Текст книги "Город Дождя(СИ)"

Автор книги: Ольга Манскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Р-расслабься! – приказал вран, – выкинь из головы обр-рывки мыслей. Всё равно сейчас ничего не р-решишь. Посмотр-рим лучше, что будет завтр-ра! Сейсас – пр-росто спи!

Кролас расслабился и постарался ни о чем не думать...

– Книга Алконоста, страница восемьсот два, – буркнул чуть погодя вран. – Сказка начинается! – и плавно продолжил, уже внутри головы Иоганна, пользуясь ментальным контактом:

– Когда случилось распадение мира на множество мелких осколков, когда о хакерах все забыли и они ушли в подполье, когда некоторым стало казаться, что такой мир, как есть, существовал вечно... Тогда в тех зонах, где остались многотысячные города, превращенные в замкнутую самодостаточную структуру, продолжалось дальнейшее, хотя и ненадолго нарушенное, техническое развитие. Направление было задано раньше. И во многих зонах – городах были созданы закрытые институты. Они, в частности, изучали "вибрационные технологии программирования". А самой главной их задачей было создание особых приборов, позволяющих производить контроль за психикой и разумом любого среднестатистического человека: делать его внушаемым, управляемым и абсолютно предсказуемым. Стала возможной дистанционная корректировка мыслей. Люди, по той или иной причине не входящие в параметры средней статистики, или попадали в центры изучения психики, или становились добычей так называемых магов и "экстрасенсов". И попадали не по доброй воле. А те с помощью особых приборов устанавливали личный контроль за психикой этих индивидов, которым не достаточно было обычных излучателей, покрывающих город, и телекса. Они вторгались в их мозг "голосами учителей человечества". Люди, не соответствующие "средней модели", всячески вычислялись и вылавливались, подвергаясь экономической, политической и духовной дискредитации. Они вынуждены были или же не проявлять своих свойств, или же попадать – добровольно или принудительно – в изучающий их институт.

Для этой же "благой" цели – отлова нетипичных людей – на определенных "ментальных каналах" ставились заглушки: устройства, работающие на заданной частоте и создающие так называемые "вибрации". Это ввергало большинство нестандартных индивидов в депрессию. К тому же, над городом создавался непреодолимый колпак вибрационной изоляции, не позволяющий человеку выходить на высокие информационные уровни и взаимодействовать с космическими силами. Это делало некоторых, не лишенных ментальной мощи, людей "черными магами" – индивидами, лишенными природных естественных каналов, позволяющих связать энергию и суть вещей в мире. И тогда они прорастали вниз, в размазанность по нижнему ментальному слою, но с усиленной мощью. Так родились "черные пауки" – будущие руководители уже созданных центров...

На этой фразе, Иоганн полностью погрузился в сновидения.

Глава 11. Приключения со Шнобелем.

Он спал... Ему снилась Линда, идущая через пропасть по тоненькой веревке. Пропасть кишела пауками, скорпионами и прочими гадами. Снился вран, напевно читающий какую-то «книгу снов». Снились собственные руки. Иоганн во сне пытался рассмотреть их, но они ускользали от него, растворялись и колебались где-то далеко-далеко, во всё увеличивающемся расстоянии. Потом, снилась какая-то женщина, гадающая ему по руке, и Шнобель, по морю среди звезд, как по суху, идущий вдаль по лунной дороге. Снился парусник, на котором уплывали вдаль Оливер и Генрих. И снова вран, в которого превратилась гадалка, снилось...

В общем, снился разнообразный и бессвязный бред.

Когда Кролас проснулся, было около семи утра. Он, только открыв глаза, посмотрел на врана. Тот, казалось, тоже только сейчас проснулся. Приоткрыл один глаз.

– Я пойду к Тараканову, – пробормотал Иоганн вяло.

– Я знаю, – ответитил вран. – Судьба...

Они помолчали. Кролас заварил кружку синтетической бурды горького вкуса, которая называлась "кофе". Он делал так всегда, когда нужно было казаться абсолютно бодрым: это самое "кофе" оказывало на нервы эффект разряда электричества. Врану Иоганн запарил шопснаб "со вкусом персика и лимона – два в одном", как сообщалось на обертке. Вран это добросовестно склевал. И даже не прокомментировал словом "гадость".

