Текст книги "Тайны Чернолесья. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Ольга Савельева

Соавторы: Анна Сазонова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

– Конечно, моя королева, – слегка кивнул головой Еугений и открыл даме дверь.

– Как же я устала, Еугений… – вздохнула женщина.

Приест положил руки ей на плечи и улыбнулся:

– Все будет хорошо, Жардиния, – теплая волна наполнила тело королевы, придав ей сил.

– Спасибо тебе, – благодарно улыбнулась она в ответ.

Руазий. Истен. Осень 298 г от разделения Лиории. Агния.

– Агния, дорогая, ты готова? – приест, как обычно без стука, вошел в комнату, застав почти обнаженную девушку за выбором подходящего платья.

Ничуть не смутившись, он прошел в дальний угол комнаты, расположился в кресле, с интересом наблюдая за процессом примерки.

– И когда ты научишься стучаться, Еугений? – засмеялась Агния, прикладывая к себе и рассматривая очередной наряд.

– Не вижу в этом необходимости, отцу позволительно нарушать покой дочери, – с усмешкой отпарировал старец.

С недовольством отложив платье, Агния устало вздохнула:

– Кто только выбирал эти вещи? Это же просто ужасно! Я не могу подобрать ничего достойного для встречи с королевой.

– Моя дорогая, платья выбирал лично я, а ты ничего не смыслишь в руазийской моде, – покачал головой Еугений.

– Да? – рассердилась девушка. – То есть в Руазии модно одеваться как распутные женщины? Мне казалось строгость, элегантность и скромность всегда были в моде как в Эдельвии, так и в Руазии. Думаю, в Коэнрии дамы меня тоже поддержали бы. Но разве можно назвать подобные декольте и разрезы, дурацкие искуственные цветы и чересчур яркие дешевые ткани – образцом элегантности? – Агния отшвырнула шестое по счету платье в угол комнаты.

– Прости, дочка, но именно роль довольно-таки простой по происхождению, раскованной во всех смыслах дамы тебе придется сыграть на этот раз, – терпеливо объяснил старец.

Агния присела на краешек кровати, с интересом посмотрев на приеста:

– Так, так, рассказывай наконец-то, что ты там еще задумал, хитрый ты лис.

– Я расскажу тебе об этом подробно позже, поскольку во дворце даже у стен есть уши. Одно лишь важно – ты, юная девица, не обремененная высокими принципами, необразованная. Выросшая в деревенской глуши и лишь недавно увидевшая свет, мечтаешь, однако, в будущем об удачном замужестве. С задачей соблазнения одного человека я, думаю, ты вполне справишься, – Еугений загадочно подмигнул девушке.

Агния засмеялась:

– Что ж, попробуем. Тогда я выберу это, – и вытащила из кучи платьев желтое ситцевое в цветочек, с пышной двойной юбкой, рукавами-фонариками, глубоким декольте и атласным зеленым поясом-бантом на талии.

– Ты у меня умница, – одобрил выбор приест.

После встречи с послами, королева отдыхала в беседке в глубине дворцового парка, наслаждаясь ароматом цветов и целебным травяным чаем. Сгущались сумерки, сыновей уже приводили к ней, она всегда целовала и благословляла их перед сном. А сейчас Жардиния ожидала знакомства с приемной дочерью своего советника Еугения. Ей было интересно как выглядит девушка, выросшая, по словам приеста, в глуши, вдали от высшего света, но при этом в совершенстве освоившая науку обольщения мужчин.

Неужели она и в самом деле так хороша, что сумеет соблазнить старшего сына ее мужа – принца Стасия. Человека не падкого на женский пол, очень правильного и придерживающегося строгих норм поведения. Она-то сама давно пыталась спровоцировать скандал на почве отношений с приемным сыном, в надежде, что Риолий изгонит принца из королевства, лишив наследства и права на трон. Но принц Стасий, несмотря на юный возраст, был умен и старательно не замечал двусмысленных намеков мачехи.

