Текст книги "Контроль особых посещений (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

  – Разрешите мне пойти по следу, товарищ полковник! – вдруг вклинился Валера в тот момент, когда Аркан набрал воздуха для следующей тирады. – Прямо сейчас, пока след его свеж!

  – Кто разрешил тебе открыть рот, Крюков? – гаркнул начальник. – Молчать! Соблюдать субординацию! Совсем распоясались...

  – Но, Пал Михалыч, – воспользовавшись микропаузой в речи начальника, быстро проговорила Кира. – Если Кит...

  – Свободны! – перебил её Арбоканов. – Убирайтесь к чёрту на своё рабочее место. Оба!

  – Есть, – подчинённые повернулись и направились к двери.

  – Стоять! – остановил их почти на пороге Аркан.

  Коса и Бластер замерли как вкопанные, Кира – уже взявшись за ручку двери.

  – Ни один дусим никогда ещё не переходил из тела в тело, как такое возможно? – спросил начальник.

  – Мы не знаем, – честно ответила Кира, отпуская ручку и поворачиваясь лицом к начальнику. – Но Кит, в отличие от Клима, долго существовал на той стороне, и у Валеры было видение...

  – Отставить видения! – оборвал её Аркан. – Я и так наслушался тут уже... Однако сегодня мне стало известно, что чуть больше суток назад пропал один из врачей 'зоосада', причём вместе с контейнером, в котором было несколько доз нейротоксина.

  – Так вот как он меняет тела, Пал Михалыч! – воскликнула Кира. – Колет им нейротоксин, чтоб открылись, а потом вселяется!

  – Да-да, Косулина, я тоже в состоянии сложить два и два, хотя никаких доказательств твоему заявлению всё равно нет! Ремонтный рабочий пока не задержан, врач тоже не найден, к тому же он вполне мог украсть нейротоксин по другой причине, но! – Арбоканов взмахнул рукой, не дав подчинённым возразить. – Но если вдруг Кит действительно может менять тела, то он крайне опасен и непредсказуем!

  – Да! – кивнул Валера. – Ведь с нейротоксином он способен быстро вселиться в кого угодно! Надо его остановить, и я могу попытаться его выследить. Прямо сейчас!

  – Хорошо, – чуть подумав, сказал начальник. – Действуй. Что тебе для этого нужно?

  – Полная свобода перемещения в метро, мои птицы и группа быстрого реагирования, готовая выехать, куда я скажу.

* * *

  В метро было просто: обилие 'паутины' обеспечивало хорошую видимость следа, и Валера быстро перемещался в выбранном Китом направлении. Обычные пассажиры вовсе не разгоняли 'паутину', как говорила Коса, отражая общепринятое, но неверное представление выдр об этой странной, порождающей фантомы субстанции. На самом деле 'паутина' перераспределялась сама, благодаря своим внутренним свойствам, которые вряд ли возможно понять из-за их иномирного происхождения, но вполне можно использовать с помощью своего подселенца. Правда, не всякого, а только такого, как у Бластера. Он единственный из всех выдр получил Дуса из умного пса, и теперь постепенно осваивал его способности, действуя интуитивно, но решительно, потому что очень хотел помочь Косе.

  Она нравилась ему, притягивала к себе: взгляд – приятной внешностью, а душу – внутренней силой. Валера не то чтобы влюбился в неё – а может и влюбился, пока ещё не отдавая себе в том отчёта, – но, в любом случае, с первого же совместного дежурства он чувствовал к ней острую привязанность. Коса была его напарницей, и теперь он в полной мере постигал особый вид таких отношений, – связь, которая сильнее обычной дружбы, ведь они вместе постоянно подвергались опасности и прикрывали друг другу спину. Связь эта зародилась давно, ещё когда Кира, рискуя жизнью, вытащила из него дикого дусима, и поэтому не имело значения, сколько времени они вместе патрулировали. Пусть всего два раза, не важно, Валера уже чувствовал к ней то, что будет чувствовать и спустя сто дежурств. Поэтому он точно знал, что значит для Киры поимка твари, убившей её напарника, и собирался из кожи вон вылезти, лишь бы ей в этом помочь.

