Текст книги "Небо в зеленой воде (СИ)"

Автор книги: Ольга Скубицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Несколько раз мы встречали небольшие группы из четырех или шести таких же, как Даниэль созданий. Они либо парили на разных уровнях, либо летели в одном направлении с нами. 'Итак. Двигаюсь не как человек, думаю не как человек и рядом энергетический близнец, который в этой жизни явно не человек. А это значит... Какое счастье, что рядом нет зеркальных поверхностей. Увидеть себя я пока не готова'. Из-за неподвижности шеи голова располагалась только прямо, а глаза смотрели исключительно вперед, при этом руки были отведены за спину, и даже крошечный кусочек собственного тела не попадал в поле зрения. Хотя зачем же видеть, и так все было яснее ясного.

Группы особей встречались все чаще, одиночки не попадались вовсе. Их черные тела и отрывистые стремительные движения всколыхнули в памяти сюжеты книжек о порабощении человечества бездушными машинами. Но так же, как и мой энергетический близнец, они все были живыми.

Затянувшееся телепатическое молчание, при котором всплывали лишь непонятные, но тревожные мысли Я – Прошлой, прервал Даниэль.

– Все погибнут, Молчащий, Острый... – пришло на этот раз очень четко, без искажений. В это время мимо нас по воздуху проплыл состоящий из полусфер предмет диаметром около метра, походящий на огромные сцепленные мыльные пузыри, насыщенной синей окраски. Поблескивая в лучах солнца, он двигался не прямо, а по криволинейной рваной траектории облетая все, что встречалось ему на пути.

– Они чужие, они лишь временная замена нам. Скоро климат изменится, и им все равно не выжить. – Затем от меня вовне отправилась мешанина объемных малопонятных символов, все они вкупе напоминали набор каких-то алгоритмов или формул. – Только мы реальны, только мы настоящие, идеальные существа. – Информация по-прежнему звучала в голове Я – Прошлой бесстрастно, может, за счет этого, фразы воспринималась как приговор, не подлежащий обжалованию.

– Хочу сбросить эту плоть, она жесткая и неудобная. Здесь нет жизни, только горящая сухость, – продолжила Я – Прошлая.

– Но они... они – семья..., – пришел задержавшийся ответ.

– Опомнись, если ты запрятан в панцирь велда, это еще не говорит о том, что ты велд. По мыслям Я – Прошлой было видно, что этому разговору уже не один день, а несколько месяцев. Прения велись с переменным успехом. Мы не раз меняли мнение, и если один проникался уверенностью на сто процентов, то другой подпитывался сомнениями, остывал и шел на попятную. Но каждый из нас все равно знал, что развязки не избежать. Меня – Прошлую сковывал редкий для этой инкарнации, и потому непривычный страх, но жажда свободы каждый раз брала верх. К тому же сила подталкивала, ее все труднее было сдерживать.

Метр за метром воздух становился плотнее, увеличивая сопротивление, его пропитывали слабо ощутимые, но какие-то ненормально острые запахи, которые мозг получал не через строго определенный орган обоняния, а прямо через всю внешнюю поверхность панциря. Выразить запахи человеческими словами не удавалось, настолько незнакомыми и непонятными они были. Я – Арине показалось, что Я – Прошлая чувствует, как пахнут солнечные лучи, причем их запах варьировался в зависимости от того, что их отражало и поглощало.

Из красноватой дымки на горизонте выплыли и стали приближаться некие объекты, то ли растения, то ли строения. Они представляли собой все те же огромные узловатые пальцы, прорезающие почву тут и там, словно чересчур редкий фантастический лес. Только эти исполины вырастали толщиной в несколько метров и высотой не ниже пятиэтажного дома, и заканчивались просторными бугристыми площадками диаметром около тридцати метров с кривыми волнистыми краями, обросшими более тонкими кожистыми 'пальцами'. Объекты походили на гигантские раскрытые куриные лапы, тянущиеся в небо.

