Текст книги "Тайны Чернолесья. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Ольга Савельева

Соавторы: Анна Сазонова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

– Ты что же, хочешь сказать, что знаешь, что с ним делать? – молодой стражник смотрел на меня насмешливо и задиристо, и я вдруг поняла, что он не намного меня старше.

– Знаю. И даже умею. Чуть-чуть. Но я учусь и скоро буду не хуже парней владеть им, – не принять вызов я не могла – зря что ли прошли четыре года тренировок.

– Вставай! – Ерой вскочил и протянул мне руку, вынуждая меня подняться вслед за ним, глаза его светились азартом, – идем, покажешь.

Мне было интересно сразиться с кем-нибудь, кто не снисходил бы к моему неумению с высот мастерства, как Кассий или Ластар. Хотелось узнать, а что я смогу противопоставить обычному, пусть и умелому, мечнику.

– Эй, ты поосторожнее, девку не покалечь, – дядька Ивий с беспокойством смотрел на нас, но принял протянутую мной кружку с недопитым квасом.

Бой занял несколько минут. Разумеется, Ерой был более сильным и умелым, чем я, но, насколько я могла судить, до моих учителей ему было далеко. Он не снисходил до моей неопытности, обучая, а нападал и защищался в полную силу. И я продержалась против него это небольшое время, сумев оказать достойное сопротивление. Наконец, поняв, что я не хвасталась, когда говорила, что знаю, где у меча рукоять, он покончил со мной неизвестным мне приемом.

– Ну что, парень, заставила она тебя попрыгать? – Ивий веселился от души.

– Да, – с удивлением констатировал молодой воин, – толк может и будет. Если заниматься. Хочешь, приходи сюда, когда сможешь. Мы потренируемся с тобой, все равно тут делать нечего.

– А что, – улыбнулась я, – я всегда рада научиться новому.

– Вот и славно, – подвел итог старший, – я думаю, что все ребята с радостью разомнутся. Все веселее время-то коротать.

Мы уговорились, что я приеду завтра с утра. И я отправилась домой, отложив купание в пруду на другой день. Время прошло слишком быстро, не хотелось заставлять волноваться леди Ежелию.

Вот так и получилось, что к концу лета я знала почти весь состав дворцовой стражи и слуг как минимум в лицо, а многих и по именам. Ежедневные прогулки в парк к стене и на конюшню, периодические посиделки с тетушкой Виреей и ее подопечными за кружкой морса или молока с пирогами, занятия в школе Ластара, визиты учителя танцев, и обязательные ежевечерние беседы с леди Ежелией за ужином – так проходили мои дни до начала учебного сезона. На ночь я брала что-нибудь из библиотеки Лаэзиров и перед сном наслаждалась чтением. Полтора месяца пролетели незаметно и плодотворно. Вот только к моему огорчению, с Илларией мы так и не встретились.

Конец августа ознаменовался доставкой моих новых нарядов от портнихи. Сама госпожа Вестрель нанесла визит в особняк Лаэзир в тот же день вместе со своими творениями. Мы с леди Ежелией встретили ее и усадили в нижней гостиной за чашку чаю. Хозяйка модного салона собственноручно занималась моим гардеробом по просьбе леди Лаэзир и жаждала увидеть плоды своих трудов. Примерка всех этих изысканных нарядов представлялась мне мучением, но благодарность к двум дамам, которые столько времени возились со мной, обязывала стоически вытерпеть это действо.

Самое странное, что примерка оказалась не столь скучной, как мне представлялось. Дамы весело болтали, постоянно подключая меня к разговору, обсуждали мои наряды, да и платья были очень хороши. И, как ни странно, на мне смотрелись весьма неплохо. Я думала, что будет хуже, хотя и ослепительной красавицей меня они не делали. В общем, серебристо-серым и бледно-синим форменными платьями, я осталась довольна.

Вечером этого же дня пришла весточка от лорда Эддия. Исследователи Идрассуртского хребта задерживались, и Аркадий не успеет приехать к началу учебы. Это было очень грустно, мне так хотелось поделиться с ним своими приключениями, обсудить прочитанные книги и узнать, что интересного княжеская экспедиция нашла на юге. Да и появиться в школе в первый раз я бы предпочла с кем-нибудь знакомым.

