Текст книги "Месть за моего врага (ЛП)"

Автор книги: Оливи Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Aкт IV: Будь только моей

Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!

Отринь отца да имя измени,

А если нет, меня женою сделай,

Чтоб Капулетти больше мне не быть.

(отрывок из трагедии «Ромео и Джульетта»

в переводе Б. Пастернака)

IV. 1

(Во тьме)

Дмитрий Фёдоров был солнцем, луной и звёздами. Его мать шептала это ему, когда он был мальчиком: «Дима, ты – солнце, луна и звёзды». Она имела в виду, что он был её вселенной, и, возможно, так оно и было. Её мир был очень маленьким.

Маша сказала ему что-то похожее, когда ему было пятнадцать, но уже в шутку: «Дима, ты – солнце, луна и звёзды», – бросила она своим преступно равнодушным тоном, – «ты никогда не оглядываешься, чтобы понять, что мир вокруг тебя живёт, движется и существует вне и вопреки тебе».

Теперь Дмитрий Фёдоров снова был солнцем, луной и звёздами.

Мёртвой, сияющий точкой в космосе.

Дмитрий и Роман хоронили своего брата Льва во тьме. Ирония новолуний – и, по сути, всех начинаний – в том, что они всегда начинаются с полной темноты. Без малейшего светила в помощь. Без обещания будущего.

Роман пришёл к Дмитрию и рассказал ему, что произошло. Оба были мертвы – Лев и Александра, Саша, младшая из ведьм Антоновых. Её тело уже забрали.

– Наверняка, – сказал Роман, – это сделал Иван.

Дмитрий ничего не сказал. Он не спросил, что произошло. Он ничего не сказал о сердце, спрятанном в маленьком флаконе на кожаном шнурке у себя на шее. Он ничего не сказал ни о сердце Маши Антоновой, ни о своём собственном.

Дмитрий и Роман похоронили Льва во тьме и молчании. Затем Роман выпрямился, прочистил горло и заговорил:

– Бридж сказал мне, что наш договор выполнен.

«Это твоя вина», – так и не произнес Дмитрий.

– Хорошо, – был его единственный ответ.

– Ты ненавидишь меня, – предположил Роман.

Да, конечно. Конечно, ненавижу. Разве ты не понимаешь, чего ты меня лишил?

– Нет, – ответил он. – Я не ненавижу тебя.

– Я никогда не хотел, чтобы это произошло, Дима, – сказал Роман.

Никто никогда не получает того, что хочет, Рома. Мне это известно лучше, чем кому-либо.

– Знаю, – ответил Дмитрий.

– Папа, – осторожно начал Роман, – он хочет, чтобы мы…

Дмитрий закрыл глаза.

– Это может подождать, – поспешно добавил Роман.

«Да», – подумал Дмитрий, – «желания Кощея могут подождать. Могут подождать вечность. Могут подождать, пока гнев в моих жилах не утихнет – если это вообще когда-нибудь произойдёт. Кощей может подождать, пока не угаснет моя ненависть, если она вообще угаснет. Он может подождать завтра, и послезавтра, и каждый новый день. Пусть стучится в мою дверь, пусть умоляет, и посмотрим, отвечу ли я ему. Кощей вне смерти, вне жизни, без совести. Впервые, Кощей может подождать, когда я решу, что готов что-то для него сделать».

– Проследи за ним, – сказал Дмитрий. – Что бы это ни было. Чего бы он ни хотел.

Лоб Романа нахмурился.

– Дима, – начал он.

«Кощей умирает, знаешь ли», – не произнес вслух Дмитрий. – «Кощей является Бессмертным только до тех пор, пока не перестанет быть таковым».

– Мне нужно кое-что сделать, – сказал Дмитрий вместо этого, и Роман, вероятно, понял, что что-то было не так. Возможно, Роман гадал, как заставить брата – вселенную (солнце, луну и звёзды) – заговорить, но, возможно, он уже понял, что больше не имеет права знать мысли Дмитрия.

