Текст книги "Горный цветок (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава 25

***

Наёмный экипаж, который господин Саймон Мардел нанял в маленьком городишке Гемптоне, что находится на севере государства, не спешил доставить своего нанимателя в столицу. Возницы попались упёртые и не собирались гнать, как на пожар. Несмотря на то, что сам господин Мардел был в корне с этим не согласен, повлиять на это решение он никак не мог. Правда, для очистки совести он пару раз прикрикнул на возниц, мол, он оплатит им их работу согласно своим ощущениям от поездки. Мужики спокойно пожимали плечами и говорили, что на то его и господская воля. Но смотрели так спокойно, что господин секретарь подумал, что обмануть возниц, быть может, кто-то и пытался, «зажав» часть денег, но рассказать об этой ошибке не сможет уже никому. Тогда он достал последний козырь из рукава и немного визгливым голосом заявил, чтобы они были поуважительней к своему пассажиру, поскольку везут не кого-то там неясного, а самого секретаря главы Палаты лордов! На что эти мужики всё так же равнодушно пожали плечами и заявили, что их наниматель может представиться хоть самим Великим, но лошади быстрее всё равно не пойдут.

Тогда господин секретарь надулся и следующие два дня не проронил ни слова, кроме приказов остановиться по своим надобностям. «Да что за чёрт! Не едем, а ползём, словно мухи, объевшиеся спелой вишни!», – рассерженно думал мужчина, рассматривая медленно проплывающий пейзаж за окном кареты. Последние дни осени кидали горсти дождя и ветра в окно, пожухшие оранжево-красные листья каких-то деревьев, повинуясь движению воздуха, поднимались вверх и уносились прочь. За окном была серая хмарь, тёмные тучи словно раздумывали, сейчас им проливаться нудным, моросящим дождём на землю, или ещё погодить немного, а затем уж зарядить на недельку, превращая дорогу в непролазную грязь, в которой застрянет даже крестьянская телега, да и конный трижды подумает, стоит ли ему отправляться в путь в такую погоду.

Однако, конец путешествия близок, ещё немного и он вернётся домой, туда, где все просто и понятно, где он будет выполнять такие важные и ответственные задания лорда Джерарда, как и все годы, прошедшие с того момента, как он молодым мальчишкой переступил порог столичного дома главы Палаты Лордов. А пока он вынужден трястись по ямам и ухабам провинциальных дорог, составляя подробный отчёт о результатах своего путешествия и прижимая к себе послание лорда Маркаса. Когда господин Мардел думал о лорде Маркасе, он неизменно вздыхал, сожалея, что так получилось… бедный мальчик! Отец явно не рассчитывал на такую супругу для своего сына. Господин Мардел самолично составлял брачное соглашение для лорда Энтони – наследника Джерарда, и даже видел милую девушку из приличной семьи, которая и станет его супругой в будущем. Несмотря на то, что господин секретарь очень хорошо относился к Маркасу, Энтони был не таким взбаломошным, упрямым и с несносным характером, к тому же. Даже временная увечность не заставила его смириться, и он всё также считал их путешествие скорее развлекательной прогулкой, нежели важной миссией. Поэтому стоит возблагодарить Великого, что лорд Тони является тем человеком, который когда-нибудь с честью будет носить титул лорда Роуэла.

Чем ближе они подбирались к столице, тем чаще им приходилось пережидать на обочине, покуда проедут кареты с гербами, хозяева которых возвращались в столицу после того, как проводили летние месяцы в своих поместьях, пройдут торговые обозы из Домерсета с заморскими диковинками, шёлком и пряностями или проползут медленные караваны из Дейтона, везущие шерсть на фабрики Энландии, а то и вовсе, смотреть, как их бедную дорожную карету теснят наглые обозники с эмблемами торгового дома ВаЛиМ, продающие в их столицу дорогую мебель, инкрустированную малахитом. Господин секретарь знал это оттого, что у лорда Роуэла был такой столик, на изящной ножке которого было изображение раскидистого дерева и сидящих волков под ним. И стоил он ничуть не меньше, чем знаменитые шелковые имретинские ковры, господин секретарь всегда самолично оплачивал все покупки своего патрона и потому твёрдо знал, чего стоят эти побрякушки. Пожалуй, стоит предложить лорду Джерарду провести закон о послаблении налогового законодательства в отношении предметов роскоши. Уж такое лорды наверняка примут с удовольствием, да и король наверняка не будет против…