По мере нашего движения направленные вверх ряды пальцев густели, они различались по длине и оттенкам. Все чаще пальцы заканчивались 'лапами'-площадками, некоторые высоко в небе, другие ниже, на уровне нашего полета, но на достаточно большом расстоянии от земли. Мысли Я – Прошлой, крайне редко останавливающиеся на предметах вокруг, мимоходом назвали этот абстрактный лес соединением стремлений природы и врожденных умений больших черных существ. В одно из таких существ в этой жизни воплотилась и я, дальше прятаться от сего факта не представлялось возможным. Рядом с лапами и над ними располагались все те же группки черных созданий, а вокруг кишело множество синих пузырей, они под разными углами, не сталкиваясь, взлетали вверх в соломенно-желтое пространство неба или очень медленно и плавно спускались вниз.

На этот раз ответы на возникающие вопросы Я – Арины легко вылавливались в мыслях Я – Прошлой. Это было поселение, одно из немногих на планете. Я – Прошлая думала о встречаемых соплеменниках, иногда конкретизируя, и в такие моменты возникал набор непереводимых символов. 'Скорее всего, имена', – решила Я – Арина.

Полет закончился у большой 'лапы', обрамляющие ее пальчики противно шевелились как живые, на ней неподвижно разместилось трое существ, точнее, над ней. Для Я – Арины они выглядели практически одинаково, рознил их разве что индивидуальный желтый узор панциря. Я – Прошлая же никогда бы их не перепутала – разная, хотя и в ограниченном диапазоне, температура, разный уровень (что под данным определением подразумевалось, для Я – Арины на данном этапе осталось непонятным).

Острый завис между двумя пальцами у края площадки, в упор глядя на передвигающуюся и подрагивающую синюю спайку пузырей. Он пытался поймать ее ментально, но она уворачивалась, сбрасывала воздействие и снова возвращалась к криволинейной дерганой траектории.

Кем бы мы с Даниэлем ни были в этой жизни, но летали и двигали предметы совсем не из-за нашей скрытой сущности, и, к слову сказать, не выделялись этим среди прочих, левитация и телекинез здесь являлись неотъемлемым умением для всех, связанным с ментальными возможностями мозга. Символьные размышления Я – Прошлой подсказали, что только благодаря ментальной составляющей мозга мы выживали в агрессивной атмосфере планеты. Резким перепадам температур дней и ночей и метеоритным дождям можно было противостоять физически, но от радиационных штормов (вот такой подарочек преподносило близко расположенное к планете солнце) спасала только ментальная защита. Черные существа непрерывно оборонялись с рождения и на протяжении всего существования. Каждая из особей автоматически окружала себя ментальным заслоном, выполняющим защитную функцию, но мощи одного такого заслона было не достаточно, поэтому члены группы-семьи как – бы складывали свои ментальные возможности, а семьи сбивались в большие скопления – поселения. Семьи соединяли свои ментальные щиты на манер многослойной невидимой материи, которая снижала до удовлетворительных показатели солнечной радиации вокруг особей города. Таким образом, в плане защиты поселение функционировало как единый организм.

Защитный многослойный щит растягивался вместе с удаляющимися от поселения особями, но, при этом, в областях растяжения истончался, поэтому ни при каких обстоятельствах нельзя было удалялась на большие расстояния от поселения, в противном случае щит, достигнув максимального растяжения, просто выпускал особь за свои пределы, на съедение смертоносной атмосфере. Благодаря этой же особенности щита, путешествия в одиночестве даже в пределах растяжения щита были равносильны смерти, поэтому черные существа перемещались группами, чтобы совокупности ментальных возможностей перемещающихся особей хватило для поддержания толщины щита в месте растяжения или же при необходимости мигрировали целые поселения.

У всех уровень развитости ментальных способностей был разный и для формирования семьи основополагающее значение имели четко подобранные друг к другу уровни членов семьи, так как именно от этого сочетание зависело дальнейшее функционирование защитных и не только механизмов социума. У Острого был один из нижних уровней. Я – Прошлую забавляли его вымученные попытки поймать спайку пузырей.

Молчащий лежал в воздухе под углом к площадке и неотрывно смотрел в глубину янтарного неба, ноги же не продолжали прямую линию тела, а безвольно и противоестественно свисали вниз, будто резиновые. И, наконец, тело повернулось к тому, кого Я – Прошлая называла Распределителем. Он тесно прислонился к одному из узловатых боковых пальцев лапы, и только когда мы оказались совсем близко, Я – Арина заметила, что он соединен с этим не то растением, не то строением такими же мягкими растяжимыми перемычками, какие связывали нижние конечности моих соплеменников.