  Взяв след, Валера практически отключился от внешнего мира, превратив себя в придаток Дуса так, что даже не помнил, как бежал по метро, но когда оказался на поверхности, пришлось срочно подключать человеческие ресурсы.

  'Паутины' здесь уже не было, зато шумел и светился огнями огромный, никогда не засыпающий город. След истончался, терялся и размывался, уходя в слишком широкий сектор пространства. Лучи возможных направлений, мысленно нарисованные из точки, где стоял Бластер, с каждым пройденным метром всё сильнее расходились и, если бы он выбрал один, то уже через пятьсот метров лишился возможности проверить остальные.

  К счастью, Валера мог выбрать сразу все – ведь у него были птицы.

  Правда, дело осложнялось тем, что уже наступила ночь и вся мелочь типа воробьёв и синиц забилась по щелям и дуплам – контакт не установить... Да и ладно, рассудил Бластер, всё равно они не годятся: мало могут пролететь без остановки и очень плохо видят в слабом свете фонарей – нет, ему нужны другие птицы. Сильнее, крупнее, умнее. Идеальным вариантом, конечно, были бы совы, но где их сейчас так быстро найдёшь, да ещё и в нужном количестве? Сычика своего любимого Валера, честно сдержав данное обещание, отпустил на волю, в родной лесопарк, где тот радостно охотился, вдыхая воздух долгожданной свободы и набивая дупла запасами на зиму. Связь с совкой осталась, и при большом желании Бластер мог разыскать его и привлечь к работе, но один-единственный сычик всё равно бы не спас ситуацию. Нет, надо искать другой вариант, и как можно скорее! – думал Валера, глядя, как возле тротуара останавливается чёрная 'Мазда' ОКОПа. Водительская дверца открылась, оттуда выпрыгнула Коса и, увидев напарника, махнула ему рукой. Он махнул в ответ, и девушка замерла возле открытой водительской дверцы, ожидая команды.

  Бластер всей кожей ощутил напряжение напарницы. Высокая, темноволосая, спортивная, в тонких, обтягивающих лосинах и приталенной кожаной куртке на молнии, она была похожа на гончую в боевой стойке, стройную и сильную, готовую в любой момент сорваться с места, повинуясь приказу хозяина.

  С трудом оторвав от Киры взгляд, Валера вышел на середину примыкавшей ко входу в метро площади и, расставив руки в стороны, стал медленно поворачивался вокруг своей оси, стараясь не потерять размытый след Кита и одновременно оглядывая город, пока не увидел высокие деревья в парке неподалёку.

  Коса во все глаза смотрела на напарника, заворожённая красотой и плавностью его движений. Казалось, Валера даже стал выше ростом, а может, он просто встал на цыпочки и теперь сам был словно птица, что вот-вот сорвётся с места и, взмыв высоко вверх, раскинет крылья, паря над Москвой, – чёрный крест в ночном небе, беззвёздном и светлом от сияния миллионов городских огней.

  Неожиданный звук заставил Киру повернуть голову налево: оттуда, одна за другой, вылетело несколько небольших стай ворон и, объединившись в большую тучу, понеслись к площади. Наполняя воздух хлопаньем сотен крыльев, птицы нависли над Бластером, громким карканьем оглашая окрестности. Он вскинул руки вверх, а потом, растопырив пальцы, резко опустил вниз до уровня груди, чуть разведя в стороны, и вороны рванулись вперёд, веером расходясь по указанным повелителем направлениям.

  Секунд двадцать Валера стоял неподвижно, пока все поднятые им птицы не легли на нужные курсы, а затем побежал к напарнице. Кира уже сидела в заведённой машине, ожидая команды.

  – Вперёд по проспекту! – прыгнув на заднее сидение, прокаркал Бластер чужим резким голосом, и Коса рванула с места, бросив взгляд в зеркало заднего вида: в полумраке на бледном застывшем лице напарника блестели два яростных, по-вороньи чёрных и круглых глаза.

  – Направо... налево в переулок... стоять! – голос напарника звучал резко, отрывисто, и правда напоминая крики ворон, – пять из них сейчас кружили над двором, где остановилась чёрная 'Мазда'.

  – В том доме под снос! – бросил Бластер.

