Текст книги "Заложник зла (ЛП)"

Автор книги: Оливия Александер

Соавторы: Рэйвен Дарк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

— И ты думаешь, мне не похуй? — он стряхивает мою руку. — Руки за спину.

Мое сердце сильно колотится, глаза слезятся. — Пожалуйста… Не надо… — и мои руки сцепляются за спиной.

Издав низкий, голодный рык, он медленно скользит рукой вниз по передней части моих штанов и в трусики. Стыд обжигает меня, когда два его пальца играют с моим клитором, едва касаясь и без того ноющего бугорка.

— Ты знаешь, как мне сейчас тяжело? — он посасывает мочку моего уха, пока я не начинаю дрожать от удовольствия. Он хватает мою руку, направляя ее к своей промежности и потирая ей стальной ствол через джинсы.

Но я замечаю, что он не делает ни малейшего движения, чтобы расстегнуть свои штаны или стянуть мои. На самом деле, я замечаю, что он вообще избегает прижиматься к моему заду, хотя он прямо позади меня.

Его пальцы дразнят и гладят, пока мои складки не промокают насквозь, а мои соки не покрывают его пальцы, пока мне не приходится заставлять себя не тереться о его прикосновения.

— Мы должны идти, — говорю я, задыхаясь.

Держа пальцы на моей шее, он раздвигает мои ноги, облегчая себе доступ. — Скажи мне, как сильно ты меня ненавидишь.

— Я ненавижу тебя, — повторяю я, вкладывая смысл в каждое слово и находя в них утешение.

Звук, который он издает — это чистое наслаждение, и он делает меня еще влажнее.

Он немного ускоряет свои движения. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я трахнул тебя.

— Я… Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — я колеблюсь, но повторяю его слова, зная, что у меня нет выбора. Я ненавижу то, что говорю это серьезно, несмотря на боль, которую я бы почувствовала, если бы он это сделал. Я не могу удержаться от того, чтобы не потереться о его поглаживания.

— Я бы хотел увидеть выражение лица твоего отца, если бы он это услышал, — он оставляет горячий поцелуй на моей шее, и когда я стону от удовольствия, он сильно сосет ее. Его пальцы терзают мой пульсирующий клитор, одновременно успокаивая и усиливая сводящую с ума боль. Мои бедра двигаются быстрее, и он так сильно сосет мою шею, что там должен быть синяк. Господи, это так приятно.

Любое смущение ускользает под волнами удовольствия. Мои бедра двигаются еще быстрее, и я выпрямляю спину, бесстыдно толкая свою плоть в его ладонь.

Спайдер одобрительно рычит мне в ухо. Он правильно меняет темп и давление своих пальцев, и я тяжело дышу, жадно вращаясь.

— Черт. Ты такая нетерпеливая малышка. Ты хочешь кончить, не так ли?

Я издаю высокий, отчаянный пронзительный звук в своем горле, задыхаясь от крика экстаза, волна моего оргазма угрожает поглотить меня.

Спайдер отпускает мою шею и откидывает мою голову назад, просовывая свои пальцы мне между губ. Мой рот смыкается вокруг них, как будто они его член. Он рычит и скользит ими внутрь и наружу. Мой язык кружит вокруг них, инстинктивно копируя движения, которые он иногда заставляет меня делать, когда берет мой рот. Его пальцы ускоряются до бешеного темпа на моем клиторе.

— Ты выглядишь так чертовски сексуально прямо сейчас, — его голос грубый и животный, — я не могу дождаться, чтобы войти в тебя сегодня вечером.

Я тяжело дышу и дико дергаюсь.

Как раз перед тем, как я переступаю через край, его рука соскальзывает с моего лона, а затем он вынимает пальцы из моего рта.

— Пора идти, — он хлопает меня по боку так, что это напоминает мне человека, похлопывающего лошадь, — поторопись.

О, нет, он этого не сделает. Он не сделает этого снова, не бросит меня прямо в пропасть только для того, чтобы забрать все это!

Я упираюсь в стену, хлопая по ней ладонями. Унижение, охватившее меня из-за того, что мы только что сделали и где — в грязном, ужасном туалете на заправке, еще хуже, потому что он даже не дал мне закончить.