В голове появился еще один 'голос', а точнее еще один символьный текст, который, Я – Прошлая точно знала, исходил не от Даниэля, а от Острого. Каждый в моей семье выражал свои мысли столь индивидуально, что при всем желании невозможно было спутать символьные 'почерки'.

– В третьем секторе светила будет огненное падение. – Я – Прошлая сразу же перенаправила сообщение Даниэлю. И вот тут кое-что прояснилось. Телепатическая фраза, предназначенная для Даниэля, устремилась опять же, не в его направлении, а напрямую к существу, срощенному с ограничительным пальцем площадки.

– Мы переполнены теплом, – последовал почти незамедлительный ответ энергетического близнеца, но пришел он снова от того, кого Я – Прошлая называла Распределителем. Оказалось, что все диалоги ведутся именно так, и никак иначе. Способ общения представлял собой что-то вроде обмена информацией в компьютерной сети с топологией звезда, мы не могли разговаривать напрямую друг с другом, только Распределитель мог получать и передавать наши безмолвные послания. В начале каждого ментального предложения выставлялся тот самый набор непонятных для Я – Арины символов, он был похож на координаты, определяющие пункт назначения для отправленной информации, хотя по факту являлся набором строго индивидуальных и неповторимых характеристик каждого члена общества. И как не встречается в природе двух абсолютно одинаковых созданий, так и не случалось ошибок в обмене информацией между черными существами. Но чем дальше находишься от Распределителя, тем хуже работает ментальное восприятие, и тем дольше задержка в передаче фраз и получении ответов.

– Красиво! – отправила Я – Прошлая Распределителю причину для Даниэля. Обратно вернулось нечто, напоминающее ощущение вымученного согласия, и это было еще интереснее – удивительно, мы умели посылать друг другу не только сухие, не снабженные интонацией телепатические предложения, но и отдельно собственные эмоции и чувства, которые, в отличие от человеческих, разнообразием не отличались.

Мы с Даниэлем присоединились к остальным, занимая часть пространства над площадкой. В поле зрения попала громадина солнца, и только тут Я – Арина поняла, что оно двигается по небосклону быстрее, чем в двадцать первом веке. Диск уже на треть закатился, играя отблесками в кожистых лапах воздушного города.

Пока горизонт доглатывал последний кусок кровавого светила, а желтое небо вокруг темнело, постепенно пряча черные тела в коричневатом сумраке, я получила еще несколько сообщений от Острого, в начале каждого из них четко выделялось слово 'Отклоненная'. 'Похоже, это мое имя', – пришла к выводу Я – Арина.

– Нужен обмен, ты же знаешь, не уходила только ты. Это необходимо, ты не можешь дальше тянуть.

Я – Отклоненная даже не повернулась к нему, продолжая смотреть на погружающийся в темноту город, выхватывая фрагменты этой привычной, и при этом такой чуждой жизнедеятельности. Вот группка на соседней лапе расступилась, прирастая к крайним пальцам. Вот синие пузыри втянулись в вершину высокого узловатого объекта – пальца из тех, что мы видели, пока летели. Вот четыре запоздавших велда спешат к своей площадке, быстро расходуя в темноте тепло, не способные уже развить хорошую скорость, их неотступно сопровождает стайка синих пузырей, отдавая накопленную солнечную энергию.

– Представляешь, как им достанется от Распределителя, – отправила Я – Отклоненная велду – Даниэлю. Ответом же Острому стали спрессованные воедино насыщенные ощущения боли и гнева, ушедшие к Распределителю. Воцарилась тишина, Острого явно осадил мой выпад, очень неприятно ощутить в себе такое переплетение эмоций, на то и было рассчитано. Это планировалось как предупреждение, в мире велдов эмоциями можно было даже покалечить, особенно сильные из них провоцировали сбои в мозговой деятельности, а в редких случаях деструктивно воздействовали на очень тонкую структуру клеток мозга.

Последующие Мысли Я – Отклоненной по этому поводу поведали о многом, Я – Арине оставалось только прислушиваться.

