Текст книги "Контроль особых посещений (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

  Мы никогда не рождались! Мы никогда не умрём!

  Мы просто есть! Останься со мной под огнём.

Нуки. «Мы просто есть»

  

Часть первая. Поручитель

1. Перевёртыш

  Переход на кольцевую линию уже был закрыт, и никакой пассажир бродить там не мог, но Мамонт всё равно пошёл проверить, потому что у Косы вдруг появилось ощущение, что где-то поблизости есть щенок. Сам Мамонт ничего такого не чувствовал, но напарнице доверял: он в деле новичок, а у неё за плечами почти шестилетний опыт, а значит, не просто так говорит. Хотя объективно ничто её слов не подтверждало. Щенки всегда появлялись, когда пассажиры уже вышли на платформу, и напарники заранее знали где: минут за пятнадцать до этого на станции становилось на пару градусов холоднее, о чём им сразу же сообщали. А сейчас и температура была нормальная, и все сошедшие с предыдущего поезда уже ушли на выход.

  Все, да не все... – убежав в переход, Мамонт не видел, что одна молоденькая девушка ещё стояла возле колонны, усиленно роясь в своей сумочке. Пройдя весь переход и никого не обнаружив, он спустился на безлюдную кольцевую и попытался вызвать напарницу, но связи с ней не было.

  – Коса! – он обеспокоенно замер. – Эй, слышишь меня?.. Отзовись! Коса!!

  – Чёрт, Мамонт! – вдруг ясно прозвучал в ухе её голос. – Хренли так орать?

  – Связь пропала! – мгновенно сбавив децибелы, буркнул напарник. – В чём дело?

  – Да у меня дусим почему-то дёрнулся...

  – Как это дёрнулся?! И чего?

  – Да, похоже, ничего!

  Коса продолжала наблюдать за девицей – та замешкалась у лестницы, усиленно тыча пальцем во внезапно отказавшийся работать смартфон. Увидев, что с гаджетом всё снова стало в порядке, девчонка испуганно стрельнула глазами в сторону странной женщины и заспешила наверх, на выход. И чего надо этой тётке – фигли уставилась? Проскочив лестницу, девушка не выдержала, обернулась, страшась вновь столкнуться с неприятно цепким, прилипчивым взглядом женщины, но та уже смотрела в пол, что-то бубня в свою телефонную гарнитуру.

  – Я и переход и всю станцию излазил: тоже ничего, – с сопением сообщил Мамонт. – Не знаю, что там у тебя дёргается, лично у меня Дус – как мёртвый.

  – А может и правда? – улыбнулась Коса.

  – Что?

  – Дус твой – мёртвый! Придавил его случайно телесами да и не заметил?

  – Слышь, Коса... – угрожающе зарычал Димка Мамонтов.

  – Ладно, ладно! – со смехом перебила его напарница. – Уже и пошутить нельзя?

  – А задолбали вы одно и то же шутить! Не толстый я, ясно? Не толстый! Просто большой и...

  – Могучий! – вполне серьёзно ответила Кира Косулина. – Да. Я в курсе.

  Димка, несмотря на лишний жирок, и вправду был мощного телосложения и огромной физической силы, вполне оправдывая свою фамилию.

  – Ну...

  – Тихо! – резко оборвала его Кира, прислушиваясь к собственным ощущениям, и тут её вдруг осенило: – Щенок – в поезде!

  Гоня подспудную мысль, что так не бывает, Мамонтов бросился к переходу на радиальную. Вызывать напарницу снова он не пытался, всё равно не услышит: как только дусимы начинали свою деятельность, любая связь обрывалась, а изображение на камерах, если таковые имелись поблизости, пропадало.

  Коса двинулась к краю платформы. Из туннеля рвался холодный ветер, температура на станции падала, и нарастал гул прибывающего состава, а Дус внутри уже не просто дёргался – он полностью проснулся и пёр на контакт, словно танк, требуя от хозяйки предельной концентрации.

  'Легче Дус, легче, спокойно!' Мысленный поводок натянулся, удерживая собственного подселенца, пока поезд плавно замедлял ход и с шипением открывал двери. Вышли два человека: мужчина средних лет – из первого вагона и молодой парень – из середины состава.