Я могла бы закричать.

Вместо этого я яростно натягиваю штаны и набрасываюсь на него. Его член напряжен под штанами, и я подумываю о том, чтобы ударить его там. Я смотрю в его самодовольное лицо. — Ты мерзкий, — шиплю я.

Он улыбается, целует меня в кончик носа и выводит из туалета.

И тут до меня доходит. Нравится мне это или нет, независимо от того, как сильно я его ненавижу или как сильно он причиняет мне боль, мое тело полностью принадлежит ему, и ему это нравится.

Глава 16

Пенни

Эмма

Мы приезжаем в больницу на много позже. Судя по солнцу и жаре, когда мы с Беном вылезаем из фургона, должно быть, уже полдень. Спайдер и большинство других покинули нас, когда мы прошли через Даймондбек. Я слышала, как их двигатели затихли вдали, вероятно, направляясь к зданию клуба, и не видела никого, кто ехал бы сзади или по бокам фургона. Я предполагаю, что Спайдер, Страйкер и Дизель отвезли Монику в Логово Дьявола. Рекламные щиты «Города грехов» возвышаются через дорогу от больницы, а название над главным входом гласит Лас-Вегаса Мемориал.

Сейчас с нами только Пип и Ди. Ди протягивает Бену руку, чтобы он взял ее, пока Пип закрывает двери машины. Стоянка заполнена машинами, и Пип быстро осматривает местность, прежде чем направиться к дверям.

Должно быть, он ищет копов, нервно понимаю я, расслабляясь, когда никого не вижу на стоянке.

— Что не так? — спрашивает Ди, глядя на него через плечо у главного входа.

— Мне показалось, я видел, как кто-то следил за нами, — говорит он, пожимая плечами, направляясь к стойке регистрации.

Мужчина выходит из машины, которая выглядит так, как будто ее только что остановили, но он направляется через улицу к магазину.

Мы останавливаемся у стойки регистрации и называем имя Пенни. Дама за ним смотрит на Пипа с ухмылкой и краснеет при виде его пореза. Заходя в лифт, направляющийся на второй этаж, я замечаю, что она стоит и наклоняется над столом, наблюдая, как Пип входит вместе с нами. Она смотрит на него, пока не закрываются двери, как будто хочет смотреть на него как можно дольше.

Ди качает головой.

— Будут ли люди так пялиться на меня, когда я получу порез? — тихо спрашивает меня Бен. Когда я вытаращиваю на него глаза, парень пожимает плечами, — она была довольно милой.

Я смеюсь.

— Не торопись так взрослеть, малыш, — Ди сжимает его руку, бросая на меня едва заметный хмурый взгляд, как будто ее раздражает, что он так сильно привязался ко мне. — Когда ты станешь старше, у тебя будет больше девушек, падающих в обморок от тебя, чем ты знаешь, что с ними делать, ты узнаешь еще до того, как у тебя появится шанс. Тебе придется отгонять их палкой.

С этой ямочкой на подбородке, всеми этими волосами и этими большими детскими синими глазами, она, вероятно, права.

Ди держит его за одну руку, а я — за другую, пока мы идем по коридору второго этажа к палате его матери. Практически все, мимо кого мы проходим, смотрят на Пипа с удивлением, или со страхом, или и с тем, и с другим. Я должна задаться вопросом, что бы они делали, если бы Спайдер был с нами. Некоторые женщины бросают на Ди обеспокоенные взгляды, когда видят ее татуировки.

Один парень, сидящий с ними в приемной, держит в руке телефон, его неряшливое лицо наполовину скрыто худи Chicago Bulls. Он заметно откидывается на спинку стула, как будто ожидает, что Пип вытащит пистолет, спрятанный под его порезом, и выстрелит в него.

На полпути по коридору раздается женский крик, громкий и расстроенный.

— Они пытаются убить меня здесь, Реджинальд! Они продолжают травить меня!

Отвечает утешающий, слегка раздраженный мужской голос, и за ним следует голос маленькой девочки, но, за исключением слова «Бабушка» тихим испуганным голосом, я пропускаю то, что кто-то говорит из-за того, что, как я предполагаю, медсестра говорит старушхе успокоиться, никто не пытается ее убить.