– Что ж... Пора двигаться в редакцию. Или, может, попросить у шефа выходной? Может, даст, – пробормотал Кролас.

Неожиданно в дверь позвонили. Иоганн схватил дистанционку и экранировал изображение пришедшего. Это был... Шнобель!

Тогда, Кролас пультанул "оупэн", и дверь бесшумно отворилась. Шнобель вошел, слегка потрепанный и мокрый от пота, и плюхнулся посреди комнаты на ковёр, сев на свои поджатые ноги.

– Как дела? Что-нибудь с Оливером? – спросил Иоганн, ибо никогда не видел Шнобеля столь встревоженным, да и визит был, мягко говоря, неожиданным.

– С Оливером – гуд. В общем смысле, – ответил Шнобель. – Не переживай, папаша!

Кролас кисло улыбнулся. Он знал, что "папаша" из него никакой.

– Впрочем, из коммунятника он сбежал – этого следовало ожидать. Рано или поздно. А тут за ним ещё и ужесточили контроль. Проблем, однако, не будет. Он не просто так сдернул, а по уму. Через то самое место, где мы ночевали, ему и выпала отмазка от коммунятника. Попросился он вполне официально в монастырь к отцу Даниилу – когда пришел туда, чтобы навестить Генриха. Генрих приболел, и мальчик решил за ним поухаживать. С ним еще и дружбан его увязался, и тоже в монахи подался: чернявый, юркий такой.

– А, Анатолий! – догадался Иоганн.

– Да, кажется Анатолий... Так вот. Свалили они вместе в монастырь, и отец Даниил уже запросил в коммунятнике их документы... В общем, ряды монахов, считай, пополнились!

– Дела! – вздохнул Иоганн.

– А что? И – кайф! А то мальчонкой рано или поздно могут серые заинтересоваться. Вычислить, что это он по подземке лазил... Мной вот заинтересовались, – вздохнул Шнобель.

– Что?! Тобой интересовались серые? Когда?

– Ты только не волнуйся. Времени у меня предостаточно, поэтому – всё по порядку. Излагаю: я, вчера ещё, перевёз все книги от Ансельма в монастырь. Как чувствовал, что дело пахнет "ромашкой – 4"...

– Какой ещё ромашкой?

– Это так, поговорка... Означающая, что дело – дрянь. Рассказываю дальше! Несколько раз метался с пластпакетами и рюкзаком, груженый, как мини-бус после демонстрации. На последнем заходе застрял в монастыре, у Генриха... Он мне обещал все книги перевести... Как это объяснить? Я раньше думал – это фантастика...

– В кр-ристаллы памяти, – подсказал вран.

– Да, да... Такие небольшие кристаллы... А на них – целые тома! Только, конечно, чтобы их прочесть, компьютер нужен. Но его легче с собой таскать, чем целую библиотеку, – продолжал Шнобель.

– Понятно. А как насчет серых? – подтолкнул разговор Кролас.

– Да – куда ж я от них? – засмеялся Шнобель. – Я рассказываю по порядку: застрял я, значит, в монастыре. Вернулся на флэт – поздно-поздно. Ансельм открывает, вся бледная и испуганная. Говорит: где-то с час назад мною интересовались... Вид же её не оставлял сомнений, кто. Как серые на меня вышли – не знаю. Вроде бы, не из-за наших похождений. Видимо, из-за моего коллекционирования книг – или же более ранних моих приключений в том районе, в котором они в последнее время почему-то лазили... В общем, не знаю, почему они мной заинтересовались, и строю теперь предположения... Влип я конкретно.

– Пр-родолжай! – попросил вран.

– Собрал я свои вещички, попрощался с Ансельмом... Пошел – переночевал на работе у одного типка знакомого. Он тут, в центре, сторожем в бренч-дог-киоске. Решил: мою хату, наверное, уже обшарили, и туда лучше не соваться. Утром, рано-рано, выхожу... По городу пошлялся, пока шопы не открылись. Зашел в один – купить что-нибудь поесть. В зеркальной двери, при входе, увидел за собой, в нескольких шагах, серого... У меня всё внутри оборвалось... Захожу, однако, выбираю товар. А сам понимаю: меня за дверями, снаружи, ждут. Чтобы магазин не распатронивать. Ну, а я – нашел шопснаб просроченный... И – колу с подозрительной пробкой. И, как последняя сволочь, размахивая своей самой крупной пласткартой, подхожу со своей тележкой с товаром к кассе и начинаю поднимать бучу. Тыкаю пробкой в нос кассира и ору: пойдёмте, мол, к заведующему! К директору! В общество защиты прав потребителей!

