Текст книги "Город Дождя(СИ)"

Автор книги: Ольга Манскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Но до того как отправиться в путь, мы с монахами выйдем в инф-поле. И свяжемся с остальными хакерами в городе и за пределами. Они все ждут наше сообщение.

– А потом? Какие будут планы? – спросил Пещерник.

– Я уже знаю, что все хакеры согласны на войну в городе – нам всем не будет больше жизни в нём, на нас открыта охота. Речь идет только о том, когда выступать. Я объявлю им, что мы выступим завтра: в день новых выборов. Будем призывать народ бойкотировать выборы и портить избирательные бюллетени, на которых, как всем известно, стоит имя лишь одного кандидата. Мы попробуем организовать митинг около Пирамиды, собрать как можно больше народа – там будут все наши, хакеры. Их друзья и хорошие знакомые тоже подтянутся. Пирамида сейчас – самое удобное место для подъёма мятежных сил: там недавно Гондурас перестарался и уничтожил всю дополнительную Таракановскую аппаратуру... Такую в том числе, которая, как и во многих других ключевых точках города, помогает держать Тараканову общий ментальный купол... Так что, там сейчас – как ни странно, чисто.

– Что этот бунт даст? – спросил вран.

– Конечно, в нас будут стрелять. И выборы мы не сорвем. Но мы на время оттянем на себя внимание Тараканова и Золотусского и задержим ненадолго введение в городе чрезвычайного положения и продолжения репрессий. А также, будем призывать бороться за освобождение лиц, сидящих в КПЗ, в частности Отца Даниила, с лозунгом: "Свободу задержанным гражданам!" Кроме того, если там постоянно будет толпа, Тараканов не сможет втихаря пробраться на Пирамиду и установить там новую аппаратуру. Сильный генератор он успел там поставить, а приборы, зомбирующие людей – еще не довез. Ничего к генератору не подключено. Он пока не работает.

– А во сколько вы планируете выйти завтра к Пирамиде? – спросил Шнобель.

– Я скоро свяжусь со всеми нашими и предложу назначить митинг на десять утра. А еще, мы попытаемся прорваться в программу телепередач и обратиться с речью к жителям города... С пизанс-территории. Мы не разу не пытались. Но, скорее всего, это будут просто помехи, сбой телевизионной программы, не более того. С абсолютно черным экраном.

– Итак, завтра в десять... А торговцы дяди Оси, Крысы и Борова – к вам присоединятся? – поинтересовался Шнобель.

– Нет. Их нельзя пока светить. Ты же знаешь, для начала их выступления предполагался день икс: день привоза клона Золотусскому. И в этом отношении всё остается по-прежнему.

– Сколько у вас на сегодня машин-невидимок?

– Пять, кроме той, что сейчас за городом – и на которой буду разъезжать я. И ты, если присоединишься.

– И все они будут задействованы завтра, разъезжая с включением невидимости?

– Да.

– Это – уже серьезно, – Пещерник задумался.

– Разворачиваем активность сопротивления по полной программе. Оружие первыми не применяем, но особо оголтелых противников и собакокрыс будем сверху отстреливать.

– А вы не боитесь, что в случае проведения акции в городе могут погибнуть безвинные горожане? И вина – морально – будет лежать на вас? – Шнобель, по всей видимости, колебался.

– Но вина за то, что погибнут все хакеры, все нелегалы города и все задержанные за подозрение в нелояльности властям, только одним-двум днями позже... И что Ростов практически превратится в загон, управляемый фашистской кликой во главе с Таракановым и Золотусским, и в нем не останется ни одного даже мало-мальски здравомыслящего человека... Тоже будет лежать на нас. Ибо мы – единственные, кто может хотя бы попытаться переломить ситуацию. Мы выбираем между Сциллой и Харибдой... Между двух зол. И мы выбираем – драться.

– Да, всё так. Ну, что ж, связывайтесь со своими, передавайте сообщение – и будем вместе прорываться в Старочеркасский монастырь. Нам предстоит весь вечер и полночи топать по подземным ходам, чтобы добраться туда. У вас карта – план подземки с собой?

