Текст книги "Заложник зла (ЛП)"

Автор книги: Оливия Александер

Соавторы: Рэйвен Дарк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Почему? Потому что, когда я сидела и разговаривала с девушкой, которая одолжила мне свой телефон в тот день в Логове Дьявола, она казалась такой невинной, такой нервной. Такой… обычный. Если бы на ней не было формы Логова Дьявола, она бы идеально смотрелась в шляпке и бесформенном платье Колонии. И все же выражение, которое я видела на ее лице, было далеко не испуганным или невинным. Ее глаза остекленели от удовольствия.

Я снова сглатываю, пытаясь осознать то, что вижу, когда Рипер толкает Сэм щекой на войлок бильярдного стола и с рычанием глубоко вонзается в нее.

— Не все такие милые и невинные, какими кажутся, — издевается Спайдер, — в глубине души у каждой женщины, какой бы нормальной она ни была, внутри сидит шлюха, ожидающая, когда ее выпустят, — его пальцы заправляют прядь волос мне за ухо. — Приведи любую репрессированную женщину из вашей гребаной Колонии в комнату, полную байкеров, и, скорее всего, она будет есть чей-то член в течение дня.

От этих слов у меня сжимается горло. Неужели он так видит каждую женщину? Как шлюху? Так вот как он видит меня? Сейчас он намеренно резок, я слышу это по его тону, но я также слышу, что он верит в это. Осознание этого выворачивает меня наизнанку, и все же мое тело все еще взывает к нему. Действительно, кажется, я страстно желаю, чтобы он пробудил во мне леди вечера.

Я хочу, чтобы он развратил меня, сделал меня более похожей на него.

Моя челюсть сжимается от оскорбления, которое, я уверена, слышу в его словах.

Пальцы Спайдера обвивают мою шею. — Все в порядке, Эмма, — напевает он, — перестань так усердно бороться. Теперь это твоя жизнь. Прими это. Я буду счастлив научить тебя, как стать той грязной девчонкой, какой я тебя вижу.

Его слова душат меня, угрожая затащить в мир, который я не готова принять.

Крики Сэм, кажется, вторят моей собственной борьбе с притяжением Спайдера. Было бы так плохо сделать то, что он мне говорит, признать, что есть какая-то извращенная часть меня, которая принадлежит этому миру разврата и тьмы? Да, так и было бы. Потому что это тот человек, который установил камеру в своей комнате, чтобы наблюдать за каждым моим личным моментом без моего ведома. Как я могу отпустить это? Как я могу мириться с этим?

Рипер был заменен на Рэта.

Господи, помоги мне. Я хочу посочувствовать Сэм, но я слышу голод под ее потрясенным дыханием, когда он жестоко берет ее сзади.

Рэт заканчивает шлепком по заднице и поцелуем в нос. Он ухмыляется и неторопливо уходит. Драгон подходит к ней сзади.

— Моя очередь, — урчит он, проводя ладонью по ее заду.

— О нет, — она издает какой-то задыхающийся смешок.

— Ты будешь добра ко мне? — требует он, — ты собираешься принять мой член во все свои дырочки?

— Да, сэр, — ее голос тихий и дрожащий.

Я не могу поверить, насколько я мокрая.

Спайдер проводит по ошейнику вокруг моей шеи, едва касаясь его. — Не могла бы ты взять его член во все свои маленькие дырочки? — рычит он.

Способность говорить покидает меня. Я пытаюсь справиться со своим дыханием. Мое горло сжимается, и я сжимаю табуретку под собой так, что побелели костяшки пальцев.

Он издает победный смешок, уловив мою панику. Гнев вспыхивает, и он кусает меня за ухо.

— Я бы с удовольствием швырнул тебя на стол прямо сейчас и посмотрел, как мой Президент уничтожает тебя.

Ненависть вспыхивает, обжигающе горячая, и все же я крепче сжимаю табурет, чтобы не погладить себя. Он сжимает мою челюсть, удерживая мой взгляд на Сэм и Драгоне, который делает свой второй заход.

— Ты хочешь быть на ее месте, Дикая Кошка?

