Текст книги "Город Дождя(СИ)"

Автор книги: Ольга Манскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– Труп? – спросила Зарема. – Труп мимо... Проходит, говорите?

– Похоже, девушка, что вы за сегодня понасмотрелись разного...Нет, вначале он, конечно, трупом не был. Человек, типа. Озирается вокруг, будто хвоста за собой боится... А я вновь притворился дохляком. Замер на месте, в общем. Он видит, что мой вертолёт подбит, а внутри – вроде бы мертвый. Иначе, что там сидеть? В вертолете подбитом... Осмелел он, в общем. На меня и внимания не обращает. Подошел к краю здания и долго наблюдал за тем, что происходило внизу. Затем направился сюда: то ли ко мне, то ли обратно, вниз спускаться решил... И тут замечает вдалеке летящий в небе вертолёт. Вот этот, у которого мы сидим. Достает рацию, вызывает летчика по рации, говорит с ним. Потом машет ему изо всех сил – и вскоре вертолёт садится на крышу.

– Подождите, дядя Ося! Кажется, судя по опознавательным знакам на вертолёте, этот человек... Должно быть, был сам Золотусский. А вертолёт этот – с его тайной базы прилетел. Пожалуй, я схожу и посмотрю на труп, – подскочил на месте Кролас.

– Да подожди ты! Пока – покушай, да байку послушай... Так вот. Вертолёт сел. Этот – залез в него. Пилот хотел сразу подняться – но, похоже, приборы показали, что рисково: топливо почти закончилось. Я потом проверил. В общем, тогда они не взлетели, а, наоборот, здесь задержались. И послал он пилота к моему вертолёту, ко мне... Мой бак, видать, посмотреть. И отлить, если что там есть. Ну, а я внутри кабины затаился. Ну вот, приближается ко мне типчик. Подошёл поближе – я смотрю, а это – серый. Только одет в штатское почему-то. Ну, а я – что, серого не распознаю? Глаза же никакущие... Ну, я подпустил его поближе, и – без зазрения совести, выстрелил, и рука не дрогнула. И решил, что теперь мы с тем, что в кабине остался, равны: один на один. Сейчас он явится выяснить, кто кого... А тут вдруг – всё сотрясается! Новый вертолет садится... Огромный, черный. Выходит оттуда тип, весьма колоритный. С проседью в волосах, назад зачесанных, нос с горбинкой...

– Тараканов! – хором отозвались обе девушки.

– Да, наверно, получается, что это – он был, собственной персоной. Выходит из вертолёта, перезаряжает автомат, и говорит: "Выходи! Я знаю, что ты – там! Выходи – сразимся, устроим поединок!" Всё равно, мол, кому-то одному городом править с этих пор. А ещё сказал, что ему уже известно, что того теперь можно убить. И никакого ядерного гриба не последует. О том сказал: "Гондурас в мэрию звонок сделал, что с города снята ядерная угроза". И сказал, что сам он только что над мэрией пролетал. Высаживался, общался...

Я только теперь, после твоего рассказа, связал всё в единый веник. Тогда не понял, при чем тут какой-то Гондурас и мэрия... Видимо, Золотусский даже власть предержащих в страхе держал своей кнопкой. Которую твой дружбан с Гондурасом и стариком, медиком, отключать ходили...

Видать, это был Тараканов, тот, кто развязал поединок. А его противником был действительно Золотусский. Он вышел, и говорит: "Пушку – убери! У меня только нож. Сойдемся как мужчина с мужчиной!"

Ну, Тараканов автомат свой откинул – и к врагу подходит, обнажив нож. Этот, второй – тоже. Подошли поближе – и танцуют друг вокруг друга. Первым не выдержал Золотусский – прыгнул и пытался вонзить нож в противника. Но Тараканов отскочил вбок, перехватил его руку, рванул её вперед, по ходу ее движения – и Золотусский завалился. Потом Тараканов быстро прыгнул, сел на спину противника верхом – и вонзил нож ему под ребра. И тут я услышал дикий хохот... Да, он смеялся, сидя верхом на противнике...Широко расставив руки, он глядел в небо. И тут я снова упал носом на панель – на всякий случай. И вновь притворился трупом, а то вдруг этот бешеный меня заметит. И, через некоторое время, я вновь услыхал, как работают лопасти винта вертолета. Тараканов очень спешно улетал. Будто погнался ещё за кем...

