Текст книги "Месть за моего врага (ЛП)"

Автор книги: Оливи Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

IV. 3

(Условия и положения)

– Саша.

Она моргнула, возвращаясь мыслями к настоящему.

– Я почти закончила, – крикнула она через дверь, всё ещё пристально разглядывая своё отражение в зеркале.

Как странно, подумала она, что её лицо теперь совсем не соответствует тому, что она чувствует внутри. Разве не так давно Лев не касался её здесь, здесь и здесь? А теперь её глаза выглядели стеклянными, слишком широко раскрытыми. Они видели слишком многое: жизнь, смерть и всё, что между ними. Её кожа стала бледной, почти прозрачной. Саша потянулась за бутылочкой осветляющей сыворотки Галины, пытаясь найти утешение в тщеславии. Попытка заполнить пустоту в сердце бесполезными пороками; другими, менее болезненными грехами.

– Саша. – Вздох. – Сашенька, открой дверь.

Саша остановилась, а затем послушно открыла. В конце концов, Марья всегда находила способ войти, если хотела.

– Я буду готова через минуту, – сказала Саша, но Марья уже вошла в ванную и захлопнула дверь за собой.

– Саша, ты сегодня не пойдёшь в магазин.

– Что? – она подняла глаза, растерянно моргая.

– Ты не пойдешь в магазин, – повторила Мария. На ней была блузка с воротником цвета слоновой кости, застегнутая на все пуговицы, аккуратная и строгая, как и всегда, и серая юбка-карандаш, которая изящно подчеркивала ее талию. – У нас есть другая работа для тебя, Сашенька.

– У нас, – отозвалась Саша глухо.

Маша сделала шаг вперёд, и Саша подняла на неё взгляд.

– Ты думаешь, мама тебя предала? – тихо спросила Мария, всматриваясь в бесстрастное лицо Саши. – Это так, Сашенька?

Саша отвела глаза.

– Ты сказала, что был договор, Маша. Кровь за кровь.

– Да. – Марья крепко взяла ее за подбородок. – Но я никогда бы не оставила тебя умирать, Саша.

– Но мы нарушили свою часть договора, когда ты вернула меня, – тускло сказала Саша. – А Кощей – нет.

– Потому что Кощей – монстр, который готов убить собственного сына, – сказала Марья и добавила предупреждающим тоном: – Не путай безразличие с честью.

– Но зачем меня вообще возвращать?

Саша взглянула вверх и встретила темные глаза сестры.

– Я понимаю, зачем мама хотела тебя вернуть, Маша. Ты одна можешь делать то, что не может никто другой… Никто не может быть маминым помощником, кроме тебя. Но я… у меня нет цели… – Она прервала себя тяжёлым вздохом. – Если Лев должен остаться мёртвым, тогда…

– Сашенька. Кто когда-либо любил тебя больше меня? – мягко перебила её Мария. – Назови хоть одного. Назови кого-нибудь.

Саша задумалась.

– Но Маша, я…

– Забудь маму. Забудь Кощея. Ты действительно веришь, что я бы оставила тебя умирать?

– Маша…

– Ты Антонова, – напомнила Мария. – Мы с тобой – не просто кто-то из многих. Мы – часть неделимого целого. Если Лев и его братья не такие, как мы, значит, пусть так и будет. Вот в чем разница между нами и вообще всеми на свете. Между нами ещё ничего не кончено, Сашенька, – сказала она и, вместо того чтобы смягчиться, стояла твёрдо, как жестокий солдат своей матери. – Посмотри, через что проходит мама, Саша. Не может быть, чтобы мы умерли и с нами было покончено.

– Но что насчет… – Саша с трудом сглотнула. – Что насчет Стаса?

Без Льва Саша чувствовала себя странно пустой. Там, где раньше был горизонт, теперь осталась лишь исчезающая линия. Она представляла, что ее сестра, потерявшая мужа, с которым прожила почти двенадцать лет, могла чувствовать то же самое. Как будто от неё отняли частичку, забросили невероятно далеко и отправили вслепую в открытое море.