Я сжимаю губы, чтобы не выпалить правду, пытаясь подавить потребность, пульсирующую в каждой унции моей крови. Пугающе легко представить себя на месте Сэм. Если на его месте будет Спайдер. Пока это Спайдер, погружающий меня в животный мир, который разворачивается перед моими глазами.

Должно быть, он уловил мою реакцию, потому что Спайдер жадно рычит мне в ухо. — Я не могу дождаться, когда вернусь в свою постель и проведу всю ночь, наполняя тебя своим членом.

Мое лоно пульсирует.

Если бы все было по-другому, заявление, которое он только что сделал, было бы чертовски сексуальным. Если бы там был хотя бы проблеск мужчины, в которого я влюбилась в ту ночь, когда подстрелили Кэпа, я бы была в восторге, позволив ему отвести меня в свою комнату, как только все закончится, готовая раствориться в нем так же сильно, как он жаждет сделать это со мной. Но человек, который шепчет мне на ухо — это не он. Человек, который сейчас со мной — мой похититель, мой мучитель. Он монстр, и, если я позволю ему затащить меня еще дальше в свой мир, он сожрет меня целиком.

Он сожрет меня и даст кусочек своим братьям.

— Теперь, когда твоя киска наполнена, — говорит Дракон, — пришло время мне дать тебе то, чего ты действительно хочешь. Хороший долгий трах в твою великолепную маленькую задницу.

Сэм издает стон, который звучит наполовину нуждающимся, наполовину испуганным.

Эти слова посылают через меня волну страха за нее. Я напрягаюсь, мои ногти впиваются в подушку стула, мое сердце стучит в ушах.

— Видишь, теперь, посмотри на это. Я получал удовольствие, представляя, как делаю это с тобой, — говорит мне Спайдер и тихо смеется над моим резким вдохом, — я сделаю так, что тебе это понравится.

Он должен знать о моем страхе, должен слышать его в моем дыхании, видеть его в напряжении моего тела, и это придает его обжигающе горячему обещанию коварный, жестокий оттенок.

Мой разум пытается найти хоть какое-то сочувствие, хоть какое-то тепло, хоть какое-то чувство надежды, за которое можно было бы ухватиться, но ничего нет. Его слова несут в себе жар, но это жар палящего солнца, способный уничтожить меня при соприкосновении. Почему меня тянет к нему? Почему меня тянет к чему-то, что может только разрушить меня?

Драгон сжимает волосы Сэм в кулак, пока она не расслабляется. По тому, как двигается его рука, я знаю, что он тянется к ней между ног.

— Такая мокрая. Из всего этого получится отличная смазка. — Интонация в его тоне говорит мне, что он ухмыляется.

Сэм хнычет, когда он смазывает ее собственным соком. Затем он скользит в ее зад. Он шипит сквозь зубы, и Сэм издает долгий, отчаянный звук, наполовину от боли, наполовину от удовольствия.

Она пытается свести ноги, возможно, рефлекторно от боли, царапая ногтями бильярдный стол. Драгон снова раздвигает ее ноги, и его бедра толкаются быстро и сильно.

Несколько мужчин вокруг них гладят себя, но никто не прикасается к ней. Я понимаю, что это значит. На этот раз она полностью его.

Комната наполняется звуком ударов плоти о плоть, ворчанием Драгона и криками Сэм. Сэм хлопает ладонью по столу, вскрикивая, и бедра Драгона ускоряются.

Черт возьми, как я могу не кончить, сидя здесь?

— Вот что я собираюсь сделать с тобой, Маленькая воровка, — губы Спайдера снова щекочут мое ухо, и его хриплый рык заставляет меня дрожать отчасти от страха, отчасти от желания. — Оттрахаю твою задницу как надо.

Толчки Драгона становятся дикими.

— О, трахни меня, да! — Сэм кричит и мечется.

Господи, я почти тру себя, чтобы освободиться прямо здесь.

— Срань господня, это горячо, — говорит Рэт, потирая промежность, — слава богу, что камеры записывают это дерьмо.

Страйкер ухмыляется.