Вот примерно за такими размышлениями и прошло путешествие господина Мардела в столицу. Причём последнее время он даже не сетовал на состояние дорог, на большую загруженность и плохую погоду, а только сидел возле окна, нахохлившись, или дремал весь день, только время от времени выходя немного размять ноги во время остановок.

Однако, как бы ни ожидал господин секретарь стука возчика в дверь со словами: «Мы подъезжаем к столице!», это произошло внезапно. Они отстояли не слишком длинную очередь на въезд возле ворот Олдсгейта и уже совсем скоро бодро покатили по узким улочкам столицы. Впереди не самый респектабельный район, затем внутренняя стена, королевский замок и дома сиятельных господ. Конечно, что дом лорда Роуэла располагался именно там, за стеной, где не так много наёмных экипажей, зато исправно горят фонари по ночам и ходят стражники, охраняя покой благородных господ от всякого отребья из района эйдвугских трущоб.

Едва только карета остановилась возле служебного входа дома, как господин секретарь тут же отправился докладывать лорду Джерарду о результатах поездки. Конечно, он послал письмо с уведомлением, что находится в Гемптоне и собирается прибыть как можно скорее, но ничего большего написать не решился. Своего патрона он застал в кабинете в обществе старшего сына, они сидели возле камина и вели светские беседы. Господин Саймон коротко извинился за то, что потревожил их, но обстоятельства не требуют отлагательств.

– Не говорите ерунды, милейший! – вскочил со своего места лорд Энтони и нетерпеливо протянул руку. – Ну же, у вас есть письмо от брата? Вы уже писали, что слухи о холере оказались явно преувеличенными и её появление мало вероятно, особенно теперь, зимой, когда болезнь затихает… но мне хотелось бы узнать подробности!

Господин Мардел поклонился и достал из-за пазухи тщательно запечатанный конверт. Лорд Джерард был более сдержан, молча забрав отчёт своего секретаря и тут же распечатав его, приблизив пламя свечи к листам бумаги.

– Присаживайся, чего стоять? – кивнул он на соседний стул.

Секретарь осторожно присел, готовый тут же подскочить, если потребуются пояснения во время чтения. Джерард читал внимательно, иногда хмурясь во время чтения или же бросая косой взгляд на своего секретаря, в отличие от своего сына, который быстро пробежал пару строчек с недоумённо воскликнул:

– Что? Что тут написано? Неужели, наш малыш Марки оказался настолько глуп, что его смогла охомутать какая-то сомнительная девица и её папаша, который таким образом пытается добиться того, чтобы его приняли в приличное общество?

– Не совсем так, – откашлявшись, неуверенно пояснил секретарь. – Там немного иное. Насколько я понял, леди Камилла из клана Олвуд отнюдь не горела выйти замуж за вашего брата, но обязательства чести не позволили ему поступить иначе.

– Это знакомство было наверняка подстроено! – окончательно рассердился Энтони и повернулся к отцу. – Что ты сам думаешь по поводу поступка Марки, папа?

– Я думаю, что он поступил так, как должно, – холодно и резко ответил милорд и добавил: – Однако, это не означает, что я одобряю его женитьбу без моего на то дозволения. А теперь сбавь тон и изволь дочитать письмо до конца!