– Да, конечно. Карту дал отец Даниил. В монастыре немного отоспимся – думаю, часа три-четыре. А обратно, к черте города, нас довезут монахи. Там, в условленном месте, нас ждет машина и верный человек.

Подумав немного, Шнобель заключил:

– Ну, что ж! Удачи вам во всех начинаниях... Только я, по своей инициативе, начну другую игру. Я все-таки завтра навещу людей в главной резиденции Крысы. Я уже с ними законтачил вчера, как хакер. И попробую организовать одну небольшую комедию для Тараканова... Оденемся в серое, вооружимся и будем прогуливаться... вокруг вас и полисов. Так сказать, сделаем вид, что за происходящим с непонятным намерением наблюдают серые. Идея наивная, но, учитывая последние тёрки в рядах власть предержащих, авось и сработает... Добавит им разборок. Трогать никого мы не будем: будем лишь наблюдать. Но, вооружившись до зубов. Таракановские либо решат, что всё под контролем серых, и не будут вмешиваться, либо – что это их политическая провокация... У них сейчас плохие отношения между собой, и это нам на руку.

– А если...Настоящие серые придут?

– Вряд ли. Им не до выборов: они в скором времени доставку клона ожидают.

– Любишь ты, дружок, карнавалы... Впрочем – пожалуйста. Но если вас начнут бить обыкновенные люди, сворачивайте программу.

– Безусловно!

– И ещё: врана необходимо доставить завтра с раннего утра к дяде Осе, чтобы он был с Оливером. Это усиливает его ментальную связь с Кроласом.

– Да. Но пока связь очень слабая, я его постоянно тер-ряю, – уточнил вран.

– Я привезу вранчика Оливеру, гуд, – пообещал Шнобель.

– И ещё... Вран, позже я уговорю отправиться к тебе Рольфа... Того хакера, который бежал из ИНЛП. Он, может быть, сможет чем помочь. Порасскажет про устройство планировки в ИНЛП, некоторые секреты Тараканова. А ты ... поведаешь их Кроласу.

– Вот это – хор-рошо! – отозвался вран. – Точно, пр-ригодится.

Глава 12. Попытка бегства.

От ощущения, будто кто-то методично и равномерно долбит ему клювом прямо в голову, он проснулся. Кролас не помнил, как вчера заснул. Их разогнали по палатам. Он лежал, думал о Линде, о профессоре Тараканове, вспоминал вечер...

– Кр-ролас! Ты спишь, что ли? – наконец, он понял, кто долбился в его голову: это вран пытался прорваться в его мысли.

– Ты, как всегда, пунктуален, – вежливо и громко подумал Иоганн. – Да, я спал. Минуту тому назад.

– Наблюдай, рассказывай мне, пытайся пр-роникнуть в планы пр-рофессора – мысленно посоветовал вран.

– Я постараюсь. Но главное – это ведь спасти Линду? Я так считаю, – подумал Кролас.

– Спасёшься сам и спасёшь Линду только в том случае, если мы р-руками только что ор-рганизованного Сопротивления, сформир-рованного из отрядов торговцев и хакеров, совершим пер-реворот в городе. Шнобель, Генрих, и другие р-работают над этим. Они разнесут и пансионат пр-рофессора, и логово сер-рых... Есть такой план. Другого выхода для тебя и Линды нет. Вы сможете слинять только, если будет большая завар-руха.

– Да, по-видимому, ты прав. Тут очень прочные решетки на окнах, и стёклышки – тоже. За шорами. И одному, а тем более, вдвоем, просто так, без поддержки извне – не выбраться. Но у меня же есть такой помощник, как ты, – подумал Иоганн.

– Даже если сбежать – а дальше что? Если в гор-роде не будет завар-рушки – схватят непр-ременно. Тар-раканов в последнее время лютует, почувствовал задницей свой близкий крах. Людей его союзники, сер-рые, хватают ни за что просто на улицах. В этом-то люди Золотусского с Тар-ракановым заодно, – добавил вран.

– Ничего себе! – удивился Кролас мысленно.

– И ты нам так же нужен, как и Сопр-ротивление – тебе. Послезавтр-ра утрром ты должен будешь отключить всю аппар-ратуру профессора. Сам он будет в это вр-ремя занят. А у тебя будет лишь одна попытка...