  Он вышел из машины и странным, подпрыгивающим шагом двинулся от машины к зданию с чёрными провалами лишённых стёкол окон, а Кира, дождавшись установления связи, сообщила Аркану адрес, по которому немедленно выехали специалисты ОКОПа. В подвале дома под снос они нашли труп в одежде ремонтного рабочего, внешность которого уже было не определить – тело давно остыло и превратилось в аморфную массу.

  Но это было уже после того, как Бластер заставил усевшуюся на крышу здания пятёрку ворон вновь подняться в воздух и разделиться, рванув в разные стороны. Несколько минут повелитель птиц стоял неподвижно, раскинув руки в стороны, пока откуда-то из-за домов вдруг не вылетело сразу две новых, обнаруженных гонцами, вороньих стаи. Взметнув руки вверх, он объединил птиц и, уже знакомым Кире жестом, послал их вперёд, охватив сектор пространства, который оказался значительно шире, чем в первый раз.

  Бластер вернулся к машине – он пытался бежать, но получалось плохо. Чуть не упав, он ввалился в машину и, сказав, куда ехать, откинулся на сидении. Коса глянула на него в зеркало заднего вида и ужаснулась: лицо напарника осунулось и посерело, черты лица заострились, глаза блестели каким-то странным нехорошим блеском.

  – Что с тобой, Бласт?!

  – Кит сменил тело... след... стал тоньше. Плохо чувствую, сотни нитей... очень много птиц... трудно... Налево, поворачивай налево!

  – Мне это не нравится, – послушно свернув в указанном направлении и снова посмотрев на напарника, заявила Кира. – Тебе срочно надо к врачу!

  – Замолчи, мешаешь!.. я справлюсь, Коса, рули! мы найдём ублюдка...

  Рулить пришлось долго. Бластер с трудом находил дорогу, часто ошибался, порой приходилось возвращаться назад или бестолково кружить по дворам, дважды он выходил, привлекал ещё ворон, пока, наконец, не велел остановиться.

  – Где-то здесь, – Валера выбрался на улицу и принялся озираться вокруг.

  Увидев, что он еле стоит, Кира вышла из машины, чтобы его поддержать.

  – Где-то здесь он бросил ещё одно тело... – через силу проговорил Валера.

  – Стой, я вон там посмотрю! – сказала Кира и, достав из кармана фонарик, побежала к мусорным контейнерам, огороженным стенкой из профнастила.

  Валера медленно последовал за ней. Приподняв картонную коробку, валявшуюся сверху на одном из баков, Кира осветила фонариком гору мусора и бытовых отходов в разномастных пакетах. Остальные контейнеры тоже были набиты под самую завязку. Чёрт, неужели придётся рыться в этом дерьме? – вздохнула Кира и, морщась от бившего в нос запаха мочи, заглянула в просвет между контейнерами и металлической стенкой.

  – Чёрт! – она попятилась назад и наткнулась спиной на подошедшего Валеру.

  – Что там? – спросил он.

  – Труп! – ответила Кира, выключая и засовывая в карман фонарик. – Мужик в деловом костюме и с лицом Кита.

  – Раз не оплыл, значит, тело брошено недавно, – ответил тот. – Иди к машине, вызывай спецов и готовься ехать.

  Кира проверила смартфон – связи возле Валеры не было.

  – Твой Дус постоянно активен вот уже несколько часов, – покачала она головой. – Так нельзя, надо делать перерывы, хотя бы на пять минут!

  – Нельзя даже на секунду – след совсем слабый, да и ворон надо менять, упущу – больше не поймаю...

  – Но ты плохо выглядишь! – не отставала Кира.

  – Всё нормально, иди, – прошептал он сквозь зубы, медленно разводя руки в стороны, в глазах его появился ясно различимый ртутно-серебряный блеск. – Теряем время!

  Кира побежала к машине.

  Пока она докладывала Аркану о трупе и называла адрес, Валера отправил нескольких круживших над ним ворон в разные стороны, и вскоре из-за домов появилась очередная стая. Птицы дружной тучей летели к Бластеру, как вдруг, словно налетев на невидимое препятствие, сбились и бессмысленно закружились в воздухе, каркая и сталкиваясь друг с другом.

  – Бластер!! – Коса выскочила из машины и побежала к напарнику, который рухнул сначала на колени, а затем, беспомощно взмахнув руками, завалился на правый бок. – Бластер!