Велды, так называли себя создания, одним из которых родилась и я, существовали большими колониями, состоящими из маленьких стаек-семей. Семьи были ментально обособленны друг от друга, сердцевиной каждой являлся Распределитель, как объединяющее начало стаи, координатор, способный передавать ментальные слова между членами семьи. Члены разных семей не могли общаться друг с другом напрямую. Семьи объединяли Распределители, которые были открыты друг для друга, иными словами информация, доходящая до одного из Распределителей, в мгновение ока становилась доступна всем остальным. Распределители анализировали поступающую информацию и принимали глобальные решения за всю семью или если возникала необходимость сообща за все общество в целом. Их решения доводились сразу до всей стаи и не подлежали обсуждению. Они контролировали все жизненно важные области существования общества: защиту, питание, воспроизводство, ментальное развитие. Несмотря на принадлежность к биологическому виду велдов, они были как бы отдельной ветвью эволюции, имели свой отличный от обычного велда способ мышления и набор способностей.

Раз в определенный, очень длинный по меркам Я – Арины, промежуток времени, равный приблизительно восьми человеческим годам, между семьями осуществлялся своеобразный обмен. Одна из особей семьи переходила временно в другую семью, это было необходимо для нормального функционирования общества в целом, как и процесс теплового питания от кипящих лавовых струй, нечто сродни обмену энергией, очень сложный ментально-физиологический процесс. Стаи велдов таким образом на время перемешивались.

Чуть меньше восьми лет назад, по человеческим меркам, в результате такого обмена велд с сущностью Даниэля отделился от нашей семьи и присоединился к стае, обитающей в другом воздушном поселении. Я – Отклоненная даже сейчас вспомнила о том моменте с отвращением. К тому времени наша сила едва-едва пробудилась, и мы стали шаг за шагом познавать самих себя. Для проведения обмена два поселения мигрировали, приблизившись, друг к другу. Расстояние оказалось позволительным для связи между нами, так что сила не стала непреодолимым препятствием для его перехода. Тем не менее, временной промежуток в девятнадцать дней без Даниэля стал для Я – Отклоненной самым ужасным впечатлением за всю жизнь велда. Временное отделение одного из членов семьи, переносимое всеми без исключения велдами нормально, показало, что Я – Отклоненную отличает от других соплеменников не только соединяющая с Даниэлем энергия, о которой никто на планете кроме нас понятия не имел, а еще одна странная для велда особенность. Я – Арина содрогнулась, поняв, о чем думает Я – Отклоненная. При том, что существо, которым Я являлась здесь, кардинально отличалось от человека: сильное прочное тело, в химическом составе которого преобладали тяжелые металлы и полностью отсутствовала вода, высокоразвитый мозг с открытым ментальным каналом, функционирующий иначе мыслительный процесс и отсутствие речевого и слухового аппаратов, нашлась одна малость, роднящая Меня – велда со Мной – Человеком – отношение Я – Отклоненной к велду, которым родился в этой жизни Даниэль.

Семья для велда была, несомненно, важна, как единственная возможность выжить, члены семьи испытывали друг к другу одинаковое исключительно ровное чувство, аналогии для которого не было в человеческих отношениях. Весь скудный набор чувств, присущий велдам, давно был изучен, систематизирован, чувства корректировались: смягчались или усиливались Распределителями в интересах стабильности всей системы социума. Выход за пределы стандартного, разобранного по полочкам комплекта эмоций, в частности, глубокая привязанность одной особи к другой, встречался чрезвычайно редко, и это считалось ужасной аномалией. До меня за все время существования цивилизации велдов было зафиксировано только три таких случая, и каждый из них ставил социум в тупик. Я – Отклоненная стала четвертой. Причину возникновения этой эмоции так и не нашли (несмотря на то, что велды были профессионалами по части глубинного анализа любых процессов и явлений) а, следовательно, не были разработаны способы ее смягчения и устранения.

Когда Разный, так звали здесь моего энергетического близнеца, удалился, Я – Отклоненную затопила пучина хаотичной разрушительной ментальной энергии. От меня к Распределителю хлынули чувства утраты и боли, неведомые доселе, они повергли всю семью в шок. Молчащему, Острому и вновь прибывшему на место Разного члену стаи досталось по полной, их мозговую деятельность практически парализовало. Распределителей, которые были связаны друг с другом, как нейроны мозга, лихорадило от анализа моего состояния, они не могли выделить его причину, лишь незначительные отклонения в биохимических процессах тела.

С каждым днем Я – Отклоненная, не откликаясь на зов семьи, испускала телепатически все больше порций боли, постепенно переходящей в гнев, затем бессилие и апатию. Бушующие, не встречающиеся ранее эмоции, как тайфун гуляли по открытому для Распределителей ментальному эфиру. Они не успевали обрабатывать и смягчать их пагубное воздействие. И если считать все общество велдов живым организмом, что в некоторых аспектах так и было, то Распределители – его сверхмозг, сходили с ума.

