Текст книги "Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны(СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– Госпожа, вы – чудо! – простодушная служанка всплескивает руками.

Замкнуть на шее ажурный замочек колье, выглянуть в окно... Светлеет.

До сих пор с трудом верится, как легко пропустили в Лютену. Насколько проще в жизни если не всё, то многое, – когда за твоей спиной герцог Ральф Тенмар...

– Это платье – чудо.

А на душе всё равно теплеет. Еще одна иллюзия.

– Вы себя не видите.

Ну раз не видим... Значит, бросим взгляд в высокую золоченую раму – родную сестру оставшейся в драконьем замке.

Что ж – лишний повод убедиться, что семье Анри не помешает еще один фамильный цвет. Помягче. Сочетание мрака, багрянца и золота превратит любую деву во взрослую даму. Будь волосы Ирии по-прежнему светлыми – еще куда ни шло. А отразившейся в раме прошлого века зеленоглазой жгучей брюнетке во-первых – не меньше двадцати, а во-вторых – она ничем не похожа на юную, наивную дебютантку, впервые представленную ко двору. Из зеркальной глади на Ирию глянул жесткий прищур ледяных зеленых очей прожженной стервы.

Но одного у незнакомки не отнять – красавица. И откуда что взялось? Впрочем, Ирия не собиралась себя обманывать: сними яркое платье – и дама вновь станет тощим подростком.

– Госпожа, вы совсем как...

– Куртизанка? – усмехнулась "баронесса".

Красотка в зеркале ответно скривила губы – понимающе и цинично.

– Светская дама!

Можно подумать, горничная где-то видела светских дам, но всё равно приятно.

– Я и должна на нее походить, Мари.

Должна вообще-то – на невинную девицу, томно падающую в обморок от одного взгляда кавалера. Но подобные девицы живут под настоящим именем. И у них есть родители и дуэнья. Да и попробуй лишись так чувств в присутствии какого-нибудь Люсьена Гамэля или Роджера Ревинтера...

– Сейчас волосы уложим – будет совсем по-светски. Только пудры много не клади. Не хватало стать похожей еще и на дешевую шлюху...

Ирия изящно, как учила Катрин (привыкай!), опустилась на алый высокий стул, поправила колье, подмигнула собственному отражению... И звонко расхохоталась. "Дешевая шлюха" – в герцогском золоте!

3

Ответ от герцогини Ормхеймской, волею супруга именующей себя принцессой, прибыл к обеду. Бывшая графиня Алиса Марэ готова принять свою родственницу баронессу Ирэн Вегрэ к трем часам пополудни.

Ирия еще раз придирчиво оглядела себя в зеркале. И осталась довольна. Высокая прическа преобразила бывшую невзрачную лиаранку окончательно. Немного краски для губ, квиринская тушь для ресниц... Южанка так южанка.

Если кто прежде и знал нескладную, некрасивую девчонку – в племяннице Ральфа Тенмара не опознает точно. Она бы сама себя не узнала. Прямолинейному и наивному лорду Эдварду Тарренту полагалась соответствующая дочь, а герцогу-дракону – драконовская родственница.

Карета с тенмарским гербом приняла в свое нутро будущую фальшивую фрейлину фальшивой принцессы. Теперь можно откинуться на подушки – до самого Зимнего Дворца. Там примет принцесса. Может быть. Во фрейлины.

Забавно, что королевская резиденция носит имя Летнего Дворца, а розово-голубой кошмар дядюшки Гуго с какого-то перепугу обозвали Утренним. Если принц Амерзэн – воплощение рассвета, то Ирия точно предпочтет вечерние цвета Тенмара.

Кстати, особняк другого принца – Арно Ильдани – выдержанный в строгих черно-серебряных тонах, как раз в свое время и звался Вечерним. Сейчас его отдали какому-то фавориту какого-то Регента. Ирия не стала расспрашивать Ральфа Тенмара внимательнее – а зря. Но кто же знал, что ее в Лютену понесет? Даже герцог тогда еще не знал.

Интересно, а если б особ королевской крови родилось больше, оставшимся пришлось бы разбирать оттенки – Полуденный, Полуночный?

В окно доносятся заливистые голоса уличных торговцев, разговоры горожан, женская болтовня, смех детей. Лютена радуется весне. Ирия бы тоже обрадовалась – стань она вдруг простой горожанкой и прекрати за ней охотиться королевское кривосудие.

