Текст книги "Опоздавшая"
Автор книги: Оливия Голдсмит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)
– Не наезжай, Ди. Меня просто подбросят на личном самолете. Подумаешь, большое дело, – сказала Карен.
– Твое «большое дело» и в самом деле большое. Этот тип будет лезть в твое тело, чтобы потом влезть в твою голову. Я серьезно, Карен, будь осторожна, – предупредила Дефина.
Карен пообещала быть начеку. Дефина улыбнулась.
– Ты слышала этот хлопающий треск сегодня? – спросила она.
– Да, – сказала Карен. – Они распивали шампанское внизу?
– Только в мечтах Норис Кривленд. Это флакончики духов. Они взрывались.
– Что?! – переспросила Карен, не веря своим ушам.
– Что слышала. Что-то было не так с упаковкой, и под горячим светом юпитеров духи взорвались. Остальное можешь додумать сама. Разбитое стекло, и повсюду вонь. Люди ржали. Но это сначала, а потом они подадут в суд. Им придется прервать контракт.
Карен засмеялась.
– О Боже! Какой провал!
– И у такой милой девочки, – добавила Дефина со злорадной ухмылкой.
Карен кивнула.
– Все-таки есть Бог на небе, – сказала она.
Карен сидела за столиком в самолете 707 фирмы Norm Со. Она подняла небольшую деревянную сахарницу, из которой сахарный песок вытрясался определенными порциями, и насыпала порцию в свой капуччино. Обед был выше всяких похвал. Билл был внимательным, интересным и вел себя совершенным джентльменом. На секунду Карен даже подумала, не разочарована ли она корректностью его поведения. Но тут же устыдилась собственной мысли. Она твердо знала про себя, что она не из тех, с кем возможны легкие романы. Они с Джефри решили свои проблемы. Все снова шло хорошо. Так почему такие мысли снова преследуют ее?
– Вы слышали гвалт на главном этаже? – спросил Билл.
– Нет, – ответила Карен с невинным видом.
– По-видимому, духи вашей подруги Норис разливались во флаконы, когда было очень холодно.
– И в чем проблема?
– Разве вы не учили физику в школе? – спросил Билл. – Когда молекулы нагревают, то они расширяются. А в этих проклятых флаконах им было недостаточно места для этого.
– Так, значит, шум снизу, который я слышала, был не от выстрелов пробок шампанского?
Билл засмеялся.
– Нет, это был шум провалившегося бизнеса. Норис не сумеет отделаться никакими объяснениями.
Карен вспомнила циничное замечание, сделанное Биллом во время прошлого ланча. Она была рада, что по крайней мере один сорт духов потерпел неудачу и женщинам не будут продавать фальшивую надежду. Билл тоже казался довольным провалом Норис, но не был бы он еще больше доволен, если бы эта помойка распродавалась, увеличивая прибыли Norm Со?
Но на каком моральном основании она судит об этом? Кто она такая, чтобы осуждать других? Разве сама она не потратила день на распродажу очень дорогой одежды очень богатым женщинам? С чего ей зазнаваться? Она даже не сумела проверить, можно ли организовать пошив такой одежды на бридж-линии, чтобы понизить ее стоимость до умеренных размеров.
Стюард принес растворимые пакетики пряностей и приправ и стараясь не мешать, отошел в сторону. Они пили кофе и молчали. По различным поводам Карен останавливалась в нескольких лучших отелях мира, и Джефри довел элегантность стиля их жизни до уровня, о котором она и не мечтала. Но роскошь стиля жизни Билла Уолпера – это был качественно другой уровень, который она теперь могла полностью оценить. Еда была прекрасно приготовленной, стол сервирован безукоризненно, нигде ни царапинки, ни пятнышка. Она чувствовала себя, как в коробке для драгоценностей, а все окружающее – ювелирной основой, обрамляющей ценный камень. Карен улыбнулась про себя. «Я снова начинаю думать о восхождении на непокоренную вершину. Интересно, как тщательно продумывает Билл убранство постели?»