Он его отпустил. И, похоронив своего брата Льва, Дмитрий отправился к единственному, с которым мог бы встретиться. К единственному человеку, на которого мог смотреть без отвращения.

– О, – сказал Бринмор Аттауэй, открыв дверь.

Дмитрий схватил Бриджа за горло, и под его пальцами пробежали мелкие искры силы.

– О, – повторил Бринмор Аттауэй, на этот раз менее внятно.

Свет в апартаментах Бриджа был слишком тусклым для Дмитрия, который только что похоронил брата во тьме. Он отпустил Брина, почти швырнув его на пол, и повернулся к двери, с грохотом захлопнув её. Когда задвижка щёлкнула, Дмитрий замер в ожидании. Может, фейри его убьёт? Воткнёт клинок в сердце со спины?

Кощей часто говорил о том, как опасно встречаться с фэйри. Истории варьировались в зависимости от места, но общий урок всегда был один: покажи фэйри свою спину, и он с удовольствием вставит тебе нож между лопаток, если только ему нет выгоды от тебя.

Итак, когда Дмитрий понял, что всё ещё жив, он догадался, что Бридж всё ещё проявляет к нему интерес.

– Я сказал Роме, что наш договор завершён, – спокойно произнёс Брин. – Так что ты здесь либо ради моей компании, либо…

– Маша Антонова не мертва, – перебил Дмитрий.

Бровь Брина изогнулась с любопытством.

– И как же ты узнал это?

Дмитрий почувствовал, как сердце Маши забилось в унисон с его собственным.

– Я просто знаю.

– Ах, вы, колдовской мистический род, – воскликнул Брин одобрительно. – Какое у вас, Дмитрий Фёдоров, отношение к Маше Антоновой?

«Она – вся моя душа», – не произнес Дмитрий вслух.

– Мы знали друг друга когда-то.

– Что, близко? – спросил Брин.

Вопрос прозвучал так, будто был задан специально, чтобы причинить боль.

– Она не мертва, – снова сказал Дмитрий.

– И? – Брин подался вперёд, словно сам держал в руках все нити разговора. – Я действительно не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

Но Брин уже сделал множество выводов, знал Дмитрий. Он знал, что Дмитрий пришёл к нему не просто так. Он знал, что связь Дмитрия с Машей значила нечто большее, чем «ничего». Это уже было опасной информацией, попавшей в жадные руки фейри.

– Знаешь, в царстве мёртвых про Машу Антонову ходит интересная молва, – продолжил Брин, указывая Дмитрию на место напротив. Тот сел, настороженно. – Я, конечно, стараюсь не слушать сплетни, но порой это проще сказать, чем сделать. Избежать их не всегда выходит.

Дмитрий ничего не ответил.

– Говорят, ей чего-то не хватает, – беззаботно продолжил Брин, будто Дмитрий не сидел в ледяном молчании. – Частички самой себя, можно сказать. Обычно это не стоило бы внимания, – добавил он, наливая себе бокал янтарной жидкости. – Извини, хочешь? – спросил он, и, когда Дмитрий не двинулся, сам налил второй бокал. Повернувшись к свету, он протянул напиток Дмитрию.

Спустя пару мгновений Дмитрий все же принял напиток.

Предложение и принятие решения. Тут не нужно было ни юриста, ни фэйри (ни того и другого в одном лице), чтобы понять, что это значило. Бридж ухмыльнулся своей хитрой улыбкой и сел напротив Дмитрия.

– Марья Антонова жива, но лишена чего-то, – произнёс Брин.

– Я хочу, чтобы ты отвел меня в царство мёртвых, – ответил Дмитрий.

– Ладно, это не тот ответ, которого я ожидал, – заметил Брин, не выказав ни малейшего удивления, – но это, безусловно, интересное предложение.

Они сделали по глотку. Виски, понял Дмитрий, но не человеческий. На секунду ему показалось, что, возможно, его травят или усыпляют; ведь не все фэйри орудуют ножами. Но затем Брин покачал головой.