В составлении приворотных зелий королева тоже преуспела слабо, и, если бы советник Еугений не остановил ее вовремя, пожалуй, вообще бы ненароком отравила девятнадцатилетнего принца своими снадобьями. Еще и сестра-близнец принцесса Стасия вечно путалась под ногами, вовремя давала брату мудрые советы и помогала избежать неловких моментов. Замуж выдать непослушную девицу тоже никак не удавалось, так как Риолий души в дочери не чаял, и не видел для нее достойной партии в плане брака.

– Кх-кх, – привлек внимание задумавшейся королевы приест. – Ваше величество, позвольте представить Вам мою приемную дочь леди Агнию Вальмельшер.

Девушка в цветастом ситцевом платье, с неестественно блестящими черными короткими кудрями и таким же неестественно пунцовым румянцем, сделала почтительный реверанс.

– Какая безвкусица, – подумала королева, но сладко улыбнулась и милостиво протянула руку для поцелуя.

– Подойди, дитя, к своей королеве.

Дитя, выглядевшее ничуть не младше самой королевы, сделала пару шагов и, склонившись, коснулась унизанной перстнями тонкой кисти. Еугений старательно сдерживал улыбку, наблюдая за искусной игрой Агнии. Темный Господин не напрасно ценил эту черноволосую красавицу, она всегда играла превосходно, но в роли очаровательной деревенской простушки Агния вызывала неподдельное умиление.

– Твой отец сказал, что тебя зовут Агния, не так ли? – продолжила Жардиния.

– Да, Ваше Величество – скромно потупив взор, пролепетала девушка.

– Не бойся, дитя, – старец подбодрил слегка растерявшуюся при виде коронованной особы, дочь, – королева Жардиния любит всех своих подданных, не нужно бояться отвечать на ее вопросы.

Неподражаемая Агния на миг подняла глаза на королеву и снова уставилась в пол, в волнении теребя атласный бант.

– Хорошо, девочка, можешь идти, мы еще поговорим с тобой позже, – с улыбкой отпустила королева, казалось бы, совсем растерявшуюся девушку.

Сделав реверанс, Агния быстро покинула беседку, скрывшись за деревьями. Еугений с серьезным видом присел на резную скамью напротив Жардинии, взял со столика чашечку, наполнив ее душистым чаем.

– Я иначе представляла твою дочь, Еугений. Думала, ты шутишь, что девочка выросла в глуши, – недовольно сказала королева. – Сколько ей лет? Она выглядит совсем юной.

– Агнии двадцать пять, она далеко не так проста, как могла показаться Вам, моя королева, – хитро улыбнулся старец.

– Допустим, – кивнула головой Жардиния, аккуратно поставив чашечку на стол, – но она на самом деле так хороша, что сможет соблазнить принца Стасия?

Старец заулыбался и отхлебнул чай.

– И вообще, как ты себе все это представляешь, Еугений? Ну, соблазнит даже, предположим, она принца – и что? Думаешь, отец его изгонит из-за какой-то девчонки без роду, без племени? Прости за такие слова, я понимаю, что это твоя приемная дочь, но все же… – королева волновалась, не понимая сути задуманного старцем.

– Успокойся, Жардиния, всему свое время, – приест, как ни в чем не бывало, пил чай, как будто не замечая раздражения собеседницы, – Просто положись на меня, и мы с Агнией сделаем все так, как надо.

Королеве ничего не оставалось, как развести руками:

– Хорошо, Еугений, как и тогда, девочкой, я доверяю тебе и полагаюсь на твою мудрость.

Старец одобрительно кивнул головой. Душистый чай был допит, дворцовый парк погрузился в ночную тьму.

Покинув беседку, Агния не стала спешить вернуться во дворец. Пройдя немного по главной аллее, она свернула за розовые кусты и незаметно проскользнула между прутьями парковой ограды. Стоящий неподалеку в карауле молодой гвардеец лишь улыбнулся и подкрутил усы, глядя на хорошенькую горничную, сбегающую, по-видимому, на свидание к кавалеру. Агния послала ему воздушный поцелуй и, поправив растрепавшиеся кудри, побежала, звонко постукивая каблучками, по мощеной дороге, резко уходящей вниз от дворца в сторону города. Она остановилась, чтоб перевести дух, когда королевский дворец – величественное здание из серого камня с девятью башнями, возвышающееся над городом, осталось далеко позади. Агния пошла спокойным шагом по узкой улочке, которая по ее мнению, должна была вывести на главную площадь. Время от времени она останавливалась у домов из серого камня, читала вывески на лавках и заведениях, что-то вспоминала.