– За нашими друзьями, – подтвердил Иоганн. – Он вычислил машину Генриха...

– Невидимую?

– Да.

– Дела, однако, – задумался дядя Ося. – Но, доскажу историю... Я покинул свой вертолет, перенес сонных лисокошечек в этот, – и он кивнул головой себе за спину. – Затем взял ведро в своем вертолете и стал таскать горючее, заливать его в пустой бензобак. Вот, вскоре и помощница нашлась. Мы с ней не сразу поладили. Вначале она попыталась меня прирезать. Потом сговорились улетать вместе. Места бы обоим вполне хватило, – и дядя Ося засмеялся, глядя на Яриту. А та надулась.

Теперь трапеза заканчивалась в полной тишине. Каждый думал о своём.

Потом Кролас встал, пошел и посмотрел на лежащий навзничь труп. Голова мертвого человека была завернута набок. Кролас посмотрел в мертвые, остекленевшие глаза Золотусского. Внешне похожего на клон, с которым он сражался недавно.

Сочувствия эта смерть у него не вызвала. Радости – тоже.

– Мне надо... Улететь, – вдруг сказал вран на его плече.

– Куда? Зачем? – спросил Иоганн.

– Они... Не пройдут грань без меня. И это может убить Линду. Её силы высасывает профессор...

– Они так далеко... Уже в зоне... Как? Как ты доберешься? – спросил пораженный Кролас.

– Купол снят над городом... И я могу... Летать сознанием. Все враны могут. Я выйду на Оливера. Мгновенно перемещусь к ним...

– Тогда... Лети.

– Я покажу тебе всё. Сосредоточься, Иоганн... И пер-реживешь, увидишь всё, что и я, – сказал вран.

И Кролас закрыл глаза... И вскоре почувствовал, что врана больше нет на его плече.

* * *

Всё завертелось, закружилось... Иоганн мигом оказался сознанием в летающей тарелке. Которая внутри выглядела, как простая машина. Вран теперь сидел на плече у Оливера. И он видел мир его глазами.

Они – летели и летели... Какзалось, бесконечно. Зависли на одном месте. Под ними была бескрайняя голая пустошь, иногда – свалка, иногда – песок странного красно-оранжевого цвета. Раскаленный песоке. На пустоши репейник, колючки и жёсткие травы. А песок пересыпался, и струился легкими змейками ветер. Они летели, а за нами – погоня. Зной пустыни... Боевой черный вертолет неотступно преследовал их.

Они летели по зоне...

Только через какое-то время, Оливер осознал возвращение врана...

– Вран! Ты? – удивился он.

– Да. Телепор-ртировался, – ответил тот мальчику. – Эта способность вер-рнулась ко мне. Её не глушит купол.

Из черного вертолета последовал залп света, им вдогонку.

– Кажется, враг все-таки может подбить нас, если только подойдёт слишком близко и расстреляет в упор. Хотя наша машина защищена непроницаемым гравитационным щитом. Или же, он просто собьет нас, наткнувшись, врезавшись носом вертолёта в нашу машину, которую он не видит. Пробьет тараном, – сообщил Генрих.

– Летите к концу зоны... Пр-рямо... Теперь – налево. Дальше – по спир-рали, – вран теперь руководил Генрихом.

– Куда ты нас направляешь, вран? – спросил тот.

– На кр-рай пр-ропасти. Там мы пр-ропадем... И вылетим в др-ругом месте. Всё будет хор-рошо, – ответил ему враню

Вскоре край пропасти стал виден.