– Я бы не стал тебя дурманить, – уверил Брин, уловив его нерешительность. – Что, и оставить свое любопытство неудовлетворённым? Никогда. Я слишком люблю себя.

– Хорошо, – ответил Дмитрий, ставя бокал. – Так да или нет?

– Какое тебе дело до этого царства? – ответил вопросом Брин, что не было ни «да», ни «нет».

– Мой брат мёртв, – сказал Дмитрий.

– Не Роман.

– Нет, – ответил сквозь зубы Дмитрий, – не Рома, хотя стоило бы.

– Семейные драмы, – отметил Брин. – Это твоя проблема.

– Проблема в том, что у меня есть мёртвый брат, которые не должен был умереть, – огрызнулся Дмитрий в ответ. – Если Марья Антонова жива, то Льва можно вернуть. Мне нужно узнать, как Маше это удалось.

– С чего ты взял, что это сделала Маша? – спросил Брин.

Сердце Маши забилось раз, два, трижды у него в груди.

– Похоже, – медленно сказал Брин, – я не тот, чьи ответы тебе действительно нужны.

– Возможно, – ответил Дмитрий. – Но ты тот, кто может мне помочь. Назови свою цену, Бридж.

– Я, конечно, люблю всякие сделки, но даже мне видно, что это неправильно, – ответил Брин, скрестив ноги. – Разве ты не знаешь, что удовольствие от сделки заключается в борьбе, Федоров? Ты должен предложить что-то взамен. Пустой чек оставляет слишком много места для воображения, а я не очень-то творческий.

– Что ты тогда хочешь? – спросил Дмитрий.

– Что для тебя самое дорогое? – парировал Брин.

Маша. Лев. Роман – в лучшие дни. Собственное имя. Репутация. Его магия, точнее, что от нее осталось.

Ничего из этого он не мог отдать.

– Ничего, – сказал Дмитрий после долгой паузы. – Для меня нет ничего ценного.

Брин медленно улыбнулся, позволив усмешке растянуться по лицу.

– Ах, Дмитрий Фёдоров, мы оба знаем, что это неправда, – сказал он. – Я не могу заключить сделку с лжецом.

– Почему нет? – спросил Дмитрий. – Ты заключил сделку с моим братом.

– О, – почти разочарованно вздохнул Брин. – Жаль, что Рома не может это услышать.

Лицо Дмитрия напряглось. Он медленно поднялся и покачал головой.

– Не знаю, зачем я сюда пришёл, – сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти.

Брин засмеялся.

– Ты пришёл сюда, потому что зол, принц Фёдоров, – произнес Бридж. – Ты привык, что мир склоняется перед тобой, только теперь выбор кажется не таким простым, не так ли? Ты не можешь убить своего брата, потому что любишь его, – догадался он. – Ты не можешь убить меня, потому что тебе нужна моя помощь. Ты хочешь взять что-то в свои золотые руки и смотреть, как из него уходит жизнь, но не можешь. Я бы посоветовал терапию, – добавил он сухо, – но, подозреваю, ты зашёл уже слишком далеко.

Дмитрий резко обернулся.

– И что же ты тогда предлагаешь?

– Я? Месть, конечно, – ответил Брин, пригубив из своего бокала. – Кто, по-твоему, в этом виноват?

– Я… – Дмитрий замешкался. Его губы скривились в недовольной гримасе.

– Вернись на шаг назад, – посоветовал Брин.

Марья. Это она всё начала.

Нет. Её мать.

Нет. Опять нет.

Начало всего – Кощей.

– У тебя есть счёты с моим отцом, – медленно произнёс Дмитрий, разглядывая Бринаа.

– Посмотри, какой ты проницательный, – усмехнулся Брин, подняв бокал в насмешливом тосте. – Браво, маленький принц.

Дмитрий решил, что его мысли о Кощее лучше пока оставить при себе.

– Я ничего не выиграю, выступив против своего отца, – осторожно предупредил он.

– Да и терять особо нечего, – заметил Брин. – Всё, что у него есть, предназначено тебе, не так ли? Эти долг и честь… – он скривился с отвращением, откидываясь в кресле и делая очередной глоток виски. – Но что, скажи мне, эта сила когда-либо тебе принесла?