Что бы он подумал про нее, если б узнал, какие мысли крутятся у нее в голове? Если бы он узнал, что она хочет взять приемного ребенка и даже попытается это сделать, испугался бы он, что она окажется недостаточно преданной предлагаемой ей работе? Если бы он узнал о том, что она ищет родную мать, не посчитал бы он ее чокнутой? Какими бы ни были ответы, но рисковать не стоит.
– Вы не хотели бы осмотреть самолет? – спросил Билл.
– С удовольствием, – ответила Карен.
Помимо салона и обеденного отделения размером с небольшой зал для конференций, Билл показал ей кабинет, оснащенный аппаратурой для компьютерной обработки текстов, факсимильными аппаратами и телефонной панелью более сложного устройства, чем она имела в К. К. Inc. А когда он провел ее по центральному проходу в хвост самолета, то Карен обнаружила, что здесь располагались целые три кабинки с душем. Затем он открыл дверь еще одной кабины – это была спальня с постелью под канапе на столбиках! Билл открыл еще одну дверцу поменьше – ванная комната!
– Я никогда не слыхала о ваннах на самолете, – сказала она. – Неужели они разрешены федеральным агентством аэрофлота?
– Мне она необходима. Это не для того, чтобы произвести впечатление, просто я не выношу душа. Никогда не мог мыться под ним. Мне нужна ванна. А вам?
– Мне трудно решить это, не имея ванной в самолете, не говоря уже о самом самолете, – отшутилась она, плавно выскользнула в центральный проход и пошла к холлу. Билл последовал за ней. Если он и был разочарован или огорчен, то не показывал этого.
– Давайте пройдем в салон, – предложил он.
Они прошли мимо стюарда, который прибирал стол. Когда они вошли в салон, самолет качнуло; Билл помог Карен удержаться на ногах, а затем усадил на один из замшевых диванчиков.
– Что будем пить?
– Нет, спасибо, – сказала она.
Карен понимала, что настало время, когда он постарается оказать давление на нее. И действительно, он наклонился вперед, опираясь локтями на колени.
– Знаете, Карен, мне не хочется торопить вас, но мы не может так долго мурыжить и вашу команду, и моих адвокатов. Мне нужен ваш ответ. Считаете ли вы меня подходящим для вас партнером?
Да, конечно, вот та причина, по которой он появился на ее выездном шоу. Не думает же она, что ему просто захотелось повидаться с ней или пожелать удачи начинанию Норис? Иногда ее наивность удивляла ее саму. Но сейчас надо давать ответ. Он был терпелив и ждал достаточно долго. Конечно, он прибегнул и к некоторой тактике давления на нее, когда появился в компании с Норис.
– Мы проработали ваши данные и составили тщательно продуманную программу. Вы знаете, у вас довольно много проблем. Базиль обнаружил у вас в активе три четверти миллиона долларов, которые вы вряд ли получите обратно. Вы остро нуждаетесь в наличных деньгах, а вместо них у вас только нерегулярные выплаты по ин-янь, по двадцать процентов за одну выплату. Я знаю, что вы начинающая компания и что средняя прибыльность вашего производства колеблется всего лишь от трех до шести процентов. И здесь я мог бы помочь вам.
Она искоса взглянула на него. Карен хорошо запомнила предостережение Бобби Пиллара и знала, что Билла обзывали последними словами все кому не лень. Все от Уолл-стрит до Гинзы его боялись и ненавидели. Но, как бы это глупо ни выглядело, он ей нравился, и может быть, стоит довериться ему полностью. Джефри считал, что так и надо сделать. И она должна прислушаться к его мнению. Свою часть «настоящей сделки» он выполняет добросовестно. И в соответствии с их договором, она уже начала процесс по оформлению приемного ребенка. Завтра утром намечен домашний визит представителей Крамера, в конторе которого сейчас готовятся документы о намерении удочерить или усыновить ребенка. Нет сомнения в том, что они найдут подходящего младенца. Значит, она получит, что хочет, но и он должен получить свое. Она заключила «настоящую сделку» с Джефри и должна выполнить свою часть обещаний.