Дворец, носящий имя самого холодного времени года, построен лет тридцать назад королем Фредериком. Для второй жены, Дианы Ормхеймской. Роскошное строение так и осталось в подарок покинутой супруге – когда венценосный муж объявил ее бесплодной и добился у Патриарха развода.

Впрочем, Диана Ормхеймская так любила бывшего супруга, что... осталась его любовницей. Их сын Эрик родился уже вне брака. Ральф Тенмар не раз прохаживался, что королевы – действующая и бывшая – носили детей одновременно, но сын северных льдов оказался живучее отпрыска хрупкой Гэссендской принцессы.

Карета замедлила ход. Никак, прибыли?

Распахивается дверца, невозмутимо-галантно подает руку Пьер:

– Госпожа баронесса, дворец.

А то она не видит?

Змеи, про одну-то особенность Зимнего Дворца "дура-девка" позабыла совсем! Его хорошо видно с Площади Чести – где казнят аристократов.

С Площади Чести и от ворот Ауэнта. Ну и Ауэнт отсюда, соответственно. Вон возвышается, коваными решетками подмигивает. С возвращением, Ирия Таррент. Я по тебе уже соскучился!

Сбросить наваждение, сдержанно улыбнуться эскорту, сделать первый шаг к пронзительно-синему крыльцу... Племяннице герцога Тенмара Ауэнт не напоминает ничего. Ведь она никогда не была в Лютене.

А цвета ранних зимних сумерек и серебра Северу действительно подходят. Интересно, как назывался бы дворец Всеслава, родись он принцем?

Обещала же не вспоминать!

Глава четвертая.

Эвитан, Лютена.

1

Говорят, в походах Ормхеймский Бастард по примеру Всеслава Словеонского (ну вот, опять!) ест из солдатского котла и спит в простой палатке. Зато, вернувшись в Лютену, развлекается так, что все кабаки, таверны и бордели на ушах стоят. Любопытно, какова же за обстановка у него в особняке?

Синее здание. Серебристые (точнее, на вид просто серые) фигуры каких-то древних языческих полуодетых гимнастов.

Слева от крыльца беззаботно кружатся танцовщицы. Насколько Ирия представляла их жизнь – веселого в ней мало. Но плясуньи и шуты должны быть беспечны – вот и приходится.

Справа мчится в сторону площади Святого Леонарда (она же – Чести) бегун. Яростно рвется вперед – и навек застыл на месте. Хоть умри – из очерченных другими границ не выпрыгнешь. Можно только обманывать себя.

Но даже это – не повод сдаваться.

– Госпожа баронесса, позвольте вашу руку, – галантный (или просто хорошо вышколенный) серо-синий капитан протянул Алисиной гостье крепкую лапу. Раньше Пьера.

А если бы не позволила?

– Благодарю вас.

Тень улыбки. Сияющий на солнце лед. Сквозь который не видно души.

– Буду счастлив сопровождать вас до покоев Ее Высочества.

– Буду вам признательна.

Узнай он вдруг, кто она, – мигом поволок бы в Ауэнт. А оттуда уже другие – на плаху. И уже вовсе не галантно. Но пока будем играть. В фальшивую игру – в куртуазных рыцарей и нежных, трепетных дам.

Ирия усмехнулась – прямо в мраморные глаза голого по пояс кровожадного дискобола. И под руку с бравым северным офицером с достоинством поднялась по ступеням. Уроки Катрин не пропали даром. Себя со стороны не видно, но вот во взглядах гвардейцев...

Внутри Зимнего, к счастью, не всё серо-сине-серебряное. А то от всевозможных оттенков льда уже в глазах рябит. Слишком Ирия успела привыкнуть к знойным цветам Тенмара. Теперь здесь ей по-настоящему холодно. Алисе, наверное, тоже поначалу пришлось несладко. И не только из-за расцветки особняка.

Только успела обрадоваться зелени гардин! Увы, статуй здесь не меньше, а больше, чем снаружи. Еще один облаченный в набедренную повязку широкоплечий метатель дисков пристроился шагах в пяти от входа. И в паре футов от темно-болотной ковровой дорожки. Чтобы уж точно не промахнуться в посетителей.

Бесконечный ряд дверей – гостеприимно распахиваются. А за ними ждут еще четыре вполне мускулистых дискометателя. И девять не менее крепких (и не более одетых) лучников. Дальше – зловеще потрясают кулаками пять легендарных одноглазых великанов. Посреди лба каждого яростно пылает драгоценный глаз-сапфир.