– Как это сделать?

– Пр-режде всего – пр-роникнуть на его этаж. А я буду р-руководить. У меня будут сведения от Р-рольфа – хакера, котор-рому удалось выйти из той лечебницы, в котор-рой сейчас находишься ты. Но это – обсудим потом. А сейчас, пока ещё можно, отдохни. О тебе забыли, но скоро подключат снова индивидуальные пр-риборы...

– Какие приборы?

– По созданию кошмар-ров и астр-ральных мультиков. Бер-регись. И пока – слушай меня. А лучше, сам почитай пока книгу... Я тебе тр-ранслирую. Книгу Сир-рина. На р-работающий мозг мультики Тараканова действуют не так сильно.

Действительно, следом в воображении Кроласа всплыла довольно увесистая книга. Она раскрылась перед ним, и он увидел текст...

"...Не везде в пост апокалипсическое время люди продолжали жить по законам больших городов и централизованной власти. Были и такие места, которые, отделившись зонами от глобальных индустриальных центров, стали жить своей особенной, тесно связанной с природой, духовной и лиричной жизнью. Где люди собирали урожай и пели песни, работали и праздновали, любили музыку и танцы. Они не стали кучковаться в серых коробках, а построили себе легкие одноэтажные дома, сажали повсюду деревья и цветы и строили плавучие города, которые уходили в море. Стихия нередко разрушала их жилища и на суше, и в море – но все спасались, ибо были дружны, хорошо отработали методы спасения и взаимовыручки и легко отстраивали свои легкие дома и плавсредства, создаваемые с расчетом на быструю реконструкцию. А многие из них и вовсе большую часть времени жили в кибитках и палатках, постоянно перемещаясь.

Жители теперешней Средиземноморской зоны были из числа таких, "природных" людей. В этих местах природная стихия разгулялась ещё до начала Общей Смерти. Богатые и гламурные тогда, имея большие деньги, покинули опасные места, ища спасения от бурь, смерчей и землетрясений где-нибудь подальше, в крупных мегаполисах или бункерах под ними. Произошёл естественный отбор; и в Средиземноморской зоне теперь проживали только те люди, предки которых выбрали остаться на месте, живя в палатках и хрупких хижинах, но – в этих чудесных краях, где есть море...

Здесь теперь любая дорога всегда приводила к морю. А море тоже являлось своеобразной дорогой... Куда-то за горизонт, в неизвестность. Здесь снова в лесу танцевали фавны и пели феи, оживала религия с верой во множественность миров. Людей здесь охранял целый пантеон богов и хранителей, появилась сложная космогония и философия. А в небольших городах мастера в великом множестве делали прекрасные скрипки, флейты и другие музыкальные инструменты. Здесь снова, как в древние времена, уверовали в то, что жизнь человеческая – величайшая ценность. И в то, что нет у чужих людей никакого права вершить твою судьбу. Если хочешь – возделывай свой сад, а не хочешь – отправляйся в путь. За горизонт.

Здесь с любовью сохранили старые легенды, и даже древние языки – латынь и древнегреческий – вновь возобновили свое существование в качестве языка общения различных народов между собой. Здесь любили детские сказки, сохранявшие предания доисторических времён. В которых царей могли победить ловкостью и хитростью простые парни, а короли брали себе в жены красавиц из бедных семей. Снова живущий лишь по воле Бога человек был волен и свободен от насилия денег, деградировавших властей с их алчностью и жестокостью и несправедливых законов. Потому что не купишь легкий танец, когда твои ноги еле касаются земли, и музыку, отрывающую тебя от повседневности и уносящую за облака, и никому из мудрецов не создать неизведанное, которое лишь одно вызывает желание жить...

Снова – общины у костра, снова – песни. Дорога, уводящее вдаль, и море...

Снова сияющая радуга вольного и не предначертанного, радуга тысячи дорог из одного сердца... Потому что сердце и воля живут не по законам этого мира, а способны уйти в иные пространства и измерения.

Люди Средиземноморской зоны создали свои города. Без предначертанности, без указаний...

Они... выбрали Город Дождя. Легкого, шелестящего за окном, когда ты спишь.