Дмитрий промолчал, не позволяя себе признаться, что задавал себе тот же вопрос.

– Смелое заявление, – произнёс он вместо этого. – Особенно учитывая, что ты говоришь с одним из самых влиятельных ведьмаков Боро. Среди всех Боро.

– И чего тебе это стоило? – спросил Брин.

Маши. Льва. Романа – в лучшие дни. Большей части рассудка. Всей его души.

– Просто мысль, – заметил Брин, похлопав Дмитрия по плечу и мягко направляя его обратно в гостиную. – К тому же, мне стало известно, что твой отец сейчас в весьма подходящем положении, чтобы его можно было сбить с толку.

– Слухи фейри, конечно, разлетаются повсюду, – пробормотал Дмитрий, уступая и садясь, так как рука Бриджа всё ещё покоилась на его плече.

– Что-то в этом роде, – с улыбкой согласился Брин. – Но почему бы и нет? Он только что потерял сына. Его второй сын потерял магию, и вот есть… ты. – На мгновение улыбка Брина дрогнула и исчезла. – Твоя семья сейчас уязвима, не так ли? Не хотелось бы думать, что у вас есть враги, которые могли бы обнаружить брешь в вашей броне.

С этими словами Брин легонько щёлкнул по шее Дмитрия, и тот вздрогнул.

– Не стоило мне сюда приходить, – сказал Дмитрий, на что Брин лишь пожал плечами.

– Ну, это спорный вопрос, – ответил он. – Я ведь никогда облегчаю коу-то жизнь. Но, возможно, я мог бы тебе помочь. Ты сделал правильный выбор, хоть и не особенно мудрый.

– Значит, ты хочешь смерти моего отца, – задумчиво произнёс Дмитрий. – Это и есть твоя цена за то, что ты отведёшь меня ко Льву?

– Что? Нет, не говори глупостей, – фыркнул Брин. – Ну да, я определённо хочу смерти твоего отца, но это, скорее, постоянное, второстепенное желание. Он презирает меня и мой народ, верно? – Он сделал вид, что ждёт подтверждения, но, не дождавшись, махнул рукой. – Но нет, его жизнь – не моя цена.

– Тогда что? – спросил Дмитрий, готовый к любым требованиям.

– Никакой цены, – ответил Брин.

Дмитрий нахмурился. Фейри никогда не предлагают что-то просто так.

– Я не предлагаю это бесплатно, – успокоил его Брин. – Я говорю, что на самом деле не могу предложить тебе ничего. Я не знаю, как вернулась Марья Антонова; я мог бы выяснить, но сделать это для тебя не смогу. Я мог бы пересечь границу в царство мёртвых, но не могу взять тебя с собой.

– Это крохи, – заметил Дмитрий. – Жалкие крохи.

– Именно так, – согласился Брин с усмешкой, жестом указывая на бокал Дмитрия. – Допивай.

Дмитрий взглянул на напиток в своей руке.

– Что это?

– Виски из дома моей матери, – ответил Брин. – Она сказала, что я буду принимать гостя, который станет для меня солнцем, луной и звёздами. Она в некотором роде ужасный экстрасенс, моя мать. Болезненно непроницаемая.

– И кто она?

– О, знаешь, самая обычная фея, – ответил Брин, делая ещё один глоток. – И несомненно, она мастер по перегонке виски.

Дмитрий поднес бокал к губам и сделал еще один глоток.

Это было очень вкусно.

– Я не бескорыстен, конечно, – продолжил Брин. – Я очень рад, что ты пришёл сюда, маленький принц; мне бы очень хотелось иметь влияние на следующего Кощея. У меня тут ведьмаческое нашествие, и я хотел бы занять более привилегированное положение. – Он пожал плечами. – Мух легче прихлопывать сверху.

Дмитрий моргнул.

– Ты… – он запнулся, подбирая слова. – Хочешь меня в свою коллекцию?