– Пр-риготовьтесь, – сказал вран. Мы входим в неизведанное... Лучше всего прыгать без всякой техники... Взявшись за руки. И соединяясь, уже в полете, в один круг. Чтобы не потеряться, объединить сознание и энер-ргию... Но выбор-ра нет. Теперь каждый из нас будет лететь в одиночку... Как только пр-ровалимся в бездну, машина исчезнет, полностью растворившись в небытии. Проход между зонами растворяет, уничтожает любые технические прибор-ры. Вскоре машины не станет.

– Но мне... Направлять её туда? Это ведь опасно, – спросил Генрих.

– Туда, мой друг... У нас на хвосте – профессор... Без меня вас рассеяло бы по мирам, временам и... Возможно, планетам. Но я, птица Апокалипсиса, сейчас соединю ваши сознания. И мы... Прорвемся. Мы обязательно прорвемся...

– Куда? – спросила Линда.

– Туда, где однажды побывал дядя Ося. Где твоя родина. Где тебя ждет отец... Ты помнишь тот мир?

– Да. Помню, – тихо ответила Линда.

– Соср-редоточься на воспоминаниях. Постар-райся держать картину... А я – стану объединяющим звеном. Единственный способ не потерять из вас никого – объединить все ваши сознания. На единый миг... Выр-работать общее, единое поле сознания... И это сделаю я, – сказал вран.

– Мы... Сейчас прыгнем в пропасть. Всем приготовиться, – сказал Генрих.

Миг, и всё закружилось, не стало ни верха, ни низа... Как склеить мир из ничего, из пустоты, из осколков? Но сознание птицы зорким взглядом смотрит и видит души...Вот Генрих – цельное сознание человека, ведущего вперед летающую тарелку... Берущего на себя ответственность за чужие судьбы. Вот Шнобель – романтик, ещё не знающий, что он романтик и рыцарь знаний. Вот Оливер – маленький мальчик, но уже имеющий сознание взрослого, маленький взрослый человечек без детства. А вот – Линда... Это сознание тяжелее всего вместить внутрь сознания старого, мудрого ворона... Он не находит её... Где же она? Неужели, не получится? Она... Теряется... Застилается облаком тумана...

Растерянная маленькая девочка, вспоминающая свой первый полет... "Дяденька, вам больно? У вас ножки болят?" Падение в никуда, удивление, неожиданное расставание навсегда с любимым лесом и любимым миром... Вот... Он поймал её... Мягко обволакивая полем своего огромного знания... " Линда! Тогда у тебя всё получилось... Получится и теперь. Хотя в какую-то часть твоего мозга крепко вцепился профессор Тараканов – и всё ещё держит... Я тоже держу тебя, Линда! И ты держись... За свое детство. Стань маленькой Линдой. У которой всё получалось легко и свободно. Вдохни свободу полной грудью"... Нет, её разум будто разбивается сейчас на тысячи осколков, отражаясь в нескольких зеркалах, в нескольких временах и жизнях одновременно, растворяется, разрушается, расслаивается, превращается в пыль... Он гибнет, сцепленный с разумом Тараканова... Слитый с ним воедино. А сознание профессора не выдерживает Перехода – оно расслаивается на кусочки-сознания заимствованной им, "высосанной" им из других людей ментальной энергии, которая высвобождается, наконец, и возвращается в единый поток коллективного бессознательного человечества... Но и Линда чувствует эту смерть, похожую на взрыв ядра на миллиарды маленьких частиц. "Линда! Доченька моя!" – прорывается сквозь смерть мелодичный женский голос... Нет, этого не может быть! Голос – незабываемо прекрасный, как мелодия Света, как голос Богини... То ли слышанный в детстве – то ли не слышанный никогда. "Мы с мамой любим тебя, радость наша! Держись!" – а этот, второй голос – мужской. Слёзы из глаз, как искры, как капли лучезарного Света, льются из глаз врана... "Я иду к вам! Милые, родные!" – сознание Линды растворяется в пустоте, в потоках слез, в том сказочном мире, когда она бежала по чистому, свежему от дождя лесу, навстречу отцу и матери... Она становится свободной, вольной, и летит... Соединяется с остальными в потоках света и радости... И вран закручивает эти потоки света и радости в единую спираль...

