Текст книги "Контроль особых посещений (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

* * *

  – Это не твой ли парень? – Владислав качнул головой в сторону молодого человека, одиноко бродящего возле входа в метро.

  – Чёрт! – удивилась Кира. – Вот мир тесен! Это же тот щенок!.. Вернее, был щенком в прошлое полнолуние...

  – А-а, так значит, это из-за него ты 'промокла', – не то спросил, не то констатировал поручитель.

  – Представь себе! Что он тут делает, интересно? Метро ведь уже закрылось...

  – Сдаётся мне, он тебя дожидается! – предположил Маркольев, когда парень замер как вкопанный, пожирая их глазами. – Любопытно...

  – Простите, – обратился молодой человек к Кире, когда пара с ним поравнялась. – Вы меня не помните?

  – Кажется, я вас где-то видела, – она изобразила сомнение. – Но вот где именно, что-то не припомню.

  – Так в метро! – обрадовано кивнул бывший щенок. – Вы видели меня в метро! Две недели назад, вот на этой станции, уже перед самым закрытием!

  – Возможно, – пожала плечами Кира. – И что?

  – Я бы хотел спросить вас кое о чём. – Он покосился на Маркольева. – Наедине, если можно.

  – Секретов от этого человека у меня нет, так что спрашивайте!

  – Я... – парень встретился с Владиславом глазами, тот ободряюще улыбнулся. – Дело в том, что... о нет, – бывший щенок нахмурился и попятился, лицо его, и без того бескровно-землистое, побелело ещё сильнее. – Нет!.. Извините!..

  Он вдруг развернулся и, шатаясь, поковылял прочь, вспугнув пару откуда-то взявшихся тут ночью синиц. Птицы поднялась в воздух чуть ли не из-под его ног.

  – Подождите! – опешила Кира. – Куда вы?!

  – Забудьте! – не останавливаясь, крикнул парень, чуть подволакивая правую ногу.

  Одна из странных ночных синиц летела прямо над его головой. Вторая, оставшаяся возле метро, вспорхнула с низкого заборчика вокруг газона и, обнаружив раздавленный кусок хлеба, принялась клевать находку, с опаской поглядывая на людей.

  – Вам помочь? – Кира догнала парня уже возле проезжей части, когда он, увидев такси, махнул водителю рукой. Машина резко свернула к обочине и затормозила.

  – Нет! – парень забрался в такси и захлопнул за собой дверь, сквозь стекло было видно, как он что-то говорит водителю, одновременно вытаскивая из кармана пузырёк с таблетками. Правая рука плохо его слушалась, и открыть крышку никак не получалось.

  Кира дёрнулась помочь, но машина тронулась.

  – Ты напугала его, – сказал подошедший к ней Макрольев.

  – Я?!

  – 'Секретов от этого человека у меня нет...' – парень подумал, что я твой муж или бой-френд.

  – Возможно, – чуть подумав, согласилась она. – Ну и что?

  – Ты разве не заметила, как он на тебя смотрел?

  – Как?!

  – Как будто он только о тебе и думает днём и ночью! – рассмеялся Маркольев.

  – Бред! – мотнула головой Кира.

  – Нет, не бред, я этот взгляд знаю! Хочешь, я скажу тебе, что помнит этот бывший щенок? Как шёл по метро, увидел тебя, потом вдруг потерял сознание, а после его привел в чувство врач скорой помощи и сказал, что ничего опасного, обычное переутомление, надо просто больше спать и есть аскорбинку. Наверняка он думает, что это ты вызвала 'скорую' и сидела с ним рядом, пока врачи не приехали! Романтично настроенный молодой человек решил познакомиться со своей прекрасной спасительницей! Думаю, он ещё явится сюда тебя подкарауливать.

  – Мне показалось, он хотел что-то спросить, но тут ему сильно поплохело. Он очень болен, бледный такой и таблетки в кармане носит.

  – Мы в спецслужбе работаем, Кира, ты не забыла? – поручитель снисходительно похлопал её по плечу. – В ОКОПе на бывшего щенка есть все данные. Доложишь о встрече начальству, и спецы быстро провентилируют, чем он там болен и что спросить хотел.

  – Подожду пока докладывать, – буркнула Кира, представив, как больного парня истязают допросами.