   'Вперёд!' – Кира ослабила зажим, позволив 'поводку' раскручиваться, и дусим резво рванулся к парню. Перед глазами замельтешили чёрные точки, а когда развеялись, Кира увидела, как из щенка навстречу её ручному Дусу высунулся дикий подселенец. Бесплотные, но на вид блестящие и переливчатые, словно ртуть, они сомкнулись, 'обнюхивая' друг друга. Сидящий в парне дикарь оказался на редкость крупным, она раньше таких не встречала... Киру вдруг обожгло страхом и не зря: слившийся с дикарём Дус вместо того, чтобы выманить пришельца наружу, вдруг, наоборот, потёк внутрь щенка.

  'Назад!!! Назад!! Назад! – хозяйка с силой рванула 'поводок' на себя. Её подселенец опомнился и стал медленно выдвигаться, увлекая за собой чужого. – Вот так! Хорошо! Ко мне!.. ко мне...'

  Тащить, тащить, тащить!

  Кира расстегнула спрятанную под курткой кобуру и, достав револьвер, заряженный инъекционными дротиками, взяла парня-щенка на мушку. Потом ослабила контроль над своим дусимом, давая ему возможность почувствовать сладость власти над человеческой плотью: он вздрогнул, рванувшись обратно к хозяйке, но дикарь удержал его на месте.

  'И откуда только взялся такой здоровяк, мы же всё здесь вычистили?!' – поразилась Кира и, ещё сильнее понизив контроль, замерла, стараясь не обращать внимания на побежавшие по спине мурашки. Ручной подселенец забился, как сумасшедший.

  'Давай, давай, родной, вытащи его, вот сладкая конфетка!' – Палец чуть придавил спусковой крючок в ожидании выхода чужака, но подселенцы не разлепились и, что ещё хуже, дикарь оказался настолько сильнее, что начал снова затаскивать Дуса обратно внутрь щенка. Дальше понижать контроль было очень опасно: в голове уже вовсю 'стрекотали кузнечики', предупреждая о близости перевёртыша. Если дикарь в человеке, дротиком его не усыпить, и, по инструкции, она должна достать боевой пистолет и убить щенка, пока он не вырос в настоящего пса...

  – На-за-а-а-д!!! – давая 'кузнечикам' волю, заорала Кира, последним клочком человеческого сознания отмечая, как меняется голос, переходя в низкий, животный рык.

  Всё, теперь ничто не удержит Дуса: это вам не просто опьянить подселенца, ослабив контроль; полная свобода – это страшная сила!

  Тело Киры словно прошила огненная молния, кожа на загривке вспучилась под напором рвущейся наружу жёсткой шерсти, челюсть свело дикой судорогой, сердце бешено забилось, и кровь рванулась по жилам в распухавшие мышцы, вытягивая и перекручивая их в соответствии с менявшейся формой костей.

  Дус ринулся в хозяйку так бешено, что вытащил и застигнутого врасплох дикаря – он пробкой вылетел из щенка наружу, и Кира успела выстрелить дротиком прежде, чем её рука трансформировалась, выронив револьвер. Опомнившийся дикарь метнулся обратно к парню, но тот уже рухнул на пол – точно рассчитанная доза снотворного вырубала надёжно и быстро – шансов вернуться у подселенца не было. Поэтому он, конечно же, бросился к Кире. Но тут его уже ждали – Дус был на своей родной территории, где, в отличие от пришельца, отлично знал все 'фарватеры' и 'мели', не давая дикарю к себе даже приблизиться. То, что чужой подселенец был здоровенным, больше не имело значения: без телесной подпитки он быстро слабел, и его мгновенно утягивало назад в канал.

  Загнать совершенно одуревшего от вседозволенности Дуса обратно в рамки было ох как непросто! Превращение почти выпило человеческое сознание, но последний глоток сделать всё ж не успело: чудовищным усилием воли Кира дёрнула 'поводок' и уложила его на место. Свет в глазах на мгновение померк, а Дус яростно 'взвыл', пытаясь вырваться, но хозяйка безжалостно затянула 'петлю', заставляя его покориться.