— Черт, я ненавижу больницы, — бормочет Ди, — все либо больны, либо умирают, либо чертовски безумны.

— Ди, она тебя услышит, — нерешительно говорит Пип.

Ди пожимает плечами. — Сомневаюсь, что она заметит.

— Позвольте мне войти и посмотреть, проснулась ли Пенни, — говорит Пип, останавливая нас у входа в комнату в конце коридора, — давай, тигр. — он берет Бена за руку.

Голос старушки из соседней палаты все еще звучит. — Убери от меня эту иглу! Прекрати пытаться прикончить меня!

Я сдерживаю неуместное желание посмотреть.

Когда Пип и Бен входят в комнату Пенни, я слышу голос Пипа и более мягкий женский, хриплый и слишком тихий, чтобы разобрать, что она говорит.

Ди сжимает мою футболку пальцами и отводит меня в сторону, подальше от двери.

— Что? — я смотрю на нее снизу-вверх.

— Ты здесь, потому что Бен попросил тебя быть, — тихо говорит она, — заговори с кем-нибудь, кроме него или Пенни, и мы уйдем достаточно быстро.

Гнев пронзает меня. Я подавляю желание спросить ее, не боится ли она, что я попытаюсь подсунуть кому-нибудь записку или скажу милым медсестрам, что меня держит в плену большой страшный байкер. Она совсем не выглядит нервной, но, с другой стороны, я полагаю, что она привыкла устанавливать правила с людьми, не склонным к сотрудничеству.

— Не волнуйся, я не собираюсь втягивать тебя и Пипа в неприятности, — говорю я с легким намеком на уважение.

— Хорошо. Потому что, если ты это сделаешь, от этого пострадают наши задницы. Снейк получит мою, а Спайдер получит Пипа.

Я моргаю на нее, испытывая странное чувство, что она сочла необходимым указать, что с ней будет иметь дело Снейк, а не Спайдер. В этом есть легкий намек на то, чтобы обучить меня клубным правилам или чему-то в этом роде.

Самое странное из всего этого — полное отсутствие у нее страха перед Снейком, на что бы ни указывало предупреждение в ее голосе. Как будто все, что он с ней сделает, является нормой и принимается.

Мы делаем то, что должны для клуба.

Я киваю.

Когда Пип выходит и кивает нам, чтобы мы заходили, Ди хлопает себя по лбу. — О, черт. Я должна была купить что-нибудь для нее, — она закатывает глаза, — я на минутку зайду в сувенирный магазин. Пип будет у двери.

Она уходит, и я направляюсь в комнату, пока он стоит на страже в холле.

По какой-то причине меня охватывает беспокойство, когда я подхожу к двери в палату Пенни. Я заставляю себя войти.

Бен сидит рядом с женщиной на кровати, положив голову ей на грудь. Пенни лежит поперек кровати, верхний конец которой слегка приподнят, приподнимая ее голову.

Как только я вижу ее, мой желудок сжимается. Одеяла спущены до талии, а ее рука, лежащая поверх них, покрыта синяками, которые выглядят пожелтевшими и слабыми. Ее голова обмотана повязкой. На ее челюсти такой же старый синяк. Она выглядит усталой и измученной, но счастливо улыбается своему сыну, проводя рукой по его волосам, и они говорят о каком-то фильме, о котором я никогда не слышал.

— Привет, — прохрипела она дружелюбно, улыбаясь мне и машет рукой, приглашая подойти, — входи. Ты, должно быть, Эмма.

Я встряхиваюсь, внезапно испытывая стыд за то, что стою тут, как олень, попавший в свет фар, и подхожу к ней. — Привет.

— О, мам, — говорит Бен, садясь и беря меня за руку, — это Эмма, та, о которой я тебе рассказывал.

Она кивает. — Приятно познакомиться с женщиной, которая была так добра к моему сыну.

Я неловко пожимаю плечами и глажу его по волосам, не глядя на нее.

