Текст книги "Месть за моего врага (ЛП)"

Автор книги: Оливи Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

III. 3

(Смотри, как я горю)

Она ждала его снаружи, с распущенными волосами и сухими глазами.

«Тебе нужно продолжать в том же духе, что мы и планировали,» – спокойно сказала Яга Саше, будто ничего не произошло. Федоровы пытались уничтожить их, объяснила Яга, и потому выбора не было. Всё шло своим чередом, и Саша где-то внутри уже смирилась с этим, решив, что так даже лучше. Не хватало еще плакать по Марье, которая презирала слёзы? Нет, Саша знала, что если бы Марья была рядом, она бы просто провела пальцем по её щеке и прошептала: «Саша, моя Сашенька, мы, ведьмы Антоновы, мы не оплакиваем потери».

Саша вскинула подбородок, заглушая боль, которая вскоре превратится в ярость. А пока ей хотелось спокойствия. Хотелось тепла, преданности, прикосновений. Ей нужен был Лев Федоров, и когда она увидела его лицо с розоватыми от холода щеками, она почувствовала, как нечто чудовищное в ее груди ослабляет хватку, отпуская ее сердце хотя бы на мгновение. Ветер бросил тёмные пряди ему в глаза, и он смахнул их, не отрывая от неё взгляда.

– Саша, – прошептал он, её имя сорвалось с его губ почти жалобно. Она шагнула к нему и поцеловала, крепко сжимая руками воротник его пальто. Мог ли враг быть настолько сладким на вкус? Несомненно, да, и, возможно, злая шутка судьбы заключалась в том, что она знала это с самого начала. И, может быть, всё веселье заключалось в иллюзии, что она сможет заполучить его. Теперь от этой мысли у нее жгло в горле, разъедая его кислотным безрадостным смехом. Марья, конечно, не одобрила бы, но где она сейчас? Мысль об этом пронзила Сашу, и она сжала его сильнее, ледяные пальцы обвили его подбородок, пока он, затаив дыхание, не отстранился.

– Саша, – выдохнул он, осторожно поглаживая её лицо. – Ты уверена, что сейчас подходящее время?…

– Лев, – тихо ответила она, не отпуская его. – Ты сможешь пообещать мне, что будет другой раз?

Оба знали, что не сможет. В чем бы ни заключалась шутка, они оба играли в ней свои роли. Они оба познали вкус желания, и поэтому он застыл, как она и предполагала, с слегка покрасневшими и тронутыми ее поцелуем губами.

– Куда ты хочешь пойти? – спросил он наконец, смиренно прикрыв глаза, и она покачала головой.

– Куда угодно, – прошептала она. – И никуда.

Он крепче сжал ее в объятиях.

– Саша…

– Лев. – Она скользнула руками вниз от его лица, позволяя большим пальцам устроиться в ложбинках его ключиц. На нём не было шарфа. По какой-то причине они всегда оказывались неготовыми противостоять непогоде. – Сейчас не будь джентльменом. У нас может не хватить времени на целую книгу.

– Не говори так, – промолвил он пересохшими губами. – Пожалуйста, не говори так.

Саша наклонилась вперед, прижавшись губами к его щеке.

– Напиши мне трагедию, Лев Федоров, – прошептала она ему. – Напиши мне список грехов. Опиши чуму, что несёт разрушение. Напиши, что я одинока, что я жажду, что я сломлена, напугана и потеряна. А потом опиши, как я оказываюсь в твоих объятиях, пусть даже на одну ночь, и повтори это снова. Пиши это вновь и вновь, Лев, пока мы не будем знать эти строки наизусть. Разве это не сказка?

Он заколебался.

– Это не та история, которую я хотел для нас.

– Она не будет такой, – ответила Саша, понимая это лучше, чем он.

Лев вздрогнул и потянулся к ней. Они с треском пронеслись сквозь пространство, выскальзывая из объятий физического мира и появляясь в прохладном воздухе комнаты, где царил полумрак. Саша оглядывалась, пока предметы не стали различимы: книжная полка, комод, прикроватная тумбочка, кровать. Единственное открытое окно с тонкой белой занавеской, развевающейся в полумраке.