  – Дело твоё, – кивнул Маркольев, наблюдая, как синица, отпрыгнув к ближайшей луже, быстро макает в неё клюв и запрокидывает голову, торопясь напиться. – Я думал, эти птицы ночью спят.

  – Город влияет, – пожала плечами Кира. – Под фонарями светло, а есть постоянно хочется, вот и ищут еду до последнего... а спят, наверное, где-нибудь тут же, в щели под крышей.

5. Суперлуние

  – Всё-таки происходит что-то не то! – сказала Кира, садясь рядом с Маркольевым на лавку – передохнуть после очередной стычки с 'паутиной'. Пустая в этот ночной час станция метро походила на огромную гулкую пещеру. – Столько фантомов никогда раньше не было, Слава! И ещё этот странный парень! Бывает, конечно, что щенки помнят людей, которые попадали в поле их зрения после того, как внедрился дусим, но не больше, чем случайных прохожих, никто из бывших щенков никогда не хотел найти их, чтобы о чём-то спросить... Это необычно... я бы сказала – из ряда вон!

  – К чему ты клонишь? – спросил поручитель, как показалось его подопечной, без всякого интереса.

  – Сама не знаю, – вздохнула Кира. – Только ощущение у меня, что одно к одному всё ложится: и 'паутины' слишком много, и дусимы вдруг стали здоровенными – Мамонт сказал, в прошлое полнолуние ещё у трёх выдр были такие же проблемы со щенками, как у меня.

  – Однако поручители этим выдрам не понадобились, – напомнил сухарь.

  – Да потому что они тупо пристрелили своих щенков, Слава! Мне так Мамонт сказал...

  – Тихо! – вдруг оборвал её Маркольев и медленно поднялся с лавки, поводя головой из стороны в сторону, словно принюхивался.

  Вскочив вслед за ним, подопечная тоже принялась озираться по сторонам. Из туннеля вдруг вырвался ветер и ударил в лицо. Дус внезапно полез наружу, Кира резко натянула 'поводок', сердце её забилось молотом.

  – Что это? – прошептала она, схватив поручителя за руку.

  – Держись сзади, за мной! – приказал он и, вырвав ладонь, толкнул подопечную себе за спину.

  В грудь ударил ещё один вихрь, и с ним Киру вдруг накрыла огромная стая созданий, похожих на летучих мышей, только с острыми, сверкающими металлом, зубами. Их лязганье оглушало, острые иглы-клыки впивались в голову, шею, руки, ноги. Кира пыталась растворять фантомы, но они были слишком быстры – стоило только почувствовать одного, как он исчезал, сменяясь десятком новых, причём уже в других местах! Дус бился как сумасшедший, 'кузнечики стрекотали' вовсю, и сквозь заволакивавшую глаза красную пелену Кира увидела, как Маркольева тоже накрыла живая, тысячекрылая волна. Сухарь поглощал 'мышей' слоями, они оседали, но из чёрного зева туннеля налетали новые, возобновляя потери, так что живая волна только пульсировала, никуда не деваясь.

  Миллион стрел каждую секунду втыкались в Кириного Дуса, грозя разорвать её в клочья, выпустив подселенца на вечную волю.

  'Перестань воспринимать 'паутину' как отдельных существ... Чувствуй их кожей... растворяй сразу всех... сразу всех...'

  Волна-судорога прошла по телу, сбрасывая 'мышей', и одновременно стая над поручителем тоже взлетела – он сделал, как Кира, воспользовался её способом! Это придало ей сил, отогнав красную пелену.

  – Слава!! – крикнула Кира и осеклась.

  То, что она увидела, когда 'паутина' поднялась в воздух, уже не было поручителем Владиславом Маркольевым. Но и на перевёртыша, в привычном смысле, оно тоже не походило. Не зверь и не человек, а нечто струящееся, текучее, наподобие дусима, только намного большее, переливалось, как живое зеркало, и вихрем кружилось на месте, создавая такую ослепительную игру холодных, серебристо-серых оттенков, что кровь стыла в жилах и даже обезумевший Дус на время присмирел. Огненная молния, уже готовая прошить тело Киры, инициировав перевёртыш, растаяла, проступившая шерсть втянулась обратно под кожу, пока заворожённая выдра смотрела, как вихрь распался на тысячи тончайших потоков и легко прошёл меж зависших в воздухе 'мышей'. Нет, не мышей! Время будто остановилось, когда у Киры в голове что-то щёлкнуло и она вдруг увидела 'паутину' целиком. Не просто 'паутину'!..