  Шум в ушах потихоньку спадал, ток крови успокаивался, тело возвращалось к человеческому виду. Наконец, спустя пару минут, Кире удалось, дрожа и роняя слюну, подняться с четверенек. Утёршись рукавом, она несколько раз моргнула, сгоняя остатки красной пелены, и, подняв голову, увидела Мамонта. Молча и неподвижно, с открытым ртом, он застыл рядом со спящим на полу парнем и, держа Киру на мушке, смотрел таким взглядом, что было ясно: скрыть свой перевёртыш от начальства ей не удастся.

  – Я... – прохрипела она и, откашлявшись, выдавила: – В общем, спасибо, что не пристрелил.

  – Да не за что, – убрав оружие, начал Мамонт. – Это... ну, я ж понял, что ты... – он замялся, и Кире показалось, что она прямо-таки физически видит, как желание прикрыть напарницу борется в нём с чувством долга. – Послушай, Коса...

  – Да ладно, не парься! – перебила его Кира, прекрасно зная, что победит. – Доложим Аркану как положено.

  – А вот это правильно! – на Димкином лице отразилось великое облегчение. – Это очень...

  – Никто не видел, как я тут корячилась? – снова прервала его Кира, кое-как приводя одежду в порядок.

  Брюки, слава Богу, уцелели, только один шов треснул, но почти не разошёлся. Зато у рубашки отлетели все пуговицы и разорвались обе проймы, так что пришлось совсем отодрать рукава, а полы просто запахнуть и заправить внутрь, маскируя лопнувший бюстгальтер.

  – Нет, – Мамонт помотал головой, тактично глядя в сторону. – Свидетелей не было. А этого, – он посмотрел на спящего парня, – сейчас заберут, код уже прошёл... Слышь, Коса, – Димка рискнул перевести взгляд на Киру, – а ты сама-то... вообще... как?

  – Нормально, – буркнула она, поднимая с пола куртку, которую, по счастью, успела сбросить ещё до начала трансформации. – Полный контроль. Не парься!

  – Да не парюсь я, чего заладила?!

  Молча пожав плечами, Кира застегнула молнию и стала запихивать рубашечные рукава в карманы куртки.

* * *

  В кабинете полковника Павла Михайловича Арбоканова было жарко и влажно от изобилия комнатных цветов, громоздившихся на всех свободных поверхностях мебели, на полу по углам и, конечно же, на подоконнике. Среди этой буйной зелени, откинувшись на спинку кресла, сидел за столом сам начальник Пятого подразделения ОКОПа – Аркан, как за глаза звали его подчинённые.

  – Вызывали?

  – А, Косулина! – начальник выпрямился и подался вперёд – от расслабленной позы не осталось и следа.

  – Так точно.

  Арбоканов встал и, выйдя из-за стола, стал медленно обходить вокруг Киры, рассматривая её так, словно видел впервые. Вытянувшись в струнку, под свирепое сопение начальства, подчинённая молча потела, терпя устроенные в кабинете настоящие тропики. Перевёртыш – это вам не на работу опоздать, и даже не прогулять, перевёртыш – это серьёзно... Что бы теперь ни решил Аркан, ясно одно: одним строгим выговором она точно не отделается!..

  – Ну, докладывай, Косулина, чего молчишь? – начальник остановился у неё за спиной.

  – Так а... я же всё в рапорте... – она обернулась и, встретившись с Арканом взглядом, поперхнулась. Потом откашлялась и, глядя прямо перед собой, стала в подробностях излагать, как произошёл её вчерашний перевёртыш.

  Начальник слушал, всё так же стоя за спиной, но Кире от этого было даже легче: пусть лучше его жуткий 'лазерный' взгляд жжёт лопатки, а не глаза. Когда она закончила, Аркан, ещё какое-то время молча топтался сзади, потом вышел наконец вперёд и, остановившись напротив подчинённой, резко развернулся к ней лицом.

  – Ответь мне, выдра Косулина, что, согласно инструкции, ты должна была сделать, когда увидела, что дикий дусим сильнее твоего?

  – Но, Пал Михалыч, парень же не...

  – Я задал тебе вопрос! – гаркнул Аркан – зычно, аж стёкла в окнах звякнули.

  – Я должна была стрелять в щенка из боевого пистолета, – вздохнула Кира.

  – Так какого ж чёрта ты не стреляла, Косулина?!