  – Прости, не вышло... – прошелестел он с закрытыми глазами – лицо его осунулось ещё больше, щёки совсем ввалились, будто за последние пять минут он похудел сразу на несколько килограммов.

  Кира опустилась с ним рядом на землю и, коснувшись шеи – пульс прощупывался, вызвала 'скорую' – связь была прекрасной.

  – Держись! Они уже едут, – напарница осторожно перекатила Валеру на спину.

  Он застонал и открыл глаза – ртутный блеск ушёл, воронья чернота тоже. Карканье и хлопанье крыльев постепенно стихало вдали – опомнившись, вороны улетали прочь.

  – Куда-то туда... – Валера вытянул в сторону левую руку, да так и замер, надолго потеряв сознание.

* * *

  Лазарет Первого подразделения сверкал чистотой и был оборудован самой современной медицинской техникой – надзирателями работали не выдры, а обычные, хоть и посвящённые в тайну особых посещений, люди, видимо, поэтому и медчасть у них была лучшей в ОКОПе, не считая, конечно, 'зоосада', но тот комплекс располагался за городом и предназначался совсем для других болезней и исследований, поэтому Валеру, истратившего почти все свои чисто человеческие ресурсы, 'скорая' доставила сюда.

  – Постарайтесь не слишком его волновать! – предупредил врач. – Он ещё очень слаб. Может отключиться прямо во время разговора.

  Доктор не преувеличивал: пока Кира, прежде чем войти в палату, слушала его наставления, Валера уже успел уснуть, и ей пришлось тихонько потрясти его за плечо.

  – Коса?.. – открыв глаза, Валера посмотрел на неё странным пустым взглядом. – Где я?

  – В больнице у надзирателей, – улыбнулась Кира. – Привет, Бластер!

  – А-а... да... – вспомнил он, в глазах появилась осмысленность. – Я подвёл тебя...

  – Нет, Бласт, ты чего? Какое подвёл! Тебе разве не сказали?!

  – Что?

  – Кит арестован! Мы поймали его, поймали урода! В тот же день, вернее, ночь...

  – Правда? – он схватил Киру за руку, аппарат возле его койки протестующе пискнул.

  – Тише, спокойно... – напарница ласково погладила его по плечу, стараясь не задеть присоединённые к телу датчики. – Не волнуйся так, не то меня выведут отсюда, и ты так и не узнаешь, что было.

  – Я спокоен, – Валера набрал воздуха и медленно выдохнул.

  – Во-от, другое дело! – одобрила Кира. – Дыши, дыши, врач сказал: от тела твоего мало что осталось – всё сожрал подселенец, двенадцать килограмм живого веса... как ты вообще умудрился столько себя ему скормить?!

  – Сотни, Коса! Столько птиц надо было одновременно удерживать, чтобы быстро переключаться с одной на другую, не теряя следа. Они ещё и видят, несмотря на фонари, плоховато, лучше мелких птиц, конечно, но всё равно, того и гляди, куда-нибудь врежутся... короче энергия моя и к Дусу, и к ним текла, ну, прямо рекой... да ещё и стаи менять приходилось...

  – Да уж! Московские вороны это надолго запомнят, – улыбнулась Кира. – Всех до одной, наверное, переполошил!

  – Да ну... от силы пятьсот-шестьсот задействовал в общей сложности... а их в Москве сотни тысяч, наверное... да хрен с ними, Коса! Ты мне лучше про Кита расскажи: что, чего, где он, вообще, сейчас?

  – В тюрьме, где ж ещё! Сидит в ОКОПовском изоляторе. Слушай, его пока туда везли, он прямо на глазах облик менял: Китом становился, вот прикинь – зрелище!

  – Хотел бы я посмотреть.

  – Ну, надеюсь, больше никто этого уже не увидит – на нём и так восемь смертей: тела, как перчатки, сволочь, менял!

  – Восемь? Подожди... Три сухаря, два обычных человека... а кто ещё?

  – Ещё бомж – это когда Кит неделю болтался после убийства Маркольева, искал способ к Игле подобраться; потом врач, в которого он вселился, чтобы нейротоксин из 'зоосада' вынести...

  – Ну, бомжа душевно ослабевшего я ещё могу себе представить, но 'зоосадовский' врач?!