Меня вежливо успокаивают, девушка-кассир чуть не плачет... Я хватаю её за руку и направляюсь к дверям, куда-то в складские и подсобные помещения... Она уже носом шмыгает – боится, что уволят её. Скандал такой! Как только дверь за нами закрывается, я начинаю сбавлять обороты, юлить, извиняться, и прошу провести меня к пубу. Несу какой-то дикий чёс о том, что сейчас я с девушкой, и мне неудобно из шопа срочно куда-то выбегать... Что, мол, простите, но мне надо в пуб, и срочно... Кассир смягчилась, даже хихикнула украдкой, и провела меня к дверям. Пуб, надо сказать, там роскошный. А, самое главное, расположен он на первом этаже... Я кассирше сунул разблокированную плацкарту, галантно шепнув, что это – за будущее непотребство. Она тут же убежала, чтобы вернуться к кассе. Захожу я в пуб... Вынимаю отмычку – не один ты, Кролас, ходишь всегда с набором инструментов... И – бах! – ломаю устройство-блокиратор у шор. Разбиваю стекло... Оказываюсь во внутреннем дворе – и дёру, через какой-то сквозной подъезд, на соседнюю улицу. И – что же дальше делать? Вспоминаю тут, что здесь неподалёку ты живешь. Прости уж меня, засранца. Хвоста за мной ещё не было – но след обязательно учуют, возьмут. До подъезда. Это же – серые. Наверное, уже подоспели, внизу теперь караулят. Но обшарить все квартиры – всё-таки слабо, даже для них! Слишком большой шухер будет из-за такой незначительной персоны, как я. И лифт, и подъезд я "ромашкой" обработал, на каждом этаже этого яруса. Ни одна шавка не возьмет след. Только вот терпения серым не занимать. Будут сторожить, как у кроличьей норы. Пока не выпасут. Торчат такие личности обычно в подъезде...

– Дела, – Иоганн внутренне обмер. Только такого счастья ему сейчас и не хватало. Для полного комфорта.

Они помолчали. Кролас лихорадочно соображал, как помочь Шнобелю. Потом сказал:

– Стоп! Пока не поздно... Есть идея. Жди. Я проверю, не контролируется ли дверь наверх, – и вышел.

Доехав на лифте до последнего этажа, он поднялся по пологой лестнице на крышу. Выход был свободен.

Вернувшись, Иоганн мигнул Шнобелю и стал собирать в рюкзак разнообразные вещи, включая не только отмычки и "ромашку", но даже альпинистское снаряжение, прежде всего – две системы. У него, как у журналиста, завалялось даже такое... Иногда Кроласа, в эпоху его ритзибойства, толкали на съемку и подслушивание из окон.

Шнобель следил за другом с нескрываемым интересом. На его обреченной физиономии обозначилась некоторая затаенная надежда.

– Вначале я подумал, что ты хотел бы мне предложить напоследок, перед тем, как кануть в Лету, немного размяться наверху: бассейн у вас там или парк отдыха... Но теперь я смотрю и думаю: альпинистские системы нам зачем? Для красоты?

– Ни бассейна, ни парка. Наш дом – старый, дешёвый. Зато есть кое-что получше... Ты знаешь, что такое "стенка"?

...Когда-то люди ходили в горы с палатками, пели у костра туристские песни – как рассказывал Шнобель на основании любимой его книги «История хиппизма». Теперешние хиповские возрожденцы ничего другого не придумали, как лазить с помощью снаряги по стенам города. Для этого на некоторых домах в центре были оборудованы «стенки» – от самого низа до самого верха домов шли крючья и веревки. Это движение – «нео – хипп» – уже потихоньку отмирало, и крючья уцелели не все. Но веревки из современных высокопрочных материалов были надёжны. В общем, по мнению Кроласа, стоило попробовать... Тем более, можно было спуститься по «стенке» только до второго яруса, а там – добраться до низа просто на дорожном эскалаторе, или доехать куда-либо по второму ярусу на бусе.

