Текст книги "Горный цветок (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 19

Хотя, чего же тут странного? Он – привлекателен, я – чертовски привлекательна, так отчего бы нам не исполнить в полной мере взятые на себя обязательства, то есть супружеский долг? Можно потом ещё занять немножко, если уж пойдёт… хм. Однако, что-то я тут размечталась. Очень может быть, что мой дорогой супруг ни о чём подобном и не думал никогда, или и того хуже – считает наш брак просто досадным недоразумением, а я тут со своим «занять»… вроде бы и жизнь прожила, и даже умереть успела, а всё туда же…

Теперь моё хрюканье в подушку было скорее грустным, нежели весёлым. Кажется, мне пора завязывать с лирическими отступлениями. Что там дальше? Статья 3 УК РФ гласит, что преступность деяния и его уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом…

Я повернула голову и заметила Маркаса, который пристально смотрел на меня:

– Прости, я разбудила тебя? – виновато спросила я, потому что, и во мне иногда просыпается совесть. – Мне не спалось, если честно.

Интересно, как давно он наблюдает за мной? Мне стало как-то неловко, я повела плечами и, откашлявшись, задала вопрос, который первым пришёл мне в голову, поинтересовавшись самым обыденным тоном:

– Маркас, а ты никогда не задумывался, что будет, когда ты умрёшь?

Было достаточно темно, поэтому я не могла прочесть что-то по выражению его лица, либо он прекрасно шифровался, поскольку он только хмыкнул и ответил вежливо-ровным голосом:

– Возможно, я покажусь тебе достаточно странным человеком, дорогая, но я вообще не планирую умирать в ближайшее время. А, когда горе всё же постучится в семью, я надеюсь умереть в окружении многочисленного семейства, внуков и правнуков, и любимой жены, опечаленной этим событием.

– Вот как? – я почувствовала себя редкой дурой и не знала, как выйти из этого странного разговора.

– Ну, разумеется, – кивнул головой супруг и лукаво улыбнулся, – видишь ли, у меня есть некие обязательства перед кланом Гленарван о том, что наши семьи породнятся и моя дочь выйдет замуж за Даниэля Лейтона, сына наследника главы клана. А благородный человек всегда держит данное слово.

– Вот как? – снова тупо повторила я и малость прибалдела от услышанного. – Но что, если… у тебя не будет дочерей, а только сыновья?

– В таком случае, дорогая, моему гипотетическому сыну придётся жениться на кузине Даниэля, леди Мариэлле. Злобные слухи говорят, будто девушка слегка косит и совсем немного глуховата, но разве есть что-то, способное помешать исполнению своего долга?

– Пожалуй, что ничего, – была вынуждена признать я, ощущая себя максимально неловко и не совсем понимая, как закончить этот разговор, – позволь пожелать тебе славную дочь. Она будет очень доброй и славной девочкой и… можно назвать её… Кейтлин, к примеру.

О, Господи! Ну почему у меня всё не так, как у нормальных людей? Я покраснела и натянула одеяло до самого подбородка…

Маркас хмыкнул ещё раз, мне почудилось, что он так безуспешно пытается скрыть смех.

– Кейтлин? Никогда раньше не слышал такого имени. Спасибо, Камилла! А если родится мальчик, то можно назвать его Уинни! Или Дарти! Может быть, Пигги? Всё в порядке, дорогая?

– Нет, – выдавила я, отчего-то распаляясь, – с твоего позволения, я бы очень не хотела тебе… нам… в качестве невестки глухую и немного слепую… и вообще, моего сына никогда не будут звать Пигги!

Маркас только согласно кивал, не обращая внимания на то, что я активно размахиваю руками и возмущённо что-то произношу. Но больше всего меня сердило то, что он совершенно точно находил меня смешной! Иначе отчего он с таким значением посматривает на меня, словно оценивает. Наконец, он расплылся в широкой улыбке и крепко поцеловал меня, притянув к себе.

– Что это ты делаешь? – с подозрением поинтересовалась я, покосившись на раненую ногу дражайшей половины.

– Дочь! – рассмеялся Маркас. – Добрую и славную девочку по имени Кейтлин.

Я решила было, возмутиться, но упустила подходящий момент, а потом и вовсе стало не до этого…

Я медленно потянулась в кровати, с трудом выплывая из омута сна. Отчаянно зевнув, я высунула голову из-под одеяла и закряхтела, как бабка, принимая вертикальное положение. Лето подходило к концу, ночи становились прохладнее и выползать из такого мягкого и уютного гнёздышка не хотелось самым решительным образом. Голова была тяжёлой, словно я слишком много спала, хотя вроде бы… разом нахлынули воспоминания о вчерашней ночи и о том, насколько бесстыдно я себя вела. Осторожно повернула голову и не заметила Маркаса рядом с собой. Значит, он, как обычно, уже где-то хромает по дому или двору. Фух! Неужели, приснилось? Слава Богу! То есть, Великому! Обоим слава, что уж мелочиться!

