Текст книги "Горный цветок (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 31

Наконец, большая часть снега в долине растаяла, обнажая прошлогоднюю траву и заставляя всё живое просыпаться от долгой зимней спячки. Небольшие мелколистные деревья вроде осины покрывались светло-зелёными листочками, пробивались первые упрямые ростки горных цветов, снег сохранился только между деревьев, что росли стеной вдоль тракта. Маркас носился, как угорелый, по территории клана, иногда уезжая после рассвета и возвращаясь обратно уже затемно. Я же становилась всё более неповоротливой, хоть и не собиралась превращаться в клушу, но беременность наложила свой отпечаток на моё поведение и образ жизни. Так что мне оставалось только с завистью слушать планы Маркаса и его рассказы, что он уже успел сделать.

Однако, совсем уж бесполезной я не была – у меня было время для того, чтобы обдумать возможные улучшения в нашем «горно-добывающем предприятии». Казалось, что касались они довольно глупых вещей – заботе о работниках каменоломни. Дело в том, что первое время каменотёсы после окончания рабочей смены либо оставались прямо там, в толще горы, либо выходили наружу, разводили костерок и в таких спартанских условиях существовали. Это приезжие, конечно. Жители же местной безымянной деревушки просто уходили на ночь к себе домой и с рассветом возвращались обратно.

Я же решила попробовать схему работы, немного напоминающую современную вахту, то есть работники трудились и жили прямо там, возле каменоломни, просто нужно устроить что-то вроде небольшого рабочего посёлка. Благо, место в Мёртвом ущелье позволяет возвести несколько домиков-бытовок. Теперь только стоит осмотреть возможное место расположения домиков на местности и тогда уже разговор будет более предметным.

Супруг отнёсся к этой идее положительно, вежливо улыбался и говорил, что непременно озаботится улучшением комфорта наших работников, но чуть позже, как только выберет время. Отец же и вовсе, только высокомерно заявил, что его начинает тревожить эта моя странная особенность – переживать о работниках.

Ну, что же… этого следовало ожидать – у каждого свои, важные дела, а тут я лезу со своими глупостями… хотя, что мне мешает самой озаботиться претворением в жизнь этих самых «глупостей»? По всему выходило, что ровно ничего. И я решила отправиться в Мёртвое ущелье. Совсем уж дурой я не была, несмотря на прозрачные намёки моего папаши, поэтому я отправилась в сопровождении трёх солдат. Они, услышав про то, что мне пришла некая блажь в голову, пожали плечами и сказали, что никаких распоряжений относительно того, что меня нельзя выпускать в мир, им не поступало. Я согласно закивала, подумав про себя, что это оттого, что никто бы не догадался, что мне придёт в голову идея прокатиться на лошади.

Несмотря на то, что весна вступила в свои права, было всё ещё как-то зябко, да и порывы ветра были ощутимо холодными, он в ущелье дул, как в трубу. Я надела глубокий капюшон и закуталась в плащ, солдаты помогли мне спуститься с лошади возле каменоломни.

Да, думаю, что здесь, у основания, можно расчистить от камней небольшую площадку и построить такие домики, лучше деревянные, наверно, на несколько человек каждый. А кухню устроить одну, общую. Летом вполне возможно принимать пищу под навесом, а к осени мы уже сообразим нормальную столовую, наймём женщину-повариху, из местных, и пару помощников ей. И нам хорошо, дело спорится, и работникам удобно. Да и денег больших не потребуется, благо, что древесину издалека везти не нужно, а уж печи-мазанки местные наверняка построят.

Так, кажется, полёт моей фантазии нужно срочно прекращать, поскольку сейчас понесёт от строительства небольшого кампуса до какого-нибудь городка старателей Лензолото. Старшина артели каменотёсов узнал меня, обрадовался, как родной, и тут же потащил меня, любоваться на масштаб уже проделанной работы. Маркас был прав – если мы хотим выполнить в срок все заказы, то времени на раскачку у нас не было. Понимали это и рабочие и поэтому сейчас работа шла в две смены, потому что ручной труд – он такой, небыстрый. Выискивали новые горизонты с удобным залеганием плит, в толще горы, преимущественно состоящей из известняка, было несколько естественных отверстий, скорее всего, они образовались путём выдувания камня. Хотя, каменотёсы говорили, что само основание состоит из более твёрдого камня, чем известняк, скорее всего, из гранита или базальта, я в этом точно не разбираюсь, а рабочие и подавно.