Первые две недели учёбы пролетели как один день. Только суматошный переезд на территорию дворца, и обустройство на новом месте заняли полдня. Как ни уговаривала меня леди Ежелия остаться у них и ходить на занятия с Аркадием, я всё-таки предпочла, как и планировалось изначально, жить при школе. Нас, обосновавшихся на территории дворца, было человек двадцать с небольшим. Дети столичных аристократических семейств, вроде Илларии или Аркадия, жили в городе, приходя на занятия из дома.

Ученики обитали в маленьких комнатах по двое, не так роскошно, как в доме Лаэзир, но вполне приемлемо, вполне сравнимо с моими прежними местами проживания. Хотя ни чердак у тетки Анисии, ни закуток за печкой в домике отшельника мне не приходилось делить на двоих.

Минния Кольбриц, пухленькая блондинка небольшого роста с выразительными карими глазами навыкате, моя соседка по комнате, обладала кротким нравом, покладистым характером и сказочным наследством. Мне до её наследства дела не было, но в этом меня просветила Иллария, чуть ли не в первый же день, как мы встретились на занятиях.

– Наша Минни умом не блещет, как и вкусом, – ядовито улыбаясь, промурлыкала Рия мне на ухо, давая характеристику очередной соученице, – зато её папа был самым богатым землевладельцем в Западного предела.

Минни и правда была простоватой, но доброй девушкой, не обладала сколько-нибудь существенной способностью к Чародейству, даже, как я поняла, так и не прошла инициацию, просто обучаясь с будущими чародеями светским наукам. Её делами заправлял, властитель Западного предела, влиятельный герцог Харал, друг её отца, ставший опекуном девушки после смерти последнего. Именно герцог устроил мою соседку в школу, оплатив баснословную сумму за её образование. Девушка боготворила Илларию, видя в ней образец аристократизма и утонченности. Мне было неловко слушать насмешливые речи Рии в её адрес, и я перевела разговор на другую тему.

В тот же первый день, после вводного занятия, Минни поведала мне свою сердечную тайну, которую, кроме меня знала уже вся школа. Да что там школа, весь дворец, так как о своей помолвке с сыном опекуна – молодым графом Харалом, юная леди Кольбриц могла говорить бесконечно. Мы сидели втроём на скамье в боковой аллее дворцового парка, и Минни заливалась соловьем:

– Ах, Леся, ты не представляешь, как он хорош! Высокий, элегантный, красивый, как герой древней баллады, он так вежлив и обходителен. Мы разговаривали с ним, когда он приезжал к нам в Салиц, и он наговорил мне столько комплиментов. Он так умен… это идеальный мужчина… он…

– Да, – мрачно сверкнула глазами Иллария, – только его уже несколько лет не видели в столице. Может он изменился. Постарел, полысел… вообще, существует ли он ещё где-либо, кроме как в твоём воображении?

– Зачем ты дразнишь меня, Рия? Разумеется, он существует! И он так же хорош собой, как я помню! – Минни так возмущенно тряхнула головой, что из её главного украшения – бледно – жёлтых, как лунный свет, прямых волос, убранных в толстую косу и закрученных в замысловатый узел, посыпались шпильки. – Он так похож на своего отца, а герцога не испортили годы. Ты же сама его видела много раз.

Иллария замолчала, досадливо прикусив губу. Может быть, жениха Миннии и давно не было при эдельвийском дворе, но её опекуна и будущего свекра сегодня видела, даже только что прибывшая в Вейст, я.

– Ах, Леся, вот, через пару лет я закончу свое образование, а он вернется из-за границы, и тогда мы поженимся. У меня есть его портрет, – придерживая рукой рассыпающуюся прическу, Минни собирала выпавшие шпильки, – я покажу тебе вечером. И ты увидишь, как он хорош. А ещё знатен, богат и я выразить не могу, как мне повезло.

– Но его репутация, Минни, – снова вступила Иллария, пытаясь вернуть подругу из розовых грёз. – Он же ловелас! Он станет изменять тебе направо и налево!