  Накрывшая их субстанция имела мало общего с обычными фантомными образованиями, которые выдры день за днём вычищали по всему метро. Недаром она, в отличие от пассивно болтавшейся повсюду 'паутины', сама вылетела из туннеля, не дожидаясь ни следующего полнолуния, ни пока в неё кто-нибудь вляпается. Другое поведение, строение, назначение – это вообще была не 'паутина'!

  Это была сеть! Активный снаряд, выпущенный кем-то, чтобы развернуться над жертвой, накрыть её, спеленать и, видимо, утащить куда-то...

  Просочившиеся сквозь ячейки сети серебристые потоки яростно рванулись друг к другу, за мгновение скрутившись в единое целое. На этот раз оно не струилось аморфной массой, а приняло форму человека. Сияющая ртутным блеском фигура подняла руки, скрестив их над головой, а потом резко опустила вниз, одновременно разводя в стороны, и в каждой блеснуло по клинку – лезвия словно выросли прямо из кистей, чтобы двумя молниеносными движениями полосонуть по сети. Места разрезов вскипели, расходясь в стороны, Киру обдало чем-то ледяным, и тут время снова ускорилось. Капли попадали на Киру, и она едва успевала их растворять, стараясь не упускать одномоментного ощущения сразу всех холодных пятен на коже. Как учил поручитель.

  Вернувшись к своему обычному восприятию, Кира вместо сети снова увидела скопище летучих мышей, которые, правда, отчего-то потеряли свою способность летать и неловко ковыляли по полу, волоча бесполезные крылья. Маркольев попросту давил их ногами, кровь брызгала во все стороны, попадая и на Киру.

  Спустя несколько минут с сетью было покончено. Владислав стоял возле лавки между мраморными колоннами, впитывая мышиные остатки. Он был абсолютно голым – вся его одежда валялась неподалёку на полу, там, где поручитель просто выскользнул из неё, превратившись в ртутно-блестящий вихрь. Без малейшего стеснения и, как всегда, грациозно, Маркольев прошёл к своим вещам, наклонился и поднял рубашку – под ней, прямо на ботинках, лежали брюки и всё остальное. Когда поручитель выудил оттуда трусы, Кира догадалась, наконец, отвернуться.

  В это время на станцию въехал мотовоз. Владислав даже не взглянул в ту сторону, продолжая одеваться, а Кира как ни в чём не бывало кивнула сидевшему в кабине парню, помахав своим удостоверением. Что поделаешь: ночью метро тоже живёт: его ремонтируют, чистят и моют, поэтому, как ни старался ОКОП составить план и график чистки 'паутины' так, чтобы выдры не пересекались с сотрудниками метро, такое иногда случалось, особенно если нештатная ситуация заставляла гораздо дольше обычного задержаться на одном месте, как было сейчас. Парень, кидая красноречивые взгляды на полуголого Маркольева, едва сдерживал смех, наверняка, подумав чёрт знает что про эту парочку и её 'мероприятие, проводимое спецслужбой в рамках борьбы с терроризмом'. Второй, сидевший снаружи, парень просто молча таращился на них, открыв рот. Одевшись, Маркольев тоже предъявил своё удостоверение.

* * *

  – Ты была права, – сказал Владислав, когда они уже вышли из метро, – происходит что-то не то. Ситуация уже давно ухудшается, но сейчас процесс явно ускорился и углубился. Нам стоит быть начеку... – Он замолчал, погрузившись в собственные мысли.

  Глубоко вдохнув – после беготни в душной подземке свежесть предутреннего воздуха приятно холодила кожу, Кира кивнула. Ночь действительно выдалась напряжённой: едва поручитель покончил с 'мышами' и связь восстановилась, как двойка патрульных из другого подразделения сообщила о нападении активной 'паутины', а следом прорезался Мамонт и успел попросить подкрепления, прежде чем связь с ним оборвалась.