Драгон отходит в сторону, убирая волосы с лица. Он шлепает Сэм по ягодице. — Такой хороший трах.

— Ни хрена себе, — добавляет Рэт, — кто хочет копии шоу?

Мое сердце останавливается. Если Рэт может раздать копии всем присутствующим, позволил бы ему Спайдер сделать это с видеозаписью из своей комнаты?

Лежа поперек бильярдного стола на виду у всех и тяжело дыша, Сэм медленно, устало поднимает руку, как будто ее спрашивают.

Вау. Никогда нельзя знать все о людях наверняка.

— Дай мне одну, — говорит Спайдер, — это возбуждает мою Дикую Кошку.

Мои щеки горят. Земля, поглоти меня сейчас же. Я могла бы убить его.

— Я получу первую, — рука Драгона ударяет Сэм по другой ягодице с такой силой, что она всхлипывает.

Страйкер неторопливо подходит и хлопает Спайдера по плечу. — Ты пропустил тут маленькую тугую киску, брат.

Руки Спайдера соскальзывают с меня. Ужас от моего собственного возбуждения от всего, что я видела, пронизывает меня. Я начинаю сползать с барного стула, но Спайдер тянет за поводок, наматывая его на кулак, оставляя едва заметную слабину.

— Оставайся тут. Нет, я этого не делал, — добавляет он Страйкеру, хлопая меня по бедру, — у меня есть маленькая и тугая прямо здесь.

Да помогут мне Небеса, для меня нет никакой надежды, не так ли?

Пальцы Спайдера снова сжимают мой затылок. — Сегодня вечером я тоже попробую ее сладкую маленькую попку, — говорит он, его глаза сверкают, — может быть, я позволю тебе как-нибудь попробовать.

Паника сжимает воздух в моих легких, и он смотрит на меня с кривой улыбкой, которая изобилует угрожающим обещанием.

Нет слов, чтобы описать мою ненависть к этому человеку.

Глава 22

Исповедь

Эмма

Страйкер сжимает плечо Спайдера и что-то говорит ему, но я не слышу его слов из-за стука моего сердца. Он уходит, и мое сердце замирает.

Неужели Спайдер действительно сделал бы это со мной? Неужели он передаст меня Страйкеру, чтобы использовать, как какую-нибудь шлюху?

Паника, должно быть, отразилась на моем лице, потому что, когда Спайдер смотрит на меня, его брови поднимаются вверх. Он переводит взгляд с удаляющейся спины Страйкера на меня.

— Ты волнуешься, Дикая Кошка?

Я не могу дать никакого ответа, который не ухудшил бы ситуацию. Все, что я скажу, только даст ему больше боеприпасов. Я молча моргаю, глядя на него.

— Я думаю, тебе понравится принимать член моего друга, — бормочет он, поглаживая мои губы пальцами.

Моя челюсть сжимается. — Я ненавижу тебя, — выдавливаю я.

Он усмехается и слегка дергает меня за волосы.

Раздается визг Сэм, а затем раскатистый смех Драгона. Спайдер смотрит на бильярдный стол, и я следую за его взглядом.

Драгон заканчивает разговор со Рипером и Рэтом еще одним смешком и напоследок похлопывает Сэм по заднице. Затем он широкими шагами направляется в ванную.

Карма прочищает горло позади меня. Я оборачиваюсь, но это не Карма стоит там. Это Текила. Она смотрит вслед Драгону, но ее обычно мягкое лицо каменеет. Меня, как будто окатывает ледяной водой.

— О, Господи, — бормочу я.

Текила одаривает меня самой натянутой улыбкой, которую я когда-либо видела, как будто это причиняет физическую боль, пожимает плечами, как бы говоря, что это ерунда, а затем уходит в кладовку за баром.

Внезапная вспышка ненависти к Драгону охватывает меня, и мое сердце разрывается из-за Текилы.

Спайдер наблюдает за мной с одной из своих адских ухмылок. Он поворачивает голову и смотрит, как исчезает Текила, и когда он смотрит на меня, его глаза танцуют.

Ему это нравится.