  Памятуя, как начальник оборвал её объяснение, Кира предпочла промолчать, чтобы не злить его пафосной банальщиной о ценности человеческой жизни. Потому что другой версии, отчего она не достала боевой пистолет, просто не находилось... Ну, вот не смогла отчего-то всадить пулю в парня-щенка и всё... почему-то в тот момент спасти его показалось страшно важным, настолько, что другого выхода, кроме как перевёртыш, не было! И это невзирая на пять лет службы в ОКОПе, на профессиональную деформацию и всё такое... как странно, просто мистика! Что-то будто заставило её поступить не по правилам!

  – Молчишь... – констатировал Аркан. – Ну, так я сам за тебя скажу: не выстрелила, ибо повыделываться хотела!

  – Пал Михалыч!.. – начала Кира, возмущённая столь гнусным предположением начальства.

  – Молчать!! – не дал ей договорить Арбоканов и, подскочив ближе, чем допускали приличия, задышал прямо в лицо: – Класс она решила продемонстрировать! Спасение жизни, ага-ага! Ты что же, Косулина, думаешь, если у тебя лучшие показатели, так ты всесильна?!

  – Нет, но...

  – 'Намокла'! – рявкнул Аркан. – Ты, выдра, 'намокла'! Довела дело до перевёртыша! Соображаешь, чем это могло... и ещё может закончиться?!

  Кира, разумеется, понимала: не успей она усыпить щенка до превращения, он вырос бы в пса и понёсся к выходу в город, а сама она ничего не успевала сделать, поскольку тоже перекинулась, и требовалось время, чтобы совладать со своим Дусом и вновь стать человеком. Конечно, вряд ли пёс сумел бы покинуть метро – тот же прибежавший Мамонт пристрелил бы его, однако стопроцентной гарантии не было. Но ведь она справилась! Так что же значит...

  – Ещё может закончиться? – переспросила она, холодея. – Что вы имеете в виду?

  – 'Зоосад', Косулина, вот что я имею в виду! Ты можешь угодить прямиком в 'зоосад'!

  – Нет! – замотала головой Кира. – Помилуйте, Пал Михалыч, у меня же был первый перевёртыш! До этого я никогда...

  – А теперь это не важно, Косулина! Руководство ОКОПа приняло решение не дожидаться ни второго, ни третьего, ни двадцать пятого, ты что, забыла? Всё, кончилась ваша выдриная вольница!

  – Да я... да у меня же всё под контролем, Пал Михалыч! Мой Дус под полным, абсолютным контролем, честное слово!

  – Не знаю, не знаю, Косулина, не тебе это определять!

  – Но почему?.. Вы же...

  – Вы же, мы же, ты же! – передразнил её Аркан. – Поручителя придётся к тебе приставить, Косулина, вот так-то!

  – Поручителя? – Кира сглотнула. – Но, Пал Михалыч...

  – Ну что Пал Михалыч, Косулина? А как ты хотела? – голос начальника смягчился. – Так теперь положено, сама знаешь, поэтому давай готовься, поняла? Не слышу ответа!

  – Есть готовиться!

  – Поручитель уже едет, – кивнул Аркан. – Это Маркольев.

  – Владислав Маркольев?! – подчинённая вытаращилась на начальника. – Но... почему? Почему именно он?

  – А почему нет? У нас в ОКОПе что, миллион сухих выдр? Ты, вообще, не обнаглела? Выбирать она хочет! А может, тебя просто сразу в 'зоосад' отправить?

  Кира мрачно уставилась в пол. Всё правильно. Слишком привыкла она за пять лет к тому, что, если справился с перевёртышем, то продолжаешь работать. Но после позапрошлого полнолуния, когда сразу две выдры 'утонули', из-за чего пёс вырвался в город и, пока за ним гонялись, загрыз ни в чём не повинного гражданина, всё изменилось.

  Теперь, если не хочешь в 'зоосад' – докажи, что не верблюд. Для этого правительственный куратор ОКОПа придумал ко всем хоть раз 'намокшим' выдрам на время приставлять поручителя-сухаря, чтобы вынес вердикт, можно ли допускать к дежурству проштрафившегося оперативника. Одного такого, после прошлого полнолуния, уже к работе не допустили и отправили прямиком в 'зоосад' – Сергея Каренко по прозвищу Кокон, из Третьего подразделения. А определил его туда именно Маркольев. И вот теперь он возьмётся за Косу.