  – О-о, тут отдельная история! Врач этот давно уже с криминалом, как выяснилось, завязан, препараты для бандитов подворовывал, но всё как-то умудрялся участие своё в этом скрывать. Однако такая двойная жизнь, она, знаешь ли, до добра не доводит. С одной стороны – угроза разоблачения, с другой бандитская пуля – подробностей, как он к ним в зависимость попал, не знаю, но прессовали его не слабо. Между молотом и наковальней – неудивительно, что он постоянно в депрессухе был.

  – Чёрт, – покачал головой Бластер. – Если бы мне сразу про нейротоксин сказали, я бы, может, на целый день раньше догадался, что происходит.

  – Тебе! Аркан наш и то – не сразу узнал... Парни из собственной безопасности, что пропажей лекарств занимались, с Китом это вообще не связали – в другую сторону думали...

  – А пока они думали, эта мразь вообще с телами вразнос пошла!

  – Ясен пень! – согласилась Кира. – Руки развязаны – коли, кого хочешь!.. Ремонтник, клерк...

  – Это в костюме который, за контейнерами?

  – Ага.

  – Последний раз, когда я пытался след взять, – вздохнул Валера.

  – Крайний раз, Бластер. Крайний, – с улыбкой поправила его напарница. – Мы с тобой ещё повоюем!

  – Повоюем...

  – А чего так кисло-то? – возмутилась Кира. – Забыл, что мы эту тварь только благодаря тебе и поймали?

  – Ничего не благодаря! Я на этом трупе отключился и всё.

  – Так главное, ты его нашёл, и ОКОП точно знал, что его смерть – дело рук Кита! У трупа в кармане документы были – пробили, номер его авто узнали – на нём Кит и рассекал, после того, как ещё раз перевоплотился – вот это кстати восьмая жизнь, которую он забрал – дэпээсник. Остановил машину Кита, тот даже не знает, почему – слушать ничего не стал, сразу вкатил мужику лошадиную дозу нейротоксина, в машину затащил и привет! Дэпээсник один был и сообщить никому ничего не успел. Кит переселился в него, мёртвого клерка выкинул и поехал себе дальше. Он ведь не знал, что ты труп практически тут же найдёшь – ещё тёплый был! К тому же ты и направление указал!

  – Разве? – удивился Валера.

  – А ты не помнишь, как с вытянутой рукой отключился?

  – Чё-то не очень...

  – Ну а я – очень! – рассмеялась Кира. – Аркан спрашивает: куда показывает? Я говорю – на север, улицы ближайшие назвала в том направлении. А он мне: в том направлении Первое подразделение, может, он хочет в надзирателя обратиться? Во наш начальник как соображает, супер! Оставшихся сухарей охраняли как раз парни из Первого, так что прав Аркан оказался: тут, на стоянке, Кита и взяли... эй, Бластер!

  Кира нажала расположенную на койке кнопку вызова, и через три секунды в палату вбежал врач.

  – Ничего страшного, – успокоил он Киру. – Парень просто уснул.

  – Так внезапно?!

  – Да. Силы кончились, и он отключился. Я вас предупреждал, помните?

13. Возвращенцы

  Допрос Кита поручили всё тому же молодому, но напористому и амбициозному майору Сметанкину, так что теперь Кира, на своей шкуре испытавшая давление надзирателя из Первого подразделения, могла посмотреть, как оно выглядело со стороны. Аркан не просто разрешил им с Валерой присутствовать на допросе, но даже настоятельно рекомендовал: сказал, это надо для будущего участия в том самом секретном проекте, о котором, в своё время, говорил Кире Слава. Высшее руководство ОКОПа ещё не дало окончательное добро, но Арбоканов не сомневался: приказ будет, а потому, не посвящая напарников в детали проекта, велел просто внимательно слушать всё, что расскажет Кит, ибо эта информация им точно понадобится.

  После поимки настоящего убийцы Маркольева, Кира, естественно, была полностью оправдана, однако Сметанкин, с которым она столкнулась на подходе к изолятору, извиняться перед ней явно не собирался, наоборот, посмотрел на Киру ледяным взглядом, словно она до сих пор была подозреваемой.