Старшина артели даже провёл меня к основанию каменоломни, решив похвастаться «здоровой дырой». Я повосхищалась, конечно, свет факелов отражался от золотых и серебристо-белых точек тёмного камня, выглядело это красиво, разумеется, но я чувствовала себя не слишком комфортно, понимая, что надо мной многотонные глыбы, которые сдерживают от обрушения только своды этой пещеры да дубовые перекрытия боковых стен и потолка, вдруг показавшиеся мне на редкость непрочными.

Каметотёсы, переглянувшись между собой, постарались скрыть улыбки в густой растительности на лице, сунули мне в руки камешек в качестве сувенира и, вежливо придерживая меня за локоток, проводили наверх.

– Сами только первый раз сюда заглянули, место это нам без особой надобности, у нас и ближе камень имеется, тут и глубоко очень, да и темно, факелов не напасёшься, – обстоятельно поведал старшина, как рачительный хозяйственник.

– Это точно, – согласился наш каменщик, – хотя камень больно уж красивый, только сразу видать, что тяжёлый, наверх его поднять будет непросто.

Так, высказывая свои размышления по поводу хозяйственного использования «тяжёлого камня», мы поднимались наверх. Выйдя из каменоломни, я подняла голову наверх и вдохнула воздух полной грудью. Фух, кажется, тут и дышать стало как будто полегче. Я рассказала старшине артели про мою задумку с домиками для рабочих, прочла в глазах удивление и одобрение.

– Вот, посмотрите, эта площадка расположена довольно высоко, подтопления после таяния снегов у неё вряд ли случаются, думаю, что она отлично нам подойдёт для наших нужд.

– Идея недурна, – нерешительно откашлялся староста и немного помялся. – Мужики у нас рукастые, леди, да у лорда Свейна, родителя-то вашего, другие и не задерживаются… Ежели обустройством после смены в каменоломне заниматься будем…

– Это если неутомимое желание возникнет, – хмыкнула я. – А вообще, если плотников нанять, то процесс пойдёт гораздо быстрее.

Мужики принялись благодарить, причём вполне искренне, что мне даже стало как-то неловко. Поэтому я скомкано завершила визит, вскарабкалась на лошадь с помощью одного из солдат, которые с поистине спартанским спокойствием взирали на мою беготню возле каменоломни, когда я что-то бормотала себе под нос и меряла площадку ногами, а потом вернулась из места выработок с каким-то камнем под мышкой.

Не успели мы отъехать от Мёртвого ущелья, как увидели впереди двух человек, они приветственно опустили мечи, мы приблизились, и я с испугом поняла, что перед нами Сигурд, внебрачный сын лорда Лейсхена, со своим сводным братом.

– Доброго дня, леди Камилла! Поздорову ли вы? Весна в этом году необычайна ранняя, не правда ли? Казалось, только вчера завывали метели, а нынче, глядите-ка, появляются первые ростки горных камилл, столь же молодых и прекрасных, как и вы, леди, – вежливо улыбаясь, произнёс сын лорда… как же его… Дерек, что ли… или Дарк?

– Да, хм… – не нашлась, что ответить я.

– Моё имя Дерви, леди, – столь же вежливо улыбнулся парень и заверил меня, что столь милой даме совершенно не обязательно было запоминать его имя и ему совершенно не сложно представиться вновь.

Мне казалось, что я впервые вижу его так близко. Братья были совершенно не похожи друг на друга. Если Сигурд был высок, темноволос и кареглаз, с хорошо развитой мускулатурой плечевого пояса, что указывает на регулярные упражнения с мечом, вечно хмур и молчалив, смотрит исподлобья и без всяческой приязни, то этот… Дерви… наоборот, довольно худощав и светлоглаз, тонкие бескровные губы и светлые брови… улыбается вполне открыто.

Я пробормотала ещё что-то нечленораздельное, давая ясно понять, что продолжать беседу про погоду и природу больше не намерена. Да что уж там! Если быть откровенной, то эта встреча меня откровенно напугала, памятуя мою уверенность, что именно Сигурд помог умереть Камилле. Конечно, он не решится что-то предпринимать в присутствии сводного брата и наших солдат. Думаю, что с ними четырьмя ему не справиться, независимо от того, насколько он хороший боец. Себя, как бойца, я со счетов списываю бесповоротно, учитывая свою комплекцию и беременность. Хорошо хоть, что сейчас я сижу на лошади и моя беременность не столь очевидна.