И лакеи, лакеи, лакеи... Живые. В сине-серебряных ливреях. Впрочем, набедренные повязки этим не пойдут. Слишком мало мышц и многовато жирка. Особенно в области пояса. И боков.

Взгляд Ирии с признательностью остановился на бледной статуе танцовщицы в развевающихся одеждах. Прежде чем в глаза бросились торчащие из приоткрытого рта мраморной девы отнюдь не человеческие клыки. Еще из-под длинного наряда вместо ног выглядывает гибкий змеиный хвост. А глазами служат тревожно горящие угольно-черные агаты.

– Змеиная танцовщица, – пояснил капитан.

Похоже, на сей раз "баронессе" не удалось сохранить на лице "сияющий на солнце лед". От статуи повеяло чем-то... запредельным. Будто невидимая ледяная лапа мягко огладила с головы до пяток. Мягкая, пушистая. С втянутыми десятидюймовыми когтями...

– Легенда прежних времен, – усмехнулась Ирия. Пожалуй, от волнения слишком криво – для наивной юной девы. О чём и сообщило громадное зеркало впереди.

Держи себя в руках!

– Говорят, они существуют и сейчас, – воспользовался поводом завести куртуазную беседу капитан.

Может, и существуют. Раз бывают призраки и оборотни без тени.

– На Востоке.

Хорошо, что именно там. Восток – далеко. И как раз туда Ирия точно не собирается. Любая страна лучше той, где женщина приравнена к скоту.

– Говорят, ни один мужчина не в силах противиться их власти, – таинственно понизил голос капитан.

Что ему нужно – красиво испуганная спутница? Чтобы, пользуясь ситуацией, ее приобнять? Обойдется. К счастью, при лакеях незамужним девицам обниматься с северными капитанами не положено. С южными – тоже, но южане хоть не живут в особняках, где хвостатых и бесхвостых статуй больше, чем людей.

По крайней мере, южане Тенмара.

– Они – прекрасны и таинственны...

Если он сейчас скажет "как вы, баронесса" – она взвоет.

– ...как вы, очаровательная баронесса.

Ууу! Выть нельзя.

– Я – прекрасна, как змея? Интересный комплимент...

– О, хвосты – это аллегория.

Какие он умные слова знает. Интересно, знали их восточные дураки, что сначала заперли своих женщин дома, а потом придумали свободных неотразимых красавиц?

– Они означают змеиное коварство красавиц-ведьм.

В самом деле верит в восточные сказки? Вон как глаза загорелись... А ведь не так уж и молод. Лет сорока. Наверняка женат.

Неужели опасается внимания змеедев? Такой, пожалуй, "воспротивишься" – закусает насмерть. А то и хвостом задушит. Потом доказывай, что "аллегория".

– Они – ведьмы? – усмехнулась Ирия. – Тогда истинно верующим можно не опасаться их чар...

– Даже вера не всегда спасает от власти красоты, – капитан бросил выразительный взгляд на спутницу. К счастью – на ее лицо, а не на что другое.

Вот только поклонников – ровесников отца – Ирии и не хватало. Причем в первый же день в Алисином дворце. О чём она вообще думала, вырядившись чуть не под куртизанку?

– Ладно, хвосты – "аллегория". А в остальном эти дамы так и выглядят? Я о клыках...

Еще более клыкастый лев взвился на дыбы почти над дорожкой. Вот его можно вполне принять за настоящего.

Эрик Ормхеймский – сумасшедший! Не зря говорят, вся королевская семья – ненормальные. Кроме отца и сына Ильдани.

– Это – тоже аллегория. Впрочем, говорят, девы-колдуньи могут принимать облик змей. Они завораживают мужчин своим пением и танцами, соблазняют... а затем убивают...

Глаза у капитана сейчас... как у Алмы при чтении романа об очередном погубителе дамской репутации. Эриковскому вояке что, скучно жить? Чем иначе объяснить интерес к любви, идущей рука об руку со смертью? В данном случае – танцующей...

– ...От подобных оргий рождаются новые змеиные танцовщицы... Но такие истории – не для дамских ушек, – опомнился капитан, поспешно поднося к губам руку собеседницы. И жадно прикладываясь к белой нитяной перчатке.

