Текст книги "Контроль особых посещений (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

  Когда выдры выскочили в коридор и дверь за ними задвинулась, со склада уже раздавался шум въехавших с другой стороны роботов. Сова мгновенно обратилась в шилоклювку, но успела только отколупнуть крышку замка, как роботы добрались до второго выхода и нажали на кнопку. Дверь стала отъезжать. Шилоклювка сунула клюв во внутренности запорного механизма и принялась там ковыряться.

  – Навались! – заорал Валера, поняв замысел своего Дуса, и все трое бросились к двери, изо всех сил удерживая полотно, чтобы робот не мог выехать наружу.

  К счастью, он не сразу понял, что происходит, и какое-то время просто стоял, ожидая пока дверь отъедет, открыв проезд. Три выдры пыхтели снаружи, замедляя этот процесс, насколько могли. Полотно, однако, продолжало хоть и медленно, но ползти, расширяя выход, как вдруг, стараниями шилоклювки, дверь неожиданно легко поддалась усилиям людей и почти захлопнулась, однако робот, сообразив что происходит, успел сунуть в щель кончик манипулятора.

  – Держите дверь! – рявкнул медведь и, схватив одну из валявшихся у стены 'арматурин', воткнул её в клешню робота, выталкивая внутрь.

  Робот сопротивлялся, пытаясь просунуть манипулятор дальше и отодвинуть полотно, но Маркольев не сдавался и с рёвом толкал клешню так, что вздувшиеся мышцы, казалось, вот-вот прорвут серебристую шкуру, а когти на ногах пронзят пол насквозь. Тогда волк, повинуясь указанию Киры, схватил вторую из валявшихся у стены 'арматурин' и, просунув в щель, стукнул по манипулятору снизу. Клешня дёрнулась вверх, и Маркольев сумел её выпихнуть. Усилиями Валеры и Киры дверное полотно с треском захлопнулось и, благодаря ковыряниям шилоклювки в замке, больше не открывалось. Кнопка с той стороны не действовала, и робот принялся методично долбить манипулятором в дверь, оставляя на полотне вмятины, а выдры побежали от склада прочь, держась за летевшей впереди птицей – та неожиданно оборотилась вороной и громко каркала при каждом повороте.

  Миновав несколько коридоров, они нырнули в неприметную, сливавшуюся со стеной низкую дверку, за которой оказалась плохо освещённая винтовая лестница, такого же латунного цвета, что и роботы. Только, в отличие от них, лестница выглядела абсолютно новой, словно ей никто никогда не пользовался. Увидев узкие и крутые ступени, Кирин Дус испугался идти вниз, и пришлось нести его на спине – волк висел, обхватив шею хозяйки передними лапами.

  Лестница привела в настоящий лабиринт тесных ходов, и вскоре выдры совершенно запутались, сколько раз и где они повернули, однако ворона уверенно неслась вперёд, пока не вылетела в маленький круглый зал, куда с разных сторон сходились шесть коридоров. В середине возвышался латунного цвета постамент, на котором стоял большой круглый стол с жемчужной столешницей. Обернувшись совой, птица села на середину стола и замерла, глядя на Валеру.

  – Похоже, здесь центр лабиринта, – предположила Кира, обходя зал по периметру. – Зачем твой Дус нас сюда привёл?

  – А хрен его знает, – вздохнул Валера. – Я вроде ничего конкретного не хотел... мы просто убегали и всё...

  – Ну вот и убежали, – сказал Маркольев. – Этих чёртовых роботов тут нет, да и проходы узкие, не для них как будто.

  – Большие не пройдут, – согласилась Кира. – Однако есть ведь и пауки, а они, знаешь ли, не сказать, чтоб лучше – Кира показала на Валеру – вся его одежда превратилась в заскорузлые от крови лохмотья.

  – Что ж, ничто не бывает идеальным, – философски заметил Владислав. – Но пока пауков нет и всё тихо, предлагаю немного передохнуть. Вы приведёте себя в порядок, а я пока подумаю, что делать дальше. Давайте, давайте, займитесь, наконец, своим видом!

  – Интересно как?! – возмутилась Кира, осторожно отлепляя порванную брючину от глубокой кровоточащей царапины. – Здесь нет ни воды, ни другой одежды!