— Ты выглядишь так, словно с удовольствием расцарапала бы кому-нибудь лицо, — небрежно замечает он, опираясь одной рукой на стойку бара.

— Они делают то, что должны для клуба, верно, Спайдер? — холодно говорю я.

— Да, — его тон непреклонен, — Текила знает, как это работает. И она примет того, кто захочет ее.

Итак, Текила — просто клубная девушка.

Безнадежность ситуации Текилы и, как таковое, стремление Моники к Пипу никогда не казались такими тщетными, как сейчас.

— И Сэм тоже, — вздыхаю я.

— Я не думаю, что она сильно страдает из-за этого, Дикая Кошка, — он кивает в сторону задней части помещения.

Я смотрю на диваны. Арсон растянулся на одном из них, а Сэм свернулась калачиком у него на груди.

— Я ничего из этого не понимаю, — говорю я Спайдеру, чувствуя себя шокированной. Я соскальзываю со стула, нуждаясь в том, чтобы выпустить накопившуюся энергию из-за всего, что только что произошло.

Проводя большим пальцем по ошейнику на моей шее, он открывает рот, как будто собирается что-то сказать, но Драгон подходит прежде, чем он успевает заговорить.

Взгляд Преза скользит по мне, и его рот кривится, когда он видит цепь, которая проходит вдоль моего живота, и поводок, который держит Спайдер. — Зверь и его маленький питомец, — урчит он.

Текила возвращается, и она протягивает ему пиво.

Не глядя на меня, Драгон берет кружку и, подмигнув, касается ее под подбородком.

Текила одаривает его улыбкой, но это не касается ее глаз. Когда Драгон отворачивается от нее, ее челюсть сжата так сильно, что может порезать стекло.

— Спайдер, иди сюда, — говорит Драгон, направляясь к столу в другом конце помещения. Нужно обсудить дело.

— Конечно, През, — он сматывает поводок со своего кулака и закрепляет петлю на перекладине, — когда я вернусь, я ожидаю, что поводок будет прямо тут.

Пип заходит с улицы и идет за пивом. Как только Текила протягивает его, Спайдер забирает его.

— Слишком медленно, проспект, — говорит он, — иди убери бильярдный стол.

Пип смотрит на стол, на котором только что была Сэм, и качает головой. И идет туда.

Спайдер прижимается ко мне и сжимает мою ягодицу. — Веди себя прилично, Дикая Кошка.

Он следует за своим главнокомандующим. Не имея ничего другого, кроме как ждать его, я откидываюсь на табурет, смотрю на кожаную петлю на конце поводка, а затем опускаю лоб на стойку.

— Ты выглядишь так, словно тебе не помешал бы хороший крепкий напиток, — говорит Текила.

— Я не пью, — бормочу я.

— Все бывает в первый раз.

Я поднимаю голову. Мой мозг все еще не пришел в себя от того, что я увидела. Мой клитор все еще пульсирует от желания. Я не могу поверить, что Спайдер действительно заставил меня увидеть всю эту сцену. А потом он ушел, как будто это ничего не значило.

Он снова перевернул мой мир, и он просто ожидает, что я приму это. Слова Текилы звучат так обыденно, так что идея смочить горло звучат неуместно. Я чувствую себя так, словно нахожусь на американских горках эмоций, и это вызывает у меня головокружение.

Я сосредотачиваюсь на Текиле. Стоя передо мной, она не выглядит так, как будто мужчина, к которому она, очевидно, неравнодушна, только что вырвал ее сердце, жестоко отымев другую женщину на ее глазах, а затем ткнул этим ей в лицо. Она выглядит приятной и доступной, как будто все это связано с ежедневной работой.

— Мои нервы на пределе, — говорю я ей, — я не думаю, что алкоголь — это то, что мне сейчас нужно.

Я не уверена, что могло бы остановить меня от ощущения, что я попала в шторм, который швыряет меня во все стороны. Мои эмоции переполняют меня повсюду.

— Тогда рюмка пойдет тебе на пользу. Ты не сможешь долго находиться рядом с этими парнями, не научившись отбивать сильные удары, — она берет бутылку и рюмку с полки позади себя, — особенно учитывая то, что я слышала, что Спайдер собирается сделать с тобой позже. Это поможет тебе расслабиться. — Она наполняет рюмку до краев. На этикетке бутылки написано Джек Дэниелс.