Забавное ощущение – до сих пор руки Ирии всерьез не целовали. Оказывается, так щекотно. Посоветовать ему чаще бриться? Не поймет.

Кстати, если у дам столь чувствительные уши – зачем вообще нужно битых полчаса всё это рассказывать? Не говоря уже о том, что в Зимнем дворце полно того, что не для "ушек", "глазок" и прочего. Полным-полно. Начиная с хозяина. Первого развратника Лютены... если не считать принца Гуго. Но жирный принц хоть живет не здесь.

– Говорят, они похищают прекрасных юношей... – Капитан уже забыл про чьи-то там уши?

Ну раз "юношей", да еще и "прекрасных", то уж ты-то, любитель зловещих легенд, – в безопасности. В полнейшей.

2

Распахивается очередная дверь, а за ней...

Светлая, пастельных тонов комната, два огромных окна. Море солнца. На всех стенах – фрески. Балы, семейные сцены. Дети, мамы, собаки, кошки... что-нибудь поучительное на заднем плане. То ли детская, то ли светлица совсем юной девушки.

Картину портит лишь расположившаяся кто где компания. Дамы в белом, дамы в бледно-желтом, дамы в светло-розово-поросячьем...

Аж вновь зарябило в глазах. То ли от волнения, то ли от солнечных зайчиков. И всего этого... под цвет ясного дня. В противовес зимним стенам особняка.

Лица слились в нечто непонятно-любопытно-вопросительное. Кажется, смешная толстушка в розовом (какой кошмар – надеть такое при подобной фигуре!) еще смешнее округлила глаза. От восторга или ужаса? Скорее, второе. Потому как вон те две дамы в позднеосеннем возрасте неодобрительно склонили друг к другу седоватые головы. Шепчутся.

Ирия на миг зажмурилась, потом всмотрелась. Кажется, так лучше.

Штук пять девиц примерно ее возраста и немного старше. Еще столько же – дамы зрелой красоты и некрасивости. Десяток с хвостиком – хмурые мегеры в разных стадиях увядания. А бабуля у окна годится в старшие сестры кузине Одетте. Если Эрик Ормхеймский пополняет гарем здесь – распутному принцу не позавидуешь.

– Ваше Высочество, баронесса Ирэн Вегрэ по вашему приказанию прибыла! – объявил считающий себя прекрасным юношей капитан. Таким тоном, будто ее визит – его личная заслуга.

– Ирэн, моя дорогая кузина! – девица, по виду ничем не отличимая от прочих, поднялась навстречу.

Лиаранка от души выругала себя. И чего сразу не отметила единственное в комнате синее платье? С серебряной отделкой.

Ирия маленькими "придворными" шажками направилась навстречу Алисе Ормхеймской.

Легкая улыбка сквозь отражающую поверхность льда.

"Моя дорогая кузина" – неплохое начало. Будем надеяться, прежде "дорогие кузины" не знакомы. Или герцог Ральф Тенмар – не прожженный интриган, а выживший из ума старик.

Алиса Ормхеймская – неожиданно на полголовы ниже Ирии, хрупко сложена. Рядом с "кузиной" в тенмарских цветах выглядит не старше, а моложе. А приветливая улыбка в голубых глазах довершает картину юности и невинности.

Ирия чуть не вздрогнула. Столь явственного сходства всё же не ожидала. Алисе Марэ впору быть родной сестрой Полины Лигуа! Более блеклой, более бесцветной... но кто сказал, что при ее нынешней роли нужно привлекать внимание? Или вызывать желание мужчин?

Самой "баронессе" синие тона пойдут вряд ли. Особенно при этом цвете волос. А вот голубоглазую блондинку Алису делают ярче, взгляд – глубже...

Принцесса, заключившая "дорогую кузину" в нежные объятия, кажется юной, хрупкой и безопасной. Ирия с одним таким голубоглазым агнцем уже знакома. Тоже любящим сине-голубые платья, кстати.

Веет легкой волной свежего аромата. Кажется, ландыш с фиалкой.

Сама Ирия пользовалась водой, подаренной Катрин. И только сейчас сообразила, что этим довершает образ. Неудачно выбранный. "Алая роза" вряд ли подходит юной деве.

– Чудесное платье, – прошептала Алиса на ухо единственной обладательнице красных цветов во всем цветнике. Непростительно ярких. И самого глубокого декольте...

Остальные это тоже заметили – можно не сомневаться.