– Стас сделал свой выбор, – сказала Марья.

Она могла бы добавить, что он никогда не был Антоновым.

– Роман убил его, – заметила Саша. – Как и тебя.

– Роман будет страдать по-своему, – равнодушно ответила Марья. – Не стоит об этом беспокоиться.

Она выглядела невероятно холодной и нечеловечески прекрасной, словно бриллиант, огранённый так, чтобы переливаться под любым светом. «Мои дочери – бриллианты», – часто говорила Яга. – «Нет ничего прекраснее. Ничто не сияет ярче. И самое главное, ничто их не сломает».

– Не забудь, по чьему приказу Роман всё это сделал, – предупредила Мария, ласково заправив волосы Саши за ухо. – Роман Фёдоров – это всего лишь нож Кощея. Нож сам собой не управляется.

Но Роман должен был умереть, а не Лев…

Но я хотела крови Романа…

Но это был Роман, всё это время Роман, и теперь…

Саша проглотила свои сомнения, заставив их исчезнуть.

– Он будет страдать по-своему, – согласилась она, затем отошла от руки Марии. Не для того, чтобы создать дистанцию, а чтобы подняться самой, без чьих-либо побуждений. Чтобы утвердить себя в своей автономии.

– Так что мне делать, если не работать в магазине? – спросила она сестру.

– Кощей не должен знать, что ты жива, – напомнила Мария. – И мы не дадим ему повода узнать. Он не должен видеть, что ещё мы для него приготовили.

– Но бизнес просто… продолжится? – нахмурилась Саша.

– Бизнес будет расти, – исправила ее Мария. – Ты сама заключила сделку, разве нет? Это был всего лишь один дилер, Сашенька. Одна пешка, а их больше. Их всегда больше.

– Но как продажа наркотиков людям, не обладающим магией, разрушит империю Кощея? – спросила Саша с сомнением. – Это приносит удовольствие, возможно, деньги, да, но…

– Единственный способ победить – это забрать всё, – напомнила Мария. – Лишить его всего до последней крупицы: собственности, власти, влияния. Оставить его с одним лишь тщеславием, а затем забрать и его.

Её тёмные глаза вспыхнули глубокой решимостью.

– Мы станем настолько могущественными, настолько необъятными, что Кощей будет вынужден склониться перед нами. А когда он встанет на колени перед всем, что мы построим…

– Мы увидим, как его империя падёт, – прошептала Саша.

Если его бизнес – это все, что у него есть, подумала она, то я разрушу его до основания.

– Ты можешь это сделать? – спросила Мария серьезно. Ее рука скользнула к рубцу, который, как Саша знала, оставался на ее груди, на сердце. – Скажи мне правду, Саша, потому что это будет нелегко. В силе мало мудрости. В мести еще меньше.

– Я не хочу быть мудрой, – сказала Саша.

Лев был дураком, не так ли? Лев был убит по вине собственного отца, из-за брата, которого он слепо пытался спасти. Почему я должна быть другой?

– Я не хочу быть мудрой, – повторила она медленно. – Я хочу победить.

Постепенно губы Марии изогнулись в довольной улыбке.

– С чего ты начнешь, если захочешь лишить человека всего?

Ответ был очевиден. Саша изучала бизнес в одном из самых престижных университетов страны. Она понимала основные принципы – экономику выживания.

– Разрушу его ресурсы, – сказала она. – Лишу его доступа ко всему необходимому для существования.

– Хорошо, – кивнула Мария. – И?

– Поверну его союзников против него, – продолжила Саша. – Оборву его связи и влияние.

– Да. И?

Саша на мгновение задумалась.

– Уничтожу его армию, – ответила Саша без эмоций. – И оставшихся двух сыновей.

На этих словах Мария сияла. Её улыбка была яркой, почти ослепляющей.

– Сашенька, ты была рождена для этого.