Как же давно Агния не была в городе своего детства, как сильно изменилась она сама, и насколько не изменился он – величественный, хранящий историю многих поколений, подобный незыблемости серого камня, из которого было построено большинство зданий. Если столицу Эдельвии Вейст – шумную, пестрящую разноцветными фасадами жилых домов, яркими вывесками заведений, можно было бы сравнить с юной прелестницей из народа, столица Коэнрия – Агельта, с ее белокаменными домами, мраморными лестницами, изящными фонтанами и ажурными белыми и золотыми оградами напоминала прекрасную принцессу-невесту, то Истен – столица Руазия, был похож на мудрого доброго старца в сером одеянии. Он всегда был таким. Шли годы, сменялись поколения, войны разрушали постройки, которые терпеливо восстанавливались вновь, но Истен стоял непоколебимый, прочный.

Агния с улыбкой засмотрелась на играющую во дворике одного из домов, ребятню: когда-то она сама была вот такой же малышкой с косичками, клянчила у родителей леденцы и игрушки на ярмарке, смеялась, играя с братом и сестрой, в мяч. Улочка тем временем действительно вывела девушку на главную площадь города, в центре которой стояла огромная фигура из серого камня, изображающая короля Дория I – основателя Истена, верхом на огнедышащем драконе. Легенда, изложенная на табличке под статуей, гласила, что в давние времена, когда не было еще трех раздробленных государств, а существовала одна огромная страна Лиория, когда еще не был открыт вход в призрачный мир, принц Дорий спас сына верховного дракона Икатехалиса, попавшего в расщелину скалы в мире людей. И в благодарность Икатехалис принес человека на своей спине и указал юному принцу благословенное место, где должен быть поставлен королевский дворец. Дракон сказал, что город, построенный здесь, обойдут стороной беды, болезни и войны, и он навсегда станет защитой людям, поселившимся в нем. Агния побывала однажды в призрачном мире. Еще с детства она мечтала о встрече с драконами, но, увы, мир был пуст, мудрые драконы ушли из него в неизвестном людям и духам направлении.

Девушка присела на скамеечку неподалеку от губернаторского дома, осмотрелась. Напротив нее у фонтана стояли двое – девушка и юноша, совсем молодые, окрыленные первым чувством любви. Агния печально улыбнулась – когда-то она вот также смотрела на влюбленные пары и мечтала, как будет прогуливаться с кавалером по городу, слушать стихи и комплименты. А потом, он купит букетик незабудок у цветочницы – той, что всегда торгует на углу Кленового бульвара, и приподнесет ей их – нежные, хрупкие, синие.

– Истен, Истен, как мог ты допустить, чтоб девочка, так верящая в твою защиту, была страшно обманута, а душа ее искалечена? – прошептала Агния.

Встала, пересекла площадь, купила сладкую булочку в пекарне Лионсия, и вышла к городскому пруду. Опершись на перила, девушка в задумчивости откусывала сладкую сдобу, чувствуя, как вся эта атмосфера переносит ее в мир далекого счастливого детства. На город опустилась ночь. В окнах домов зажгли свет, на улочках загорелись фонари. «Пора возвращаться, – подумалось Агнии, – Еугений наверное будет искать, хотя, вряд ли». Уж ему-то отлично известно как много связано у приемной дочери с этим городом и как давно она не была в нем.

– Тоже любишь смотреть на звезды? – юноша возник рядом как-то незаметно, или Агния была так увлечена воспоминаниями, что не уловила его приближения.

Девушка посмотрела на незнакомца. Он стоял в двух шагах от нее и тоже хрустел сладкой булкой, опершись на перила.

– Прости. Испугал тебя, как-то не подумал, что ты увлечена размышлениями, – он улыбнулся, и Агнии ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ.

– Давно не была в этом городе, а я ведь родилась здесь, – девушке почему-то захотелось сказать ему правду.