– Дорогая Ирэн, вы сегодня просто обязаны остаться дольше остальных, – улыбнулась Ормхеймская Лилия. – Я так давно не получала известий от моего дяди...

А заодно – его проклятий и обещаний перерезать горло? О коих он рассказывает каждой встречной-поперечной дальней родственнице?

Ирия пристроилась в предложенное кресло – рядом с Алисиным. Хорошо хоть не скамеечка у ног.

А вот кого с этого кресла согнали, "баронесса" под шумок пропустила. Не пустое же оно стояло. Значит, у Ирии только что появился еще один враг. Алиса – истинная племянница Ральфа Тенмара. Настоящая, а не жалкая фальшивка. Политикой "разделяй и управляй" владеет отлично. Тенмарская школа, чтоб ей!

Осталось решить, чем теперь заниматься весь день. Все прочие дамы вышивают, одна читает молитвенник. У старушки в руках тоже пяльцы. Только Ирия готова поклясться – рисунок там тот же, что и месяц назад...

А вот у Алисы на подлокотнике кресла сверкает золотым корешком рыцарский роман. Уже лучше!

Ирия, конечно, тоже взяла с собой пяльцы – на крайний случай. Но именно что на крайний. Вышивка слишком напоминает о Лиаре, тоскливых ночах, сестрах... особенно Эйде! А здесь нужен глаз да глаз. Отвлекаться на горе и тоску – непозволительно. Что-то подсказывает, что рядом с местными акулами Тереза и Алма – невинные овечки.

Ладно, раз уж все равно ошиблась с нарядом – в нем придется и ходить. Зато красиво! И книга дополнит образ. Сплетничать об Ирэн Вегрэ станут в любом случае. А какое ей дело до мнения других? "Баронессе" что, замуж в порядочную семью идти? Или позорить отца? Если на чью голову и падет позор – так это Ральфа Тенмара. А к его репутации уже ничего не прибавить и не убавить.

Ирия нагло углубилась в "Историю Проклятых" Артура Ленна. Прямо под взглядами гарпий, строящих из себя куриц, Думать можно и за книгой. И даже наблюдать за бестиарием вокруг!

А подумать – следует.

Что-то в герцогине... то есть сделаем вид, что принцессе Алисе вызывает тревогу. Вот и поразмыслим – что еще, кроме пугающего сходства с Полиной?

3

– Прости, что задерживаю тебя, – застенчиво улыбнулась Алиса.

Едва прочие фрейлины со служанками убрались, как юная супруга герцога Ормхеймского с помощью горничной переоблачилась в нежно-голубой (!) пеньюар. А затем отослала девушку и немедленно забралась с ногами в широкое кресло.

– Садитесь, дорогая кузина, – махнула Алиса на соседнее.

Ирия послушно уселась. Так, чтобы чуть что – выхватить кинжал. Дверь видна хорошо, окно – тоже...

Хотя если стража во дворе не уследит за герцогининым окном – значит, набирали их по критерию: "самые кретинистые кретины Лютены".

За спиной – зеркало. Увы, оно не хуже портьеры скроет потайную дверь. Но если Ирия этого не услышит – меар цена всем урокам Ральфа Тенмара. И "баронессе Вегрэ" – как ученице.

Полина играла в хрупкий цветок, а во что – Алиса? В шаловливого ребенка? Детям обычно доверяют, их не боятся... те, кто не знаком с Кати Кито. Но ведь не все же с ней знакомы. Может, перенять – на всякий случай?

– Разрешаю сесть как дома, – мелодично рассмеялась Алиса. Словно колокольчик зазвенел.

Принцесса плавно повела изящной головкой. Распущенные светлые волосы золотистым водопадом заструились по плечам... напомнили об Эйде!

– Благодарю, Ваше Высочество, – церемонно улыбнулась "дорогая кузина". – Но мое платье не располагает к более свободной позе.

Ирия Таррент обожала сидеть "в гнездышке". Фрейлине такое поведение не подобает.

А еще это вполне может быть проверкой.

Сердце неприятно кольнуло. Неужели Алиса...

– Скажите, дорогая кузина, неужели вас не пугает ступать по столь тонкому льду?

Не иначе – Алиса была предыдущей любимой племянницей Ральфа Тенмара!

– Возможно, я не вижу, насколько он тонок, – улыбнулась Ирия. – Может, вы, Ваше Высочество, будете так добры и объясните мне? Пока я, наивная, не провалилась под лед и не утонула.