  Впрочем, чего удивляться? Сухарей в ОКОПе действительно мало, – и в свете последних решений руководства, у каждого, небось, время по минутам на полгода вперёд расписано – не навыбираешься! Так что деваться некуда – кого назначили, тому и придётся показывать, что полностью вернула контроль. Даже если этот сухарь давно, ещё до всяких поручительств, успел прославиться своей мизантропией, жестокостью и непредсказуемостью. До позапрошлого полнолуния Маркольев, видимо, ни с кем не сработавшись, как-то сумел добиться исключительного права выполнять свои обязанности в одиночку, да и прозвище у него тоже было соответствующее: Кол – ибо втыкает не по-детски. Теперь, однако, и для него кончилась вольница: вменили в обязанность взять напарника и месяц надзирать за ним, чтобы определить степень 'мокрючести'. Колу наверняка такая перемена не понравилась, но, несмотря на это, ни один окоповец не сомневался в его профессионализме и компетентности. Говорили, что лишённый нормальных эмоций Кол не способен ни на месть, ни на подставы, ни на обычную человеческую вредность, так что опасаться его предвзятости нет причин...

  Скорее всего, Кокон и правда оказался ненадёжным! Во всяком случае, 'намокал' он, Кира слышала, далеко не один раз, а четыре или даже пять – к такому, может, и есть смысл сухаря приставлять!.. Но к ней! Ну, да, знала она, конечно, про 'даже один перевёртыш', да не верилось как-то... чтобы Аркан... из-за одного раза... Чёрт, ну и дура же она оказалась! И на что только, чёрт возьми, рассчитывала? Думала, раз сама доложила о перевёртыше, так начальник сразу спустит это дело на тормозах и будет её покрывать? Как глупо! Кира закусила губу.

  – Ну, вот и молодец! – внимательно наблюдая за лицом подчинённой, неожиданно заключил Аркан. – Свободна. Без поручителя тебе больше работать нельзя, так что сегодня можешь идти домой – считай эту ночь за отгул. Завтра днём тоже делай что хочешь, но к десяти вечера – сюда как штык!

  – Есть.

  – И Москву покидать не вздумай, поняла?

  Кира развернулась и поковыляла вон из кабинета – ноги были почему-то как деревянные и нормально расходились только уже в коридоре.

  – Ну чё? – выдохнул возникший на пути Мамонт.

  – Да ничё!

  – В смысле?

  – В смысле – домой отправил до завтра... – Кира сбросила бежавшего по руке Мамонта паука на пол. – Слушай, дай пройти!

  – Отстранил, значит? – поник Димка и продолжил допытываться, по-прежнему перегораживая коридор, что, с его-то габаритами, не составляло никакого труда: – А что именно он тебе сказал?

  – Что поручителя вызвал, – снова ткнувшись в огромное тело напарника, вздохнула Кира. – Маркольев. С завтрашнего дня... Всё?!

  – Сам Кол?! – Мамонт убрал упиравшуюся в стену руку, позволяя ей пройти, сброшенный паук уже прибежал обратно к Димке, утвердившись у него на плече. – Ни хрена себе!.. Подожди, Коса, а я? – опомнившись, бросил он напарнице в спину. – А я-то тогда как сегодня? с кем?

  Кира молча пожала плечами.

2. Индикатор выдры

  Инструкции – всё так правильно в них, так хорошо, когда читаешь, а когда – на месте, один на один, и щенок такой... какой?! А чёрт его знает... мало того, что дусим вселился в него не на станции, а в поезде, чего раньше никогда не случалось, так ещё и сам парень... ощущалось в нём что-то... привлекательное?.. – да, пожалуй, нет! Ничего особо привлекательного и в тоже время... Кира вытянулась на постели и прикрыла глаза, вспоминая. Странный он был, щенок этот, словно особенный какой-то, но в чём именно особенность, понять она не успела – счёт ведь шёл на секунды!

  Одно хорошо: с перевёртышем совладала быстро и без эксцессов. Аркан, конечно, бесится, но на самом деле там, напротив сцепившихся подселенцев, Кира просто чувствовала, что справится, вот и всё объяснение! Рискнула, потому что знала: сил хватит! Она улыбнулась, представив, как сказала бы это Аркану – ох, он бы взвился! Приказал бы на кладбище сходить – посмотреть на таких же смелых: они, видать, тоже рисковали, потому что чувствовали в себе силы. Кто-то десять раз, кто-то шесть или семь, прежде чем однажды навсегда распрощаться с человеком. Про Сим-Сима бы ещё велел подумать и Амиго вспомнить.