  Ну и чёрт с ним, – думала Кира, – пусть смотрит, как хочет, лишь бы из этой твари выбил максимум сведений о том, что же там, на той стороне, происходит. Теперь, когда Кит сидел перед ней во плоти, она уже не просто надеялась, а твёрдо верила: раз этот малохольный козёл-самоубийца смог вернуться, то уж такой человек, как подполковник Маркольев, сумеет продержаться в ином мире, пока не найдёт способ вновь оказаться на Земле... Если захочет, конечно... Кира надеялась, что Слава захочет, хотя откровения Кита порой рождали в этом сомнения.

  Выглядел Ракитин неважно: бледный, осунувшийся, с фингалом под глазом и другими подобными украшениями, подаренными группой захвата. Временами он кашлял, натужно и долго, и тогда изо рта его вылетали облачка серебристого пара, хотя в помещении было тепло.

  – Чёрт! – хрипел Кит, вытирая губы закованными в наручники руками и громыхая цепью, соединявшей эти наручники с металлическим кольцом в середине стола. – Дайте же мне 'паутины'! Мне надо поправиться!

  – Ответишь на вопросы, тогда мы над этим подумаем.

  – Проклятье, да я же тут прямо сдохну!

  'Туда тебе и дорога! – подумала Кира, впившись взглядом в лицо твари, прострелившей Славе грудь. – Жаль, пытать перед этим не придётся... сам всё выложишь...'

  Она чуть подалась вперёд, ближе к одностороннему стеклу допросной комнаты. Висящая над столом лампа ярко освещала бритую голову Кита, и его родимое пятно – красный 'Х' над левой бровью – выглядело настоящей мишенью. Вот взять бы и всадить туда нож, а ещё лучше пулю...

  – Сегодня не сдохнешь, – заявил Сметанкин. – Врачи говорят, дня два ещё проживёшь, так что в твоих интересах рассказать нам как можно быстрее всё, что знаешь, иначе до 'паутины' ты не дотянешь.

  – А где гарантии?! Я расскажу, а вы мне ничего не дадите?

  – Ты трёх офицеров ОКОПа убил и ещё пятерых гражданских, – ледяным тоном проговорил майор. – Какие, на хрен, гарантии? Всё, что тебе остаётся, – это верить мне на слово и радоваться, что выжил при задержании – соблазн пристрелить до сих пор очень велик.

  Кит хотел было что-то сказать, но, едва открыв рот, тут же захлопнул его и усиленно засопел, стараясь сдержать кашель. Руки его бессильно упали на колени, цепь грохнула по столу, он закрыл глаза, восстанавливая нормальное дыхание.

  – Два дня он не протянет, видно, слишком много потратил на переходы и удержание чужого облика, – негромко сказал Валера.

  – С чего ты так уверен?

  – Мы сидим рядом с ним, а я ничего 'паутинного' не чувствую... Думаю, всё, что он навпитывал перед задержанием, он уже израсходовал.

  – ...Так что же это за существо? – повторил меж тем Сметанкин вопрос, заданный, пока Кира с Валерой переговаривались. – Кто открывает и закрывает канал?

  – Он называет себя ИстИном.

  – Как?

  – ИстИн! Так он себя называет.

  – Ты говорил с ним по-русски?

  – ...Не знаю, – вопрос явно застал Кита врасплох. – Я не задумывался... вообще не задумывался об этом. Не уверен даже, что он мне словами отвечал, я просто... получал информацию... Когда мне стали вонзать иголки в голову, а потом хотели резать, я закричал: не надо, я могу быть полезным, отведите меня к главному! Ну, они как-то поняли и отвели меня к этому Истину! Говорить, как я, он точно не мог – у него не было рта и, вообще, лица не было!

  Услышав это, Валера выразительно посмотрел на Киру, и она поспешно кивнула, что помнит его рассказ о видении, в котором был Золотой человек.

  – Круглый гладкий шар вместо головы, – продолжал тем временем Кит, – тело тоже – будто заготовка на токарном станке выточенная, ни кожи, ни рожи, сплошная, тщательно отполированная латунная поверхность, которая вдруг спрашивает: а что, мол, ты можешь? Всё, говорю, я оперативником спецслужбы был, мы – умелый народ.

  – Вот гнида! – не удержавшись, громко воскликнула Кира.