К тому же в поведении Билла было что-то такое, что давало ей ощущение безопасности, того, что о ней заботятся. Его обхождение с нею напоминало хлопоты птицы вокруг снесенного ею яйца. Карен привыкла к тому, что все, с кем она работала, начиная с Джефри, считали ее сильной женщиной и ожидали поддержки с ее стороны. И ей было в новинку и очень приятно самой оказаться под протекцией сильного человека.
– Ну и что вы скажете? – спросил Билл.
Карен наклонила голову.
– Делайте нам предложение, – ответила Карен.
Когда вечером Карен наконец добралась домой, Джефри уже спал. Она очень устала. Но не успела она натянуть халат, как зазвонил «детский» телефон. Вопреки предупреждениям Крамера, Карен решила не сообщать о первом полученном ею звонке в его контору. Глубоко вздохнув, она подняла трубку.
Женщина – Луиза – была замужем, имела двоих детей и как она объяснила, разошлась с мужем и в этот период забеременела третьим ребенком. Сейчас они снова сошлись с мужем, но Леон не хочет воспитывать ребенка, зачатого от другого мужчины. Карен показалось, что сообщение Луизы звучит если и не на все сто процентов убедительно, то достаточно серьезно и трезво. И все же она не могла подавить сомнения по поводу того, какого типа генетическую наследственность она покупает.
Но она так устала, что, поговорив с женщиной, упала на постель и решив все отложить до завтра, тут же заснула.
20
ПОТУСТОРОННИЕ ГОЛОСА
Шейла Дервиц весила под сто пятьдесят килограммов и была одета в небесно-голубой мешковатый костюм. Она носила с собой дешевый темно-синий кожаный портфель. Вокруг ее шеи был обмотан жгуче-розовый с горчичным оттенком шарф. Если моду считать политическим барометром, – а Карен так и считала, – то Шейла Дервиц все еще оставалась приверженцем Радужной коалиции. Карен попыталась сдержать гримасу отвращения, когда взглянула на женщину – общественного представителя по вопросу о приемном ребенке, которая нанесла ей домашний визит. При теперешней загруженности Карен высвободить свободное утро было чертовски трудным делом. Однако Шейла Дервиц мало того что опоздала, но даже не подумала извиниться за это. Она просто сообщила, что вчера у нее был очень напряженный рабочий день. Карен представила себе, что было бы с мисс Дервиц, если бы она, поднявшись в пять утра, сумела бы слетать пятичасовым рейсом в Чикаго и вернуться обратно.
– Давай всё выясним, – предложила Дефина. – Ты платишь ей за то, чтобы она сообщила в государственные инстанции, что у тебя дома все о'кей?
Карен кивнула.
– Ее, мне кажется, раздирают на части противоречивые желания, – сказала Дефина, и Карен согласилась с ней.
– Почему бы тебе не заплатить ей вдвое больше, чтобы она избавила тебя от своих визитов? – спросила Ди.
Карен очень хотела бы этого. Несмотря на свое переутомление, сейчас, сидя на софе и разглядывая увесистую блондинку напротив, Карен старалась выглядеть как можно беззаботнее.
– Я вижу, у вас много книг, – важно констатировала мисс Дервиц.
Карен обернулась и осмотрела книжные полки.
– Да, книги есть, – согласилась она.
Что-то в тоне мисс Дервиц намекало на то, что это нехорошо.
– Есть ли среди них такие, которые нельзя показывать детям?
– Я думаю, что довольно много, – сказала Карен.
Почему она раньше не подумала о книгах сама?
– Вы разрешите посмотреть их?
– Конечно.