– Рия! За право быть супругой такого мужчины, можно закрыть глаза на многое… – Минни справилась наконец с причёской и разгладила старинное кружево на своем розовом форменном платье, – я подарю ему наследников и он, как человек светский и воспитанный, будет соблюдать приличия.

– Но Минни, как можно быть такой коровой! – у Иларии, искренне считавшей, что весь мир должен крутиться вокруг её персоны и место мужчины у кончиков её лакированных туфелек, в голове не укладывались такие рассуждения.

Я, кстати, тут в чем-то была согласна с ней – не представляю, как можно жить с мужчиной, которому ты настолько безразлична, что он увлекается другими женщинами. Хоть и не стала бы выражаться столь резко.

– Ну и что? – Минния одарила нас все такой же безмятежной улыбкой, – зато когда-нибудь я стану герцогиней Западного предела и родственницей княжеской семьи. Я полагаю, что это положение стоит некоторых неудобств.

– Все равно, я не понимаю, почему ты так спокойно готова довольствоваться вторым ролями, – Рия пренебрежительно фыркнула. – Уж я бы сумела сделать так, чтоб мой муж боготворил меня. А ты, Леся, что молчишь?

– Мне кажется, что в этом вопросе каждый человек выбирает сам, что ему подходит. Я бы хотела быть моему избраннику нужной, – перед своим внутренним взором я видела карие глаза Кассия, светящиеся, как всегда легкой теплой улыбкой. – Чтоб ему было хорошо и спокойно в моем обществе и он стремился ко мне из своих странствий, с радостью возвращаясь домой. Хочу, чтоб нам было хорошо вдвоем и мысли о каких-то других женщинах даже не возникало. Зачем, если мы видим целый мир в глазах друг друга?

Я замолчала. Обе девушки тоже зачарованно молчали, мечтая каждая о своем.

– Ну, Леся… ты сказочница, – смех Илларии разбил эту хрупкую тишину и вернул нас в действительность сентябрьского сада. – Так не бывает. Самое главное в жизни – правильно устроить свою судьбу. И, кстати, Минни… мне тут пришло в голову, что если у старого князя так и не будет законных детей, то твои дети когда-нибудь смогут наследовать эдельвийский трон…

– Рия, не говори так. Князь через год женится.

– Ну а что… он уже старый, а детей, которые могли бы за ним наследовать, все нет. И у его брата нет семьи. Почему бы и нет?

– Потому что дела государственных мужей – не наша забота. И такие разговоры не ведут ни к чему хорошему, – Минния встала со скамьи и обернулась к нам, – идемте лучше, прогуляемся по аллее. Я так давно не была в этом парке.

– Ах, как бы я хотела, чтоб государственные дела стали моей заботой, – пробормотала Иллария себе под нос.

Кроме меня ее, похоже, никто не расслышал, Кольбриц уже отошла довольно далеко.

Вечером, перед тем как лечь спать, Минния долго рылась в своих вещах.

– Вот мой Риммий. Правда, он великолепен? – девушка протянула мне найденную в шкатулке миниатюру.

С небольшого портрета насмешливо смотрел ярко-синими глазами ослепительный темноволосый красавец. Четкие мужественные линии лица, спокойный взгляд – человек на портрете просто излучал впитанный с младенчества аристократизм и привычку повелевать окружающими.

– Да, твой жених хорош собой, но ты уверена, что художник не приукрасил модель? – налюбовавшись, я аккуратно вернула соседке ее сокровище.

– Не приукрасил, – усмехнулась Минни, еще раз взглянув на портрет и убирая его на место, – он такой и есть. Девичья мечта во плоти. До сих пор поверить не могу, что он мой. И что у меня вообще уже есть жених. Вон Иллария еще не сговорена ни с кем и никем не увлечена, и Патрикия тоже. А они гораздо красивее.

– Ты пусть и не ослепительная красавица, но очень милая девушка, Минни. А твои волосы…

Да уж, о волосах Минни Кольбриц стоит сказать отдельно. Она как раз села на свою кровать и распустила тяжелый узел из кос, что украшал ее затылок весь день. Баська, непревзойденный пример красоты моего детства, удавилась бы от зависти, глядя на это великолепие. Лунное серебро тяжелым плащом укутало маленькую чуть полноватую Минни. Прямые, длинные волосы доставали ей почти до колен. Но и возилась девушка с ними подолгу. Каждый вечер больше часу времени перед сном, она расчесывала и переплетала свое богатство.