– Сейчас зима, Лев, – сказала она. – Ты подхватишь воспаление легких.

– Я ждал тебя, – признался он, подтверждая ее подозрения: значит, это была его спальня.

Его личное пространство. Его квартира.

Она отошла от него, направляясь к окну. Они все еще находились где-то в центре города, вокруг были знакомые виды и звуки. Сколько раз она бродила там, внизу, даже не подозревая, что он был здесь, смотрел сверху на этапы ее жизни, сам того не подозревая? Сколько раз она прикрывала глаза от солнца, не зная, что Лев стоит здесь и смотрит на небо?

Она протянула руку в темноту, ощущая холодный ветер. Теперь, живя в мире, где Марьи больше нет, она чувствовала себя иначе. Все это пространство и город внизу казались пустыми.

Она хотела закрыть окно, но передумала, повернувшись к нему. Он стоял неподвижно, словно весь его мир замир для нее, как и ее для него.

По крайней мере до тех пор, пока не взойдет солнце и все не изменится.

Она заметила как он колеблется.

– Если ты хочешь, чтобы я ушла, – сухо и многозначительно предложила она.

Его губы дрогнули, и он шагнул ближе.

– Я ведь привел тебя сюда, не так ли?

Она кивнула.

– У тебя здесь уютно, – пробормотала она, ведя пальцами по комоду и разглядывая кончики пальцев. Пыли нет. Маша оценила бы его чистоплотность, подумала Саша и поморщилась.

Резко повернувшись, она сказала:

– Моя сестра мертва, Лев. Моя любимая сестра, самая лучшая.

Он промолчал.

– Моя семья придет за тем, кто ее убил.

Он снова ничего не сказал.

– Ты бы отказал нам в этом праве? – спросила она, не зная, хочет ли насмешить его или действительно узнать ответ. – Ты и твои братья, вы чем-то отличаетесь от нас?

Он сглотнул, затем покачал головой.

– Нет.

– Я так и думала, – пробормотала Саша. – Так что, возможно, это наша единственная ночь, Лев Федоров. – Она сделала паузу и прислонилась к комоду, пристально наблюдая, как он преодолевает оставшееся между ними расстояние. – Ты хочешь потратить ее на разговоры о погоде, – спросила она, – или у тебя есть что-то более интересное на уме?

– Тебе больно, – сказал Лев нейтральным тоном. – Думаешь, я могу это исправить? – Он покачал головой. – Я не могу.

Это прозвучало на удивление холодно, по крайней мере, для такого человека как он..

– Хорошо, – Саша напряглась и отвернулась. – Тогда отправь меня обратно.

– Нет, – возразил он, упрямо выпрямляясь. Она посмотрела на него и поймала на себе дикий взгляд. – Только если ты захочешь уйти, – поправил он, поморщившись, – а я знаю, что ты этого не захочешь.

Саша ощетинилась.

– Внезапно ты стал экспертом по моим желаниям?

– Не экспертом. Всего лишь довольно хорошим наблюдателем.

Ее охватил гнев.

– Тогда покажи мне, – прорычала Саша. – Покажи мне, насколько ты хорош, – поманила она его к себе, притягивая достаточно близко, чтобы провести рукой по его телу, и он поймал ее пальцы, не отпуская их.

– Мне не нужен твой гнев, – сказал он, и она раздраженно отпрянула, хотя он и не отпустил ее руку.

– Тогда что тебе нужно? – спросила она. – Мое горе?

– Если оно настоящее, то да, – пожал плечами Лев. Его дыхание сбилось, а рука держала ее ладонь. Саша ненавидела его за то, что он всегда был таким бесстыдно искренним в своих требованиях. Она не хотела, чтобы он стоял на коленях, это правда, но ей хотелось, чтобы он хотя бы слегка опустил взгляд, проявил хоть немного смирения. – Если это то, что ты чувствуешь, то это то, чего хочу я.

– Ты хочешь, чтобы я плакала у тебя на плече, Лев Федоров? Чтобы была твоей дамой в беде? Этого не случится. Я – Антонова, – предупредила она, – и ты сейчас узнаешь, что это значит.

Если эти слова и показались ему пророческими, то он не дрогнул.