– Тебя, наверное, отправляли учиться да? Не удивлюсь если в Эдельвию на чародейку, сейчас это становится модным, – засмеялся собеседник.

– Нет, – покачала головой Агния, – у меня абсолютно отсутствует дар к чарам.

Юноша улыбался:

– Ну, другим юным леди отсутствие дара не мешает следовать моде. Хотя ты на самом деле не похожа на других.

– Начинается, – шутливо всплеснула руками Агния, – сейчас сказал, что я не такая как все, через пять минут произнесешь, что ночь слишком прекрасна, чтоб растрачивать ее на пустые разговоры. Знаем мы вас – мужчин.

– Нет, нет, – серьезно замотал головой собеседник, – ты неправильно поняла меня. Ты на самом деле и одета как-то не по-нашему пестро, и на вид совсем молоденькая, а взгляд взрослый с тоской, даже при свете фонарей заметно. Извини, если обидел. Ты стояла тут, смотрела на звезды, я тоже люблю приходить сюда поразмышлять.

– Я не сержусь, – ответила Агния, – ты приятный и серьезный молодой человек, судя по словам.

Юноша подошел ближе, внимательно посмотрел на нее:

– Хочешь, расскажу тебе про звезды? Я сам уже два года работаю над картой звездного неба.

Агния улыбнулась:

– Расскажи.

Ночь пролетела незаметно, новые знакомые проговорили обо всем на свете, о звездах и дальних мирах, о драконах и призрачном мире. Это было так необычно, так тепло и по-дружески. Расстались, когда уже начало светать.

– Увидимся еще? – с надеждой спросил Агнию юноша.

– Конечно, если хочешь, хоть сегодня вечером. Расскажешь мне еще что-нибудь интересное о звездах, – весело ответила она ему.

– Я так и не спросил твоего имени, – окликнул удаляющуюся подругу юноша.

– Агния, – она остановилась и, улыбаясь, смотрела на него, – а твое имя как?

– Меня зовут Стасий.

– Очень приятно, Стасий, до встречи, – еще раз попрощалась Агния с новым знакомым, и, стуча каблучками, скрылась в переулке.

Руазий. Истен. Осень 298 г от разделения Лиории. Жардиния.

Еугений проводил королеву до покоев и, пожелав ей доброй ночи, удалился к себе. Жардиния, утомленная насыщенным встречами днем, только собиралась смыть накопившуюся усталость в приготовленной для нее ароматной воде и провалиться в сладкий сон на пуховой перине, как в дверь осторожно постучали.

– Ваше Величество, – послышался из-за двери сладенький голосок личного секретаря королевы.

– Что еще? – недовольно спросила Жардиния.

– Срочное донесение, Ваше Величество.

– Хорошо, жди меня в моем кабинете, я сейчас спущусь, – устало вздохнув, королева накинула на плечи палантин, мельком взглянула в висящее на стене зеркало, поправила растрепавшиеся волосы, и, выйдя из личных покоев, быстрыми шагами направилась вниз по мраморной лестнице.

Секретарь уже ждал ее у рабочего кабинета, заметно нервничая. Едва они зашли в комнату, и щелкнул замок двери, мужчина сбивчиво доложил:

– Ваше Величество, это очень срочно, только что прибыл наш человек из Коэнрия, сказал, что дело не терпит отлагательств.

Поклонившись, он протянул королеве свиток. Жардиния развернула послание, присела к столу. Секретарь поспешно зажег свечу в изящном золоченом подсвечнике. Королева читала сообщение, и лицо ее становилось все более и более напряженным.

– Срочно, – наконец оторвавшись от чтения, сказала она, – срочно вызови ко мне советника Еугения. Потом спустись в конюшню, распорядись, чтоб емуприготовили лучшего скакуна. Советник выезжает сегодня же.

– Да, Ваше Величество, – поклонился секретарь, – будут еще какие-нибудь указания?

Королева помолчала, размышляя.

– Человек, доставивший послание, еще здесь?

– Никак нет, Ваше Величество, он сразу же тронулся в обратный путь.

– Что ж, ладно, иди исполняй.