Минния улыбнулась и промолчала, продолжая проводить костяным гребнем по светлому шелку, а я устроилась на своем месте с книжкой. Леди Лаэзир позволила мне взять с собой пятый том Марсавия. Теперь это уже было не «Жизнеописание Праксагория», а другой роман. Высоким художественным слогом Марсавий описывал на этот раз жизнь лиорийского короля Дория первого. Книга называлась? «Сказание о драконах» и очень увлекла меня, так, что я забыла совсем про Минни и вздрогнула, когда она вдруг окликнула меня:

– Леся… Лесь… а ты была когда-нибудь влюблена?

Я оторвалась от романа, но молчала, не поднимая головы от страниц. Перед глазами опять появилось лицо Кассия, каким я запомнила его еще в Чернолесьи. Была ли я в него влюблена в том смысле, какой имели в виду девчонки, когда обсуждали мальчиков? Наверное, нет. Это другое. Кассий был моим ориентиром в жизни, самой жизнью моей. Все, что в ней было хорошего и светлого было связано с ним. Все, что я делала, к чему стремилась, о чем мечтала – все это так или иначе касалось его, было им предложено или же одобрено. Да, еще есть Учитель, но Видий тоже появился в моей жизни благодаря Кассию. Я готова была сделать все, работать как проклятая, только чтобы заслужить один одобрительный взгляд его теплых карих глаз. Бард-воин был для меня образцом того, каким должен быть мужчина. На днях он должен приехать и это согревало мое сердце радостью. Сколько всего мне нужно было ему рассказать, поделиться впечатлениями от столичной жизни! Кассий…

– Ле-есь…

– Не знаю, как тебе это сказать… – я очнулась от своих раздумий, – я не могу назвать это влюбленностью.

Минния заинтересованно смотрела на меня, замерев и даже забыв про свое занятие.

– Вот ты говоришь, что твоя жизнь сложилась и определена.

– Да, Риммий Харал станет моим мужем, и я буду ему хорошей женой. Жду не дождусь этого момента.

– Так вот моя, наверное, определена тоже, – я отложила Марсавия в сторону, – Для меня существует только один мужчина, и я не представляю рядом никого другого. Давай спать, Минни, завтра на занятия с утра.

Отвернувшись к стене, я больше не слушала вопросы сгорающей от любопытства соседки, размышляя о своем. Когда я заснула, до утра мне снились карие глаза и теплая улыбка барда.

Башанг. Поместье Харши. 304 год от разделения Лиории. Стасия.

– Как ты? – Нафисят, отложив книгу в сторону, склонилась над проснувшейся принцессой.

Стасия, щурясь на свет, повернула к ней голову.

– Не знаю… – пробуждение сопровождалось тоской и тревожным чувством неопределенности. – Странно как-то… и пить хочется.

– Еще бы… – башангка передала девушке чашу с водой, – зачем? Скажи, Стейси, зачем ты это сделала?

Стасия села на ложе, облокотившись спиной о лежащие в изголовье подушки, и задумчиво покрутила в руках переданную подругой чашу, прежде, чем с жадностью осушить ее.

– Мне сложно объяснить это даже себе… – принцесса вернула башангке пустой сосуд и зябко закуталась во все еще надетый на нее красный халат Рашад-бая. – Когда я вернулась ночью от вас, он спал… я не знала, что делать дальше, как себя вести, что говорить, когда он проснется. Как вообще смотреть в глаза мужчине, с которым провела ночь. И документы которого украла, подсыпав ему в бокал отравы. И еще… как нелепа и бессмысленна моя жизнь последние пять лет.

Стасия сделала паузу, подбирая слова, Нафисят тоже хранила молчание, внимательно глядя на принцессу.