  Маркольев с подопечной были ближе всех и сразу же бросились на помощь. Учитывая, что Мамонт, сам ещё зелёный, дежурил теперь с Виолой – совсем неопытной, только поступившей на службу выдрой, Кира ожидала самого худшего. Однако когда они прибежали, Мамонт заявил, что всё уже нормально: сами, мол, справились, при этом его огромное тело сотрясалось, изо рта капала слюна, а напарница вообще ничего не соображала, таращась бессмысленным взглядом в пространство. Пройдя цепким взглядом по их одежде, Владислав улыбнулся своей невесомой улыбочкой и Кира подумала, что всё! – не избежать её бывшему напарнику поручительства, поэтому, когда Маркольев, связавшись с дежурным, вдруг доложил, что с патрульными полный порядок, у неё просто челюсть отвисла. Мамонт при этом чуть на пол не завалился от облегчения, отчего на его мешковатом свитере разошлись наспех замаскированные разрывы, а Виола, получившая прозвище за своё сходство с девушкой, нарисованной на коробочке с плавленым сыром, прислонилась спиной к колонне, жестоко потея в наглухо застёгнутой тёплой куртке.

  – Почему ты не сообщил, что предполагаешь у Мамонта с Виолой перевёртыши? – спросила Кира, подставляя лицо приятному лёгкому ветерку.

  – Не пойман – не вор, – пожал плечами Владислав.

  – Да брось, Слава! Они 'намокли' и скрыли это! Видно, потому что оба сразу, иначе... не знаю, как Виола, но Мамонт стопудово доложил бы!

  – Собственный опыт подсказывает?

  – Да я про себя сама Аркану сказала! – возмутилась Кира. – Ну да, Мамонт сдал бы меня, но я же не поэтому... Я просто должна была!

  – А я никому ничего не должен, – спокойно произнёс Владислав. – Я делаю, что хочу.

  – Только не в спецслужбе! – фыркнула его подопечная. – Никто в ОКОПе не делает только то, что хочет! Даже сухари.

  – Вопрос совпадения. Желай то, что надо спецслужбе, и будешь в шоколаде, – улыбнулся Маркольев.

  – Да хватит тебе! – отмахнулась Кира. – Можно подумать, ты желал стать моим поручителем.

  – Желал.

  – Что?!

  – Что слышала. Мне нужны толковые выдры, а толстый с малолеткой – не потянут. Раз сами справились, значит, активная 'паутина' расставлена не на них.

  – Что?!

  – Тебя заклинило? – рассмеялся Маркольев. – Ладно, объясняю ещё раз: Мамонт с девицей не подходят, я это вижу, так что пусть гуляют, не нужны им никакие поручители, ну 'подмокли' разок, ерунда всё это. Ты – дело другое.

  – Другое?.. подожди, – Кира не верила своим ушам. – Ты хочешь сказать, что сам меня выбрал?

  – Не тебя конкретно, просто просил Аркана мне свистнуть, если 'намокнет' самая перспективная выдра.

  – Перспективная? Для чего?!

  – Для одного секретного проекта. Сказать какого, пока не могу – у тебя нет соответствующего допуска. Когда будет, всё узнаешь, пока же я только присматривался...

  Кира ошарашено таращилась на поручителя.

  – Присматривался, – продолжал меж тем Владислав, – и пока не собирался говорить тебе этого, но в свете последних событий мой план поменялся. Слишком крупные дусимы, атаки активной 'паутины' и... в общем, есть ещё кое-какие обстоятельства...

  – Говорящий оборотень?

  – Я в тебе не ошибся, – Маркольев впервые посмотрел на Киру с интересом. – Мало того, что ходила к Каренко в 'зоосад', чтобы про меня выспросить, так ещё и к псам – не поленилась, заглянула.

  Кира молча кивнула.

  – Я понял, – кивнул Владислав. – Но о том, что ты там видела и слышала, сейчас говорить не буду. Скажу пока только, что в следующее полнолуние может случиться всё что угодно...

  – Из-за суперлуния?

  – Суперлуния? – поручитель изогнул бровь.

  – Так его в соцсетях называют, – пожала плечами Кира. – В следующий раз перигей орбиты Луны совпадёт с полнолунием. Такое бывает нечасто.