Оставив позади утопический Город Солнца: с его перманентной деградацией, с выровненными под линейку улицами с многомерными безликими высотками, в которых жители вечно занимаются распределением ролей и высасыванием мозгов друг у друга... Город Солнца всегда был городом права сильных на первую ночь с правдой. Городом, в котором выживает сильнейший, а сильнейшим оказывается самый безнравственный и беспринципный. В таких конгломератах в свое время – до Общей Смерти – даже возник новый генетический тип человека – "энергетический вампир"... Чьё существование было возможно только благодаря подпитке от других, более здоровых, особей. Вопросы физиологии этого типа личности широко обсуждались в прессе последних времен Городов Солнца. Повсюду узурпаторы власти, узурпаторы силы, поощряющие тотальную несвободу – вот результат устремлений к якобы "идеальному обществу"...

Нет, теперешний Город Дождя был городом без предсказанной безнадёжности завтрашнего дня, без амбиций и насилия. Городом, где никто насильно не призывал строить завтрашний мир, забывая про день сегодняшний... Гробя своё здоровье, борясь с трудностями, созданными другими такими же "борцами" в назидание потомкам.

Город Дождя был просто городом. В котором люди жили и созидали. В котором каждый был волен, если хотел, лежать до бесконечности утром, глядя в окно, всё в капельках хрустально чистой воды... А волен был выйти на улицу, мощённую камнем, с красивыми, не похожими друг на друга домами, улицу, заполненную мастеровыми, художниками, садовниками, музыкантами...

Он был таким разным, этот "неправильный" город... Иногда, с неожиданной стихией и грозами, смывающими пошлую однообразность. А в другое время, приятный уютный городок в каплях росы и в юных розах рассвета, бликах ласкового солнца, только что поднявшегося над гористой линией горизонта. Таким разным и непредсказуемым, как сама жизнь, как летний дождь, был этот город...

И в нем было легко жить и дышать..."

...По мощённым камнем узким улочкам незнакомого города шёл человек. Кажется, Кролас уже видал его где-то... Наверное, в другом сне. Он был на вид лет сорока, не более. Но в его глазах отражалась вечность. Человек шёл и, казалось, слушал вместе с Иоганном рассуждения врана Сирина о Городе Дождя. Шел по городу в капельках воды, сверкавших на солнце...

Затем человек покинул последнюю улицу и пошел уже по каменистой грунтовке между холмами, на которых колосилась пшеница. Он направился в сторону леса, моря и скал. Но потом свернул в сторону, не дойдя до моря. Пошел здесь по другой, старой и заброшенной дороге, поросшей бурьяном.

Человек направился в очень странную местность. К развалинам старого города.

Теперь он поднялся в холмы, стоял и смотрел сверху. На дома, огромные как скалы, но безликие и чудовищные в своей безликости. На дороги, широкие, как реки в полноводье. На искореженные машины.

Дома здесь с каждым годом всё сильнее разрушались, и никто не жил в них. Ржавое железо, сильный ветер между громадами зданий... Одуванчики и грибы-шампиньоны, прорастающие сквозь асфальт... Тополя, растущие прямо на крышах...

Он долго стоял на краю холма и смотрел на старый город. И думал о том, что пройдет ещё немного времени – и всё это совсем разрушится и засыплется песком... Он знал, что в большинстве этих зданий никто постоянно не жил даже раньше, до Общей Смерти. Он читал, что сюда приезжали лишь отдыхать. На неделю, на две... Потому что даже тогда знали, что нет ничего лучше моря, леса, солнца, цветов и свободы.

Эти брошенные города теперь никому не были нужны. Из них давно ушли не только кошки, но даже мыши и крысы. И люди не заходили в этот город: это было опасно. Какая-нибудь ржавая железка могла в любую минуту упасть сверху от порыва ветра.

Незнакомец еще немного постоял молча. И пошел прочь. Он вернулся в Город Дождя. Зашел в маленькое уютное кафе, где старик-пирожник налил ему стаканчик виноградного сока. Посмотрел на улыбающихся девушек, занятых вышивкой и беседой, на молодого аптекаря, который зашел сюда по дороге домой и увлекся чтением старой потрепанной книги...