Саша взглянула на своё отражение. Возможно, её глаза теперь были слишком широко раскрыты от того, что они видели слишком много. Но, может, она ошибалась, считая это уязвимостью. Возможно, теперь они были достаточно широко открыты, чтобы ничего не упустить.

– Тогда давай начнём, Маша, – сказала она, оборачиваясь к сестре и мрачно улыбаясь. – У нас много работы.

IV. 4

(В каждой легенде есть свой злодей)

Эрик Тэйлор не был злодеем; он просто был человеком, который играл теми картами, которые ему выпали. Да, пускай эти карты состояли в основном из доступа к наркотикам и фармацевтическим препаратам, а не из чего-то более полезного, например, трастового фонда. Но лучше это, чем играть с пустыми руками, – так он думал всегда.

Эрик был белым, происходил из семьи верхнего среднего класса, стандартно привлекательным, хоть и немного запоздалым «цветком», а еще своего рода поучительной историей для современного мира. Умный, конечно, но не настолько умный. Неуважающий отец, пьяная мать из благородных WASP. История знакомая, хотя в наши дни уже не принято испытывать сочувствие к таким моральным пустотам. Неразделённая любовь? О, разумеется, и на всю жизнь. Эрик всегда был вторым после кого-то – чаще всего после старшего брата, который поступил в Гарвард, затем в Колумбийскую школу права и теперь уверенно двигался к тому, чтобы стать… кем угодно. Судьёй Верховного суда, например. Сейчас Эндрю Тейлор работал клерком у судьи в Чикаго, но что это меняло? Вероятно, когда-нибудь он станет сенатором, и когда это случится, Эндрю, наверняка, поблагодарит свои скромные корни и сделает вид, что никогда не запирал Эрика в шкафу, будучи капитаном футбольной команды в школе-интернате.

Может быть, со стороны Эрика было глупо жалеть себя, но, по правде говоря, никто другой этого за него не делает. Конечно, его мать была слишком пьяна, чтобы заметить, что Эрик существует, а отец называл его разочарованием больше раз, чем говорил «я тебя люблю». (И последнее случалось достаточно редко, чтобы пересчитать такие моменты на пальцах одной руки. Один из них, к слову, произошёл во время интервью для местной газеты, которую никто всерьёз не воспринимал.) Но никто действительно не заботился о том, повлияло ли это на развитие Эрика. Психотерапевт время от времени проявлял заботу – его назначили после того, как Эрик в десятом классе пережил серьёзный нервный срыв и сиганул с лестницы в школе. Но в основном забота сводилась к выписыванию рецептов и предоставлению той свободы действий, которая бывает лишь от равнодушия. (Эрик не хотел принижать профессию. Он был уверен, что где-то есть психиатры, которые действительно выполняют свою работу. Просто ему таких никогда не попадалось.)

Так что да, Эрик продавал Аддералл. И Лексапро. И Риталин. И другие препараты, которые строительные рабочие принимали, чтобы не заснуть, сидя в кране. Эти препараты он получал после того, как жаловался своему терапевту, что антидепрессанты вызывают у него сонливость. И да, он давал таблетки своим одноклассникам – «давал» – конечно, не совсем точное слово, но они могли себе это позволить. (Он не был злодеем.)

Был ли это секрет? Нет. Стало ли это бизнесом? Да. Однажды Эрик чуть было не попал в неприятности, наступив на ногу фармацевтическому синдикату, уже обосновавшемуся на кампусе Нью-Йоркского университета. Но когда у того врача отозвали лицензию (анонимные звонки; странно, что такие звонки так редко отслеживаются), Эрик оказался окружён сетью людей, отчаянно нуждавшихся в лекарствах. А разве американская медицинская система не была чертовски сломана? Кому он на самом деле вредил? Фармацевтическим компаниям? Он думал, что они вполне способны пережить этот ущерб.

Затем он встретил Бабу Ягу. Ну, не совсем её, а её старшую дочь, известную просто как Марья.