Что Спайдер собирается со мной сделать? Мой зад сжимается, и я с трудом сглатываю. От этого никуда не деться. Мой желудок сжимается, даже несмотря на то, что моя кожа горит.

— Отлично. Если ты думаешь, что это поможет.

— Так и есть, — она ставит стакан передо мной, — фокус с этим напитком в том, чтобы выпить его весь сразу. Быстро.

Я выдыхаю и беру стакан.

— Если бы мои родители могли видеть меня сейчас, — я угрюмо смотрю в янтарную жидкость. Затем я опрокидываю ее в себя одним глотком. Это обжигает мое горло, как огонь, и вкус заставляет меня содрогнуться. — Фу, — я встряхиваюсь, высовывая язык, — это мерзко.

Но это также согревает мои внутренности и заставляет мое тело чувствовать себя странно свободной и плавающей. Это не так уж отличается от ощущения оргазма.

Текила смеется над моей реакцией. — До дна.

— Я начинаю понимать, почему пасторы называют эту дрянь демоническим ромом.

— Еще одну? — она со смешком машет бутылкой.

Я качаю головой и снова утыкаюсь лбом в стойку. — Я и так отправляюсь прямиком в ад. Что это место делает со мной?

Но это не это место. Это он. Спайдер настолько запудрил мне мозги, что вид Сэм, растерзанная пятью мужчинами, и угроза того, что Спайдер допустит то же самое со мной, заводят меня. Как это вообще происходит?

— Кстати, этот ошейник великолепен, — Текила кивает в сторону моей шеи.

Я застенчиво прикрываю его, в то время как странное чувство гордости пронизывает меня. Гордость за то, что я ношу то, что, как я знаю, является признаком собственности Спайдера. Это говорит о том, что я принадлежу ему так же ясно, как шрамы от паутины на моей груди. Это чувство наполняет меня стыдом.

— Я бы хотела, чтобы он его снял, — говорю я ей ледяным тоном.

— Почему?

— Он надел на меня поводок, — ворчу я, глядя на кожаную петлю на перекладине, как будто она прибита гвоздями, удерживая меня здесь.

— Тебе это идет.

Я пристально смотрю на нее. — Ты не помогаешь.

— Они действительно сделали бы с тобой все то в том месте, не так ли? Что бы они сделали с тобой, если бы узнали, что ты смотрела, что парни сделали с Сэм?

Я вскидываю голову, от этой мысли меня бросает в дрожь. — Ты не захочешь узнать. Это было так неправильно.

Ее накрашенная бровь приподнимается, а рот кривится. — Это возбудило тебя, не так ли?

Мое лицо горит.

Я не должна хотеть иметь ничего общего со Спайдером, но я жажду всего, чем он является, всего, что он делает, до глубины моей души. Мое тело — такой предатель.

— Убей меня, — говорю я ей, — просто убей меня.

— Почему? Что в этом плохого?

— Все, — стону я, — я не должна была заводиться от... от этого.

— Почему?

— Потому что это неправильно.

— Кто сказал?

Я отвожу взгляд. Когда она так говорит, все, чему меня учили о сексуальном удовольствии, звучит так глупо, и все же я не могу избавиться от страха, который испытываю, когда представляю, что произошло бы, если бы кто-нибудь, с кем я выросла, узнал, что я только что позволила себе увидеть. Или если бы они узнали, что Спайдер делает со мной.

Текила качает головой и наклоняется ближе ко мне, опираясь на стойку. — Послушай, Эмма. Вот что тебе нужно знать об этом клубе. Здесь нет никакого осуждения. Вот почему многие люди присоединяются к MК. То, что эти парни сделали с Сэм, было чертовски сексуально. Ты видела, как сильно она кончила. Если при виде женщины, на которую надвигается поезд, твой мотор заводится, в этом нет ничего плохого.

Значит это поезд. Вот что имела в виду Джулс. Мои щеки снова пылают.