  'Это как привычный вывих, Коса: чуть что – бац! – выдра снова 'намокла'! Так и будет, чуть что, тянуть перекинуться!' – ещё на заре службы в Отделе контроля особых посещений объяснял Мишка Горелов по прозвищу Амиго.

  'А почему мы всё-таки выдры? – спросила Кира. – Странное какое-то название... для оперативников спецслужбы'.

  'Да у нас тут, в ОКОПе, всё странное! – снисходительно улыбнулся Амиго. – Сама спецслужба такая секретная, что обыватели и не подозревают о её существовании. Контроль особых посещений, как-никак! Население живёт себе и понятия об этих посещениях не имеет, а ведь они не просто особые, но ещё крайне опасные – первые буквы, заметь, не зря совпадают. Да и вся аббревиатура названия, кстати, очень удачно звучит: сидим, можно сказать, как в настоящем, скрытом от посторонних глаз окопе, да и сами уже как бы и не совсем люди, так что...'

  'Да это я уже поняла, просто... если брать животных, то чего не волки там или, скажем, лисы?..'

  'Слушай, ну ты даёшь! Волки!.. Это уж вообще! Забито, дальше некуда, согласись! Да у нас кто только волками себя не называет: есть и 'серые', и 'ночные' – байкеры, и ещё хрен знает какие 'волки', а фильмы про оборотней? – там тоже всюду они... Не-е-е! – скривился Горелов. – Да и лисы тоже давно надоели! Вонючие, по курятникам лазают, хитрожопые к тому же, ну на фиг! Неприятно'.

  'А выдры – приятно?' – рассмеялась Кира.

  'А выдры – хорошие животные! – на удивление серьёзно ответил Амиго. – Из Красной книги, между прочим. То есть редкие, прям как мы. И по природе своей одиночки... А главное не промокают, хоть и в воде всё время!

  'А я смотрю, ты подготовился, – хмыкнула Кира. – Шпаришь, как на зачёте'.

  'Ну так, а чего ж? Я всегда такой – любознательный! Почитал в своё время, интересно же... У выдр подпушка мощная, густейшая, потому вода и не проходит. И ещё специальные волосы есть на морде и коленях, чтоб по колебаниям воды определять, где рыба! Ну и мы, опера ОКОПа, тоже, в отличие от остальных людей, дусимов видим...'

  'О-о, ладно, всё! Я поняла: выдры – это мы, мы – это выдры, и никакие другие звери не подходят! Убедил, Амиго, а кстати, почему у тебя такое прозвище?'

  'А ты угадай, Коса!' – Мишка заулыбался.

  ''Ми' – от Михаила, а 'го' – от Горелова, что ли?' – немного подумав, предположила Кира.

  'Тьфу ты, с первого раза угадала! На фига было спрашивать?'

  'А 'а', значит, прицепилось просто от созвучия?'

  'Ну да, – без энтузиазма согласился Горелов, – и от внешности тоже...'

  'А чего скис-то? – усмехнулась Кира. – Ждал, я подумаю: Амиго, потому что хороший друг?'

  'А разве не хороший?'

  'Поживём – увидим!'

  Увидела, блин! Кире стало невыразимо тоскливо. Мишка Горелов действительно стал ей хорошим другом и вообще мужик был стоящий: честный и преданный делу. Доброжелательный и, что интересно, действительно на испанца похож: черноволосый, улыбчивый, смуглый и темноглазый – в общем, Амиго.

  Правила, между прочим, всегда соблюдал, за что начальство его обожало. Никогда бы до перевёртыша себя не довёл. В отличие от напарника своего – Вальки Симоняна по прозвищу Сим-Сим – вот тот рисковый! Такой рисковый, что 'намокнуть' никогда не боялся: думал, всегда справится, а не вышло...