– Быстр-рее, потор-рапливайтесь, – торопил их вран, когда Кролас и Шнобель забирались с последней площадки на крышу по железной лесенке. Шнобель сиял.

"Для него, после подземки, похоже, это мероприятие не кажется слишком опасным" – подумал Иоганн.

– Гуд! – сказал Шнобель, поднявшись на крышу и выглянув с краю вниз. – Почти все крючья на месте! Знал бы я об этой "стенке" раньше... Неплохо бы полазил. У тебя, может быть, с собой и жумар есть?

– Есть.

– Ценю отныне журналистов! Одевай систему, и – вперед! Цепляй жумар. Ты ж с рюкзачищем!

– Чего мне в тебе нравится, так это твоя галантность! – ответил Кролас, напяливая на себя так называемый у альпинистов "лифчик".

Не вдаваясь больше в разговоры и нырнув вниз после того, как закрепил жумар, через некоторое время спуска Иоганн увидел сверху от себя Шнобеля, спускающегося дюльфером. Это значит, что он как-то хитромудро закрепился веревкой, которую нужно было одной рукой держать у себя под задницей.

Спускались они быстро. Домишко был не из мелких, и его крыша располагалась где-то между вторым и третьим ярусом. Достигнув уровня второго яруса, где проходил участок трассы, Кролас закинул прихваченную с собой запасную верёвку с крюком, заарканив выступающий штырь металлопластовых перил. Подтянулся к перилам вместе со своим канатом и, ухватившись за перила, перекинулся ногами на пешеходную дорожку. Шнобель вылез сюда вслед за ним. И вскоре оба, сняв "системы" и сложив всю амуницию в многострадальный трансформ-рюкзак Иоганна, бодро шагали к ближайшей остановке буса. Можно было бы сразу прыгнуть на самодвижущуюся дорожку, идущую вдоль трассы, но некоторое время они интенсивно изображали спортсменов-любителей, предпочитающих пешие прогулки, чередующиеся с пробежками.

И только через некоторое время они осторожно осмотрелись и поняли, что за ними точно не было "хвоста". И тогда нырнули в первый попавшийся бус на остановке.

– Где выйдем? – спросил Кролас, изображая из себя праздношатающегося тинэйджера. Кроме них в бусе сидел какой-то надутый клерк и дама, похожая на курицу с молодой девушкой-студенткой.

– Для начала – посетим универшоп "Солнышко"... Надо сделать кое-какие покупки, – так же лениво ответил Шнобель, цедя слова сквозь зубы и будто пережевывая при этом что-то: так разговаривали между собой обычно "кр-рутые пар-рни".

Тут Иоганн внутренне похолодел: он осознал, что у него на плече пусто. Вран, когда он начал спуск, предпочел путешествовать самостоятельно и до сих пор не объявился. Кролас заёрзал на сидении в состоянии крайнего беспокойства.

– Пр-роблемы? – услышал он сбоку от себя знакомый голос. На плече у Шнобеля возникло существо, отдаленно напоминающее растрепанного попугая и подмигнувшее ему правым глазом.

Будучи в легком шоке, Иоганн перевел взгляд на ничего не заметивших попутчиков в бусе.

– Эти люди воспр-ринимают только ту инфор-рмацию, котор-рую могут перевар-рить. Я не попадаю в р-разряд этой инфор-рмации, – откомментировал вран.

Действительно, лица у людей были совершенно безэмоциональны, как у мумий.

– Выплёвываемся, – смачно скомандовал Шнобель.

Они вышли недалеко от тьюб-спуска, выходящего прямо к универшопу "Солнышко".

Кролас ощутил привычную ростовскую толпу, а также перелетевшего на его плечо врана.

У центрального входа привычно мелькали суетящиеся огоньки всевозможных реклам, увенчанных громадной надписью, расположенной между двумя искусственными пальмами: "Наш Город Солнца приветствует вас!" Изображение горящего светила размером в несколько этажей красовалось на фасаде прозрачного здания.