Карен постаралась говорить естественно и убедительно. Она оглядела комнату. За время ее отсутствия в Чикаго Эрнеста превзошла саму себя. Нигде не было ни пылинки. Окна, зеркало и стекла полок сверкали чистотой. Пол был вымыт и до блеска натерт воском. В последние два дня по настоянию Эрнесты все ходили по комнатам только в носках. Вчера вечером после возвращения из аэропорта Карен сама поставила в вазу на полукруглом столике розу с сиреневым отливом, а сегодня с утра Эрнеста, хихикая, застелила в свободной комнате постель простынями с нарисованными на них мишками. Они с Джефри уже прошли первый допрос в конторе мисс Дервиц, и оставался только этот визит, чтобы иметь законное право от штата Нью-Йорк на получение приемного ребенка. Неужели Белл и Арнольд прошли сквозь все это? Ей хотелось бы взглянуть на отчет о таком инспекционном визите. Неужели им удалось запугать Белл так, как ее? Навряд ли. Она глубоко вздохнула, наблюдая, как женщина, от которой зависит ее судьба, ковыряется в книгах ее библиотеки. Что она ищет, порнографию? Можно ли считать за порнографию альбомы с обнаженной натурой, которые она сохранила со времен обучения в Пратте? О Боже, как это все бесит!
– Ящики заперты, – сказала она женщине.
Она почувствовала, что ее голос звучит так, как будто она хочет что-то утаить от Дервиц. И хотя та ничего не сказала, но Карен ясно видела ее неодобрение.
Карен ощущала себя беспомощной, но на поддержку со стороны Джефри рассчитывать не приходилось. До сих пор он даже не пытался сделать разговор поприятней. Когда мисс Дервиц спросила его, считает ли он себя в состоянии прокормить ребенка, Джефри только пожал плечами и сказал:
– Кто сейчас может гарантировать что-либо?
А когда та спросила, считает ли он себя глубоко верующим, Джефри ответил, что, напротив, он глубоко неверующий. Замечательно!
Карен попыталась дипломатично пояснить его ответы и сгладить их резкость, перевести расспросы на себя, но почувствовала, что это не требуется. Уважаемая матрона была слишком занята сравнением своей собственной жизни с тем, как живет она, Карен, чтобы всерьез реагировать на тон мужа. Общественная представительница задала кучу вопросов о том, как часто они ходят в гости, какого ранга приемы они посещают, и еще более похожие на сплетни вопросы о том, в каких ресторанах обедают и сколько там стоит еда. Карен пыталась отвечать на расспросы благожелательно и с мягким юмором. Однако мисс Дервиц осадила ее, спросив суровым тоном, как много времени они предполагают проводить с ребенком. Карен пришлось разуверить ее, что она не относится к ребенку как к очередному хобби, которым можно заняться в свободное от работы время.
– Я планирую сократить мою деловую активность, – сказала она, – воспитание ребенка будет для меня делом первостепенной важности.
– Вы уже выбрали ребенка? – спросила мисс Дервиц, как могла бы спросить о покупке одной пары носков.
– Да, мы уже переговорили с несколькими матерями, – ответила Карен.
Она подумала о Луизе. Сойдет ли она за «нескольких»? Мисс Дервиц с угрюмым видом делала пометки в блокноте.
Карен думала, пригласить ли мисс Дервиц в К. К. Inc. Может быть, это только усложнит и ухудшит положение? Не предложить ли той какой-нибудь наряд по оптовой цене? Это можно счесть и за взятку. А если просто дать взятку? И есть ли у нее что-нибудь, что подойдет мисс Дервиц?
Представительница общественности поднялась из-за стола и протянула книжку. Это были «Сатанинские стихи» Рушди.
– Что это такое? – спросила она.
– Роман.
Неужели она не знала о книге? Может, она считает ее поклонницей дьявола?
– Это про ислам; он тут противопоставлен христианскому верованию.
– Но вы же евреи? – спросила мисс Дервиц.
Карен кивнула в ответ. Уж не сходит ли она с ума? Все ли в порядке с головой мисс Дервиц? Неужели она ничего не слышала о Салмоне Рушди? А если рассказать ей о нем, то не будет ли это выглядеть слишком по-менторски?
Мисс Дервиц отложила книжку в сторону, и они перешли в спальню. Карен не могла поверить своим глазам, когда та стала открывать ящики платяного шкафа. Даже допустив, что она, Карен, поклонница дьявола и растлительница детей порнографией, нельзя было не понять, что она позаботилась бы избавиться от компромата перед визитом общественного инспектора. Какой смысл был в таком осмотре? Карен прикусила язык. Мисс Дервиц направилась в ее кладовую.