Энтони сердито фыркнул, но ослушаться прямого приказа отца не посмел, потому как подобная вольность позволялась только Маркасу, который не был наследником лорда Роуэл, его имени, земли и состояния, и вот, к чему всё это привело! Он, раненый, застрял где-то в горах Нортмандии, без малейшей помощи и надежды на полное излечение. Словно прочитав мысли старшего сына, лорд Джерард всё столь же холодно спросил у своего секретаря:

– Сможет ли Маркас ходить или эта травма навсегда сделала его калекой?

Тот замахал руками и дважды осенил себя знаком Великого:

– Ну, что вы, милорд! Конечно же, нет! Местная знахарка, травница Асвейг, обещала, что всё заживёт до того, как растает снег, да и кроме того, вовремя зафиксированный перелом ноги даёт высокий процент того, что травма пройдёт без каких-либо последствий, так что простой перелом ноги – не приговор, – повторил он явно чужую речь, тщательно выговаривая непонятные слова.

– С трудом верится, – приподнял бровь лорд Джерард и вернулся к прерванному чтению.

Энтони же торопливо пробежал по строчкам письма брата, потом отбросил его в сторону и нервно заходил по кабинету. Да, конечно же, он прекрасно понимал, что сейчас скажет ему отец – что он ведёт себя совершенно неподобающим образом, что нужно задуматься о благополучии семьи, о том, чтобы никакой скандал, связанный с Маркасом, не покинул пределы этого дома, поскольку это могло самым негативным образом повлиять на военную карьеру самого Энтони и даже зацепить краем лорда Джерарда и его политическую деятельность. Но как же так? Нужно выручать брата! Энтони не допускал мысли, что тот не нуждается в помощи. Нет, конечно, Маркас, как водится, во всём способен найти плюсы, но это не означает, что для его будет лучше находится в этой дыре… что он там написал по поводу холеры? Что от территории Олвудов до возможного очага не близко, и он не может отправиться туда… Да ещё эта незадача с ногой!

Лорд Джерард внимательно читал отчёт, который представил его секретарь. Да уж… на этот раз всё более чем серьёзно. Вряд ли сыну грозит какая-то реальная опасность. Милорд был не из тех людей, которые доверяют слухам досужих сплетников, будто нортманы – злобные существа, способные убивать собственных детей, если тем довелось родиться увечными или больными. Да и потом – в любом случае, перевалы давно покрыты снегом, тем более, со стороны Дейтона, и попасть в Нортмандию было бы весьма проблематично… лорд Джерард откинулся в кресле и недовольно посмотрел на старшего сына. Тот нервно расхаживал по кабинету и закусывал губу. Да, парень беспокоится о брате, но всё это – просто зряшное сотрясание воздуха, да и Тони тоже знает об этом.

– Кажется, Маркас что-то упоминал о том, что он собирается вернуться в столицу сразу же, как растают снега? – спросил милорд у Тони.

Тот остановился на мгновение и нехотя мотнул головой. Да, что-то такое он писал в своём письме.

– В таком случае, Тони, я предлагаю начать беспокоиться о судьбе Маркаса следующей весной, если не получим от него вестей, – подытожил лорд Роуэл и поднялся с кресла, кивнул сыну и покинул кабинет.

У лорда Роуэла были ещё и другие проблемы, помимо младшего сына – Палата Лордов переживает сейчас не самые лучшие времена – лорды из новой провинции, из Дейтона, оказались теми ещё заносчивыми баранами, их интересовали только интересы собственного клана, ну, и ещё своей чёртового Дейтона. И они успели не раз поссориться со старыми лендлордами Энландии, которые гордились тем, что ещё их прадеды занимали эти места.

На эти колкие намёки лорды Гор и Равнин Дейтона сообщали, что их предки жили на своих землях и имели кланы, в то время, как их оппоненты ещё селились в землянках. Конечно, подобные сравнения не могли понравиться, и поэтому лорды Дейтона редко появлялись в Палате, считая, что в головах её представителей конская моча вперемешку с опилками. Обидно же, правда? И лорд Джерард, как глава, должен был разруливать все неурядицы, хотя бы формально стараясь привести работу Палаты в нормальное русло. Все его доводы, что необходимо принимать важные законы, которые смогут повлиять на дальнейшее развитие, пропадали втуне, разбиваясь о своенравный нрав Гленарванов или упрямство МакКинонов. Королю, к слову сказать, было искренне наплевать на мелкие неурядицы в Палате, он требовал только, чтобы ему был обеспечен привычный комфорт и увеселения.

