позволить ему умереть, прежде чем узнаю, чего хочет Варавет. Я бросаю нож в правую руку; зверь визжит, когда лезвие погружается в его заднюю ногу. Я отворачиваюсь, пробегая остаток пути к лестнице.

– Нет ни одного места в этом мире, где ты сможешь спрятаться от меня, понимаешь? – Его тон заставляет меня остановиться. Я вытягиваю шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как он поднимает меч в сторону зверя, приседая в идеальную оборонительную стойку. – Если ты убежишь, я тебя найду, – заявляет он, бросая на меня последний взгляд, прежде чем замахнуться мечом на зверя, который прыгнул в его сторону.

– Приходи один! – кричу я, выбегая с чердака.

ГЛАВА 2

Все должны быть услышали рычание пустынного призрака, потому что большинство посетителей толкают друг друга локтями, чтобы добраться до выхода. Мой взгляд скользит по комнате, пытаясь найти Финниана в суматохе. Это не первый раз, когда я не могу его заметить, но тревожное чувство, которое сопровождает его отсутствие, никогда не проходит. Мы договорились всегда встречаться в нашей отправной точке, а не тратить время, пытаясь найти друг друга в хаосе.

Мое тело проталкивается сквозь толпу, которая движется к входу на чердак. Солдат, должно быть, высокого ранга, если другие спешат ему на помощь. Не то чтобы казалось, что ему нужна помощь. Он излучал смертоносное спокойствие, которым овладевают только опытные солдаты после многих лет сражений.

Если это так, то ему не понадобится много времени, чтобы убить раненого призрака пустоты. Завтра я должна прибыть на поляну пораньше, чтобы убедиться, что он пришел один. Волна успокоения накрывает мою тревогу, когда я замечаю Финниана, сидящего на лошади. Мои поводья лежат у него на ладони.

– Я собирался войти и поискать тебя. – Он бросает поводья, как только я оказываюсь достаточно близко. – Призрак пустоты?

– Да. Огромный, – отвечаю я, подтягиваясь. Над нами раскатывается гром, рычание переходит в вой, и чердак затихает. Солдат убил призрака пустоты, а мы еще даже не ушли.

– Не знаю, хочу ли я об этом спрашивать, но в какое дерьмо ты вляпалась? – спрашивает Финниан.

– Не больше обычного. – Ложь. Кажется, я только что вляпалась в неизмеримое количество дерьма. Я поворачиваю лошадь к воротам и подталкиваю ее в бок.

– Если убежишь, я тебя найду.

Холодок змеится по моей спине, но на этот раз не от дождя. Я не оборачиваюсь, но клянусь, что чувствую жар его взгляда, прожигающего мою спину через окно чердака. Мы продолжаем подгонять лошадей сквозь темный, промокший от дождя лес, пока я не убеждаюсь, что за нами никто не идет.

– Нет ни одного места в этом мире, где ты сможешь от меня спрятаться, понимаешь?

По моему позвоночнику снова пробежал холодок.

Мы добираемся до края Террвина, прежде чем замедлить ход лошадей. Бурлящие воды реки Калеум сигнализируют о начале нашего подъема на склон горы. Я соскальзываю с лошади и направляю её к себе, чтобы она могла быстро напиться после интенсивного спринта за последний час.

Я не переставала кусать нижнюю губу с тех пор, как мы вышли из таверны, и я чувствую вкус крови на языке. Слишком много мыслей проносится в голове. Слишком много возможных сценариев, которые могут закончиться моей смертью или, что еще хуже, возвращением в камеру Имират. Я приседаю у реки, чтобы плеснуть прохладной воды на свое уже замерзшее лицо, прежде чем поднять руки и запутаться ими в корнях влажных волос.

Просто дыши.

Вдох и выдох. Вдох и выдох.

Найдите способ контролировать ситуацию прежде, чем она начнет контролировать вас.

Я чувствую присутствие Финниана рядом со мной, прежде чем он открывает рот.

– Тебе понадобятся швы, если ты продолжишь так кусать губу.

С моих губ слетает нерешительный смешок.

– Что ты узнал?

Он вздыхает, приседая рядом со мной, проводя пальцами по стреле.

– Их командир заставляет их что-то искать, но они не говорят, что именно.

– Они ищут меня, Финниан, – шепчу я. Он погружает пальцы в илистый берег реки, чтобы не упасть.

– Большая часть континента, весь мир, считает, что ты мертва, – протестует он. – Убийцы, которых послал твой отец, нашли тебя только за пределами наших границ и остановились несколько лет назад.

Всего было совершено четыре покушения, пока я бродила по безымянным деревням, когда мы с Финнианом разделились.

– Большинство, – рассуждаю я.

– Ты узнала об этом, шпионя, или кто-то был с тобой на чердаке?

Я осторожна в своих словах.

– За мной следовал мужчина-солдат.

– Он знает, что ты потерянная принцесса? – требует Финниан, вскакивая и возвышаясь надо мной.

– Нет, – говорю я, вставая на ноги. Он все еще возвышается надо мной, но Финниан возвышается над всеми.

– Все, что я от него вытянула, это то, что Варавет ищет наследницу Атарах. Призрак Пустоты прервал разговор, прежде чем я успел узнать больше. – Финниан заметно расслабился от моего разъяснения. Меня гложет чувство вины за то, что я скрыла от него встречу. Я знаю, что неразумно идти одной, но я не могу подвергать Финниана риску засады. Я не доверяю солдату; поэтому я не приведу Финниана к нему. – Что еще ты слышал от солдат на нижнем уровне? – спрашиваю я, и из любопытства, и чтобы отвлечь от себя внимание.