– Люблю интересные вещички, – подтвердил Брин. – Чем полезнее, тем лучше. А ты определённо достаточно хорош собой.

– Но я тебе не полезен. Не в случае, если я останусь верен своему отцу.

– Да, я об этом думал, – с улыбкой заметил Брин. – Но знаешь, ты не сможешь вернуть своего брата, если останешься верен Кощею. И как быть? Ты ведь верен своему отцу, не так ли? – Брин насмешливо приподнял бровь.

– Я Фёдоров, – отозвался Дмитрий, ставя бокал на стол. – Я родился Фёдоровым. Умру Фёдоровым.

– Как Лев? – спросил Брин.

На мгновение Дмитрий подумал, что, возможно, стоило бы просто убить этого дерзкого фейри. Возможно, это бы принесло хоть какое-то облегчение, позволило бы разрядить тугую боль в его груди.

– Как Роман покрыл свой долг перед тобой? – резко спросил он.

– Кто-то заплатил за него, – спокойно ответил Брин. – Долг закрыт.

Сердце Марьи тихо, словно с предупреждением, застучало у его груди.

– На кого ты работаешь? – задал вопрос Дмитрий, поднимаясь на ноги.

– На того, кто заплатит больше, – ответил Брин.

– И кто это сейчас?

– Не ты, – усмехнулся Брин, делая ещё один глоток.

Дмитрий прошёлся по комнате, задумчиво оглядываясь по сторонам.

Кто бы мог покрыть долг Романа? Кто бы хотел заполучить преданность Бриджа?

В голову приходила лишь одна личность, хотя и маловероятная.

– Как мне найти Марью Антонову? – неожиданно спросил он, останавливаясь.

– А кто вообще находит Марью Антонову? – Брин пожал плечами.

Никто. Марья сама тебя находит.

– Иди домой, маленький принц, – посоветовал Брин. – Найди меня снова, когда сменишь… – Пауза. – Сердце, – закончил он, склонив голову.

Дмитрий не ответил, вместо этого развернулся и направился к двери, не оглядываясь.

IV. 2

(Нити)

Стоило Дмитрию уйти, как в гостиной Бриджа появилась Марья. Она шагнула вперёд, подняла бокал, который оставил Дмитрий, и поднесла его к носу.

– Рад видеть, что на этот раз ты сумел остаться верным нашей сделке, – заметила Марья, не утруждая себя взглядом на Брина. Её внимание сосредоточилось на бокале, хотя Брин мог бы сразу сказать, что в нём не было ничего примечательного. Напиток оказался слаще, чем ей бы хотелось, и не обладал нужной пикантностью. – Или чему бы то ни было вообще.

– Ты знаешь, что я питаю к тебе слабость, Марья, – напомнил Брин, наблюдая, как она усаживается в кресло, только что покинутое Дмитрием. – И, признаться, ты сделала правильный выбор. Я хочу свергнуть Кощея так же сильно, как и ты.

– Даже после того, как он дал тебе то, что ты хотел?

– Он дал мне то, чем мог пожертвовать, – фыркнул Брин. – А это далеко не то, чего я хочу. То, что я хочу, принадлежит тебе.

– У меня этого нет, – напомнила она, отодвигая край платья. Шрам на ее груди был резким и неровным, он обладал мрачной красотой. Возможно, Брина больше привлекала бы откровенность, если бы не смертельное любопытство, связанное с тем, что скрывается под ним. – Ты же знаешь, что его больше нет.

К несчастью, он знал. Это вызвало скорее разочарование, хотя в то же время сделало Марию Антонову совершенно иной, и он не мог с уверенностью сказать, что был против таких изменений.

– Какова вообще твоя цель во всём этом, Марья? – спросил Брин. – Большинство людей, вернувшихся к жизни, не тратят время на сложные планы мести. Особенно когда можно убить Романа прямо сейчас и покончить с этим. Сейчас он слаб, как никогда, ты так не думаешь?

– Рома меня мало волнует, – фыркнула Марья.