А на закате он пошел к морю. И долго смотрел, как заходит солнце. Чувствуя, как воссоединяются небо и земля в его сердце... И как сжигающая всё боль, ощущаемая необходимость предпринять что-то, – сменяются на свободу и покой.

Откуда ни возьмись, прилетела птица и села ему на плечо. Странная помесь ворона и попугая с крыльями, оканчивающимися пальцами, и с почти человеческим, осмысленным взглядом. Ветер взъерошил крылья птицы – сине-зеленые, с розоватым отливом в лучах заходящего солнца.

И его вран сказал ему:

– Она вер-рнется, она обязательно вер-рнется... Твоя дочь, твоя выр-росшая девочка. Жди её в этом гор-роде. Ты пр-ришел сюда не зр-ря. Это я говор-рю тебе. Твой вран. А враны никогда не вр-рут... Она вер-рнется. И вы вместе пойдете домой...

* * *

Кролас открыл глаза и понял, что прочел так мало... Он заснул в самом начале книги, читаемой им благодаря его врану. Потом, он незаметно погрузился в сновидение, в странный сон про Город Дождя. Вновь увидел его сияющие, омытые дождём, цветы и деревья, узкие улочки, уютные дома... Иоганн был теперь душою скорее там, чем здесь...

– Кр-ролас! Р-релакс-сеанс окончен! Ты – в нор-рме? Я исчезаю на вр-ремя! Попробуй, найди Линду!

– Я могу ей как-нибудь помочь сопротивляться Тараканову? – задал Иоганн мучивший его вопрос.

– Попр-робуй!

– Что ей нужно делать для этого?

– Отгор-родить от вр-редных воздействий. Дер-ржать защиту!

Вдруг вран резко оборвал связь.

Тогда Кролас попытался мысленно просканировать пространство и найти Линду. "Но надо сосредотачиваться не на её имени, его звучании, как я это ошибочно сделал при первой попытке . Я просто постараюсь представить ее лицо. Где она сейчас?" – подумал он.

Иоганн расслабился, закрыл глаза... Точка в центре его лба слабо запульсировала. Голова стала наполняться ощущением света, а затем его сознание будто бы "выстрелило" прочь...

Теперь казалось, что он был в комнате Линды... Расположенной, вероятно, этажом ниже, на территории профессора. Был, конечно, только сознанием: но он видел всё, что там происходило.

Линда сидела в армчеаре, грустно смотря на постылые грязно-розовые шоры. На тумбочке неподалеку лежала целая гора бадов и мутагенклимайтиков – судя по их количеству, она их не употребляла. Совсем.

Именно в этот момент в комнату вошел Амбер Циммербаум – подтянутый строгий господин с буравящими собеседника глазами.

– Здравствуйте, Линда! Я хочу просмотреть еще раз то, что вы вчера видели – там, в шаре... Я уже говорил, что вы являетесь хорошим аппаратом для подсознательного анализа волн текущих событий, пересмотра вариантов возможного будущего. Вот вчера вы и видели возможное будущее – но не обязательно именно то, что произойдет непременно... Посмотрите мне в глазки, – в заключение, вдруг резко приказал он. Но прежде чем углубиться в видения девушки, Амбер вдруг громко воскликнул:

– Минутку! Да нас сканируют!

И Кролас почувствовал, будто раздался звук, похожий на громкий хлопок или звук лопнувшего шарика. У него заложило уши – и его пространственное путешествие закончилось. Иоганна выкинуло в реал...

Немного погодя, изображение, возникшее в его голове, опять прояснилось. Линда теперь была одна и стояла посреди комнаты. Но чуть позже туда вошел профессор Тараканов.

– Здравствуйте, Линда! – сказал он, глядя на расстроенную девушку. – Я знаю, что Амбер только что приподнял вам черепушку – и порылся в вашей милой сумасбродной головке, фигурально выражаясь... Что ж! Отнеситесь к жизни философски: бывает... Не всё в ней – лишь одни приятные моменты, а – есть всякое. Должны же мы были убедиться, что это, вчера на вечере, у вас было действительно видение, и что произнесенные вами слова были действительным спонтанным генерированием текста, а не заранее приготовленным шаблоном, какой-либо из ранее написанной вами песенкой.