— И нет ничего плохого в том, что ты тоже хочешь Спайдера. Женщины в этом клубе здесь из-за таких мужчин, как он.

— Он — это все, о чем меня предупреждали. Пасторы сказали бы, что он — воплощение дьявола. Демон.

— Не позволяй Спайдеру слышать, как ты это говоришь. Он бы получил от этого удовольствие.

Я издаю сдавленный звук.

— Эти придурки в твоей Колонии сказали тебе, что секс — это зло, верно? — говорит она, — клитор — это дверной звонок дьявола и все такое.

При этой странной фразе у меня вырывается смешок. — Что-то в этом роде.

— Они сказали тебе, что ты будешь гореть в аду, и ты шлюха, если трахнешься с парнем, верно? С кем угодно, только с тем, кто тебе это говорил, — она качает головой, — чушь собачья. Никто здесь не будет держать на тебя зла, если ты получишь удовольствие от того, что Спайдер делает с тобой. Это естественно.

— Но это не то, кто я есть. Этого не может быть.

— Почему этого не может быть? — она пожимает плечами.

Я выдыхаю, не в силах переварить то, что происходит в моей голове. Если это то, кто я есть… Последствия просто слишком велики.

Я цепляюсь за то, что она однажды сказала мне, как за спасательный круг, за что-то, что может спасти меня от того, чтобы меня засосало в водоворот, которым является Спайдер. — Ты однажды сказала мне, что я для него просто кусок задницы.

Она вздыхает и смотрит на него, а затем на меня. — Не говори ему, что я это сказала, но большинство здешних женщин уже давно знают, что ты для него не просто добыча. Он бы этого не признал, но это правда.

Я расширяю глаза. Удивление и благодарность за ее уважение вызывают у меня улыбку, хотя я сопротивляюсь желанию сказать ей, что ей, должно быть, мерещится, если она думает, что Спайдер что-то чувствует ко мне.

— Почему ты думаешь, что я ему вообще небезразлична?

— Потому что. С его точки зрения, когда ты сбежала, тебя похитили, ты причинила ему много неприятностей. Ты перевернула его жизнь, а он еще не убил тебя. Спайди, должно быть, влюблен.

— Что ж, это обнадеживает.

Она усмехается.

Мысль о том, что Спайдер питает ко мне настоящие чувства, заставляет мое сердце замирать. Затем мое сердце замирает, когда я напоминаю себе, что он не может быть влюблен в меня. И даже если бы это было так, я никогда не смогла бы полюбить его. Я никогда не смогла бы полюбить человека, которому нравится унижать меня, который наслаждается моей болью и который убивает людей как часть своей повседневной жизни. Я никогда не смогла бы полюбить его, но, когда он уходит от меня, я чувствую себя совершенно опустошенной.

— Текила, что я должна делать? — я стону, разрываясь на части, — я чувствую, что…

— Что?

— Как будто я становлюсь кем-то другим. Например, чем дольше я с ним… — я замолкаю, — я даже больше не знаю, кто я такая.

И я не знаю, нравится ли мне тот человек, которым я стала.

Я качаю головой. — Что мне с этим делать?

Она снова поднимает плечи. — Видишь ли, но это то, что делает клуб. Это проникает внутрь тебя. Это меняет тебя. Ты можешь быть здесь счастлива, но только если избавишься от того дерьма, которым то место наполнило твою голову. Эта жизнь может дать тебе свободу и показать, кто ты есть на самом деле, но только если ты позволишь ему.

Я бросаю взгляд на Спайдера, который сидит за столом, все еще разговаривая с Драгоном.

Как я могу принять то, что происходит со мной, или то, что он делает со мной? Жить с ним — значит открыться чудовищу, которое живет внутри него. Это означает потворствовать извращенным вещам, которые он делает со мной, и что я жажду их, но это также означает принятие беззакония, насилия и опасности клуба.

Даже если я из тех девушек, которым нужен монстр в нем и которым нравится хаос, который он приносит, как я могу принять его жизнь? И почему, делая это, я чувствую себя так, словно отворачиваюсь от чего-то?