  – А, ну да. Освещённая часть Луны подойдёт к Земле ближе, чем в другие разы. И что?

  – Ну... я не знаю... Возможно, это тоже как-то повлияет?..

  – В нашем мире возможно всё, – философски отметил Маркольев. – Особенно что касается канала. Тут и без твоего суперлуния уже произошло достаточно, чтобы понять: опасность и непредсказуемость работы канала ощутимо выросли. Поэтому я дам тебе имя и телефон человека – пожалуйста, свяжись с ним, если меня не станет.

  – Не станет?! Ты... – Кира во все глаза смотрела на поручителя, губы тронула усмешка, – шутишь что ли?

  – Отнюдь! – покачал головой Маркольев, лицо его оставалось серьёзным. – Шутят те, кто придумывает все эти глупости про серебряные пули. Но ты-то знаешь, что сухари смертны, как и выдры, и любого можно застрелить из самого обычного пистолета, а сколько их ещё 'тонет'!

  – 'Да мы все плохо кончаем', как сказал Кокон, – вспомнила Кира. – Но это он о выдрах, сухари не могут 'утонуть'!

  – А псы не могут говорить.

  – Хочешь сказать, это станет возможным?

  – Я уже сказал, что в следующее полнолуние может случиться что угодно. Поэтому вот телефонный номер, спросишь Клима Брусенцова, скажешь – от сына, но имени моего не называй. Просто: сын Клима.

  – Какой ещё сын, что за ерунда?!

  – Это только для владельцев телефонного номера. Они не знают моего настоящего имени. Потому что я не хочу, чтобы кто-то про Клима узнал и мог связать его со мной, – предупредил Владислав, пока Кира переписывала данные в свой смартфон.

  – Кто же он, этот Клим, если нужна такая конспирация?

  – Ты потом всё поймешь, а пока учти: информация очень личная, никому не сообщай про этого человека и сама без необходимости к нему не обращайся, только если я умру, поняла? Климу уже за семьдесят, сердце шалит, говори о том, что случилось, аккуратно.

  – А что ему говорить, он, вообще, знает, где ты работаешь?

  – Про ОКОП и где я работаю, он понятия не имеет. Но знает, что я оборотень с подселенцем.

  – Ты же подписку давал! – у Киры снова, в который раз за последние пятнадцать минут, челюсть отвисла.

  – Он всё знал ещё до подписки.

  – Как так?!

  – Неважно! – отрезал поручитель. – Просто сообщишь ему, если со мной что случится, ну и вообще, приди к нему, поговори... а там... ну сама сообразишь, что делать. Вот, запомни этот номер, а потом сотри, пожалуйста, его из своего телефона. – Он сделал пару шагов к Кире и оказался так близко, что его дыхание лёгким ветерком касалось её лица. – Я могу на тебя рассчитывать?

  – Да... – пролепетала Кира, завороженная кристальным блеском его прозрачно-серых глаз и чувствуя странную слабость в животе и ногах.

  Маркольев поводил головой, словно обнюхивая подопечную и, приблизив губы к самому её уху, тихо произнёс:

  – Спасибо.

  Кире показалось, что сейчас Владислав её поцелует, и она закрыла глаза, но резкое дуновение воздуха заставило распахнуть их вновь. Поручителя больше не было рядом: он стоял в паре метров справа, что-то читая в своём смартфоне.

  – А секретный проект? – стряхнув наваждение, спросила Кира. – Ты говорил, что меня выбрали для какого-то секретного проекта!

  – Поговорим о нём после следующего полнолуния.

  – Тогда зачем ты сказал об этом сейчас?

  – Чтобы ты была начеку и стремилась повысить своё мастерство выдры. Мне показалось, так будет для тебя лучше. Все выдры разные – некоторым стоит чуть-чуть приоткрыть карты... – он улыбнулся, – для мотивации.

  – А Каренко? Он тоже...

  – А Каренко лучше в 'зоосаде'! – оборвал её Маркольев. – Ты тоже можешь там оказаться, если будешь задавать слишком много вопросов. Я ещё ничего насчёт тебя не решил. Так что работаем до следующего полнолуния, а там посмотрим. Ясно?

  Кира кивнула.

  – Хорошо. Тогда до завтра, – поручитель убрал смартфон в карман, но он тут же заиграл, заставив хозяина вытащить его вновь: – Да!