– Ваше платье, Ирэн. Оно подтверждает слухи, что ходят о вас.

Принцесса собственноручно потянулась к вину... и налила в два бокала. Рука Ирии, принимая свой, даже не дрогнула.

– Обо мне, скромной провинциалке, только сегодня утром прибывшей в Лютену, уже ходят слухи?

– О вас, Ирэн. О племяннице герцога Ральфа Тенмара, – бесхитростно улыбнулась Алиса. – Я, разумеется, не верю ни единой сплетне. Но вы сегодня подтвердили самые... смелые из них. Будьте осторожны, Ирэн.

– Благодарю за предупреждение, Ваше Высочество, – склонила голову Ирия.

– Поймите меня правильно... Ирэн. Я бы не стала повторять это... если б не считала, что вам лучше узнать такое от меня... – Алиса опустила глаза, изображая смущение.

Змеи, а вот краснеть по собственному желанию Ирия так и не выучилась! Даже обидно – принцесса старше ее всего года на два-три. А уже владеет этим искусством в совершенстве!

Сейчас Алиса скажет, что столь нескромная фрейлина ей не нужна. Может, и к лучшему? Если... если сейчас сюда попросту не войдет стража!

– Разумеется, это не повлияет на мое мнение о вас... И я сделаю всё, чтобы вас защитить...

Нет, стража – маловероятна. Если, конечно, Алиса не имеет в виду защиту в суде.

– Ходят слухи, ваши отношения с женихом зашли... дальше, чем позволяют приличия. Я... вас понимаю. Анри – очень красив...

Тут что, имеет место тайная любовь? Будем надеяться, хоть не взаимная.

Ирия осторожно всмотрелась в лицо собеседницы. Еще не хватало, чтобы за Эрика Ормхеймского выдали любимую женщину Анри Тенмара!

И если влюблена Алиса, то насколько ревнует?

– Это – всего лишь слухи, Ваше Высочество.

Ну хоть убей – не покраснеть.

– Это... не самое страшное, что о вас говорят...

Ну выкладывай уже!

– Ирэн, я понимаю, это – грязная ложь... Сплетники утверждают, что вы – любовница герцога Ральфа Тенмара...

Глава пятая.

Эвитан, Лютена.

1

В Лютене рано не ложатся. И в окнах кругом – огни. Одинокие свечки в домах, целые грозди – в роскошных особняках. Мягкий свет из церкви в конце улицы. Там-то что так странно переливается?

Мари была права – огромный город.

Пока карета везла баронессу Вегрэ домой – та могла сколько угодно любоваться чужим теплом.

А когда добрались – в близлежащих домах не осталось ни огонька.

Привыкшая к жизни в провинции Мари уже спала, и Ирия не стала будить ее. К тому же... Замок Таррент отличался строгостью нравов при обеих графинях. Но всё же порой той или иной служанке не везло. И если Ирия права – горничной сейчас нужно спать побольше.

И чего пожелать-то, не знаешь. Незаконнорожденное дитя опозорит мать на всю жизнь. И станет для Мари единственным напоминанием о погибшей любви. Утешением.

Хуже, что девушка может вспомнить о своих правах. Что сын или дочь баронского отпрыска вправе рассчитывать на большее, нежели участь служанкиного байстрюка.

Гамэли – те еще гадюки. Но ведь внук – всё, что у них останется после Люсьена...

Грехи собственные замаливаешь, Ирия. И всё же – знать бы Гамэлей получше... Старик Тенмар признал далеко не всех бастардов. А Карлотта Гарвиак нир Таррент лично придушила бы незаконного внука. Если, конечно, он не сгодится для шантажа.

Пойми, наконец, Ирия: никогда нельзя судить по себе. Более зрелые люди руководствуются не только чувствами и эмоциями, но и соображениями разума, выгоды и трезвого расчета.

Ладно, подождем еще месяц. Может, ничего и... А если не "ничего" – предложим вариант с "отдать на время". Даже Гамэли – взбреди им вдруг в голову признать ребенка Мари, не сумеют защитить ни мать, ни дитя от Ральфа Тенмара. А уж о нем и его интересах забывать не стоит. Напомнит.

Ирия усмехнулась. Вообще-то решать должна сама Мари. Но наверняка не решит ничего. Будет молиться и плакать, плакать и молиться. И страдать. Конечно, никто не знает, как вела бы себя в подобной ситуации Ирия. Но сейчас она – не беременна и потому соображает трезво.