— Все не так плохо, как кажется, — говорит она. В ее тоне чувствуется, что кто-то пытается растопить лед и развеять мое беспокойство одновременно, — из-за повязки это выглядит намного хуже, и это из-за операции.

Я помню, что Джулс сказала, что у нее было кровоизлияние в мозг, из-за которого она впала в кому. Похоже, ей больно, ее дыхание прерывистое, когда она ерзает на кровати, вероятно, из-за сломанных ребер, о которых упоминалось в статье.

Ярость на человека, который отправил ее сюда, бушует во мне, и я соглашаюсь кивнуть, отводя взгляд, чтобы она этого не увидела. Я должна подавить воспоминания о боли, через которую прошли женщины в Колонии. Никто из них никогда не проходил через что-то подобное там, где кто-нибудь мог видеть. Я снова думаю о предупреждениях, которые давали нам пасторы о том, что люди снаружи — дикие животные.

— Тебе что-нибудь нужно? Вода? Сок или что-нибудь в этом роде? — спрашиваю я ее.

— Нет, я в порядке. У меня есть пойло, которое нам дают, — она кивает на прикроватный столик на колесиках, который стоит с другой стороны от нее.

Я ухмыляюсь, восхищаясь духом этой женщины. Она мне действительно нравится.

— Так ты та, от которой Спайди в бешенстве, — говорит она с восхищенной улыбкой.

Я кашляю от смеха. Я бы выразилась по-другому. Она говорит так, как будто он влюблен в меня или что-то в этом роде.

Присаживаясь на стул рядом с ней и отчаянно желая сменить тему, я киваю, указывая на ее обнаженные руки. — У тебя нет никаких татуировок.

Она улыбается, и я внезапно чувствую себя глупо из-за того, что говорю это.

— Девочка, ты должна говорить это правильно, если ты с ним. Называй их тату. И я предполагаю, что ты ожидала, что я буду вся в чернилах, потому что я старушка.

Я хмурю брови.

— Что? — говорит Пенни, сбитая с толку выражением моего лица.

— Почему они называют их старушками? Почему бы им просто не сказать «жена»?

Пенни смеется, а Бен хихикает. Здорово. Я закатываю глаза. Я сделала это снова, пропустила что-то очевидное, что я должна знать.

— Вау. Ребята были правы, ты не в курсе, — говорит Пенни, но ее глаза дружелюбны, — просто байкеры так не разговаривают.

— Ах, — говорю я, желая скрыть свое смущение.

— Как Дизель? — спрашивает она, — он все еще проводит те бои в клубе?

— Да, — говорю я, видев его в одном из этих боев раз или два, и рада, что мне не нужно говорить ей, что я никогда с ним не разговаривала.

— Показушник, — она качает головой, выглядя чем-то средним между грустью и раздражением, — он победил? — с надеждой добавляет она.

— Я не уверена. В следующий раз мне придется быть внимательнее.

— В следующий раз, когда он будет драться, поставь для меня несколько долларов. Только не говори ему.

Я снова смеюсь.

Она устало зевает. — Ну, я просто рада, что вы со Спайди приехали поддержать моего малыша. Надеюсь, он не доставил тебе слишком много хлопот.

— Вовсе нет.

— Хорошо, — она обнимает его и морщится, когда он сжимает ее ребра.

— Эй, Бенстер, полегче с мамой.

Я оборачиваюсь и вижу Ди, идущую к кровати с большим белым плюшевым мишкой на руках и воздушным шариком «Выздоравливай скорее» в одной руке.

— Привет, Ди, — Пенни обнимает ее, когда она наклоняется, и Бен отодвигается, чтобы дать ей место.

Ди выпрямляется и оглядывает комнату. Она подходит к другой стороне кровати и берет со стола пластиковый стаканчик. Он наполовину заполнен бледным яблочным соком, тем, что Пенни называла разбавленным пойлом.

— Это все дерьмо, которое они дали тебе попить? — она качает головой, — ты должна была позвонить мне. Я бы принесла немного содовой. И немного моей домашней запеканки из тунца.

— Я бы предпочла, чтобы ты тайком принесла немного джина, — Пенни одаривает ее бунтарской улыбкой, — мои ребра убивают меня.