На первом этаже располагались мини-шопики, аттракционы, кафетерии и визаж-салоны. Туда-сюда по зигзагообразным витым галереям сновали шоп-дивы в умопомрачительных аксессуарах. Манекенщицу справа обвивала настоящая двухметровая змея, шипевшая на приближающихся. Тело этой женщины было расписано точно таким же узором, как у шипящей твари. А на голове из волос, покрашенных в яркий зеленый цвет, было сооружено подобие круглых кактусов, утыканных искусственными шипами. На крыльях носа закреплялись два ярко-красных цветка. Женщина играла на пластмассовой огромной флейте, покачивая в такт музыке огромными бедрами. Самые интимные места её тела были завуалированы чем-то, похожим на птичьи перья разного цвета, а сверху них имелось только платье-сеть. Другая манекенщица была одета в лёгкую тунику и венок из белых лилий. Она пускала в толпу что-то похожее на высокопрочные огромные мыльные пузыри, которые лопались или таяли, только достигнув живого или неживого объекта. А надо всем этим звучала невыразимо въедливая до похабности песенка: "Здравствуй, Город Солнца! Вечная мечта..."

Шнобель потащил друга на третий этаж, где продавались мужские костюмы. Он приобрёл там себе один. Весьма респектабельный. Из ткани, приближенной по свойствам к анкюлотной: высокопрочной, непромокаемой, терморегулируемой и даже по виду напоминающей своим серым цветом анкюлот. Только, конечно, в отличие от анкюлотной эта ткань не принимала входящие сообщения, не изменяла цвет при угрозе её хозяину и не вызывала полицию в случае нападения.

Когда Шнобель зашел в ПУБ и переоделся, вдобавок спрятав роскошную свою шевелюру под кепку-аэродром, Иоганн его сразу не признал. Крут он был необычайно. Кроме того, он следом сменил свои кросс-бутсы, видавшие виды, на элегантные мужские туфли на псевдокотурновой подошве из пробкоуретана (или чего-то в этом роде), после чего они вновь спустились на первый этаж, в тот отсек, где продавали всякие мелочи: парфюм, бижутерию, галантерейные товары и прочее. Крутящиеся столбы-витрины время от времени испускали благоуханный аромат, а из голографических картин время от времени выскакивали зонтики, часы и всяческие безделушки в маленьких ящичках, чтобы потом так же бесследно исчезнуть. Время от времени перед носом также вспыхивали мини-салюты и кружащиеся фейерверки, и вкрадчивый голос произносил: "Сюрприз! Не забудьте купить новые тени для век! Сейчас в моде сиреневые!" – или что-либо в этом роде. Шнобель приобрел себе эффектные очки-хамелеоны, меняющие постоянно цвет и рисунок на стёклах, и большую мужскую клипсу в виде русалки. Вид у него стал абсолютно пижонский. Когда они вышли из универмага, Кролас заметил:

– Мы теперь, наверное, странно смотримся вместе...

– Что делать! Жить захочешь, ещё не то напялишь! Главное для меня – суметь до монастыря добраться. И... Прощай, Город Солнца! – ответил ему Шнобель.

– В смысле? – спросил Иоганн.

– Смываться надо. Вместе с Генрихом. На пизанс-территорию.

–Ы?!

– Пойдем куда-нибудь, побеседуем, – предложил Шнобель. – У тебя нет на примете какого-либо не очень презентабельного кафе, где в основном встречаются завсегдатаи и мало посторонней публики? И чтоб кормили неплохо... А главное – недалеко отсюда.

– Заглянем в "Душистую акацию?" – предложил Кролас.

– А что? Покатит, – согласился Шнобель.

* * *

В "Акации", среди бела дня, действительно было довольно тихо; "постоянные" из верующих тихо беседовали за столиками на религиозные темы. Некоторые одиночки, потягивая пиво, читали библию и ожидали друзей.

Шнобель, по-видимому, решивший, что плацкарты ему в будущем вряд ли понадобятся, отстегнул парочку из кошелька и вручил Кроласу, а сам уселся за свободный столик, сняв "хамелеоны". Иоганн взял поднос и пошел к раздаче покупать еду (днем кафе было на самообслуживании).

Закусывали христиане по-простому, что ему особенно здесь нравилось. В меню нынче наличествовали: омлет, сосиски, розовый потейтоуз, сухари "Сударушка", пряники, квас и пиво, блины со сметаной, пироги и даже пареная репа. Кроме того, странное первое блюдо под названием "харчи" с большим количеством свекольной ботвы, "уха" по старинному рецепту гусляра Макаревича и "борщ по-флотски с пельменями".