  – Ага, и еды здесь тоже нет, – медведь сел на пол, привалившись к постаменту спиной. – Тебя это не смущает?

  – Что? – не поняла она.

  – Что ни есть, ни пить тебе тут не надо!

  – Намекаешь, что мой вид... – Кира задумалась и умолкла.

  – Да! – не дожидаясь, пока она продолжит, сказал Владислав. – Твой вид зависит от того, что ты хочешь увидеть. На вас с Бластером напали, вы сражались – это было болезненно, трудно, потому что здесь человека можно уничтожить точно так же, как и на Земле. Если вас тут убьют, в настоящие тела вы уже не вернётесь... Вам был нанесён реальный вред, поэтому вы изранены, но это не значит, что надо обязательно так безобразно выглядеть.

  – То есть мы должны просто захотеть стать чистыми? – догадался Валера.

  – Конечно, – подтвердил Маркольев. – Вы помните царапины от моих когтей? Как думаете, легко было роботам заволочь меня в клетку?

  – Я думаю, им пришлось избить тебя до полусмерти, чтобы усмирить, – с ужасом прошептала Кира.

  – Они выбили мне глаз и сломали обе руки, – по медвежьему лицу пробежала знакомая невесомая улыбочка, а ледяные кристаллы вокруг чёрных зрачков стали ещё прозрачнее и холоднее. Владислав поднял кулаки вверх, демонстрируя, что сейчас они выглядят целыми. – Ну и ещё там... по мелочи... много всего.

  – Господи, Слава! – Кира бросилась к медведю и, заключив его в объятья, прижалась к широкой груди, орошая её горячими слезами.

  – Эй-эй, Коса! – Маркольев, казалось, был удивлён. – Перестань, ты вроде никогда не была слабонервной!

  – Я устала, – невнятно проговорила она в густую серебристую шерсть. – Устала быть не слабонервной... я хочу, чтобы ты был рядом!

  Валера отошёл подальше и, отвернувшись к стене, нахмурился, впившись взглядом в собственные изодранные руки.

  – У меня нет тела, девочка! – Владислав нежно погладил её огромной лапищей по голове.

  – Мне всё равно! – шмыгнув носом, буркнула Кира и, оторвавшись от его груди, добавила, утопая в его сиявшем чистым алмазным блеском взгляде: – Я хочу, чтобы ты вернулся!

  'Я люблю тебя!' – говорили её глаза.

  'Мёртвые не возвращаются!' – отвечали его.

  – Посмотри-ка на Бластера! – прервал медведь их немой диалог, качнув головой в сторону Валеры.

  Тот стоял к ним спиной, опустив руки по швам и сжав кулаки, – ни крови, ни лохмотьев, одежда выглядела, как новая.

  – Чёрт! – Кира тряхнула головой и, быстро вытерев рукой глаза, встала. – Чёрт.

  Бластер медленно обернулся – лицо бледное, спокойное, чистое, глаза – тёмная вода.

  – Просто подумай, Коса, какая ты на самом деле красивая, – сказал он и, увидев, что медведь смотрит на него с неподдельным интересом, широко улыбнулся.

17. Смотритель против Привратника

  Чтобы привести себя в порядок, Кире понадобилось гораздо больше времени, чем Валере, но, промучившись минут десять, она всё-таки справилась. Тёмные волосы уложились в аккуратный узел, с кожи исчезла грязь и пятна крови, спортивные брюки и лёгкий свитер стали чистыми и даже как будто отглаженными.

  – Отлично, – одобрил Валера и опустился на пол, напротив сидевшего у постамента Маркольева, прислонившись к стене между проходами.

  Кира молча пристроилась рядом.

  – Совсем другое дело, – медведь ласково похлопал её по бедру. – Такой ты мне больше нравишься.

  Она не ответила, упёршись мрачным взглядом в собственные, сложенные на коленях, руки.

  – Послушай, Кол, а что ты там, на складе, хотел нам про местную власть сказать? – вспомнил Валера. – И почему они тебя в клетке заперли?

  – Не они – он! – ответил Владислав. – Он тут один всем командует.

  – Ты говоришь об Истине?

  – О ком?!