Линда, Шнобель, Оливер, Генрих, и даже Пёс – он видит все эти маленькие светящиеся точки-сознания. Кружатся они в солнечном круге, на границе мироздания, между бытиём и небытиём...

Кролас видит их души сознанием врана. Но видит не только эти точки – сознания... Он также видит и то, что над ними кружится маленькая, вдохновенная, необычайно жертвенная птица-душа. Его любимый советник и друг... Его вран... И вот его друзья, уже плавно опускаясь, парят над лесом. Никакой машины, приборов – нет. Они исчезли. Только люди прошли меж мирами. Мягко и плавно, весело летят, светясь от счастья, их зримые сейчас души.

Вот только маленькой самоотверженной птичке нужно теперь, отпустив их, возвращаться обратно, наверх... С трудом преодолевая колодец из облаков и света – пока ещё виден обратный путь и не забыта дорога. И вран, с трудом, с неимоверной тяжестью, преодолевая самого себя, стремление своей души, начинает обратное движение... Ему нужно вернуться. Его ждет еще один человек...

Вот уже снова – безводная пустыня. Раскаленный воздух. Край пропасти. На самом краю – страшный, искорёженный хлам железа. Боевой вертолёт. В нём – закативший глаза, тоже искореженный, только – лишь собственной злобой, жуткий человек. Он до конца, до последней мысли своей желал одного – порабощения другого человека, другого сознания... Как панацеи для увеличения своей силы. Он выбрал духовный каннибализм, издевательство над другими людьми и страшные эксперименты над чужими сознаниями. Вран не сочувствует этому трупу, который-то и при жизни своего тела был трупом. Умная птица летит дальше – чтобы ждать своего друга у Полночных врат Ростова...

Внезапно Иоганн вновь услышал зов врана – и полностью отрешился от всего, что происходило вокруг и в воображении. И для него не было ничего важнее этой связи. Этого голоса...

– Кр-ролас! Кр-ролас! Я пр-роходил зону – только что. И – вер-рнулся. Ты видел?

– Да. Я видел и чувствовал.

– Я вер-рнулся потому, что и ты не сможешь пр-ройти её без существа, уже пр-роходившего зону... Без врана. Даже не каждый др-риммер пройдет. И я буду твоим пр-роводником. Ты готов к этому испытанию?

– Да! Там, на той стороне, теперь Линда, Оливер, Шнобель, Генрих... Я хочу быть с ними. И – с тобой! А тебе абсолютно нечего делать в этом городе.

– Гор-род станет вскоре чуточку лучше и чище. В нём тоже есть хор-рошие люди! Но сначала здесь будет гр-ражданская война и зачистка гор-рода от сволочей и бандитов. Но – ты пр-рав, моё сердце принадлежит др-ругому миру. Думаю, что тебе он тоже понр-равится. Только нужно будет решиться... Прыгнуть в пропасть. Ты к этому готов?

– Да. Только – покажи, где и как себя чувствуют сейчас мои друзья.

– Нет, не могу! Я сейчас – у Полночных врат. Сижу на высоком кирпичном забор-ре. А они – уже в др-ругом мир-ре.

– Тогда... Ты проведешь меня к проходу? И будешь ждать там, у Полночных врат?

– Да, Кр-ролас! Я тебя жду. У Полночных врат. На границе города и зоны, – слышит Иоганн.

Он медленно выходит из транса. И возвращается на крышу. Рядом с ним и трупом Золотусского, возле которого он сидит, столпились Зарема, Ярита и дядя Ося.

– Наконец-то! – говорит торговец. – Я минут двадцать тряс тебя, пытаясь привести в чувство... Что случилось? Припекло? И... Где твоя птица?