  – Предатель, – уточнил Валера.

  Но за стекло, в комнату допросов, посторонние звуки не проникали, и обвиняемый в восьми убийствах их не услышал.

  – Гладкий что-то сделал – не знаю, что именно, но я почувствовал, как воткнутые в мою голову иголки шевелятся, прощупывая мозги. Было неприятно, но не больно, поэтому я решил потерпеть, лишь бы только не резали... Там просто были ещё люди, располосованные от шеи до ног и без внутренностей, с запихнутыми в живот дусимами и оторванными головами – я не хотел такой участи! Поэтому согласился сотрудничать.

  – И Гладкий отправил тебя на Землю.

  – Да.

  – Что ты должен был сделать здесь, на Земле? Какое у тебя было задание?

  – Я должен убить всех сухарей, – мрачно проговорил Кит. – Срок – до следующего полнолуния.

  – Как он с тобой связывается?

  – Никак! – пожал плечами предатель.

  – Будешь врать, не получишь 'паутины'! – вставая из-за стола, напомнил Сметанкин. Он подошёл к бывшей выдре, и угрожающе замер, глядя на него сверху вниз. – Спрашиваю ещё раз: как между вами осуществляется связь?

  – Говорю же – никак! – повернувшись к майору, повторил Кит.

  Сметанкин коротко, но сильно ударил его в челюсть. Сидевший за дальним концом стола Арбоканов сделал вид, что ничего не заметил. Наклонившись к самому уху взвывшего от боли Кита, майор снова спросил:

  – Как Гладкий Истин узнает о выполнении задания?

  – Увидит! – держась за щёку, выкрикнул предатель. – Увидит, не бейте!! Это правда! Оттуда всё видно... Когда оказываешься в канале, всё видно, любое место нашего мира! Словно в разрезе!.. Я не знаю, как объяснить, но никакая связь со мной Гладкому не нужна! Он и так может видеть всю нашу Землю, как на ладони – абсолютно всё и всех, даже в закрытых помещениях!

  – Это то, о чём говорил Клим, – прошептала Кира.

  – Кто такой Клим? – так же тихо спросил Валера.

  – Долго рассказывать, – отмахнулась она. – Просто эта тварь, скорее всего, говорит правду...

  – Клянусь – это правда! – Кит умоляюще посмотрел на Арбоканова в надежде, что тот может запретить майору рукоприкладство, не зная, что командир Пятого подразделения не будет приказывать надзирателю, у которого имеется собственное начальство.

  Сметанкин, тем не менее, всё же бросил взгляд на Арбоканова, и тот едва заметно кивнул.

  – Хочешь сказать, Истин слышит, о чём мы сейчас говорим? – нахмурился майор.

  – ...Нет... я из канала не слышал, хоть и видел, а он... не знаю... Да нет, нет, вряд ли! Вряд ли он может слышать разговоры, но вот видеть – это да! Это точно. И сейчас он уже сто процентов знает, что задание я провалил... и теперь он меня не отпустит. Чёрт!..

  – Отпустит? – переспросил майор. – Что значит – отпустит? Куда?

  – Туда, откуда Гладкий брал дусимов. Он показал мне это... – Кит запнулся, подбирая слово, – место. Оно было таким тёплым, спокойным и безопасным – ты словно снова оказывался в утробе матери, плавал там, ещё не родившись... так хорошо – словами не передать – вечное купание в чистом, ничем не замутнённом счастье!

  – Ты говорил, Гладкий брал оттуда дусимов, – вернул Сметанкин прикрывшего от удовольствия глаза и расплывшегося в улыбке Кита к действительности. – Для чего?

  – Перемешивал их с людьми, помещал всё это в какую-то хреновину, которая их крутила, сжимала, трясла и ещё чёрт знает что делала, пока смесь не распадалась на отжимки и нового дусима. В отжимки он что-то добавляет и потом варит из этого 'паутину'. А потом её и новых дусимов Гладкий выбрасывает через канал на Землю.

  – Зачем?

  – Не знаю, он мне не докладывал! Но я видел, как дусимов вылавливают из рая и сажают в банки – там этих банок столько, что и не пересчитать никогда! И всех их Гладкий собирается отправить сюда, на Землю.