Скорее всего, служанка прибежит за советом сама. Или прямо к госпоже, или – сначала к Пьеру. А он доложит.

Ирия переоделась в более удобную мужскую одежду, спустилась на поварню. Зашевелился в закутке поваренок. Отмахнулась: спи дальше. Госпожа баронесса всего лишь прибыла из Зимнего Дворца и голодна как зверь... Как дракон с ее нового герба.

Хлеб, холодное мясо, фрукты, бутылка красного из Марэ. Графин для "разбавить" есть в комнате.

А с подносом Ирия, наверное, смотрится не хуже Катрин...

– Госпожа баронесса! – Пьер ждал у самых дверей на лестницу. И немедленно ловко перехватил поднос. – Госпожа баронесса, что же вы сами-то?

– Захотелось заодно осмотреть особняк.

Баронесса не обязана ничего объяснять лакею. Но с кем еще было разговаривать все эти дни, как не со слугами и солдатами?

– Оно конечно. Но тогда уж лучше Фамильную Галерею наверху. Или Гербовый Зал...

Пьер замолк. Видимо, по ее молчанию решил, что позволил себе лишнее...

– И Гербовый Зал можно, – улыбнулась Ирия, – и фамильные портреты. И библиотеку – отчего же нет? Сейчас перекушу и прогуляюсь...

– Ночью?.. – Пьер осекся.

А то он не служил у Ральфа Тенмара, в чьей комнате свечи горят до зимнего рассвета? Хотя теперешняя госпожа Пьера – женщина. А Катрин действительно ночью предпочитала спать. Или плакать в подушку. Но уж точно не шататься по спящему особняку.

Промозглый холод северного замка, зловещие огни факелов. Бесконечный и бесполезный бег в багровой полутьме...

Перестанет ли когда-нибудь Ирия вздрагивать – от таких воспоминаний?

– Ночью, – усмехнулась она.

Пожалуй, библиотеку оставим на завтра. Жаль, принцесса фрейлинам выходных не дает. Непорядок! Все Гильдии отдыхают каждый День Солнца, а придворные курицы – нет.

Все-таки в свободе что-то есть. Хочешь – ешь ночью холодное мясо, запивай вином. Хочешь – гуляй потом по ночным коридорам и галереям особняка.

С отцом они тоже раньше часто сидели до рассвета в Закатной Башне. Фамильного призрака дожидались.

Дочь Лорда приходит лишь к тем, кто стоит на грани жизни и смерти. Видел ли семейную вестницу Рока папа? Уже не узнать... Разве что у самого Призрака. Когда заявится в следующий раз. В замке Тенмар Дочь Лорда навестила Ирию всего однажды...

В свободе что-то есть... Много чего!

– Идем, Пьер, – кивнула баронесса слуге. Верному тенмарской семье Пьеру...

Он только сегодня утром получил от любимой герцогской племянницы недвусмысленный приказ.

Закрывается дверь Галереи. Юные дамы не остаются наедине с мужчинами – даже с лакеями. Но Ирия – беглая авантюристка, а не дама. Если Пьер – предатель и чей-нибудь наемный убийца – его ждет выстрел или удар кинжалом. Если вздумает ее домогаться... не настолько она привлекательна.

Да и большинство мужчин чаще думают о деле, чем о юбках. Если они, конечно, не зарвавшиеся кретины, вроде покойного Гамэля-младшего. И не пьяная солдатня на грабеже.

– Что вам удалось узнать, Пьер?

– Отряд Эдингема действительно прибыл без женщин. Отряд всеславовского капитана Мировского также прибыл без единой дамы. Еще...

– Говорите.

– Алан Эдингем был тяжело ранен в Лиаре. Отряд Мировского тоже понес изрядные потери, ранен его заместитель.

– Удалось выяснить, с кем они дрались?

Друг с другом или... версия про похитителей верна? И всё запутывается окончательно. Можно допустить, что Карлотта выяснила чьи-то жуткие тайны. Но зачем кому-то Эйда? Хоть одному из похитителей?

Зачем она отъявленному негодяю – министру финансов? Что он может получить? Эйда – не жена Роджера Ревинтера. А сам он в Квирине, и вернуться в Эвитан ему мудрено. Значит, брак (Ирия поморщилась) между Эйдой и подлым сыном подлого отца – невозможен. Ревинтер – дурак? Подлец и мерзавец – да, но считать его ослом – значит, самой быть ослицей. Разве что самозваный Регент сошел с ума...