– Саша, – сказал он, сжимая ее руку, – не будь дурой.

Странным образом её даже успокоили его слова, вернув на мгновение ощущение нормальности.

– Я хочу тебя, – пробормотал он, переплетая их пальцы, – ты так легко завладела мной, не пошевелив и пальцем. Но не используй меня.

– Тогда используй меня сам, – бросила она, снова пытаясь освободить руку, но потерпела неудачу, застыла, поражённая его прикосновением. – С тобой ведь всё должно было быть просто, не так ли?

– Саша. – Он притянул её к себе ещё ближе, несмотря на её сопротивление. – Если твоё сердце разбито, секс не поможет.

– Тогда зачем ты привёл меня сюда? – с раздражением прошипела она сквозь зубы. – Почему я здесь, Лев? Просто отпусти меня… просто… отпусти…

Она била кулаком по его груди, разъяренная, разочарованная и дрожащая. Боль в груди не ослабляла хватку ни на йоту, но и он не отступил. Он лишь повернул голову, его взгляд пересёкся с её, но все же он продолжил держать ее за руку.

– Если бы я потерял брата, я бы отправился на край света, чтобы спасти его душу, – тихо сказал Лев. На мгновение Саша перестала сопротивляться, замерев, поражённая тембром его голоса. – На твоём месте, Саша, я бы тоже хотел уничтожить всё на своём пути. Я понимаю. Но если ты можешь быть для меня пламенем, тем, что ты есть, тогда я хочу, чтобы ты горела ради меня. Понимаешь? Я буду рядом, если ты захочешь, – прошептал он, и его голос коснулся ее сердца. – Хочешь, чтобы я был рядом, Саша, чтобы оберегал тебя? Я сделаю это. Но если я прошу чего-то настоящего, чего-то сокровенного – например, узнать, как ты предпочитаешь, чтобы к тебе прикасались, – твердо сказал он мужским голосом, голосом любовника, – узнать то, что, уверен, я никогда не смогу выбросить из головы, тогда позволь мне быть эгоистом. Позволь представить, что ты здесь ради меня, даже если я никогда…

Он замолчал, когда она снова поцеловала его, беспокойными пальцами теребя его пальто.

– Сними это, – хрипло потребовала она, и он возмущенно уставился на нее сверху вниз.

– Ты что, не слушала? – потребовал он ответа, но она только высвободилась из его объятий, стягивая свитер через голову и наблюдая, как он опускает взгляд. – Я… Саша… Саша, я только что сказал…

– Ты хочешь, чтобы я сгорела для тебя? – спросила она. – Тогда смотри, как я горю. – Она стянула пальто с его плеч, позволив ему упасть на пол, и принялась возиться с пуговицами на его рубашке, каждым неловким движением пальцев задевая кожу под ними. Она чувствовала каждый удар его сердца, как подтверждение своих действий, ее руки были одновременно полны уверенности, но в то же время тряслись от волнения.

Он наблюдал за ней, почти не двигаясь, пока она медленно спускала рубашку вдоль его рук.

– Сейчас самое время, Лев, – сказала она нетерпеливо, и он мигом отреагировал, вытянув руки, чтобы обвить ее талию, как только она их освободила.

Поцелуй между ними был крайне откровенным, а остальная часть разговора перешла в прикосновения. Он просил разрешения, и она давала его, прижимаясь бедрами к его бедрам; она умоляла его, и он уступил, притянув ее к себе, чтобы быть к ней еще ближе… Она вспомнила его первый поцелуй, как легко это было, как трудно, как необузданно и как беспощадно нежно. Сейчас было то же самое и даже больше, тысяча крошечных землетрясений; когда его руки скользнули к изгибу ее бедер, и она вздохнула между его губами, в момент трепетной нежности.

Он откинул голову назад, не сводя с нее глаз.

– Утром я стану твоим врагом, – прошептал он. Справедливое предупреждение.

Его рука скользнула по её лопатке, пальцы прошли вдоль позвоночника и поднялись вверх, одержимо притягивая ее.

– А я твой враг уже этой ночью, – ответила Саша и поцеловала его снова.