Поклонившись, секретарь скрылся за дверью. Жардиния встала, прошла по комнате от окна к двери и обратно. Голова страшно болела, хотелось спать, а еще эти неприятные новости из Коэнрия. Подумать только, какой хитрец этот Октавианий, как выгодно решил устроить свою старшую дочку, да еще тем самым объединить силу Коэнрия и Эдельвии. Королева достала из нижнего ящика стола коробку с дорогими сигарами, и, взяв одну, нервно закурила, продолжая ходить взад и вперед по комнате и размышляя.

Как всегда, бесшумно и внезапно, в кабинет вошел советник Еугений. Самое удивительное, что он был одет уже по-дорожному, а также бодр и свеж, будто это не его только что разбудили посреди ночи.

– Моя королева, что же Вы творите? – возмущенно произнес старец.

– Что такое? – рассеянно переспросила Жардиния.

– Курите как мужчина! Разве возможно такое для хрупкой женщины?

– Да, да, уже бросаю, просто я так нервничаю, Еугений, – женщина поспешно затушила сигару, присела за стол.

Советник занял кресло напротив нее.

– Еугений, новости из Коэнрия. Король Октавианий выдает свою старшую дочь Розалию замуж за Эдельвийского князя Густавия. Причем все это сделано так скоро. Свадьба назначена уже через каких-то пару месяцев.

– Понимаю причины беспокойства, – старец покачал головой, – объединение Коэнрия и Эдельвии это существенная угроза нашим планам.

– Еще какая угроза. Еугений, ведь наша страна – наш Руазий – это исторически сердце Лиории. Истен был столицей еще до разделения. Наши короли – правители по праву крови, по старшинству. В итоге именно мы должны объединить все три государства воедино и править, но родственный союз Коэнрия и Эдельвии это уж слишком. Как мы тогда сможем противостоять им? – королева говорила сбивчиво, на эмоциях вновь потянулась к коробке с сигарами, но, заметив неодобрительный взгляд советника, поспешно отдернула руку.

Старец тем временам встал, подошел к ней и положил руки на плечи.

– Закрой глаза, Жардиния.

Королева послушно закрыла глаза, уже чувствуя, как тепло от рук старца проникает по всему ее уставшему телу. С каждой секундой ей становилось заметно легче и спокойней. Советник тем временем говорил мягким ровным голосом:

– Я выеду сейчас же. По обстановке придумаю план действий. Не нервничай и не переживай, положись на меня.

Снова сел в кресло, королева смотрела на него внимательно в ожидании еще каких-нибудь наставлений.

– Вопрос с моей дочерью пока придется отложить, так как я сам должен контролировать эту ситуацию, дело деликатное. Пусть поживет во дворце, погуляет по городу. Не нужно ей ничего говорить о принце и о том, что мы хотим от нее. Агния – послушная девушка, она не доставит хлопот. И, Жардиния, прошу, не отпускай ее никуда за пределы Руазия.

– Конечно, Еугений, твоя дочь будет в безопасности, ну и в неведении относительно нашего плана.

Старец встал, кивнул головой:

– Я скоро вернусь, – и, резко развернувшись, быстрыми шагами, не оборачиваясь, скрылся за дверью кабинета.

Жардиния, не отводя взгляда от закрывшейся двери, машинально протянула руку к коробке с сигарами, и закурила, наполнив комнату едким серым дымом.

Руазий. Истен. Осень 298 г от разделения Лиории. Стасия.

Стукнув дверью черного хода, девушка выбежала в дворцовый парк. Улыбаясь яркому осеннему утру, она птицей пролетела по главной аллее, завернула за розовый куст, и прошмыгнула между прутьями ограды. Поколения обитателей дворца пользовались этим коротким путем в город. Девушка, одной рукой прижимая к себе папку с бумагой и красками, другой поправила голубой шарф, из-под которого выглядывали темные кудри. Весело кивнув усатому стражнику, стоявшему неподалеку, она, звонко цокая каблучками по мощеной булыжником дороге, побежала вниз.