  – Исти?н! – повторил Валера. – Кит, ну, это тот, кто тебя в метро застрелил, сказал, что командир роботов представился ему этим именем: Истин.

  Маркольев какое-то время поражённо взирал на Бластера, а потом вдруг расхохотался.

  – Ты чего? – удивился Валера.

  Кира оторвалась от изучения собственных рук и тоже уставилась на медведя с изумлением.

  – Истин! – сквозь смех проговорил Владислав. – Ну надо же... Истин!.. Это от 'истины' что ли? – и он снова расхохотался.

  – Хватит! – Кира стукнула его кулаком в плечо, хотя сама уже еле сдерживала улыбку. – Хватит ржать в одиночку, мы ничего не понимаем!

  – Ладно-ладно! – медведь поднял руки, словно сдаётся. – Но это правда очень смешно... потому что главный здесь – никакой не Истин, не человек и вообще не живое существо! Это самообучающаяся программа, понимаете? Искусственный интеллект!

  – ИскИн! – дошло до Валеры. – Блин! Так вот в чём дело: ИскИн, а не Истин!

  – Именно! – подтвердил, всё ещё посмеиваясь, Маркольев. – Представляете теперь, что там, в башке у этого вашего Кита, творится, если он так извратил полученную тут информацию. Ведь он был здесь, я правильно понял? Кит был здесь?

  – Да, был! – кивнула Кира. – Он был выдрой в Седьмом подразделении, Ракитин Семён, под поезд бросился три года назад, неужели ты об этом не слышал?!

  – Ракитин... самоубийца... да, я слышал, конечно, – припомнил Маркольев. – Но, видно, не обратил особого внимания. Я до тебя, Коса, вообще с другими выдрами не больно-то общался, один работал.

  – Да уж знаю, – ответила она. – Все знали, какой Кол мизантроп... так вот, Ракитин умер, когда канал был открыт и потому попал сюда. А потом вернулся на Землю, вселившись в чужое тело. Как Клим.

  – Клим умер? – быстро спросил Владислав.

  – Когда я последний раз с ним разговаривала, ему оставалось несколько дней.

  – Ясно, – кивнул медведь.

  – Он хотел этого, Слава, – сказала Кира. – Клим хотел умереть...

  – Клим? Я где-то слышал это имя... – нахмурился Валера. – Не могу вспомнить... Кто это?

  – Это... – Маркольев замялся, – слушай, Бластер, это такая долгая история и к нашему делу отношения уже не имеет, может, как-нибудь потом?

  – Ладно, – пожал плечами Валера. – Давай тогда про ИскИна. Как ты понял, что он – программа?

  – Да он мне сам сознался. Он этого не скрывает. Уверен, что он и Киту то же самое сказал, но у того не все дома оказались.

  – И он услышал 'Истин' вместо 'ИскИн', – подытожила Кира.

  – Типа того, – согласился Владислав. – Хотя, строго говоря, тут никто ничего не слышит: информация как-то передаётся – понятия не имею как, – а в слова мы её сами интерпретируем... каждый в меру своих, – он покрутил пальцем у виска, – 'тараканов'.

  – Тихо! – Валера вскочил, прижав палец к губам.

  Маркольев и Кира замерли, прислушиваясь: в отдалении раздавался ритмичный шорох, постепенно становясь громче.

  – Шаги! – прошептал Бластер. – Кто-то идёт сюда... где-то в одном из этих трёх коридоров. – Он показал пальцем.

  – Спрячемся в проходах напротив! – предложил, вставая, медведь и бесшумно пробежав через зал, метнулся в один из коридоров.

  Кира привычно подхватила волка на руки и, стараясь не топать, на цыпочках последовала за ним. Валера рванул в соседний проход.

  – Нет, там тупик! – чуть не сбив её с ног, выдохнул выскочивший навстречу медведь.

  Сюда! – беззвучно появившись в соседнем проходе, махнул им Валера и, развернувшись, устремился назад. Шаги звучали всё громче и отчётливей, кто-то должен был вот-вот появиться в зале. Маркольев сгрёб Киру с волком в охапку, закинул себе на спину и, на четвереньках, как настоящий медведь, одним огромным прыжком нырнул в коридор, а спустя секунду уже оказался возле Валеры – тот прятался за первым поворотом направо. Пристроившись рядом с ним, выдры затаились, слушая, как кто-то выходит в зал.