– Дядя Ося! Отвези меня к Полночным вратам! – тихо просит Иоганн, сам не слыша свой голос. Но наклонившийся над ним дядя Ося слышит всё, и мгновенно замолкает. Потом спрашивает:

– Что, опять на контакт выходил? Со своим Говоруном? Ну, и как он там? Куда он подался?

– Как обычно: птица Говорун отличается умом и сообразительностью, – пошутил, приходя в себя, Кролас. – Ну, что? Подкинешь меня к границе зоны на вертолёте, что тебе стоит?

– Ха-ха-ха! Нет, вы только посмотрите на него, дамы! Он реально думает, что всё в мире – лишь случайность, и что я подкину его лишь до Полночных врат – а затем старый и глупый дядя Ося вернется в город, чтобы выяснять с Боровом и Крысой вопрос, кто же из нас троих будет теперь править городом!

Иоганн удивленно, с отвисшей челюстью, посмотрел на этого неунывающего человека. Вовсе ещё и не старого, во всяком случае, намного более молодого, чем Тараканов, что мнил себя молодым, обаятельным и великим.

– Что удивляешься? Городом теперь будут править Гондурас – выдвинутый мэрией, и Антонов с Петровым – от оппозиции. Они создадут коалиционное временное правительство и проведут всеобщие равноправные демократические выборы. Но Крыса и Боров пока этого не знают, а думают, что городом будет править кто-то из них. На условиях прежней жёсткой диктатуры, только со сменой декораций. Но в действительности, они или перебьют друг друга в разборках между собою, или же их упокоит их собственная шпана, или мои люди – но это всё меня уже мало интересует... Мне это перестало быть интересным. Последние несколько минут, Кролас, я только и думаю о том, как бы мне покинуть этот чертов город... И потому, я никогда не упущу этот шанс – прыгнуть вместе с тобой, Кролас. В пропасть: навстречу неизвестному. Один раз мне судьба уже предоставляла этот шанс – но я тогда этого не понял. Я вернулся домой – и, хотя у меня тогда была и любимая жена, и маленькие дети – полжизни жалел о том, что вернулся... Да ещё и бедную девочку Линду сюда затянул ненароком. Но теперь-то я не такой осёл, чтобы отказаться от второй попытки. И зная, что третьей – не будет. Тем более что, чуть более года назад, умерла моя бедная жена – она была из тех, кто никогда не встраивался в мир города и не мог в нём долго выжить... А дети, теперь уже полностью независимые, давно позабыли отца и не имеют со мной ничего общего, выбрав полную самостоятельность. Да и – какая семья может быть в городе? Это – пространство одиночек...

Ну, в общем, я хочу проводить тебя не до Полночных врат... А до самого обрыва. И даже дальше. Ты возьмешь меня с собой?

– Да, – решил Кролас.

– Тогда.... Я начну совершенно иную жизнь, совершенно иного человека. Конечно, если судьба даст мне этот шанс – и я пройду зону. В общем, я – с тобой, Кролас! А теперь... Рассказывай. Почему Полночные врата... Что случилось сейчас с враном?

И Кролас вкратце поведал о том, что Генрих, Оливер, Линда и Шнобель со своим Псом... Прыгнули в пропасть – и, благодаря проводнику-врану, преодолели зону. А Тараканов погиб.

– Ну... А теперь – летим к Полночным вратам, – сказал дядя Ося. – Я теперь верю, что и мы пройдем зону... Вран поможет. Всё будет гуд, как сказал бы Шнобель...

– Простите, любезный! А нас вы собираетесь оставить здесь, на крыше? – спросила Зарема у торговца.

– Нет, милые дамы! Я вас подброшу, куда прикажете, по дороге! – широко улыбнулся дядя Ося.

– А – куда мы прикажем? А, Зарема? – спросила Ярита. – Мне кажется, тебе, сестренка, понравился Шнобель... А?

– Ага! – ответила та, – И я не против самолично передать ему привет. Кстати, спасибо, Кролас, что выдернул нас из лап профессора... Ты – герой. В общем – следующая остановка – Полночные врата. Забираем там врана – и вперед!