– Я все время чего-то жду, но с каждым прожитым днем, цель моя отдаляется, постепенно становясь все более нереальной, – девушка нервно теребила шелковый поясок и невидяще смотрела в огромное окно, почему-то вспоминая, как ночью в него заглядывала луна. – Я была твердо уверена, что месть Жардинии – смысл моей жизни, но чем дальше, тем больше я понимаю, насколько она далека. Кто я теперь? Руазийская принцесса, которой по привычке считаю себя? Ночью меня настигло понимание того, что той девушки уже нет. Эта ночь что-то изменила во мне, сломала… но я не знаю что…

– Рашад-бай был груб с тобой? – всполошилась башангка. – Я не слышала о нем такого. Иначе…

– Что иначе? – Стасия оторвалась от своих мыслей и, отведя взор от окна, насмешливо, и как-то по-новому, посмотрела на подругу. – Не отправила бы меня к нему? Но ты же сама сказала, что другого выхода не было.

– Не было, – Нафисят выдержала прямой взгляд принцессы, не опустив головы, – но я бы предупредила… как то подготовила…

– Нет нужды переживать, Нафисят, он был добр ко мне, и я ни о чем не жалею, – Стасия с грустной иронией улыбнулась башангке и снова невидяще уставилась в сад, – разве только о том, что эта ночь больше не повторится.

– А ты бы хотела ее повторить? – брови собеседницы удивленно приподнялись.

– Не знаю… – пальчики принцессы все так же мяли и разглаживали халат, выдавая ее внутреннее смятение, – да и какая разница, хочу или нет? Зачем размышлять о невозможном?

– Ну почему же невозможном…

– Довольно! Не хочу это обсуждать, – прервала подругу Стасия. – Я сидела тут, на этом самом ложе, смотрела на него, и желая, чтоб он проснулся, и страшась этого. А он все спал и спал… ты говорила, что действие зелья на час, а прошло уже гораздо больше.

– Я сказала, что в течение часа он точно не проснется, и ты можешь не опасаться этого…

– Как бы там ни было, но я вдруг испугалась, что он не проснется уже никогда. Я не хотела его смерти. Заснуть и не проснуться рядом с Рашад-баем, показалось мне очень справедливым.

– Ты решила, что я обманула тебя, подсунув отраву? – укоризненно поджала губы Нафисят. – Хорошо же ты обо мне думаешь.

– Ночью наши страхи становятся огромны и неуправляемы. Они растут, сметая здравый смысл и веру в лучшее, – Стасия виновато опустила взгляд, продолжая накручивать на палец многострадальный поясок. – Прости. Мне жаль, что так вышло, но сейчас я даже рада тому, что мне не пришлось смотреть ему в глаза утром.

– Ладно, – Нафисят поднялась с кресла и потянулась, – оставим это. Все вышло так, как вышло. Рашад-бай уехал рано утром, попрощавшись с Кариамом. Он опасный, умный противник и имеет влияние на халифа. При дворе с ним предпочитают не связываться, но у нас не было выбора. Не знаю, заподозрил он что-то или нет, но пока все идет по нашему плану, а дальше время покажет.

Стасия, проводив взглядом вышедшую из комнаты башангку, так и осталась сидеть на разворошенной постели, лаская между пальцев ткань халата любовника. Ей он не показался таким уж страшным, как расписывала подруга, скорее опасно притягательным. Девушку мучило то, что пришлось его обмануть. Ах, если бы он мог встретиться ей раньше, когда она еще была наивной принцессой Руазия! Стаси закрыла глаза, представляя себе ЕГО среди посольства Башанга, как бы они танцевали при дворе ее отца… разговаривали… она бы познакомила Рашада с братом…

Принцесса тряхнула головой, отгоняя заманчивые видения. Незачем мечтать о невозможном. Та прошлая Стасия вряд ли смогла бы привлечь внимание этого мужчины. «Ты заинтриговала меня, загадочная и неправильная лейри. А я люблю разгадывать загадки…» – хрипловатый шепот, как наяву зазвучал у нее в голове. В принцессе Стасии не было ничего загадочного. А Зерейт он возненавидит за предательство. Если вообще вспомнит о ее существовании. Сколько таких прошло сквозь его жизнь и ложе, не оставив следа в душе…