— Текила? — я киваю на Джек Дэниэлс на стойке бара, — можно мне еще одну порцию этого?

Она наливает мне еще одну рюмку, и я с содроганием осушаю ее, но это не избавляет меня от снедающей меня тревоги.

Я сижу и долго смотрю на нашивку Дьявольские Бандиты на спине пореза Спайдера.

Глава 23

Разрушенная

Эмма

К тому времени, как Спайдер возвращается в бар, я снова начинаю разговаривать с Текилой. Он обнимает меня за талию и скользит одной рукой по моему животу. Тепло его ладони заставляет мой живот трепетать. Он оставляет поцелуй на моем обнаженном плече.

— Готова ко мне, Дикая Кошка? — бормочет он.

Странная смесь страха и предвкушения скручивается у меня внутри от голода в его голосе. Потребность в этом ясно дает понять, к чему именно я должна быть готова, что он собирается делать со мной. Моя промежность сжимается в ответ, зажим, который он туда поместил, только усиливает возбуждение, которое он разжигает.

Образы Драгона и других, жестоко имеющих Сэм на бильярдном столе, заполняют мой разум, дополняясь тем, как Драгон взял ее. Сзади, анально. Спайдер обещал сделать это со мной.

Боль в моем теле усиливается, пока я дрожу от трепета.

Не дожидаясь моего ответа, Спайдер хватает поводок с верхней части стойки, разворачивает табурет лицом к себе и дергает меня за запястье. Я спотыкаюсь, и он ловит меня, прижимая к себе. Давление его груди на мою сжимает зажимы на моих сосках, и смесь боли и удовольствия пронзает меня.

— Я вижу, ты подружилась с Джеком, — вежливо говорит он, его лицо хмурится над моим.

Я моргаю, глядя на него. — Хм? — кто такой Джек? Кто бы это ни был, я определенно не флиртовала с ним так, как намекает Спайдер. Раздражение от его одержимости поднимается на дыбы, — я не…

Спайдер кивает в сторону бара, и я поворачиваюсь. Бутылка все еще стоит там вместе с рюмкой.

— О. Выпивка. Джек. Это умно. Я понимаю.

— Ты что, напоила ее Текила? — говорит Спайдер, и я не могу сказать, раздражен ли он или просто ведет себя как обычно сварливо.

Он думает, что я не заметила его, потому что я пьяна. К сожалению, эффект от двух шотов утих.

— У нее было только два, — Текила берет бутылку и наливает рюмку Морту, который кивает Спайдеру и садится. — Я подумала, что ей не помешало бы немного расслабиться, прежде чем ты займешься ей.

— Это буду решать я, Текила, — теперь в нем отчетливо слышится нотка раздражения, — пойдем, — добавляет он мне, слегка дергая за цепочку, соединяющую зажимы на моих сосках и клиторе, и посылая через меня волну удовольствия. — Давай снимем с тебя все это.

Слава Господу.

Я поворачиваюсь к Текиле, собираясь поблагодарить ее за выпивку и беседу. — Что? — спрашиваю я, заметив ее ухмылку при виде зажимов, торчащих из под моего топа.

— Возможно, тебе захочется еще один шот, прежде чем эти штуки снимут с тебя, — предупреждает она. Она наклоняет бутылку над рюмкой, ожидая разрешения налить.

Беспокойство растекается по моим венам, но прежде чем я успеваю ответить, Спайдер забирает у нее бутылку. — Ни за что. Я не хочу, чтобы что-то притупляло твои ощущения. Я хочу, чтобы ты чувствовала все, что я делаю с тобой, — добавляет он мне на ухо.

Затем, не обращая внимания на рюмку, он делает глоток из бутылки.

— Эй! Отдай мне это! — Текила забирает у него бутылку и со стуком ставит его на стойку. — Если только ты не собираешься взять всю бутылку, я не хочу… ох! Мужчины, — рычит она, когда Спайдер ухмыляется и ведет меня через бар к своей комнате.

Я слышу смех Морта позади нас.