Кролас набрал на поднос еды и расплатился на кассе.

Вернувшись к Шнобелю, он сгрузил приобретенный борщ, сосиски, сухари и квас. Потом достал из кармана жилетки блокиратор, стилизованный под пепельницу, и закурил "Вечерний Ростов", взглядом и знаками дав понять Шнобелю, что их теперь никто не услышит. Пещерник надолго углубился в поглощение пищи. А Кролас начал ему потихоньку рассказывать о своих проблемах. Постепенно выложил всё: о Линде, о дяде Осе, о профессоре Тараканове...

– В общем, мне нужен твой совет: смогу ли я пробраться к Тараканову?

– Батайский район Ростова... – задумался Шнобель. – А конкретный адресочек?

– Улица Солнечная, ИНЛП...

– Н-да... – протянул Шнобель, – С тобой мне никогда не было скучно... Умеешь ты находить трудности... В общем, действительно Линду надо вытянуть. Судя по рассказам дяди Оси, она – человек непростой. Сожрут её там эти акулы... В общем, раз так, я с тобой задержусь ненадолго в городе, прежде чем поехать в монастырь. Из которого я, опять подземным ходом, планирую перебраться на территорию пейзан. В другой монастырь: бывший Старочеркасский. Говорят, есть такой. А там... нас с Генрихом никакие серые не тронут. А другого выхода у нас нет... Перейдем на натуральное хозяйство.

– Что ж! Похоже, я к вам вскоре тоже попрошусь... Если выйду от Тараканова. Хорошо, что мы случайно такую нычку открыли... Как монастырское подворье.

– Судьба! – неожиданно каркнул ему в ухо вран.

– Так вот. А прогуляюсь я сейчас с тобой в таком виде по весьма душевным местам. Есть тут недалеко люк в одном дворе... Он ведет в старый канализационный сток...

– Что?! Лезть в каналью?

– Ну... Канализация там давно не протекает: её пустили по новому, так сказать, руслу. Воняет только там прескверно. Но сухо. Так вот. Есть там один ход... Его отверстие было решёткой забрано, но я её с легкостью, во времена не очень далекие, убрал из интереса. Ход ведет в одну вентиляционную шахту, а она – в обширный подземный проход. Этот проход одним концом доходит до подземной части нашей ростовской Пирамиды, где, как я понял, находятся некие странные устройства непонятного назначения. А другой конец хода... В общем, тебе туда. Расстояние не маленькое. Там, в этом широком подземном ходу, даже трасса проходит, иногда по ней машины ездят, но – очень-очень редко. И для пеших походов он, мягко говоря, не предназначен. Но, если весьма немалое расстояние ножками протопать, то увидишь подземный гараж и выход наверх... В подвалы ИНЛП. Я на это дело случайно наткнулся в своих странствиях. Вверх, конечно, не совался. Но вычислил, где был, с помощью шагомера, компаса и карты Ростова. Да, если какой транспорт вдруг там увидишь – прижмись к стенке и стой. Не дрейфь, скорее всего, не заметят, только фонарик не включай. А больше там нет ничего опасного: ни незжей, ни серых, ни плесени... Есть ещё несколько выходов оттуда на поверхность, и я для перемещения этот проход несколько раз использовал, – поведал Шнобель.

– Н-да... Дела. Кому это дорога под землёй через полгорода потребовалась? – спросил Кролас риторически.

– Ну... Мало ли. Этот вопрос – не ко мне.

– Значит, говоришь, снаряга мне там не понадобится...

– Хочешь, я прихвачу её с собой. Отдам после твоего возвращения. Советую взять только лёгкую мелочь: отмычки, "ромашку"... Может, что ещё у тебя есть... Пошёл бы я с тобой. Да не вижу особого смысла: рано или поздно мы там напрёмся на Тараканова или его людей. Если что, то лучше уж влипать по очереди. Больше шансов на удачу. Если тебя долго не будет – за тобой отправлюсь я. А пока подумаю, чем здесь, наверху, тебе помочь. Может, что и выйдет. А еще, подучу для лучшей ориентировки в пространстве схемы церковной карты подземки. Вдруг, ещё пригодится... Да, и ещё: ты в технике разбираешься хорошо? Кажется, ты окончил какой-то технический вуз...