  Было это вовсе не в день, когда канал открывается, а в одно из самых обычных дежурств между полнолуниями. Амиго с Сим-Симом просто чистили 'паутину', как вдруг, видимо, пока Горелов с очередными фантомами разбирался, Симонян и обратился. Стрелять в друга у Амиго и мысли не было: ведь до этого ни одна выдра не теряла контроль между полнолуниями! перевёртыши при чистке 'паутины' изредка случались, но они никогда не были окончательными! Так что даже когда Сим-Сим уже на него бросился, Мишка за пистолет так и не схватился. Всё ждал, пока напарник, как уже бывало, быстро высохнет, но увы! Горло ему Симонян успел разорвать до того, как обратно в человека перекинулся. В ужас пришёл, надо думать, от содеянного, ну ещё бы! Сидел возле мёртвого друга, весь в крови, баюкая его почти отгрызенную голову, когда другие окоповцы подоспели...

  Тогда Сим-Сима в 'зоосад' и отвезли. До этого выдр в человеческом обличье там никогда не было, ведь если выдра теряла контроль настолько, что грызла горло человеку, то в себя прийти не могла в принципе: это уже было не просто 'намокнуть', это называлось 'утонуть'! Случалось такое, конечно, 'тонули' некоторые выдры, но только в полнолуние, при открытом канале, и всех их пришлось застрелить, потому что единоличным владельцем тел стал дусим, а человеческие души ушли навсегда. 'Утонувшие' выдры равнялись диким псам, исследования давно это подтвердили, и тут вдруг – бац! – появился такой странный Симонян, внезапно опровергая сто лет как устоявшиеся представления!..

  Уже тогда руководство ОКОПа растревожилось, а уж после того, как в следующее полнолуние вдруг 'утонули' ещё сразу две выдры, которые были напарниками, в результате чего щенок вырос в пса, убежал в город и разорвал человека, высокое начальство решило изменить правила работы оперативников. К счастью для спецслужбы, никакие камеры не могли заснять мчавшегося по улице оборотня, что исключало появление соответствующих роликов в интернете, и оставалось обработать только свидетелей-людей, иначе было бы гораздо труднее скрыть произошедшее от общественности. И всё равно правительственный куратор рвал и метал, приказывая закрутить гайки до отказа, лишь бы подобное никогда больше не повторилось. Повезло ещё, что 'утонувшие' напарники-выдры на улицу не рванули – видно, их так долго бывшие ручными дусимы сильно привязались к метро, вот и бегали по привычке по переходам и станциям, пока их не пристрелили. Обратно в человека, как Симонян, ни один из 'утонувших' не перекинулся – по всем признакам и заключениям врачей-специалистов, они навсегда стали псами без возможности возврата.

  Так что, наверное, Аркан прав, что так строго следует изменившимся инструкциям...

  Сим-Сим, надо сказать, хоть и вернулся в человеческое обличье, но в себя так до конца и не пришёл: одна тень от парня осталась, сидит и вообще ничего не желает. Не так давно Кира с ребятами его навещала – печальное зрелище... Никакого стремления ни жить, ни вылечиться. Что ж, понять можно... вот только врачам-то что с ним теперь делать: так и держать всю жизнь на транквилизаторах и нейролептиках?

  Громкая песня мобильника заставила Киру открыть глаза.

  – Привет, мам! – Узрев, что часы показывают полдвенадцатого, она резко села на кровати. – Папа?!

  – Да папа ничего... – вздохнула мать. – Уснул уже как-то... вроде. А ты? С тобой всё нормально?

  – Нормально, мам, просто ты так поздно звонишь, напугала!

  – А-а-а, ну, я... ты ж совой у нас всегда была и говорила, что работаешь ночью...

  – У меня сегодня отгул, – вздохнула Кира.

  – Ох, детка, я что, тебя разбудила?

  – Нет, мам, не волнуйся. Говори, что хотела!

  – Да я узнать просто хотела, как ты! чувство такое возникло... будто у тебя что-то случилось. Сердце не на месте. Какие-то проблемы на службе?

  – Мама!

  – Ну, понимаю я, понимаю, что ты не можешь ничего про службу рассказывать, но сказать, всё ли в порядке, ты же можешь?

  – Могу, – согласилась Кира. – Всё в порядке.

  – Почему же голос у тебя тогда такой... печальный? – не поверила мать.

  – И вовсе не печальный, усталый наверно. Дел сегодня много было – бытовых в смысле – ну, там... короче, не важно, просто тяжёлый день!