– Да, профессор, я никого не обвиняю в причиненных мне неудобствах, – тихо ответила Линда. И Кролас заметил, с каким пристальным вниманием смотрит она на Тараканова, трепетно внимая каждому его слову. Линда рассматривала его губы, нос, глаза так, будто собиралась потом написать по памяти его портрет.

– Ну, вот и умница, – сказал профессор, подойдя тем временем вплотную к девушке и пристально пробуравив её взглядом.

Она тоже прямо, не боясь, взглянула на профессора.

– Где бы я не был, я наблюдаю за тобой! Где бы ты ни была – даже если ты покинешь эти стены и вернешься домой – я буду наблюдать за тобой! Я легко могу подавить твою волю. Я легко могу подчинить тебя себе...

– Я знаю, профессор.

– Ты легко выполнишь всё, что я захочу, а потом забудешь всё, что было.

– Нет. Я никогда не забываю того, что было. И знаю, что вы – очень волевой человек. И привыкли всех подавлять мощью своей воли. Но всё это проистекает от того, что вам самому не хватает сочувствия, участия...

– Мне? Участия? – профессор гомерически захохотал. – Зачем мне чужое участие, тем более, если любой человек, в том числе и любая юная особа, сделает всё, что бы я ни приказал? Я обладаю абсолютной властью над людьми! И я сильней, чем любой правитель!

– Вы... Не такой уж злодей. Вы просто очень одиноки, – упрямо сказала Линда.

– Я – не злодей? Да по щелчку моего пальца убивали и взрослых людей, и детей – для получения биоматериала. Делали операции людям, заморочив их предварительно, получив их согласие – и втихую удалив абсолютно здоровые органы, чтобы я мог использовать их для своих нужд. По мановению моей руки закрывали школы и детские сады, останавливали предприятия, на которых работали тысячи: просто так, ради очередного эксперимента и моей прихоти. Людей лишали работы, жилья, средств существования... Да, я, кажется, добряк! – он захохотал.

Линда смотрела на него – казалось, готовая зарыдать.

– Вы не можете быть таким!

– Это почему же? Потому лишь, что очередная маленькая дурочка влюбилась в меня? – и он, как бы красуясь, повертел головой из стороны в сторону. – Да, милашка, я – аморальный и подлый человек! Пойми, что ты полюбила подлеца. А значит – ты сама не верх совершенства! Ты просто ханжа, и ещё не открыла той меры подлости в своей душе, какая присуща любому человеку! Да, я просто загипнотизировал тебя! А ты стараешься теперь оправдать себя, обосновать, почему ты смогла полюбить такого мерзавца! Не усложняй. Людьми движет лишь жажда власти и жажда секса, не более того! Так что – расслабься, и получай удовольствие!

Линда внезапно, продолжая глядеть на профессора, вдруг пошатнулась, побелела, как мел – и рухнула на пол. А он, переступив через лежащую на полу девушку, выглянул в коридор и громко позвал:

– Эй! Санитарку в двести пятнадцатую – с глюкозой! Голодный обморок! Не ест ничего, дура! – и вышел прочь.

Иоганн вернулся сознанием в собственную палату. «Гад! – подумал он. – А я... Не могу больше терпеть эту тараканщину! Надо сейчас же брать Линду и пытаться бежать, а не ждать послезавтрашнего утра, какого-то часа икс, когда я должен буду рубануть какой-то купол над городом... Я сюда попал только для того, чтобы спасти Линду. Я не какой-нибудь там герой-революционер».

Кролас стремительно вышел из палаты, направляясь вдоль прямого длинного коридора, минуя открытые комнаты отдыха. Дальше, в самом конце, коридор оканчивался дверью в банкетный зал. Сегодня она была закрыта наглухо. До банкетного зала, с правой стороны, был тот самый лифт, выйдя из которого вместе с Бажаном Вагировым он когда-то и попал в эти апартаменты, с палатами по обе стороны коридора. Иоганн догадывался, что на втором этаже, рядом с кабинетом Тараканова, тоже находились больничные палаты, где содержались пациенты. И Линда была там.