Девушка кусала губы, борясь с неожиданными слезами – почему жизнь так несправедлива к ней? Или все хорошее она уже получила в детстве, родившись принцессой, любимой своими близкими? Нельзя раскисать, нужно собраться и жить дальше, не жалея о прошлом и не грезя о несбыточном. Она станет такой, какой ее пытается сделать Нафисят – сильной и уверенной. Она сможет. Если для этого нужно использовать мужчин… что ж не она первая. Будет загадочной и непостижимой, раз это так их привлекает. Зато когда-нибудь она достигнет своей цели. Стасий жив, она чувствовала это. Значит и она должна жить и найти способ его спасти.

Лето выдалось жарким даже по меркам Башанга. Но здесь, во внутреннем дворике поместья среди мерно журчащих фонтанов, прячущихся в пышной зелени, радующей взор, можно было чувствовать себя вполне комфортно. Нежные звуки флейты ненавязчиво вплетались в журчание воды.

Нафисят не было видно, и Стасия неспешно пошла по песчаной дорожке, догадываясь, что подруга ждет ее у большого фонтана.

– Стейси! – Нафисят и правда сидела на скамье, любуясь тугими струями воды, выливавшимися в каменную чашу. – Иди сюда, присядь. Тут так чудесно.

– Ты, я смотрю, повеселела с приездом Кариам-бая? – улыбнулась принцесса башангке. – А то в последнюю неделю совсем извелась.

– Да, Кариам вернулся, – глаза Нафисят радостно сверкали, – и привез много новостей. Я очень переживала за исход его путешествия.

– И что же нового в столице? – спросила Стасия, видя, что подруга хочет рассказать, хотя новости Картерга не сильно ее интересовали. – Вам удалась интрига с письмом? Как поживает ваш шпион?

– О да, все вышло так, как предполагал Кариам. Халиф по-прежнему к нам благосклонен, – печально вздохнула Нафисят, – только вот состояние его здоровья внушает опасения.

– Он болен?

– Он не молод, Стейси. И, в последнее время, несчастья преследуют его, – башангка опустила изящную кисть руки в голубую воду бассейна. Маленькие серебристые рыбки порскнули во все стороны. – Настолько, что он опять призвал эту старую ведьму Ишенелах.

– Кого? – не поняла подругу Стасия.

– Ах, да, ты не знаешь… – Нафисят уныло болтала рукой в фонтане, – Ишенелах Бахиджа-хати – настоящая ведьма и бабка, ну или прабабка, никто точно не знает, нашего личного врага – Ишенелах Ашхатай-бая, которого еще называют Черным Псом. Именно этот человек уже несколько лет интригует против Кариама. Именно он похитил и продал меня тогда работорговцам, когда мы встретились с тобой на корабле. Бахиджу-хати много лет назад выставили из столицы халифским указом за чернокнижие и недозволенные в халифате ритуалы. И вот теперь вернули назад, причем долго упрашивали и извинялись. Старый халиф тронулся умом, не иначе.

– Так она чародейка?

– Сила есть у нее, но не от Оазиса Трех Родников эта сила. Сейчас уже и не восстановить те события, но несколько десятилетий назад ходили слухи о человеческих жертвоприношениях и другом лиходействе, и связывали эти события именно с матерью Бахиджи и с нею самой. Тогда-то семейство Ишенелах и потеряло свое влияние. Многих убили, а другие скрылись из города. Бахиджа уехала в свое поместье с остатками своего клана и обосновалась в своем горном владении. Туда тогдашний халиф не стал лезть, рассудив, что потеряет больше, чем приобретет… – Нафисят встала с бортика и, отряхнув капли воды с руки, нервно заходила по мраморным плитам дворика. – Видимо, зря он успокоился. Постепенно Ишенелахи снова появились в Картерге, а некоторые, со временем, заняли ответственные посты при дворе. Про саму же Бахиджу уже давно не было слышно ничего кроме того, что она, несмотря на старческий возраст, правит семейством железной рукой. И вот она снова в столице.

– Но зачем халиф разрешил Бахидже вернуться, раз его отец с таким трудом выгнал ее? – Стасия заинтересовалась мрачным рассказом, представляя себе те давно минувшие темные времена и ощущая на коже озноб, навеянный этой историей.