Другие семьи оставались в блаженном неведении, отгороженные от ментальных выплесков моей семьи собственными Распределителями. Семью же в которую входила Я – Отклоненная выбило из нормальной жизнедеятельности, поскольку одной из функций Распределителя была беспрекословная передача информации между членами семьи, а Я – Отклоненная делилась своей болью со всей семьей без исключения. Члены семьи, по своей природе не способные отгородиться друг от друга, были вынуждены получать набор убийственных по тяжести чувств, и бороться с последствиями незнакомой деструктивной информации.

Когда спустя девятнадцать дней, гораздо раньше нужного срока, задолго до момента обратной миграции поселений, Разный вернулся, даже на большом расстоянии в полной мере ощутив состояние энергетического близнеца, Я – Отклоненная была наполовину мертва и практически убила своих собратьев. Еще немного и Распределители, так и не сумев справиться, уничтожили бы нашу семью, как опухоль в дальнейшем способную повредить всему организму. Отступления от правил были запрещены, не возможны, ведь они могли внести искажения в чувствительную систему защиты и подвергнуть опасности все общество. Но Разный успел.

Соединение силы привело Я – Отклоненную в чувства, но Распределителей надолго выбило из колеи, мы с Разным исковеркали всю налаженную систему жизни и взаимодействия социума. Семья, которую покинул Разный, осталась без одного участника – слабая и уязвимая, в нашей же теперь имелся лишний индивид, что приводило к помехам и искажениям в ментальной составляющей. Поселение походило на красивую безупречно работающую компьютерную программу, в которую вдруг подкинули логическую бомбу. В итоге все вернулось на круги своя, Распределители постепенно нейтрализовали негативные последствия, вызванные моей кратковременной, так сказать, истерикой, но этот весьма трудоемкий процесс занял массу времени. С тех пор Отклоненную непрестанно изучали.

Я – Отклоненная перевела взгляд на Разного, прислонившегося спиной к одному из выпирающих по краям площадки пальцев. Из пальца плавно выросли гибкие перемычки и впились в твердое матовое тело, не фиксируя его, но удерживая рядом. Я – Отклоненая послала ему сообщение, но Распределитель вернул его почти мгновенно обратно. Похоже, Разный уснул. Выглядело это не привычно для Я – Арины, его глаза оставались открытыми, немудрено, призматические выпуклые зрительные органы не снабжались веками, они лишь помутнели. Положение моего тела тоже поменялось, а в тот момент, когда город окончательно поглотила тьма, я перестала видеть вообще, глаза перекрылись мутной синеватой пеленой. Стало чувствоваться, как гибкие стяжки из еще одного пальца у края площадки проникают сквозь защищающее покрытие спины, шеи и конечностей. Через перемычки поступало живое ощутимое тепло, питающее тело. Слишком холодными ночами в отсутствие солнечной энергии только при помощи этих полупостроек-полурастений в велдах поддерживалась жизнь.

Я – Отклоненная не спала, думала о том, что мы с Разным чужие здесь. Разный вспомнил, кто мы и откуда, очень давно, сила проснулась в нем почти в самом начале его существования. Я – Отклоненная носила в себе это тяжелое давящее знание не так долго. Все началось около девяти лет назад, когда Разный перешел к нам из семьи с другой части планеты, остальные ее представители погибли от разыгравшейся радиационной бури, он уцелел лишь чудом. Неожиданная вспышка на Солнце мало что оставила от некогда большого поселения. Тогда нашу семью только формировали, а он идеально подходил по ментальным характеристикам. Половины силы очутились рядом и Я – Отклоненная вспомнила, что было до этой жизни и кто мы на самом деле. С тех пор сила только росла.

'Есть цель, и именно для нее мы с Разным уничтожим то, что когда-то было родным и привычным, – убеждала себя Я – Отклоненная, и при каждой мысли о Разном нечто неуловимо менялось внутри сознания. – Как сложно существовать в оболочке этого тела, как хочется освободиться'.