А зачем Эйда Всеславу? Как свидетельница на суде? Мечтай! Роджер Ревинтер судом Регентов уже оправдан. За какую-то мелочь. А по поводу Лиара предъявлять ему обвинение никто и не собирался. Потому как там замарались по уши все, кроме кардинала и Всеслава.

Или все-таки собирался? А что еще возможно, кроме "Всеслав копает под Ревинтера, а Ревинтер не хочет, чтобы под него копали"? И в этом случае – Эйды и мамы запросто уже...

А ну – прекрати!

Версия другая: Карлотта что-то знает. Опять же в это вписывается Всеслав, роющий яму... под кого-то. Соблазнительно думать, что не под министра финансов. Чтобы убивать Эйду (сердце сжимается в жалкий комочек!) не было смысла. Никому. Ирия первой пойдет смотреть на публичную казнь обоих Ревинтеров... но не ценой гибели сестры. Пусть уж тогда мерзавцы живут, змеи с ними!

– Вы хотите что-то добавить, Пьер?

– И рад бы... – вздохнул слуга.

– Тогда идите отдыхайте, – улыбнулась баронесса. – И с завтрашнего утра продолжайте поиски. А я еще... полюбуюсь портретами.

Размытыми красками. Из-за подступающих слез.

2

Итак – под кого еще, кроме Ревинтера, может подкапываться словеонский князь? Кому сказано – не реви!

Ирия едва истерично не расхохоталась – одну тайну Карлотта знает точно. Тайну убийства бывшего мужа! И тогда тайный убийца – Леон... Точнее – Полина. Бывший брат – подлец, конечно. Но не интриган, а недалекий дурак. А вот мачеха... эта всё могла заранее продумать и подготовить.

Так, погоди, а зачем тогда вообще кого-то похищать? Проще пристрелить на месте и бросить трупы...

Альваренская стужа пробирает до костей, инеем берется лицо...

Но... если в Лиаре одновременно были отряды Ревинтера и Всеслава – ни в жизнь Ирия не поверит, что они не столкнулись лоб в лоб. Тем более раненые – с обеих сторон. Сомнительно, чтобы и те, и другие сразу жаждали смерти Эйды и Карлотты. Значит – "невиновная" сторона начала бы искать прямо там. А по приезде в Лютену – напрямую обвинила бы противника в убийстве.

Но никаких обвинений не было.

А если похититель – кто-то третий? Опять же – проще убить, чем куда-то волочь под носом у двух отрядов. Погоди, а с чего Ирия вообще взяла, что всеславовцы ездили в Лиар за ее родными?

Потому что если б мотались арестовывать Леона – не вернулись бы ранеными. И потому что одновременно там были люди Ревинтера. И потому что и они – ранены... Стоп, идем по кругу.

Нужно знать. Знать точно. И для спасения... и для мести. А значит... к кому внедряем Пьера – к тем или к этим? Главное – не промахнуться.

А сейчас – вытри слезы, Ирия Таррент. Ты пришла сюда есть, пить вино и любоваться портретами? Вот и начинай!

А хваленые полотна, между прочим, – те же самые (или почти те), что и в замке Тенмар. Копии. Или наоборот – оригиналы.

Сплошь предки старого герцога. И у всех глаза лучатся величием, мудростью, доблестью. Рыцари в доспехах, дамы в жемчужных прическах и пышных платьях. Герои и героини баллад сошли на землю. Удостоили ее своим сошествием.

Ральф Тенмар всё так же вздымает на дыбы вороного коня. Не Вихря, но как же больно!

Катрин со светлым достоинством во взоре вышивает на пяльцах.

Анри (здесь – сверстник Ирии) – в фамильных доспехах трехсотлетней давности. Со вскинутым над головой двуручником – копия того, из сундука. И, глядя в чеканно-красивое лицо в открытом забрале крылатого шлема, лишний раз убеждаешься: от человека, с которым Ирия впервые в жизни поцеловалась в стылом аббатстве, на портрете осталось лишь внешнее сходство фамильных черт. И даже юным возрастом не объяснишь. На более позднем портрете Анри вздыбливает коня с абсолютно тем же выражением лица, что и его отец на соседнем...