– Ну... В общем, это только бумага, – смутился Кролас.

Дело в том, что найти работу в городе, кроме как сторожем, вышибалой или вроде того, можно было, только имея высшее образование. Например, чтобы быть корреспондентом, достаточно было любого высшего... Но это вовсе не означало, что большинство населения окончило вузы. Большая часть "корочки" просто покупала. Иоганн тоже так поступил. Будучи пейзанином по происхождению, он купил ксиву у "Пирамиды", чтобы стать ритзибоем. Кролас тогда лелеял мечты о дальнейшей карьере журналиста. А диплом был какого-то технического вуза, аббревиатуру которого сейчас он забыл и затруднился бы воспроизвести по памяти.

– Понятно, – констатировал Шнобель. – А я действительно закончил целых три вуза. Была у меня такая мания, странная для нашего времени: учиться. Два вуза тянул одновременно, а в третий – на третий курс сразу зачислили. Закончил экстерном. Только все эти вузы – не технические. В технике я секу слабо... А мой совет тогда таков: уходить будешь – руби всю аппаратуру. Любую, какую встретишь. Хуже не будет. Случаем не обруби, конечно, также свет, газ, водопровод и канализацию – тем более, мало ли какой окружающий райончик такой же перебой накроет.

– Н-да... "И долго будет тем любезен он народу, что перерезал свет и отключил всем воду..." – процитировал Кролас всем известное стихотворение о каком-то политике прошлого.

– Остался ещё один вопр-рос невыясненным, – неожиданно раздался голос врана.

Кролас со Шнобилем сосредоточили на нем своё внимание.

– Идти ли мне с тобой к Тар-раканову? – тихо спросил вран, косясь на Шнобеля.

– Действительно... – задумался Шнобель, – мы ещё этого не обсуждали... Тенгу, ты можешь замаскироваться так, что Тараканов тебя не заметит?

– Вр-ряд ли. Там апар-ратура.

– Тогда рисковать не стоит, наверно, – посоветовал Шнобель.

– Тенгу, ты давно мне говорил, что со мной не пойдёшь... Я в курсе. Тогда, может, со Шнобилем, в монастырь? – спросил Кролас. – Там тебе будет хорошо?

– Пойду в монастыр-рь. Там – Оливер-р. Мы, враны, можем связаться на р-расстоянии между собой или с человеком, котор-рый в это время – наш хозяин. Если мы остаемся у его р-родственника, эффект может усилиться. Будучи с Оливер-ром, я попытаюсь наладить с тобой мысленный контакт. Глушилки стоят не в зоне моего восприятия, – вран был необычайно серьёзен.

Кроласу стало грустно. Он до конца осознал, что пойдет совсем один.

– Не унывай, – подбодрил его Шнобель. – Мысленно мы с тобой.

Через некоторое время, спустившись вместе с ним в люк бывшей канализации, Шнобель показал ему ответвление и ход. После чего, оба вылезли наружу и распрощались под ярко-синим небом.

– Прощай, вран! Прощай, Шнобель! – сказал грустно Кролас.

– Пока, др-руг! – ответил вран.

Кролас вновь залез в открытый люк. Из него теперь виднелось небо и лицо Шнобеля, который махнул рукой на прощание.

– Не сверни себе шею и будь завтр-ра! – попрощался с ним вран любимой присказкой дяди Оси. Этот голос он ощутил внутри головы.

И тут же поползла над ним железка закрывающегося люка. Шнобель задвинул его на место, и наступила тьма.

Глава 12. Герой – спасатель.

«Быть может, зря я ввязался в эту историю. Тоже мне – герой – спасатель! Да и Линда вроде не в лапах чудовища. Только вот в чем дело: никто меня не отговаривал и все признавали нужность моего предприятия: вран, дядя Ося, Шнобель... Вне всякого сомнения. При том, что все они знали о нашем мире поболее моего... И всё-таки, а почему именно я „вляпался в этот навоз“ – как говаривал Дорг. Если от Тараканова не выходили даже ребята дяди Оси, то это говорит о многом», – Кроласа терзали довольно мрачные мысли. Он, тем временем, долго шагал по бесконечному тоннелю, многокилометровому коридору, проложенному из центра до Батайского района... Пешочком, пешочком...