– Ходят слухи, что Бахиджа непревзойденный лекарь. Халиф уже потерял троих первых наследников. Да и сам не очень здоров. Он надеется, что ведьма вылечит его, – башангка, как всегда во время сильного волнения, по привычке заламывала пальцы на руках. – Но я боюсь, что ни к чему хорошему это не приведет. Ни халифа, ни нас. В Картерге собралось и так много Ишенелахи. Помимо Черного Пса там постоянно околачиваются два его брата, те еще бандиты. У одного из них личные счеты уже со мной. Если бы Махайш захватил меня, а не Ашхатай, то так легко бы я не отделалась.

– Ты-то что ему сделать умудрилась? – удивилась принцесса.

– Несколько лет назад, он долго и безуспешно добивался меня. А я отвечала ему отказом. Но Ишенелахи не знают слова «нет». Он был оскорблен и пытался захватить меня силой, – бледная от воспоминаний, Нафисят замерла, глядя в стену. – Тогда мне помог Кариам. Отбил у бандитов Махайша, чуть не убив последнего. Но я пожалела тогда мальчишку и упросила даровать ему жизнь. О чем теперь очень жалею. Врагов надо уничтожать беспощадно и сразу, чтобы потом не приходилось жить с оглядкой. А теперь в столице еще и Бахиджа… эта семья давно стремится к власти. Мало кому нравится такой расклад, но никто не смеет идти против халифа. Пока не смеет…

– Я покинула Истен, ужасаясь интригам королевы Жардинии. Оказывается, у вас все тоже самое.

– Разумеется. Да боги с ними… это все мои тревоги, с тобой я хотела поговорить о другом. Кариам привез не только эти новости.

– Разве же что-то из столичных новостей может касаться меня? – сердце Стасии предательски дрогнуло и зачастило, непонятное предчувствие охватило девушку.

– Возвышение Ишенелахи беспокоит не только Кариама. В Картерге он имел разговор с некоторыми встревоженными сложившимся положением вельможами, – Нафисят как-то загадочно посмотрела на теряющуюся в догадках принцессу. – Рашад-бай был в их числе.

Почему-то девушка так и думала, что речь зайдет о нем.

– Рашад разгадал нашу интригу, уж не знаю каким образом, – продолжила башангка, – и теперь он хочет, чтоб Кариам продал ему тебя.

– Меня? – Стасия, онемев, смотрела на подругу в совершеннейшем изумлении.

– Ну да. Кариам купил тебя, значит он твой хозяин и ты принадлежишь ему, – развела руками Нафисят. – Никто не будет тебя продавать без твоего согласия, разумеется, но в Башанге женщина не может решать свою судьбу сама. За очень редким исключением. За нас всегда решает мужчина, в руках которого наша жизнь. Так может быть, ты хочешь, чтоб он выкупил тебя?

– Нет! Я не хочу! Нафисят, пожалуйста, нет!

– Мне показалось, что он понравился тебе…

– Но это не повод найти себе хозяина.

– Можно поставить определенные условия… сделать так, что ты войдешь в его дом почти хозяйкой.

– Нет!

– Эх, Стейси, ты ничего не понимаешь в нашей жизни, хоть и прожила в Башанге больше пяти лет…

На этом разговор и закончился, а вскоре жизнь Стасии так резко повернулась, что все это перестало иметь значение, а Рашад-бай с его предложениями остался только светлым воспоминанием.

Нафисят, Стасия и несколько девушек, из особо приближенной к хозяйке прислуги, составляющие ее свиту, сидели во внутреннем дворике на шелковых подушках. Одна из них читала вслух куртуазный роман, остальные занимались рукоделием. Иногда на Нафисят находило настроение, и она посвящала вечер чисто женским развлечениям.