– У вас мало одежды, не скажешь, что вы дизайнер, – радостно сказала она.
Мисс Дервиц посмотрела на набор одежды нейтральных расцветок, аккуратно развешанной на вешалках-плечиках.
– Может быть, вам стоило бы оживить их вишневым цветом? – предложила мисс Дервиц.
Карен сняла стресс от этого вопроса, подумав, что все-таки продвигается на шаг дальше в подготовке дома для младенца Луизы. Она заставила себя улыбнуться и сказала:
– Неплохая идея.
В этот вечер и в следующие два Карен разговаривала с Луизой. Каждый разговор длился часами. Карен чувствовала, что Луиза все больше и больше доверяет ей. На третий день переговоров Карен упомянула имя Харви, и та вроде бы была удовлетворена. На следующий день, в понедельник, контора Харви подготовила пакет юридических документов для Федерального исполнительного комитета и набор медицинских форм, которые Луиза должна была заполнить. Та сделала все, что от нее требовали, и через пару дней вернула документы заполненными. Карен восприняла это как награду за то, что заключила «настоящую сделку» с Джефри и выправила их отношения. Теперь все пойдет хорошо. Карен показала всю собранную информацию Джефри и подготовила его к телефонному разговору с женщиной. Джефри был с ней очень мил, и когда вернул трубку Карен, то та услышала вздох Луизы:
– У него такой приятный голос!
Карен распознала в тоне женщины интонации удивленной заинтересованности мужчиной. Интересно, на что похож ее Леон и какую цену придется заплатить Луизе за совершенное прегрешение?
Карен и Джефри оплатили ультразвуковую диагностику Луизы и выяснили, что по всей видимости будет девочка. Карен начала обдумывать, как сообщить эту новость Белл и другим членам семьи. До сих пор ее активность по поводу приемного ребенка, так же как и заключение доктора Голдмана о ее бесплодии, держались в тайне. Теперь настало время все рассказать. Но почему она утаивала эту информацию от них – чтобы избавить их от излишних переживаний или же чтобы пощадить себя? Она так и не смогла решить этот неприятный вопрос и отложила его до лучших времен.
21
ВПЕРЕД-НАЗАД
Кейси, некоторые его подчиненные, Джефри и Мерседес сидели вместе с Карен за столом в конференц-зале. Они сверяли объем продаж за неделю и подсчитывали общую сумму заказов, которые были сделаны на выездном шоу-распродаже. Одежда в стиле крестьянки явно победила в этом импровизированном соревновании. Она была выполнена в том стиле, на который заказы будут поступать снова и снова. И действительно, у нее были все признаки того, что она становится фордом своей сферы – моделью, которая будет копироваться всеми второсортными художниками, подвизающимися в моде. Складывалось впечатление, что все новые модели, которые выставила Карен, пользовались успехом. Конечно, это не гарантировало еще, что они понравятся прессе и парижанам, но это было то, что на маркетинговом жаргоне Кейси называлось положительным индикатором.
– Мы выписывали счета в заказах до ломоты в пальцах, – с гордостью сообщил Кейси группе. – Ядолжен доложить вам, что это лучшие показатели сбыта, которые у нас когда-либо были.
Джефри поглядел на него.
– Это не показатели сбыта, – сказал он, – это только заказы. Ты знаешь, как много может случиться всякого за пять месяцев с момента заполнения требования на заказ до реального завершения сделки. Нам надо оформить эти заказы и рассчитывать, что проклятая фабрика продлит наш кредит и выполнит работу вовремя. При этом остается только надеяться, что они сошьют все правильно. И лишь после этого, если наши товары раскупят в магазине и они не будут возвращены обратно после покупки недовольным покупателям, у нас будет основание думать, что Чикаго выплатит нам деньги еще до того, как налоги съедят всю нашу прибыль и отчаявшийся спонсор не прекратит финансирование производства.