Глава 26

К вечеру мы ещё ожидали нескольких гостей. Одно только радовало – что мы были не обязаны встречать их, стоя на ветру с непокрытыми головами, поскольку гости те были, как говорит Ингвар, «худородные», и перед ними можно было не чиниться особо. Вообще, наши будущие родственники тоже были из этого же разряда. Но теперь, после того, как сердца моих братьев сольются в брачном союзе и сердцами дочерей Тёрнера и Белтейна, так унижать их не стоило… поэтому приезд лорда Лейсхена, в обществе своего сына, а также ещё каких-то лиц, что расшаркивались, прошёл бесследно для моей психики. «О, как! Оказывается, милорд Торрен решил прибыть с обоими сыновьями!», – подумала я, заметив жавшегося в углу Сигурда. Очевидно, что он не слишком хорошо чувствовал себя в присутствии столь высоких гостей, даже несмотря на то, что являлся «главнокомандующим» над его солдатами и вполне имел право присутствовать на официальных мероприятиях.

М-да! Гости переглядывались и перешёптывались друг с другом, пихали друг друга локтями, ненавязчиво и интеллигентно спрашивая что-то у отца, который просто лучился гордостью и самодовольством. Очевидно, что можно с уверенностью утверждать, будто папенька смог произвести на них нужное впечатление. Хотя, думаю, что виной тому не только то, что они увидели в нашем доме, но и то, что часть пути они проделали по самой настоящей дороге! Я не берусь гадать, насколько качество наших дорог уступает столичным булыжным мостовым, поскольку мне это глубоко не интересно. Но для местных даже тот небольшой кусок стал прорывом в цивилизации.

Работали мы в последние недели просто ударными темпами – на перевалах и горных хребтах за границей уже давно лежал снег, но и у нас сильные ветра доставляли много неудобств. Снежная крупа выпадала на дорогу, превращая её в грязь под лучами солнца. Но нам это не помешало проводить необходимые работы в нашей будущей каменоломне. Поскольку работы на полях были давно закончены, то в работниках мы недостатка не имели. Рабочий люд потянулся со стороны селений у ближайших мостов, из деревушки, что на границе с Лейсхенами. Работа была не из лёгких, но отец, убедившись в том, что я не зря всё это время копалась в его библиотеке, выдавал деньги беспрекословно. А всё Маркас, который посоветовал в своё время сыграть на амбициях моего родителя и его далеко идущих планах по собственному возвеличиванию. Именно он, коварно воспользовавшись благодушным настроением моего родителя, посоветовал не скупиться на моих начинаниях, потому как они несомненную пользу для общего дела имеют.

По здравому размышлению, каменоломня нуждалась в укреплении свода и боковых стен пещер. Для этого валились деревья, очищались от веток и смолы, и волоком, с помощью коренастых крепких крестьянских лошадок, доставлялись ко входу. Далее брёвна насаживались на крюки и волоклись уже «вручную», если так можно сказать. После того, как все брёвна были установлены и укреплены стены каменоломни, мы расширили вход с помощью лома и кирки, и началось «промышленное использование», пусть и в очень непромышленных масштабах. Конечно, строитель из меня аховый, так что будем брать не знаниями, а… жизнь покажет, одним словом.

«Лучше бы я геологию в своё время изучала, а не криминалистику», – бурчала я, вспоминая всё, что когда-то слышала про строительство из песчаника. Только и этой информации были крохи, кажется, что все великие пирамиды Гизы были построены из этого материала. Камень добывали где-то там, вдали от Долины Царей, вытёсывали там же, на месте, и доставляли вниз по Нилу на утлых судёнышках... гондолах, вроде. Ага, гондольеры! Тьфу ты! У нас с реками не то, чтобы богато. Ладно, чего не знаю, то придумаю!