Я откинула одеяло и уставилась на смятую подушку, которая лежала между нами. «То есть, не приснилось!», – мрачно подумала я и резко вскинула голову – Ранни осторожно постучала и спросила дозволения зайти. Я откашлялась и крикнула через дверь, что хочу немного отдохнуть, так как плохо спала этой ночью, мучилась мигренью. Сожалеющий голос кормилицы сообщил, что я могу не тревожиться, ничего, достойного моего внимания, всё равно не ожидается, все спешат в Мёртвое ущелье за какой-то, Великий знает какой, глиной.

Так, мне стоит ускориться… натянув на себя первое попавшееся платье, в очередной раз порадовавшись такой удобной моде, которая допускает платья без шнуровки сзади, я поспешила вниз.

Завтрак практически был завершён, ждали только меня. Я виновато улыбнулась и сказала, что я практически готова, при этом немного смущаясь смотреть в сторону сияющего Маркаса. Выйдя во двор, я заметила Ингвара с недовольным выражением лица и нескольких солдат с изображением сидящего филина на доспехах. Обещанная папенькой охрана. За это время я уже довольно сносно научилась держаться в седле, во всяком случае, сидела ровно, что немаловажно, поэтому обузой для нашего маленького отряда я не стану. Едва только я вскарабкалась в седло с помощью специального пенька, как Ингвар тут же велел двигаться вперёд.

Я незаметно передвинулась в конец процессии, за мной приглядывали двое ребят, что ехали неподалёку, но близко не приближались, поэтому не нарушали ход моих мыслей. Вместо того, чтобы смотреть в оба и размышлять о том, как я могу обезопасить себя на будущее от возможности погибнуть во цвете лет, я мучительно раздумывала о том, насколько морально поступила, вступив в интимную связь с собственным мужем. Покрутив эту мысль и так, и этак, решила не принимать близко к сердцу, а лучше сосредоточиться на дороге. И самое время – мы как раз подошли к спуску в ущелье.

– Всем спешиться! – отдал приказ брат и первым спрыгнул со своего коня.

Я огляделась – так и есть, мы вернулись в мёртвое ущелье – вон там, наверху, тропинка, откуда свалилась Камилла, а под нею маленькая пещерка, да и следы камнепада никуда не растворились. Я невольно поёжилась, опасаясь почувствовать тот самый взгляд между лопаток.

Я, пусть и не столь изящно, но тоже сползла и взяла свою кобылку под узду. Тропинка была слишком узкой и крутой для того, чтобы продолжать передвигаться верхом. Однако, лошади не упрямились, шли ровно, хоть мелкие камни и осыпались из-под копыт. Ну да, они наверняка привычные…

Так, если всё верно, тогда где-то неподалёку должна быть маленькая речушка, скорее даже, ручеёк. Именно там я и заметила хорошую глину без особых примесей, когда промывала рану Маркасу. Теперь только бы вспомнить, куда именно я отправилась. Темно тогда было, да и я не в том состоянии, чтобы запоминать дорогу.

Свои мысли я изложила Ингвару, тот равнодушно пожал плечами – возможно, какой-то там ручеёк и был, а то и не один, но не станет же он проверять качество глин перед каждым из них? Я уже хотела ответить явной грубостью, когда вмешался один из солдат, немолодой уже мужик с короткой стрижкой и лёгкой проседью в светлых волосах.

– Прошу прощения, леди! Я местный, вон там, в посёлке прошло моё детство, это уж потом я к военному делу приохотился да отцу вашему служить стал… есть тут такая речонка. Ручей, то есть. С гор стекает. Весной воды становится больше, он мутнеет от грязи, а зимой перемерзает.

Я в нетерпении замотала головой, мол, веди, показывай:

– Нам нужно одно место, где проще добывать глину, – попыталась объяснить я, размахивая руками, – там речей этот между здоровыми такими валунами протекает, вот глина и оседает рядом.

Десятник задумался, но вскоре махнул рукой, припоминая о таком славном местечке. И вот мы уже минут двадцать тащимся, перепрыгивая с камень на камень в поисках речушки. Наконец, впереди меня раздались удовлетворённые возгласы, и я протиснулась вперёд. Мне кажется, что в прошлый раз я брела гораздо дольше. Хотя, удивляться нечему – тогда я боялась всего на свете. Включая собственную тень.