– О Боже, Джефри, ты понимаешь, что я имею в виду, – раздраженно сказал Кейси.
– Понимаю. Но понимаешь ли ты, что я имею в виду?
Остальная часть встречи была обычной рутиной: проверка квитанций, записи в бухгалтерских книгах, проблемы с возвращенным товаром и еще более тяжелые проблемы с платежными поручениями. Карен вздохнула. Из-за того, что у них не было отчетности от производителей крупных заводов, возникали осложнения со своевременной поставкой и проверкой качества продукции. Из всех дизайнеров Карен больше всего завидовала Джил Сандерс, потому что ее предприятие росло медленно и у Джил была собственная фабрика, производство которой она тщательно контролировала. Карен только качала головой, недоумевая: если дела идут так хорошо, то как они могут идти так плохо? Но она решила, что может перепоручить Джефри разобраться с этой загадкой. У нее самой сейчас слишком много дел, чтобы терять время еще и на это. Ей придется работать в воскресные дни и еще выкроить время на bat mitzvah Тифф. До Парижа осталось только шесть дней. Этого мало. Даже если отменить все обычные деловые встречи, то она все равно может не справиться с обязательствами, взятыми на несколько недель вперед.
В мире моды выделяются два основных сезона: весна и осень. Весенние коллекции демонстрируются осенью. Осенние – поздней весной. Еще готовились две сжатых коллекции для лета и зимы. Вдобавок были менее важные, но необходимые работы по подготовке ежегодных комплектов для выходных и курортов. Но деление на сезоны было обманчивым. В каждом сезоне в действительности проводились два шоу: одно – высокой моды и второе – демонстрация готовой одежды. А если вы задумали создать свою коллекцию на международном уровне, то вам сначала надо выставить ее в Милане, затем в Париже и в последнюю очередь – в Нью-Йорке. Но не только это. В течение всех этих невероятно суетливых Недель моды вы еще пытаетесь посмотреть на коллекции других дизайнеров и устроить частные показы покупателям всего мира. Это изматывало вконец.
И вот теперь этой машине пришла пора закрутиться. Карен никогда не забудет, как прошла ее первая Неделя моды, полностью вымотавшая ее и кончившаяся тем, что в следующий же понедельник ей позвонил редактор очень важного издательства.
– Что вы собираетесь показать в вашей следующей коллекции? – спросил журналист.
Вопрос звучал как насмешка.
Единственное, что изменилось с тех пор, так это то, что Карен постарела и у нее стало больше работы. Год за годом она взваливала на свои плечи все больше и больше дел. Бизнес разрастался; начав с небольших коллекций высокой моды, подготавливаемых дважды в год, он дорос до масштабной линии нарядов с выпуском продукции пять раз в год. Дополнительно велась работа по адаптации пошива к бриджевой линии, которая выпускала ту же продукцию, но в десятикратном объеме. Карен пока работала только для Нью-Йорка. Организация предприятия по пошиву нарядов высокой моды и создание бриджевой линии были сами по себе нелегким делом.
Осенью тысяча девятьсот девяносто третьего года американские дизайнеры впервые собрались вместе и создали «Седьмые на Шестых» – групповое шоу, которое проводилось не в разрозненных демонстрационных залах, дискотеках, танцевальных залах отелей и т. п., но в специально построенных Павильонах Моды в парке Брайан, занимающих в длину целый квартал по Шестой авеню сразу за главной городской библиотекой Нью-Йорка. С возведением около библиотеки двух белых павильонов, построенных по современной технологии, и Седьмая авеню стала одним из самых престижных мест Нью-Йорка, связанных с модой.
Карен была из тех дизайнеров, которые участвовали в этом движении с самого начала, благодаря чему компания К. К. Inc. получила хорошие отзывы в европейской прессе и крупные заказы на свою продукцию. Но сейчас, представляя, каким испытанием будет для нее Париж, и то, что за ним сразу же последует Неделя моды в Нью-Йорке, Карен была близка к сердечному приступу. Она может не справиться с начатым делом. И не было никого, кто бы мог заменить ее или хотя бы помочь.