– Однако! – удивился Иоганн.

– А что, Кролас! Жалко, что ли? Девчата тоже согласны на новую жизнь, а места в вертолете хватит! – гигикнул дядя Ося.

– Ну... Что ж! Я же обещал Зареме доставить её с сестрой в безопасное место... Хотя, суть дела казалась ей тогда иной. И, честно говоря, я вас по-прежнему побаиваюсь – профессорский вы контингент. Мало ли что у вас в действительности на уме... С таким гадом дело имели.

– Не бойся! Мы, после того, как поработали в одной команде с тобой и Шнобелем – почувствовали, что такое дружеское плечо рядом. И это чувство не променяем теперь на сытный шопснаб, – заверила Зарема.

– Да, вспомнил... Спасибо, что ты мне помогла в момент моего сражения с клоном Золотусского. Быть может, я бы сам и не справился.

– Ну, в том деле более всего заслуг – у отца Даниила.

– Да... Вот кого бы – забрать отсюда с собою, – ответил Иоганн.

– Нет. Нельзя. Город осиротеет – во всяком случае, все монахи, – ответила Зарема.

– И... Может, зона с этих пор будет более проходимой... Пошлем нашим весточку через хакеров. Будем общаться. И встретим на том берегу тех, кто, быть может, тоже решится уйти отсюда в поисках иной жизни, – сказал дядя Ося.

– Ну что? Пора... Теперь – в вертолет, и в путь, – предложил дядя Ося.

* * *

Вран, как обещал, сидел на кирпичном заборе. И ждал. Как простой нахохлившийся ворон. Когда они прилетели, Кролас первым вышел из вертолета, приблизился к врану и сказал:

– Привет! С нами полетят дядя Ося, Зарема и Ярита. Ты не против?

– Не пр-ротив. Судьба, – ответил вран, залетая к нему на плечо.

Иоганн с птицей на плече забрался в вертолёт. Который полетел над пустырями, над колючками и над свалками. Точку перехода в иную зону теперь было не сложно найти. Быть может, с этим легко справился бы и сам дядя Ося... Да и похоже, что зона в этом месте, на этой тропе, стала легко проходимой, вплоть до обрыва: ведь они долетели, даже на простом вертолете... Быть может – после того, как был ликвидирован купол над городом, созданный Таракановым, что-то изменилось и в зоне. А, быть может, еще не растаял проход, сотворенный летающей тарелкой Генриха.

А нужное место было видно ещё на подлете, издали. И теперь не нужно было отыскивать его по особым приметам, которые знали только уже проходившие зону... Потому что на краю пропасти, неподалеку от нужной точки, валялся искорёженный при ударе о землю, сбившийся с курса огромный черный вертолёт со страшным содержимым.

Они совершили посадку неподалеку. Кролас, Зарема и Ярита сразу же вышли наружу. А дядя Ося ещё немного повозился с недовольно бурчащими полусонными лисокошками, запихивая их в чей-то военный рюкзак, найденный в вертолете, из которого он вытряхнул наружу всё прежнее содержимое. Потом он вылез наружу, надел на себя рюкзак – и присоединился ко всем остальным. А они уже стояли на краю пропасти, выстроившись в линию. Кролас стоял посередине, и у него на плече сидел вран. Дядя Ося протиснулся между Кроласом и Заремой.

Потом все взялись за руки, и прыгнули на счет "три"... Вернее – просто сделали шаг вперед, в пропасть. В воздухе Зарема и Ярита, оказавшиеся крайними, соединили руки. И все летели теперь замкнутым кругом. А над нами парил вран, стараясь объединить их сознания. И вскоре понял, что это дается легко. И люди не потеряются, крепко держась за руки. Он тогда просто слился с сознанием Кроласа: и они вдвоем, и дядя Ося, были теперь проводниками...