  Он какое-то время слушал звонившего, потом сказал: 'Принято!' и нажал отбой.

  – Слава! – Кира почувствовала, что хрипнет, и стала откашливаться, Маркольев ждал, чуть изогнув правую бровь. – Я могу пригласить тебя... к себе домой... на чашку кофе?

  Бровь поручителя расправилась, он так пронзительно пристально посмотрел на подопечную, будто хотел проникнуть сквозь череп и разглядеть извилины, но Кира взгляда не отвела, хоть и почувствовала, как к щекам прилила горячая кровь.

  – Меня вызывают на срочное совещание, – ответил наконец Владислав, махнув зажатым в руке смартфоном. – Извини.

  Он развернулся и быстро зашагал прочь.

  'Это временное нет или нет в принципе?' – лихорадочно пыталась сообразить Кира, сердце её билось чаще обычного, а щёки полыхали огнём. Она следила, как поручитель, со своей всегдашней грацией хищника, идёт к стоянке автомобилей, а на языке вертелось что-то типа: 'А завтра?' или 'Ну, тогда в другой раз?' но вслух она так ничего и не произнесла, молча глядя, как Маркольев, так и не обернувшись, садится в свой БМВ. Прямо над ухом Киры, примостившись на выступе ближайшего здания, оглушительно чирикал воробей.

* * *

  Время до решающей ночи пролетело быстро и было наполнено напряжением и суетой. Много крупных и агрессивных дусимов, пришедших из канала в прошлое полнолуние, говорящий пёс и активная 'паутина' – всё это сильно беспокоило руководство, из-за чего совещания в ОКОПе проводились чуть ли каждый день. Маркольев подробностей Кире не рассказывал, но обмолвился, что звучало даже предложение закрыть метро на всё время от восхода до заката полной луны. Поддержки оно, конечно, не нашло, потому что ещё в 2002 году, когда канал только начал открываться в Москве, такие меры уже принимались и привели к неожиданным и неприятным результатам.

  Канал всё равно открывался в ночь полнолуния, но только в ином месте, и дусимы выходили из него не строго после двенадцати ночи, как всегда бывало в подземке, а в другое время. Оно укладывалось в период от восхода до заката полной луны, но каждый раз было разным, да и место тоже предсказать не удавалось. Пару раз погонявшись за носившимися по городу псами и изрядно повозившись с утаиванием от общественности истинных причин смерти превратившихся в оборотней граждан, ОКОП решил в вечера полнолуния больше не закрывать метро раньше срока. И, как ни удивительно, всё сразу встало на место: дусимы снова выходили только в метро и не раньше, чем за час до того, как оно закроется.

  ОКОПовские учёные, неустанно исследовавшие канал, имели на счёт него ряд версий, но большинство сходилось на том, что дусимы являются на Землю через четвёртое (а может, пятое или ещё более высокое) пространственное измерение, а значит, канал может возникнуть в любом месте. Из высшего измерения наш трёхмерный мир открыт в любой точке так же, как для нас, например, двумерный, не имеющий толщины, листок бумаги. Какие бы линии не отгораживали одну часть этого листка от другой, мы из своих трёх измерений всегда можем ткнуть пальцем куда угодно, и никакие двумерные заборы не могут нам помешать. Ту же манипуляцию, очевидно, можно проделать и из четырёхмерного измерения, попав в любое место трёхмерного мира. Раньше, в старые времена, судя по легендам, так и случалось: канал возникал где угодно, без всякой системы, но, видимо, крайне редко, иначе истории об оборотнях не считались бы выдумками.

  Сейчас канал открывался каждое полнолуние, и эта регулярность наводила на мысль, что явление взято кем-то или чем-то под контроль, а дусимы выпускаются в соответствии с чьим-то планом. И хотя никому пока не удалось понять ни целей этого плана, ни причин его создания, было ясно: раз канал открывается в строгие промежутки времени и только в метро, причём когда там совсем мало народу, – значит, стоящее за этим явлением нечто хочет сотрудничества с Земными жителями.