Кейси все еще продолжал бубнить, когда секретарша что-то прошептала Джефри на ухо. Она передала ему конверт из манильской бумаги, и он сразу же начал отрывать от него корешок, не дослушав шепот секретарши. Джефри вытащил из конверта довольно увесистую кипу документов, швырнул конверт на стол и начал просматривать скрепленные скрепкой листы. Карен увидела, что на конверте стоял штемпель Norm Со. По мере чтения бумаг лицо Джефри светлело. Кейси прервал чтение своего отчета. Джефри поднялся на ноги.
– Леди и джентльмены! Я должен сделать объявление. Вот оно, друзья. Я получил известие, которого мы все так долго ждали. Нам предложено подписать контракт с компанией Norm Со на пятьдесят миллионов долларов! Пятьдесят миллионов. Вы слышите, что я говорю?
Вся комната взорвалась воплями восторга. Мерседес начала хлопать в ладоши. Один из парней завопил, как футбольный фанат при забитом голе. Кейси стал задавать вопросы, но Джефри, не обращая на него внимания, начал зачитывать основную часть делового предложения вслух.
– Билл Уолпер собственной персоной планирует встретиться с нами в Париже для окончательного подписания контракта, – закончил он.
Вернулась секретарша Джефри, неся несколько бутылок шампанского. Было только одиннадцать часов утра. Джефри раскупорил бутылку, в то время как секретарша распределяла пластиковые стаканчики среди собравшихся. Похоже, что он запланировал отметить успех заранее. В коридоре собрались служащие компании и пытались просунуть головы в дверь, чтобы понять, чем вызван переполох. Кто-то сунул пластиковый стаканчик в руки Карен. Он был сферической формы, но его создатель не позаботился сделать ему донышко, и Карен не могла поставить его на стол.
– За Карен! – крикнул кто-то, и все подняли бокалы.
– За Карен! – поддержали остальные.
Карен пыталась улыбаться, хотя ее живот был скован спазмами страха. По другую сторону стола, в дверном проеме, стояла Дефина. Их взгляды встретились. Дефина не улыбалась, всего лишь подняла брови и слегка наклонила голову.
Карен наблюдала, как служащие празднуют это событие.
Что же еще, черт возьми, ей надо! Не каждый же день простой работяга получает миллионное предложение. Джефри был прав: ее страхи неоправданны. Почему бы ей не расслабиться и не порадоваться вместе со всеми? А если она так переживает потерю контроля над предприятием, то неплохо бы сначала научиться бегать по банкам в поисках займов.
Джефри пригласил всю основную группу на праздничный ланч. Обычно холодная и бледная Мерседес вдруг раскраснелась. Ее глаза блестели глубоким зеленым цветом. Неужто ожидаемое вливание денег так действует на нее? Они собрались в зале с бассейном ресторана «Времена года». Удивительное место! Это был один из немногих действительно элегантных обеденных залов города. Днем, во время ланча, более престижным считалось встречаться в гриль-зале, но Карен предпочитала зал с бассейном, в котором потолки были высотой не меньшей, чем ширина комнаты. В центре блестел бассейн, прекрасный и выдержанный в стиле зала. Занавеси на огромных окнах были раздвинуты, но окна оставались задрапированы тонкими цепями, которые дрожали при малейшем движении воздуха. Столики были разделены самой большой роскошью Нью-Йорка – пространством. У Карен всегда было здесь ощущение надежного убежища: с тобой не может случиться ничего плохого, пока ты во «Временах года».