Иоганн почувствовал, как раскалываются его мысли, он сам на миллиарды кусочков... Как дробится его самосознание на сотни других жизней и измерений... Пребывающих и в городе, и на других континентах, и в иных мирах... И он завис где-то между ощущениями себя и не-себя. Между мирами. Между зонами. Между оболочками каких бы то ни было тел...

Он не знал, долго ли длилось это странное ощущение. Которое вран называл "Переход"... Потом он "выпал" даже из него – и увидел, как вран впервые проходил этот путь. Вместе с другими Птицами... После смерти своего друга и учителя – первого человека, связанного с ними сознанием. Тогда все они – Сирин, Алконост, Гамаюн, Хугин, Мунин, Гаруда и Тенгу – отправились перелетать зону. И каждый из них был заброшен поначалу в иные времена и иные пространства планеты... Зона, как Зазеркалье, задавала врану вопросы – и не давала ответов, она была бесконечной – но погружала лишь в собственные глубины его сознания...

Потом я увидел, как вран прыгает в зону и летит вместе с седовласым гордым человеком с белой длинной бородой. Было где-то, когда-то... Этот человек бежал из своей зоны в другую, бежал от лжи, предательства, преследований...

А вот вран вспоминает, как он проходил зону с японкой или китаянкой, стройной девушкой в ярком платье, спасающейся от врагов после того, как она отомстила за своего возлюбленного...

После же – вран вновь проходит зону... С целой группой молодых и веселых людей, относительно недавно. Эти люди имели чисто научный интерес и проходили не слишком плотную зону, находящуюся где-то посреди океана. И с другой стороны их уже ждали на другом судне люди, предупрежденные ложей хакеров об этих путешественниках...

Это были разные зоны. Но Переход... Будто, центр, точка света, неопознанное – но он был тот же самый. И вечный, как мир...

Потом Иоганн открыл глаза. Все, держась за руки и образовав круг, медленно и плавно парили, высоко-высоко над лесом... Да, всё здесь было так, как и при Переходе, видном уже Кроласом недавно в ментальном образе, посланном ему враном... Шнобель, Оливер, Генрих и Линда опускались именно в тот лес... И вран парил тогда над ними, как и сейчас над центром круга опускающихся вниз людей. Все они опускались медленно и плавно.

Вран летел над ними, и его перья казались Иоганну серебристыми.

– Как будто прыгаешь с парашютом, – весело сказал дядя Ося. – Я когда-то, очень давно, прыгал: был такой аттракцион в городе. Его потом почему-то прикрыли.

"...Чудесный край, который не покинет

Душа и сердце до скончания дней,

Ручьи и долы, горы и равнины,

Любимый шепот, пение друзей

Нас встретят здесь – и звоном колокольным

Попробуют поднять и пробудить...

Откуда ж мы ушли – нас там не вспомнят,

Ведь людям легче странное забыть", – пришли на ум Кроласу строки.

«Чьи это стихи? Мои, что ли? Вряд ли... Пришли – ниоткуда, ушли – в никуда. Раньше я никогда не писал стихов», – удивился он.

Лес, что под ними, был уже близко. Солнце клонилось к западу, розовели облака, деревья шелестели листьями. Чистый, прохладный воздух. "Боже, как хорошо!" – подумал Иоганн.

– Всё время, что прошло тогда, после моего исчезновения и знакомства с Линдой – не давала мне покоя мысль, что надо было остаться здесь, в этом мире... Этот лес снился мне по ночам – и я просыпался, и, как ребенок, плакал в подушку... Будто упустил в своей жизни самое отважное приключение! А теперь знаю: не упустил, а лишь отложил. Приключение ждёт меня – и всех нас! А этот мир – удивительный, большой и прекрасный. Надо только не бояться, а сделать к нему шаг – и вперёд! Мы идём к тебе, прекрасное чудо! – это произнес типичный, пузатый и разбитной торговец. И вдруг рассмеялся весело и звонко, как маленький ребенок.

Они все парили над лесом, мягко опускаясь...