Кариам-бай несколько дней назад снова уехал в Картерг по делам на неопределенное время, и башангка тосковала. Стасия же, наоборот, в первый раз за все годы, что жила у этой пары, металась в ожидании его возвращения. Кариам, уезжая, позвал ее для долгой беседы, выспрашивал снова о том, что ей известно о тех давних событиях в Руазии, а под конец сказал:

– Возможно, я случайно наткнулся на след, что может вывести к сведениям о твоем брате, Стейси. Есть некто, что может рассказать об одном занятном человеке. Он взялся из ниоткуда и знает разные интересные вещи, которые ему знать не положено.

– Это Стасий?! – надежда мгновенно расцвела в сердце принцессы, она никак не могла унять его.

– Возможно. Я пока мало знаю, а потому ничего не скажу, но думаю, что мои предположения недалеки от истины, – Кариам-бай ободряюще подмигнул девушке. – Когда вернусь из этой поездки, полагаю, что смогу сказать что-то более определенное.

И вот Стасия ждала. Ждала каждый день, молясь про себя Светлой Деве, чтоб Кариам оказался прав в своих предположениях, и не находила себе места от беспокойства.

Вот и сегодня девушка была далека мыслями и от читаемой служанкой книги, и от рукоделия, лежащего у нее на коленях.

Под мерный голос чтицы принцесса размышляла о брате, когда с грохотом распахнулась дверь во внутренние покои, где всегда царила тишина, и ввалился держащийся за живот стражник. Красное пятно растекалось из-под судорожно сжимающих ткань плаща пальцев.

– Госпожа, преда… – недоговорив, он рухнул на пол со стрелой в горле и затих.

Женщины в ужасе повскакали с подушек и лавок и, побросав свое занятие, столпились возле побледневшей хозяйки.

А в дверь тем временем ворвались какие-то люди, первый отшвырнул тело погибшего охранника и навел арбалет на замерших в ступоре обитательниц комнаты. Входящие в помещение, занимали позиции вдоль стен, постепенно окружая ничего не понимающих служанок и хозяйку.

Стасия, сама бледная и напуганная, взглянула на Нафисят.

– По какому праву вы вламываетесь в мой дом? – не потерявшая самообладания, башангка оставалась спокойной и хладнокровной, что контрастно смотрелось на фоне начинающих отходить от шока и плакать девушек ее свиты. – Кто вы такие?

– На этот вопрос легко отвечу я, если позволите, Нафисят-хати, – один из двух роскошно одетых мужчин, последними зашедших в покои, издевательски-любезно улыбался. – Или вы уже сами нашли ответ, о Прекраснейшая?

– Ишенелахи… – Нафисят почти выплюнула это имя, – что вам надо?

– Ты же знаешь, красавица, – улыбающийся смазливый тип вызывал омерзение у замершей рядом с подругой Стасии, чем-то неуловимо напоминая Шалиам-бая. – Месть – самое замечательное из придуманного человеком. Я жажду реванша. Жажду твоего падения… предвкушение этого питало мою душу долгие годы.

– Ты зарвался, Махайш-бай. Что скажет твой брат Ашхатай? – холодное достоинство излучала вся хрупкая фигурка Нафисят. – Халиф не потерпит разбоя, и Ишенелахи опять потеряют положение при дворе.

– Халиф умер два дня назад, так что Ашхатай решил избавиться разом от Харши и еще некоторых семейств, – он снова радостно осклабился, – ну а я сразу к тебе, моя красавица.

– Хватит болтать, Махайш, – одернул второй главарь, видимо, третий брат Ишенелахи, – любишь ты поговорить. Не доведет тебя это до добра.

– Я тут главный, Штах! – Махайш окрысился на брата, – Ашхатай поручил это дело мне! И я получу от этого все удовольствие, какое только могу!

Хмурый Штах сплюнул на мраморные плиты пола и отошел к своим бандитам у стены.

Время от времени Стасия ловила на себе его странный взгляд, заставляющий ее испуганно сжиматься.

– Кариам тебе этого не спустит, – спокойствие Нафисят, казалось, стало таким холодным, что готово разлететься на осколки в любой момент, – ты заплатишь.

– Кариа-а-ам… – отвратительный Махайш, казалось, смакует это имя, – Кариам-бай, моя сладкая, уже никого не побеспокоит.

Мерзавец кивнул на дверь и в зал пропустили еще одного бандита с кожаным мешком в руках.