Дорога оказалась абсолютно безопасной, как описал Шнобель. Только при этом, конечно, абсолютно темной. Кролас шёл на ощупь, держась за стенку тоннеля. Не включая даже фонарик на своей журналистской авторучке и готовый в любую минуту прилипнуть к стенке, если услышит или увидит какой-нибудь транспорт или его призрак.

А в конце путешествия он ещё издали увидел освещённую площадку. Там была стена, полностью перекрывающая тоннель. С дверью открытого гаража и другой, небольшой, дверью, ведущей, по всей видимости, в подвалы ИЛНП. С помощью набора отмычек Иоганн её открыл и оказался в темном глухом коридоре.

Захлопнув входную дверь, он обнаружил, что теперь находился среди подземных коммуникаций и складов. На двери каждого склада стоял его порядковый номер. Он отмычкой открыл пару складских помещений. Ничего необычного за ними не скрывалось. В основном там находились приборы, никуда не подключенные, нераспечатанные ящики и небольшие груды хлама и старых халатов. Кролас еще раз добросовестно всё осмотрел, на всякий случай – вдруг, именно через этот проход и будет драпать.

Потом снял с себя журналистскую жилетку, и припрятал её в куче старого хлама. И вернулся к самой близкой к выходу в тоннель двери, на которой, в отличие от остальных, был небольшой значок: паук в центре паутины. Иоганн открыл отмычкой эту дверь и осмотрелся: недалеко от входа, на вешалке, висело несколько парадных анкюлотов, которые он решил не трогать. Кролас имел малое представление об анкюлотах и не знал, как сделать так, чтобы они не заверещали при попытке их надеть, не будучи хозяином. Да и без надобности они ему были. Остальная часть небольшой по размерам комнаты пустовала, только на противоположной входу стене имелась дверь лифта. Иоганн подошёл к нему и нажал кнопку вызова. Лифт пришел, и Кролас долго поднимался вверх.

"Добро пожаловать в ад", – подумал Иоганн, когда вынырнул из дверей лифта. Теперь он оказался в небольшом коридоре. Открыв следующую дверь, Кролас очутился в вестибюле. Около выхода наружу сидел дежурный, его от Иоганна отделяло сумрачное помещение с несколькими рядами колонн. Открытая дверь автоматически и бесшумно закрылась за ним, и, обернувшись, Кролас обнаружил, что её контур полностью слился с орнаментом общего рисунка на стене. Но он пока помнил место её нахождения: именно на двери оказалась теперь небольшая райская птичка с красным глазом – кнопкой... Похоже, это и была кнопка вызова лифта. На других частях сложного переплетающегося орнамента на стене тоже размещались ветви, цветы, другие звери и птицы. И отыскать эту желтую птичку, не зная, что ищешь, было бы сложно.

Кролас, выскочив в пространство вестибюля, пристроился за одной из колонн, и теперь обозревал окрестности. Колонны были стилизованы под колонны Кносского дворца, сужались книзу, и он едва помещался за одной из них. Кроме лестницы наверх и стола, за которым сидел дежурный в белых брюках и халате, заполняющий с меланхоличным видом бумаги, лежащие перед ним, на первом этаже была еще одна дверь, гипотетически ведущая к административным приемным кабинетам ИНЛП. А полы здесь были зеркально гладкие, скользкие.

Прошло довольно много времени, но в вестибюле ничего не происходило. Внезапно на столе у дежурного загорелась красная лампочка и раздалась трель виброзвонка. К тому времени Кролас маленькими перебежками достиг ближайшей к столу колонны. Дежурный врубил стоящий на столе внутренний телекс, показывающий, что к воротам сада института подъехал маленький бус. Из медицинского буса вышли два санитара, бледный измученный человечек артистичного вида и весьма эффектная дама в длинном голубом платье и с голубой же розой в волосах. Дежурный нажал на пару кнопок на пульте: зелёную и сиреневую, затем на небольшую панель, скорее всего, открывающую входные ворота. Эффектная дама и лица, её сопровождавшие, вскоре попали во внутренний дворик и подошли к дверям, у которых стояли два почти одинаковых охранника с тусклыми тупыми физиономиями.