— В следующий раз, — она ставит плюшевого медведя на стол и привязывает воздушный шарик к спинке другого стула в углу.

— Это правда, что я слышала от ребят? Что Спайдер одну из рук друга Гэри…

Ди едва заметно качает головой и бросает на меня взгляд. — Только не перед ней. И не перед Беном, — она бросает взгляд на Бена, который слушает с жадным вниманием, вероятно, надеясь, что ему удастся услышать взрослые вещи MК, — кто тебе это вообще сказал? — рычит она.

Пенни пожимает плечами. — Слухи распространяются.

— Чушь собачья. Пип сказал тебе, не так ли? Этому мальчику нужно держать рот на замке. Он так же плох, как Рэт, для сплетен.

— Тогда это правда.

Я навостряю уши и притворяюсь, что читаю журнал, оставленный на тумбочке, боясь и в то же время болезненно нуждаясь услышать, что Спайдер сделал с рукой друга Гэри.

— Я этого не говорила, — говорит Ди. Пенни бросает на нее проницательный взгляд, и она опускает плечи, — да, это правда. Хотя я бы хотела, чтобы он сделал Гэри гораздо хуже.

— Какова ситуация? — спрашивает Пенни, выглядя обеспокоенной, — я не смогу получать новости о нем здесь.

— Придержи эту мысль. Я должна воспользоваться туалетом.

Она встает и исчезает, но я задаюсь вопросом, делает ли она это, чтобы не сообщать Пенни плохие новости об исходе дела Гэри.

Это не так, потому что она входит через несколько секунд, проклиная.

— Что, черт возьми, это за дерьмо? Тетя Фло решает заглянуть в гости прямо сейчас, а я совершенно не готова!

Пенни затыкает Бену уши, когда ругается. Я понятия не имею, кто такая тетя Фло, но Пенни и Бен, должно быть, поняли шутку, потому что они оба снова начинают хихикать, когда Ди выбегает, вероятно, в ванную дальше по коридору. В коридоре звонит телефон, затем замолкает, наступает пауза, и я слышу, как Пип произносит имя Спайдера.

— Подожди, я ни хрена здесь не слышу. Дай я найду место с лучшим сигналом…

Пенни что-то говорит мне, но я пропускаю это мимо ушей, вместо этого слышу, как Пип разговаривает, проходя немного по коридору.

— Медсестра! Медсестра! В моей комнате извращенец, и он пытается убить меня! — кричит женщина из соседней палаты. Мужской голос, я думаю, другой пациент, кричит ей, чтобы она заткнулась.

— Не обращай на нее внимания, — говорит Пенни, когда я морщусь, — она постоянно говорит такие вещи, обычно, когда кто-нибудь входит в ее комнату.

— С ней все в порядке, — слышу я слабый голос Пипа, — твоя маленькая воровка в комнате с Пенни и Беном. О, ничего, это просто какая-то старая летучая мышь дальше по коридору. Ты позвонил мне только для того, чтобы проверить, как она? — интонация в его голосе говорит мне, что он ухмыляется, — ты втрескался по уши, чувак.

Еще одна пауза.

— Подожди, я ни хрена здесь не слышу. Ты пропадаешь… — я слышу, как его шаги удаляются.

— Сестра, сестра, помогите…

Пенни привлекает мое внимание зевком и вздрагиванием. — Прости, — говорит она, когда я смотрю на нее, — я очень устала в последние дни. Надеюсь, ты не возражаешь, если я вздремну…

Ее глаза закрываются.

Бен сворачивается калачиком рядом с ней, положив голову ей на колени.

— Ты не мой Реджинальд! Кто ты? Убирайся из моей комнаты, извращенец!

Я вздрагиваю от неумолимого страха в голосе женщины. Как тяжело, должно быть, ее семье слышать ее в таком состоянии.

Голос старушки затихает.

— Подожди секунду, — слышу я, как Пип говорит в свой телефон, — я все еще тебя не слышу.

Его голос затихает.

Здесь становится слишком тихо, тревожная тишина, которая заставляет меня думать о похоронах. Я прислушиваюсь к успокаивающим звукам медленного, ровного дыхания Бена.