Он собирался сесть в лифт и спуститься на второй этаж, и двинулся вперед по коридору. Но до лифта находился кабинет, где сейчас дежурила медсестра – и надо было скоренько прошмыгнуть мимо неё незамеченным. Он осторожной перебежкой хотел форсировать препятствие, но его остановил голос:

– Вы – куда?

Иоганн замер на месте. Теперь его разглядывала средних лет женщина с серо-дымчатыми короткими волосами и голубыми, похожими на стеклянные, глазами. "Скорее всего, у неё старые контактные линзы", – невпопад подумал Кролас.

– К Тараканову, – ответил он первое, что пришло в голову.

– Вам назначен прием? На сегодня?

– Да, – соврал Иоганн.

По-видимому, медсестра первоначально хотела свериться с журналом для записей – но он лежал в столе. А она в данный момент занималась вязанием, и не хотела терять счет петель. На столе у медсестры лежал модный журнал и свежая газетенка со всеобъемлющим названием: "Сплетни".

– Ладно, проходите, – кивнула она после совсем небольших раздумий.

Минута – и он был в кабинке лифта. И вскоре вышел на втором этаже. За лифтом там была лестничная площадка, а с неё одна из дверей вела в палаты пациентов и апартаменты профессора. Палаты здесь располагались лишь по одну сторону коридора и были, согласно его видению с участием Линды и Тараканова, гораздо больше и комфортабельнее. Кролас считал, что мимо первой из дверей надо прошмыгнуть быстро: скорее всего, это не палата, а сестринская, как и на третьем этаже.

Действительно, прошмыгнув мимо первых дверей, выходящих в коридор, он увидел за ними спину медсестры, которая раскладывала лекарства, бады и мутагенклийматики, предназначенные для пациентов, по разным отделениям на полочках, ежесекундно при этом оборачиваясь и сверяясь с записями в журнале, лежащем на столе. Незамеченный ею, Иоганн двинулся по коридору и начал искатьть палату номер двести пятнадцать. Он узнал её номер во время видения.

Найдя палату, он осторожно вошел. Линда пребывала в полусне, а Кролас, действуя интуитивно, зашел за армчеар, и рыбкой нырнул под него, затаившись под сидением. И, как только он замер в своем укрытии, в палату ворвалась та самая медсестра, которая была в сестринской. Она быстро окинула взглядом обстановку и тут же стремительно выскочила. Иоганн подумал, что она всё-таки заметила некую тень, промелькнувшую мимо неё, и решила совершить быстрый рейд по палатам. "Наверное, показалось, – подумала медсестра, выходя из палаты: Кролас прочел её мысли. – Проверю ещё пару следующих – и успокоюсь".

Немного погодя, Иоганн вылез из-под армчеара и подошел к Линде.

–Дур-рень! Собрался бежать сейчас, с нею? Так ты бы хоть р-расположением входов и выходов у меня сначала поинтер-ресовался, – услышал он в своей голове голос врана. – Я буду беседовать с хакер-ром, которому удалось бежать с твоего пансионата. Он мне о них р-расскажет.

– Откуда ж я знал? – ответил ему Кролас.

– Это ещё хор-рошо, что профессор-р сегодня занят – в гор-роде началась завар-рушка. Да и половины его ведущих сотр-рудников – скор-рее всего, здесь сегодня нет. Они где-нибудь на задании. Лично я видел около Пир-рамиды Зар-рему. Я её знаю, встр-речал, когда был вместе со Шнобилем в одном деле.

– Вранчик, ты расскажешь мне, где здесь выход? – спросил Иоганн.

– Ты опер-режаешь события, Кр-ролас. И думаю, что пока что тебе это знать не потр-ребуется. Линда с тобой не пойдет, а попробуешь силой пр-ринудить – не уйдешь тихо и спокойно, – ответил вран.

– Я попытаюсь её уговорить, – громко подумал в ответ Иоганн.

Линда тем временем открыла глаза и посмотрела на вошедшего.

– Вы – Кролас? Зачем вы здесь?

– Я хочу забрать вас отсюда. Вас здесь гипнотизируют. Я хочу избавить вас от страданий – и вывести наружу, – ответил тот.