Однако, и дальше молчать, как дура, возможности больше не было. Я откашлялась и согласилась с тем, что весна у нас… да… весна чудесная, такая, словно… весна… и пусть они посчитают меня кем угодно, но у себя я одна и что там в голове у этого парня, я не знаю. Однако, Дерви не замечал моего нервного состояния, указал на то, что я держала под мышкой, и спросил:

– Леди интересуют камни? Никогда бы не подумал! Вы знаете, что подобные камни появляются на глубине, они формируются в чреве земном немыслимое количество лет, а потом благодаря повелению Великого, воздвиглись горы и океаны, и эти камни оказались на поверхности земли. Вот, к примеру, тот, что у вас в руках, называется «тяжёлый камень».

Я сдержанно поблагодарила за такой экскурс в теорию геммологии, сунула ему в руки злополучный булыжник и постаралась быстрее попрощаться и уехать, чувствуя на себе тяжёлый взгляд Сигурда, который так и не произнёс ни одного слова. И только когда молодые люди остались за поворотом, я позволила себе выдохнуть и на мгновение прикрыть глаза.

Мои сопровождающие с лёгким удивлением смотрели на меня, один из них откашлялся и немного виновато сказал:

– С вами всё в порядке? – на мой кивок продолжил: – Люди Лейсхенов часто присматривают за своими границами. Сами понимаете, зима ещё не даёт полной уверенности в собственной безопасности. Сигурд командует солдатами своего отца, а Дерви наследник, как никак…

– А слыхали, будто Сигурд сам метит на место лорда Лейсхена? – подумав, спросил второй солдат. – Только ему титул лорда не светит, покуда сам Торрен жив, да и сын его законный тоже…

– Ты глупости-то не повторяй! – впервые открыл рот третий парень. – Ну и что с того, что он незаконнорожденный? В том вины нет его никакой. А офицер он и вправду хороший, солдаты его любят. Милорд Торрен жалует, разницы между сыновьями не делает!

Но затем, видя мой настроение, перебранку прекратили, только недовольно посматривали друг на друга, мол, это они виноваты в том, что леди огорчилась от наших глупых слов… а я никак не могла забыть то ощущение беспокойства, когда увидела высокую фигуру в тёмном плаще.

Так, сколько можно трястись, как мышь под веником? Тем более теперь, когда я несу ответственность не только за себя, но и за не родившегося ещё ребёнка. Пора выводить его на чистую воду! Он подозрителен и не глуп, как я думаю, но есть у меня одно средство… нужно только как следует обдумать, как его лучше выманить.

Глава 32

Намерение вывести Сигурда на чистую воду – это, конечно, хорошо. Нужно подумать, как сделать это так, чтобы он не сумел вывернуться. Во время ужина я рассказала о своём времяпровождении. Моя поездка в горы вызвала интерес мужа, который с интересом выслушал мои гигантские прожекты, задавал уточняющие вопросы и в конце ободряюще кивнул, из чего я сделала вывод, что мои идеи всё же стоящие, и нахмурился, когда я поведала о том, что встретила по дороге наследника лорда Лейсхен и его сводного брата. Маркас также, как и я, недоумевал, что они забыли на нашей земле.

Но отец просто махнул рукой, подумаешь, событие… А вот то, что собирается какое-то строительство в Мёртвом ущелье – это может быть более интересным. Отец встрепенулся, когда я начала говорить, но потом, когда узнал, что я планирую всего лишь немного улучшить быт наших рабочих, отвернулся и равнодушно пожал плечами. Оно и правильно – непосредственно денег они ему не приносят, а самое главное, верно – его электоратом не являются. О чём тут же и заявил, мол, что ещё за странная идея? Неужто, настолько заняться нечем? На что Маркас деликатно сказал:

– Право, милорд… вы не совсем правы… – я сделала уши топориком, да и папенька заметно навострился, поняв, что его зять глупые вещи не произносит. – Безусловно, сами рабочие не могут принести вам очков во время голосования за право считаться Верховным лордом. Но вы поймите, что ваш образ, как прогрессивного, радеющего, либерального человека крайне важен. И тут-то ваше благородство, ваша забота о собственных рабочих, непременно даст вам несколько дополнительных очков. Мол, я совсем не кичусь поколениями своих предков. Я такой же, как и все вы, худородная безземельная мелочь, просто у меня есть деньги, возможности и союзники, которые непременно помогут мне заполучить этот титул.

Я чуть не подавилась, слушая подобные речи. Неужели, Маркас сейчас подкалывает отца? Надеюсь, что нет… точнее говоря, надеюсь на то, что эта мысль не придёт папаше в голову, иначе не сносить Маркасу головы.