Вскоре серая громада дворца, нависающего над столицей, отступила, и юную художницу поглотили звуки и сценки городской жизни. Она чувствовала себя свободной и совершенно беззаботной – да и какие заботы могут быть у молоденькой и хорошенькой девушки? Она бежала на встречу с любимым братом, который вот уже больше года жил в отдельной квартирке при университете Истена. Вообще-то она считала, что это не совсем справедливо – мужчинам разрешено то, что никогда и ни под каким видом не разрешают девушкам. Она тоже хотела жить в городе, а не во дворце. Но королева Жардиния, услышав об этом, так скривила губки, а отец посмотрел настолько удивленно, что девушка поняла, что уговорить их не удастся, и оставила даже мысли об этом. Зато брат все-таки переехал. Она, конечно, скучала по нему, но прекрасно понимала всю необходимость этого решения.

На то, что королева строит глазки Стасию, обратила внимание близнецов старшая фрейлина, занимавшая это место еще со времен их матери. Конечно, это было глупо и совершенно невозможно! К тому же, королева совсем старая – почти на целых десять лет старше принца и принцессы, но меры все-таки приняли, чтоб подобные мысли больше никому не пришли в голову, в особенности отцу. А фрейлина была вскоре изгнана со скандалом под каким-то совершенно невероятным предлогом – как будто она могла что-то украсть! В эту чушь никто не верил, но королева закатила истерику, и отец сделал, как она хочет. Он всегда поступал так, как того желала жена.

«Ах, почему так рано ушла от нас мама? – Стасия тяжко вздохнула и снова поправила сползающий шарф, – и зачем отец женился на этой противной холодной анаконде Жардинии.»

Принцесса боялась мачеху. Боялась ее неподвижного змеиного взгляда, ледяной улыбки, этого ее придворного чародея, которого она привезла с собой и произвела в советники. Злые языки поговаривали, что он ее любовник. Но это тоже был совершеннейший бред – Стасия конечно же не верила сплетням. Советник был еще старше, чем королева и, наверное, даже старше короля. Еще девушка боялась секретаря Жардинии, тоже приглашенного той, откуда-то с востока. Он все время следил за принцессой маленькими масляными глазками, и это рождало какое-то мерзкое ощущение под кожей, как будто к девушке прикасалось что-то противное, холодное и склизкое. Если королева и чародей напоминали Стасии змей, то секретарь определенно, был насекомым. Принцесса торжественно давала себе и брату обещание, что очень скоро перестанет быть такой трусихой, станет настоящей героиней и все-все выскажет и королеве и ее гадкой свите, но пока ее хватало только на глухое недовольство и скрытое неповиновение. Особенно сейчас, когда брат жил в городе. А как все было хорошо, когда он был рядом с ней – маленький союз против всего мира.

Тем временем, за размышлениями, она вышла на главную городскую площадь. Увидела памятник основателю города, одному из своих предков. Как всегда, залюбовавшись драконом, на котором восседал Дорий Первый, потрепала его по задней лапе – выше она не доставала. Забежав к Лионсию купить любимых братом сладких булочек утренней выпечки, взяла еще себе марципановую розу, рассудив, что тоже заслужила подарок за прошедшую неделю страданий во дворце. Она именно этими высокопарными словами и подумала – «неделя страданий», так, что стало смешно – принцесса была смешлива и легкомысленна и сама это отлично знала. Лионсий сегодня с утра лично стоял за прилавком – это было хорошей приметой. Улыбнувшись и кивнув девушке, которая частенько сюда забегала, он быстро выполнил заказ. Стасия заулыбалась в ответ и вышла из лавки в еще более радужном настроении. Размышления о невеселых обстоятельствах жизни его не портили, так как впереди был ясный солнечный день со Стасием, и возможно даже, интересные зарисовки. Вечер же, с дворцом, королевой и мерзким тараканом-секретарем был еще не скоро, может и вообще удастся тихонько вернуться, избежав их общества.

Стасия, в который уже раз пообещав себе быть смелой и решительной, как поколения ее предков-королей, поспешила дальше. Пересекла начало Кленового бульвара, улыбнувшись, как всегда, стоящей там цветочнице, бросила монетку в фонтан «на удачу» и пробежала по мостику через пруд. Дальше начиналась широкая каменная лестница вниз к Университету и небольшому парку.