Официант принял заказы. Ждать не пришлось: блюда были поданы мгновенно. За исключением Карен и Дефины, модницы ели как все женщины Нью-Йорка, то есть почти ничего. Уже по этой причине Карен ненавидела модные ланчи с издателями и заказчиками. Возникал какой-то странный тип соревнования обедающих. Мужчины утверждали свое превосходство, пытаясь перепить друг друга, а модницы Нью-Йорка соревновались в недоедании. Как правило, они полностью просматривали интригующее меню, но заказывали только бутылку воды и закусочную порцию помидоров и базиликового салата в качестве основного и единственного блюда. При этом они предупреждали официанта, чтобы в нем не было масла. Если же вы нарушали правило и съедали кусок фантастически вкусного фирменного хлеба, то на вас смотрели с таким осуждением, как будто вы допустили непристойность. Карен придерживалась простой стратегии в выборе еды: она выбирала салат «Цезарь», съедала его, после чего возвращалась на работу и наедалась вволю. Может, и другие делали то же?
Мерседес сообщила им, что она перешла на новую диету. Она объясняла:
– Никакого крахмала. Ни капельки. Никаких паст, хлеба и картошки. Крахмал – абсолютный убийца.
Она проповедовала, как евангелист. Мужчин ее проповедь не интересовала. Но все тощие девицы из отдела Кейси и женщины из демонстрационного зала внимали с большим интересом и требовали подробностей.
– А можно ли есть рис? – спросила одна из них.
– Ни в коем случае! – почти кричала Мерседес. – Рис – это грех. Это отрава!
– Смахивает на евангелиста-проповедника, не так ли? – спросила Карен Дефину.
– Гм… дорогая. Это не евангелист. Это – антирисист.
Карен фыркнула в стакан минеральной воды. Наконец настал момент для выпивки. Карен никогда не видела группы в столь взвинченном состоянии, причем возбуждены были все, включая Джефри. Карен тоже поддалась общему настроению. В конце концов, убеждала она себя, ты получаешь деньги, получаешь ребенка, а все финансовые трудности перекладываются на плечи Билла Уолпера.
Неприятности начались двумя днями позже. Как обычно, в девять часов позвонила Луиза. Карен была готова к разговору с ней. Луиза уложила спать обоих детей и ждала, когда с ночной смены вернется Леон. Она сказала, что у нее распухли колени, но что так случалось и во время прежних ее беременностей. Карен посочувствовала ей. В Арканзасе стояла страшная жара, и несмотря на предупреждение Крамера, Карен собиралась послать ей кондиционер. Но когда она предложила это Луизе, та отказалась.
– Сейчас не время рождественских подарков, – сказала она резко и помедлив, спросила: – А как вы справляете Рождество? У вас бывает елочка?
Не подумав, Карен ответила:
– Нет, мы евреи.
Трубка молчала.
– Что? – спросила Луиза совершенно изменившимся голосом.
Трудно было поверить, что в одно короткое слово можно вложить столько разочарования и растерянности. Карен почувствовала, как стянуло ее живот.
– Вы – евреи? – переспросила Луиза.
Снова последовала пауза, теперь уже с этого конца телефона. Карен не знала, что сказать. Потом Луиза заговорила, но голос ее стал другим.
– Вы мне об этом не говорили, – сказала она, как обвинила.
– Извините, – сказала Карен. – Я не думала, что это так важно.
Показалось ли ей, или она вправду услышала, как охнула Луиза. Карен закусила губу.
– Пожалуйста, Луиза… – начала она.
– Мы – богобоязненные люди, – проговорила Луиза. Несмотря на мягкий арканзасский акцент, ее голос прозвучал жестко. – Вы можете в это не верить из-за той ситуации, в которой я теперь оказалась. Но то, что я вынуждена отказаться от своего ребенка, еще не означает, что я готова предать Иисуса Христа, – и подождав немного, добавила: – Я люблю моего ребенка, я люблю Господа и не собираюсь отдавать младенца на воспитание евреям.
Карен услышала короткие гудки.
Она продолжала держать отключенную трубку, застыв, как в столбняке. Наконец ей пришлось сделать над собой усилие хотя бы для того, чтобы сложить переносной сотовый телефон. Несмотря на то, что ей удалось это сделать, Карен чувствовала себя парализованной. Она понимала, что из попытки перезвонить Луизе ничего хорошего не получится. Она потеряла ребенка, и точка: та, конечно, продаст его кому-нибудь другому. Убитая горем, Карен упала на стул и осталась неподвижно сидеть там.