– Если кто покидает это заведение без ведома профессора, то на проходной его данные не вносятся в компьютер. А в таком случае автоматическое вооружение, расположенное по внутреннему периметру сада, открывает огонь на поражение.

– Откуда такая осведомленность?

– Одна медсестра рассказала. Тамара. Она – хорошая.

– Ничего, мы найдем путь.

– Я вам не верю. А вдруг, вы ещё хуже Тараканова, или – для чего-то хотите скомпрометировать меня в глазах профессора? Все, кто ко мне здесь приходит, врут. И все...хотят меня использовать, так или иначе.

– Нет, Линда! Разве я похож на злодея?

– Не знаю. Ничего не знаю. Мне надо разобраться в себе. И впредь не делать ошибок. К тому же, профессор меня, если захочет, везде достанет. Отсюда нет выхода. И даже если выйду – меня вернут сюда снова.

– Нет!

– Уходите! Сейчас же! Я, во всяком случае, должна подумать.

– О чем? Как сбежать?

– Как сделать даже такого человека, как профессор, чище и лучше... Быть может, даже ценой своей жизни.

– Нельзя никого сделать чище и лучше, даже ценой своей жизни. Да и оно того не стоит.

– Но ведь любая религия советует возлюбить ближнего своего...

– Как самого себя. Прежде всего – любите себя. И не подвергайте себя уничтожению. Тараканов вам – не ближний. И это совсем не геройство, а самообман. Любые сделки с такими, как профессор, ведут в ад. И то, о чем вы говорите, не советует религия. Нельзя сыпать бисер перед свиньями. И доверять подлецам.

– Я не смогу сейчас уйти.

– Почему?

– Не знаю... Просто, не смогу.

«Кр-ролас, заканчивай р-разговор-р. У меня есть дельная инфор-рмация. Но – ныряй снова под армчеар, ср-рочно! Сюда идут,» – это был снова вран.

Иоганн последовал его совету. Тем более что сам тоже услыхал цокающий звук приближающихся каблучков. И действительно, открылась дверь именно в эту палату.

– А, вот вы и очнулись! Теперь надо покушать! – сказала вошедшая, и Кролас узнал её голос. Это была именно та медсестра, которая сказала, что дала ему "куп де вита".

– Спасибо, Тамара! Но я не голодна. Мне ввели питательные вещества внутривенно.

– Я вам принесла нормальную еду, а не ту бурду, что здесь обычно предлагают. Принесла сыр, шоколад... Силы вам, я думаю, вскоре потребуются. Сейчас в городе что-то происходит, и никто не знает, что нам готовит завтрашний день...

– Спасибо. Я буду есть. Положите на тумбочку, – ответила Линда.

В это время в голове Кроласа снова оживился вран. Он передал:

– Я сейчас снова р-разговаривал с Рольфом... Тем хакером, которому удалось бежать от Тар-раканова. Со втор-рого этажа, где находятся личные владения профессора, на лифте есть подъем как на третий этаж, где располагается твоя палата, так и на четвертый – туда, где находится та самая таракановская аппаратура, которая держит ментальный купол над городом. С этого этажа, с четвертого, за аппаратурой есть проход и на второй этаж другого крыла здания. В том, противоположном крыле располагаются кабинеты некоторых таракановских коллег, и рядом с этими кабинетами есть лифт на первый этаж. Спустившись на этом лифте, можно оказаться неподалеку от стены с живописным панно, на котором, как ты знаешь, есть секр-ретный красный глазок райской птички.

– Ты молодец, вран! Это поможет нам бежать... Только, уговорить бы Линду...

– Нет. Ты её не уговоришь сейчас. Мог бы сейчас пойти и р-рубануть аппар-ратуру – но бежать тебе сейчас всё равно не удастся. Не сегодня! Если ты это осуществишь, то тебя подкараулят с двух сторон – и с этой стороны, от лифта, и от другого прохода. И схватят. Но я пр-редлагаю тебе пр-ровести легкую р-рекогносцир-ровку. Пр-роехать до четвер-ртого, осмотреться там – и опуститься на втор-рой этаж другого кр-р-рыла.