– Варавет настроен на войну. Они устали от попыток мира.

– Наконец-то у них есть командир, который знает, что с тираном нельзя жить в мире. Молодцы. – Сарказм сочится из каждого моего слова.

Финниан продолжает, пока я иду туда, где лошади тыкаются друг в друга.

– Они пробудут в этой части континента еще около двух недель. Их командир с ними, судя по всему, у него на лице шрам, который его выдает.

Моя кровь стынет, и я клянусь, что на мгновение перестаю дышать, мое сердце колотится, как боевой барабан в центре моей груди, так же, как оно колотилось о половицы. Это маленькое благословение, что мою спину прикрывает Финниан.

Я была лицом к лицу с командующим Варавета.

Я приставила нож к его горлу.

О боги, я ударила коленом по яйцам самого грозного военачальника на континенте.

Я подавляю безумный смех, который клокочет у меня в горле, и прибегаю к тихому хихиканью, хватая поводья лошади Финниана.

– Армия также зла на короля Эагора за то, что он не предпринял никаких действий против Имирата раньше, – добавляет Финниан.

Я останавливаюсь в нескольких футах от него и мысленно готовлюсь к тому, как он отреагирует на то, что я скажу дальше.

– Я должна кое-что сделать с поставками продовольствия в Эстелиане.

Он вздрагивает, когда понимает, о чем я говорю.

– Мы можем найти другой способ.

Варавет – устоявшееся королевство. Если я заключу с ними сделку, то одним из условий могу включить отправку продовольствия в Эстиллиан.

– У нас нет времени. Люди умрут от голода, как только ударят первые морозы. Пайки уже истощаются.

Мы отправляем рейды, чтобы вернуть припасы в Эстиллиан. Я разрешаю им брать только у контрабандистов, которые уже путешествуют с украденным, но нет гарантии, что именно мы получим. У нас также есть опытные охотники, но зимой слишком много снега, чтобы они могли безопасно выбраться из Эстиллиана. Население продолжает расти, и каждый прошедший день – это еще один гвоздь в гроб моего рассудка и подвергает моих людей большему риску.

– Как только ты дашь о себе знать, твой отец не остановится, пока не убьет тебя.

– Я не могу прятаться вечно. Сегодняшний вечер показал это, – заявляю я.

– Они не нашли Эстиллиан, – возражает Финниан, и его щеки краснеют от гнева.

– Нет, но есть шанс, что они найдут. – В моей голове проносится картина, которую могли вызвать только мои кошмары: дома и магазины, сожженные дотла, лица, убитые горем, мои люди, сражающиеся за свои жизни против армии, обладающей гораздо большим мастерством и оружием, дети, кричащие о своих родителях, родители, кричащие о своих детях. – Я не буду ждать, пока кто-то вытащит меня из Эстиллиана. Я уйду на своих условиях, после того как выторгую нужную мне сделку.

– Я не потеряю еще одного брата или сестру! – Руки Финниана трясутся по бокам, а ноздри раздуваются. Его глаза быстро моргают, пытаясь сдержать слезы.

Мой темперамент угасает. Финниан и я можем кричать друг на друга так громко, что могли бы разбудить спящего бога, но как только кто-то из нас ломается – все кончено. Мои руки опускают поводья, и я бросаюсь к нему, обхватывая руками его торс и кладу щеку на гладкую кожу, которая покрывает его грудь. Его подбородок покоится на моей макушке, пока он обнимает меня, притягивая ближе. Финниан редко говорит о семье, которая у него была до того, как он приехал в Эстиллиан, так же как я редко говорю о том, что случилось со мной в Имирате. Но иногда, когда темнота ночи вызывала воспоминания без нашего согласия, мы всегда были рядом, чтобы склеить осколки друг друга.

– Ты меня не потеряешь, Финниан.

Он резко шмыгает носом надо мной.

– Ты никогда не была для меня наследницей Атары.

Вот почему я люблю тебя.

– Но я наследница, – тихо заявляю я.

– Нет. Ты та девчонка, которая давит фрукты на кухне, чтобы сделать джем, и возбуждается из-за книг, – бормочет Финниан, прижимая меня к себе. Я тихо смеюсь ему в грудь. – Я не буду смотреть, как тебя снова запирают.

– Я им не позволю. – Я сглатываю комок в горле, одновременно откидывая голову назад. Мои зубы впиваются в щеку, чтобы сдержать эмоции. Я не хочу беспокоить его больше, чем он уже беспокоит.

Я должна пойти на эту встречу.

Я не буду смотреть, как Эстелиан горит дотла.

Я больше не буду пленницей.

Я не позволю Финниану голодать.

Я слишком многого хочу от этой жизни, и слишком много ляжет на мои плечи, чтобы съеживаться в темноте. Я могу держаться тени, но я также владею ею.

– Давай, – я толкаю его в грудь. – Пойдем домой.

ГЛАВА 3

Я едва спала прошлой ночью, что не является чем-то необычным, но усталость давит на мои уставшие кости и напряженные мышцы. Основания моих ладоней впиваются в мои глаза, прежде чем я переворачиваюсь и стону в подушку. Мое лицо остается спрятанным в течение нескольких секунд, чтобы избежать света, струящегося через мои окна.