– Как в сказке? – спросил Эрик, потому что он не был дураком. Он читал книги.

– Конечно, – ответила Марья. – Как в сказке.

В сказках принцесса по имени Марья Моревна побеждает Кощея Бессмертного. Вроде бы. Потом её муж всё портит, но Марья всё равно побеждает в конце.

– Марья не работает на Бабу Ягу, – заметил Эрик, но девушку не интересовали детали.

– Ты хочешь получить деньги или нет? – спросила она.

Эрик любил людей, которые сразу переходят к делу.

– Как ты меня нашла? – спросил он.

Она улыбнулась. Её улыбка была слегка тревожной.

– Магия, – соскользнуло с ее ягодных губ. Ему она всё равно понравилась, даже если и не сразу перешла к делу. Он предпочитал прямолинейность, но и сам мог поиграть в кокетство. Или, по крайней мере, думал, что мог.

Он стал погружаться в маленькие мечты о ней. Не о Марье, конечно (ведь она носила золотое обручальное кольцо на пальце и, похоже, не была особенно впечатлена его присутствием), но о самой концепции. О сильной женщине, названной в честь мифа, которая стоит у руля огромного наркобизнеса. Ему нравился вкус этой власти, она покоряла его, всегда стоявшего на втором месте, отвергнутого, никому не нужного.

Таким образом, то, что Саша оказалась частью очевидно крупной преступной семьи, было одновременно и разочаровывающим, и возбуждающим.

– Эрик, – сказала она, когда тот открыл дверь.

– Саша, – удивился он. Последний раз, когда он её видел, он был поглощён галлюцинациями, где розовые облака и изгибы её бедер обвивали его голову. – Снова пропустила занятие?

– Начинаю думать, что учеба – это не моё, – отозвалась она, добавив: – На самом деле я пришла поговорить c тобой о другом.

Он приподнял бровь и немного кокетливо произнес:

– О?

Она закатила глаза.

– Ты отвратителен.

– Правда? – спросил он. Рано или поздно она сдастся.

Как будто прочитав его мысли, Саша тяжело вздохнула, шагнула вперёд и провела пальцем по ямке на его шее, пристально изучая его губы.

– Эрик, – прошептала она.

Он склонился ближе.

И тут её ноготь скользнул по его груди, и он вскрикнул от острой боли, отшатнулся и рухнул на столик, стоявший у стены.

– Что за…

– Ты мне поможешь кое с чем, – сказала Саша, и это не было вопросом. Она убрала руку, задумчиво разглядывая свои пальцы. Если он ожидал увидеть когти, то их не было. Она не была каким-то существом, напомнил себе Эрик. Она была красивой девушкой, способной причинить невероятную боль, не хуже других.

– Чем мне помочь? – спросил он почти рефлекторно, потому что не хотел этого делать.

Или хотел?

Было трудно разобраться в собственных желаниях, особенно зная, что она могла легко обвить свою изящную руку вокруг его шеи и заставить выдать ответ. Никто ведь не ожидал этого от самых спокойных, размышлял он с извращённым удовольствием; иногда элемент неожиданности вытаскивал его из восковой тупости лучше, чем наркотики. Лучше, чем те, что он продавал, по крайней мере. – таблетки, если быть честным, всё равно мало помогали тем, кто действительно в них нуждался. Химия мозга была чертовски бесполезной в этом плане.

– Ты будешь моими глазами, – сообщила ему Саша.

– Что мне нужно искать?

Она тонко улыбнулась.

– Деньги.

– Это я могу, – кивнул он.

– Конечно, можешь, – ответила она. – Я тебе приказываю.

Он уставился на нее.

Черт, она владела им?

И он этого хотел?

– У тебя есть ещё эти… наркотики? – спросил он. Обычно он не злоупотреблял собственным товаром (разве что в тех случаях, когда это было нужно для его собственного разума, или чего-то, что напоминало разум), но он хотел все, что создавала Баба Яга. Хотел абсолютно все.