Но для начала, если мы хотели что-то сделать до той поры, пока толщина снега и сильные ветра не сделают это предприятие опасным, то раздумывать долго не стоит. По словам местных крестьян, зимой они тоже ходили в горы, но так далеко не забредали, конечно, делать тут было нечего, хвороста и ближе хватало. Да и снежные барсы зимой могут нападать на одиноких путников, что вышли за пределы своей деревни. Заметив мой испуганный взгляд, каменщики тут же стали уверять меня, что сейчас никакой опасности нет, барсы не слишком голодны после летнего изобилия, да и не станут они нападать на такое большое количество людей.

«Зверь-то неглупый, понимание имеет!», – уважительно подняв палец кверху, заявлял наш плотник. Я всё же велела поодиночке и маленькими группами не бродить, поскольку нельзя дать гарантии, что сами барсы в курсе, насколько они умны.

Несмотря на то, что местные жители предпочитали просто использовать валяющиеся под ногами камни для строительства своих домов, опыт работы именно в этой отрасли у них был. Так что именно они и натолкнули меня на то, как лучше добывать камень. А сам метод был прост до удивления и мало чем отличался от того, как добывали песчаник для строительства всё тех же пирамид какой-нибудь Аменхотеп Второй – выступающие части каменного основания горы размечались мелом весьма примерно, затем в ход шли молоток и зубило, камень, уже имеющий форму, отделялся от основания и поднимался наверх. Вот тут и пришлось придумывать некий шушпанк. Принцип был тот же, как у колодца – журавля. То есть, блоки равномерно обвязывались верёвками за четыре угла, чтобы наше устройство не перекосило при подъёме, цеплялись за тяжёлый крюк и поднимались наверх по принципу рычага.

Конечно же, я присутствовала на всех этапах своей «стройки века», чем изрядно смешила своих родичей и настораживала рабочих. Однако, я слишком переживала за конечный результат и потому регулярно донимала своими идеями старшин строительных артелей. Изредка я замечала патрули наших соседей, Лейсхенов, которым было крайне любопытно, что такое мы затеяли и не нужно ли им это самое «такое». Бастард Торрена Лейсхена, Сигурд, улыбаясь мне, так, словно я была пределом его мечтаний, приближался ко мне и, словно, не замечая моего нежелания вести светские беседы, говорил на отвлечённые темы, пытаясь сквозь камень горы рассмотреть то, чем мы там занимаемся. Признаться, он произвёл на меня не самое приятное впечатление, хоть и не совершил ничего предосудительного, вроде как имеет право знать, что там у них под носом происходит. Я включала все свои навыки и старалась разговаривать обо всём и ни о чём конкретном, в частности, не о том, что мы углубляемся вглубь горы. Потому как, вне зависимости от того, о чём бы мы с ним не беседовали, разговор сводился только к одному – нам не стоит вгрызаться слишком глубоко, ни к чему это… странный всё же, мужик, и какой для него может быть интерес, насколько глубоко мы углубимся вглубь горы? Они у нас, на нашей территории, отнюдь не какие-то уникальные, думаю, что у самих Лейсхенов есть дыры ничуть не хуже нашей… подумаю об этом на досуге…

Самыми первыми мы решили использовать плиты, которые были отколоты и практически не нуждались в особом обтёсывании, выложив сам вход в каменоломню и транспортную площадку возле него. На начальном этапе строительство дороги шло быстро, скальное основание не нуждалось в дополнительном укреплении щебнем или песком, разве что для выравнивания территории. Ну и ещё мы старались расширить дорогу в тех местах, где это было необходимо для того, чтобы смогла проехать телега с каменными плитами и строительным материалом.