Теперь я начинаю понимать, почему Ди ненавидит больницы.

Не найдя в журнале ничего интересного, я встаю и иду к тумбочке за другим.

Раздается тихий щелчок закрывающейся двери.

— Все в порядке, Ди? — я откладываю журнал и наклоняюсь за другим, — ты нашла то, что тебе было нужно?

— Не двигайся, — тихо рычит мужской голос позади меня.

Я инстинктивно выпрямляюсь.

Прохладный ствол пистолета прижимается к моему виску. Мое сердце подпрыгивает к горлу.

Мгновенно я представляю себе человека, который работает на этого неизвестного Адамсона, целящегося из пистолета мне в голову. Это или один из Ублюдков Сатаны. Я остаюсь совершенно неподвижной, даже не смея дышать.

— Не двигайся и не издавай ни звука, — голос грубый, прерывистый и приглушенный.

В моих ушах звенит от звука бьющейся в них крови. Я тяжело сглатываю, нащупывая способ выиграть время, надеясь, что Бен или Пенни не проснутся. Надеясь, что они этого не сделают, чтобы не стать мишенями.

— Отойди от кровати, — приказывает тот же голос. Дуло пистолета медленно отодвигается от моего виска, когда он отступает, чтобы дать мне место.

Когда я осторожно делаю два маленьких шага назад, инстинктивное желание посмотреть на обладателя этого голоса невозможно игнорировать. Я поворачиваю голову в сторону, ожидая увидеть человека в маске, как у головореза Адамсона, или байкера в порезе. Вместо этого на нем та же толстовка с капюшоном Chicago Bulls, что и в зале. Его капюшон все еще надвинут, но на этот раз я замечаю его лицо.

Мои глаза становятся огромными, а желудок ужасно сжимается.

Мужчина целится мне в голову из пистолета, но это не один из людей Адамсона и не член Ублюдков Сатаны. Я бы узнал это неряшливое лицо и эти пристальные темные глаза где угодно, даже если бы видела их всего один раз, на обложке газеты.

— Не делай глупостей. Шевельнись, и я снесу твою гребаную башку, сука, — приказывает Гэри Джеймисон.

Глава 17

Ветер перемен

Эмма

Я стою тут, второй раз, с мужчиной, направившим на меня пистолет. Два осознания обрушились на меня одновременно, кружась в моей голове темными клубами.

Во-первых, отец Бена — человек, который уложил Пенни на больничную койку менее чем в пяти футах от меня, теперь стоит в двух шагах от мальчика и его матери, пока они спят, оба, не подозревая об опасности.

А во-вторых, Пип и Ди вышли, кто знает, как далеко, и дверь в палату запер Гэри. Даже если бы они вернулись сейчас, они могли бы и не знать, что что-то не так. Они могут подумать, что Пенни по какой-то причине закрыла дверь. Если я позову на помощь, меня могут не только застрелить, но и убить Бена или Пенни.

Повинуясь какому-то инстинкту, чтобы мужчина был как можно более спокоен, я медленно поднимаю руки так, чтобы он мог их видеть.

Гэри Джеймисон кивает с насмешкой на лице. — Умная девочка. Отойди от кровати, — он дергает пистолетом вправо от меня.

Он хочет, чтобы я была вне досягаемости его сына и жены, которых он чуть не убил.

Прежде чем я успеваю пошевелиться, тихий сонный стон достигает моих ушей. Я закрываю глаза в безмолвной молитве, мой страх за Бена удваивается.

— Мне нужно в туалет, — говорит Бен.

Краем глаза я смотрю на кровать. Бен сидит, протирает глаза и смотрит на ванную напротив изножья кровати. Он еще не видел своего отца.

Я сигнализирую ему оставаться на месте, мои пальцы вытянуты вдоль тела.

Голова Бена поворачивается ко мне. У него вырывается тихий вздох, и он откидывается на кровати, как будто его ударило током. — Папа… — его голос тихий и хриплый от страха.