Лорд Свейн перестал жевать и перевёл задумчивый взгляд на меня, словно спрашивая совета. Я откашлялась и высказала своё мнение:

– На мой взгляд, идея Маркаса стоящая… я сейчас про то, что нужно особо напирать на то, что «я и ты – мы с тобой из одной стаи» и в всё в таком духе… можно даже придумать какие-нибудь предвыборные лозунги.

– Лозунги? Что за лозунги? – по виду родителя было заметно, что он потерял нить рассуждения.

– Ну, предвыборные обещания, – помялась я, опасаясь слишком революционно сформулировать основные постулаты большевиков, – к примеру, что налоги будут снижены, что ты сможешь увеличить количество кораблей, которые швартуются в портах у побережья Моря Бурь…

– И как я выполню эти обещания? – разозлился отец.

– А выполнять не нужно, – отчего-то развеселился Маркас и подмигнул. – Просто обещать… вы же клятву рода не даёте…

Папенька заметно повеселел, заулыбался своим мыслям, из чего я сделала вывод – рабочему посёлку быть. Родитель ещё будет настаивать на том, чтобы я не скупилась, сделала всё, как полагается, значит… чтобы его преимущество перед конкурентами на грядущих выборах было просто сокрушающим. Ну, вот, пусть и не совсем чистыми методами, но я добилась приемлемых условия для наших рабочих.

А теперь вернёмся к нашим баранам. То есть, к Сигурду. Есть у меня кое-какие мыслишки по этому поводу. Я всё время думала, что «роман в письмах», который был у моей предшественницы, и автора любовных писем, которые она столь бережно хранила, был исключительно виртуальным. А что, если они могли как-то обмениваться письмами, а то и вовсе, встречаться вживую? Насчёт первого. Есть у меня мысль: вряд ли письма приходили на имя Камиллы с утренней почтой, ведь им обоим ненужные вопросы ни к чему. Но могли же они оставлять послания друг для друга, используя дупло дерева, как в каком-то старом романе, что я прочла когда-то давно в прошлой жизни.

Казалось бы, вариантов размещения масса, но и тут есть у меня кое-какие догадки – давно, ещё в то время, когда я только стала с трудом передвигаться по дому, кормилица Ранни приводила меня на очень живописное место в долине, возле нашего дома. Она мотивировала это тем, что мне всегда нравилось тут и я с удовольствием проводила здесь свободное время, занимаясь рукоделием. И от дома совсем близко, рукой подать, так что никто не беспокоился за меня. Правда, потом, в виду моей тотальной занятости, я ни разу больше там не была. А между тем… был там один прелюбопытнейший камешек. Точнее, даже валун необычной формы, на котором можно было удобно присесть и отдохнуть. А ещё под ним или где-нибудь рядом можно устроить тайничок для передачи любовных записочек. Пошарив возле валуна, я издала победный вопль – под самим камнем было такой славное углубление, которое словно создано было для того, чтобы там удобно находился конверт с любовной запиской.

Я прошла в кабинет и, опасаясь передумать, взяла ручку-самописку, бумагу и написала пару строк, в которых просто предлагала встретиться через три дня на этом же самом месте за три часа до захода солнца. Быстро пробежала глазами послание. Ну что, вроде бы похоже, что писала Камилла. В любом случае, вариантов не так много и остаётся только ждать, кто придёт на встречу, и вообще, проверяет ли кто-то «почтовый ящик», ведь посланий ко мне не было. После чего вновь вернулась к точке будущего рандеву и засунула письмо под камень. Итак, а теперь самое главное – лично я себя не намерена подвергать опасности и потому на место рандеву должны будут подтянуться мои родичи, просто нужно будет заранее сообщить им о моей задумке.

Конечно, я не имею в виду, что я должна вот так, запросто, выложить им всё. Тогда возникнет масса ненужных вопросов, в том числе и про эти письма, про мои якобы свидания с неведомым мне воздыхателем. Одним словом, куй железо, не отходя от кассы! А пока, не нужно лишнего внимания к этому месту, будем жить своей жизнью и самое лучшее – занять себя какой-то несложной и простой работой…

Получив родительское благословление на возведение рабочих домиков, медлить не стоило – кто его знает, вдруг он передумает. Потому-то я всё утро чертила схемы размещения этих домиков, их расположения и даже размеры. Старшина строителей, которого я позвала для обсуждения, только крякал и чесал затылок, вникая в масштаб работ и назначение самих домов. Сроки на возведение были самые сжатые, но, узнав о размере финансирования, я удостоилась от старшины артели уважительного цокания языком и заверения, что всё будет сделано в лучшем виде. Я облегчённо вздохнула – ещё бы не будет, ведь это означает, что у людей будет возможность неплохо заработать. Да, к сожалению, работа по большей части сезонная, но оплачивалась она хорошо и недостатка в рабочих мы не имели.