III. 4

(Вина)

Стас Максимов всегда старался не замечать некоторых вещей; порой это было необходимо, ведь он был мужем Марии Антоновой и, следовательно, был посвящен в хитросплетение тайн Бабы Яги. Как колдун Боро, он понимал, что его жена многое скрывала от него, отвечая на вопросы с лукавой улыбкой: «Ты правда хочешь знать, Станислав?» – и он, без колебаний, отступал, не желая вмешиваться. Он никогда не планировал предавать жену.

Однако были моменты, когда игнорировать происходящее было невозможно, даже для него.

– Что бы ты ни задумала, Яга, – тихо произнёс Стас, кладя руку на плечо тёщи, которая возилась с травами, – прошу тебя, не делай этого.

Яга никак не отреагировала. Она была гордой женщиной и, хотя относилась к нему с определённым уважением на протяжении его брака с Марьей, никогда не стремилась оказывать ему услуг. Для неё он был лишь мужем её любимой дочери, и этим всё сказано.

В этом отношении, как и во многих других, ему не было места в её сердце, но Стас всё же надеялся, что она его услышит.

– Я люблю свою жену, – тихо напомнил он, чувствуя мучительную боль от этих слов. – Любил. Я очень любил свою жену и буду оплакивать ее так же сильно, но ничего хорошего из этого не выйдет. Не превращай ее жизнь в повод для мести и, умоляю, не делай из неё монстра, Яга, пожалуйста…

– Она не любила тебя, – холодно произнесла Яга, и это прозвучало как жестокий удар. – Не так, как она любила меня или своих сестёр, – продолжила она, выдержав паузу. – И уж точно не так, как она любила Диму.

Стас вздрогнул. В свое время он достаточно наслушался о Дмитрии Фёдорове, человеке, которого он почти не знал, но которого всеми силами старался не ненавидеть – правда, безуспешно. Имя Дмитрия использовалось только как оружие, и это было последнее, что он хотел слышать сейчас, оплакивая свою жену.

«Я обещаю тебе, что больше никогда его не увижу», – как-то сказала Марья Стасу, когда они еще только начинали встречаться. – «И ты можешь верить мне, хотя бы потому, что, если это произойдёт, я, возможно, вообще к тебе не вернусь.»

– Она любила меня, – осторожно поправил Стас. В конце концов, они прожили вместе целую жизнь, и за все эти годы Мария ни разу не произнесла имени Дмитрия Федорова вслух. Почти двенадцать лет она была его партнёром, женой, другом и любовницей. Как бы ни выглядело её прошлое, она ни разу не подвела его.

Ни разу.

– Она любила меня, – повторил он, – и я знаю, что ты не стала бы обесценивать нашу совместную жизнь только потому, что страдаешь, Яга. Да, может быть, её любовь ко мне была не такой, как к Дмитрию Федорову, но есть и другие виды любви. Есть более совершенная любовь, – сообщил он ей, – та, что придаёт нам сил, а не отнимает жизнь и рассудок.

– Это не твоё дело, Стас, – оборвала его Яга. И тут в дверях появился Иван, телохранитель Марии.

Стас обернулся, на мгновение взглянул на него и тут же отвёл взгляд, чувствуя, как его желудок скрутило от боли при виде страдания на лице другого мужчины.

Очевидно, было много мужчин, которые любили жену Стаса. Достаточно тяжело быть вторым после Дмитрия Федорова, но представить себе такую безнадежность, как в случае Ивана… невозможно. Он задумался: смог бы он сам любить её так же, зная, что в её жизни есть не один достойный мужчина, а двое?

Да, вероятно, смог бы. И ему было невыносимо видеть, как ясно это написано на лице Ивана.

Стас Максимов, который всегда считал, что ему повезло стать избранником Марьи Антоновой, вновь пережил удар от осознания того, что ее больше нет.

Никто не мог понять его боль в полной мере; их страдания были основаны на воображении и иллюзиях. Только Стасу посчастливилось полюбить эту женщину, и только ему было дано по-настоящему её потерять. У него защемило в груди, когда он увидел, как Иван мучается, словно только его преданность имела значение.

– Я нужен тебе, Яга? – спросил Иван, торжественно выпрямляясь, и она покачала головой.