  – Четыре ноги, – едва слышно проговорил Маркольев. – Кто-то на четырёх ногах...

  – Сейчас посмотрим, – Валера прикрыл глаза и замер, пока, бесшумно сорвавшись с его плеча, сова вылетела из укрытия и, сделав петлю под потолком, вернулась обратно. – Собака-робот, – прошептал он. – Стоит спиной...

  Владислав и Кира осторожно выглянули из-за угла: в центре зала, тщательно обнюхивая постамент, стояла металлическая гончая. Она и правда была роботом, но разительно отличавшимся от тех, что они до сих пор видели. Латунного, но неровного, с массой тёмных пятен и светлых потёртостей, цвета, с болтами, шарнирами и заклёпками, она выглядела не выточенной из единого целого, а собранной из отдельных блоков и деталей, прикрытых тонкими, неточно пригнанными друг к другу металлическими пластинами. По сравнению с идеально чистыми, плавными линиями местных латунных механизмов, эта гончая смотрелась кустарно, словно её слепили вручную из найденных на свалке старых деталей. Однако столь непрезентабельный вид нисколько не мешал ей быстро двигаться и чётко выполнять чьи-то команды.

  Обнюхав постамент, гончая резко повернулась, и следившие за ней выдры отпрянули за угол.

  – Она нас почуяла, – выдохнул Валера. – Бежим!

  Они вскочили и бросились в параллельный коридор, в то время как сзади уже раздавался всё ускорявшийся топот.

  Оставшийся в укрытии Кирин волк попытался вступить с собакой в бой, но не продержался и минуты – гончая просто отбросила его прочь, так шмякнув о стену, что хозяйка, коротко вскрикнув, тоже упала. Медведь одной рукой поднял её, как котёнка, за шкирку, поставил на ноги, и Кира рванулась вперёд – волк, ничего не понимая и шатаясь от удара, волочился следом.

  – Сова не борется! – прохрипел Валера, безуспешно толкая Дуса назад, к гончей.

  Птица не подчинялась приказу, а снова превратившись в ворону, нарезала круги над хозяином, громка каркая и с шумом рассекая воздух ртутно блестевшими крыльями.

  – Бегите, я задержу! – Маркольев толкнул Киру в правое ответвление, а сам остановился, с рычанием развернувшись навстречу несущемуся зверю.

  Гончая обрушилась на Владислава лавиной, повалив на пол, и они покатились по коридору, сцепившись в яростной схватке. Собачьи зубы щёлкали возле морды медведя, он с трудом удерживал робота, не давая металлическим клыкам впиться себе в шею, а когтями ног скользил по заклёпкам, проникая в щели между пластинами, пытаясь оторвать куски металлической плоти и добраться до внутренностей. Гончая в долгу не оставалась, молотя его лапами так, что во все стороны летели серебристые брызги.

* * *

  Вой и рычание оглашали лабиринт, пока Кира мчалась вперёд, от одного поворота к другому, страстно желая найти какое-нибудь оружие или обнаружить иной способ помочь Славе. Проходы были плохо освещены, но страх и тревога за возлюбленного обострили все чувства, заставив только сейчас заметить, что все стены покрыты густым узором разнообразных выпуклостей, которые вдруг показались кнопками и ручками. Кира била по ним руками, но ничего не нажималось и не поворачивалось, только временами виделись какие-то странные отблески, а в стенах вроде бы чувствовалась вибрация.

  В это время Валера, под карканье обезумевшей вороны, совершенно не осознавая, куда несётся, случайно выбежал к выходу из подземелья наверх. Однако там Бластера ждал неприятный сюрприз в виде металлической решётки, в которую он чуть не воткнулся головой, на полном ходу вылетев из коридора на площадку, откуда начинался лабиринт. Валера точно помнил, что когда они втроём спустились сюда и вошли в коридор, никакой решётки тут и в помине не было, а сейчас ведущая вверх винтовая лестница оказалась перекрыта! Что за чёрт?! Почувствовав себя в ловушке, Валера схватился за металлические прутья, стал дёргать их и трясти, но решётка стояла мёртво. Чёрт! Блин! Проклятье!