По пути по коридору несколько мужчин проходят мимо нас, ухмыляясь поводку, который тянется от кулака Спайдера к передней части ошейника на моей шее. Мои щеки пылают, стыд скручивается в животе. Это никогда не закончится, не так ли?

— Пошел играть, Спайди? — спрашивает один из парней.

— Всегда.

Оказавшись в своей комнате, Спайдер запирает дверь и тянет меня за поводок к своей кровати.

— Ты можешь снять с меня эту штуку сейчас? — ворчу я, указывая на цепочку.

— Нет, — он легко подхватывает меня на руки и бесцеремонно бросает на кровать, так что моя голова наполовину оказывается на подушках, — я хочу, чтобы это было на тебе, пока я буду трахать тебя.

Конечно, он хочет.

Сжав губы, я лежу, желая ударить его, ненависть к нему кипит. Если я наброшусь на него, он только найдет какой-нибудь способ заставить меня заплатить за это.

Спайдер забирается на кровать, проходит коленом между моих ног и хватает меня за колени, притягивая к себе. На его лице нет никаких эмоций, кроме яростной похоти во взгляде, когда он одевает конец поводка на столбик кровати справа от меня. Цепочка не совсем натянута, но она слегка натягивает ошейник, если я буду слишком сильно двигаться постоянное напоминание о том, что она здесь, приковывает меня к кровати и никогда не позволит забыть, кто я для него.

Что я его игрушка. Его рабыня.

Он начинает поднимать мой короткий топ. — Ну как тебе понравилось шоу, Дикая Кошка?

Его рычащий голос, хриплый от выпитого, обволакивает меня, и мне нравится эта опасность в нем. От слабого запаха Джек Дэниэлса в его дыхании у меня заманчиво кружится голова.

Действительно, демонический виски.

— Почему ты не присоединился к ним? — спрашиваю я, не в силах сдержать горечь в своем голосе. Я ни за что не скажу ему, какой горячей или влажной меня сделала эта сцена.

Оттягивая в сторону вырез моего топа, его глаза мерцают. Когда он отвечает, его взгляд фиксируется на моей груди, на моих болезненно ноющих, зажатых сосках.

— Потому что. Я приберегал все это для тебя, — он проводит пальцем по шрамам в виде паутины на моей груди, оставляя за собой горячие следы, которые обжигают мою кровь, — жадная маленькая воровка, вот ты кто.

Его слова вонзаются в мое сердце, как кинжалы. Ну, а чего я ожидала от него услышать? Что я была его единственной и неповторимой? Ожидала ли я, что он сделает какое-то признание в верности или вечной любви ко мне? Сказать мне, что он не мог представить, как прикоснется к другой женщине, которая не была бы мной?

Внезапно, не в силах заставить себя посмотреть в его бесчувственные глаза, мое сердце тихо сжимается, я устремляю взгляд в потолок. Его голова закрывает светильник и скрытую в нем камеру, но я знаю, что она там, и отворачиваюсь, ожидая.

По крайней мере, теперь он собирается снять эти проклятые зажимы.

— Смотри на меня, — хрипло приказывает он, — руки на спинку кровати. Не отпускай, пока я тебе не скажу.

Я вздыхаю, фиксируя взгляд на его суровом лице, и протягиваю руки, хватаясь за верхнюю часть зарешеченной спинки кровати. Эта поза приподнимает мою грудь и направляет мои соски вверх, предоставляя ему лучший доступ.

Спайдер хватает зажим на моем правом соске, но не разжимает его. Мне не нравится блеск в его глазах. Предупреждение Текилы о том, что я, возможно, захочу еще рюмку, звенит у меня в ушах.

Господи, это будет больно, не так ли?

— Сделай глубокий вдох.

Я напрягаюсь, но прежде чем я успеваю вдохнуть, он разжимает зубцы зажима.

Шокирующая, сильная боль пронзает мой сосок, и я вскрикиваю, дергаясь на кровати.

— Черт! — слово вылетает с шипением, и произносить его странно целебно. Я отпускаю спинку кровати, но тут же хватаюсь за нее снова, когда он отталкивает мои руки к ней. Мои глаза слезятся, и я тяжело и тяжко дышу.