Гэри делает полшага к нему. Его глаза фокусируются на Бене, но он продолжает держать пистолет направленным на меня. — Привет, малыш, — его голос — попытка дружелюбия и теплоты, но он на ступеньку ниже, из-за чего отцовство в нем звучит принужденно и дико, — иди сюда, приятель, — все еще целясь из пистолета мне в голову, он жестом подзывает Бена.

Я смотрю на мальчика как раз вовремя, чтобы увидеть, как он резко мотает головой.

— Все в порядке, Бенни. Я не причиню тебе вреда, — он снова жестикулирует, его приятный голос срывается от отчаяния.

Глаза Бена устремлены на пистолет, широко раскрытые и испуганные. Потом он смотрит на меня, и они становятся еще шире. Я вижу это: он не знает, что делать.

Мое сердце разрывается из-за него, мой разум лихорадочно ищет выход из этого, который сохранит Бену и Пенни жизнь.

— Иди к папе, хорошо? — говорит Гэри, — давай. Иди ко мне. Никто не пострадает.

Половина меня кричит, чтобы сказать Бену оставаться там, где он есть, но я знаю, что не могу этого сделать. К сожалению, нет никакой гарантии, что с ним он тоже в безопасности. Он его отец, но он также отчаянный и достаточно опасный, чтобы избить свою жену до полусмерти.

Беспомощность вцепилась в меня когтями. Я ничего не могу сделать, кроме как стоять там и наблюдать, как разыгрывается эта ситуация.

Выглядящий испуганным и дрожащим, Бен бросает на меня панический взгляд. Затем он медленно встает с кровати. С Гэри впереди и мной позади него, он осторожно идет к своему отцу.

Пенни тихо стонет, и я краем глаза вижу, как она дергается. Ее тело застывает, лицо теряет цвет.

— Гэри! Как, черт возьми, ты… — у нее отвисает челюсть, когда она видит Бена. — Бен, нет!

Бен останавливается. Гэри переводит взгляд на нее, и она вздрагивает.

— Ты думала, что сможешь удержать меня подальше от моего собственного сына? — Гэри шипит на нее. Он делает еще один шаг к ней, пистолет дрожит в его руке, когда он указывает на нее, когда она пытается сесть.

Поскольку его внимание больше не сосредоточено на мне, я делаю вдох и делаю выпад вперед. Я хватаю Бена, игнорируя его крик испуга, и дергаю его за себя. Бен всхлипывает и прижимается к моей спине, сжимая мою ногу. Я тянусь за спину, держа его поближе.

— Я вижу, как это выглядит, — рычит Гэри, переводя взгляд с Пенни на меня. — Вы, суки, хотите удержать меня подальше от моего сына, — он дрожит от ярости, пистолет дрожит в его руке, когда он переводит его от меня к Пенни, как будто пытаясь решить, в кого ему стрелять первым.

— Вы все одинаковые, — выплевывает он, свирепо глядя на Пенни, — я обеспечивал тебя, я давал тебе все, а ты убегаешь с моим мальчиком? Я должен был прикончить тебя, когда у меня был шанс.

Рука Пенни движется, ловя мой взгляд. Она тянется к кнопке вызова, лежащей на ее кровати. Гэри бросается вперед, выхватывает ее у нее и отбрасывает в сторону.

Он также встал почти передо мной, оставляя беспрепятственный путь к двери.

Я разворачиваюсь и толкаю Бена к двери. — Беги!

Бен испуганно вскрикивает и бросается к двери.

Гэри набрасывается на меня. — Ты гребаная сука.

Прежде чем я успеваю отступить, он поднимает руку и бьет пистолетом по моей голове сбоку. Боль пронзает мою голову, и я отлетаю назад. Врезаюсь в пол, приземляясь на бок с криком и стоном.

На другом конце комнаты Бен пытается открыть дверь, но она слишком тяжелая, удерживаемая пружинами, которые предназначены для того, чтобы никто не попал в нее.

— Парень, вернись сюда, — рычит Гэри. Он бросается за ним.

Меня охватывает дикий порыв. Выигрывая время Бена, я выставляю ногу перед Гэри. Он спотыкается и падает на живот с громким стуком и ворчанием. Пистолет скользит по полу к стене на другой стороне комнаты.