За самим ходом строительства вызвался присматривать Маркас, мотивируя это тем, что мне стоит поберечь себя и не таскаться по горам. Я это понимала, конечно, и согласилась с его разумными доводами, за одним исключением: он мог бы и помягче выразить мысль: «Сиди дома и никуда не лезь!». Всё дело в том, что он опять мотался весь день, а тут я ему ещё одну задачу подкидываю.

Следующий же день, когда мои родичи снова отправились из дома, мотивируя это хозяйственной необходимостью, я осталась дома одна и нервничала, шагая из угла в угол – геройствовать мне не хотелось, но и тянуть дальше уже было некуда. Наконец, ближе к вечеру, я решилась и прогулочной походкой отправилась обозревать живописные окрестности, присела на заветный камушек, и словно невзначай, опустила руку вниз, вывернула шею, чтобы убедиться в том, что никто не смотрит за тем, что я делаю, после чего уже более смело пошарила рукой в углублении. Пусто. То есть, ничего. Кто-то забрал письмо. Надо же, оперативно сработал, ничего не скажешь… я поспешила вернуться домой, спросив по дороге у спешившей куда-то Ранни:

– Не приезжал ли сегодня к нам кто-то? Быть может, по делам?

– Нет, никого нынче не было. Да и какие сейчас гости? – пожала плечами кормилица.

Ну, в общем она права, конечно. Но кто-то же забрал записку? Возможно, его просто использовали в тёмную? Во всяком случае, никто из наших домочадцев не имел такого витиеватого почерка, который был в любовных письмах к Камилле. В любом случае, отступать некуда – позади Москва…

Отцу и мужу я решила рассказать практически чистую правду перед тем, как придёт пора двигаться «к точке рандеву». Мол, возникли у меня некие опасения, что я не сама упала тогда с тропинки, что мне помогли. Вот для того, чтобы вывести на чистую воду этого супостата, вы мне и нужны. Я сяду на безопасном расстоянии где-нибудь неподалёку и буду мониторить ситуацию с безопасного расстояния, покуда они будут прятаться и ловить того, кто явится на свидание.

Да, понимаю, что план шит белыми нитками и у них наверняка появится много ненужных вопросов, но зададут они их только тогда, когда преступник будет взят. С самого утра я пожаловалась на плохое самочувствие и острое чувство одиночества, состроив при этом глаза оленёнка Бэмби. Вроде бы, проканало, поскольку Маркас усовестился и сообщил, что сегодня никуда не поедет, будет сидеть возле кровати и держать меня за руку. Папенька смущённо добавил, что его вероятный внук (иные варианты были им с яростью отвергнуты) достоин самого лучшего ухода, он также останется дома и составит нам компанию за ужином.

Ну, вот, кажется, и всё. Вообще, оказались, что оставить их дома оказалось совсем несложно. Хотя, для этого и пришлось срочно вызвать Асвейг, дабы та засвидетельствовала, что моё лёгкое недомогание никак не скажется на здоровье ребёнка. Та пришла, хмыкнула, когда я сообщила о своём сплине, потрогала мне лоб, послушала сердцебиение ребёнка через трубочку и пришла к выводу, что я на удивление здоровый человек. И ни моя цыплячья конституция, ни недавняя травма никак не повлияли на развитие плода. Во всяком случае, всё говорит за то, что у меня родится здоровый и крепкий малыш.

Затем повторила всё сказанное в присутствии супруга и отца. Папенька тут же раздулся от гордости, словно в том обстоятельстве, что моя беременность протекает без особенностей, имеется его непосредственная заслуга. Я многозначительно покашляла, Асвейг повернулась ко мне и добавила:

– …ах, да, конечно! Но сегодня леди чувствует себя неважно, ей нужен постельный режим и покой, – после чего покинула мою спальню.

Отец, поохав для дела, быстро испарился, сообщив, что он будет в кабинете, и многозначительно посмотрев в сторону Маркаса. Ясно, что папаша собирается повесить на моего мужа ещё какие-то обязанности. Но, хотя бы я знала, где их искать, когда наступит час «икс».

Ранни, которая внимательно слушала все рекомендации травницы, с самым серьёзным видом велела мне сегодня не вставать с кровати, а всё необходимое она мне и так принесёт. Я согласно покивала и на самом деле прилегла. На сегодня у меня только одно дело, а до заката солнца ещё далеко.