  Описав над ним очередной круг, ворона громко каркнула и устремилась назад, в коридор – хозяину ничего не оставалось, как последовать за ней. На третьем повороте он неожиданно столкнулся с Кирой – побитый волк снова болтался у неё на спине, крепко держась за хозяйку передними лапами.

  – Лабиринт меняется! – выдохнула она. – Я что-то нажала на стенах, и теперь он меняется!

  Сзади неё со скрипом опустилась решётка, отсекая очередной путь отхода. Кира вскрикнула и заколотила ладонями по стенам. Кружившая над ними птица, продолжая кричать, устремилась в отходивший вправо коридор.

  – За ней! – Валера схватил напарницу за руку и потащил за собой.

  – Это я! Я что-то сделала... – на бегу бормотала она, а в это время то справа, то слева, то сзади опускались решётки: людей словно гнали в определённом направлении, отсекая все альтернативные пути, и направление это совпадало с тем, что выбирала ворона.

  Вскоре они снова оказались всё в том же круглом зале, и сразу же коридор, откуда они выскочили, отсекла очередная решётка. Кира прокрутилась на месте – перекрыты были все проходы, кроме одного, из которого доносился громкий шорох.

  'Это же там, где мы оставили Славу!' – вдруг поняла Кира.

  – Коса, стой! – Бластер бросился было за метнувшейся в коридор напарницей, но остановился, увидев, как она, не успев сделать и нескольких шагов, уже пятится назад.

  Кира медленно отходила, стараясь не делать резких движений, а прямо на неё, оскалив пасть и рыча, наступала, сверкая одним красным глазом, гончая. Второй глаз был выбит и тёмным потухшим камнем висел на нитке, колотясь по исцарапанной морде, пластины на боках частично отвалились и с громким шорохом волочились по полу. Клыки, однако, были в полном порядке, сияя латунью сквозь стекавшие на пол ртутные капли.

  – Господи... – прошептала Кира, не отрывая взгляда от прилипшей к щеке гончей шерсти и серебристой крови на зубах. – Слава...

  – Да жив! Жив твой медведь! – вдруг раздался из полутёмного коридора весёлый голос.

  Кира дёрнулась было туда, но гончая рыкнула, ещё сильнее оскалив пасть и не пуская в проход. Волк, жалобно поскуливая, отбежал к противоположной стене.

  – Спокойно, Дружок, спокойно! – голос приближался, из коридора доносились быстрые, лёгкие шаги. – Это не фагоциты. Не трогай их. Отойди!

  Гончая наклонила голову и, исподлобья следя за Кирой, нехотя вышла в зал, продолжая негромко, но грозно порыкивать. Неповреждённый глаз злобно горел красным огнём, движения, несмотря на волочившиеся по бокам панели, оставались уверенными, и вообще весь вид собаки излучал угрозу и готовность растерзать всех, стоит только хозяину ослабить контроль. А хозяином оказался высокий, почти под потолок, широкоплечий, мускулистый человек с красивым телом и тонкими, правильными чертами лица.

  Он появился в проходе, держа на руках израненного медведя.

  – Слава! – Кира бросилась к человеку, гончая рявкнула, рванувшись было наперерез, но хозяин успел остановить её взглядом.

  Он положил медведя на пол, легко и аккуратно, словно тот весил всего пару килограммов.

  Глаза Владислава были закрыты, лицо пересекали длинные глубокие раны, шерсть на горле слиплась от запёкшейся крови, с изодранных рук свисали клоки шкуры, на ногах собачьи когти оставили столько царапин, что живого места не найти, но медведь дышал: упавшая перед ним на колени Кира видела, как поднимается и опускается его грудь.

  – Я усыпил его, чтоб быстрее восстановился, – пояснил высокий человек. – Не волнуйся, я успел как раз вовремя. Если бы Дружок разорвал его на части – их уже было бы не связать.

  – А ты, вообще, кто такой?! – оторвав взгляд от Киры, покрывавшей поцелуями лицо медведя, выплюнул Валера.

  – Эй, полегче! – глаза высокого человека потемнели, красивое лицо исказила гримаса ярости.