  – С какой целью? – майор встал из-за стола.

  – Чёрт, да откуда же мне знать с какой целью?! Достали уже со своими воп...

  Договорить Кит не успел, потому что Сметанкин треснул его лбом об стол. Аркан отвернулся, внимательно изучая стену.

  – С какой целью Гладкий Истин всё это делает? – снова спросил майор, придавив убийцу за шею и не давая поднять голову.

  – Вторжение, – промычал Кит. – Хочет всех людей заменить на дусимов... возможно, уже в следующее полнолуние... чёрт, да хватит, больно же!

  – А тебя, значит, пообещал отпустить? – прошипел майор, освобождая шею предателя.

  – Если я убью всех сухарей, – мрачно проговорил Кит, ощупывая разбитую о стол бровь. – Да не знаю я зачем, ну, честное слово! – дёрнулся он, заметив, что Сметанкин двинул рукой. – Мешают, наверное, вторжение устроить, что ж ещё? Понятия не имею, на кой хрен Истину вообще вся эта бодяга нужна, чёрт бы его и вас всех подрал! Может, он так развлекается? Может, там, за Гладким фасадом – сам дьявол?! Банки с дусимами и шкафы с потрошёными людьми – что это, если не ад?! А теперь Истин почти уже готов ад на Землю перенести. Люди погибнут, дусимы займут их тела, вот и всё! – Он закашлялся, исторгнув серебристое облачко, и с трудом прохрипел: – Всё, что я понял, клянусь!

* * *

  Кира захлопнула крышку ноутбука и откинулась на спинку стула. Очередной разговор по Скайпу с отцом и матерью отнял все силы. Папа выглядел не ахти, но старался держаться, не проявляя перед дочерью слабости, а вот мать! Мать плакала, обвиняя дочь в чёрствости и карьеризме, а когда Кира сказала, что дико хочет повидаться, но никак не может сейчас оставить службу, начала нести какую-то адскую чушь о желании откупится от них деньгами, потому что работа важнее собственного отца... 'И не смей больше прикрываться этой своей секретностью!' – бросила мать напоследок, прежде чем оборвать связь.

  Кира запрокинула голову и громко, протяжно завыла, будто раненая волчица. В стену тут же заколотили соседи. Вскочив, Кира в ярости грохнула кулаком в ответ и, схватив куртку, выскочила из квартиры.

  Пробежка по парку помогла снять напряжение, и когда в кармане запел телефон, Кира уже успокоилась.

  – Косулина!

  – Да, Пал Михалыч!

  – Я по поводу твоей просьбы касательно Брусенцова: можешь считать – принципиальное согласие получено, руководство сочло это полезным экспериментом.

  – Значит, я уже могу идти предложить это Климу? Надо же его подготовить, медсестра говорит, что он жив, однако состояние не стабильно – всё время ухудшается.

  – Да, иди. Подготовь его.

  – Принято, Пал Михалыч! Уже бегу.

  – На дежурство смотри не опоздай – народу и так не хватает.

  – Я успею!

  Нажав отбой, Кира тут же набрала номер Людмилы – та, к счастью, находилась в клинике, и сразу сказала, что сегодня Климу уже сделали все поддерживающие процедуры, он свободен и готов к посещению.

  Спустя час Кира уже входила в палату Брусенцова. По дороге она думала о том, что если бы рассказала начальству о старике пару полнолуний назад, его давно бы уже забрали из клиники и неустанно препарировали у надзирателей или в 'зоосаде', а сейчас, когда появился Кит и несколько его трупов, превращавшихся в аморфную массу, до старика никому не стало дела. ОКОП вообще оказался настолько обескровлен потерей сотрудников, а 'зоосад' набит умными псами и намокшими самым нехорошим образом выдрами, что у спецов и без Клима работы было – не продохнуть. Взяли, разумеется, у него анализы прямо в клинике, пробы какие-то там сделали, историю болезни, само собой, скопировали, потребовали с медсестёр подписку о неразглашении – хотя все сотрудники клиники и без того вполне могли посоревноваться со спецслужбой по части удержания языка за зубами – после чего, похоже, благополучно о Климе Брусенцове забыли. Одна только Кира о нём беспокоилась – собиралась заскочить, да всё времени не находилось, и вот наконец случай представился.