– А твоя мать? – продолжил Брин. – Её руки далеко не чисты. Она ведь заключила двусмысленную сделку с Кощеем, верно?

– Чтобы спасти своего ребёнка, – резко ответила Марья. – Это ложь, которую можно простить.

– Но это всё равно ложь, – отметил Брин.

– Моя мать никогда бы не солгала мне, – отрезала Марья. – Будь мудрее в выборе врагов, Бридж. Или хотя бы прихвати ножи поострее.

– И где сейчас твоя сестра?

– Занята, – ответила Марья. – И что важнее, это не твоё дело.

Она допила остатки виски из стакана Дмитрия и поднялась.

– Значит, ты сохранишь наш секрет?

На этот раз условия сделки были до боли просты: он не предаст Марию Антонову, а она не станет его врагом.

– Да, – сказал Брин.

– Ты уже лгал мне однажды, – напомнила Марья, её голос был полон неодобрения.

– Верно, – согласился Брин, добавив, возможно, необдуманно: – Но тогда ты ещё не была свободна.

На это она рассмеялась. Это был холодный, тонкий смех, будто пузырьки шампанского.

– Что заставляет тебя думать, что я свободна сейчас? – с улыбкой прошептала она. И прежде чем Брин успел ответить, она протянула руку, прикоснувшись к его подбородку, и провела большим пальцем по его губам. – Ты даже не можешь решить, кто тебе больше нравится: я или Дмитрий, верно? Тебя возбуждает только сила, Бридж. Сила тебя волнует. А находиться так близко к ней – должно быть, это тебя уничтожает.

И правда. Но он подозревал, что для неё эти слова значили куда больше, чем для него.

– Откуда ты знала, что Дмитрий придёт ко мне? – наконец спросил он.

Её рука замерла на мгновение.

– Потому что я его знаю.

– Но…

Марья сжала его подбородок, слегка покачав головой.

– Лучше не спрашивай, – прошептала она.

На это Брин чуть шевельнул пальцами, призывая магию, оставшуюся у него от сделки с Кощеем. Сила всё ещё казалась ему чуждой и непослушной, словно требовала разрешения на использование, и даже тогда действовала грубо и неуклюже. Марья, напротив, дышала своей магией, как воздухом, и погасила вспышку его силы ещё до того, как она успела разгореться.

– Эта сила украдена, Бридж, – напомнила она, – и она никогда не будет работать на тебя так, как моя работает на меня.

Она перекрыла ему дыхание с легкой улыбкой.

Раз Миссисипи, два Миссисипи, три…

– Как ты думаешь, сколько секунд потребуется, чтобы задохнуться? – шепнула она.

Он почувствовал, как веки начали тяжелеть, и она вздохнула, разжимая пальцы.

– Тебе повезло, что ты мне всё ещё нужен, – сказала она, наблюдая, как он сполз на пол, хватая ртом воздух. – У тебя все так хорошо получается, Бринмор, – добавила она, опустившись перед ним и легонько касаясь его щеки. Он отшатнулся, и она вновь засмеялась своим звенящим смехом. – Настолько хорошо, что я почти тебе доверяю.

Марья провела пальцами по его губам, заставив его содрогнуться.

– Почти? – выдохнул он.

– Почти, – подтвердила она, выпрямляясь.

Она казалась вдвое прекраснее, чем при жизни, подумал Брин, и вдвое более неподвижной. Мёртвые всегда так совершенны. И так невероятно сложно заставить их двигаться.

– Отдохни, Бридж, – посоветовала она. – Возможно, завтра я покажу тебе, как правильно пользоваться этой твоей украденной силой.

Он кивнул, всё ещё оглушённый. Она вздохнула.

– Ни единой саркастичной реплики? – заметила она. – Разочаровываешь. А у меня были такие высокие ожидания.

– Название моих мемуаров, – пробормотал он.

– Уже лучше, – одобрила она, кивнув.

В следующее мгновение она исчезла.

– Чёртовы ведьмы, – выдохнул Брин.

Затем он потянулся за своим стаканом, допил его и, утомлённый, положил голову на пол.