  Реакция гончей оказалось мгновенной: прыжок – и Валера был повержен на пол, острые собачьи зубы холодили кожу шеи, готовые сомкнуться при малейшем движении. Звонко громыхнула отлетевшая от тела собаки пластина. Уже превратившаяся обратно в сову и мирно сидевшая на плече хозяина птица взвилась вверх и принялась с криками кружить по залу.

  – Ты – в моём доме! – Пнув пластину ногой, Высокий подошёл к Валере, и гончая зарычала, чуть придавив зубы. – И ты жив, только потому что я так захотел.

  – Отпустите его! – воскликнула Кира, увидев, как из-под клыка гончей закапала кровь. – Он просто ревнует.

  – Ревнует? – поднял брови Высокий, губы его тронула усмешка.

  – Бластер – мой напарник...

  – Советую научиться вежливости, напарник! – рассмеялся хозяин гончей – она уже отпустила жертву и отошла на три шага в сторону.

  – Что ты несёшь? – прошипел Валера подошедшей Кире и, схватившись за её протянутую руку, рывком поднялся на ноги.

  – Думаешь, я слепая? – спокойно ответила Кира, глядя ему прямо в глаза.

  Он покраснел и отвернулся, сова перестала, наконец, нарезать круги и, спикировав вниз, приземлилась хозяину на плечо.

  – Треугольник-треугольничек, – пропел Высокий и, подняв пластину, направился к стоявшему на подиуме столу. – Любовный... – он снова рассмеялся. – Давно я о нём не слышал, и вообще о чувствах не слышал... а уж сколько времени живых людей не видел... ой-ой! Лет тыщу?.. Весело-весело встретим новый год!

  – Что за псих? – едва слышно прошептал Валера.

  – Психом может быть только человек! – ответил Высокий, садясь на выдвинувшийся из подиума стул. – Я же таковым не являюсь. И не думай, Бластер, что если вы с девицей сумели меня развлечь, то можно безнаказанно мне хамить, понятно? – глаза его снова сделались чёрными, лицо побледнело и заострилось, улёгшаяся было на пол гончая снова вскочила.

  – Я не знал, что у тебя такой тонкий слух, – честно признался Валера и с облегчением увидел, что Высокий расслабился. – А девицу зовут Коса.

  – Коса и Бластер, значит... интересно... Дружок, сюда! – Хозяин стукнул по жемчужной поверхности, и гончая, промчавшись в нескольких сантиметрах от едва успевшего отпрянуть Валеры, запрыгнула на стол. – Ох, и подрал тебя этот медведь... надо же! – вытащив откуда-то из глубин подиума инструменты, Высокий стал прикручивать отскочившую пластину к боку робота.

  Кира с Валерой молча наблюдали за процессом, не зная, что предпринять.

  – Ладно, – не прерывая своего занятия, заявил странный тип. – Можете называть меня Смотритель.

  – Смотритель? – переспросила Кира. – Разве это имя?

  – А что, не сойдёт? – Высокий посмотрел на людей – в его ставших ярко-синими глазах плескалось веселье. – Как думаешь, Бластер?

  – Сойдёт, – пожал плечами Валера. – Смотритель так Смотритель, что тут такого...

  – Ну, вообще-то, если вы хотите более точное определение, то я – Идентификатор тела, – пояснил Высокий.

  – Чьего тела? – поинтересовалась Кира.

  – Да уж не вашего! – внезапно расхохотался Смотритель-идентификатор. – Не вашего... ахаха! не человеческого...

  Кира молча смотрела, как он смеётся, раздумывая, как бы заставить этого странного, подверженного резким сменам настроения, типа нормально рассказать, кто он такой и что делает в этом лабиринте, не навлекая его гнева и избегнув опасности быть загрызенными чокнутой собакой-роботом.

  – Послушай, а я, кажется, понял! – вдруг заявил Валера. – Ты говоришь о дусимах, да? Об их телах! У них ведь тоже были когда-то собственные тела, верно?!

  – А ты не так глуп, как мне сперва показалось, – Смотритель взглянул на него с любопытством. – У дусимов – пожалуй, я и дальше буду использовать это ваше название, чтобы вы не путались – действительно были когда-то собственные тела, но они давным-давно истлели...