– Твой долг – забота о Саше, – напомнила Яга. – Это была последняя просьба Маши к тебе, верно? Проследи, чтобы её желания были исполнены. Это единственное, что ты можешь сделать для неё и для меня.

Иван кивнул.

– Да, Баба Яга, – ответил он и бросил на Стаса короткий презрительный взгляд. Ты её подвел, говорило это молчаливое обвинение. Ты не уберёг её. Ты не защитил её.

Стас вздернул подбородок. Ты тоже. Он убедился, что его поза отвечает его мыслям, и Иван, не сказав ни слова, отвернулся, прежде чем исчезнуть в коридоре.

– Иди домой, – сказала Яга Стасу, снова направляясь к закрытой двери своей спальни, бросив последний взгляд через плечо. – Ты прав, Станислав, она любила тебя.

Яга на мгновение замолчала, теребя что-тов руках, и в ту секунду, глядя на неё, Стасу показалось, что он заметил проблеск сожаления, что было редкостью.

– Если твоя любовь умерла вместе с моей дочерью, Стас, то похорони её, – спокойно предложила Яга. – Больше я ничего от тебя не потребую.

Стас напрягся, уловив в её словах скрытую угрозу.

– А если я этого не сделаю?

Холодное выражение лица Яги стало еще жестче.

– Тогда тебе не понравится то, что ты увидишь, – просто ответила она и скользнула в дверной проем, закрыв за собой дверь.

III. 5

(Соловей)

Звон будильника на телефоне разбудил Льва, заставив его вздрогнуть, и его руки крепче обняли Сашу. Их ноги переплелись в ворохе простыней, и ей пришлось потянуться через его грудь, чтобы отключить телефон.

– Мне пора, – сказала она, пытаясь сесть, но Лев решительно покачал головой, прижимаясь губами к ее плечу и удерживая на месте.

– Еще не утро, – прошептал он ей в шею. – Посмотри, – добавил он, указывая на окно. – Всё ещё темно.

– Это просто зима, Лев, – вздохнула Саша. – Уже утро. Твой будильник, помнишь? Ты сам его поставил. И ты знаешь, что я не могу здесь оставаться…

– Прекрати. – Он поцеловал ее руку и притянул ближе. Саша притворно вздохнула, но позволила обнять себя, устраиваясь на его груди. – Останься.

– Я не могу остаться, – пробормотала она, качая головой. – Ты знаешь, что я не могу.

– Но если ты сейчас уйдешь… – Он вздрогнул. – Саша. У меня дурное предчувствие.

– Тогда выпей чаю, – посоветовала она, снова отстраняясь. – И кроме того, если кто-нибудь застанет меня здесь, подозреваю, твоё предчувствие только ухудшится.

Она остановилась, оглянувшись через плечо, когда он прижался губами к ее спине.

– Ты драматизируешь, Лев, – прошептала она. Ее волосы мягким каскадом спускались по плечам. – Обычно это мило, но сейчас, честно говоря, совсем не помогает.

– Я и не пытаюсь помочь, – спокойно возразил он, переворачивая их обоих и прижимая ее к простыням, чтобы еще раз прильнуть своими губами к ее. – Если только я не делаю это очень плохо, – пробормотал он, удовлетворенно улыбнувшись, когда она обхватила ногами его бедра. – Я пытаюсь удержать тебя в своей постели.

И тут снизу раздался резкий голос:

– ЛЕВ! Лев, ты дома?

Лев быстро прикрыл ладонью рот Саши, чтобы заглушить её внезапный вскрик.

– Тихо, – предупредил он, и она бросила гневный взгляд. – Тебе следует уйти…

– Разве ты не был тем, кто не собирался помогать? Так вот, посмотри, каково это, – задумчиво произнесла она, отмахиваясь от его руки. Её пальцы скользнули по его животу с почти дьявольским удовольствием, и он с трудом подавил стон. – Утро ещё не наступило, – шепнула она, осыпая его шею поцелуями. – Просто скажи ему, что спишь…

– Левка, – снова раздался голос Романа с другой стороны двери. – Ты спишь? Просыпайся. Лев, я….