Он хотел снова почувствовать вкус Саши на языке – пусть даже это было бы всего лишь галлюцинацией.

Черт, лучше галлюцинация. Реальность оставляла горькое послевкусие.

– Вот, – сказала она, показывая на ряд таблеток в ярких цветах, – но тебе нужно и это тоже, – добавила она, поднося ему тонкий кожаный браслет.

– Я не фанат аксессуаров, – возразил он.

– Теперь будешь, – отрезала она, и, к собственному удовольствию, Эрик действительно стал им.

Черт, что с ним происходило? Это была она? Или наркотики?

Может, это магия.

Она надела браслет ему на запястье, провела по краям пальцами, закрепляя, пока тот не сузился, подстраиваясь под его кожу.

– Никому не говори, – предупредила она.

– Кто мне поверит? – ответил он, уставившись на браслет, и на это она позволила себе улыбнуться.

– О, ты по-настоящему в жопе, Тейлор, – сказала она, раздавливая одну из таблеток кончиками пальцев, превращая её в порошок. Затем поднесла его к его лицу.

Эрик глубоко вдохнул, позволяя порошку осесть где-то глубоко в сознании, пока её образ не растворился в прекрасных волнах бессмысленного забвения.

Он не был злодеем. Он был уверен в этом.

Но черт возьми, он был слаб.

IV. 5

(Струнные, реприза)

– Ты в долгу перед Кощеем, – напомнил Дмитрий. – А значит, и передо мной.

– Ты ещё не Кощей, – огрызнулся ведьмак из Боро.

Его звали Рафаэль Сантос, и он был должен Кощею не одну услугу, а несколько.

Рафаэль был своего рода мастером на все руки, хотя ни в одном из ремесел не добился особенных высот. Единственное, что у него действительно хорошо получалось, – это прикидываться кем угодно. В данном случае – тихим человеком, который использует свои способности незаметно для окружающих. Рафаэль был одним из управляющих Кощея, известным своей железной хваткой, которой он держал жильцов в подчинении.

К несчастью для Рафаэля, Дмитрий был далеко не новичком в принуждении. Именно поэтому сейчас Рафаэль висел за окном своей квартиры, а рука Дмитрия крепко сжимала его горло.

– Тогда и не считай меня Кощеем, – предложил Дмитрий. – В конце концов, я другой человек. Например, мне совершенно не нравятся люди, которые не отвечают на мои вопросы, – добавил он, приподняв бровь. Увидев упрямый взгляд Рафаэля, который говорил «я тебя слушаю», Дмитрий продолжил: – До меня дошли слухи, что недавно ты работал с Антоновыми, не так ли? Говорят, Яга заходила к тебе. Хотя я бы предположил, что у неё вкус получше. Сказать по правде, пользы от тебя немного.

– Я уже сказал, – прохрипел Рафаэль, его глаза налились кровью. – Марья мертва.

Его взгляд метнулся вниз, на улицу.

– Даже если бы она была жива, я не знал бы, где её найти. Она всегда сама меня находит, всегда…

Ответ тот же, что и у предыдущего ведьмака из Боро, тот же, что и у дилера.

– Что ж, – произнёс Дмитрий, втягивая Рафаэля обратно в комнату. – Если увидишь её, передай, что я её ищу.

Рафаэль рухнул на пол, зарычав и зло уставившись на Дмитрия.

– Ты, блядь, сумасшедший, – бросил он.

Дмитрий пожал плечами:

– Я предпочитаю думать, что у меня просто мало времени. Где я могу найти ведьмака из Боро Стаса Максимова?

Рафаэль нахмурился:

– Ты не можешь, – сказал он. – Стас Максимов мёртв.

Дмитрий моргнул:

– Что?

– Ты не слышал? – переспросил Рафаэль. – Он умер после Марьи. Говорят, это твой брат его убил. Хотя, – добавил он с горькой усмешкой, – как обычно с вашей семьёй, никаких доказательств.