  Прикрутив отскочившую пластину, он повернул гончую мордой к себе и стал ковыряться в её глазнице, из которой свисал потухший красный камень, – наблюдавший за этой манипуляцией Кирин волк нервно зевнул и прижался к ногам хозяйки. Сова же, напротив, совершенно успокоилась и невозмутимо сидела у Валеры на плече, бесстрастно глядя на гончую блестящими ртутными пятаками.

  – И даже пыли от них уже не осталось... – продолжил нараспев идентификатор тел, не прерывая ремонта. – Всё ветер унёс...

  – Как же это произошло? – спросила Кира. – Как дусимы потеряли свои тела?

  Внутри тёмного глаза вдруг вспыхнул красный огонь, и гончая довольно заурчала, таращась на хозяина горящим обновлённым взглядом.

  – Потеряли? – Смотритель улыбнулся, посмотрев на неё с ласковой жалостью, как на неполноценного ребёнка. – Ты думаешь – это был какой-то катаклизм?

  – Я не знаю! – нахмурилась Кира. – Потому и спрашиваю.

  – Правильно сформулированный вопрос уже содержит в себе часть ответа, – философски заметил Смотритель. – Хороший пёс, хороший! – запихнув нитку внутрь головы и поставив глаз на место, он потрепал собаку за металлические щёки, и её морда стала гладкой и сияющей – все царапины исчезли, как по волшебству.

  Валера замер с широко раскрытыми глазами, словно его только что осенила очередная догадка, Кира же терпеливо ждала продолжения, и оно последовало:

  – Дусимы не потеряли свои тела, – хозяин повернул гончую к себе боком и принялся закреплять сместившиеся и отставшие от тела пластины. – Они их просто бросили.

  – Как это – бросили? – не поняла Кира.

  – Как ненужный хлам, – ответил Смотритель.

  – Дусимы перешли в другую форму существования! – воскликнул Валера. – Они стали бессмертными!

  – Стали, – согласился идентификатор тел. – Хотя это... не то чтобы было их главной целью... скорее, так, приятный побочный эффект.

  – Да ладно! – не поверил Валера. – Любое живое существо мечтает о бессмертии!

  – И вовсе не любое, – опровергла его заявление Кира, ласково поглаживая своего волка. – Животные, например, ни о каком бессмертии не мечтают – они вообще не знают, что умрут.

  – Ты что же думаешь, дусимы – как животные? – выгнул бровь Смотритель.

  – Ну, когда они вселялись в тела людей на Земле, то превращали их в псов, которые...

  Окончание фразы заглушил весёлый раскатистый смех идентификатора.

  – Я же сто раз объяснял тебе про ярлыки и ссылки! – Валера толкнул её локтем в бок.

  – И что? Ну, да, стали в последнее время появляться псы поумнее, могли говорить даже...

  – Поумнее, – пролепетал сквозь смех Смотритель. – Поумнее...

  – Да чего смешного-то?! – возмутилась Кира.

  – То, что ты берёшься оценивать... – продолжал веселиться странный тип, – это как... как обычный земной муравей рассуждал бы об интеллекте человека! Появляются, мол, иногда среди людей и поумнее – даже могут на муравейник не наступить!

  – Ты хочешь сказать, дусимы выше людей по интеллекту настолько же, насколько люди выше муравьёв? – ледяным тоном уточнила Кира.

  – Хочу? Да я уже сказал это, девочка! А когда ты вот так переспрашиваешь, это наводит на мысль, что на самом деле разница ещё больше. Всё, Дружок, свободен! – закончив ремонт, хозяин хлопнул гончую по заду, и та, спрыгнув со стола, улеглась между ним и людьми, не спуская с них ярко горящих красных глаз и навострив уши.

  – Ну и что же тогда эти твои суперумные дусимы не могут превратить глупого человека в высокоразвитое существо, а? – процедил Бластер, разозлённый нападками на напарницу. Почему, вселяясь в людей, они делают из них только тупых, жаждущих крови монстров?

  – А ты попробуй поставить вашу самую современную операционную систему на двести восемьдесят шестой компьютер... Я посмотрю, что у тебя получится. – Он собрал инструменты и затолкал их куда-то внутрь латунного постамента.

  – Ага, люди, типа, во всём виноваты!