О чем идет речь Я – Арина до конца не понимала, ясно было лишь, что сила в Разном и Я – Отклоненной предназначена для какой-то конкретной цели, и эта цель невидимой нитью тянется из жизни, предшествующей эпохе велдов. При этом в Я – Отклоненной велась постоянная борьба. С одной стороны действия по реализации этой цели должны были повредить членам стаи, а для велда это было недопустимо, но с другой Я – Отклоненная, как открыло прошлое, изначально не являлась велдом, и истинная сущность внутри снимала большинство из правил и запретов, принятых обществом велдов.

Поневоле здесь я родилась велдом, и на взгляд велда этот странный ужасающий выжженный солнцем мир казался прекрасным, и одновременно для сущности внутри меня иссушающее – кошмарным, мертвым, искореженным, неправильным.

Я – Арина впервые за этот день полностью понимала и разделяла эмоции прошлого воплощения. Раздвоение давно вошло в привычку.

Потихоньку символьные мысли Я – Отклоненной затихли, и Я – Арина осталась один на один с собой, но сновидений Я – Отклоненной не увидела, скорее всего, этой сложной биологической 'машине' под названием велд попросту не снились сны.

Происходящее снова повергало в шок, снова не поддавалось какому-либо разумному объяснению. По всему выходило, что я нырнула далеко не во вторую жизнь, как наивно предполагала, а куда-то во времена гораздо более ранние, чем даже Древний Египет, да и это далеко не самое дно.

'Погружаюсь все глубже, а ответов все нет. Где же в этой мешанине Я первоначальная? Где мое тело? Моя жизнь?' – растерянно вопрошала непонятно кого совершенно запутавшаяся Я – Арина.

В чужом панцире

Наш многоликий человеческий мир переполнен, и дело даже не в многомиллиардном населении, вытесняющем природу, и не в нагромождении каменных городов, давящих на жителей своей многоэтажной массой, мир переполнен чужими мнениями. Мы еще в утробе матери, а прогрессивные врачи уже настаивают на том, что знают как, нам лучше, мы только рождаемся, а толпа шумных родственников заранее перенасыщена советами о том, что нам нужно отсюда и до конца наших дней. Тысячи доброжелателей вокруг считают, что знают лучше, в какую школу нам ходить, какой язык учить, что одевать, кого любить. Окружающий социум лепит из податливой массы, людей, по возможности без отклонений от нормы. Если твой нос не тянет на сомнительные идеалы современной моды, то его всегда можно подкорректировать, отдаваясь в руки пластическому хирургу, и всю оставшуюся жизнь не выпирать из толпы этой своей нестандартностью.

Если ты считаешь, что абсолютный ноль достижим в реальных условиях, что в своей теореме Пифагор допустил ошибку, что в таблице Менделеева не хватает парочки элементов, и способен доказать это на практике, тебя похлопают по плечу, тебе приведут тысячу опровержений, тебя высмеют и сумеют пошатнуть непоколебимую уверенность в себе, тебя затянут обратно в серую массу и убедят, что комфортней оставаться в ней. Если ты умеешь читать мысли, пускать огненные искры из глаз или ходить по потолку, тебя будут долго изучать, роясь в генетике, как свиньи в апельсинах, искать причины не твоей талантливости, а твоего непопадания под закостенелые стандарты. Проще колыхаться в серости, не нарушая ее студенистую ленивую покорную природу. Все говорят, значит так и есть. Безликое 'Все' всегда право. Лишь немногие смелы настолько, чтобы идти против течения и не потерять себя в море того, что тебе на самом деле не надо, что ты на самом деле не хочешь и чем ты не являешься. Большинство же изначально смиряется, выбирая навязанный путь, позволяя проращивать в себе чужие мнения и жить чужой жизнью.

Я – Арине порою удавалось отыскивать себя в океане посторонних суждений и взглядов, но сейчас возникла задача посложнее. Найти себя в обществе людей, если ты не человек – просто, найти себя в городе велдов, если ты не велд – раз плюнуть, но впервые возникла необходимость найти то общество – ту серость, из которой я вышла, и это оказалось изощренной головоломкой.

Вспомнив, кем являлась в далеком прошлом, Я – Арина не так уж и удивилась, в конце концов, смирение с нечеловеческой природой своей сущности уже произошло. Сейчас законсервированной в спящем теле Я – Отклоненной, Я – Арине хотелось поговорить с Даниэлем, не с металлическим созданием из этой шокирующей жизни, а непосредственно с англичанином из настоящего. Рассказать ему о безумном открытии, он ведь до сих пор считает, что древнее кочевое племя – дно его прошлого.