Дмитрий уставился на него.

И продолжал смотреть.

А затем резко произнёс:

– Помни, что я не Кощей, Сантос. В отличие от него, я жду, что ты заплатишь то, что должен.

Рафаэль Сантос годами удерживал проценты с арендной платы, которую собирал для Кощея. Он делал это годами. Кощей закрывал на это глаза, поскольку Рафаэль обеспечивал доступ к некоторым сомнительным существам. Но у Дмитрия не было таких увлечений. Он собирал не существ, а долги.

– А иначе что? – проворчал Рафаэль.

– А иначе ты проведёшь оставшиеся дни, задаваясь вопросом «а иначе что». Это ясно? – огрызнулся Дмитрий. – Но если передашь Марье Антоновой, что я её ищу, я вычеркну одно одолжение из твоего списка.

– Она мертва, – раздражённо повторил Рафаэль. – Ты вообще слушаешь?

– Есть другие миры, через которые можно передать это сообщение, если тебе наскучило существовать в этом, – предупредил Дмитрий, и Рафаэль вздрогнул. – Итак, мы поняли друг друга?

– Да, Кощей, – процедил Рафаэль сквозь зубы, а Дмитрий кивнул в знак признания, разворачиваясь, чтобы уйти.

Он знал, что слова Рафаэля были пропитаны ядом, но все же.

Этот титул ему вполне подходил.

IV. 6

(Игра в апорт)

– Ну? – Марья лениво прислонилась к двери, пока Рафаэль не поднял голову, бросив на неё раздражённый взгляд

– Он ищет тебя, – буркнул он.

– Да, я поняла, – ответила Марья. – Но ты же знаешь, что я здесь не из-за этого.

Рафаэль нахмурился, настороженный.

– Деньги в ящике моего стола.

– Тогда иди и принеси их.

Рафаэль, нехотя поднявшись, вытащил деньги из ящика и протянул их ей.

– Вот, – процедил он. – Всё, что ты просила. Плюс секрет.

– Молодец, – похвалила Марья, слегка похлопав его по голове. – Ну, деньги можешь оставить себе. Мне они ни к чему.

Она повернулась, чтобы уйти, а Рафаэль, изумленно смотревший ей в спину, умудрился проковылять вперед и схватить ее за руку.

Она отмахнулась от него, как от мухи.

– Ты важный ресурс, Сантос, – напомнила она. – Не принижай свою ценность.

– Я не работаю на тебя, – выплюнул он, а она пожала плечами.

– Посмотрим. Что ты собираешься предложить Кощею?

Рафаэль замялся, нахмурившись.

– Я думал, тебя не интересуют существа.

– Ты недооцениваешь мои интересы, – сообщила она. Потом добавила, словно вскользь: – Веди журнал. Я заберу его на следующей неделе.

– Марья, – пробормотал он, удивленно моргнув. – Если он узнает, что я дал тебе что-то…

– Ну? – подсказала она.

– Он может уничтожить меня, – выдавил он, а её голова склонилась в сторону.

– Правда? – задумчиво произнесла Марья. – А я-то думала, что это я тебя уничтожу, если ты не сделаешь то, о чём я попросила.

Рафаэль вздрогнул.

– Марья…

– О, не переживай, – успокоила она, грубо похлопав его по щеке. – Ты мне полезен, Сантос. У меня нет причин бросать тебя на милость Кощея. Кстати, как твоя жена? Сыворотка, которую я дала, помогает?

Рафаэль сглотнул, коротко кивнув:

– Да. Ей намного лучше.

– Хорошо, хорошо, – протянула Марья. – Тогда до следующей недели.

Она отпустила его и развернулась, чтобы уйти. В последний момент, Рафаэль отчаянно крикнул:

– А что насчет Дмитрия Фёдорова?

Марья мельком обернулась через плечо.

– А что насчет него? – спросила она, а после исчезла.