Однако, мужик– десятник не подкачал и место было совсем как тогда, когда я заметила его в первый раз – мелкий и быстрый ручеёк с чистой водой и глиняные наносы по его берегам. Я на радостях чуть не свалилась с камня, когда спускалась и добывала образцы для более детального рассмотрения. Да, так и есть – очень хорошая глина. Ну, просеивать всё же придётся, но у неё достаточно мелкая фракция, как раз такая, которая чудесно бы подошла при изготовлении бетона. В который раз я горько пожалела о том, что была всегда по уши в своей работе и не интересовалась ничем стоящим… ни электрикой, ни кораблестроением, да и в сельском хозяйстве я не смыслю ничего… вот теперь бы макраме какое-нибудь плела, книги печатала или село с колен поднимала. Да что там говорить, даже в деревообработке и той, ничего не смыслю. «Ничего, ничего», – утешила я себя, – «может, внуки мои ещё лесопилку построят, а я пока так, хоть дом помогу отремонтировать…».

– Ну, что, – вернул меня с небес на землю голос старшего брата, – эта грязь – то, что тебе было нужно?

Я удовлетворённо промычала, выискивая глазами то, что мне было нужно – природный известняк, подходящий для облицовки стен. Собственно говоря, долго искать не пришлось – русло самого ручья содержало тот самый камень, окатанный в воде до овальных голышей.

– Берём вот эти образцы глины, – я накопала пару ведер этого минерала и протянула солдатам, – потом насобираем ещё несколько мешков камней. Ещё бы песок чистый и можно сказать, что я была бы полностью удовлетворена.

Ингвар только поднял глаза к небу, но промолчал. Я посмотрела на десятника, тот подумал немного, почесав голову для верности, после чего сообщил:

– Песка-то много, только тот, что вам больше бы подошёл, там, на самой границе с землями клана Лейсхен, вон, ежели смотреть отсюда, то ближе к лесу.

Лесом мужик назвал группу деревьев, пытающихся выжить на каменистой почве. Выяснив, что это совсем рядом, мы решили заодно проверить и песок. И теперь медленно двигаемся назад. Сейчас покинем ущелье, сядем на лошадей и за пару часов достигнем обещанного леса. Так и вышло, братец уже смирился с тем, что нам не суждено быстро смотаться туда и обратно, поэтому молча терпел всевозможные неудобства. Песок оказался достаточно крупным, с красноватым оттенком, очевидно, было много примесей железа. Или что ещё могло давать такой оттенок? Как бы то ни было, но его было много, а что до примесей, то кто сказал, что всё будет просто?

Глава 20

Я была удовлетворена полностью и уже хотела возвращаться, когда раздался какой-то звук, солдаты подобрались, да и братец перестал изображать мученика, сел на лошади прямо и положил руку на меч. Судя по этим приготовлениям, где-то впереди в нашу сторону двигаются люди, и они явно не местные крестьяне. Я замерла с ведром и совком, усиленно хлопая глазами. Через минуту послышался скрип тележного колеса, показалось несколько телег с брёвнами и группа солдат в качестве сопровождения.

– Здравствуй, Сигурд! – поприветствовал одного из солдат брат и прижал руку к сердцу, но при этом остался сидеть в седле.

Встречные мужчины же спешились и коротко поклонились. Если мой опыт мне не изменяет, то передо мной офицер, десятник и их солдаты. Офицер, которого брат назвал Сигурдом, мне кого-то смутно напоминал. Во всяком случае, короткие тёмные жёсткие волосы, карие глаза и твёрдый подбородок с ямочкой я уже видела. Симпатичный мужик, нечего сказать.

– Миледи, вы, быть может, не помните меня, я был представлен вам во время празднования Дня Благодати в прошлом году, потому как был в числе сопровождающих лорда Лейсхена. Ваш отец всегда устраивает грандиозные празднования и то не явилось исключением, – вежливо произнёс Сигурд и коротко улыбнулся, поклонившись.

Я тоже растянула рот в улыбке и сообщила, что конечно же, я всё помню, только вот не очень хорошо:

– Последствие черепно-мозговой травмы сложно прогнозируемы и слабо поддаются лечению, – добавила я, неуверенно смотря на молодого человека.

– Леди Камилла не так давно упала и ударилась о камни головой, – со вздохом пояснил Ингвар недоумевающему знакомцу, – слава Великому, что всё обошлось, да и с памятью больших проблем, в общем-то, нет.