  Сотрудничество это, правда, выглядело односторонним: нечто использовало пассажиров подземки и спецслужбу в своей, непостижимой для людей, деятельности, в то время как ОКОПовским учёным ни выявить физическую природу канала, ни уж тем более исследовать его так и не удавалось. Да что там исследовать – даже просто точно засечь точки выхода дусимов в наше пространство и то не получалось! Связь при активности дусимов обрывалась, камеры по всему метро ничего не снимали. Оставалось только в определённое время дежурить, поделив пространство метро между подразделениями, и следить за понижениями температуры на станциях, чтобы срочно направлять в похолодевшие места патрульных данного сектора. Единственное, чему за пятнадцать лет смогли научиться люди – это обзаводиться 'ручными' подселенцами, чтобы с их помощью обнаруживать в пассажирах диких дусимов и выгонять их обратно в канал. А потом, все четыре недели между полнолуниями ходить чистить 'паутину'.

  Являвшихся из канала сущностей звали душевными симбионтами или сокращённо дусимами, потому что их физическая природа оказалась столь же неуловимой, как и природа человеческой души, а дикие подселенцы охотнее всего внедрялись в тело того, кто испытывал душевные страдания – человека подавленного, потерявшего жизненные ориентиры, с разбитым сердцем. В своей оторванности от нормальной жизни и одиночестве душа будущего щенка не сопротивлялась чужаку. Её, видимо, мало что держало в этом мире, и поэтому дусим без труда выпихивал её в другой. То есть на деле у подавляющего большинства людей никакого симбиоза с подселенцем не было, он просто завладевал человеческим телом, заставляя его трансформироваться в пса, однако название, которое, исходя из собственных ощущений, дали дусимам первые выдры, так прочно закрепилось, что поменять его и в голову никому не приходило.

  Поиск щенков в Московском метро и выдворение подселенцев назад в канал давно стало рутиной. Да, выдры периодически погибали, перебрав с перевёртышами, и тогда вырастали псы, и иногда они даже выбегали в город, но на службу приходили новые оперативники, и всё шло по одному, когда-то заведённому сценарию, 'паутина' оставалась 'паутиной', а дусимы мало чем отличались друг от друга. И вдруг, в последние полгода всё стало меняться, и чем дальше, тем сильнее, так что никто уже толком не представлял, чего именно ждать в следующее полнолуние, которое, к тому же, произойдет, когда Луна окажется в самой близкой к Земле точке своей орбиты.

  Поглощённая этими мыслями Кира, вернувшись с дежурства домой, медленно подошла к своей квартире и остановилась в изумлении: на коврике под дверью лежал кверху лапками дохлый воробей. Аккуратно подняв маленькое тельце, Кира обнаружила, что оно ещё тёплое. Короткий мявк заставил её обернуться: на лестничной площадке стоял старый знакомый – грязный серый кот с порванным ухом.

  – Это ты принёс?

  Жёлтые глазищи, не мигая, смотрели на Киру: 'Да!'.

  – Подарок за лечение подружки?

  Серый яростно отряхнулся, словно только что вылез из воды: 'Нет!'

  Нахмурившись, Кира внимательно осмотрела каждый сантиметр маленького тельца: птица как птица, нормальные перья, клюв, ноги – никаких посторонних предметов, кольца на лапке нет, вообще нет ничего необычного.

  – Зачем ты его убил? – глядя в жёлтые пятаки, спросила Кира.

  Кот выгнул спину и, прижав уши к голове, зашипел: 'Опасность!'

  – Чёрт! – Кира положила воробья на пол. – Опасность от этого маленького воробья? Он чем-то мне угрожал?

  Шерсть на загривке Серого встала дыбом, он зашипел снова: 'Да! Да! Да!'.

  Ввинчиваясь взглядом прямо в кошачьи зрачки, Кира спросила:

  – Чем он был опасен? Что он делал? Что делал этот воробей?

  Она перевела взгляд на мёртвую птицу. Кот тут же оказался рядом и, схватив воробья, стремительной серой тенью метнулся вниз по лестнице. Кира спустилась следом и, выйдя на улицу, увидела, как Кот карабкается на высокую берёзу рядом с подъездом. Добравшись до ветки на высоте Кириного этажа, Серый сел и, всё так же держа воробья в зубах, уставился прямо в окно её спальни.