Бен врывается в полуоткрытую дверь, и она начинает медленно закрываться, достаточно медленно, чтобы я увидел, как он бежит по коридору.

Гэри рычит и ругается на меня, но я слышу это только наполовину.

— Эй, Бен, какого хрена? — выпаливает Пип.

Гэри вскакивает на ноги и бросается к двери. Снаружи я слышу, как он ругается. Он только что видел байкера со своим сыном.

— О, черт, — кричит Пип, — Бен, отстань от меня, я… Спайдер, здесь творится дерьмо! Бен, слезай…

Шаги Пипа, или Гэри, или обоих, раздаются по коридору. Гэри кричит что-то, чего я не понимаю, Пип ругается, и я слышу, как один из сотрудников больницы кричит кому-то, чтобы он вызвал охрану.

Я пытаюсь сесть, пытаюсь дотянуться до кнопки вызова на полу, но у меня такое чувство, что голова вот-вот взорвется, и я не могу пошевелиться. Все, что я могу сделать, это застонать. Я смутно осознаю, что Пенни зовет меня на помощь и тоже пытается дотянуться до кнопки вызова.

Остальное из того, что происходит — как в тумане. Время становится невыразимой вещью, когда кто-то, Пип? помогает мне сесть на стул. Мой желудок бурлит от ярости. Голос Ди пробивается сквозь боль.

— Дерьмо. Что, черт возьми, произошло? — она рядом со мной, прижимая полотенце к моему виску.

— Гэри, — говорю я, морщась, — пытался забрать Бена. Подождите, где он? Где Бен?

— С ним все в порядке, он прямо здесь.

Я оглядываюсь и улыбаюсь Бену, сидящему на руках у своей матери.

— Пип, — огрызается Ди на молодого человека рядом со мной, — я ухожу на пять гребаных минут, и мир летит в тартарары? Ты звонил Спайдеру?

— Он уже в пути.

Ди берет меня за плечо, пока я не смотрю на нее затуманенным взглядом. — Господи Иисусе. Ты в порядке?

Мне удается кивнуть. — В порядке… Я в порядке… — господи, у меня такое чувство, будто по голове кто-то бьет молотком.

— Черт, ты разыграла из себя героя, не так ли? — в ее голосе звучит что-то среднее между раздражением и одобрением, когда она внимательно изучает мою голову, — я думаю, с тобой все будет в порядке, но я хочу, чтобы Акс посмотрел на тебя, когда мы доберемся до клуба. Кто-то должен похоронить этого ублюдка в глубокой яме.

— С Эммой все будет в порядке? — спрашивает Бен тихим, дрожащим голосом, от которого мое сердце становится огромным.

— С ней все будет в порядке, малыш, — говорит Пенни, прижимая его к себе. Она смотрит на меня, ее затуманенные глаза полны благодарности.

— Я позвоню Рути и скажу ей, чтобы она приехала и забрала Бена, — говорит Ди, — сука всегда опаздывает. Вот, подержи это для меня, Эмма. Ты поняла это?

Она ждет, пока я прижму полотенце к виску и кивну, затем достает свой телефон.

— Гребаная дерьмовая связь, — она выпрямляется и поворачивается к Пипу, к двери, откуда я слышу приглушенный голос медсестры, — черт, Пип, избавься от нее, мы справимся. Нам не нужны люди, задающие вопросы… — голос Ди затихает, когда она выходит в холл.

Пип уходит, и я слышу, как он разговаривает с медсестрой удивительно успокаивающим, спокойным голосом, который, как мне кажется, надевают байкеры, когда хотят сохранить все в тайне.

В коридоре раздается голос Ди. Звучит так, как будто она разговаривает по телефону.

— Эмма, — голос Пенни привлекает мое внимание. Я осторожно поднимаюсь со своего места, сдерживая вздрагивание, когда моя голова стучит сильнее от движения. Прижимая полотенце к виску, я подхожу к ней и слабо улыбаюсь.

Она похлопывает по кровати рядом с собой. Как только я сажусь, Бен отпускает свою мать и бросается в мои объятия.

Мое сердце переполняется нежностью к нему. Хриплый смешок вырывается, когда я обнимаю его, укачивая и прижимая к себе.