Молодой человек кивнул с умным видом, как будто это объясняло многое, в очередной раз приложил руку к груди в знак уважения, и мы расстались. Солдаты, оказавшиеся людьми клана Лейсхен, продолжили путь через наши земли со своим грузом, мы покопались ещё немного на поляне с уже отцветшими цветами, которые местные называют горными за их красоту и неприхотливость, и решили вернуться домой.

Наши ребята и дорогой братец заметно повеселели, очевидно, что им тоже осточертело таскаться по камням, валунам и узким тропинкам в поисках неизвестно каких сокровищ. Я снова тихонько трюхала позади, вспоминая детали прошедшей встречи. Теперь я уже не сомневалась в том, что тот парень, офицер из встреченного отряда, не кто иной, как сын Торрена Лейсхена. Однако, в качестве гостя на недавнюю официальную встречу приглашён не был. Более того, я отлично запомнила бледного и вялого юношу – ещё одного сына лорда Торрена. Вроде как, единственного. А теперь выходит, что это не совсем так? Ну да, только вот мой братец не удосужился слезть с коня во время приветствия, а тот просто назвал своё имя, без непременного упоминания имени клана, а с другой стороны – парень вёл себя с Ингваром совершенно свободно, командовал солдатами с уверенностью человека, имеющего на это право. Одним словом, как сказали в «Гардемаринах»: «Князь-то князь, только с одного бока…». Ага, дедуктивный метод господина Шерлока Холмса в действии.

Я приблизилась к брату и не знала, как лучше у него спросить об этом Сигурде. Очевидно, что Ингвар смог что-то прочесть по выражению моего лица, потому что, пожав плечами, спокойно сказал:

– Ты не хуже меня знаешь, дорогая сестрица, что тут, в горах, менее предвзятое отношение к бастардам. Был бы воин хороший и смог постоять за свой клан. И, отвечая на твой вопрос: нет, меня не унижает знакомство с Сигурдом.

– То есть, он хороший воин? – уточнила я.

– Да, солдаты Лейсхена очень уважают его, невзирая на молодой возраст. Начинал с простого десятника, а теперь командует всеми солдатами клана.

Едущий рядом солдат небрежно помахал рукой, мол, было бы у них кем командовать! Так, мелочь одна, и слова доброго не стоят, только и могут, что заниматься разбоями да грабежами, да вот леса свои обдирать потихоньку. Не то, что у нас – самого сильного клана во всей Нортмандии и прилегающих земель радиусе до пятисот километров!

Я хотела было восхититься потрясающей карьере молодого человека, но мы прибыли домой и возле крыльца уже тусовался мой супруг, чей горящий интересом взгляд никак не вязался с равнодушным выражением лица. Ясно же, что ему было жутко интересно, что я добыла в своей экспедиции. Полагаю, если бы он имел возможность, то отправился бы с нами, невзирая на свою увечность.

Родитель же, увидев нас, не выразил особой радости, только попросил иметь подобающий вид во время ужина. Я не нашлась, что сказать на это, и только кивнула головой. Впрочем, папенька в чём-то был прав, я поспешила в комнаты, которые мы временно занимали, и совершенно выбросила из головы ту встречу возле границы с кланом Лейсхен.

До самих же образцов я добралась только на следующий день, решив провести полевые, так сказать, испытания. Первым делом я сунула нос в вёдра, в которые мы собрали образцы речного песка, тщательно просеяла его с помощью сита для муки, убрав мельчайшую грязь, кусочки растительности и каких-то ракушек. Причём, заняло у меня всё это порядком времени, конечно. Затем настала очередь глины и небольших кусочков камней, то есть песчаника. Но и тут у меня было решение – песчаник достаточно мягкий камень, как я помню, он состоит из каких-то ракушек и обнаруживается в тех местах, где раньше было море. То есть, на месте этих гор когда-то был океан? Я наморщила мозги, но единственное, что смогла вспомнить из палеологии, были слова: «Гондвана и Лавразия». Господи, какая ерунда всё же приходит мне в голову!

Я устало откинулась на спинке стула и бросила хмурый взгляд на ручную мельницу, на которой я перемалывала камни. Выглядела она не совсем привычным образом, да и вешала целый пуд, не меньше. Ручная мельница была торжественно вручена мне сегодня с утра нашим экономом вместе с душевной просьбой не сломать нужные предметы быта. Да, такую, пожалуй, можно сломать только в одном случае – если уронить с большой высоты вниз. И то, не факт… мельница представляла из себя два каменных круга с ручкой и регулируемым зазором между кругами. Ручку крутишь, мельница истирает потребное тебе между жерновами, а порошок, в моём случае мелке гранулы, по особому жёлобу ссыпаются вниз. Простая конструкция, которая не требует доработок, что тут скажешь…

Супруг, который просто не выносил того факта, что какой-то кипишь происходит без его непосредственного участия, забрёл в закуток, где я занималась научно-прикладной деятельностью, после чего мягко забрал у меня мельницу со словами, что никто, кроме него, не способен на то, чтобы столь качественно и быстро перетирать камни. Сколько он их истёр за свою жизнь – не счесть! И за каждую партию ничего, кроме благодарностей и хвалебных грамот, не получал.