  – Ладно, отдыхай... Может, хоть на выходных к нам выберешься? Или на будущей неделе... Давно не виделись.

  – Выберусь конечно. Только не на будущей неделе, мам...

  – А когда?

  Следующее полнолуние – вот когда. В следующее полнолуние, когда канал в метро снова откроется, будет завершающий этап проверки выдры с перевёртышем. Только после этого поручитель, всё по той же долбанной инструкции, должен выдать свой вердикт. А учитывая, что предыдущее полнолуние было прошлой ночью...

  – Через месяц, – вздохнув, ответила Кира.

  – Целый месяц! – опечалилась мать. – А пораньше? Неужели никак нельзя пораньше? Ты столько уже там работаешь...

  – Нет, мам! – перебила Кира резче, чем хотелось бы. – Пораньше нельзя. Ну, прости! Если б я могла, приехала бы прямо завтра, но это не от меня зависит... честное слово!

  – Я так и знала, что у тебя неприятности! – уверенно заключила мать.

  – Да нет никаких неприятностей, обычный рабочий момент! Но чтобы его разрулить, нужно время.

  – Ладно, – смирилась мать. – Приезжай сразу, как сможешь. Папа будет очень рад... А то у него сейчас с положительными эмоциями, сама понимаешь...

  – Ему же назначили антидепрессанты! И транквилизаторы. Купи лучшие из лучших, если не хватает денег, я завтра же...

  – Да хватает, детка, хватает, ну что ты! Ты и так столько нам переводишь! Все препараты самые современные, специальный массаж... и ещё это лечение стволовыми клетками... всё благодаря тебе!

  – Оно хоть как-то помогает, лечение это?

  – Пока не понятно, процедуру недавно сделали... – уклончиво ответила мать, и у Киры заныло в груди. – Врачи говорят, должно замедлить течение и, как правило, существенно, хотя бывают и такие случаи, когда оно вовсе не дает никакого эффекта... В общем... всё это так... мучительно. Ведь он отлично соображает, видит, понимает, хоть тело его и не слушается! И так будет до последней стадии, когда Виталик даже дышать сам не сможет... и он это знает... Знает, что будет хуже и хуже, и никакой надежды нет – какие уж тут антидепрессанты! Тут ничего не поможет.

  – Я приеду, мам! Обязательно! Дай только с делами разгрестись...

  Нажав отбой, Кира откинулась на подушку, сжимая в руке телефон. Хоть мать и не созналась, но понятно, что лечение стволовыми клетками, так воодушевившее поначалу отца, на деле, видимо, вовсе не поможет отсрочить неизбежное. Вот же чёрт! Так надо выбраться повидать отца, а тут, как назло, эти проклятые новые правила, из-за которых её ни за что никуда не выпустят, пока Маркольев не огласит свой вердикт. Кира, конечно, постарается не дать ему ни малейшего повода для беспокойства, чтобы после следующего полнолуния поручитель заявил, что всё в порядке, и Киру наконец отпустили повидать родных.

  Вот только как бы ни получилось в итоге так, что, когда она приедет, отец уже будет на искусственной вентиляции лёгких... Если вообще будет. Шесть лет – предельный срок, мало кто из страдающих БАС столько проживает. От трёх до пяти лет – вот сколько обычно живут после появления первых признаков бокового амиотрофического склероза! Отец, на специальных препаратах и процедурах, сумел протянуть уже на целый год дольше, однако чудес не бывает. Известно всего два человека с БАС во всём мире, у которых состояние со временем стабилизировалась: известный физик Хокинг и ещё какой-то гитарист – как зовут, Кира позабыла – но это редчайшие исключения...

  Мысли прервал шорох – Кира не столько услышала его, сколько почувствовала: в груди что-то ёкнуло, требуя замереть, навострив уши. Звук шёл со стороны лестничной клетки, словно кто-то тихонько скрёбся в дверь квартиры. Догадываясь, кто это может быть, Кира поднялась с кровати и прошла на кухню, к холодильнику. Вынув колбасу, хотела было отрезать часть, оставив пару ломтиков на утро, но потом, махнув рукой, взяла весь кусок и двинулась к двери. Шорох стал громче и настойчивей. Кира улыбнулась и распахнула дверь. Сидевший на пороге грязный серый кот с порванным ухом поднялся и побежал к лестнице.