Чем больше Я – Арина обдумывала происходящее, прислушиваясь и вникая в ощущения нечеловеческого тела велда, по которому растекалось тепло от полурастения -полустроения, тем больше утверждалась во мнении, что и Египет, и эта жизнь являлись лишь наслоением, оболочкой. Существовало что-то еще глубже, то о чем вспомнила Я – Отклоненная, когда встретила Разного и сила пробудилась в этой жизни, о чем старалась не думать.

Ночь была короткой, гораздо короче ночей в реальности, несколько раз Я – Арину тянуло вернуться в настоящее, но противовесом служило снедающее любопытство. Как интригующее кино, в котором натыкаешься на длинный и скучный монолог, вроде бы и переключить хочется и, одновременно, нет желания упускать развитие занимательного сюжета. Пришлось терпеливо ждать утра. Но оказалось, что для пробуждения черного тела тепла утреннего солнца недостаточно.

Когда соединительные щупы вытянулись из глубин панциря, уже чувствовалось тепло, поступающее не вовнутрь, а приходящее извне. Затем, когда синяя дымка глаз рассеялась, позволяя зрению выполнять свою функцию, длинные 'пальцы', обрамлявшие площадку, и смыкающиеся сейчас над головой, стали раздвигаться, и выяснилось, что солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом.

Я – Отклоненная увидела соседнюю лапу с семью членами другой семьи, прирощенными пока к пальцам. Вверху пальцы соприкасались как лепестки нераспустившегося цветка или, скорее как собранная кисть руки. 'Оказывается, в ночное время они соединяются над головами, словно живые', – удивилась Я – Арина. 'Замыкают энергетическую цепь', – прояснили мимолетные раздумья Я – Отклоненной.

Просыпающееся воздушное поселение, представляло собой занимательное зрелище из открытых, открывающихся и сомкнутых лап, размещенных на разном расстоянии от земли. Я взмыла ввысь, улавливая близкое присутствие и других велдов семьи, движения окончательно прогрели и привели меня в живое состояние. Первые мысли ожидаемо крутились вокруг Разного, он мелькал поблизости. Я – Отклоненная почувствовала, что сила снова увеличила свое воздействие, она маялась внутри, частично выбиваясь наружу, пульсировала и билась сумасшедшими частицами, стремясь вытолкнутся вовне. Мозг давно уже отчаялся разобрать ее неведомую природу.

– Ты чувствуешь это? – отправилось к Распределителю, адресованное Разному послание.

Одновременно Острый передал мне свою последовательность символов: 'Распределитель дал разрешение удалиться на время огненного падения'. – Я – Отклоненная тут же отрикошетила это сообщение Молчащему. Для Я – Арины непривычным выглядело общение, не подкрепляющееся визуальным контактом, можно было сколько угодно безмолвно обмениваться фразами, развернувшись к находящемуся рядом собеседнику спиной. В человеческой жизни также не обязательно было смотреть на собеседника, тем более, когда прогресс дошел до телефона и интернета, но все же при разговорах без каких-либо приспособлений люди предпочитают смотреть в лицо или хотя бы в сторону друг друга. 'Неудивительно, им свойственна живая мимика, по которой порой можно считать больше информации, чем способны выразить непосредственно слова. Велдам с их застывшими твердыми лицами визуальный контакт ничего бы не дал', – размышляла Я – Арина.

– Да, момент близок, – пришло от Разного. Я – Отклоненная, прочертив в небе кривую траекторию, опустилась обратно к раскрытой площадке. Из ее сердцевины выдавилась стайка синих пузырей и мелькающим вихрем стала подниматься вверх, пока совсем не исчезла в безбрежности янтарного неба. Они не оставляли на поверхности площадки никаких отверстий или следов, словно капли, отделяющиеся от жидкости. Потихоньку Я – Арина привыкала к этому странному миру, заполняющему воздушное пространство. Самое ужасное, что в нем даже стала просматриваться некая притягательность и гармоничность. Чем дольше я здесь задерживалась, тем меньше оставалось от Я – Арины, человеческий мир погружался в зыбкое небытие памяти, и тем больше казалось, что мир велдов и есть моя реальность. Это пугало и увлекало одновременно.