Лестница была длинная – три сотни ступенек серого камня, из которого был выстроен весь город. На ней, особенно по вечерам, было полно студентов и всякого интересного народа – уличные музыканты, художники, мелкие торговцы, гадалки различных мастей, жонглеры и акробаты, даже встречались настоящие чародеи, впрочем, и мошенников было пруд пруди. Городская стража время от времени гоняла всех оттуда, но без усердия, и лестница продолжала жить своей жизнью. Стаси сама иногда сидела тут с альбомом в руках и рисовала виды любимого города.

Она обожала Истен. Брат много рассказывал ей о других странах, их столицах, чужих землях и прочих диковинках. Стасий был очень начитан, хоть сам никогда никуда далеко не выезжал, но мечтал об этом. А принцесса не хотела никуда ехать, хоть и слушала его рассказы с удовольствием. Она мечтала, что выйдет замуж не за иноземного принца, хвала Богине – в близлежащих государствах таковых не было, а за какого-нибудь местного дворянина, поместье которого находится около столицы Руазия, и не будет нужды в долгих путешествиях. Ей становилось не по себе от мыслей о том, что придется уехать куда-нибудь в холодный Халан, или знойный Башанг, или еще куда-то далеко. И девушка опять с улыбкой обещала себе, что станет смелее… когда-нибудь, в далеком и счастливом будущем.

Позабытый голубой шарф давно упал на плечи с головки, которую обязан был прикрывать, и темные кудри, выбившиеся из высоко подвязанной косы, растрепались и развевались легким осенним ветерком. Невысокая крепкая фигурка девушки в голубом простом платье, вприпрыжку сбегавшей по ступеням, привлекала внимание – окружающие, а впрочем, рано утром их было немного, оглядывались на это воплощение радости и энергии. Многие ее узнавали, так как она частенько тут бывала. Они помнили молоденькую художницу, что иногда сидела и зарисовывала лица людей и городские сценки. Некоторые, совсем немногие, знали, что девушка бежит к брату, живущему и работающему в университетском городке. И уж совсем никому не могло прийти в голову, что это принцесса Стасия скачет по ступенькам вниз. Зато мало кто мог сдержать улыбку, глядя ей вслед.

Оказавшись перед дверью в квартирку брата, девушка легонько стукнула в нее и, не дожидаясь ответа, толкнула внутрь. Как всегда, было не заперто. Укоризненно покачав головой, Стасия переступила порог. Квартирка была крохотная – обычно в таких жили преподаватели. Маленькая темная прихожая, из которой можно было пройти в жилую комнату с одним окном.

Плотные шторы препятствовали проникновению солнечных утренних лучей. В помещении царил полумрак. Молодой человек лет двадцати, прямо в одежде, спал, лежа поперек кровати на животе. Девушка возмущенно ахнула:

– Стас, негодник, сколько можно спать! – она шлепнула брата по соответствующему месту полотенцем, которое нашла тут же, висящим на стуле. – Вставай, злодей! Ты обещал сводить меня на этюды с утра! – и тут же рассмеялась, раздвинув шторы и обернувшись – юноша перевернулся на спину и недовольно щурился в лучах утреннего солнца.

– Стаси, – простонал он, – пощади, я только лег на рассвете.

– Опять смотрел на какие-нибудь звезды или что-то новенькое придумал?

– Ах, Стаси, я видел только одну звезду… она прекрасна.

Молодой человек хотел привстать, но принцесса повелительно взмахнула ручкой:

– Лежи и не двигайся! – она схватилась за свою папку.

Принц знал – если в глазах сестры появляется это выражение, то лучше не спорить. Он замер на постели, в лучах восходящего солнца. Помятая белая рубашка была расстегнута на несколько пуговиц, глаза, цвета шоколада, сияли восторгом, спутанные темные, как и у Стасии, кудри, живописно раскинулись по подушке. Девушка уже крепила лист бумаги к переносному легкому мольберту.

– Рассказывай. Что там за звезды ночами не дают тебе спать? – приказала она, приступая к работе.