  – Не то чтобы виноваты, – пожал плечами Смотритель. – Просто ваши тела не достаточно развиты, чтобы нормально откликаться на сознание дусимов. Человеческий мозг слишком примитивен! и, говоря метафорически, не может служить полноценным 'железом' для 'софта' дусимов, понимаете? Эти существа сумели познать мир на квантовом уровне и расстаться со своей материальной составляющей, они научились использовать такие измерения Вселенной, что вам и не снились! Дусимы создали то, что вы называете каналом, ещё десять тысяч лет назад, чтобы без помех изучать любые объекты в любой точке пространства – их цивилизация уже тогда достигла невероятного, непостижимого с вашей точки зрения, уровня развития.

  – Но тогда зачем?! – воскликнула Кира, всплеснув руками. – Я не понимаю! Зачем им наши тела?!

  – Ни зачем! – спокойно проговорил идентификатор. – Им абсолютно не нужны ваши тела, им вообще ничего не нужно, дусимы давным-давно лишились каких бы то ни было желаний... а вся эта возня на Земле – дело рук Привратника.

  – Привратника? – в один голос переспросили Валера с Кирой.

  – Да, да, Привратника! Это программа, а точнее, искусственный интеллект, тоже созданный когда-то дусимами, чтобы управлять переходом в энергетическую форму и обратно.

  – ИскИн! Латунный человек, который сажает дусимов в банки, потом смешивает с потрошёнными людьми и каждое полнолуние выталкивает в канал!

  – Интересная визуализация, – рассмеялся Смотритель. – Отлично демонстрирует возможности вашего осознания.

  – Ну, уж чем можем! – развёл руками Валера.

  – Да ладно, не обижайся! – примирительно сказал идентификатор. – Ведь по грубой сути-то – всё верно... Привратник вот уже пару тысяч ваших земных лет борется с примитивностью человеческих тел, пытаясь перевести дусимов из энергетической формы в материальную.

  – Фигли обижаться, – пробурчала Кира. – Бластер-то как раз самый умный оказался, к сути ближе всех подобрался!.. Остальные вообще... мало что понимали... Кит, вон, несмотря на то, что лично здесь побывал и вернулся, думал, что канал ведёт в настоящий ад, где правит дьявол по имени Истин.

  – Да никуда я не подобрался! – воскликнул Валера. – И никакая суть мне совершенно не понятна! Для чего этому чёртову ИскИну Привратнику заселять дусимов в наши примитивные тела, если им самим это на хрен не нужно?!

  – Это нужно ему. Он – вернее, его центральное ядро – так считает. Я лично с самого начала был против! Оказывал сопротивление... – глаза Смотрителя стали чёрными, черты лица заострились. – Тогда он попытался меня стереть, чтоб я не мешал! Уничтожить меня хотел, сволочь... – Он поднялся, и гончая вскочила одновременно с ним, рыча и полыхая глазами. – В итоге я оказался здесь! Сижу тут безвылазно, нос не могу высунуть! – он с такой силой пнул стол, что ножки отвалились и упали на постамент, а жемчужная столешница с грохотом рухнула сверху.

  Валера с Кирой в страхе попятились к противоположной стене, волк заскулил, задремавшая к этому времени сова с криком взлетела с плеча хозяина, рванувшись к потолку, но Смотритель на них даже не взглянул, продолжая бить по разрушенному столу ногами, пока тот не провалился внутрь постамента. Собака-робот хрипло лаяла, высоко подпрыгивая на месте. Кира метнулась к лежавшему на полу Владиславу – он всё так же спал, но выглядел при этом намного лучше: раны на лице почти затянулись, слипшаяся от крови шерсть на горле посветлела и расправилась. Кира сделала Валере знак: давай, мол, оттащим его подальше от постамента, но напарник подбородком показал ей на Смотрителя – тот уже перестал беситься и спокойно сидел по-турецки на постаменте, поглаживая Валерину сову, прилетевшую почему-то к нему, а не к хозяину.

  – Иногда надо бывает выпустить пар, – объяснил идентификатор тел, заметив, что люди пялятся на него с открытыми ртами. – Сразу становится лучше. – Его снова синие глаза весело сверкнули. – Представьте, каково это: тысячелетиями прятаться внутри своего врага, периодически отбиваясь от его фагоцитов, сумевших прорвать твою скорлупу?