Снег уже полностью укрыл землю, но несмотря на это, некоторые работы всё равно продолжались, каждое утро проходил самодельный отвальщик, делая дорогу до каменоломни проходимой, в особо опасных местах в скалы были вбиты просмоленные факелы, укрытые от непогоды в плотную рогожу. Если кого-то из рабочих или просто путников застанет непогода, то можно добраться в безопасное место, просто ориентируясь на свет факелов. Хотя мы уже законсервировали большую часть добычи камня, опасаясь предстоящих морозов и сильных ветров, в которых ничего не видно даже на расстоянии вытянутой руки.

– Дорогая, всё в порядке? – поинтересовался супруг, отрываясь от разговора с лордом Белтейлом. – Извини за унылый вечер, лучше подкрепись. Думаю, что мы покинем зал, как только гости перестанут разглядывать меня, как зверя в клетке.

Я моргнула, оторвавшись от своих размышлений, в которых в будущем у нас будет страшная цивилизация – мои планы начинались тёплыми туалетами и заканчивались скверами, парками и фонтанами.

Что же, быть может, когда-нибудь так и будет, но сейчас я восседала за столом в центре залы и с тоской смотрела на представленные кушанья. Это им ещё повезло, что я не слишком прихотлива в еде, поскольку московские цены и моя пенсия не предполагали особых яств, так что здесь даже знаменитый пирог с почками я в своё время, пусть и осторожно, но попыталась попробовать…

Наши гости сидели за соседними столами, поставленными буквой «П», и слегка нервничали. Во всяком случае, румяная дочка Тёрнера, искоса кинув на меня любопытный взгляд, заговорить не решилась. Я повернулась к ней. Как же её зовут? Всё моя память стариковская… Рузалия, что ли? Очевидно, что работа моей мысли отразилась на лице, потому что девушка мне помогла:

– Меня зовут Ребекка, леди. Вы запомнили верно.

Я вежливо угукнула и хотела вернуться к прерванным мыслям, но гостья не унималась:

– Вы знаете, я совершенно случайно услышала, как ваш супруг, лорд Хейвуд, рассказывал о тех изменениях, что произошли в вашем доме. Конечно, ему, как столичному жителю, тут и карты в руки.

Она говорила ещё что-то, но я уже слабо слушала девушку. Что опять задумал Маркас? Нет, я, конечно же, ценю его коммерческую жилку, но предпочитаю, чтобы со мной делились планами по её, жилки, то есть, использованию. Я повернулась к супругу, тот отсалютовал мне кубком и вежливо улыбался.

Наконец, все приветственные тосты за благополучие нашего клана, за удачные союзы с будущими родственниками, за долголетие моего папеньки, за мою плодовитость в браке, были сказаны, получены витиеватые слова благодарности, после чего «официальная часть банкета» считалась завершённой. Разговоры зазвучали громче, а улыбки становились всё более непринуждёнными. Дамы считали своим долгом немного пострелять глазками и слегка пококетничать с благородными рыцарями рядом с ними, те пушили хвост, стали звучать речи о том, что они однажды совершили вылазку на территорию проклятых соседей прямо сквозь буран и метель, до того им хотелось узнать, готовят ли скотлинги какую-нибудь пакость! Самым «смелым разведчиком» оказался лорд Лудвейг, который давно разменял свой шесток десяток и мирно доживал свои дни далеко от нас в обществе детей и внуков. Жаль, что эта очаровательная девица, которая сидит рядом с ним и слушает о подвигах лорда Лудвейга, ничего не знает о том, что борется он, скорее всего, только с Альцгеймером.

Кто-то басовито откашлялся, привлекая к себе внимание. Это поднимался со своего места Рейд Тёрнер. Мужик немного покраснел и одёрнул свой жилет, помолчал пару мгновений, ожидая, пока все присутствующие дадут ему возможность высказаться.

– Прошу прощение за мою прямоту, дорогой друг. – далее следовал поклон в сторону благодушного папеньки. – Но я думаю, что выражу всеобщее мнение и восхищение, если спрошу про изменения в вашем доме!