Ручка двери повернулась, и Лев взмахнул рукой, замыкая дверь заклинанием.

– Что за хрень, Лев…

– Братья и сестры, – покачала головой Саша с притворным осуждением. Лев бросил на неё укоризненный взгляд.

– Ты должна уйти, – прошипел он, стараясь не застонать, когда её бедра слегка надавили на его. – Поверь, я этого не хочу, но если он застанет тебя здесь…

– Лев, – прорычал Роман. – Открой дверь. Нам нужно поговорить, сейчас же. Дима был здесь?

– Дима? – переспросила Саша, внезапно садясь, в то время как Лев вскочил на ноги, собирая её одежду и бросая её ей. – Я думала, он был…

Она осеклась, поморщившись, вероятно, осознав, что слово «ликвидирован» вряд ли пришлось бы Льву по душе.

– Нет, не был, – крикнул Лев Роману, бросив на Сашу умоляющий взгляд. – Что такого важного, что не может подождать, пока я оденусь, Рома?

– И это все? – безразлично спросил Роман через дверь. – Я уже видел твой член, Лев, и он меня совершенно не интересует. Нам нужно обсудить план на сегодняшний вечер, пока Дима не попытался вмешаться…

– Почему он должен вмешиваться? – хором спросили Лев и Саша, и он снова бросил на неё укоризненный взгляд.

– Уходи, – прошипел он, – серьёзно…

– Правила игры меняются, Лев, – сказал Роман, после чего ударил кулаком по двери, заставив Льва и Сашу вздрогнуть, пока она натягивала джинсы на бедра. – И нам с тобой нужно… – Он нетерпеливо зарычал. – Да впусти же меня, чёрт побери…

– Уходи, – настойчиво прошептал Лев, когда Саша прижалась к его губам, прогоняя его тревогу поцелуем. Её рука скользнула по его обнажённой груди, на мгновение вонзившись в неё ногтями, а затем она отступила, сглотнув. Наклонив голову, она бросила на него последний изучающий взгляд, будто хотела запечатлеть его облик в памяти, а затем она растворилась в воздухе ровно в тот момент, когда Роман с силой распахнул дверь, прорвавшись сквозь слабую защиту Льва.

– Господи, – сказал Роман, окинув взглядом беспорядок, оставшийся после блаженной ночи с Сашей. – Что здесь произошло?

– А в чем проблема с Димой? – Спросил Лев, игнорируя вопрос брата и потянулся за футболкой грубо натягивая ее через голову. – Я не понимаю. Что именно ты хочешь уладить?

– Мария мертва, Лев, – сказал Роман, его взгляд был диким. – Но мы – я – всё ещё нуждаемся в ведьме Антоновой. Сделка не будет отменена, я уверен в этом, а это значит, что Яга пришлёт кого-то другого вместо неё. Кого-то равного Марье, а это как раз то, что нам нужно…

– Для чего? – потребовал он ответа. – Разве мы не можем просто… не можем оставить всё как есть, – прорычал он, скорбно умоляя своего брата. – Я понимаю твой гнев, Рома, но Дима жив. Дима жив, а Марья мертва, и разве этого недостаточно? Разве мы не можем просто… разве мы не можем…

– Лев, – Роман сделал шаг вперёд, поджав губы. – Ты мой брат. Ты знаешь, что я бы не просил тебя ни о чём, если бы это не было критически важно. Скажи мне, что ты это понимаешь.

Лев моргнул.

– Я понимаю это, Рома, но…

– Лев. Пожалуйста.

– Я просто хочу знать, зачем, Рома…

– Я заботился о тебе, Левка. Я защищал тебя всю твою жизнь. Я никогда не причинял тебе зла, – возразил Роман. – Не так ли?

Лев смотрел на него, затаив дыхание, когда слово «критически» начало принимать облик самого Романа.

– Не причинял, – хрипло признал он, и Роман кивнул с явным облегчением.

– Значит, ты мне поможешь? – спросил Роман, крепко сжимая руку Льва. – Ты со мной?

Лев снова моргнул.

– Конечно, – сказал он, зная, что это правда, но в то же время задаваясь вопросом, не придется ли ему вскоре об этом пожалеть.