– Стаси, я встретил самую необычную и прекрасную девушку. Мы проговорили всю ночь до утра. Она… она… у меня нет слов, чтоб описать ее. Тебе бы обязательно захотелось сделать ее портрет. Она так живописно стояла у городского пруда, опершись на перила мостика, и смотрела вдаль… – он помолчал, вспоминая, – такая печальная и прекрасная, как неземное, нереальное создание.

– Да, братец, – принцесса увлеченно черкала кусочком угля на бумаге, – чтобы отвлечь тебя от звезд небесных, нужно воистину быть необыкновенной девушкой.

– Не смейся, – голос его дрогнул, а взгляд его почти черных глаз стал мечтательным, – она не только хороша чуждой, волшебной красотой и невероятно умна, она еще как-то трогательно ранима и беззащитна… хочется спасти ее от всего мира и унести на край света.

– Ох… – рука художницы дрогнула и замерла, – да ты поэт, братец. Никогда не думала, что мой брат влюбится раньше меня. Мне казалось, что твоей любовью всегда будет наука.

Молодой человек чуть грустно улыбнулся, но глаза его продолжали светиться счастьем.

– Лежи спокойно, сейчас уже закончу, – девушка продолжила делать набросок. – Вот. Еще минутку… все, – она развернула лист, чтоб показать брату. – Нравится?

– Да… – он перевернулся на живот, обнял подушку, подтащив ее под подбородок, и замер, глядя на рисунок, – неужели я такой?

– Какой? – в голосе девушки опять звенел смех.

– Не знаю как сказать… – Стасий не отрывал взгляд от своего портрета, – счастливый… влюбленный… глупый мальчишка.

Она рассмеялась, наклонившись к нему, поцеловала в лоб и провела рукой по волосам, еще больше растрепав и так изрядно взъерошенные вихры:

– Еще какой глупый! Но мне нравишься таким, какой есть. Уверена, что той, что полюбит не как сестра, тоже будешь нравиться самим собой, – Стасия выпрямилась и потянулась всем телом. – Вставай, полуночник, ты просто обязан накормить меня завтраком, я, кстати, принесла твои любимые булочки – утренние кафе уже открылись и с тебя кофе. Идем, пока не рассердилась и не начала ругаться.

– С чего это тебе ругаться, сестрица?

– Опять дверь не запер, кронпринц? Мало того, что живешь без охраны, как простой горожанин, так еще и дверей не запирая, спать ложишься! – привычно ворчала девушка.

– Ну, моя милая, мне тоже есть что сказать, – парировал он, – я-то хоть мужчина, пусть и принц, а вот ты, сегодня опять полгорода одна прошла. И тоже без охраны, и во дворце, наверное, никому ничего не сказала, как всегда. Сбежала.

– Стас, – глаза принцессы изумленно расширились, – это же Истен. Наш Истен. Родной и изученный вдоль и поперек. Тут ничего плохого не может с нами случиться, – но тут же добавила. – Только спать я все равно ложусь при запертых дверях. Мало ли…

– Ну и правильно, о, моя мудрая сестра, – рассмеялся Стасий, вставая и заканчивая этим на сегодня бесполезный и вечный их спор.

Они пошли на улицу, сидели в кафе, смеялись, много говорили и спорили, как обычно. После он отвез ее за город на этюды, как и обещал. Она рисовала, а он рассказывал всякие интересные вещи. Но часто сегодня девушка ловила паузу в разговоре и мечтательный взгляд брата, направленный в пустоту. Стасий был не с ней, явно мечтал и вспоминал о чем-то своем, личном, и ей было немножко обидно и завидно.

Они всегда были очень близки – ближе брата у Стасии не было никого и никогда. Даже мать до своей смерти, все-таки была, прежде всего, царствующей особой и опорой отцу. А они были вместе. Одно целое. Вместе шалили и проказничали, а потом вместе встали стеной перед новой грозной королевой с ее свитой. И только брат не давал ей окончательно струсить и растерять себя. А теперь… теперь они выросли, и у него появились свои какие-то тайны и свое счастье, которое он, даже если и хотел, не мог с ней полностью разделить.