Я движением руки остановила хвастливую речь Маркаса и вытащила глиняную миску, в которую ссыпался полученный порошок. На выходе у нас получилась знакомая любому советскому человеку чуть сероватого цвета известь.

– Это то, что тебе было нужно, Ками? – спросил Маркас, который не мог не сунуть нос и осмотреть получаемый продукт.

После моего согласного кивка он горделиво усмехнулся, мол, он другого и не ожидал. Но это было ещё не всё – сама по себе извёстка была для меня не столь интересна, как бетон. Точные пропорции мне были, конечно же, не известны, поэтому я пользовалась старым советским методом – «на глазок». Да и потом, недостатка во времени или образцах у меня не было, можно продолжать эксперименты. В большое корыто, которое я позаимствовала у плотника, мы высыпали немного сухой глины и толчёного известняка, добавили воды.

Я долго смотрела в получившееся месиво и не могла определить, насколько то, что я вижу в корыте, соответствует желаемым показателям. Затем плюнула и попросила Маркаса добавить песка и опять же, не была уверена в полученном результате.

– Ты слишком критически относишься к себе, дорогая! – подмигнул мне супруг, подумал немного и заявил, что этой серой каше не помешает ещё пара ингредиентов.

После чего кинул туда пару пригоршней щебня, немного мелких камешков, что валялись под ногами, сорвал пару отцветших цветков камилл, перемешал всё самым тщательным образом и постановил, что полученный результат его вполне устраивает.

– Ну, давай, алхимик, самое время испробовать полученный раствор, – сообщила я, заранее подготавливая себя к тому, что отрицательный результат – это тоже результат.

Плотник с подмастерьем, которые стояли поодаль и не решались помешать нашему колдовству, быстро подошли и встали по стойке смирно. В качестве экспериментальной площадки я выбрала каменную стену козлятника, а в качестве облицовочного камня – всё тот же песчаник, который остался у меня. Я долго объясняла плотнику, какой инструмент мне необходим для того, чтобы наносить раствор на стены, тот понимающе кивнул, исчез в своём сарайчике и вскоре показался оттуда с маленькими плоскими лопатками.

«Даже не буду думать, для какой цели они их используют! Пожалуй, попрошу кузнеца соорудить приличные мастерки», – решила я, загребая полученный раствор и щедро нанося на кусок стены, а затем облицовывая её камнем, стараясь выбрать такие, которые бы максимально близко могли располагаться друг к другу.

Столяр Тормод, его сын и наш местный каменщик внимательно смотрели за моими действиями, после чего заверили, что ничего сложного тут нет и они непременно справятся. Маркас равнодушно пожал плечами – его совершенно не испугала возможная порча стены козлятника, впрочем, меня тоже. Поэтому я с чистой совестью подала импровизированный инструмент и велела не жалеть раствора, после чего покинула это место, решив, что хуже точно не будет, и прихватив по дороге Тормода – эти двое справятся и без его помощи, а нам он, как специалист, будет нужнее.

Ремонт полов в моих комнатах также требовал моего внимания, Маркас заявил, что деревянный каркас для будущего пола уже готов и даже опилки равномерно распределены по полу, требуется моё высочайшее одобрение на дальнейшие действия. И шустро похромал в сторону дома. Я, поражаясь оперативности проделанной работы, следовала за ним, меня саму разбирало любопытство. Оказывается, что все было именно так, как он и говорил – деревянные лаги были настелены, теперь можно будет стелить сами полы. На паркет я, конечно, не замахиваюсь, по той же самой причине, о которой уже говорила раньше – с пилорамой не знакома. Но Тормод утверждал, что расколоть ствол дерева на доски или плахи они сумеют. И снова начались каракули и непонятные загогулины на клочках бумаги, которые я рисовала, а потом совала под нос и сообщала, что ничего сложного в том нет.

Сам Тормод солидно кивал головой и утверждал, что сделают, непременно сделают. Надо так надо, как тут не сделать…

Уже засыпая в крепких объятиях Маркаса, я устало подумала, что быть домохозяйкой, оказывается, это тоже труд.