  И тогда до Киры дошло. В памяти всплыли воробьи, одиноко сидящие на выступах домов и заборах, синицы на рекламных щитах и загородках, Птицы у метро, когда она разговаривала с Владиславом, и около дома, когда заходила или выходила из подъезда, даже возле конторы. Она редко ездила туда на машине, в основном предпочитая добираться до работы пешком – ОКОП снимал ей квартиру в том же районе, где располагалось Пятое подразделение. Мелкие птахи сопровождали её повсюду не только днём, но и когда уже было темно и нормальные воробьи с синицами спали по укрытиям, но она не обращала на это внимания, ведь птиц в Москве пруд пруди! И в голову не могло прийти, что среди них маскируется шпион, которого заметил и выловил Серый.

  – Спасибо, дорогой! – поблагодарила кота Кира, дождавшись, когда он спустится и посмотрит ей в глаза. – Я всё поняла, пойдём наверх, угощу тебя сосиской, и птицу эту тоже можешь оставить себе.

  От сосиски Серый не отказался: быстро слопал её прямо на лестничной клетке и после этого сразу умчался, прихватив воробья.

  'Пернатый шпион, – думала Кира, закрывая дверь в квартиру. – Надо же!'

  Она подошла к окну и выглянула на улицу: её мохнатый друг стремительно пересекал двор – хвост стрелой, в зубах добыча – наверняка понёс своей кошечке. Настоящий кошачий мужик, бесстрашный и преданный! – улыбнулась Кира и посмотрела на берёзу: в кроне суетились две или три синицы, воробьёв видно не было.

  Интересно, прикидывала Кира, задёргивая штору, кто мог отрядить пернатого шпиона и как он получает от него сведения? Напрашивался вывод, что это дело рук выдры, иначе откуда способности контактировать с живностью? Причём не просто контактировать, а использовать птиц как агентов!

  Нет, просто заставить воробья лететь в определённую сторону для выдры-птичницы, конечно, не проблема, но вот узнать, что он видел, – это уже гораздо сложнее. Кира внимательнейшим образом рассмотрела воробья – на нём не было ни камеры, ни каких-то других устройств! Но тогда... как?!

  Сама Кира, к примеру, не имела ни малейшего понятия, что видел или слышал, скажем, час назад Серый, известно только, что Киру он, как и все остальные кошки и собаки, боится, но умеет преодолеть этот страх. И шпиона он убил по собственной инициативе, очевидно, в качестве подтверждения своей дружественности – хочет и впредь рассчитывать на хорошее отношение и помощь жуткого, но полезного чудовища. Наверное, поймать этого воробья оказалось гораздо легче, чем других: птица просто не могла далеко улететь от навязанного чье-то злой волей наблюдательного поста, за что и поплатилась жизнью. Серый это понял и, когда Кира спросила его, показал, как сумел. Но представить себе, что таким вот образом она могла бы получить от кота подробные сведения о том, что, где, когда и как делал определённый человек – было совершенно невозможно!

  Значит, таинственный птичник пользовался другими средствами общения, гораздо более совершенными. Возможно, это умение считывать увиденное прямо из головы шпиона? Видеть его глазами, слышать его ушами?.. Невероятно! Кира никогда с подобным не сталкивалась и не знала ни одной выдры, способной на такое. А сухари?.. Нет, сухари – это те же выдры, отличие только в том, что они не просто подчинили своего подселенца, а фактически 'растворили его в себе на клеточном уровне', как шутили старшие товарищи, когда Кира только пришла в ОКОП, а выдро-индикаторы сухарей при этом ничем особенным не отличались. Всё те же повелители хомяков, жуков, поганок... Бывали сухари и с дождевыми червями, и вообще с безобидными цветочками. Обычные выдры зачастую и то могли больше: Кира, например, принадлежала к редкому типу контактёров с хищниками – и хотя, здесь, в мегаполисе, она имела дело с собаками и кошками, в других условиях запросто могла бы командовать волком или тигром, чем вызывала острую зависть у тех, чьи выдро-индикаторы ограничивались какими-нибудь насекомыми, как у Кокона, или членистоногими, как у Мамонта. Не сказать, чтобы её бывший напарник сильно переживал по этому поводу, но какой здоровый мужик не хотел бы поменять пауков и клещей на львов и гепардов? Но тут уж что Бог дал...